Текст книги "Запрещенный прием"

Автор книги: Альберт Байкалов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава 4

Лавр направлялся на работу с тяжелым сердцем. Не радовало ни солнечное утро, ни распустившиеся враз вдоль дорог тополя, ни щебетание воробьев. После состоявшегося накануне визита в морг Яна долго не могла успокоиться. Ближе к вечеру Лавр попытался узнать, кто инициировал опознание. Как выяснилось, милиция здесь была ни при чем. Постановление было выдано городской прокуратурой. На всякий случай запомнив фамилию следователя, он вернулся домой. Ночью издевательства продолжились. С интервалом в час четыре раза позвонили по телефону и молчали в трубку.

На заводе его ждал новый сюрприз. Из пяти работников было только трое. При этом у Толяна была забинтована голова, а оба глаза заплывшие.

– Рассказывай, – опускаясь на ящик с инструментом, устало выдохнул Игорь.

– А что рассказывать? – Толян зло сплюнул на пол, тронул повязку. – Ничего не помню.

– Как это? – не понял Игорь.

– Вот так, – Толян развел руками. – Зашел в подъезд, а в себя пришел на полу, в коридоре дома. Жена говорит, позвонил, она открыла, я ввалился. Голова в крови. На площадку выглянула – никого.

– Где остальные? – боясь даже думать, что могло послужить причиной неявки Иванова и Гамова, спросил Игорь.

– Они домой вместе шли, – заговорил Мальцев. – Машина сбила.

– Насмерть? – ужаснулся Игорь.

– Нет, – покачал тот головой. – Не очень быстро ехала. Дали понять, что специально. В общем, они сказали, что не выйдут.

– Стоило ли сомневаться? – пробормотал Лавр.

– Нам что делать? – Мальцев переглянулся с Ежом.

– Работать пока нет смысла, – задумчиво заговорил Игорь. – Наверное, придется к этому недоноску с поклоном идти.

– К Пахарю, что ли? – догадался Мальцев.

– А к кому еще? – вопросом на вопрос ответил Игорь.

– Не вижу смысла, – Мальцев достал сигарету и стал разминать ее пальцами. – Он до кризиса точно так же наехал на автосервис, который у «Красного Октября». Там мой знакомый работал. Месяц продержались – и продали ему за бесценок.

– Он ни перед чем не остановится, – согласился с ним Ежов. – Такой гад. И делает все так, будто сам ни при чем. Ты что, думаешь, придешь к нему, он тебе так и признается, что его рук дело? – прищурился он. – Держи карман шире! В апартаментах своих он еще тебя и дураком сделает. Вот на нейтральной территории – другое дело.

– Ты что, предлагаешь ему «стрелку» забить? – удивился Лавр. – Как в 90-х?

– Что-то вроде того, – подтвердил его предположение Ежов. – Только не будет от нее толку.

– Все равно попытаюсь убедить его не связываться со мной, – принял решение Лавр. – Нет – пусть потом не обижается.

– Опасно это, Игорек, – Мальцев наконец вставил в рот сигарету и закурил.

– Знаю, – согласился с ним Лавр.

– Ты, я слышал, раньше в армии служил? – неожиданно спросил Толян.

– Было дело, – с тоской проговорил Лавр.

– А кем, если не секрет?

Размышляя, как ответить, Игорь перевел взгляд на кучу песка, потом на сложенные в углу лопаты:

– В стройбате.

– Там ногу повредил?

– Угадал, – Игорь хлопнул по коленям ладонями и встал. – Ладно, объявляю бессрочный отпуск.

Спустя час Игорь зашел в небольшой ресторанчик «Ниагара», занимавший весь первый этаж старинного дома в центре города. Когда-то здесь была музыкальная школа. Ее переселили в разваливающийся Дом культуры цементного завода, а здание после капитального ремонта взяла в аренду племянница Пахаря. Игорь знал, что ее дядя практически ежедневно обедает здесь в одном из отдельных кабинетов. С того самого момента, как стало понятно, кто встал на его пути, Игорь стал собирать об этом человеке информацию. Причем делал это основательно, по всем правилам военного искусства. Он изучил маршрут и график движения Пахаря по городу, его привычки, круг общения, пристрастия. Знал любовниц, которых оказалось две. Для обеих стареющий мужчина был спонсором. Девушки учились в институтах и нуждались в материальной поддержке. Он не скупился: снял для своих пассий квартиры в центре города, одаривал подарками; обе имели машины. Лавр решил, что, если у него не получится решить вопрос в «Ниагаре», он обязательно использует одну из девушек.

