Текст книги "Пожиратели света и тьмы"

Автор книги: Алан Дин Фостер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 21 страниц)

По пути Эхомба, с высоты своего роста свободно обозревавший городские кварталы и окрестности, скоро обнаружил, что при избытке света ему не удается разглядеть дальнюю оконечность пещеры. Вероятно, она простиралась далеко в глубь песчаной горы. Вот еще какая особенность бросилась ему в глаза: каждый квартал, каждый дом представлял собой укрепленный бастион. Постройки были украшены флагами, яркими полотнищами и цветами. Несмотря на малый рост местных жителей, город был построен с размахом.

Пастух грустно улыбнулся, вспомнив о своих детях – Нелетче и Даки. Уж они-то были бы счастливы побывать в этом городе-сказке. Кто лучше детей способен оценить великолепие песочного замка?

XXII

Город и все окружающее пространство являлись плодом неустанных трудов маленьких человечков. Там и тут работали бригады строителей, которые под руководством инженеров возводили крепостную стену, упиравшуюся в купол, постоянно подновляли сам купол, другие строения в пределах городской черты, работали в окрестностях. Собственно, работали прирученные слизни и улитки, а мастера управляли их действиями.

Повсюду, где проползли эти брюхоногие строители, оставался клейкий след. Свики следовали за улитками и слизнями на больших, с полруки, ящерицах-гекконах и длинными широкими щетками тщательно разравнивали слой клея. Эхомба поднял голову и обнаружил бригаду, работавшую на потолке пещеры. Свики висели вниз головами; подобная поза, по-видимому, нисколько не затрудняла их действия.

Скоро гости подошли к участку крепостной стены. Симна не удержался и попробовал кладку на прочность. Оказалось, что даже у такого великана, как он, не хватало сил, чтобы разрушить сцементированный песок, поблескивающий в золотистом свете.

Наблюдавший за ним Лозви охотно предложил:

– Смелее, смелее! Изо всех сил!

Симна надавил пальцем, затем ладонью – лицо его начало наливаться краской, – наконец толкнул плечом. Стена даже не шелохнулась.

– Можешь взобраться на нее, – гордо добавил Лозви. – Свики строят на века!

Процессия дошла до центрального городского квартала. Мостовая под ногами была подобна бесконечной книжной странице, покрытой замысловатыми письменами: затейливые, напоминавшие тайные знаки цветастые пятна лежали на прочнейшем, созданном из песка покрытии. Затем вся группа вышла на центральную площадь. Вокруг площади стояли многоэтажные дома, между ними и на их крышах возвышались цилиндрические башни и шпили; некоторые были настолько высоки, что взобравшиеся туда свики удивленно смотрели на Эхомбу сверху вниз.

От самой высокой иглы до купола оставалось еще с десяток метров, так что ни пастух, ни северянин не чувствовали давящей тяжести потолка или стесненности внутреннего пространства.

Между тем площадь быстро заполнялась жителями. Отряд, прибывший с путешественниками, скрылся в правых, выходивших на центральную площадь, воротах внутреннего кремля. Только Лозви остался с гостями. Он ехал возле ног Эхомбы и время от времени салютовал собиравшейся толпе копьем.

Когда процессия остановилась на площади, воин сказал, обращаясь к Эхомбе:

– Мне необходимо объявить о вашем прибытии избранным, после чего вам устроят достойный прием. Он повернул птицу и мгновенно умчался. Путешественникам ничего не оставалось, как ждать. Алита сделал три круга по площади, прежде чем улегся у ног Эхомбы. Северянин, с ленцой разглядывавший со-

бравшуюся толпу маленьких, с длинными мохнатыми ушами существ, не поворачивая головы, прошептал:

– Интересно, что он имел в виду, говоря о «достойном приеме»?

– Угощение, конечно. – Эхомба повернулся и серьезно посмотрел на товарища. – По-моему, ты говорил, что эти люди для нас совершенно не опасны.

– Снаружи, брат, снаружи. – Симна обвел взглядом стены искусственной пещеры. – Здесь мы как в западне. Если вдруг они решат, что мы враги, нам туго придется. Народ, который овладел искусством верховой езды на птицах и сумел приспособить слизней к строительным работам, способен очень удивить каких угодно великанов.

