Текст книги "Экс-любовники (СИ)"
Автор книги: Алайна Салах
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
11
– Привет. – Ослепительно улыбаясь, я дефилирую к припаркованному возле «Родена» тёмно-синему внедорожнику. Настроение боевое. Долго грустить вообще не в моих правилах, а уж тем более по вине Карима и его тощей Айгуль.
Вон как Алексей рад меня видеть: даже вышел попозировать возле капота. За две недели отсутствия его образ стал стираться из моей легкомысленной памяти, но сейчас смотрю, и глаз радуется: а ничего он такой, красавчик. Натуральный блондин, и фигура хорошая. Насчёт кубиков пока непонятно, но рубашка очень неплохо сидит, хотя на мой вкус слишком облегает. Всё-таки прерогатива обтянуться принадлежит нам, женщинам. Мы, в отличие от мужчин, достаточно наблюдательны, чтобы разглядеть все интересующие нас детали без дополнительной помощи. Это им надо всё под нос сунуть.
– Выглядишь отлично. – Алексей кладёт руку мне на талию и целует в щёку так, будто мы расстались вчера и это минимум третье наше свидание.
С другой стороны, такая непринуждённость похвальна. Лучше, чем неловкость.
– Ты давно вернулся? – интересуюсь я, забираясь на пассажирское сиденье.
– Три дня назад. Я собирался сразу тебе позвонить, но дела не позволяли. – Усевшись рядом, мой спутник делает скорбное лицо: – Всем от меня что-то нужно. То из министерства здравоохранения позвонят, то генеральный директор футбольного клуба попросит родственника на лечение разместить.
– Ты прямо нарасхват, – глубокомысленно замечаю я, думая, что действительно выгляжу отлично, раз Алексей так пытается впечатлить меня своей востребованностью в мире здравоохранения и спорта.
Я вообще-то даже не в курсе, где и кем он работает. Знаю, что он любит перечный стейк и что у него аллергия на сою.
– Есть такое, – соглашается он, направляя машину к выезду с парковки. – Я вчера из спортзала выхожу, мне Девятаев звонит. Типа, Лёх, выручай, тестю обследование срочно нужно… – Очевидно, не дождавшись нужной реакции, Алексей мечет в меня быстрый взгляд: – Девятаев – это тот, который сетью ресторанов владеет.
Пробормотав «угу», я тянусь к ремню безопасности и демонстративно защёлкиваю карабин, в то время как автомобиль продолжает завывать истеричной мольбой: «Пристегнись! Пристегнись!» Это потому, что Алексей даже и не думает пристёгиваться. Интересно, почему этот факт начинает меня раздражать? Мила, к примеру, тоже этого не делает, и мне фиолетово.
– Сейчас перестанет, – будто услышав мои мысли, говорит Алексей. – Я по поводу ремня обычно не парюсь: мои номера все гаишники в округе знают. Я с Рябининым же в футбол по выходным играю. Он мне всегда говорит: «Лёш, для тебя любой вопрос закрою».
Вздохнув, я с тоской смотрю в окно. Надеюсь, там, куда мы едем, действительно вкусно кормят, а иначе вечер можно считать окончательно испорченным. Блин, а таким ведь нормальным казался, когда ел. Переволновался он, что ли, из-за долгожданного свидания, если как заведённый незнакомыми мне фамилиями сыплет?
– Владелец – мой друг, – незамедлительно сообщает Алёша (так я мысленно окрестила его от раздражения), когда мы паркуемся возле неизвестного мне, но очень пафосного с виду ресторана.
– Даже не сомневалась, – вздыхаю я, пихая дверь машины.
Ну вот что за непруха? В кои-то веки решила сходить на свидание и напоролась на это. Следом меня одолевает злость на Карима: предполагалось, что он будет кусать локти, а не вот это вот всё.
Перечислив всех своих влиятельных знакомых, Алёша решает, наконец, почтить интересом простых смертных. То есть меня.
– Ну а тебе как работается в «Родене»? Нравится?
– Нравится, – без лишнего энтузиазма отвечаю я, дожёвывая ломтик авокадо.
Локтям Карима сегодня точно ничего не грозит. Ещё до того, как нам принесли салат, я успела безвозвратно списать Алексея со счетов как человека, с которым точно больше не пойду на свидание, не говоря уже о вероятности подняться ко мне домой.