– Вы что-нибудь выбрали? – спросил молоденький официант в безупречно белой сорочке и синем джемпере.

Черные усики, такого же цвета глаза, зачесанные назад волосы и манера держать слегка приподнятым подбородок делали его похожим на испанского тореадора.

– Суп из шампиньонов, – стал перечислять Лавр, – на второе шашлык из осетра.

– Вино?

– Я за рулем, – отмахнулся он.

В это время из служебного хода вышла невысокого роста женщина с уставшим взглядом. Ниночка – так звали эту похожую на затасканную куклу Барби племянницу Пахаря, – изобразила на лице выстраданную улыбку и, цокая каблучками, направилась к выходу. Внушительных размеров охранник с радиостанцией в руке услужливо открыл дверь, и в ресторан вошел дядя. Одетый в серый костюм и белую рубашку, Пахарь был без галстука.

– Привет. – Он окинул зал взглядом.

Лавр поднялся из-за стола, отодвинул оторопевшего официанта и направился к Пахарю. Под ноги попался стул. Лавр резче, чем нужно было, толкнул его за спинку. Раздался грохот. Все посмотрели в его сторону.

– Что вы себе позволяете? – заподозрив неладное, Ниночка шагнула навстречу.

– Виноват, – Лавр изобразил на лице глупую улыбку. – Это не нарочно.

Лицо Пахаря было напряжено. Рука скользнула к животу. Большим пальцем он зацепился за брючный ремень. Лавр понял, что под пиджаком у него оружие. Нет, он уже знал, Пахарь не носит боевой пистолет, но не расстается с травматической «осой», на которое имеет вполне официальное разрешение. Мощная игрушка была хорошим средством в ближнем бою охладить пыл любого противника. Лавр с уважением относился к ней.

– Молодой человек, – Ниночка встала перед Лавром, – вас не устраивает обслуживание?

– Я хотел бы заказать блюдо, – Лавр перевел взгляд с раскрашенного личика на Пахаря и обратно, – Пахарь по-киевски.

– Что? – брови женщины выгнулись двумя тонкими дугами.

– Нина, отойди, это ко мне, – Пахарь воровато оглянулся по сторонам. Действительно, его положению не позавидуешь. На глазах доброго десятка людей к нему обращаются по кличке, и приходится на нее отзываться. Кому понравится? Но никуда не денешься. Мало ли кем может оказаться этот человек?

Между тем Лавр встал напротив и окинул противника с головы до ног изучающим взглядом.

– Вам кого? – Пахарь взял себя в руки и склонил голову набок.

– Тебя, – громко ответил Лавр. – Не узнаешь?

– Нет, – покачал головой бандит. – И почему вы позволяете говорить со мной таким тоном? Может, отойдем?

– Конечно, – кивнул Игорь.

Они прошли в небольшое, уютное помещение со столиком на шесть персон. Однако сервирован он был на двоих человек. Лавр догадался: Пахарь собирался отобедать здесь со своей родственницей.

– Оставь нас, – попросил он вошедшую следом Ниночку.

– А… – протянула она.

– Не волнуйся. – И, кивнув Лавру, Пахарь неторопливо уселся за стол. – Извини, не могу пригласить. Поэтому коротко излагай суть своих проблем и уходи.

– Коротко? – Лавр шагнул к столу и резко нагнулся над ненавистным ему человеком: – Ты меня не знаешь?

– Впервые вижу. – Пахарь как ни в чем не бывало убрал с первого блюда крышку, втянул носом запах и взял в руки перечницу: – Разве мы знакомы?

Весь его вид говорил о том, что он хороший психолог и уже справился с растерянностью.

– Я хозяин завода, который ты хочешь забрать, – пояснил Лавр.

Ни один мускул не дрогнул на лице чиновника. Пахарь не спеша поперчил суп, поставил прибор в подставку и поднял на него взгляд.

– Я всегда добиваюсь того, что хочу. – Он взял салфетку и положил ее на колени. – Или ты сомневаешься?