– Ты чересчур подозрителен, – тихонько рассмеялся Этиоль.

– И потому до сих пор живой.

– И очень шумный. – Алита с удовольствием потянулся. – Помолчал бы немного, а?

– Слушай, длинный братишка, почему бы тебе самому не заткнуться!.. – вспылил Симна.

В это время на площадь прискакал Лозви, и северянин оборвал фразу.

– Не так уж ты долго отсутствовал. – Эхомба приветствовал командира конного отряда.

– Приготовления к встрече, как мы и договаривались, сейчас будут закончены. Вас, друзья мои, ждет угощение. Куски, конечно, покажутся маловаты, зато их будет вдоволь.

Завтрак был доставлен на специально приспособленных для передвижения по песку санях. Их тащили попарно впряженные птицы. Бесконечный караван растянулся по всей площади. Эхомба удивлялся, как свики ухитрялись сохранять в свежем состоянии такое количество еды. Тут еще Лозви повторил утверждение, что обильное заимствование продуктов не нанесет никакого ущерба городским запасам.

В огромных, по понятиям свиков, блюдах, напоминающих людские вазочки для варенья, были с горкой насыпаны ягоды и орехи, а также кусочки дынь и с дюжину по-разному приготовленных грибов. Было мясо, о происхождении которого Симна предпочитал не задумываться. Были зажаренные в масле насекомые и даже кусочки хрустящего хлеба, выпеченного из зерен диковинных растений. После диеты из антилоп и печенной в земле рыбы разнообразные яства поражали изысканностью.

Народ песка сполна выполнил обещание, данное одним из его представителей. Когда на площадь вывезли миниатюрные кружки с домашним пивом, Симна впал в такое воодушевление, что хоть сейчас был готов записаться в число граждан удивительного города.

– А не такое уж плохое местечко этот Баррик!.. Если прорезать несколько окон в куполе, человек вполне может здесь прижиться.

– Они-то хотели спрятаться от опасности, а не смотреть на нее, – отозвался Эхомба. – Он окинул взглядом нескончаемую череду саней, ожидавших своей очереди. – У меня глаза слипаются. Нехорошо, если мы заснем все разом. Кому-то надо бы посторожить.

Симна опрокинул очередную кружку пива, осоловело поморгал и икнул.

– Что за глупые подозрения! Ты же сам сказал, что доверяешь этим карликам.

– Доверять-то я доверяю, но до определенного предела. В незнакомом месте среди неизвестного племени лучше держать ухо востро. Хотя бы в первое время.

– Да, Этиоль, похоже, ты все-таки смышленее, чем твои овцы! – засмеялся Симна.

– Спите спокойно. – Оба человека посмотрели на Алиту, растянувшегося на площади с закрытыми глазами. – Не беспокойтесь. Мы, кошки, спим подолгу, но сон наш легок. Шаги добычи или крадущуюся поступь врага мы сразу приметим. Можете мне довериться. Если наши хозяева окажутся двуличными, нас они врасплох не застанут.

– Удивительно, – пробормотал Симна. Один желтый глаз приоткрылся.

– Что тебе удивительно? Что у нас такой легкий сон?

– Нет, что ты использовал слово «двуличные», – ответил северянин. – Между прочим, что оно значит?

– Это когда говорят одно, а делают другое. – Глаз закрылся. – Заткнись и спи.

– Да, пожалуй. – Симна лег и оказался лицом к куполу. – Скажи, Этиоль, сейчас день или ночь?

Однако пастух, никогда не тративший времени попусту, уже крепко спал.

Утром гостей провели в другую часть подземного города-крепости, чтобы показать, каким образом свики расширяют свое жизненное пространство. Центром всех строительных работ, откуда с помощью птиц и ящериц вывозилась большая часть песка, являлся огороженный участок у основания купола. Там была сосредоточена небольшая группа мастеров и инженеров, которых, собственно, и обслуживали остальные службы.