Хорошо, что готовят здесь неплохо. Из-за необходимости терпеть нескончаемый трёп Алёши о том, как самые влиятельные люди столицы обрывают ему телефон ради возможности поправить здоровье в клинике его отца, я решила не экономить и заказала всё самое дорогое. Вдруг каких-нибудь полезных идей почерпну для меню «Родена». Должны же быть в сегодняшнем свидании положительные стороны.
– Я слышал, «Роден» Исхаков купил. Тебя как, пока не трогают?
Перестав жевать, я с непониманием смотрю на Алёшу.
– А должны?
– Ну мало ли. Если проблемы будут – скажи. Я с Каримом решу.
Вздохнув в сотый раз за этот вечер, я поднимаю руку, чтобы обратить на себя внимание официанта, и, поймав его взгляд, умоляюще прошу:
– Пожалуйста, можно горячее побыстрее.
– Проголодалась, – ласково улыбается Алёша, который даже не подозревает какой ядерный кисель кипит во мне в эту минуту. – Ещё что-нибудь закажи.
То, что мужчина хочет накормить тебя до отвала, безусловно, подкупает, но даже этот факт не способен вернуть Алексею имидж человека, с которым можно было бы прервать годовое воздержание.
– С Исхаковым, я так понимаю, ты тоже знаком, – говорю я ради имитации двустороннего диалога.
– Конечно. Я всю его семью хорошо знаю, Эльсину, Радика. С Каримом мы много лет близко дружим.
Пиздит. За те полтора года, что мы встречались с Каримом (а без меня он на людях не появлялся), Алексея я ни разу не видела. Карим общался со многими, но близких друзей у него было по пальцам пересчитать, и в компании лишних людей не водилось.
– Ясно. – Сгребаю со стола телефон и, засунув его в задний карман джинсов, поднимаюсь. – Я в дамскую комнату отлучусь. Пописать.
Чего уж теперь в выражениях стесняться? Алёша – отработанный материал, от которого после окончания этого горе-свидания всё равно придётся избавиться. Забыть меня в образе Майли Сайрус ему будет проще, нежели в образе сексуальной Беллуччи. Это моя благодарность за то, что накормил.
Когда иду из туалета обратно, начинает жужжать мой задний карман. Я вынимаю из него телефон и тут же спотыкаюсь на абсолютно ровном полу. На экране пульсирует номер Карима. Ненавижу себя за это неконтролируемое ощущение щекотки в животе и за то, что рот расползается в довольной улыбке.
Так, хватит. Чего ему нужно? Мой рабочий день уже закончен. У него же Айгуль есть, для которой он столы самолично бронирует. Вот пусть ей и звонит, а я на свидании.
Вскипев от собственного внушения, я сбрасываю вызов и возвращаюсь за стол. Алёша разговаривает по телефону, что несказанно меня радует. Его неинтересные истории о неинтересных людях не будут портить мне тет-а-тет с рибаем.
Мобильный оживает снова и снова из-за звонка Карима. В голову тут же начинает лезть всякая романтическая чушь о причинах, по которым он может звонить мне в такое время, и я прихожу к выводу, что если не отвечу, то потом всю ночь буду сходить с ума. Выжидаю положенные секунды, чтобы его помучить, беру телефон и… Происходит то, что в последний месяц случается довольно часто: у моего великовозрастного айфона без предупреждения гаснет экран. Сдохла батарея.
Поразглядывав своё отражение в чёрном стекле, я возвращаю телефон на стол и принимаюсь бесцельно ковырять мясо. Просто прекрасно. Домой я вернусь минимум часа через полтора и перезванивать Кариму сама, разумеется, не буду, так что бессонная ночь мне гарантирована.
– Отлично, по-моему, посидели, – весело говорит Алёша, когда мы садимся к нему в машину.
Я машинально поворачиваю голову, чтобы оценить, серьёзно он говорит или шутит. Отлично посидели? У него какой-то особый вид психического расстройства: получать удовольствие от перечисления чужих фамилий?
– Можем ещё покататься немного или…?
– Или, – выпаливаю я. – Мне срочно нужно домой.