– Почему я должен продавать тебе свой бизнес?

– Потому что я хозяин в этом городе. – Пахарь зачерпнул ложкой золотистый бульон, поднес ко рту. – Разве не знал?

– Вообще-то, насколько мне известно, ты должен, наоборот, мои права защищать, – с трудом сдерживая себя, чтобы не перевернуть на негодяя стол, процедил сквозь зубы Лавр.

– Как ты сказал? – Пахарь отправил в рот кусочек хлеба. – Права? А они у тебя есть? Ты кто такой? Быдло!

От такого заявления Лавр опешил. Его не столько возмутило поведение и слова этого человека, сколько спокойствие, с которым тот с ним говорил. Неужели он действительно такой бесстрашный?

– Я же сейчас тебе здесь голову откручу, – процедил сквозь зубы Лавр.

– Только подожди, пока я поем… – не спеша хлебая суп, процедил Пахарь.

– Ну, ты и сволочь, – восхитился Лавр.

– А как ты хотел? – Пахарь вдруг передумал есть первое, отодвинул от себя блюдо, взял салфетку и промокнул уголки губ.

– Урод, – процедил сквозь зубы Лавр.

– Между прочим, вначале я хотел приобрести твой завод за вполне приличные деньги. – Пахарь подвинул к себе второе. – Но ты вздумал калечить моих людей. А этого я никому не позволю.

Лавр почувствовал позади себя движение и выпрямился, собираясь развернуться. Однако его жестко схватили за руки:

– Не дергайся! Милиция!

Лавр огляделся по сторонам. Двое рослых милиционеров в форме лейтенанта и сержанта крепко и профессионально держали его с двух сторон.

Пахарь взял бокал с вином, с ехидной улыбкой глядя на Лавра, картинно поднял его и отпил несколько глотков.

По донесшемуся из-за спины звуку Лавр догадался, что в помещение вошел еще один человек.

– Шеф, говорил, не ходи один, – просипел помощник, которого Лавр узнал по голосу.

Бритоголовый крепыш с широкими бровями встал сбоку и сложил руки, словно футболист в стенке. Бандиты называли его между собой Вова Мотыль.

– Расскажи этому уроду, когда у меня приемные часы, – Пахарь перевел на него взгляд. – Как записаться на прием… В общем, ты знаешь.

В тот же момент Лавр сложился от мощного удара в живот.

* * *

Поприветствовав рыбаков, Герман смотрел на них так, словно увидел инопланетян. Он понимал, что выглядит не то чтобы глупо, но подозрительно. Всем своим видом и действиями Герман выдавал, что его застали за чем-то нехорошим. В свою очередь, от его внимания не ускользнуло, что мужчины сильно напуганы.

«Странно, – мелькнуло в голове, – неужели они слышали выстрелы? Тогда зачем вышли на берег? А кто тебе сказал, что они причалили? Может, наоборот, рыбачили себе, пока ты не стал стрелять. Заподозрив неладное, быстро собрались и сейчас спешат к лодке. Идиот! – обозвал он себя. – При чем тут лодка? Неужели нельзя приехать на машине? Мало в окрестностях дорог? Всего в километре мост!»

– Здорово! – мужчина с бородкой медленно кивнул и оглянулся на своего товарища.

– Добрый день, – почему-то охрипшим голосом ответил молодой.

Не сводя с рыбаков взгляда, Герман хлопнул дверцей и отряхнул руки:

– Поймали что-нибудь?

Мужчина с бородкой покачал головой:

– Не клюет.

– А на что ловите? – ломая голову, как быть дальше, спросил Герман.

– На червя, – ответил тот, что помоложе, и поставил рюкзак на землю. – А ты чего задом ездишь?

– Задом? – машинально переспросил Герман и посмотрел на машину. – Ах, да, – он часто закивал, – чтобы легче было выезжать.

Неожиданно мужчина с бородкой рассмеялся:

– Тут до шоссе километра четыре! Ты что, вот так и ехал?

– Да нет, – Герман покачал головой. – Конечно, нет.

