Текст книги "Экс-любовники (СИ)"
Автор книги: Алайна Салах
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
В кабинете Карим резким движением отпихивает створку недавно появившегося шкафа, за которойобнаруживается несколько вешалок с рубашками, и сдёргивает одну из них. Порядочная медсестра не теряла бы время, а заботливо расчехляла бы аптечку, но так как я медсестра непорядочная, то, застыв, разглядываю, как оголяется его загорелый торс, избавляемый от пут перепачканной ткани. Во рту собирается слюна восторга. Каждый кубик на месте, а мышцы на груди, кажется, ещё более выразительными стали. Визгливый голосок внутри попискивает: «Моё! Моё!» Боже, это даже лучше, чем я помню.
Брезгливо отшвырнув грязную рубашку на пол, Карим натягивает свежую и, не застёгивая, подходит к столу.
– В кресло садись, хорошо? – нежно пропеваю я. Что тут скажешь? Нежность сейчас – моё второе имя.
Он занимает своё рабочее место и, свесив кисти с колен, разглядывает тёмные воронки ссадин на костяшках. Я смачиваю ватный диск антисептиком, подхожу к нему ближе. От Карима всё ещё пахнет злостью и чем-то терпким, пьянящим, отчего противно щекочет под пупком.
– Этот придурок сегодня с компанией к нам приходил, – поясняю я и, осторожно взяв его руку, промокаю сочащуюся кровь. – Были недовольны тем, что пришлось долго ждать, и потребовали пригласить управляющего. Я извинилась перед ними и десятипроцентную скидку пообещала сделать. Он номер телефона спросил и параметры стал мои обсуждать.
– Про таких ублюдков в следующий раз сразу говори охране, – цедит Карим, который благодаря моей болтливости, очевидно, снова начинает заводиться. – Нечего им здесь делать.
– Так таких дебилов много может ещё прийти.
Я прижимаю диск к самой глубокой ссадине и, почувствовав, как он морщится, машинально дую на это место, как делала в детстве мама.
– Они не в бордель пришли. Пусть либо учатся себя нормально вести, либо ходят по другим местам. Если подобное ещё повторится – идёшь прямиком к охране. Понятно это?
– Понятно, – послушно киваю я, чувствуя, как щекотка под пупком захватывает всё новые территории.
Карим такой строгий и брутальный, что просто уф-ф-ф. Попроси он сейчас сальто сделать через голову – я бы уже скакала по его кабинету как звезда цирка Дю Солей.
– Хорошо, что ты появился. Мне уже от этого придурка становилось не по себе.
– А если бы не приехал? – Дыхание Карима щекочет мне подбородок, отчего становится ясно, что он поднял голову и смотрит на меня. – Хорошо, что Ильшат, пока у нас обедал, бумаги на столе забыл.
Сердце превращается в тарахтящий лодочный мотор, вибрация от которого передаётся даже в ноги. Издав глухой смешок, я беру новый ватный диск и начинаю стирать россыпь тёмных крапинок с его щеки.
– Ты же меня знаешь. Стала бы визжать как сирена и обязательно попыталась бы отбить мудаку причиндалы.
– Неприятности – это твоя стихия, да, Вася? – его голос меняется, становясь низким и завораживающим.
Таким я его слышала много раз перед тем, как мы… В общем, часто.
– Угу, – соглашаюсь я, прикусывая губу от крадущего к лицу румянца.
Щекочущее ощущение в животе самопроизвольно спускается ниже и переходит в сильнейший зуд, от которого хочется потереть между собой ноги, руки выходят из-под контроля и, выпустив мокрый ватный кружок, тянутся к раскрытому вороту его рубашки. Но ещё до того, как они успевают соприкоснуться с его кожей, ладони Карима накрывают мои бёдра и, жадно сдавив, тянут к нему.
От этого знакомого жеста у меня, выражаясь фигурально, сносит крышу. Вонзив ногти в плечи своего спасителя и пискнув плотоядное «ням!», я отчаянно впиваюсь губами в его рот.