– Поразительно, – сказал Эхомба, – как вам удалось построить все это? Вот вы копаете – но ведь в это место должен постоянно засыпать песок!

– Здесь производится расширение малого служебного туннеля, – объяснил Лозви. – А как и с помощью чего, сейчас увидите.

Между тем группа свиков, трудившаяся у основания купола, выстроилась у входа в прокладываемый туннель. Бригадир поднял руку, затем резко опустил ее, и неожиданно все рабочие – свики, входившие в группу, слаженно и мощно запели. Голоса у них были сильные, высокие. Хор взял единую, могуче зазвучавшую ноту.

В следующее мгновение путешественники с удивлением обнаружили, что песок в устье туннеля начал исчезать. В этом Эхомба убедился лично, наклонившись поближе к строительной площадке. Впрочем, нет, не исчезал – песок превращался в мельчайшую пыль и вылетал из дыры с неимоверной скоростью, словно там орудовали невидимой лопатой. По мере пения туннель заметно удлинялся и расширялся; другие рабочие направили туда слизняков, которые сразу начали цементировать стенки, потолок и пол подземного коридора.

Хор тем временем тоже продвигался вперед, и звучала все та же высокая пронзительная нота. В родной деревне Этиоль считался лучшим певцом, но куда ему было до маленького народца!.. Здесь сказывался не только природный талант, но и многолетнее обучение.

– Куда вы вывозите песок? – спросил Эхомба хозяина. Симна неодобрительно глянул на товарища и покачал головой.

– Ну какая разница? Неужели нельзя обойтись без постоянных вопросов? Или ты должен все знать? Ты представляешь, как это действует на окружающих?

– Ничего не могу с собой сделать, – признался пастух. Лозви проигнорировал спор, возникший между людьми.

– Песок из подземного коридора никуда не вывозится. Приглядитесь, песчинки все на месте – удаляется воздух между ними. Когда-нибудь обращали внимание, с каким шумом катится песок с дюны?

Эхомба кивнул, Симна, в свою очередь, энергично и отрицательно покачал головой. Алита всем своим видом демонстрировал глубочайшее безразличие.

– Этот рев, – объяснил Лозви, – вызван движением воздуха, находящегося между частицами песка. Наше пение выталкивает воздух прочь, а оставшийся песок спрессовывается. Таким образом, не просто освобождается место, но и стабилизируется песок. Потом пускают строительных животных, которые покрывают уплотненный слой клейким составом.

– Смахивает на магию, – заметил Симна.

– Отнюдь, – возразил Лозви. – Просто звуковая инженерия, в полном смысле этого слова.

– Замечательно! – с восхищением произнес Эхомба. – А как насчет других чудес, созданных мастерами народа свиков?

– Пойдемте, – пригласил Лозви.

Гостям показали огромные, расположенные в недрах горы склады, подземные фермы, где выращивались грибы, мастерские по производству изделий из кожи и других материалов, глубокие колодцы, которые в достатке снабжали жителей чистой и холодной водой… Еще ниже помещались подземные бассейны, конюшни, загоны для домашних животных. Особые фильтры были встроены в подземные туннели, откуда выкачивалось черное масло – им свики заправляли лампы и смазывали часы.

– В нашей стране полным-полно этого масла, – сообщил Лозви. – Мне кажется, что его хватило бы на все лампы в мире.

Эхомба поморщился.

– Пахнет неприятно. И пачкается!.. Нет, по мне лучше дрова.

Симна решил показать, что и он кое-что соображает.

– Эта дрянь ни на что другое и не годится. Я бы сказал так: берите сколько вам надо для ламп, а остальное пусть будет в земле.

Лозви засмеялся.

– Мы так и поступаем. Очень скоро вы увидите другие наши достопримечательности. А пока… Что-то я проголодался.

Симна радостно потер руки.

– Никогда бы не подумал, что можно разжиреть на таких маленьких порциях, однако вы, свики, убедили меня в обратном. Готовите вы не хуже, чем поете.

