Текст книги "Дождь Забвения"

Автор книги: Аластер Рейнольдс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 36 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

«Надо что-то предпринять!»

Он перечитал письмо. На то, где прячется партнер, – ни намека. Если спросят, не придется хитрить. Хотя есть предположение…

Флойд постарался выбросить его из головы. Будет лучше для обоих, если ты даже не начнешь гадать о возможном убежище друга.

Флойд снова перечитал письмо, стараясь унять дрожь в руках. Что это, про пишмашинку? Кюстин наконец что-то вспомнил?

«Сделай же что-нибудь!»

Флойд подошел к полке, снял телефонный справочник парижских предприятий и организаций, открыл на «Х» и провел по странице пальцем, пока не уперся в номер парижского отделения «Хаймсоф унд Райнке». Удивительно, но такая фирма и в самом деле существует.

Он быстро набрал номер.

– «Хаймсоф унд Райнке», – произнес деловитый женский голос. – Чем можем быть полезны?

– Мне нужно отремонтировать электрическую пишущую машинку. Не подскажете, к кому я могу обратиться в Париже?

– Пишущую машинку? – В голосе отчетливо послышалось удивление.

– Да. Это модель «Хаймсоф унд Райнке». Я отыскал ее среди вещей, доставшихся мне по наследству от покойной тети. Машинка вроде не работает, но кажется дорогой, и я подумал, не худо бы ее отремонтировать для продажи.

– Наверное, здесь недоразумение. Наша фирма не делает пишущие машинки и уж точно не ремонтирует их.

– Но на коробке написано…

Женщина потеряла терпение.

– «Хаймсоф унд Райнке» изготовляет шифровальные машины, а не пишущие, – произнесла она с плохо скрываемым раздражением. – Нашу самую популярную модель, «Энигму», вполне можно принять за пишущую машинку.

Интонации говорили ясно: женщина считала, что лишь законченный невежда может так обознаться с «Энигмой».

– Помилуйте, но что же моей тете делать с шифровальным устройством? Я думал, они для шпионов и военных.

– Это распространенное заблуждение. За последние тридцать лет мы продали многие тысячи шифровальных машин самым разным клиентам, включая банки и предприятия, желающие защитить свои коммерческие интересы. Разумеется, военные модели более сложны, но никто не запрещает гражданским лицам иметь «Энигму». Так вы еще заинтересованы в ремонте – конечно, если ваша «Энигма» действительно не в порядке?

– Я подумаю, – пообещал Флойд. – А пока огромное спасибо за разъяснение!

Когда он положил трубку, раздался стук в дверь. Но звучал как-то странно – наверняка стучали уже из квартиры. Не успело Флойду это прийти в голову, как догадка подтвердилась – в офисе появились три пары начищенных до блеска туфель. Флойд поднял голову и обнаружил, что туфли принадлежат двоим полицейским в мундирах и пугающе стройному и гладкому юнцу в длинном плаще и плотном саржевом костюме, типичном для полицейских в штатском. Полицейские в форме остались при фуражках, юнец уже успел снять шляпу.

– Чем могу быть полезен? – заговорил Флойд.

– Месье Флойд, я так рад обнаружить вас за работой, – сказал подошедший юнец. – Я слышал ваш разговор по телефону. Надеюсь, я не помешал ничему важному?

Глава 14

– Не знаю, чему я обязан вашим присутствием, но в тех местах, откуда я родом, принято стучать, прежде чем войти, – заметил Флойд.

– Но мы постучали, – невозмутимо ответил инспектор.

– Я имею в виду, стучат, а после ждут, когда их пригласят. А вообще-то, люди сначала звонят, договариваются о встрече. Это называется вежливостью.

– Мы пробовали, – сказал инспектор, улыбаясь. – К сожалению, сколько ни звонили, неизменно оказывалось занято. Что, кстати, и побудило нас явиться с визитом прямо сейчас, чтобы застать вас в офисе. Если бы вы отсутствовали, мы бы пришли попозже.

– И какова же цель вашего визита?

– Прошу прощения, я не представился, – сказал гладкий юнец. – Инспектор Бельяр, уголовный отдел.

Он подошел к столу Флойда, взял пресс-папье – черную фарфоровую статуэтку лошади, – прижимавшее стопку разномастных документов.