«Это просто потому, что у меня год секса не было, – успокаиваю я свою совесть, с вожделением запуская пальцы в густые волосы Карима. – К тому же, придурок с бычьей шеей мог меня в эту самую секунду в своем багажнике катать, так что я имею все основания радоваться происходящему. Это я всё из благодарности. Да-да. Кариму тоже могло неудачно ногой прилететь. Мы оба находились на волосок от смерти и поэтому заслужили этот маленький бонус в виде грязного соития».
Эти мысли проносятся в голове и со звуком лопнувшей хлопушки исчезают, когда Карим сжимает мой затылок ладонью и жадно всасывает рот. И пусть я сама на него набросилась, факт нашего поцелуя повергает меня в шок. Правда совсем недолгий, потому что уже через пару секунд из недр лёгких один за другим вылетают мычащие нечленораздельные звуки, а ладони без смущения ныряют ему под рубашку, чтобы ощупать напряжённые кубики пресса. «Мама здесь, мои родненькие, – мысленно тараторю я. – Все на месте. Божечки, как я по вам соскучилась».
Громко шваркает кресло, и одновременно с этим звуком меня подбрасывает вверх. Не переставая мучить мой рот, Карим проводит ладонью по шее, ощупывает плечо и наконец бесстыдно стискивает грудь.
– Вася-Вася… – бормочет он, начиная одну за другой дёргать пуговицы на моей рубашке. – Хорошая такая…
Я отчаянно глотаю воздух и, закинув голову назад, жмурюсь. Животное моё. Дикий орангутанг.
– Меня за испорченную рубашку руководство накажет, – выдыхаю, снова запуская пальцы ему в волосы.
Карим издаёт глухой нечленораздельный звук, и следующие его слова отпечатываются у меня между грудей.
– Как тебя не наказать.
Мой зад вонзается в край стола, от лихорадочного касания губ к соскам мозги плавятся в любимый кисель. Я сама стягиваю с плеч бретельки бюстгальтера, прогибаю поясницу, подаваясь навстречу движениям его языка. Карим повёрнут на моей груди почти так же, как на заднице.
И как по заказу, ягодицы обжигает сладкая боль. Карим переключается на них и, сдавив ладонями, плотно прижимает меня к своей раздутой ширинке.
– Соскучился, Исхаков? – не удержавшись от кокетства, шепчу я, пока пытаюсь нащупать пряжку его ремня.
– Соскучился, Вася, – хрипло подтверждает он и в доказательство стискивает мой зад с двойным усердием.
Процесс раздевания оказывается самым мучительным. Тяжело целоваться, умирать от чрезмерного возбуждения, расстёгивать хитроумную пряжку на его ремне и одновременно вылезать из собственных брюк, пусть и с чужой помощью.
В этом негласном соревновании победителем выхожу я. Штаны Карима летят на пол первыми, и теперь мои ногти могут беспрепятственно царапать его задницу. Ну какая она у него, а? Я даже поскуливать начинаю от восторга, правда тоже недолго. Едва мои щиколотки выпутываются из брюк, Карим толкает меня на стол, и его член с отсутствующим капюшоном без прелюдии врывается в меня под аккомпанемент моего громкого «Ох!».
Становится не до кокетства, как, впрочем, и не до любых других мыслей. Слишком хорошо. Между ног искрит и тянет, лёгкие горят, голова плавает в невесомости. Я уже и забыла, каким бывает секс. Вот это всё: жадные толчки, руки, исступлённо тискающие мои бёдра, горячее дыхание, забивающееся в поры, лихорадочное скольжение губ по шее и груди, пряный возбуждающий запах и жар от пота. Как же мне нравится щупать тело Карима… Чего ни коснись – всё такое твёрдое и… брутальное.
– Поцелуй! – требовательно сиплю я, ударяя его пяткой.
Карим поднимает почерневшие глаза и, перехватив ладонью мою шею, опрокидывает на стол спиной. Кажется, я раздавила клавиатуру. Свой поцелуй я получаю вместо с весом его тела и серией глубоких толчков.