В середине дня, когда путешественники плотно пообедали, на площади вновь появился Лозви. С ним пришло полдюжины пожилых, роскошно одетых свиков. У всех были длинные седые усы, кончики которых свешивались до подбородков, однако никто из благородных свиков не мог по хвастать даже скудной бороденкой. Среди них находились и две пожилые женщины – их жидкие седые гривы, закручиваясь, опускались на плечи. Все были одеты в длинные, касающиеся земли одежды.

Старейшин сопровождал только Лозви. Как оказалось, он единственный умел объясняться на человеческом языке. В этот момент Эхомба задумался: а что, если появление коротышек на ночной стоянке в ущелье являлось частью хорошо продуманного плана? Трудно предположить, что Лозви без всякого разрешения сверху посмел бы привести в подземную крепость чужестранцев, представлявших из-за своих размеров явную опасность для города. Лозви не производил впечатление человека безрассудного, готового действовать сгоряча. Расчет в этом приглашении, безусловно, есть, но в чем он заключается?

– Перед вами представители Совета старейшин, – заявил Лозви.

Почтенные свики тут же поклонились до земли.

– Поскольку я оказался первым среди свиков, кто встретил вас, меня попросили обратиться к вам за помощью.

Симна потянулся к уху Эхомбы – тому пришлось чуть склонить голову – и прошептал:

– Чуешь, чем пахнет? Все эти изъявления дружбы имеют свою цену!

– Тихо! – прервал его Эхомба. – Сначала давай выясним, чего от нас хотят. – Затем он обратился к пришедшим: – Какого рода помощь вы ожидаете?

Лозви внезапно посуровел, выставил вперед ногу и еще громче заявил:

– Мы хотим, чтобы вы сразились с Дюнауэйком!

– Я так и знал! – в сердцах бросил Симна и осторожно поставил на площадь маленькую кружку пива. Эхомба, как всегда, остался невозмутим.

– Помнится, ты, Лозви, упомянул, что для победы над подобным существом необходимо применить магию. Я предупреждал тебя еще там, на ночной стоянке, что я не колдун и никаких магических секретов не знаю. С тех пор ничего не изменилось.

Лозви начала изменять выдержка.

– Когда я говорил, что народ песка ждет от вас помощи, я говорил правду. Беда в том, что Дюнауэйк очень близко, и с каждым днем подбирается все ближе. Вы сами видите, сколько усилий приложил наш народ, чтобы обустроить эту безрадостную округу. Могли ли вы вообразить, что люди наших размеров способны возвести все это? – Он обвел рукой городские стены и строения.

Эхомба кивнул:

– Пожалуй, да.

– Я рассказывал вам – там, в лагере, – что мы не можем вступить в схватку с Дюнауэйком. Единственное наше спасение в том, чтобы попытаться опередить его. – Лозви сделал паузу, затем еще более громко, даже с каким-то надрывом продолжил: – Как вы думаете, сколько раз нам приходилось менять местожительство? Сколько раз приходилось начинать заново, на девственной дюне?

Никто из путешественников не ответил, тогда Лозви ответил сам.

– Замок, в котором вы сейчас находитесь, уже сорок пятый. Сорок четыре раза мы вынуждены были спешно сниматься с места, находить подходящую гору и упорно трудиться, чтобы вновь построить такую красоту. На сорок пятый нам повстречались вы. Разве могли мы упустить такой случай?

Эхомба на миг представил себе долгий, полный страхов и безнадежности путь, который проделал этот трудолюбивый и добрый народец. Кочевье по стране, где даже ему и его спутникам барханы представлялись горами – что уж говорить о свиках! – было трудным и безнадежным предприятием. Бесконечный поход в никуда, только для того, чтобы спасти свои жизни, – подобная перспектива могла ввергнуть в отчаяние любое разумное существо.

Он оглядел удивительные, поражающие изяществом и тонким вкусом башни, прочные красивые дома, крепостные укрепления… Все это великолепие было изготовлено из обычного песка и теперь более походило на одну из многочисленных гробниц, которые народ свиков так часто возводил во время своих мытарств. Этиоль представил, что останется от этой красоты, когда сюда нагрянет Дюнауэйк, и ничего, кроме руин, сожженных домов, крошечных трупов детей и женщин, вообразить не мог.