Мысли путались, голос дрожал, а руки тряслись. Герман был уверен, эти двое наверняка догадались, что крики и выстрелы были связаны с ним, а разговор поддержали, чтобы притупить его бдительность и уйти. Жизнь научила людей быстро ориентироваться в обстановке и принимать правильные решения. Даже дети знают, что свидетелей преступлений не оставляют в живых.

– Пойдем, Рудик, – позвал мужчина с бородкой своего напарника. – Не будем мешать человеку.

Взгляд его при этом сделался подозрительным.

– Куда торопитесь? – испугался Герман. – Так рыбу и не показали.

– Надо нам, – мужчина с бородкой направился по тропинке прочь.

– Стойте! – Герман оглянулся по сторонам.

Он знал, что нельзя их отпускать. Но не мог просто так достать пистолет и начать стрелять. Что-то сдерживало его.

– Чего привязался? – засуетился молодой, забросил рюкзак за спину и взял в руки удочки.

– Кто привязался?! – пытаясь разозлить себя, крикнул Герман.

Однако получилось это неестественно.

– Ты, парень, занимайся своими делами, – остановился бородатый. – Нам торопиться надо. Мы с утра здесь.

– Как с утра? – растерялся Герман. – Я никого не видел.

– Рудик, ты чего ждешь? – строго спросил бородатый.

– Иду, папа! – парень, которого назвали Рудиком, направился за отцом.

Герман торопливо достал пистолет, щелкнул предохранителем.

– Рудик, беги! – крикнул бородатый.

Вместо того чтобы бросить рюкзак и удочки, парень бросился бежать, таща их с собой.

Герман направил на него пистолет и выстрелил. Рудик встал, запрокинул назад голову и выгнул спину:

– Хррр!

Мужчина бросил все и кинулся к нему:

– Не надо!

– Надо, дядя! Надо! – Трясясь от возбуждения, Герман сделал несколько шагов вправо, чтобы лучше видеть мужчину.

В этот момент Рудик упал лицом вниз. Отец бросился к нему и подхватил на руки:

– Что ты делаешь?

Но Герман уже целился ему в грудь. Через секунду все было кончено. Герман подбежал к телам и еще раз выстрелил каждому в голову. После этого бросился обратно, к машине с бандитами. С трудом передвигая ногами, он бежал по дороге, моля бога, чтобы больше никто не появился. «Опель» бандитов выглядел зловеще. Герман сунул пистолет за пояс и открыл дверцу со стороны водителя. Внутрь уже набились мухи. Стоял зловещий гул. Стараясь не вдыхать трупный запах, он схватил крепыша за руку и потянул на себя. Тот до половины вывалился из машины. Герман рванул сильнее. Рука соскользнула, и он полетел в кусты.

– Черт! – вырвалось у него. – Да что же это?

С трудом поднявшись, Широков вернулся назад и, брезгливо морщась, схватил тело под мышки. По спине пробежал леденящий холодок, а к горлу подступил ком. Он почувствовал тепло еще не остывшего тела.

«Зачем я согласился? – подумал Герман, таща на себя труп. – Как теперь с этим жить?»

Он наконец выволок водителя наружу и подтащил к задней дверце. Теперь нужно было втолкнуть громилу на заднее сиденье. Однако силы покинули его. Как он ни старался, тот снова вываливался наружу. Мешал труп Клепы. Наконец Герману удалось до половины втолкнуть громилу в салон. Он вытер со лба пот, обошел машину и втащил его на заднее сиденье за руки. Вернулся назад, с трудом подогнул ноги и закрыл дверцу. Все внутри было липким от крови. Герман рванул на себя крышку бардачка. Ничего. Заглянул за спинку заднего сиденья и увидел торчащую оттуда бутылку минеральной воды. Схватил ее, вынул из кармана носовой платок и, насколько это было возможным, протер рулевое колесо и водительское кресло.

«Опель» завелся лишь с третьего раза.

– Все к одному, – он вытер обратной стороной ладони стекающий по лицу пот и включил передачу.

Уже когда Герман вышел из машины на берег, его вдруг осенила идея.

«А что, если разложить трупы так, чтобы казалось, будто бандиты расстреляли рыбаков? – Он огляделся и тут же отказался от этой мысли. – Не получится. Быстро поймут».

Когда Герман свернул на автостраду, машины уже ехали с включенным светом. Все как будто происходило не с ним. Казалось, он стоял на месте, а все вокруг – столбы, дорожная разметка, деревья – неслось навстречу.