– Вася-Вася… – продолжает как заведённый бормотать Карим. – Ну что ты за дурочка такая…
14
Упёршись ладонью в стол и зажмурившись, Карим пытается отдышаться. Я тоже пытаюсь, правда, мне это делать гораздо удобнее: лёжа на столе и глядя в потолок.
С каждой секундой реальность обретает всё более выразительные очертания и начинает выглядеть как минимум пошловато. Мой лифчик болтается на талии, на запястье наручником повисла рубашка, ноги раздвинуты, а из лужицы, красующейся у меня на животе, можно вырастить новую Золотую орду.
Отмерев, Карим натягивает спущенные брюки и, цыкнув «лежи» на мою неуклюжую попытку подняться, вытирает меня скомканной рубашкой. Рубашка летит в мусорку, после чего он протягивает мне руку, помогая встать.
– Нормально ты? – шелестит в районе моего третьего глаза.
– Угу, – киваю я, странным образом начиная теряться. Вроде только что, не стесняясь, грешила и даже просила добавки, но прошла минута, и пожалуйста: вместо знойной развратницы стыдливо потупила глаза скромница Вася. – Мне надо одеться.
Карим отступает, а я, сосредоточенно сдвинув брови, начинаю подбирать одежду. Деловито натягиваю стринги, за ними брюки. «Ты ещё на наручные часы посмотри, – язвит внутренний голос. – Дескать, ой, надо бежать, а то что-то я задержалась».
– У тебя из кармана выпали. – Перед моим носом оказывается связка ключей от дома.
– Спасибо, – бормочу я, сцапывая их и запихивая в карман.
Я даже морщусь от того, что веду себя как конченая идиотка, но как это прекратить, не имею ни малейшего понятия. Кажется, затяжной оргазм пагубно отразился на моей психике.
– Пожалуйста, – отвечает Карим, и по голосу я чувствую, как он улыбается.
Застегнув рубашку и пригладив волосы, я наконец искореняю в себе симптомы слабоумия и поднимаю голову с намерением встретиться с ним глазами. Правда, Карим в этот момент оказывается занят тем, что вытаскивает из шкафа новую рубашку. Одежда для него – как еда: если упала на пол, использовать по назначению уже нельзя.
Я перевожу взгляд на свои брюки, на смятой ткани которых до сих пор красуется пыльный след от ботинка, и досадливо вздыхаю. Всё время, что мы занимались сексом, Карим на них стоял. Мог бы в знак солидарности остаться в старой рубашке.
Застёгивая пуговицы, Карим поворачивается ко мне:
– Ты завтра сюда во сколько приезжаешь?
Мне требуется усилие, чтобы удерживать его взгляд, а не пялиться на подрагивающие кубики. Рада была встретиться, родненькие. Уж не знаю, когда в следующий раз увидимся.
– Планировала к семи. Мне отчёт нужно доделать. Сегодня из-за нехватки персонала не получилось.
– Потом сделаешь. Отдыхай.
Я молча киваю. В воздухе ощущается какая-то растерянность, будто ни один из нас не знает, что делать с произошедшим дальше. Мы расстались два года назад, Карим теперь мой непосредственный начальник, у которого, вполне вероятно, имеется девушка и с которым я вроде как не планировала больше иметь ничего общего.
– Ну что, поехали? – спрашивает он, забирая со стола телефон. – Только бумаги из бара для Ильшата надо захватить.
У запасной двери Карим просит меня подождать и выходит на улицу первым, чтобы убедиться в исчезновении бычьей шеи.
– Он, наверное, в машину к себе уполз, – резюмирую я, оглядывая пустую подворотню. – А у тебя точно проблем из-за него не будет?
– Каких? – усмехается Карим и, взяв мою ладонь, тянет за собой. – Если он не конченый дебил, то свою рожу больше не покажет.
Я послушно иду за ним, в то время как сердце отстукивает барабанный ритм. Всё потому, что он держит меня за руку. Совсем как раньше.
Так мы и доходим до его машины, припаркованной возле центрального входа. Карим пристёгивается, и я тоже. Получается почти на автомате.
Мне не нужно спрашивать, куда мы едем. И так понятно, что ко мне. В смысле Карим везёт меня домой. Ничего ведь не изменилось из-за этого спонтанного секса. Завтра мне выходить на работу, а для этого нужно переодеться и привести себя в порядок. У него тоже намечены какие-то дела. Например, отдать бумаги своему другу-растеряхе.
Всё это я напоминаю себе на всякий случай, если вдруг решу возвести в голове воздушный замок для Барби. Нет, ну мало ли. Это сейчас мне нормально, а чёрт знает, что будет завтра.
– Я подумала, что в пятницу мы лучше не в четыре, а в три закроемся, – как можно расслабленнее говорю я, прослеживая желтоватые бутоны дорожных фонарей. – Будет время на уборку, и официанты немного отдохнут. Ты не против?
– Не против, – задумчиво откликается Карим.
Я переключаю внимание на звуки хитовой композиции, которая мне очень нравится, и машинально тычу пальцем в экран магнитолы, прибавляя звук. Удовлетворённо откидываюсь в кресло и только потом понимаю, что веду себя так, будто мы с Каримом снова вместе, и он после нашей обычной вечерней прогулки везёт меня домой.
– Не нужно подъезжать к двери, – слабо возражаю я, пока автомобиль крадётся по двору.
– Ты зачем-то всегда это говоришь, хотя знаешь, что я всё равно не послушаю.
– Видишь, какой ты ужасный человек, – театрально вздыхаю я. – Слышишь только себя.
С каждым метром, приближающим нас к подъезду, живот наливается тягостным волнением. Вот с чего бы? Нужно сказать «Спасибо, что довёз» и как-то пошутить про случившееся, давая понять, что я ничего не жду. Правда ведь ничего не жду? Так-то я первой ему губы попыталась обглодать.
Но в лёгких всё равно нервно булькает, когда Карим ставит автомобиль на паркинг и поворачивается ко мне. Я тут же перевожу взгляд на тёмные ссадины на его пальцах, половину из которых так и не обработала. Медсестра из меня никудышная, надо признать. Разве что на Хэллоуин сгожусь или на выставочный манекен в секс-шопе.
– Вася.
Всё-таки придётся на него посмотреть.
– Нам обоим обо всём подумать надо, так ведь?
Я киваю. Вообще-то в планах у меня была избирательная амнезия, но хорошо, пусть будет так.
– И ты помнишь, да? Завтра на работе я снова буду твоим начальником.
– Иногда я думаю, что ты для этого и раскошелился на ресторан, – ворчу я. – Чтобы мной командовать.
– Командовать тобой – дорогое удовольствие, Вася, – улыбается Карим. – Как поднимешься, сообщение напиши.
– Ещё пожелания будут? – паясничаю я, оседлав волну возникшей между нами лёгкости. – Или на сегодня всё?
Издав короткий смешок, Карим тянется через консоль и, сжав моё колено, касается губами близко к уголку рта.
– Хорошая, – эхом звенит по телу, хотя кажется, вслух он ничего не сказал.
Не с первого раза нащупав дверную ручку, я выскакиваю на улицу. От уха до предплечья расползаются мурашки, ноги ватные.
– Василя-я-я! – громом раздаётся на весь двор.
Обернувшись, вижу, как к подъезду ковыляет Таня, моя соседка. Вернее, какой-то парень тащит её под руку, потому что, если меня не подводит зрение, она вдохновенно пьяна.
Карим опускает окно и тоже разглядывает приближающуюся парочку.
– Василя! – всё так же громко рявкает Таня, покачнувшись. – Знакомься, это мой коллега Эдик. У нас сегодня был корпоратив. Великому «Кристаллу» десять лет!
Парень бормочет: «Добрый вечер» – и смущённо кивает. Он может и не совсем трезв, но точно трезвее своей спутницы.
– О-о! – Расфокусированный взгляд Тани находит Карима и на несколько секунд зависает на нём. – А твоёлицо кажется мне знакомым… Ты похож на какого-то актёра… – Она разражается хрюкающим смехом. – Шутка! Ты похож на того, кому я облевала машину.
Я сквозь землю готова провалиться. Да что за издевательство такое? Карим видел её всего дважды и дважды всмятку, при том что Таня вообще не пьёт. Как была ботаником в универе, так и осталась.
– Вижу, твоя соседка-юрист снова отравилась, – иронично замечает он. – Хорошо, что сегодня её никуда везти не нужно.
– Я оставлю её, ладно? – подаёт голос парень, вручая мне покачивающуюся Таню. – Мне домой надо.
– Да сама я! – с обидой восклицает она и, выдрав у меня руку, бредёт к подъезду.
– Таня правда не пьёт, – виновато говорю я, глядя на Карима. – Она как будто специально перед вашими встречами накидывается.
– Я так и понял, – смеётся он. – Жду твоей СМС.
Пьяная Таня оказывается на удивление проворной. Когда я захожу в квартиру, она уже лежит на диване вниз лицом. Набросив на неё плед, я прижимаюсь к окну, чтобы разглядеть, стоит машина Карима возле подъезда или нет. В желудке что-то радостно сжимается. Стоит.
Довольно хихикнув, я бегу в прихожую за телефоном и быстро набираю:
«Можешь спать спокойно, Исхаков. Королева дома».
15
Открыв глаза утром, я в течение нескольких секунд пытаюсь понять, что происходит и где нахожусь. Где тот райский остров, по берегу которого я бегала голышом, улепётывая от Карима, и милое бунгало под соломенной крышей, в котором меня ждёт смуглая массажистка? Почему вместо этой солнечной картины я разглядываю обои в клеточку? Ответ приходит неутешительный. Потому что я дома, в своей кровати, которая мне даже не принадлежит, и уже полчаса как пора вставать, чтобы поехать на работу. И на остров я, кстати, смогу поехать в лучшем случае месяца через три, в свой первый положенный отпуск, и даже если это случится, то вряд ли мне предстоит играть с Каримом в догонялки. Почему? Потому что мы давно расстались и вчерашний секс, о котором в данную минуту услужливо напоминает ноющее потягивание между ног, ничего не значит.
Тряхнув головой, чтобы окончательно избавиться от шелеста пальм в ушах, я слезаю с кровати и шлёпаю в гостиную. Скомканный плед, которым я заботливо укрыла Таню, валяется на полу, а её самой нет. Впрочем, долго искать не приходится. Судя по жадным булькающим звукам, вчерашняя пьяница пришла на водопой.
– Та-ан-зиля! – оглушительно гаркаю я, заходя на кухню.
Крутанувшись волчком, Таня испуганно таращит на меня покрасневшие глаза. Слух меня не подвёл: в еёладони надёжно зажат наполовину опустевший графин с водой.
– Блин, Вася… – жалобно пищит она. – Ты чего так кричишь? Я думала, инфаркт миокарда заработаю.
– Я тоже вчера так думала, прикинь? Когда ты ночью во дворе «Василя-я-я» орала.
В глазах у Тани загорается неоновая надпись «Виновна», и она вместе с графином пятится назад, до тех порпока не приземляется на стул.
– Ничего не помню. – Таня отхлёбывает здоровенный глоток. – Ты же знаешь, как на меня алкоголь действует. Это всё зам генерального меня спаивал. «Ты всегда такая серьёзная, Тань. Расслабься немного…»
Измученно вздохнув, она грохает графином об стол и трёт виски.
– Как теперь в офис-то заявиться? Вдруг я там стриптиз танцевала или Аркадия Леонидовича за причиндалы хватала?
– Лифчик проверила? – со знанием дела осведомляюсь я. – Если на месте, то, скорее всего, никакого стриптиза не было. Про причиндалы говорить не берусь. А то, что ты Кариму сказала, тоже не помнишь?
– Какому ещё Кариму?
– Моему Кариму. В смысле моему бывшему Кариму. Ну ты поняла.
– Только не говори, что он снова видел меня в таком состоянии, – умоляюще шепчет она. – Он, наверное, до сих пор не забыл о том случае.
– Даже если бы он о нём забыл, ты напомнила. Когда объявила, что он похож на того, кому ты облевала машину, – безжалостно сообщаю я.
Таня вжимает голову в плечи и жмурится.
– Бо-о-оже. Я больше никогда не буду пить.
– А мне кажется, тебе, наоборот, нужно пить чаще. Во всём нужна сноровка.
– Нет уж, я пас. – Она вдруг с подозрением щурится: – Слушай, а чего, кстати, тут твой бывший делал?
Меня-то врасплох не так легко застать, тем более Тане.
– Он «Роден» купил, если ты помнишь. Приехал за документами, когда я ресторан закрывала, и предложил до дома довезти. Так что расслабься, Шерлок. В верхнем ящике есть янтарная кислота и глицин. Выпей, получше станет.
Потрепав алкаша-дилетанта по голове, иду принимать душ. Моё состояние мне нравится. Всё-таки недаром я вчера перед сном наказала себе не приписывать нашим с Каримом потрахушкам ничего лишнего. Сказала – и вуаля! – ни одной лишней мысли. Настроение бодрое. Я же, в конце концов, взрослая самодостаточная женщина и вправе заняться сексом без обязательств. Это я после нашего с Каримом первого раза вся извелась: каждую минуту на телефон поглядывала, задаваясь вопросом, когда же он позвонит. Почему-то тогда тот факт, что его обрезанный два часа из меня не вылезал, привязал к нему ещё сильнее. Сейчас такого, конечно, не случится.
Из душа я выхожу, мурлыча мелодию, услышанную вчера в машине, укладываю волосы, крашусь и вызываю такси. Можно пешком дойти, но времени в обрез, а я не хочу опаздывать. Что там Карим говорил по поводу субординации? Сегодня он убедится, что я профессионал. Непотребство на его столе не помешает мне до вечера прислать ему отчёт и провести собеседование.
В такси меня, правда, начинают атаковать отголоски минувшей ночи: тяжесть навалившегося тела, стоны, вздохи и фирменный каримовский запах, так что приходится попросить водителя прибавить музыку, чтобы отвлечься. Возбуждение от воспоминаний о недавнем сексе – это как похмелье для Тани. Неизбежно.
Целых три часа я провожу, беседуя с кандидатами на замену Иуды-Олеси. По итогу отбираю троих: тех, кто, по моему мнению, опрятно выглядит, обладает достаточным опытом в обслуживании, умеет нормально выражать свои мысли и не имеет коровьих ресниц. Была ещё одна кандидатка, подходящая по всем параметрам: обладательница внешности фотомодели, год проработавшая в «Камю», но её резюме я решила пока отложить в сторону. Слишком уж широко она улыбается и много крутит головой по сторонам. Наверняка попытается довертеться и до Карима. А на кой мне такой раздражитель под боком?
Рабочий день подходит к концу, а Карим так и не появился. Я готова себя отлупить за то, что глаза то и дело смотрят в окно в ожидании, когда там появится до приторности чистый седан с зеркальными номерами. Ну вот какого хрена? Я ведь взрослая двадцатичетырёхлетняя женщина. Занялась сексом на столе, отряхнулась и пошла дальше покорять мир.
В кабинет бодро заныривает голова Полины.
– Василина Александровна, слышала, мы завтра работаем до трёх?
– Размечталась, – буркаю я. – Это для гостей мы работаем до трёх. А потом будет банкет.
– А! У отца Полкановича днюха! Он, похоже, поэтому сегодня не приезжает. Небось подарок ищет.
Резко отодвинув кресло, подхожу к окну. В груди клокочет огненное пламя, и я пока никак не могу определиться, чего мне хочется больше: плакать или убивать. Козлина Исхаков. Ну вот что он за сволочь? Вот уже часа три как моя рука тянется к телефону, чтобы набрать его номер и проорать: «Где ты?!», а он где-то трусливо отсиживается. Как он там сказал? «Нам обоим нужно подумать»? Только почему я должна думать, сидя на работе, а он где-то? Крыса тыловая. Так боится, что я на него наброшусь, стоит ему тут появится? Да вот больно надо.