– Прекрасный образчик антиквариата, – заметил Бельяр. – Идеальный тяжелый тупой предмет.

Юнец бросил статуэтку коллеге. Тот демонстративно упустил, пресс-папье грянулось о пол и разлетелось на дюжину угловатых обломков.

Флойд сдержался. Хотя было непросто. Эти мерзавцы очень хотят, чтобы он вышел из себя.

– Жаль. Могло бы показаться, что вы уронили намеренно. Но я не сомневаюсь: это чистейшей воды случайность.

– Я выпишу квитанцию, вы сможете потребовать компенсацию от Набережной.

– А там выдают компенсацию за ожоги от электрошокера? Они мне не понадобятся вдруг?

– Что за нелепый вопрос? – проговорил Бельяр, кисло улыбаясь.

Он подошел к окну, раздвинул гардины, задумчиво глянул наружу. Пользуясь тем, что ни Бельяр, ни его люди не смотрели на Флойда, тот сунул письмо Кюстина под телефон, надеясь, что никто не обратит внимания ни на движение руки, ни на легкое позвякиванье потревоженного аппарата.

– Сдается, вы явились сюда донимать моего партнера.

Бельяр посмотрел на него, сдул пыль с пальцев.

– Месье Флойд, с какой стати нам донимать вашего коллегу?

– Разве не этим вы постоянно занимаетесь?

Юнец задумчиво почесал нос. У Бельяра было холеное, почти безволосое лицо, будто у манекена в витрине мужского бутика. Брови казались нарисованными.

– Любопытно, что вы вспомнили своего партнера. Как раз с ним мы и хотели слегка поболтать.

– Я знаю это ваше «слегка поболтать». Как правило, оно заканчивается нечаянным падением с лестницы.

– Мистер Флойд, вы слишком циничны, – укорил Бельяр. – Вам это не идет.

– Что поделать, старая привычка.

– Сейчас новые времена – и новый Париж.

Флойд взял карандаш, покрутил в пальцах.

– Кажется, я предпочитаю старый Париж. В нем лучше пахло.

– Может, немного проветрить комнату? – предложил Бельяр и распахнул окно.

По квартире пронесся сквозняк, рассыпавший бумаги, захлопнувший с грохотом входные и комнатные двери. Бельяр пошел к Флойду, ступая прямо по документам и записям.

– Так-то лучше, – сообщил юнец. – Скверный запах не в городе. Он здесь, в вашем логове.

– Вам виднее.

– Может, бросим эти игры? – осведомился Бельяр, встав по другую сторону стола, уперев ладони в его край, глядя Флойду в глаза. – В доме Бланшара совершено убийство.

– Я знаю. И как ни странно, именно я его расследую.

– Не то убийство. Я имею в виду произошедшее три часа назад.

– Не понимаю, о чем вы.

– Бланшар мертв. Старика нашли под балконом его квартиры – как и несчастную мадемуазель Уайт. – Бельяр глянул на коллег и добавил: – Знаете, может, стоило и тем случаем заняться как следует.

Несмотря на предупреждение Кюстина, Флойд был поражен. Он с трудом произнес:

– Бланшар мертв? Что, его действительно убили?

Юнец посмотрел холодно, оценивающе, будто вымеряя искренность удивления.

– Да. – Тонкие бескровные губы шевельнулись, но звук запоздал, будто донесся с огромного расстояния. – К сожалению, последним, кого видели с ним, был ваш напарник Кюстин. Более того, было замечено, как он покидал дом в большой спешке.

– Кюстин не делал этого, – машинально проговорил Флойд.

– Вы заявляете с изумительной уверенностью. Быть может, сам Кюстин уже объяснил вам, в чем дело, и описал свое алиби?

– Просто я очень хорошо знаю Кюстина. Уверен, он не сделал бы ничего подобного!

В горле у Флойда вдруг пересохло. Не спрашивая разрешения, он схватил стакан с бренди и выпил залпом.

– И откуда же такое знание? Вы сумели заглянуть ему в голову?

– Я сумел заглянуть куда надо! – огрызнулся Флойд. – Но это не важно, заглянул я или нет, потому что тут полнейшая чепуха! Бланшар платил нам, чтобы мы расследовали убийство. Какой смысл убивать собственного клиента?