Смешанное чувство огромной радости и неописуемого ужаса ввело его в состояние, близкое к трансу. Облегчение, что все обошлось и удалось вырваться из этого, ставшего под конец казаться заколдованным, леса и осознание произошедшего создали какое-то новое ощущение. Оно не походило ни на что, испытанное им раньше. То ему вдруг начинало казаться, будто все это уже было, то вдруг он ловил себя на мысли, будто все, что случилось во второй половине дня, – просто плод больного воображения, и он вновь начинал щупать ушибленную ногу.

Вой сирены сбоку, мерцание огней на лобовом стекле и руках вернули его в реальный мир.

– Водитель «ВАЗ» двадцать один ноль семь, госномер четыреста одиннадцать, ВР, срочно прижмитесь к обочине…

– Е-мое! – ужаснулся он, включая правый поворот. – Это еще что такое?

Он надавил на тормоз, однако в следующий момент вдруг подумал, что надо бежать, и резко вжал в пол педаль газа. Практически потерявшая скорость машина резко дернулась и заглохла.

– Все! – одними губами проговорил он. – Но как они догадались?

Вцепившись в руль, Герман сидел, глядя перед собой.

Сбоку, через открытое окно, послышались торопливые шаги.

– Вы что, гражданин, пьяны? – раздался строгий мужской голос.

– Я? – растерянно пробормотал Герман. – Почему? Нет… С чего вы взяли?

– Чего он там лопочет? – раздался другой голос. – Выйдите, пожалуйста, из машины!

– Зачем? Почему? – бормоча под нос, Герман выбрался на улицу.

Солнце уже скрылось за горизонтом. Справа от дороги был лес, слева поле.

«Надо бежать!» – мелькнула мысль. Но ноги были словно ватными. Воздуха катастрофически не хватало.

– Документы, пожалуйста, – откуда-то издалека донесся голос. – Почему не остановились на требование сотрудника ГИБДД?

– Кто? Я? Где? – неожиданно до Германа вдруг дошло, что его преследовали вовсе не из-за того, что он завалил на берегу реки шестерых человек. Оказывается, он просто нарушил правила!

– Спиртные напитки употребляли, перед тем как сесть за руль? – продолжали засыпать вопросами милиционеры.

– Вроде не пахнет, – просматривая техталон и водительское удостоверение, резюмировал молодой сержант.

– Значит, ширнулся – и в путь? – заглянул в глаза круглолицый лейтенант.

– Да что вы такое говорите! – неожиданно прорвало Германа. – Не пил я и не кололся. Просто задумался. Хотите, проверяйте. Штраф за то, что не остановился? Пожалуйста! – он повеселел. – Сам не понимаю, что случилось.

После десяти минут разбирательств в кармане Германа исчез протокол «для плана», а в фуражке лейтенанта появились две пятисотенные купюры за «моральный ущерб». Все расстались довольные друг другом и в хорошем настроении. Герману стало легче.

* * *

– Ну, ты и козел! – выдавил Лавр.

– Еще и обзывается, – раздался насмешливый голос Пахаря.

Лавр с трудом выпрямился. Пахарь продолжал сидеть за столом, задумчиво разглядывая его.

– Что с ним делать? – спросил стоявший слева лейтенант.

– Самануил Яковлевич, отдайте его мне. – попросил начальник охраны. – У меня ребята к нему давно претензии имеют.

– Не пойдет, – покачал головой Пахарь и резко встал из-за стола: – Подойди ко мне.

– Кто? – не понял Вова Мотыль и оглянулся по сторонам. – Я?

– Ты, – подтвердил Пахарь.

Тот обошел стол и встал напротив хозяина.

– Теперь бей.

– Куда? – опешил Мотыль.

– Вот сюда, – Пахарь показал себе под левый глаз пальцем.

– Как? – растерялся браток и развел руками. – Не понимаю.

– Тебе не надо ничего понимать! – процедил сквозь зубы Огородников. – Просто делай, что говорят!

– Вот так просто? – Вова оглянулся на милиционеров. – Нет, не могу…

– Ты что, нюх потерял?

– Зачем? – глаза у Мотыля забегали. – Что я не так сделал?

