Текст книги "Последнее приключение Флинкса"

Автор книги: Алан Дин Фостер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Алан Дин Фостер
Последнее приключение Флинкса
(Флинкс-6)

Глава 1

Если бы не страстная речь пухлого, розовощекого человека со щеткой коротких волос на макушке, сопровождаемая бурной жестикуляцией, вы бы вряд ли обратили на него внимание, поскольку внешность его была весьма заурядна. В иных обстоятельствах пятеро его приятелей, отличающихся друг от друга только цветом кожи и возрастом, показались бы столь же невзрачными. Пожалуй, только одного из них можно было отнести к разряду физически сильных людей. Все они родились на разных планетах, и каждый прожил жизнь по-своему. Но в этом не было ничего удивительного, а тем более замечательного.

Зачем собрались они сегодня в этой тесной комнате? Ответ был прост. Сюда их привело Дело, которому они служили со слепым фанатизмом, который подчас бывает тверже эпоксена или дюрасплава. Они свято верили в правоту своего Дела, были убеждены, что правда на их стороне и были готовы пожертвовать ради него своей жизнью.

Вот и сейчас они буквально преобразились, сбросив свои повседневные маски с такой же легкостью, с которой ящерица сбрасывает свою кожу. Они считали себя крестоносцами идеи и были исполнены воодушевлением.

Каждый вносил в Дело свой особый вклад. Тот, кто выступал, давал деньги, сидящий напротив него – силу и ловкость, сидящий рядом – свою врожденную хитрость. И все шестеро дополняли друг друга, горя одной и той же безудержной страстью.

Это были лидеры растущей организации, избранные для того, чтобы определить ее цели и разработать план действий.

Оратора знали в организации под кличкой Паук, которая как нельзя лучше отражала свойства его ума, но не внешность. Когда он говорил о деле, от его кажущегося добродушия не оставалось и следа: глаза буквально вылезали на лоб, а рот кривился в злобной усмешке.

Никто из них не знал настоящих имен друг друга. Так было надежней. Взяв себе клички Флора, Ящерица, Ормега, они позаимствовали их у животного мира и мира растений, которые взялись защищать с таким рвением. Экология стала символом их веры. Они молились ей, не зная колебаний и не задавая вопросов. Их система взаимоотношений, казавшаяся столь неестественной, была для того и создана – чтобы сохранить естественность между видами, которую цивилизация Содружества вознамерилась уничтожить во чтобы то ни стало.

Таковы были их воззрения.

И в них они не были одиноки, чего не скажешь об их методах, где они явно переходили границу разумного. Экология стала их религией, и всех, кто не разделял их веры, они записывали в еретики, которых следовало уничтожать любыми средствами.

Уже несколько лет они терпеливо дожидались своего часа, а тем временем набирались сил и иногда проверяли их, устраивая небольшие провокации и мелкий саботаж. То срывалось производство нежелательной продукции на химическом заводе, то откладывалось на неопределенный срок сооружение космопорта, и все благодаря тому, что при принятии ответственных решений они умело манипулировали голосами, перетягивая их на нужную сторону. В ход пускались любые средства: деньги, убеждения, а иногда и шантаж.

Так поступали они во имя Дела. И при каждом успехе их уверенность в себе крепла, а в организацию вливались новые члены. Это уже не был кружок ненормальных, от которого можно отмахнуться. И для властей они стали проблемой, пусть до поры не очень существенной, но все же приведшей к тому, что труднее стало привлекать в свои ряды прозелитов. Убеждать же старых членов в чем-либо не было никакой необходимости.

Что касается численности, то организация достигла своего предела. И теперь могла либо замкнуться в себе, загнивая и разрушаясь, либо совершить рывок вперед.

Настало время превратить Дело в широкое Движение. Чтобы это произошло, необходимо заявить о себе во весь голос перед всем Содружеством, мощно, чтобы это невозможно было проигнорировать и чтобы все увидели, насколько далеко они намерены зайти в отстаивании своих убеждений. Пришло время последнего рывка, который заставит весь мир ахнуть и содрогнуться. Этот шаг даст им всемирное признание, которого они до сих пор избегали, а теперь оно стало им жизненно необходимо. Именно теперь нужно продемонстрировать всю силу и несокрушимую мощь их организации, чтобы число тех, кто готов встать под их знамена, возросло вдвое, а то и втрое. Пришло время доказать, что с их организацией придется считаться.

По этой причине и собрались эти шестеро, скрывающие под кличками свои имена. В той тесной и душной комнате они собирались, чтобы окончательно решить: где, когда и как они заявят о своих намерениях. И хотя у них не было общепризнанного лидера, Паук, наделенный немалым даром красноречия, говорил первым и обычно дольше остальных.

Произнося свои пламенные речи о Деле, Паук становился неотразим. Внутри этого кругленького, пухленького тельца, которое можно было бы назвать ошибкой семейной наследственности, обитала высокая мрачная душа. Ее предки наверняка бродили где-то в застенках первых инквизиторов. Он не знал сомнений и никогда не раскаивался в содеянном, потому что был убежден в верности своих поступков при любых обстоятельствах. Его товарищи внимали ему с уважением, испытывая те же чувства, но не умея с такой же легкостью облечь их в слова.