– Всегда возможен скрытый мотив, – предположил Бельяр. – Или убийство могло совершиться спонтанно: помрачение рассудка, внезапная вспышка ярости.

– Не у Кюстина, – отрезал Флойд.

Его взгляд перебрался на телефон, на высовывающийся белый уголок. Целиком спрятать письмо второпях не удалось. Пока Бельяр не видит его, а если и увидит, может не придать значения. Но уж если придаст…

Изнутри поднялась тошнота, растеклась по телу, словно вода перед плотиной Гувера.

– Что бы вам ни говорил Андре Кюстин, знайте: он весьма склонен к насилию, – сообщил Бельяр почти сочувственно. – Известно ли вам, что у него на допросе умер человек? Как потом оказалось, невиновный. Но в понимании своей невиновности мало проку, когда ломают палец за пальцем.

– Не может быть! – выдохнул Флойд с ужасом и отвращением.

– Судя по выражению вашего лица, об этом Кюстин умолчал. Жаль. Наверное, если бы вы знали, можно было бы избежать нынешних прискорбных событий.

Ощущая удивительную отстраненность – будто вися над собственным телом, как невидимый воздушный шарик, – Флойд проговорил:

– Что вы имеете в виду?

– Лишь то, что, если бы вы знали о наклонностях партнера, Бланшар мог бы остаться в живых. Очевидно, Кюстин снова перестарался. – Бельяр скривил губы, словно его заставили выслушать неуместную шутку. – Трудно сказать, что так вывело вашего напарника из себя.

– Послушайте, вы, идиоты, неужто еще не поняли? Это уже второе убийство, связанное с американкой Сьюзен Уайт! Не пытайтесь все свалить на Кюстина из-за его прошлого, из-за того, что у вас на него зуб! Вы погнались не за тем, а настоящий убийца снова разгуливает на свободе!

– Занятная версия, – ухмыльнулся Бельяр. – И я бы охотно над ней поразмыслил, если бы не одна деталь.

Флойд закрыл телефонный справочник, стараясь, чтобы движение выглядело чисто механическим, рассеянным жестом озадаченного человека.

– Если ваш партнер Кюстин невиновен, если просто оказался не в то время и не в том месте, отчего же он с такой поспешностью удрал с места преступления?

– Не знаю. Спросите у него сами. Хотя нет. Просто Кюстин не дурак. Он не сомневался, что вы по старой дружбе попытаетесь свалить вину на него.

– Значит, вы допускаете, что он мог сбежать с места преступления?

– Я ничего не допускаю.

– Когда вы в последний раз видели Кюстина?

Флойд заметил, что полицейский в форме делает пометки в блокноте черной ручкой.

– Я оставил его у дома Бланшара, а сам отправился собирать материал по делу.

– Собирать материалы по делу, м-да… Звучит так профессионально! Надо же, сыщики за работой! Да, и в чем состояла работа Кюстина?

Флойд пожал плечами. Тут лгать не имело смысла.

– В деле о гибели Уайт есть странности. Кюстину нужно было получше изучить радиоприемник в комнате погибшей.

– А когда вы в последний раз видели его или общались с ним?

– Незадолго до вашего прихода я пробовал звонить Бланшару. Никто не поднял трубку.

Бельяр снисходительно посмотрел на него:

– Это не ответ на мой вопрос.

Флойд напомнил себе: ни в коем случае нельзя давать волю чувствам в присутствии людей с Набережной. Он заставил себя говорить спокойно и вежливо, как человек, которому нечего таить.

– Я в последний раз общался с Кюстином утром, когда отвез его к Бланшару.

– Замечательно! А есть ли признаки того, что Кюстин побывал здесь в ваше отсутствие? Он же ваш напарник. Полагаю, у него есть свой ключ.

– Я не видел никаких признаков того, что он возвращался в мое отсутствие.

– То есть ничего не передвинуто, никаких записок?

– Ничего подобного, – произнес Флойд, старательно изображая усталость.

Бельяр кивнул полицейскому, тот захлопнул блокнот.