– Не зли меня! – едва слышно проговорил Пахарь.

На Мотыля было жалко смотреть. Он снова затравленно оглянулся на Лавра и милиционеров, потом втянул голову в плечи, поднес кулак к скуле своего начальника и толкнул.

Тот даже не пошелохнулся.

– Ну, чего? – Вова весь побледнел.

– Если вы так с ним работали, то тебя давно списывать надо! – рявкнул Пахарь. – Бей нормально!

– Что хотите со мной делайте, не буду! – решительно заявил Мотыль, резко выдвинул из-за стола за спинку стул и сел.

– Вот это ты дал! – задыхаясь от бешенства, проговорил Самануил Яковлевич.

– Объясни, шеф, зачем цирк устраивать?

– Подставить он меня хочет, – догадался Лавр и сплюнул прямо на стол. – Будто я его отделал.

– Что, правда, шеф? – встрепенулся Мотыль и встал. – Так бы сразу и сказал…

– Я, наверное, сейчас его вместо тебя на работу возьму, – Пахарь упер руки в бока. – Бей!

Вова, не размахиваясь, приложил кулаком тому в левую половину лица. Пахарь с грохотом отлетел назад, врезался спиной в стену и стал медленно сползать вниз.

Мотыль шагнул к нему, однако тот быстро пришел в себя и выпрямился:

– Еще…

– От стены отойди, – со знанием дела попросил Вова. – Иначе голову расшибешь.

Пахарь послушно шагнул вперед. В следующий момент Мотыль двинул ему в голову уже с другой стороны. На этот раз он приложил своего шефа со всей душой. У Лавра даже появились сомнения в его преданности. Так бьют люди, когда имеют какую-то затаенную обиду. Пахарь улетел в угол.

– Убил? – едва слышно спросил сержант.

– Не должен, – испуганно пробормотал Мотыль и присел перед шефом на корточки.

Пахарь открыл глаза. Некоторое время его взгляд был бессмысленным. Он простонал что-то нечленораздельное и медленно сел.

– Извини, шеф, сам просил…

– Нож! – выдавил из себя Пахарь.

– Что? – не понял Вова.

– Он напал на меня с ножом! – прохрипел тот.

– Да что вы смотрите! – не выдержал Лавр и посмотрел на лейтенанта. – Он же меня на ваших глазах подставить решил… Ты же офицер! У тебя совесть есть?

– Знаешь что, – лейтенант зло прищурился, – ты лучше спроси, где совесть у тех, кто мне зарплату платит.

С этими словами он попытался ударить Лавра в лицо.

Но старший лейтенант запаса успел убрать немного назад корпус и, что называется, провалить милиционера. Кулак прошел перед самым носом. Лавр едва удержался от соблазна двинуть офицеру в открывшийся бок. Одновременно он почувствовал, что сержант отпустил левую руку.

«Может, бежать к чертям собачьим? – мелькнула мысль. – Точно! – решился он. – Надо делать ноги! Сейчас закроют – ничего не докажу».

Он присел и шагнул к дверям. В это время в голове словно что-то лопнуло, и Лавр почувствовал себя сгустком пульсирующей боли, который, как в кислоте, растворился в холодной черноте.

«Надо собраться! – подумал он, выплывая из небытия. – Что это со мной? Неужели подстрелили, черти? А как же ребята? Подвел! Стоп! Ты чего, братишка! Совсем мозги отшибли? Война далеко. Это тебя родная милиция по голове приложила!»

Милиционеры уже волокли его через зал, на ходу с грохотом отбрасывая в стороны стулья. Было понятно, этим они стараются привлечь внимание посетителей к его персоне. Лавр, как и любой спецназовец, разбирался в юриспруденции. Те, кто пришел сюда пообедать, не видели драки, но были косвенными свидетелями инцидента. Позади семенила Ниночка, которая перед кем-то извинялась. Рядом шел Мотыль и громко, на весь зал сокрушался, что его начальство пренебрегает охраной.

На улице, кроме патрульной машины, стояла «Скорая». Задние двери были открыты, и Лавр успел разглядеть Пахаря. Его лицо было распухшим, под носом кровь. Врач бинтовал его правую руку.