Он присел на корточки и обратился к Лозви:

– Прошу прощения, но помочь мы вам не можем. Симна сперва испугался, затем почувствовал облегчение, хотя ожидал от товарища совсем иного ответа. Алита за спиной у людей перевернулся на спину и фыркнул.

– В лагере вы обещали по крайней мере попытаться дать нам добрый совет.

Эхомба пожал плечами.

– Да, я так и выразился: «попытаемся». Я тогда не знал, что ответить. Ты упорно настаивал, что для победы над Дюнауэйком без колдовства не обойтись. Я ответил, что ни я, ни мои друзья не имеют никакого отношения к магии. К сожалению, мы и совета дать не можем. О чем вести речь, если мы даже не знаем, что представляет собой этот Дюнауэйк. Поверь, мне близки страдания твоего народа. Я и мои друзья умеем сражаться с людьми, в силах одолеть любого зверя и даже, если повезет, способны совладать с дикой природой, но не с Дюнауэйком. Я никогда не видел его, никогда ничего не слышал о подобном чудище.

– А если вам удастся взглянуть на него, вы измените свое решение? – не сдавался Лозви.

– Вряд ли, – ответил Эхомба. – Если оно так опасно, как вы утверждаете, и мы бездумно, не зная, в чем его сила, вступим в бой, мы скорее всего погибнем. А мне погибать нельзя. У меня есть священный долг, семья, по которой я страшно скучаю…

– И товарищи, – быстро добавил Симна.

– Да, и товарищи. – Эхомба тяжело вздохнул. – Так что прости, Лозви, мне искренне жаль твой народ. Хорошо, что вы привыкли перебираться с места на место.

– От раза к разу легче не становится, – ответил Лозви. – Ладно, коли вы ничем помочь не можете, что тут поделаешь. Старейшины передадут ваш ответ Совету.

Благородные старики, стоявшие у него за спиной, вновь поклонились.

– Не будем вам мешать. Заканчивайте еду. Этим путешественники и занялись: Алита ел тихо, скромно, прикрыв пищу лапами, повеселевший Симна – беззаботно и с прежним аппетитом, Эхомба, может, и не совсем беззаботно, но со смирением – он не мог изменить мир, да и не хотел.

Если хозяева и затаили чувство обиды по отношению к гостям, то никак этого не показали. Даже Лозви. Остаток дня путешественники провели, осматривая восточные районы города, где тоже было немало интересного. Проводником по-прежнему выступал Лозви. Оказалось, что свики – древний и культурный народ, малоизвестный из-за своего скрытного образа жизни.

– Во всех пустынях, разбросанных по миру, живут наши дальние родственники. Тоже в дюнах, тоже подальше от глаз больших людей, – объяснял Лозви. – Так что никто из вашего рода великанов никогда не слыхал о нашем существовании. Разве что встречают порой следы на песке, но это следы животных и птиц, которых мы используем.

– Вы очень изобретательный народ, – уважительно заявил Эхомба.

– Да, – с гордостью кивнул Лозви. – Наши земли всегда были свободны от любых проявлений зла, кроме вторжений Дюнауэйка, но, боюсь, что бесконечно так продолжаться не может.

– Почему? – безразлично спросил Симна. Лозви взглянул на него и серьезно ответил:

– Большие люди, люди-великаны, почему-то страстно полюбили освещение. Они завели себе столько ламп, что рыщут по всем пустыням в поисках нашего масла, а когда находят его, качают в таких количествах, что недра быстро пустеют. Боюсь, наступит день, когда они явятся и на ту дюну, где будет построен новый город, и переворотят там все вверх дном.

Эхомба взглянул на потолок.

– Вряд ли они придут сюда. Эти земли слишком далеки и слишком бесплодны.

– Надеюсь, ты прав, друг мой, – вздохнул Лозви. – С сожалением могу признать, что ты не маг, каким мы тебя считали… Вам пора отправляться в путь. Что ж, по крайней мере вы могли убедиться в гостеприимстве нашего народа.

Эхомба отвесил ему поклон.

– Память о вашем народе навсегда сохранится в наших сердцах.

