Текст книги "Демон-босс (СИ)"

Автор книги: Алайна Салах

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

23

Следующее утро я встречаю в замечательном настроении. Настолько замечательном, что подпеваю любимой радиостанции всю дорогу на работу. Чем такое объяснить, не знаю. Даже Ника отметила, что выгляжу я сегодня особенно хорошо, и в своей бесцеремонной манере полюбопытствовала, чем я занималась прошлым вечером в ее отсутствие. И хотя после расставания со Ждановым я сразу легла спать, ей многозначительно ответила, мол, пришла бы домой пораньше, а не миловалась с Глебасей – узнала бы. Пусть теперь мучается.

А если серьезно, неужели это я из-за вчерашнего ужина как бабочка порхаю? Не девчонка ведь уже, чтобы так по-наивному мужчиной очаровываться. Кто этого полиграфического магната знает? Вдруг по утру решил, что всякие заморочки с сорокалетними инженерами ему не нужны, и стоит поискать объект попроще да подоступнее. Он мужчина интересный, успешный и – что большая редкость в таком сочетании – свободный. Долго одиноким не останется.

Так я пытаюсь себя отрезвить, чтобы перестроиться с романтичной волны на рабочий лад. Получается откровенно плохо. Опыт и чутье подсказывают, что не стал бы такой как Жданов инвестировать столько личных усилий в проект, о котором через пару дней решит забыть. Проектом в данном случае я иронично именую себя.

Опустив солнцезащитный козырек, быстро окидываю себя взглядом и весело подмигиваю. А ты ничего такой, проект, Люба Владимировна. Точно не ширпотреб.

Ох, вот теперь я еще и как Жданов заговорила. Страшный он человек. Любому в голову заберется.

– Доброе утро, Любовь Владимировна! – подобострастно здоровается секретарь Шапошникова, едва завидев меня в дверях офиса.

– Здравствуй, Оля, – осторожно отвечаю я. Обычно ее из-за стойки не видно, а тут встала и не садится, будто намерена продолжить разговор. – Как твои дела?

– Хорошо все. Как ваш вчерашний вечер прошел? Хотите, сделаю кофе?

А, ну теперь понятно. Дело конечно в Жданове, а вернее, в нашем совместном отъезде, произошедшем на глазах у всего офиса. Сплетни, чувствую, минимум неделю ходить будут, если уж даже Ольга, не славящаяся трудолюбием, вдруг предлагает мне кофе.

– Вечер прошел прекрасно, спасибо. От кофе откажусь, потому что уже пила дома.

Улыбнувшись, чтобы не обидеть ее отказом, я собираюсь пойти к себе, но меня опережает новое предложение:

– Может быть тогда чай? Вы идите, а я к вам в кабинет его занесу.

Ну и что мне с ней делать? Притвориться, что не понимаю причин ее внезапно проснувшегося дружелюбия и терпеть расспросы у себя в кабинете? Нет уж, лучше решить все на месте. А то на меня в последнее время слишком много давления со всех сторон оказывается. Буквально продыху нет.

– Оль, если хочешь что-то у меня спросить – спрашивай сейчас. Не обязательно придумывать предлог с чаем.

Секретарша, к ее чести, даже и не думает отнекиваться и с готовностью оперевшись локтями на стойку, в лоб спрашивает:

– А тому высокий симпатичному мужчине, который вчера в офис приезжал, сколько лет?

«Тому высокому и симпатичному, который тебя перепуганной пони назвал и отчитал до заикания?» – язвит внутренний голос. Я иногда по настроению такой ироничной бываю – аж самой потом стыдно.

– Ты имеешь в виду Игоря Вячеславовича? Не знаю даже. Возможно эта информация есть в Википедии.

Глаза Лены так ярко вспыхивают, что не приходится сомневаться – не будь меня рядом, она бы уже набирала в поисковике имя Жданова.

– А он вас просто домой довозил или вы еще куда-то вместе ездили?

Подобной беспардонностью я могу лишь искренне восхититься. Нет, правда. Как и в случае с обмороками, я всегда чуточку завидовала тем, кого совершенно не заботит, насколько грубо они попирают своими расспросами границы чужой личной жизни. Я для этого то ли слишком воспитанна, то ли недостаточно любопытна.

– А для чего тебе это знать, Оля? – уточняю я почти с материнской теплотой.

Улыбнувшись, она мечтательно вздыхает и розовеет совсем как школьница.

– Просто он мне очень понравился. Такой… Сразу видно, что настоящий мужчина. Но если он уже вами занят… – Тут Ольга, сощурившись, оценивающе окидывает меня с ног до головы, словно прикидывая, насколько серьезна конкуренция. – То я мешать не буду.

Я чувствую замешательство. Ну и что мне на это отвечать? Рассказать об ужине просто ради того, чтобы устранить потенциальную соперницу? Это ниже моего достоинства. Да и какая Оля мне соперница? Жданов не мой мужчина, а она так и вовсе моей Ники на пару лет старше.

– Между мной и Игорем Вячеславовичем приятельско-деловые отношения, – отвечаю я, попытавшись звучать максимально нейтрально. – А теперь, если позволишь, я пойду к себе. Через три минуты начинается рабочий день, а у меня еще компьютер не включен.

– Да, да, конечно идите! – восклицает Ольга. – Я узнала все, что хотела.

Судя по радости в ее голосе, путь к Жданову она посчитала открытым. Что ж. Кто я такая, чтобы запрещать ей добиваться понравившегося мужчины?

– О! Ему пятьдесят пять! —восторженно несется за мной коридору. – Прямо как моему папе!

Остановившись у нужной двери, я слишком резко дергаю к себе ручку. Настроение «счастливая бабочка» как-то само собой трансформировалось в состояние «раздраженная гусеница».

24

Как водится, беда не приходит одна. Когда я, отчаявшись справиться с внезапно испортившимся настроением, хочу записаться на сеанс релаксирующего массажа, звонит телефон. На экране горит номер, видеть который я хочу меньше всего: Вадим, папа Ники. Тот самый, кого Жданов заклеймил матерным словом, едва ли раз произнесенным мной вслух.

Тяжело вздохнув, я принимаю вызов. Что-то слишком много мужского внимания стало в моей жизни. Возраст, что ли, сказывается? Устаю.

– Слушаю тебя, Вадик.

– Красавица моя, приве-ет! – звучит до приторности бодро. – Представляешь, слышу твой голос и таким счастливым себя ощущаю.

Вот интересно выходит. Если счастливым его делает один мой голос, для чего тогда нужны были эти многолетние шашни с поклонницами? Или это после сорока у меня тембр резко изменился, и теперь я звучу аки нимфа?

– Вадим, давай немного ближе к делу. Я на работе.

– И прекрасно, что на работе! – с не меньшим азартом говорит бывший муж. – Оттуда я тебя и заберу на ужин. С самолета еду прямо к тебе. Семья в первую очередь, так ведь?

Обычно я его слова о семье и неуклюжий флирт воспринимаю с долей снисхождения, но сейчас прямо-таки раздражение берет. Еще один меня на ужин с работы вытаскивать собрался, не спрося. Можно сказать, за шкирку.

– Я сегодня не в настроении. Слишком устала и планировала записаться на массаж.

– Массаж? Так давай я сделаю. Забыла, какие у меня волшебные руки?

– Сбавь немного напор, Вадик, – прошу я, поморщившись. – Пожалуйста. На ужин я не поеду. В другой раз как-нибудь.

– Да ладно тебе, Люб. – Голос Вадима наконец теряет свою лихую браваду, становясь серьезным. – Я в Москве раз в полгода бываю. Давай по-семейному поужинаем. Я уже и Нику позвал.

Я прикрываю глаза. Знает, чем меня взять. Ника семейные посиделки с отцом очень любит и всегда так радуется, когда он приезжает. Во время развода мы с экс-мужем до взаимных упреков не опускались, а потому ей не приходилось принимать ничью сторону. Что тут скажешь? Нескандальная я, хотя и повод пару раз по-советски огреть неверного сковородой был. Я все же слишком практичная для среднестатистической женщины. Для чего шуметь, когда можно спокойно развестись? Хотя пару раз в подушку всплакнула. Все-таки мы больше десяти лет вместе прожили: спали в одной постели, справляли дни рождения, делили быт. Такое сразу не забывается.

– Во сколько ты будешь? – спрашиваю я, решительно поднимаясь. – Я работаю до семи.

– Да помню я, до скольки ты работаешь, что уж ты, Люба! – Получив желаемое, Вадим вновь переходит на флиртующе-развязный тон. – Жду не дождусь встречи.

– Ко мне на работу подъезжать не нужно. Ты Нику забери, а я сама доеду, куда скажешь.

– Не даешь мне романтики навести, – с деланой обидой произносит Вадим.

– Не даю, – безжалостно подтверждаю я. – Все, ушла работать. До встречи.

Отложив трубку, я несколько секунд смотрю на погасший монитор, после чего набираю Нике. Странно, что она мне сразу не позвонила на радостях. Может, с Лесей заболталась. Со своей подругой из Новокузнецка они часами могут на проводе висеть.

– Да, мамуль! – заспанно звучит в трубке. – Случилось что-то? Я немного прикорнула.

От растерянности я не сразу нахожусь, что сказать. Спит? И это после того, как Вадим сообщил о своем приезде?

– А ты на ужин-то вообще ехать собираешься?

– Ужин? – непонимающе переспрашивает Ника. – Какой ужин? Ой, мам, у меня тут вторая линия! Папа звонит. Переключусь, ладно?

После того, как в трубке раздается череда коротких гудков, я устало опускаюсь в кресло. Что со мной не так, не пойму? С какого момента мужчины решили вертеть мной, как вздумается? Никуда Вадим Нику не пригласил. Сейчас приглашает, чтобы я его спекуляцию на материнских чувствах обнаружить не успела. И ведь не откажешься уже. Вот же нехороший человек. Если Жданов еще как-нибудь вздумает назвать Вадима долбоебом – не буду его поправлять.

Каково же оказывается мое удивление, когда ровно в половине восьмого навигатор приводит меня к тому самому ресторану, в котором мы накануне ужинали со Ждановым. То есть в «V.I.P».

Счастливый отец и не менее счастливая дочь уже ждут меня у входа. Одного у Вадима не отнять – он практически не стареет. Хотя из большого спорта он ушел несколько лет назад, внешне остается все таким же мускулистым и подтянутым.

– Ну какая у нас мама, а, Никуш? – улыбается он мне с крыльца. – Загляденье.

Я сдержанно улыбаюсь в ответ, нарочно оставляя комплимент без внимания. А вообще, чего я на судьбу жалуюсь? Уже второй вечер за чужой счет ем, и ничего готовить не приходится.

– Мам, смотри, папа какой классный ресторан выбрал, – возбужденно тараторит Ника, теребя меня за руку. – Я про него вот только на днях читала. Говорят, вкусно и цены космос.

– Добрый вечер! – звонко звучит из-за стойки ресепшена. – А вы снова к нам?

Распахнув глаза, на меня с обожанием смотрит Мария. Та самая, которая вчера получила сокрушительный выговор от Жданова за неумение «нормально работать».

– Здравствуйте, – отвечаю я, замечая, как ее взгляд мечется между Вадимом и Никой. – Да, снова к вам.

– Мам, ты тут была уже, что ли? – Дочь смотрит на меня с удивлением и восхищением. – Ничего себе. И не рассказала. Это с тем импозантным дяденькой на Гелике, что ли?

– Давайте лучше узнаем, есть ли свободный стол, – предлагаю я, отчаянно желая избежать бесцеремонных Никиных расспросов в присутствии Марии. – Вадим, ты бронировал?

– Нет, а что, нужно было? – отчего-то недовольно буркает бывший муж.

– Стол для друзей Евгения Леонидовича мы обязательно найдем, – успокаивающе щебечет Мария, выпархивая из-за стойки. – Пройдемте за мной, пожалуйста. Тот же дальний у окна вас устроит?

– Мама-то твоя времени даром не теряет, – ворчит Вадим, идя вслед за мной и Никой. – Блатными друзьями-рестораторами обзавелась.

– Никем мама не обзавелась, – отрезаю я. – То, что нам выделили стол – это скорее счастливое стечение обстоятельств, так что пожалуйста не ворчи, а радуйся. Без предварительной брони здесь вообще принято давать вежливый пинок под зад.

25

– Ты волосы покрасила, да? Тебе очень идет.

– Нет, не красила, – сдержанно улыбаюсь я очередному неудавшемуся комплименту Вадима.

– Всегда, что ли, такие красивые были? – не теряется он и смотрит на Нику. – Маме нашей можно в рекламе шампуня сниматься, да?

Ника кивает, пряча улыбку. Ох, Вадим. Даже двадцатилетние неискушенные девочки тебе не верят, чего уж говорить обо мне. Когда мы познакомились, он как-то поискуснее в ухаживаниях был. Хотя, вру. Искуснее он не был, а вот честнее точно. Этим и подкупил меня: честностью и спортивной целеустремленностью. Когда мы с Вадимом познакомились, я с Борей Никифоровым встречалась, и других отношений не планировала, о чем прямо сказала. И что сделал он? Каждое утро мне то ромашки, то тюльпаны под дверь подкладывал до тех пор, пока не согласилась с ним на свидание. Я и пошла только ради того, чтобы раз и навсегда расставить все точки над «i», но сама того не заметив, очаровалась. Вадим в свои двадцать совсем другим был: прямолинейным максималистом с большими амбициями. Сказал, что в жизни у него есть две мечты: стать признанным спортсменом и иметь крепкую семью. И про детей сказал: что обязательно хочет дочку, потому что мальчиков нужно воспитывать, а девочек просто любить. Меня это так тронуло, что спустя две недели я рассталась с Борей, а спустя месяц съехалась с Вадимом. И пусть наш брак в конечном итоге закончился не слишком красиво, Вадику я все равно благодарна. Потому что Нику он действительно любил и баловал, и потому что долгое время действительно был хорошим мужем. Просто не смог достойно справиться с известностью.

– Ты надолго к нам? – спрашиваю я, кивком благодаря официанта за принесенный кофе.

– Как получится, – отвечает Вадим, начиная озорно улыбаться. – Но вообще-то планировал задержаться. Возраст, видно, сказывается. Потянуло к корням.

– Ты огородом в Подмосковье собрался обзавестись, что ли, пап? – иронизирует Ника.

– Ну до этого еще рановато. – Притянув к себе, Вадим целует ее в висок. – А если и куплю? Помогать мне грядки полоть будешь?

– Еще чего! – со смехом фыркает Ника. – Садоводство – это мой страшный сон.

Не удержавшись, я ими любуюсь. На меня дочка совсем не похожа – разве что глазами. Я светлокожая блондинка, а Никуша смуглая брюнетка с веснушками на носу – копия своего отца.

– Так, папуль, извини… – Схватив телефон, Ника выпутывается из его объятий. – Мне поклонники звонят. Надо ответить.

Ласково проворковав в трубку «алло», дочка сбегает из-за стола, и мы с Вадимом остаемся одни.

– Взрослая совсем стала, да? – говорит он, глядя ей вслед. На этот раз без всякого кокетства. – С парнями вовсю общается.

– С парнями наша дочь вовсю общается лет с семнадцати, – с улыбкой замечаю я. – И кстати, делает это довольно умело.

– Но ведь без перебора же? – В глазах Вадима появляется отцовская встревоженность. – В смысле, ночевать она домой приходит?

– Дочь мы прекрасно воспитали, и к тому же она давно совершеннолетняя. Беспокоиться тебе не о чем.

Какое-то время он смотрит перед собой, задумавшись о чем-то. А все-таки хорошо, что мы выбрались на этот «семейный» ужин. Когда Вадим не пытается со мной заигрывать, то ощущается каким-то родным даже.

– Люб.

Я приподнимаю брови в знак того, что готова слушать.

– Да?

– Люб. Я много думал… – Вадим смотрит мне в глаза, выглядя предельно серьезным. – Ты ведь как была моей единственной любовью в жизни – так и осталась. Было время – меня занесло. Придурком был, признаю. Слава, женщины, которые влюбленными глазами на тебя смотрят – вскружило голову. Ты просто знай – времени понять, что я потерял, было навалом. Я в семью вернуться хочу. К тебе, к Нике. Осесть и снова обрести дом. Не хочу никуда уезжать. Хочу остаться со своими девочками.

От неожиданности я даже раскрываю рот. Нет, Вадим на свое возвращение не раз и даже не два намекал, но чтобы вот так серьезно…

– Ты не думай, что я это из отчаяния или чего-то такого говорю, – продолжает он. – С деньгами у меня проблем нет, с вниманием женским тоже. Просто видно подошел тот возраст, когда понимаешь, что по-настоящему имеет значение…

– Сорок с хреном лет до тебя доходило? – раздается над нашими головами пронзительно знакомый голос, от которого в груди екает. – Небыстро.

Ошарашенно посмотрев вверх, я встречаю прямой взгляд Жданова.

– Да-а, Люба. Женщина ты нарасхват. И глазом моргнуть не успеешь – уже сидишь с очередным долбоебом.

26

А ведь я подозревала, что такое может случиться. Я имею в виду, что мы со Ждановым можем здесь встретиться, а не то, что он с ходу назовет Вадима тем самым грубым словом.

– Ты кто такой? – побагровев, рычит бывший муж, ошалело глядя на дерзкого гостя.

Под ложечкой неприятно сосет. Вадим ведь далеко не настолько мил и интеллигентен как Лева, и просто так оскорбления выслушивать не будет.

– Это Игорь Вячеславович Жданов, – торопливо представляю, мечась взглядом между ним и полиграфическим магнатом. – Мы сотрудничаем по краске.

– Короткая у тебя память, Люба, – нисколько не смутившись нависшей в воздухе угрозой, комментирует Жданов. – Помимо сотрудничества по краске, мы вчера на этом самом месте с тобой ужинали.

Сейчас его любовь к эпатажу даже выручает, потому что лицо Вадима удивленно вытягивается, и он, забыв об оскорблении, растерянно смотрит перед собой, осмысливая услышанное.

– Ну вот вы и познакомились, – бормочу я в попытке заполнить повисшую паузу. – А это Вадим, мой бывший муж.

– Да понял уже я, – снисходительно фыркает полиграфический магнат. – Молодец твой бывший муж. Место выбрал стоящее, чтобы обратно проситься. Не такой уж, выходит, долбоеб.

– Мужик, ты что себе позволяешь-то…? – рявкает очнувшийся Вадик, привставая.

– Чего? – Взгляд Жданова кажется впервые падает на него. – А ты себя чем обычно оправдываешь, когда обратно под крыло к бывшей жене просишься? Признать себя долбоебом – самое подходящее в твоей ситуации.

Я чувствую, как у меня горят щеки. Ну надо же, а? Что за беспардонный человек. Только что открыто дал понять, что в курсе причины нашего с Вадимом развода.

– Плотно вы по краске, вижу, сотрудничаете, – цедит бывший муж, медленно опускаясь на стул. Я с опаской смотрю на его сжатые кулаки. Не хватало в свои сорок три стать причиной ресторанной драки.

– Хотелось бы плотнее, но пока что имеем, – хмыкает Жданов, многозначительно посмотрев на меня.

Я чувствую мучительную беспомощность перед его излишней прямотой, и оттого начинаю злиться. Уже дважды в одном коротком разговоре поставил меня в неудобное положение, и останавливаться похоже не планирует. У нас еще даже поцелуя не было, а он ведет себя… Как матерый собственник.

– Игорь Вячеславович, – чеканю я. – У нас ужин в кругу семьи, а с минуты на минуту за стол вернется дочь.

Жданов внимательно прищуривается.

– Намекаешь, что помешаю вашей идиллии?

Почему-то язык не поворачивается ответить «Да, помешаете», даже несмотря на все его фривольное поведение. Будто у меня перед ним какие-то личные обязательства есть.

– А так сразу было непонятно? – огрызается Вадим.

– За меня отвечать не нужно, – моментально отрезаю я, дивясь своему холодному и строгому тону. – Игорь Вячеславович…

Подняв голову, смотрю на Жданова. Надо как-то смягчить неудачную встречу. Его-то ведь тоже можно понять. Вчера ужинала с ним, а сегодня он встречает меня на том же месте с бывшим мужем. Со стороны наверняка выглядит легкомысленно. Хочется как-то пояснить, что ли..

– Нашей идиллии вы не помешаете, Игорь Вячеславович, потому что никакой…

Я хочу сказать «идиллии нет», но рука с длинными красными ногтями, в этот момент вальяжно опустившаяся Жданову на плечо, меня перебивает.

– Привет, Игореш, – жеманно произносит обладательница этой самой руки, появившаяся будто ниоткуда. – На Новой Риге пробки – вот я и задержалась.

27

Паузы эпичнее, пожалуй, сложно и придумать. Растерянными выглядят все присутствующие, включая полиграфического магната. Впрочем, это у него быстро проходит: закатив глаза, он бормочет: «Анжела, чтоб тебя», и поворачивается к новоприбывшей.

– Спектакль с когтями тут не устраивай. Стол возле окна – дуй туда. На все про все у тебя есть десять минут моего внимания.

Мне с трудом удается вникнуть в суть сказанного, и дело даже не в его своеобразной манере речи. Я слишком поражена фактом, что Жданов считает себя вправе беспардонно комментировать мою компанию на ужин, тогда как сам встречается с другой женщиной. Это в моем понимании наглость высшего порядка. И ведь ясно, что с этой худощавой блондинкой, скроенной по лучшим канонам современной косметологии, его явно не рабочие вопросы связывают. Чего стоит это ее «Игореш», от которого даже меня передернуло.

Ох, Люба. Сорок лет, а ума, выходит, до сих пор нет. Попала ты под Ждановские чары крепче, чем предполагала, если сходу наделила его благородством и стремлением к моногамии.

– Ну ты как всегда, Игореш, – дует губы блондинка и зачем-то в этот момент смотрит на меня, будто пытаясь заручиться поддержкой. – Такой бука. Пойду пока нам с тобой экспрессо закажу.

Раскачивая бедрами и цокая невероятной высоты каблуками, женщина уходит в противоположный конец зала, и лишь тогда я понимаю, что нас даже не представили.

– «Экспрессо», блядь, она закажет, – бормочет Жданов. – Точно корова эта меня опоила.

– Ну раз у всех компания нашлась, можем мы наконец остаться одни? – подает голос Вадим, явно ободренный неожиданным инцидентом.

– Ты глянь, как каратист обрадовался, – беззлобно фыркает Жданов, глядя на меня. Он вообще предпочитает не смотреть на Вадима, будто такая необходимость его удручает. – Анжела – жена моя бывшая. Забыл представить. А бывшие только две вещи хорошо умеют делать: деньги клянчить и обратно проситься. Она обычно первым занимается.

– Слушай, мужик… – Побагровев, Вадим со скрежетом выдвинул стул и встает. – Может ты уже свалишь отсюда?

Жданов только снисходительно кривит губы. Что за человек? И ведь знает, что Вадим – профессиональный боксер и все равно не боится.

– Игорь Вячеславович, – задрав голову, я смотрю ему в глаза. – Вам действительно пора. Вы занимайтесь своими делами, а я займусь своими.

– Пойду, – вдруг покорно соглашается Жданов. – Одна только у меня к тебе просьба будет, Люба. Бабу в себе не включай. Ты женщина умная. На досуге подумай, что к чему, и трагедии не устраивай.

Повернувшись, он бросает мимолетный взгляд на Вадима.

– Не вернется она к тебе, каратист. Переросла. Обратно в двадцатилетние мозги не залезешь.

Скомкав в руке салфетку, я смотрю, как Жданов уходит. Мысли путаются. Всего-то несколько минут с его появления прошло, а амплитуда моего настроения несколько раз скакнула от потолка до пола.

– Ну что за мужик противный, – недовольно буркает Вадим. – Это с ним ты вчера здесь была?

– Да, с ним, – эхом отзываюсь я.

– И сегодня в это же место с другой мадамой приперся, – то ли он волнения, то ли от раздражения, бывший муж переходит на киношный говор времен СССР. – Постеснялся бы.

– Как ты в свое время стеснялся? – переспрашиваю я, фокусируясь взглядом на его лице.

– Люб, ну ты чего за старое-то…

– Ничего, – отрезаю я, выкладывая на стол карту. – Звони Нике, пусть возвращается. Я пока у официанта счет попрошу.