«Сколько же я был без сознания, если даже врачи успели приехать?» – удивился Лавр и вскрикнул. Кто-то положил ему на разбитый затылок руку и грубо надавил. Его всунули на заднее сиденье патрульной машины.

Двери с двух сторон открылись. Справа сел сержант, слева какой-то мужчина в штатском. Лейтенант устроился на переднем сиденье.

– Да, не повезло тебе, – стал сокрушаться сержант. – Ты, случайно, на учете не состоишь?

– С чего бы это? – удивился Лавр.

– Ну, как, средь бела дня наброситься на такого человека…

– Ты же знаешь, что это не так, – процедил сквозь зубы Лавр.

– Видел? – с восторгом человека, выигравшего спор, воскликнул сержант и вызывающе посмотрел на сидевшего слева оперативника. – Я же говорил! Так что гони сотку!

– Ладно, – мужчина сунул руку в карман пиджака.

– Даже при таком количестве улик они все равно начинают отпираться, – ухмыльнулся сержант, беря из рук сотрудника купюру.

– Ну и сволочи же вы, – проговорил Лавр.

– Ты выбирай выражения, – сделал внушение оперативник. Было ясно, для этого милиционера Лавр действительно преступник. Ведь он не присутствовал в ресторане в тот момент, когда Пахарь инсценировал нападение.

Его повезли в отделение. Лавр поймал себя на мысли, что уже допустил одну весьма существенную ошибку – дал понять милиционерам, что он нормально себя чувствует. Но это не страшно. Так бывает. В первые минуты после того, как человек приходит в себя, он еще не до конца осознает происшедшее, не так остро чувствует боль. Спохватившись, он стал делать вид, будто ему постепенно становится хуже. Его руки были скованы за спиной наручниками, поэтому пришлось ехать, наклонившись вперед. На светофоре Лавр сделал вид, будто силы его оставляют, и вообще уткнулся лбом в спинку переднего кресла. Выбора у него не было, надо бежать. Пахарь грамотно обставил дело.

Вскоре машина въехала во двор РОВД и остановилась. Сержант вышел. Изображая из себя сильно побитого человека, Лавр с трудом выбрался следом.

– Ты чего раскис? – удивился лейтенант, когда, оказавшись на улице, Лавр пошатнулся и застонал.

– Голова кружится…

– Не надо было на сотрудников бросаться, – с назиданием проговорил сержант.

Опер взял его за локоть и повел к входу. Лавр кое-как передвигал ногами, когда его вели к дверям, упал возле турникета. Всем своим поведением он надеялся притупить бдительность сопровождавших его милиционеров. Лавр знал – наручники все равно снимут, а произойдет это в КПЗ. Он понимал, что рискует и уйти будет тяжело. Ко всему действовать придется жестко, и после побега его будут искать уже серьезно. Но другого выхода у него не было. Он определился и со способом. В его положении нужно было завладеть оружием. Дальше – по обстановке, либо с заложником продвигаться к выходу, либо – по отработанной годами в спецназе схеме, с той лишь разницей, что не убивать тех, кто будет вставать на его пути, а временно лишать возможности оказывать ему сопротивление. Только после этого добавится еще одна серьезная статья. Ведь придется не только работать руками, но и наверняка стрелять по конечностям.

Лавра провели в небольшое помещение с прикрученным к полу столом и двумя скамейками. Туда же зашел капитан со значком дежурного и журналом. Лавр догадался, здесь его более тщательно обыщут.

Так и вышло. Для начала вывернули карманы. Потом стали прощупывать складки и швы на одежде.

– Руки! – сержант зашел за спину и снял наручники.

Лавр поднял руки на уровень лица и с наслаждением стал растирать запястья. Здесь он ко всему обнаружил, что его успели перепачкать в крови. Рукава куртки оказались в бурых пятнах. Кому она принадлежит, сомневаться не приходилось.

– Курточка твоя теперь – вещественное доказательство, – лейтенант взял его за пуговицу: – Снимай!

В этот момент он и решил бежать. Первым делом двинул в горло стоявшего перед ним дежурного. Старший лейтенант тут же рухнул сначала на колени, потом завалился на бок. Лейтенант, который привез Лаврененко, продолжал держаться за пуговицу. Удар локтем в нос отбросил его к стене. Однако Лавр недооценил сержанта. Щуплый, похожий на мальчишку милиционер поймал его ногу. Дальше в дело вступил еще кто-то – тот, кто стоял за спиной или был в коридоре. Так или иначе, но оружием завладеть он не смог. Более того, его надолго отключили.