– Ладно, в другой раз, – всё так же бодро отвечает Алёша, выжимая педаль газа. Кажется, он действительно уверен, что свидание удалось и этот «другой раз» непременно случится.
Отличный повод, кстати, вспомнить, почему я отказывалась встречаться с гостями вне работы. Потому что если кто-то из поклонников тебя бесит, то можно запросто от них спрятаться и не отвечать на звонки. А куда я спрячусь от Алёши в «Родене»? Даже искусанные в кровь локти Карима не стоят двух часов этой слуховой пытки.
– Отсюда я могу дойти сама, – говорю я, желая избавить Алёшу от необходимости протискивать свой огромный катафалк по моему узкому двору.
– Разве такую красивую можно до двери не довезти, – обаятельно улыбается он.
Подобрев, я заново его оглядываю, уговаривая себя дать ему шанс. Алексей меня вкусно накормил, отказался высадить не доезжая до дома и назвал красивой. Разве этого мало?
Но чем больше я смотрю на его профиль, тем сильнее убеждаюсь: да, маловато. Комплиментами, вкусной едой и доставкой к подъезду меня не удивить, потому что всё это уже было с Каримом, и ещё много чего сверху. Кубики, например, которых, судя по рубашке, натянувшейся после плотного ужина, у Алёши всё-таки нет. Исхаков и правда козлина. Задрал мою планку на избранника, а мне теперь мучайся.
– Меня высади вот… – Фраза остаётся недосказанной, потому что в этот момент глаза упираются в капот знакомого седана с зеркальными номерами, которые я знаю наизусть, и не менее знакомую фигуру, стоящую рядом.
Алексей прослеживает мой взгляд и удивлённо крякает:
– Это же вроде?..
Ага. Карим.
От растерянности забыв попрощаться, я спешно выхожу из машины. Карим, насупившись, переводит взгляд то на меня, то на высунувшегося следом Алёшу.
– Что у тебя с телефоном? – рычит без прелюдии.
Морально собравшись, я красиво расправляю плечи и скептически приподнимаю бровь, жалея, что не накрасила губы в туалете.
– Это не твоё дело, но в виде исключения поделюсь: мой телефон сел. Ты поэтому сюда притащился? Чтобы это спросить?
– Ты звонила мне три раза, и вместо ответа раздавалось какое-то бульканье. Перезваниваю – сбрасываешь, а потом перестала быть доступна. Что мне было думать?
– Я тебе не звонила! – восклицаю я, возмущённая такой идеей.
– Показать? – Карим гневно рассекает воздух своим телефоном. – У меня три пропущенных.
Я обессиленно жмурюсь. Наверное, когда я в ресторане телефон в карман засунула, нажала. Номер Карима был у меня в набранных в течение рабочего дня.
– Видимо, ткнула случайно. Со мной всё в порядке, как видишь. Ты ради этого приехал?
Ничего не ответив, Карим снова окидывает взглядом застывшего Алексея и, кажется, так и не узнав близкого друга, садится в машину. Через любое стекло я вижу, как он зло встряхивает головой, когда заводит двигатель, и как сжимает челюсть, когда даёт задний ход.
– Карим злой какой-то, – доносится до меня смущённый голос Алёши, когда автомобиль прилично отдаляется от нас. – Даже поздороваться толком не успели.
Я машинально киваю и продолжаю провожать глазами исчезающий свет диодных фар. Так для чего Карим здесь стоял? Сложно было ответить? Потому что я случайно ему позвонила и он волновался за меня?
12
– Чего, совсем никакой? – сочувственно скривившись, переспрашивает Полина. – То есть банальный папенькин сынок?
– Да нет, он работает в клинике своего отца коммерческим директором. Но даже если бы и владел собственной, я эти понты на втором свидании вытерпеть бы не смогла.
– Блин, ну дай ты второй шанс парню. Переволновался, может, когда хотел управляющую «Родена» впечатлить.
От идеи второго шанса я непроизвольно морщусь.
– Да не в волнении дело, а в том, что ему нравится ощущать свою значимость. Не знаю, с кем это работает, но мне уж точно не хотелось ему с восторгом в рот смотреть. Смотреть хотелось куда-нибудь подальше. А ещё он заливал, что мои рабочие проблемы порешает, потому что они с Каримом такие приятели…
Дорассказать историю своего печального свидания я не успеваю, потому что в этот момент входная дверь хлопает и, объятый невидимым облаком рабочего настроя и туалетной воды, в ресторан входит Карим.
Полина моментально испаряется, а я, придав лицу строгое выражение, начинаю крутить головой по сторонам, делая вид, что руковожу рабочим процессом.
– Вася, – говорит Карим, бросая быстрый взгляд на меня, – ко мне зайди.
Попросив Юлю заменить скатерть за четвёртым столом, я послушно бреду к нему в кабинет. Вот даже пробурчать что-нибудь нелестное нет желания. Его близость действует на меня разрушительно: чувствую себя то фурией в климаксе, то покладистой овцой, готовой идти куда угодно за плечистым пастухом.
Это появление Карима в день неудачного свидания меня так подкупило. А кого бы не подкупило? Я по ошибке ему позвонила, и он тут же примчался. Эх, как бы перестать додумывать то, чего в помине нет: например, что это не банальный акт джентльменства и у него остались чувства, которые мне, конечно же, мало интересны.
– Привет.
С несвойственной мне робостью я останавливаюсь в дверях и вопросительно смотрю на Карима, вешающего пиджак на спинку кресла. Понятия не имею, что со мной такое. Пожалуй, странный отголосок вины за то, что он увидел меня с Алёшей. Теперь Карим наверняка думает, что мы встречаемся, и это, кстати, должно меня полностью устраивать, но почему-то не устраивает совсем. В общем, всё так сложно, что впору идти к психотерапевту.
– Садись, Вася. – Карим кивает на кресло и сам тоже садится. – Есть небольшой разговор.
Интересно, когда меня перестанет задевать его сугубо деловой тон? Мне, оказывается, нравилось, как мы общались в первые дни: так, будто между нами что-то осталось.
– Слушаю, – в тон ему отвечаю я, стараясь не выдать весь противоречивый коктейль, бурлящий у меня в мозгах.
– В следующий четверг юбилей у отца. – Взгляд Карима ни на секунду не выпускает меня из фокуса. – Празднование будет проходит здесь. Будет вся моя семья и их близкие друзья. Спрошу тебя заранее: мне есть о чём волноваться?
Перед глазами как по щелчку начинают мелькать лица Исхаковых: Эльсина, Радик, Равиля Марсовна, Талгат Юсупович. И семья Айгуль, разумеется, будет – Карим не зря упомянул близких друзей.
Сердце начинает колотиться быстрее, и немного потеют ладони. Два года назад я была девушкой их сына и сидела с ними за одним столом, а теперь мне нужно организовать для них праздник. Но это и нормально, правильно? Я же профессионал. И даже если Айгуль, поглаживая Карима по руке, начнёт возмущаться из-за найденного в супе волоса, я смогу это с достоинством выдержать.
– Ты так это преподнёс, как будто речь идёт о чем-то сверхъестественном, – снисходительно фыркаю я. – Это ведь моя работа, правильно?
– Да, правильно. Но ты прекрасно понимаешь, о чём я говорю.
Мне удаётся ненадолго удержать пытливый взгляд Карима, но потом я сдаюсь и опускаю глаза себе на колени. Нахлынули болезненные воспоминания. Да, я знаю, что он имеет в виду. Такое разве можно забыть? И как же неприятно осознавать, что Карим считает меня неуправляемой вздорной истеричкой, способной испортить его семье праздник.
– Можешь не волноваться. Я с твоими родителями только поздороваюсь, и всё. Они ведь тоже вряд ли стремятся со мной общаться.
– Мои родители хорошо к тебе относятся, Вася, так что необязательно ограничивать себя в общении. Я просто рассчитываю на то, что ты повзрослела.
Только Карим умеет отправлять меня в нокаут самыми простыми словами. «Рассчитываю, что ты повзрослела» – что может быть ужаснее? То есть раньше я была незрелой? А чего тогда, спрашивается, он со мной встречался?
– Вася, не время обижаться, – чуть мягче произносит Карим.
– Я не обижаюсь.
– Обижаешься. Хватит губу кусать. У тебя сейчас кровь пойдёт.
Я заставляю себя отвлечься от членовредительства и поднимаю глаза. Карим успел выйти из образа строгого учителя: теперь он смотрит по-другому. Как раньше.
– Вася, это вечер очень важен для меня. Это не только день рождения моего отца, но и негласная презентация ресторана. Сможешь не подвести?
Ну что он за козлина. Знает, что сказать и как спросить, чтобы Вася в лепёшку разбилась. И тон ещё выбрал такой… От которого в желудке размножаются бабочки. Хотя в моём случае это скорее отряд здоровенных божьих коровок.
– Смогу. Будут пожелания по меню?
– Да, будут. Его я с Маратом обсужу, а дальше вы уж сами.
– Ресторан на спецобслуживание, я так понимаю, закрываем?
Карим усмехается.
– Конечно. Запланирована развлекательная программа, но ей Эльсина занимается. Певица и ведущий точно будут. А остального пока не знаю.
Эльсина. И Радик тоже. Скоро я всех их увижу. Чёрт, всё равно волнительно.
– Мне нужно время и количество гостей, чтобы составить план рассадки.
– Я всё скажу тебе завтра.
Повисает пауза. Очевидно, что обсуждать нам больше нечего, поэтому мне пора возвращаться к работе.
– Я могу идти?
Помолчав, Карим откидывается в кресле.
– Как свидание прошло?
«Да какое это свидание! – возмущённо вопит внутренний голос. – Самая настоящая пытка, которой я добровольно себя подвергла тебе назло. Алёша мне вчера звонил, так я даже трубку не взяла».
Но так как не в моих правилах признавать собственный идиотизм, а тем более перед Каримом, я вдохновенно вру:
– Свидание прошло отлично. Алексей мне, кстати, новый ресторан показал. Слышал про «Солемн»? Там неплохая кухня.
– Не слишком-то ты довольной выглядела, когда вылетела из его машины, – замечает Карим, игнорируя мою ремарку о ресторане.
– Свидание прошло просто великолепно, – моментально завожусь я. – Просто удивилась, что ты как в старые добрые времена ко мне под окна притащился.
На лице Карима появляется издевательски-озорная улыбка.
– Это потому, что твоя задница позвонила мне три раза. Как в старые добрые времена.
– Бесишь, Исхаков! – рычу я, выскакивая из кресла. – Могу идти?
– Можешь, Вася. Рубашку замени. В этой ты вчера была.
К двери я иду под аккомпанемент грохота каблуков и с широченной улыбкой на лице. Не знаю, почему наши пикировки так поднимают мне настроение. Этот козлина ещё и рубашку мою разглядывает
13
– Василина, в туалете держатель для туалетной бумаги отвалился, – расстроенно сообщает тётя Валя. – Тоже, наверное, спереть собирались. Вроде такие люди приличные сюда ходят… – Она понижает голос до возмущённого шёпота: – А инвентарь пиздят, как неприличные. На прошлой неделе мыло утащили, на этой инфузорий…
– Диффузор, – со вздохом поправляю я. – Спасибо, что сообщили, тёть Валь. Разберусь.
Свернув незаконченный отчёт по месячной выручке, со скрипом отодвигаю кресло. Это я с виду такая спокойная, а на деле… Нет, даже уже не психую. Сейчас я готова разреветься.
До празднования юбилея отца Карима осталось всего два дня, и чем больше усилий я прикладываю к тому, чтобы всё прошло безупречно, тем больше препятствий встречаю. Вчера, например, Олеся, моя лучшая официантка, которую я собиралась поставить на обслуживание банкета, объявила, что увольняется. Её новый парень, видите ли, против того, чтобы она обслуживала мужчин. Как же я психанула! Ну так, может, сразу сослать её на остров Лесбос в вечную ссылку? А то одним днём мусор пойдёт выбрасывать, а ей навстречу особь с мужским набором хромосом попадётся. И всё, капут здоровым отношениям. Но это полбеды. Помимо увольнения, Олеся положенные две недели отказалась отрабатывать. А я её такой ответственной считала. Что за парень у неётакой, от которого мозги встали набекрень?
Ещё, позавчера в «Роден» заявился представитель Роспотребнадзора и, порыскав как голодная крыса, обнаружил-таки серьёзную проблему: оказывается, если ресторан располагается на первом этаже жилого дома, то канализационная труба должна быть выведена отдельно. Теперь нам нужно в срочном порядке перекладывать трубы, в противном случае «Роден» могут закрыть на три месяца. В масштабе таких проблем капризы «Порше», который сегодня целых полчаса жаловался на то, что мы стали экономить на кофейных зёрнах, потому что «раньше кофе был о-го-го, а теперь просто фу какой-то», кажутся мелочами.
– Блин, ну что за годзилла здесь гадила, а? – ругаюсь я, вырывая из стены болтающийся бумагодержатель. – Вроде женский туалет.
Засунув добычу под мышку, лезу за телефоном, чтобы вызывать Константина, нашего бессменного ремонтника-универсала, но меня и тут отвлекают.
– У нас полная посадка! – тараторит прибежавшая Саманта, вытаращив глаза. – За шестым столом компания сидит большая. Вчетвером не успеваем.
Успокоительные, что ли, начать принимать? Понятное дело, что вчетвером они не успевают. И всё из-за уволившейся дуры Олеси, павшей жертвой гендерных репрессий. Когда приползёт обратно, ни за что её не приму.
Вызвав Константина, я несусь в зал. Говорю Лене, администратору смены, взять на себя обязанности официанта, а сама принимаюсь за рассадку гостей. Разумеется, полная посадка должна была случиться, когда мы оказались в количественном меньшинстве.
– Ну кто там ещё? – беззвучно шиплю я, когда в кармане брюк начинает вибрировать мобильный. – Слушаю!
– Вася, что у нас с обслуживанием сегодня? – раздаётся недовольный голос Карима. – Почему мне люди звонят и жалуются, что у них заказы по двадцать минут принять не могут?
– У нас сегодня полная посадка и не хватает персонала. Я говорила, что одна официантка без предупреждения уволилась, а замену…
– Вася, мне это неинтересно. И гостям неинтересно. Если они не получат нормального обслуживания, то к нам больше не придут.
– Я уже отправила администратора смены обслуживать столы, – сглотнув обиду, отвечаю я. – Разберёмся.
Ничего не ответив, Карим сбрасывает вызов, отчего во второй раз за день мне хочется расплакаться. И он, безусловно, прав, но что я могу сделать? Разве что разыскать парня Олеси и дать ему хорошего леща.
– Василина! – Перед глазами возникает жалобное лицо Лены. – Компания за шестым управляющего требуют. Хотят пожаловаться на долгое обслуживание.
Выпустив из лёгких недельный запас кислорода, я прикрываю глаза, чтобы собраться. Расстёгиваю лишнюю пуговицу на рубашке, приклеиваю вежливо-роковую улыбку и разворачиваюсь к столу недовольных. Когда включить дуру бывает недостаточно, приходится переходить к плану Б.
– Здравствуйте, уважаемые гости. – Лучась гостеприимством, я обвожу взглядом шесть недовольных физиономий. – Хочу лично принести вам извинения за долгое ожидание. Как вы видите, у нас сегодня аншлаг, а одна официантка некстати заболела, поэтому произошла такая накладка с приёмом заказов.
– Девушка, мы уже полчаса тут сидим, – гавкает парень с бычьей шеей и неестественно огромными руками.
– Меня зовут Василина, – ослепительно улыбаюсь я. – У вас уже успели принять заказ?
Взгляд парня оценивающе ощупывает мою фигуру и поднимается к глазам. От улыбки начинает болеть рот, но я терплю. Все они должны захлебнуться в глубинах моего обаяния. Только так.
– Вот только что приняли, – говорит он уже спокойнее. – А ты, значит, управляющая здесь? Я тебя раньше не видел.
– Скорее всего, потому что вы не были у нас около трёх месяцев. Я здесь недавно работаю.
– Тебя я бы запомнил, Василёк, – плотоядно скалится он под приглушённые смешки своих приятелей. – Может, тогда в качестве извинения номер свой дашь?
Вот уж хрен тебе, фанат стероидов.
– К сожалению, уставом нам запрещено встречаться с клиентами. – Я меняю радужную тональность улыбки на сожалеющую. Типа «Ах как жаль, что такой сочный кусок муженины не про мою честь. Се ля ви». – В качестве извинений за столь долгое ожидание готова предоставить вам десятипроцентную скидку на заказ. И конечно, будем рады, если вы придёте к нам снова. К завтрашнему дню накладки с персоналом будут исправлены, и мы обязательно порадуем вас отменным обслуживанием.
– Десятипроцентная скидка не так интересна, как твои девяносто шестьдесят… – Бычья шея выразительно зыркает на мои бёдра и с ухмылкой добавляет: – Сто.
От такой демонстративной бестактности у меня вспыхивают щёки. Были бы мы в США, я бы во всеуслышанье обвинила мудака в сексизме. А была бы я ещё и чёрной – его наглую рожу растиражировали бы во всех СМИ. Но так как мы находимся в России, а моя кожа белее скатерти на столах, всё, что мне остаётся – это включить дуру:
– Скоро ваш заказ принесут. Ещё раз приношу свои извинения и хорошего вам дня.
********
Пожалуй, сегодня я впервые не рада, что «Роден» пользуется такой популярностью. Официантки бегают в мыле, а от частой смены лиц к вечеру меня начинает тошнить. Отчёт так и остался недоделанным, а это значит, что завтра нужно будет прийти пораньше, потому что половину дня я потрачу на собеседования.
– Я сегодня вообще без ног, – жалуется Лена, растирая лодыжки. – У дочки ещё температура. Похоже, полночи буду рядом с ней скакать.
Мне становится её жалко, и поэтому, как только последние гости покидают зал, я отпускаю её домой, сказав, что ресторан закрою сама. Я устала настолько, что сил хватает лишь на то, чтобы скинуть рабочие туфли и влезть в сандалии на плоской подошве, в которых спокойно смогу дошлёпать до метро.
Включив сигнализацию, я выхожу через чёрный вход и изумлённо таращусь на квадратную фигуру, привалившуюся к стене по соседству.
– Я уже устал тебя караулить, Василёк. Ты всегда позже всех уходишь?
Я даже не пытаюсь скрыть протяжный вздох. Появление бычьей шеи – прямо вишенка на торте этого паршивого дня.
– Нет, не всегда, – буркаю я, решив, что конец рабочей смены – повод перестать быть милой. – Просто сегодня я ресторан закрываю.
И чтобы бычья шея не рассчитывал даже на минимальное внимание, быстро шагаю к просвету арки.
– Ну куда ты бежишь-то так, а, Василёк? – Улыбающееся лицо с грубыми чертами так быстро оказывается напротив моего, что я вздрагиваю. – Меня, кстати, Женя зовут. Я тебя до дома подвезти хочу. Понравилась ты мне очень. Фигурка прямо супер.
– Я же сказала, что нам уставом запрещено встречаться с гостями.
Было бы на улице посветлее, и люди рядом – я бы, конечно, это другим тоном произнесла, но сейчас, когда этот перекачанный похотливо меня разглядывает, приходится сдерживаться.
– Да чего ты мне заливаешь, Василёк? – Продолжая улыбаться, бычья шея обхватывает моё запястье своей лапищей. – В ресторанах официантки через одну снимаются. А я тебе вообще просто покататься предлагаю.
– Руку отпусти мою! – незамедлительно взрываюсь я, потому что терпеть не могу, когда меня лапают посторонние. – В нашем ресторане персонал не снимается, и с тобой я никуда ехать не собираюсь!
Улыбка пропадает с лица моего вынужденного собеседника, делая его вдвойне неприятным.
– А ты чего такая неприветливая резко стала? – цедит он, явно раздражаясь.
Но разве меня это смутит, когда я сама в бешенстве? И так еле на ногах держусь от усталости, а тут ещё этот охреневший сталкер, решивший, что любая из трусов выпрыгнет за перспективу прокатиться на его бибике.
– Я такая неприветливая, потому что ты мне нисколечко не нравишься. И если считаешь, что ржать с приятелями, обсуждая мою фигуру, и хватать за руки – это достойный подкат, то ты, похоже, совсем придурок.
– Слушай, а ты не попутала? – угрожающе рявкает бычья шея и так резко подаётся вперёд, что запах жевательной резинки, которую он гоняет во рту, ударяет мне в ноздри. – Я тебя сейчас, сучку, в машину запихаю и прокачу так, что ног потом не соберёшь.
Гнев, бушующий во мне, неумолимо перебивает страх. Интересно, пора звать на помощь или у идиота шутки такие?
– Ты откуда такой взялся, быдлота сраная? – доносится из арки вибрирующий от ярости голос. – Как с девушкой разговариваешь?
От этого звука со мной происходят чудесные метаморфозы: ноги превращаются в желе, на глазах выступают слёзы облегчения, а на губах некстати появляется улыбка. Ну вот как ему удаётся всегда появляться так вовремя? У Карима будто внутренняя сигнализация срабатывает всякий раз, когда я во что-нибудь вляпаюсь.
Я едва успеваю отпрыгнуть в сторону, когда подбежавший Карим без предупреждения бьёт придурка в лицо. Бычья шея шмякается на землю, и одновременно с этим подворотня оглашается матерным воем.
– Нормально ты? – Карим быстро окидывает меня взглядом и, получив утвердительный кивок, склоняется над упавшей тушей. – Зовут тебя как, охуевший? В какой помойке тебя воспитывали?
Я взвизгиваю, потому что в этот момент бычья шея неожиданно пинает Карима в живот. Согнувшись пополам, он отшатывается, но уже через мгновение снова кидается вперёд, не давая придурку встать. И теперь уже начинается то, чему я была свидетелем пару раз в клубах, когда какой-нибудь пьяный идиот слишком настойчиво ко мне клеился: Карим, бормоча ругательства, начинает его мордовать.
– Он наш посетитель! – выкрикиваю я, впившись ногтями себе в предплечья.
Карим тянет изрядно потрёпанного соперника за рубашку и, тяжело дыша, рычит:
– Чтобы я тебя, сука, никогда больше в моём ресторане не видел. Убью, на хуй, понял?
У меня трясутся руки, а в крови столько адреналина, что я могла бы запросто экспортировать его за рубеж. Карим выпрямляется, дёргает плечами, поправляя выбившую из-за пояса рубашку, вытирает рукавом лоб. Он всёещё в бешенстве, о чём свидетельствуют невидящий взгляд и раздувающаяся грудная клетка.
– У тебя кровь на руках, – лепечу я, забывая о существовании бычьей шеи. – Надо обработать.
Едва ли Карим меня слышит, поэтому приходится потянуть его за руку.
– Всё, хватит-хватит… Пойдём, ладно? Больно? Я всё обработаю… На кухне должна аптечка быть…
Мысли расползаются как непослушные тараканы, поэтому мне ежесекундно приходится напоминать себе о том, что необходимо делать. Выбрать из связки нужный ключ, что, кстати, оказывается не так просто, когда руки ходят ходуном, отключить сигнализацию, чтобы не перебудить весь район, щёлкнуть выключателем. Карим всёэто время молча стоит за мной, напоминая о своём присутствии лишь звуком сбившегося дыхания. Если его по-настоящему взбесить, он ещё долго не может успокоиться.
– Пойдём на кухню, – тоненько пищу я, вжившись в образ нежной принцессы, спасённой благородным рыцарем.
Карим, всё так же не проронив ни слова, следует туда за мной, включает кран и, подставив кулаки под проточную воду, терпеливо ждёт, пока я разыщу аптечку.
– Нашла. – Развернувшись, я со смущённой улыбкой демонстрирую ему нужный контейнер. – Присядь вот сюда, – киваю на одинокий стул в углу. – Я сейчас обработаю.
– Пойдём лучше в кабинет, – хрипло возражает он. – Мне переодеться нужно.
Мне даже не удаётся удивиться, что у него и в «Родене» есть сменная одежда. Сейчас фанатичная тяга Карима к чистоте приходится очень кстати, потому что его белоснежная рубашка забрызгана кровью, а по центру красуется грязный след от ботинка.
Заискивающе пролепетав «конечно», я иду вслед за ним той самой послушной овцой. Божьи коровки во мне размножаются прямо-таки с чемпионской скоростью, а количеству окситоцина в крови позавидовала бы любая роженица. Загляни я сейчас зеркало – наверняка обнаружила бы в зрачках скачущие сердечки. Карим меня спас. Мой личный телохранитель. Персональный супергерой. А плечи у него какие. А задница.