– Полагаю, здесь у нас все. – Юнец вынул из кармана пиджака визитку. – М-да, сейчас моя очередь. Одна ваша визитка обнаружена на Бланшаре, вторую дал нам жилец, видевший бегство Кюстина. Так что по принципу взаимности позвольте вручить вам мою визитку.

– Мне она нужна для чего-нибудь? – осведомился Флойд.

– Возможно, Кюстин попытается связаться с вами. Полагаю, это не так уж невероятно в его ситуации. Ему нужны деньги, личные вещи. Ему хочется представить другу свою точку зрения.

– Если он попытается, вы узнаете об этом первым.

– Вы уж позаботьтесь, чтобы так и случилось. – Бельяр шагнул к двери, но вдруг остановился. – Да, совсем забыл: хочу попросить вас о небольшой услуге.

– Я весь внимание.

– Можно ли воспользоваться телефоном? Наша бригада еще работает на месте преступления, и я хотел бы связаться с ней, прежде чем действовать дальше. Вдруг нашлось что-нибудь новенькое? В машине есть рация, но спускаться долго, и с рации нельзя позвонить прямо в квартиру Бланшара.

– Да, пожалуйста, – ответил Флойд, холодея быстро и страшно. – Надеюсь, это зачтется как сотрудничество с полицией.

– Ну конечно, – заверил инспектор, поднимая трубку и набирая номер. – И кстати, обязательно напомните, чтобы я выписал вам квитанцию за фарфоровую лошадь.

Край записки глядел на инспектора, высовываясь из-под телефона словно белый флаг капитуляции. Флойд подумал, что если Бельяр заметит, то и Кюстин, и сам Флойд – покойники. Полицейские отвезут на Набережную и будут делать больно до тех пор, пока не получат хоть косвенное указание на убежище Кюстина. А если Флойд умрет, ничего не выдав полиции, то она просто поднимет на ноги больше сотрудников и проверит все мыслимые возможности. Гончие почуяли кровь: подходящий повод наказать Кюстина за предательство, пусть это предательство по духу, а не по букве. Им мало его вынужденной отставки. Кюстина долго не удавалось прижать законным образом, и теперь люди с Набережной точно не упустят своего шанса.

Бельяр заговорил. Флойд едва понимал его французский – очень быстрый, отрывистый, сильно приправленный полицейским жаргоном. Почти другой язык. Инспектор наклонился над столом, потащил к себе телефон, сантиметр за сантиметром открывая письмо.

Флойд подумал, что Бельяр вот-вот обратит внимание на бумагу и обязательно захочет рассмотреть ее. Да любому стало бы интересно, что же спрятано под аппаратом.

Кто-то подергал наружную дверь и, обнаружив ее закрытой, грубо и резко позвал, произнося слова на крестьянский манер. Бельяр не прерываясь указал полицейскому на выход. Флойд улавливал лишь обрывки разговора: что-то про обломки приемника, сброшенного на мостовую вслед за стариком. Похоже, на этот раз никто не пытался представить дело несчастным случаем, все явно указывало на убийство.

Полицейский приоткрыл дверь. За ней оказался офицер, раньше сидевший в машине, припаркованной снаружи. Спустя мгновение дверную ручку вырвало из руки полицейского. По квартире пронесся вихрь, закруживший немногие бумаги, еще не лежащие на полу. В белом шквале Флойд заметил, как письмо Кюстина вылетело из-под телефона, пронеслось через комнату и мотыльком выпорхнуло в окно.

Бельяр положил трубку и вернул телефон на прежнее место, затем окинул взглядом хаотично усыпанный бумагами пол.

– Да, не стоило мне раскрывать окно. Вы на месяц остались без выходных – будете наводить здесь порядок.

– Пустяки, – ответил Флойд, прикидывая, насколько заметна охватившая его буйная радость. – Как раз стоило хорошенько рассортировать документацию.

Бельяр вытащил из кармана книжечку квитанций:

– Сколько стоит это пресс-папье?

– Да не беспокойтесь, – отмахнулся Флойд. – Я все равно собирался его выбросить.