…Лавр открыл глаза. Темнота не исчезла, однако он почувствовал руки и ноги. Еще он понял, что лежит на левом боку на чем-то холодном и твердом.

– Где я? – больше для того, чтобы проверить, осталась или нет у него способность говорить, спросил он.

Лавр не мог понять, что шумит. То ли это ветер в кронах деревьев, то ли просто от удара. Он медленно приподнял голову. Из черноты стали выступать какие-то полосы и трещины. Собравшись с силами, сел. Однако не удержался и повалился на другой бок. Плечо ударилось обо что-то твердое. Лавр осторожно дотронулся до лица. Казалось, будто ему налепили на него толстый слой пластилина.

Постепенно возвращалась способность думать, а вместе с ней и видеть окружающие предметы. Как оказалось, он сидел на деревянном топчане в небольшой камере.

– Приехали, – прохрипел он.

– Спи, – пробурчал кто-то из темноты. – Достал уже. То стонал, то говорить начал…

* * *

Лежа на спине, Антон глядел в потолок и вполуха слушал Дрона, с которым его угораздило оказаться в одной палате. На протяжении трех суток тот не умолкал, чем-то напоминая Антону радиоточку застойных времен. Только если тогда утро начиналось одинаково, с гимна Советского Союза, после которого следовали «Новости» и «Пионерская зорька», то Дрон будил каждый раз по-новому. Сегодняшний день начался с анекдота про сдачу мочи.

Туман накануне приволок телевизор. Антону показалось, что это в какой-то степени расстроило Василия. Он заподозрил, что теперь с этим ящиком придется делить «эфирное» время. Нет, Дрон не был болтуном, скорее напоминал шоумена. Объектом его шуток, некоторые из которых не назовешь безобидными, в большей степени становился Джин. Уже не счесть, сколько раз чеченец грозился прибить Васю, но каждый раз поступался своими принципами. Даже оказавшись некогда в плену, Дрон умудрился поиздеваться над бандитами. Наврав им, что в республику привезли оружие, действие которого основано на генетическом уровне и убивает избирательно лишь молодых кавказцев с бородами, он вынудил побриться всю банду. Причем делали это бандиты обыкновенными ножами у ледяного ручья. Надо было видеть, какими они предстали после всего перед Антоном! Группа подыхала со смеху.

Двери открылись, и вошла медсестра. Кровать Дрона скрипнула. Стало ясно, он сел.

– Привет, Даша! – обрадовался Дрон. – Что на этот раз?

– На живот ложись, неугомонный, – потребовала медсестра.

– А ему? – спросил Дрон.

Антон повернул голову. Дрон вопросительно смотрел на зеленоглазую блондинку в салатового цвета курточке и штанах. В руках Даша держала небольшой металлический поднос, накрытый марлей.

– Ему не положено, – Даша стрельнула в сторону Антона глазками и неожиданно покраснела.

«Так, – подумал про себя Филин. – Кажется у вас, подполковник, проблемы».

Он не любил, когда им увлекались женщины. Считая Регину единственной и неповторимой, Антон равнодушно относился к большинству проявлявших к нему интерес дам; боялся и избегал ситуаций, когда простое увлечение им переходило во что-то более серьезное. Ему было неприятно думать, что кто-то из-за него страдает и плачет по ночам в подушку.

Пришла пора отпусков, и медсестер в отделении сейчас было всего две. Они меняли друг друга и за время, пока спецназовцы находились в госпитале, успели хорошо друг друга узнать. Даша еще в первый день больше, чем положено, задерживала на Антоне взгляд. С одной стороны, он привык к такому вниманию со стороны женщин и не придавал этому значения. Однако во время второго дежурства она уж очень долго меняла ему повязку. Антон в силу многих обстоятельств был наблюдательным человеком и понял, что с Дашей у него возникли проблемы.

Между тем Дрон перевернулся на живот и оголил ягодицу.

– Ой, ой! – простонал он. – Боюсь!

Даша сделала укол, прижала вату и повернулась к Антону: