Текст книги "Наш хлеб - разведка"

Автор книги: Альберт Байкалов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

– Мужики, мне кажется, не там ищем, – голос, принадлежащий кому-то четвертому, заставил Алексея повернуть голову в сторону соседней кровати.

Навалившись на спинку, там полулежал еще один мужчина. Голова его была полностью забинтована, а лицо представляло собой один сплошной синяк. Рядом, у стены, стояли костыли.

– Почему ты так решил? – удивился брюнет.

– Я же говорю, когда Филиппов на меня налетел, – вновь заговорил перебинтованный, – то сказал, что во всем виноваты Джамбулат и Осипов.

– Да, – прохрипел Алексей, неожиданно узнав в новеньком, похожем из-за бинтов на мумию, старшего лейтенанта милиции Вахрушева Константина, которому он отдал от руки составленный план местности. – Меня чеченец ножом ударил.

– Видите! – Старлей показал глазами на Алексея.

– Да как можно к его показаниям серьезно относиться? – Мужчина, которого все называли Ильичом, присел рядом с Вахрушевым. – Он же невменяемый!

– Слушай, Костя! – Брюнет занервничал: – Завязывай выводы делать. Тем более, ты у нас потерпевший как-никак. Объявили Филиппова в розыск, значит, будем ловить.

– Меня преследует Джамбулат, – четко выговаривая каждый слог, проговорил Алексей, чувствуя, как внутри его словно сжимается пружина. – Я бежал на его машине из плена, спрятавшись под тушами баранов. Он и его дядя знают, что мне известно о базе боевиков, где готовится очередной теракт.

– По-моему, надо вызывать врача, – поморщился Ильич.

– Скажу больше, – брюнет сокрушенно вздохнул и встал, – ему психиатр нужен.

– Я бы на вашем месте не торопился с выводами, – неожиданно заговорил Вахрушев. – С парнем явно что-то произошло. Он раньше не мог и двух слов связать.

С этими словами милиционер взял в руки костыли, кряхтя поднялся с кровати и подошел к Алексею:

– Ты как себя чувствуешь?

– Я все вспомнил, – с непривычки захлебываясь, быстро заговорил Алексей. – И тебя тоже. Старший лейтенант...

В это время дверь распахнулась, и в палату вошли несколько человек в штатском. При их появлении охранники Алексея поднялись со своих мест.

* * *

Добравшись на автобусе до Краснодара, Антон столкнулся с новой, типичной для сезона отпусков проблемой – отсутствием билетов. Послонявшись у касс в надежде найти хотя бы перекупщиков, безрезультатно посетив железнодорожную комендатуру, решил ехать зайцем. Можно было, конечно, сообщить о проблеме Родимову и тот бы нашел вариант, при котором военные железнодорожники даже донесли бы Филиппову до вагона сумку, но не хотелось беспокоить старика по пустякам. Тем более генерал не любил беспомощности.

Поездов на Москву было много, но он выбрал проходящий. Пистолет, документы, деньги; остальное в урну. Пусть бомжи порадуются. Провел рукой по подбородку, до Москвы не обрастет, брился с утра. Да и небольшая щетина наверняка придаст легкого шарма наголо бритому мужчине. Дальше дело за малым. Он оглядел перрон и отправился по небольшим торговым павильонам. Цены не пугали, и вскоре в руках у него был пластиковый пакет, набитый вяленой рыбой, пивом и двумя бутылками, если верить этикеткам, хорошего коньяка. Он должен был не вызвать никакого сомнения у проводников, что соскочил с поезда, чтобы пополнить запасы в дорогу. К этому времени объявили о прибытии поезда Новороссийск – Москва.

«То, что надо», – с облегчением подумал он, направляясь в дальний конец перрона.

Стоянка поезда была пятнадцать минут. Все это время, стараясь не попасться на глаза проводнице последнего вагона, он терпеливо ждал отправления. Наконец после неразборчивых, эхообразных слов диктора, донесшихся из нескольких динамиков, народ стал забираться в вагоны, а еще через пару минут состав дернулся и медленно покатился. Пора!

Выскочив из своего укрытия, он рванул вслед за вагоном, сшибая зазевавшихся провожающих.

– Девушка! Девушка! – с мольбою в глазах глядя на миловидную проводницу, выдавил он из себя и, дождавшись, когда она развернет свою аккуратную головку в его сторону, простонал: – Возьмите пакет!