Закрыв дверь за людьми с Набережной, Флойд подошел к открытому окну и отодвинул пыльные полосы жалюзи. За окном лежал город под солнцем, клонящимся к западу. Черный полицейский седан зарокотал, тронулся и укатил прочь. Флойд осмотрел улицу Драгон, подмечая расположение и тип припаркованных машин, обращая особое внимание на то, что казалось не к месту на неряшливой узкой улочке бедного квартала, испещренной ямами, с забитой и замусоренной канализацией. Ага, через три дома еще один темный седан. Сверху и под таким углом марку не разобрать, но похоже на тип машины, только что увезшей инспектора. Должно быть, немаркированное полицейское авто. За масляно поблескивавшим ветровым стеклом терпеливо сидел мужчина, положив руки на колени.

Да, людям с Набережной следует отдать должное. Еще и четырех часов не прошло с момента убийства, а уже наряжена ударная бригада криминального отдела. Конечно, долго искать след не пришлось: Флойд с Кюстином роздали свои визитки всем без исключения жильцам. Но ведь хвост надо организовать, и не один. Флойд представлял, как работает Набережная. Можно заметить одного следящего – но ведь наверняка есть и второй, и третий, о которых не имеешь представления.

Флойд отпустил жалюзи. Он ощущал себя изнуренным и обессиленным, будто только что встал на ноги после удара в живот. Вот так поднимаешься в офис со снедью в охапке и вообразить не можешь, какие беды увязались за тобой. И почему для трезвого взгляда на старые беды всегда нужны новые, причем куда больше калибром?

Он уселся за стол и постарался привести мысли в порядок. Основная задача расследования осталась прежней. Но теперь на повестке дня уже двойное убийство плюс запоздалый интерес полиции к нему. Конечно, более вероятно, что легавые взялись за дело как за повод наказать Кюстина. Пока непохоже, что они заинтересовались первым убийством.

Но хотя письмо и пропало, из него запомнилось важнейшее. Кюстин указал, что неизвестные убийцы уничтожили не пишущую машинку, а сложный шифровальный прибор. Это плюс последние события делают произошедшее куда осмысленнее прежнего – и, увы, поддерживают шпионскую версию.

Сьюзен Уайт переделала свой приемник, чтобы принимать зашифрованные сообщения. Последовательность точек и тире напоминала азбуку Морзе и, скорее всего, была производной от нее. Но перевод сигнала в точки и тире был лишь началом процесса дешифровки. Флойд еще со своей галвестонской юности знал, что азбука Морзе – удобный способ передавать радиосообщения. Кто угодно, имея на руках листок с этой азбукой, может расшифровать текст, даже если ничего не знал о ней прежде. Раскодирование простой морзянки – детская игра. Для шпионов она не годится. Им нужна «Энигма». Передающий сообщение запутывал знаки с ее помощью. А Сьюзен своей «Энигмой» возвращала посланию читабельность.

Из этого следует, что она шпионка. Вне всяких сомнений. Еще это значит, что нет никаких шансов расшифровать послание.

Стоп. Пора возвращаться к реальности.

Флойд посмотрел на часы – три тридцать. Надо и в самом деле играть роль детектива, не знающего, что учинил и куда делся партнер. То есть логично посетить место преступления и составить свое мнение о произошедшем.

Он хлебнул воды, подхватил шляпу и плащ. Уже хотел выйти, но подумал вдруг, что не стоит вот так запросто оставлять коробку Сьюзен Уайт на столе. Кем бы ни был убийца Бланшара, он наверняка охотился за этими документами. И теперь, не найдя у старика, преступник знает: их кто-то унес. А Флойд роздал свои визитки всем жильцам. Тут не нужно больших усилий, чтобы сделать правильный вывод.

Флойд взял коробку. Отныне ее нужно носить с собой.

Он свернул на улице Поплье и притормозил, завидев три полицейских авто у дома номер двадцать три. В зеркале заднего обзора показался темный седан, стоявший на улице Драгон. Машина обогнала «матис», выкатилась к перекрестку с улицы Тольбьяк и притормозила – водитель заметил Флойда. Парень был вовсе неумелый, но Флойд не пытался его стряхнуть по пути к дому Бланшара. Несомненно, за «матисом» следит и кто-нибудь поопытнее.

Флойд припарковал машину в приличном отдалении и несколько секунд в тишине наблюдал за суетой у дома. Хотя убийство произошло пятью, а то и шестью часами ранее, на тротуаре под балконом толпились зеваки. От них уже протянулись через улицу длинные тени. Флойду вдруг показалось, что изуродованное, расплющенное тело еще лежит на камнях, и он вздрогнул. Но cкорее всего, зеваки стопились у входа, надеясь поймать обрывки разговоров сыщиков и экспертов, должно быть еще работающих в доме и подле него.

Флойд пригладил волосы, водрузил на голову шляпу и вышел из машины. Он приблизился к толпе, осмотрелся – никого знакомого. У дверей дома стояла пара полицейских в форме, лениво болтая с зеваками. Флойд осторожно пробрался сквозь сборище к полицейским.

– Месье, чем могу помочь? – осведомился старший из пары.

Флойд показал удостоверение личности и визитку:

– Я частный детектив. Месье Бланшар – то есть покойный месье Бланшар – мой клиент.

– Так вам уже нечего о нем беспокоиться, – ответил полицейский.

Его напарник засмеялся.

– Месье Бланшар нанял меня расследовать инцидент, произошедший ранее в этом доме, – пояснил Флойд, стараясь говорить столь же непринужденно и спокойно, как и полицейский. – Теперь неприятность случилась с ним, и мне, само собой, интересно, нет ли связи между этими смертями.

– Вашего клиента больше нет, – сообщил старший, скверно выбритый и пахнущий зубами. – Разве кто-то еще платит вам за него?

– Он заплатил вперед. К тому же у меня теперь личный интерес. Мой партнер стал главным подозреваемым.

– Откуда вам это известно?

– Меня посетил инспектор Бельяр, он и рассказал. – И Флойд добавил шепотом: – Вы этих людей уже опрашивали?

– Они не жильцы дома. Жильцов опрашивают внутри.

– Но все-таки они могли что-то видеть.

– Они не видели. Иначе бы уже рассказали.

Флойд повернулся к собравшимся людям. Теперь он стал центром внимания, а не зловещее темное пятно на брусчатке.

– Это мое дело в неменьшей степени, чем полиции, – сказал он, стараясь заглянуть в лица как можно большему числу людей. – Три недели назад здесь убили женщину, и тогда золотая молодежь с Набережной даже не подумала отнестись к ее гибели серьезно. А теперь еще одна подозрительная смерть. – Флойд вынул из кармана стопку визиток. – Если кто-то из вас заинтересован в том, чтобы не произошло третье убийство, вот шанс предотвратить его! Вспомните, что необычного вы видели за несколько последних дней или недель. Может, замечали незнакомцев, поджидающих вблизи дома? Или даже странных детей? Мне кажется, что причастные к первому убийству приложили руку и ко второму.

Женщина средних лет, в шляпе с обвисшими полями, выдернула визитку из стопки.

– Я кое-что видела. И полицейским говорила, но они не заинтересовались.

– Позвоните, побеседуем.

– Да я и сейчас могу. Тут мужчина был, такой большой, ну точно борец. Хорошо одетый, но запыхавшийся сильно. Побежал по улице, захотел такси поймать, а потом принялся ругаться с кем-то, уже поджидавшим такси. Верзиле не понравилось, что не он первый. Едва не подрались.

– Вы это видели сами?

– Я слыхала…

– Когда?

Женщина поискала взглядом в толпе приятеля:

– Когда случилась эта заварушка?

– Я тогда посмотрел на часы, – сообщил стоящий рядом мужчина в клетчатом берете и с тонкими усиками, вынув изо рта погасший окурок. – Это произошло точно в…

– Я не спрашивал у вас, я спрашивал у мадам, – перебил его Флойд и обратился к женщине: – Так вы видели сами или нет?

– Я же сказала – слыхала я. На улице такая суматоха: машины сигналят, кричит кто-то…

– Но вы своими глазами большого парня не видели? – не отступал Флойд.

– Ну не видела, и что с того? Зато он видел. – Она указала на мужчину. – Да при той суматохе на улице…

– Это улица посреди Парижа, – cказал Флойд. – Тут еще поискать нужно хотя бы полчаса, когда бы не было суматохи и криков.

– Ну, я-то уж точно видел, – обронил мужчина в берете, похожий на уличного прощелыгу, перед тем как сунуть окурок в рот.

– По поводу спора из-за такси – вы заметили что-нибудь другое в это же время? – спросил Флойд.

Мужчина посмотрел на стоящих вокруг.

– Не-а, – проговорил он, не чуя подвоха.

– Странно. Ведь к этому времени на тротуаре должно было лежать мертвое тело.

– Ну, так оно вроде и было, – произнесла женщина неуверенно.

– Оно было до ссоры за такси или после? Вспомните хорошенько, подумайте. От вашего ответа зависит многое.

Говоря, Флойд заметил молодую женщину у края толпы, пристально глядящую на него. Женщина все открывала рот, порываясь что-то сказать, но ее постоянно перебивали.

Мужчина в фартуке мясника поднял руку, прося внимания:

– С чего вы сейчас спросили про ребенка?

– Хочу проверить все обстоятельства.

– Я видел странного ребенка. Мальчишку. Слонялся тут паренек нехорошего вида. Уродец.

Флойд не успел ничего спросить у мужчины в фартуке, потому что из дома раздался голос:

– Пропустите его внутрь. Надо переговорить с ним.

Флойд быстро роздал оставшиеся визитки, уговаривая свидетелей непременно связаться, если вспомнят что-либо еще. Он заметил, как одну визитку передали молодой женщине, все хотевшей высказаться. Затем скользнул между полицейскими в сумрачный, пахнущий плесенью холл.

– Эй, Флойд! Вижу, ты в последнее время разбрасываешь визитки, будто конфетти, – сказал подошедший к двери, но оставшийся в тени.

– Когда я в последний раз заглядывал в кодекс, там не было статьи за раздачу визиток.

– Правильно формулируешь. В наше время требуется особая осторожность во всем. А особенно в том, что касается законов. Прикрой-ка за собой дверь!

Флойд чуть ли не невольно исполнил приказ, произнесенный голосом таким властным и одновременно ободряющим, успокаивающим. Знакомым голосом.

– Инспектор Мальо?

– Сколько лет, сколько зим! Когда это пырнули Монсо – пять, шесть лет назад?

– По меньшей мере.

– Гнусное было дельце. Я до сих пор не уверен, что мы взяли кого надо.

Флойд лишь слегка коснулся того случая – один из клиентов был связан с жертвой. Но и этого хватило, чтобы привлечь внимание людей с Набережной. Мальо тогда вежливо посоветовал не наступать на пятки полицейским. Ботинки, мол, у них очень тяжело подкованы. Флойд понял намек.

– Вижу, ты уже поговорил по душам с моим коллегой Бельяром?

– Он весьма убедительно объяснил свою точку зрения.

– У Бельяра свои методы, у меня – свои, – произнес Мальо, выглядящий хрестоматийным «злым полицейским» из допрашивающей пары.

Сквозь кожу его узкого, худого лица, казалось, вот-вот прорвутся кости. Тонкогубый рот искривлен в жестокой ухмылке, за круглыми стеклами очков – мелкие, похожие на ледышки глаза. За шесть лет выражение этой физиономии нисколько не смягчилось.

Он снял хомбург, поскреб похожий на яйцо бритый череп.

– Надеюсь, ваши методы получше, – предположил Флойд.

– Твой друг в большой беде, – сказал без обиняков инспектор. – И в особенности потому, что делом заинтересовался Бельяр.

– Мне показалось, и я у него на примете.

– Бельяр – один из наших юных гениев. Золотая молодежь парнишка. Костюм что надо, шляпа что надо и жена что надо. Даже политические связи что надо.

– Шателье?

– Кто ж еще?

Голос инспектора звучал до странности успокаивающе.

– Кажется мне, вы поете не совсем по тем же нотам, что и Бельяр.

– Времена меняются. Париж уже не тот, что несколько лет назад.

– Забавно – именно это сказал и Бельяр.

– Несомненно, он имел в виду перемены к лучшему. Для него, конечно. – Мальо водрузил шляпу на голову, прижал. Та звучно скребнула по щетине над ушами. – Я серьезно насчет Бельяра. Лучше не ссориться с ним.

– Но вы же его начальник!

– По идее, да. К сожалению, у меня нет ни его амбиций, ни его связей. Флойд, ты газеты читаешь?

– Слежу за свежими анекдотами.

– Я вообще не должен работать над этим делом. Официально меня вовсе здесь нет. Я должен работать над операцией по отлову контрафакта на Монруже.

– Я читал про это. А еще слыхал, что вы упомянули меня, когда Бланшар искал частного детектива.

– Ты был очевидной кандидатурой. Мне казалось, в смерти американки что-то не так. Но глава департамента счел, что можно ограничиться версией самоубийства. Я уже ничего не мог поделать.

– Но теперь-то полиция должна серьезно взяться за обе смерти.

– Это зависит от того, захочет она расследовать дело по-настоящему или нет.

– Похоже, Бельяру не терпится получить результаты.

– Да, но какие? Он ошибся, проигнорировав первое убийство. Упустил такую возможность возложить вину на безответную жертву. Но теперь есть Кюстин, и Бельяр отыграется на нем сполна.

– Он так ненавидит Кюстина?

– Они все его ненавидят.

– А вы?

– Я его знал. Мы работали вместе десять лет назад, в Семнадцатом округе. – Мальо вынул из кармана тонкий металлический портсигар с вытисненной русалкой.

Инспектор предложил сигарету Флойду. Тот отказался. Мальо зажег свою сигарету маленькой зажигалкой, инкрустированной слоновой костью.

– Он был хороший сыщик. Суровый человек, но из тех, кому можно доверять.

– Значит, вы понимаете, что он этого сделать не мог.

– Почему же тогда пустился в бега?

– Скорее всего, только потому, что у него хватило ума не дожидаться полиции. Он точно не спихивал Бланшара с балкона.

– Но кто-то же сделал это. – Мальо стряхнул пепел. – И твой друг – образцовый подозреваемый.

– Похоже, он уже был в такси, когда старик упал на тротуар.

– Что вовсе не составляет алиби. Мы точно не узнаем, пока не придет отчет коронера, но очень даже возможно, что именно Кюстин убил Бланшара.

– Не понимаю, зачем и как.

– Он мог пырнуть старика ножом или подстрелить. Затем Кюстин, оставив Бланшара смертельно раненным и зная, что тот не протянет долго, поспешил к такси. Старик тем не менее находит в себе силы выбраться на балкон, но едва держится на ногах и потому выпадает на улицу. – Предупреждая возражения, Мальо поднял руку. – Конечно, это только версия. Можно придумать и другую. Я всего лишь хочу сказать, что предполагаемая последовательность событий вполне способна указывать на виновность твоего друга. Уж поверь, мне доводилось расследовать и куда более странные случаи.

– Может, из-за них у вас чересчур развилось воображение? Как насчет альтернативной версии? Кюстин попросту был наверху вместе со стариком или неподалеку. Он имел полное право там быть, ведь нам разрешили находиться в доме для работы по делу Сьюзен Уайт.

– А как насчет пустяковой детали – гибели старика?

– Убил кто-то другой. Кюстин или увидел убийство, или явился на место преступления слишком поздно. Конечно, он сбежал. На его месте так поступил бы любой разумный человек.

– Но полиция на подобное здравомыслие глядит косо. Судьи – тоже.

– Вы же наверняка понимаете, учитывая отношения Кюстина с бывшими коллегами, что у него просто не оставалось другого выхода.

Мальо махнул сигаретой, – дескать, справедливо подмечено.

– Но тот факт, что я знаю Кюстина и в подобной ситуации поступил бы так же, ничего не меняет.

– Он невиновен! – повторило Флойд упрямо.

– Но ты этого доказать не можешь.

– А если докажу?

В маленьких холодных глазах за круглыми стеклами промелькнуло удивление.

– У тебя есть что-то весомое?

– Пока нет. Но я уверен, что смогу собрать…

– Чтобы защитить его от Бельяра, косвенных свидетельств не хватит.

– Тогда я отыщу не косвенные.

– Флойд, ты же разумный человек. – Мальо сделал долгую затяжку. – Я это понял, когда мы пересеклись в деле Монсо. Я посоветовал тебе не лезть – и ты не полез. И спасибо за это. Знаю, ты тревожишься за своего партнера. Что до меня, то и мне не верится в его причастность к смерти старика. Но единственное, что снимет его с крючка, – это другой подозреваемый.

– Значит, я найду вам другого подозреваемого.