– Я тоже буду вспоминать о тебе, Этиоль Эхомба. Крошечный воин выдавил улыбку. Учитывая ширину его рта, улыбка едва не расколола лицо пополам.

– Завтра утром мои люди выведут вас наружу. Мы покажем короткую дорогу к северному побережью. Здесь есть глубокое и узкое ущелье, которое прорезает всю пустыню с юга на север. Следуйте по нему и скоро окажетесь в стране зеленых деревьев и бегущей воды.

– Как далеко отсюда до ближайшей реки и морского порта? – спросил Эхомба.

– На этот вопрос я не отвечу. Мы, свики, предпочитаем удаленные и пустынные уголки, где можно жить так, как нам хочется. К сожалению, не все высокие люди добры к тем, кто меньше их. Не знаю почему, но им нравится причинять вред слабейшим. Поэтому лучше вам забыть о нашем существовании.

– Что поделаешь, в мире полным-полно всяких задир и хвастунов, – согласился Эхомба. – Мне понятно ваше желание жить уединенно. Когда люди начинают заводить ссоры из-за пустяков, я сам предпочитаю общество овец.

– Итак, до завтра. Спите спокойно, друзья.

XXIII

Путешественники проснулись свежими и отдохнувшими. Теперь они были готовы продолжать путь на север. После прощального, такого же обильного угощения Лозви со своим отрядом повел гостей к выходу. Лучи восходящего солнца больно ударили людей по глазам. Пришлось отступить в глубь пещеры, в полумрак, и там подождать полчаса.

Они не могли пожать на прощание руки, как было принято на родине Симны ибн Синда, не могли и коснуться друг друга лбами – этим жестом при расставании обменивались жители Наумкиба. Не удалось им и облизать родные морды, как принято в кошачьем роду. Лозви просто поднял руку в прощальном приветствии, затем воины повернули пернатых скакунов и умчались по направлению к пещере, где скрывался изумительный по красоте, разумно обустроенный и обихоженный мир народа песка.

Расстались они после того, как колонна обогнула подножие дюны и вошла в устье узкой промоины. Проводив взглядами свиков, отмахав руками и лапой, трое путешественников, руководствуясь миниатюрным, нацарапанным на камешке планом, углубились в промоину и двинулись на север. Туда вели три узких ущелья, служивших весной руслом для быстрых потоков. Лозви указал на тот, который лежал посередине, пояснив, что если следовать по этой узкой извилистой лощине – путь, конечно, был трудный, – то в конце концов она выведет в страну зеленых трав и бегущей воды. Там отыскать подходящий порт уже не составит труда.

Трудности пути, обещанные Лозви, оказались преувеличением. Узкое русло действительно мало напоминало торную дорогу, однако идти здесь, часто прячась в тени отвесных скал, было несравненно легче, чем тащиться напрямую по пескам. К полудню на ослепительном небе начали собираться облака. Скоро безжалостное солнце оказалось прикрытым плотным тучевым пологом. Этого оказалось достаточно, чтобы Симна пришел в хорошее настроение. Путь предстоял длинный, но не тяжелый, воды было вдоволь, жара заметно спала – глядишь, и дождик смочит округу. Груз свой он приспособил повыше, чтобы вещевой мешок закрывал голову от прямых солнечных лучей. Чем не рай?

Он не стерпел и ткнул кота в бок.

– А в Баррике сейчас полуденный завтрак…

Эхомба, шагавший впереди, обернулся и посмотрел на товарища.

– Дай тебе волю, ты бы у них остался. По мне, мы и так там загостились.

– Конечно, не остался бы! Еда что надо, никто не спорит, но дамочки немного мелковаты на мой вкус…

Пастух укоризненно покачал головой.

– До чего ж ты, Симна ибн Синд, никудышный человек. Скажи, что ты сделал собственными руками? Что построил?

– В отличие от тебя, долговязого, приставленного к стаду, мне известно, на что следует обращать внимание в первую очередь!

– Ни в чем ты не знаешь меры! – Эхомба даже повысил голос. – Бесполезная, пустая жизнь!

– А как насчет твоей никчемности, Этиоль?! Пустой, бесплодной ничтожности?

– Пустой и бесплодной, утверждаешь ты? У меня красивая жена и двое здоровых сильных детей. Они позаботятся обо мне, когда я состарюсь.

Симна никогда не уступал перед физическим натиском, не сдавался и перед словесным.

– Когда я получу свою долю сокровищ, я куплю целый гарем. В нем будет кому позаботиться обо мне, защитить и доставить наслаждения. Найму телохранителей и лучших врачей! Я буду радоваться жизни, а над твоим высохшим телом будут причитать старухи!

– Здесь ты, возможно, прав, – согласился Эхомба. – Но между нами огромная разница.

– Какая же? – воинственно спросил Симна. Пастух вскинул голову.

– Найдя свое сокровище, я не хочу искать никакое другое.

– Какое сокровище?! – скривился северянин. – Красивая жена? У меня были и еще будут десятки самых красивых! А если захочу, то и сотня, и не каких-то «красивых», а просто пальчики оближешь!.. Золото, чтоб ты знал, самый сильный возбудитель на свете.

– На него не купишь любовь, – возразил Эхомба.

– Ой, любовь!.. – громко рассмеялся воин. – Ладно, брат, ты держись за свою любовь, а я – за свой гарем.

– Несладко тебе придется, Симна. Если только на мгновение потеряешь бдительность, не гарем будет подвластен тебе, а ты гарему.

Эхомба резко прибавил шаг – видно, надоел ему разговор с упрямым человеком. Однако Симна и не думал отставать. Откровенно говоря, он не совсем понял, что имел в виду Этиоль, однако никак не желал оставлять за ним последнее слово.

– Скажу тебе из собственного опыта…

– Пошел ты со своим опытом! Тихо!.. – Алита насторожился и поднял гривастую голову.

Оба – и Эхомба, и Симна – немедленно забыли о споре и принялись внимательно вглядываться в ту сторону, куда смотрел зверь, однако ничего необычного не увидели. Пробежала по склону бархана ящерица, по-прежнему в вышине кружила стайка драконов, монотонно жужжали редкие насекомые, прятавшиеся в редких зарослях пустынных растений…

Все было тихо и привычно.

Затем подул легкий ветерок, неестественно прохладный, навеявший оцепенение – окружающая местность словно на мгновение затаила дыхание. Потом разом отпустило. Симна вспомнил смерч, преследовавший в вельде дикого кота; что-то подобное он ощутил и тогда – внезапный, пробирающий до костей испуг, напоминавший удар молнии, и следом облегчение.

В ложбине было тихо, даже сумрачно. Солнце до сих пор пряталось за тучами. Две бабочки с белыми пятнышками на голубых крыльях игриво порхали над склоном возвышавшейся справа дюны – предвкушали миг продолжения рода. Их полет и едва заметное перемещение песка на округлой вершине дюны нарушали безмолвную неподвижность пейзажа.

Песок в отсутствие прилегшего ветра, казалось, катился сам собой. Хотя, если прислушаться, что-то в воздухе колебалось, текли какие-то невидимые воздушные струи, но их сил явно не хватало на то, чтобы шевелить песок на вершине бархана.

Затем течение усилилось, грязно-желтые, будто ржавые сгустки то и дело мелькали в пока еще прозрачном потоке песка, укладывавшегося на дно лощины в нараставший гребень. Высохший водоток очень скоро оказался перекрыт валом высотой в полметра. Было по-прежнему тихо, а песок все сыпался и сыпался с одной песчаной горы на другую.

Алита продолжал принюхиваться, но Эхомба внезапно решил остановиться.

– Что-то здесь не так.

Симна, не замечая ничего опасного, занервничал.

– Что случилось?

– Странный вал, – указал пастух. Симна посмотрел на безобидные песчинки, накапливающиеся на их пути.

– Песок как песок. Ну, катится по склону, что тут странного?

– На первый взгляд, ничего, – ответил Эхомба и покрепче сжал копье. – Обычно подобным образом заявляет о своем прибытии темнота. Причем это не эромакади – пожиратели света, с которыми могут справиться лишь эромакази – пожиратели тьмы. Нет, здесь проявляется нечто более физическое, менее тонкая сущность.

– Послушай, о чем ты толкуешь? – Невидимая опасность пугала Симну куда больше, чем самый грозный враг.

А Эхомба еще и сделал шаг назад, словно на самом деле отступил.

– Ржавый песок впереди – вовсе не песок. То есть не тот песок, который скапливается в дюнах. – Пастух многозначительно взглянул на товарища и указал на возвышавшийся по правую руку бархан. – С чего бы ветру с такой тщательностью отбирать отдельные песчинки?

Симна бросил пристальный взгляд на увеличивавшийся барьер и словно увидел картину с новой, неожиданной для себя стороны. Эхомба верно подметил: только бурые и кроваво-ржавые частицы песка срывались со своих мест и резво катили вниз по склону, сливаясь в завихрения, в сгустки. Именно такой песок на глазах перекрывал пересохшее русло. Вся остальная масса песчинок лежала спокойно и впереди этого потока, и позади него.

Воин с севера пришел в ужас.

– Может, нам лучше убраться отсюда? – предложил он дрожащим голосом. – Вернемся в город Лозви и снова пойдем на север, но уже другой дорогой. Зачем же нам противостоять ожившему песку?

Отступая, Симна наткнулся на левгепа, однако на этот раз огромный кот даже не рыкнул на приятеля. Он прильнул к земле и внимательно следил за происходящим.

– Боюсь, парень, слишком поздно, – сказал Алита. Усиливавшийся ветерок теперь заметно пошевеливал его гриву.

Полоса песка того же цвета засыпала лощину позади них, отрезав путь к отступлению. Симна с детским изумлением посмотрел на кота.

– Клянусь Гренторией, это же только песок! Да мы его в два счета сметем!

– Может, и так, – кивнул пастух. – Если бы он просто продолжал себе течь с запада на восток… – Затем Эхомба резко взмахнул копьем и указал им на вершину восточного бархана. – А ну-ка быстро за мной!

И сам сразу бросился вверх по склону. Бежать по осыпавшемуся песку было трудно, пришлось помогать себе на ходу левой рукой. Алита последовал за пастухом широкими прыжками, при этом не забывая поглядывать налево и направо. Симна спешил сзади и на каждом шагу проклинал сыпучую гадость, выскальзывавшую из-под ног. Он часто озирался, бросал взгляды на дно лощины, где выше и выше нарастал гребень темного песка.

Они успели одолеть половину склона, когда небо стало темнеть и позади послышался неясный звук, напоминавший нечто среднее между громовыми раскатами и надрывным плачем. Было в этом протяжном рокоте что-то от голоса зверя и воя ветра, но более всего стенания походили на жалобы дьявола. Беглецы, по середину голени увязавшие в толще песка, как по команде остановились, обернулись и наконец увидели то, что так страстно призывало их вернуться на дно сухого водотока.

Обликом оно напоминало песчаную дюну с пологим наветренным и крутым подветренным склонами, с дугообразным гребнем на вершине. Эта гора была повыше соседей и более узкой в основании. Необычен был и цвет песка – багрово-красный, нездоровый, вызывающий отвращение. Необычная говорливая дюна двигалась тем же способом, что и гуляющие по пустыне барханы, – перемещая свою массу с пологого на более обрывистый склон, при этом песчинки совершали кругообразные движения и ссыпались сбоку, то есть нарастал сначала один язык, затем другой. Передний фронт сыпучей массы через какое-то время становился ее тылом, затем серединой… Так она и двигалась, подобно медленно, однако неотвратимо и грозно вращающемуся колесу.

У страшной дюны не было рук, ног, каких-нибудь хватательных и выступающих приспособлений. Она давила своей тяжестью, налегала всей массой. Правда, время от времени сыпучее чудовище энергично выпускало длинные, похожие на щупальца языки песка. Более всего путешественников сразил неестественный цвет запевшего монстра: чем далее, тем отчетливее одухотворенная дюна наливалась болезненной краснотой. Теперь особенно ясно ощущались доходящие до точки кипения ненависть и жажда мести, которыми жила эта песчаная жуть.