– Фу! – стоя спустя минуту в тамбуре набирающего ход поезда, он обессиленно навалился на стенку. – Еще бы чуть-чуть, и опоздал!

Проводница молча опустила мостик, закрыла двери и только после этого развернулась к едва не «отставшему» от поезда пассажиру.

– Диктора надо слушать! – Она шутливо сделала строгое лицо и назидательно погрозила ему пальчиком.

– На вокзале такое эхо, что ни слова не разберешь, – улыбнулся он.

– Вы из какого вагона?

– Из третьего, – не моргнув глазом соврал он. – Но есть желание задержаться в вашем. Должен же я как-то вас отблагодарить.

– Много вас таких благодарных, – она деловито поправила собранные на затылке в клубок волосы. – Пойдемте.

Проводница оказалась строгого воспитания, и уже через час Антон был выдворен из служебного купе в «свой» вагон.

Медленно продвигаясь по составу, он, словно ищейка, искал место, где его пакет может послужить якорем. В конце концов вскоре он оказался в компании хорошо отдохнувших молодых мужчин, делящихся впечатлениями о проведенных на море днях. Пил он мало, лишь делал вид. Нежелание ехать в своем купе объяснил просто – престарелая чета с внуком «проела ему на голове плешь» своими нудными разговорами.

На вторые сутки веселья, в процессе которого перебравшие поднимались на верхние полки, чтобы вскоре спуститься вновь, дверь купе с шумом отодвинулась, и перед нетрезвой компанией возникли двое сотрудников транспортной милиции.

– Пьем? – Розовощекий, под два метра ростом капитан почему-то задал этот вопрос именно Филиппову.

Антон лишь пожал плечами и отвернулся к окну. Уже ехали по Московской области, и он считал, что программу-максимум выполнил сполна. Теперь можно добраться на любой попутке или даже электричке.

– Гражданин, ваши документы! – каким-то странным, вмиг изменившимся голосом потребовал стоящий рядом с капитаном сержант.

Краем глаза Антон заметил, как он толкнул в бок офицера и шепнул «ориентировка».

– Стоило побрить голову, на всех бандитов стал походить! – Антон изобразил на лице злость. – Ваши ориентировки, как по шаблону, на одно лицо: лысый и взгляд исподлобья. Это, наверное, чтобы легче ловить было.

– Документы! Или ты оглох, уважаемый? – голосом человека, который только что узнал, что ему достался какой-то крупный выигрыш, потребовал уже начальник патруля.

– Они у меня в купе, – Антон встал и виновато пожал плечами. – Здесь я гость.

– Ну, пойдемте в ваше купе, – капитан посторонился.

– А наручники? – Антон вытянул вперед руки. – Вдруг сержант не ошибся?

Филиппов знал, за день сотрудники милиции часто сталкиваются с похожими на разыскиваемых преступников людьми. Как правило, фотороботы далеки от оригинала и не все, в случае встречи с реальным бандитом, до конца уверены в своих подозрениях. Именно в этот момент надо вести себя немного раскрепощенно и в меру вызывающе. С ходу дать понять, что тебе нечего бояться. Вот, мол, сейчас покажу документы, и отстанете. Притупив таким образом бдительность, легче уйти.

– Ладно, – офицер вдруг смутился. – Не паясничай.

Антон вышел в коридор и, ничем не выдавая своего волнения, двинулся в том направлении, где был вагон-ресторан. Он прекрасно знал, что в рабочем тамбуре открыта дверь. Скорость поезда была небольшой, потянулись дачи какого-то города. Сержант направлялся впереди, капитан шел сзади. Сержанту приходилось в тамбурах открывать двери, капитан их захлопывал. Вскоре запахло кухней. Антон бросил взгляд в окно. Поезд начинал торможение. Последняя дверь. Миновав переход и тамбур, сержант входит в коридор, ведущий в ресторан. Справа, как Антон уже успел убедиться, открытая дверь кухни. Лишь небольшое, по пояс ограждение отделяет его от свободы.

Удар локтем в живот заставил капитана сложиться. Сержант не успел развернуться на вскрик своего начальника. Используя поручень под окном как опору, Антон двинул его ногой в грудь, и тот завалился в проходе. Отбросив в сторону бачок и какого-то мужичка в белой рубашке, он перекинул ногу через ограждение, повис на руках и через мгновение уже бежал по инерции рядом с вагоном.

Едва отдышавшись, рванул в сторону дач, которые начинались сразу за путями. Из-за того что прыгал на щебенку, при каждом шаге в щиколотках отдавало болью. Добежав до зарослей какого-то кустарника, обернулся. Ни сержант, ни капитан не решились повторить его подвиг. Они лишь высунулись в двери, наблюдая за его маршрутом.

«Давайте, ребята, сообщайте, на каком километре сошел, а главное, в какую сторону направился». – Антон повеселел и вошел в небольшой лесок, дожидаясь, когда состав скроется из виду. Как только это произойдет, он перейдет пути в обратном направлении, поскольку с этой стороны сейчас соберется не меньше десятка патрульных машин и будут организованы его поиски. Да и дорогу, которая ведет в столицу, возьмут под контроль.

* * *

Солнце со стремительной быстротой подбиралось к зениту. Изнывающий от жары Утюг несколько раз порывался спуститься по почти отвесному склону к воде, но всякий раз Ансалту уговаривал его не делать этого.

За все время проехало три машины, но ни одна из них не остановилась.

– Нас уже ищут, а этот «уазик» теперь только помеха, – твердил Утюг.

– У таджиков слабая связь, – стоял на своем Ансалту. – Здесь горы. Поверь.

Почему-то он был уверен, что у них еще есть в запасе как минимум час.

– Давай так, – наконец не выдержал Утюг. – Любая машина, сразу стреляем. Сливаем бензин, ее в речку, и вперед.

– Договорились, – кивнул Ансалту. – Только надо дождаться, когда она поравняется с нашей, чтобы недалеко было носить бензин и не попасть в бак.

– Главное, чтобы в этот момент на дороге больше никто не появился, – с беспокойством проговорил Утюг и поежился.

Едва он замолчал, как со стороны границы послышался надрывный гул мотора. Схватив автомат, Ансалту перешел на другую сторону дороги и присел на корточки за обломком скалы. Утюг прикрылся корпусом «УАЗа». Из-за поворота вынырнула белая «Нива». Когда до нее оставались считаные метры, чеченцы не сговариваясь вышли из-за своих укрытий и подняли стволы автоматов. Две очереди одновременно выкрошили боковое и лобовое стекло. Казалось, что внутри уже нет ничего живого, когда со стороны водителя распахнулась дверца. Выскочивший из нее окровавленный и обезумевший таджик бросился прочь. Заглохшая машина начала медленно катиться назад.

– Утюг! – закричал Ансалту, целясь в карабкающегося в гору раненого. – Останови машину!

Прогремевшая очередь вывела Утюга из оцепенения. Он догнал «Ниву». Сначала чеченец хотел удержать ее за стойку, но ноги скользили по остаткам асфальта. Потом пытался дотянуться до ручного тормоза и наконец, подхватив на дороге приличных размеров валун, бросил его под колесо. Машина встала.

Тем временем Ансалту уже добрался до убитого им водителя, который умудрился довольно высоко забраться, и скатывал его ногами вниз, оставляя за собой дорожку окровавленных камней.

– Чего стоишь?! – оказавшись внизу, он закричал на Утюга.

Белый как мел, с широко раскрытыми глазами, Утюг походил на изваяние. Ансалту никогда не видел его таким.

«Может, змея укусила?» С опаской осмотрев пустынную трассу, он перешел через дорогу и заглянул в салон расстрелянной ими машины. Там, на заднем сиденье, неестественно запрокинув назад голову, лежал человек. Сначала Ансалту обдало жаром, а во рту пересохло. Потом он почувствовал страшную слабость в ногах, и ужас, безысходность, ненависть ко всему окружающему миру вырвались из его глотки. Задрав голову вверх, он закричал. Там, в машине, лежал не кто иной, как Сайхан Ирисбиев по кличке Хан, их хозяин.

Звериный крик обезумевшего Ансалту заставил Утюга вздрогнуть. Со всего размаха он залепил своему подельнику в ухо и бросился в машину.

– Хан! Хан! Ты живой? – Бандит стал трясти своего хозяина за плечо. Но тот был мертв.

– Что мы наделали! – выл сваленный ударом на землю Ансалту. Он сидел, раскачиваясь из стороны в сторону, а по его лицу текли слезы.

– Возьми себя в руки! – закричал на него Утюг. – Что ты плачешь, как женщина! Хан умер воином, и мы ни в чем не виноваты. Сливай бензин!

Пока Ансалту ходил за канистрой и шлангом, Утюг снял надетый на Хана фотоаппарат, потом, обшарив карманы, забрал деньги и документы.

Вскоре труп водителя был в машине, а бензин из легковушки перекочевал в бак «УАЗа».

– Надо предать Хана земле, – с тоской глядя на «Ниву», проговорил Ансалту.

– Ты сошел с ума, брат, – Утюг положил ему на плечо руку. – У нас нет времени!

С этими словами он обошел машину со стороны водителя, вывернул руль с таким расчетом, чтобы она покатилась прямо к обрыву, после чего выбил из-под колеса камень:

– Подтолкни!

Некоторое время ехали молча, в каком-то оцепенении. На лице Утюга не дрогнул ни один мускул, когда проезжали посты милиции в Кулябе и Курган-Тюбе. Их везде по-прежнему беспрепятственно пропускали. Притормозив рядом с мальчишкой, торгующим у дороги, не выходя из машины, купили минеральной воды.

Начался подъем на Фахрабат. Последний перед Душанбе перевал. Был уже полдень, но наверху дул прохладный ветерок. Слева промелькнули две гигантские статуи мужчины и женщины, символизирующие Европу и Азию. Оставались считаные километры.

– Здесь наверняка уже знают, что произошло в Анжеробе, – заговорил глухим голосом Утюг. – Пора избавляться от машины.

– Как же дальше?

– На попутке, – Утюг отвернулся в окошко. – Народ здесь уже не такой дикий, как на границе. Да и автобусы ходят.

– Что же ты предлагаешь?

– Не доезжая двадцати километров до Душанбе, будет поворот налево. Там большой кишлак, Лохур называется, а за ним полигон русской дивизии. Бросим машину рядом. Потом попробуем найти человека, который за деньги согласится увезти нас в Ташкент. Оттуда поедем поездом. Здесь опасно появляться на вокзале. Нас, конечно, никто не знает в лицо, но то, что на заставе устроили погром именно чеченцы, наверняка уже известно.

Дорога, петляя, пошла вниз. Уже было видно столицу Таджикистана. Огромный город, окруженный горами со снежными шапками на вершинах, смотрелся красиво.

– Что будем говорить Садаеву? – Ансалту бросил вопросительный взгляд на профиль Утюга. – Как Хан погиб?

– Скажем, при переходе, убили пограничники, – немного подумав, принял решение тот. – Главное, «Возмездие Аллаха» привезти, а там нам простят все грехи.

– Плохо получилось, – вздохнул Ансалту. – Мы не только убили своего брата, но и бросили его, как собаку, на чужой земле.

– Ты не прав, Ансалту, – задумчиво проговорил Утюг. – Это тело его осталось здесь. А душа уже в раю.

* * *

Наступило третье после операции утро. Алексей чувствовал себя превосходно. На удивление быстро заживал шов. Впрочем, он ничего странного в этом не видел. За время службы на Северном Кавказе сам не раз был свидетелем фантастических излечений за очень короткий срок и после более серьезных ранений. Особенно в экстремальной ситуации. То ли организм мобилизует все свои резервы, то ли есть еще какие-то факторы. По крайней мере, у Алексея был огромный стимул подняться как можно скорее. Пришедшие вскоре после бегства Филиппова в палату начальники охранявших его милиционеров ясно дали понять, что главным подозреваемым, невзирая ни на что, по-прежнему остается этот человек. Алексей, окончательно за это время придя в себя и восстановив в памяти все события, пришел к выводу, что это не так. Однако, кроме того, что его умственное состояние для всех оставалось еще под вопросом, поделиться своими соображениями было уже не с кем. Милиционеров убрали после визита Филиппова. Не давала покоя услышанная фраза, брошенная при осмотре врачом, что дела идут на поправку и скоро переведут в другую клинику. Куда – Алексей догадался. Если учитывать отношение к нему медперсонала и то, что дверь в палату запирают на ключ, следующим пристанищем будет психушка. В таком случае он не сделает то, ради чего столько перенес. А может, он уже опоздал? Ведь когда его забирали из схрона, была еще весна, а сейчас середина лета. Почти месяц он провел в селе, убирая кошару, роя под фундамент нового дома яму. Потом дорога в Осиновку. Попытка спрятаться от преследования под трансформаторной будкой. Он помнил, как свернул к ней. С этого момента шла какая-то чехарда в мыслях. По-видимому, его ударило током, отчего он потерял память. Дальше... полное отсутствие каких-либо воспоминаний о целом отрезке жизни, пока не стал осознавать отдельные ее моменты.

Неожиданно из коридора донесся шум шагов, стихший у дверей в его палату. Звякнули ключи, и через порог переступил Вахрушев. За эти несколько дней у старшего лейтенанта тоже произошли изменения во внешности, говорившие о том, что милиционер идет на поправку. Бинтов на голове поубавилось. Из-под них уже можно было увидеть зарубцевавшиеся, обработанные зеленкой раны, вокруг которых были выстрижены волосы. Опухоль на лице прошла, синева побледнела.

– Только недолго, – бросив настороженный взгляд на Алексея, заговорщицки прошептала медсестра и прикрыла за ним дверь.

– Буквально пять минут! – запоздало кивнул Вахрушев и, пройдя к кровати, опустился на ее край: – Здорово. Ты как?

– Нормально, – Алексей отчего-то смутился. – Ты тоже считаешь меня идиотом?

– Если бы считал, не пришел бы, – милиционер бросил взгляд на дверь и слегка наклонился к Алексею. – Ты точно уверен, что тебя порезал чеченец, а Филиппов появился позже? Может, они вместе были? И учти, ведь темно было...

– Я сидел на раскладушке, – в очередной раз стал пересказывать события злополучного вечера Алексей. – Как сейчас помню, свет в сарайчике горел. Кроме этого, над входом тоже была лампочка. Со двора донесся шум, залаяла собака. Встал, подошел к окну и увидел чеченца. Он с Барсиком боролся...

– Может, обознался? – не унимался милиционер. – Сам говоришь, в помещении свет горел...

– Да нет! – Алексей сокрушенно вздохнул. – Там три шага от сарая... Как тебя видел.

– Ладно, – кивнул Вахрушев, – верю. Дальше что?

– Я лампочку вывернул и к дверям. Хотел лопату взять, но не успел. В проходе встретились. Он сначала по лицу попал, потом вдоль живота полоснул. Я отпрянул, как мог, но все равно...

– И в это время в калитку стали тарабанить, – договорил за него Вахрушев. – Ну что? – Он вздохнул и ударил себя по коленям руками. – Все сходится. Только никто нам не хочет верить.

– Да, – протянул Алексей. – Жалко подполковника. Надо что-то срочно делать.

– Надо, – кивнул милиционер. – За тем и пришел.

– Говори, – поторопил Алексей, усаживаясь в кровати.

– Самое главное – оказаться за пределами больницы, – Вахрушев потер кончик носа. – А там я чистосердечное из Осипова вытрясу без проблем. Скажу, будто видел, как он пачку бросал в корзину. Просто не мог подумать, что в ней может быть взрывчатка. А чтобы у него иллюзий не возникало попытаться отстоять точку зрения следствия, якобы это дело рук Филиппова, огорчу этого урода тем, что подполковник дальше порога не проходил, ведро же для мусора под столом стоит.

– А какова моя роль? – осторожно спросил Алексей.

– Ты мне при беседе с Джамбулатом нужен. Что-то вроде очной ставки. Наверняка он тебя похоронил. Кроме этого, надо пальчики его откатать. На ноже ведь были отпечатки.

– Почему этим твои коллеги не займутся? Ведь все так просто, – удивился Алексей.

– У них сейчас версия с участием Филиппова как основная, – Вахрушев вздохнул. – Твои показания в расчет не берутся. Сам поставь себя на место любого следователя. Как к ним относиться, если всего неделю назад ты практически овощем был? Хотя начальство ставило задачу отработать Джамбулата, но, со слов его родственников, он давно в Чечне.

– И как быть? – Алексей расстроился.

– Я думаю, чеченец здесь. Просто после разговора с Филипповым он боится показываться на глаза. Возможно, это даже лучше. Наверняка подполковник пытал Джамбулата. Не исключаю, что у него может быть даже огнестрел. Этот подполковник мужик конкретный, и если мое предположение верно, то лучше, если чеченца первыми найдем мы с тобой, а не мои коллеги.

– Почему? – удивился Алексей.

– Здесь не война, и подобные методы выбивания показаний ведут прямиком на скамью подсудимых, – пояснил милиционер.

– Понятно, – протянул Алексей.

– Ну, так ты как? – Милиционер испытующе посмотрел ему в глаза. – Сможешь сегодня ночью со мной рвануть?

– Ради такого дела завсегда рад, – кивнул Алексей. – Только...

– Ты имеешь в виду дверь? – догадался Вахрушев. – Не волнуйся. Я уже знаю, как эту проблему решить.