Нынче для организации стало опасно собираться в одном и том же месте. Против нее в последнее время были проведены некоторые акции, и организация понесла потери. Правда, человеческих жертв пока не было. Но внимание властей к ним было привлечено, и каждый из шестерки добирался до места встречи окольными путями.

Они были уверены, что не вызвали в пути никаких подозрений. Осторожность была их защитой, анонимность – залогом безопасности. Кроме того, никто не знал, на каких планетах организация раскинула свои сети. Правительства хотя и были настойчивы в борьбе с ней, но страдали доверчивостью и неповоротливостью.

Но скоро и это не будет играть никакой роли. Одним стремительным движением на благо матери-природе они по собственной воле сорвут с себя маску секретности, представ перед Содружеством во всей своей мощи. И тогда каждый телеканал, каждое агентство новостей объявят их имена. Этот очистительный жест произведет впечатление на их многочисленных последователей, их ряды пополнятся, и это повергнет нечестивых промышленников на колени. И наступит в этой части Галактики новая эра уважения и любви.

Разумеется, это будет тщательно выверенный шаг, ведь они не только преданы Делу, но и осмотрительны. Все будет самым тщательным образом продумано.

Организация уже всюду пустила свои метастазы, поэтому недостатка в планах не было. Сделать предстояло слишком многое, а вот времени на это оставалось мало. Однако теперь, после столь долгих лет подпольной жизни, трудов и лишений, они могли, наконец, действовать по-настоящему. Отныне правительства, крупные корпорации и потерявшие всякий стыд эксплуататоры всего живого будут иметь дело с ангелом возмездия, который предстанет перед ними в облике их организации.

А если кому-нибудь из них суждено погибнуть? Это их не очень пугало, они давно согласились с тем, что отдать жизнь за правое дело почетно. Да и что может значить жизнь одного человека, когда на карту поставлена чистота и неприкосновенность десятков миров?

Завершая свою речь, Паук кратко обрисовал сложившуюся ситуацию, а затем кивнул Флоре – женщине, сидевшей справа от него. Она была выше всех находящихся здесь мужчин, за исключением Щепки, который сидел на противоположном конце стола. Ее глаза сияли голубизной, а волосы имели оттенок золотой пряжи. Тело Флоры источало жар, словно раскаленные пески пустыни. Когда мужчины видели ее, их начинали одолевать галлюцинации. Она могла быть звездой, блистать на всех межзвездных телеканалах, пожиная богатство и славу, но подобная ерунда не привлекала ее. По профессии Флора была биологом. Ей был присущ тот же фанатизм, что и всем сидящим за столом – ни один мужчина и ничто другое не интересовало ее так, как Дело.

Когда Флора говорила, ее природная обворожительность несколько смягчала резковатую горячность ее преданности Делу. Первоначально ее красота отпугнула организацию, но ее преданность и военная подготовка, которую она когда-то прошла, помогли преодолеть барьер неприятия. Теперь на нее смотрели так же, как и на любого другого бойца. В одиночку ей удалось убедить правительства двух планет изменить решения по важным для ее товарищей вопросам. Один раз – уговорами, другой раз – шантажом.

И вот теперь она держала в руках кусок ткани сантиметров пяти толщиной и размером с носовой платок.

– Как вы думаете, что это такое? – спросила она. – Это новый продукт, и пока его можно считать предметом роскоши из-за дороговизны. Это последнее и самое гнусное извращение естества ради выгоды.

Ее безупречно очерченный рот скривился от отвращения, отчего красота несколько померкла. Зато был достигнут необходимый эффект.

– Это часом не Сплетение «Вердидион»? – спросила Ормега, вытягивая шею, чтобы получше разглядеть предмет.

Флора хмуро кивнула.

– Этот когда-то неприкосновенный организм из нетронутого, первозданного мира подвергся насильственной генной мутации ради создания невиданного ранее комфорта для кучки толстосумов, – продолжила она. – Правда, уже стало известно о планах снижения себестоимости за счет увеличения объемов выпуска этой продукции.

В ее устах сказанное звучало как богохульство.

– Другими словами, негодяи вынашивают замыслы не ограничивать сбыт пределами той планеты, где этот продукт производят.

– Эта планета как нельзя лучше подходит для наших первых массовых выступлений, – сказал Паук, сложив ручки на животе. – Здесь полностью отсутствуют смягчающие обстоятельства, ведь речь не идет о том, что лабораторные крысы коверкают природу, скажем, злаков, чтобы накормить лишние рты. Налицо злонамеренная попытка манипулировать естественной средой исключительно в целях обогащения. И мы пойдем до конца, чтобы выкорчевать зло. Пусть тогда другие компании этой отрасли трижды призадумаются, прежде чем попытаются сделать нечто подобное на любой другой планете! Как вам хорошо известно, до сих пор наша деятельность ограничивалась отдельными попытками спасти какой-нибудь вид или биоформу. На этот раз, друзья мои, весь мир обратился к нам за спасением и поддержкой. Впервые нам представилась возможность обеспечить будущее целой экологической системы. И теперь мы сжимаем в руке меч, а не скальпель. Да, этот шаг таит в себе опасность и потребует огромных расходов. Любой, кто не желает участвовать в этой акции, может выйти из игры. От этого наше уважение к нему не уменьшится. Если наша разведка принесет необходимую информацию, то наши шансы на успех увеличатся.

– Я, к сожалению, не так хорошо знакома со Сплетением «Вердидион» и его происхождением, – перебила Паука Ормега, вторая женщина в составе совета шести.

Она была невысокого роста, темноволосая и намного старше Флоры. Однако между обеими существовали прочные духовные узы. Они обе были ревностными служителями одной и той же веры. Ормега не завидовала молодости и красоте Флоры, а та, в свою очередь, уважала опыт и знания старшей подруги.

– Сплетение «Вердидион» – сложный органический механизм. Оно, как и большинство биоформ, зарегистрированных к настоящему моменту на этой планете, имеет высокую способность к адаптации, – принялась объяснять Флора, положив образец на стол. – По своей структуре оно напоминает мох, только более высокоразвитый, чем его родичи на Земле, Ульдоме или любой другой планете с влажным климатом. Первоначально предполагалось, что его реакции чисто пьезоэлектрического порядка, но дальнейшие исследования указывают на более сложную природу. Нам в течение некоторого времени удается перехватывать засекреченную информацию этой фирмы. Так вот, в своем обычном состоянии этот мох абсолютно бесполезен. Но эти бездушные твари, именующие себя исследователями, нашли себе забаву – вмешиваться в структуру его ДНК.

– И во что превратился мох после опытов? – спросил Ящерица.

– В ковер. – Флора выплюнула ответ как кусок гнилого яблока. – В самый обыкновенный ковер.

– Ты хочешь сказать, что теперь по нему будут ходить? – в ужасе прошептала Ормега. – Это по живому-то существу!

– Он может выдержать значительный вес. Хождение по нему, похоже, не причиняет ему особого вреда. Взгляните.

С этими словами Флора положила на пол кусочек живого ковра. Все приподнялись со стульев. Под их взглядами Флора поставила ногу в середину густой поросли. Зелено-рыжие волоски тотчас прилипли к ступням, создавая им дополнительную поддержку.

– Если вы двинетесь в ту или другую сторону, ковер тоже как бы сам по себе сдвинется, подталкивая вас в нужном направлении.

Все тотчас увидели, как шелковистая поверхность ковра, точно колонна муравьев, слегка передвинула ногу Флоры влево. Женщина сошла с живого коврика, и волоски снова замерли неподвижно.

– Этот сложный организм можно выращивать до больших размеров или компоновать его кусочки как угодно в соответствии с размерами комнаты. Нужную ему влагу он поглощает из воздуха. Он лишен фотосинтеза, поэтому ему не нужно постоянное освещение. Когда по нему ходишь, возникает ощущение, что паришь в воздухе. Кроме того, от него исходит слабый аромат цветущей мальвы, – ее голос звенел, как натянутая струна, а голубые глаза горели огнем. – Но разве он создан природой для того, чтобы служить половиком у изнеженных толстосумов!

– В своем естественном состоянии, – вставил Паук, – это Сплетение съеживается при давлении, но отнюдь не приобретает дополнительную упругость. Этот же – отродье дьявола и не имеет права на существование.

Из нагрудного кармана комбинезона Флора достала небольшой пузырек из-под духов и вылила его содержимое на живой коврик. Паук бросил в лужицу небольшую зажигательную капсулу. Мох-мутант вспыхнул и под взглядами умолкнувшей шестерки превратился в обугленную корочку, но никому из присутствовавших и в голову не пришло, что экспонат может испытывать от сожжения гораздо большие мучения, чем от хождения по нему. Но разве это главное? Он же не творение природы, а всего лишь продукт фантазии извращенцев-экспериментаторов. Стоит ли задумываться о его страданиях! Впрочем, с не меньшей легкостью и тоже не задумываясь о чужих страданиях, они уничтожили бы и тех, кто породил этого мутанта. Сплетение, подобно и тем, кому оно было обязано своим появлением, не заслуживало ни сострадания, ни снисхождения.

В комнате некоторое время плавал едкий дым. Еще до того, как он рассеялся, человек, называвшийся Ящерицей, вскочил и принялся говорить.

Он был худ, но не костляв, а лицо его выглядело таким же изможденным, как у Щепки. Внешность он имел довольно заурядную – среднего роста и такого же среднего телосложения. По возрасту Ящерица был младше большинства своих товарищей. Однако эта заурядность делала его самым опасным среди всех членов группы. Она позволяла ему незаметно растворяться в толпе, заглядывать людям через плечо, не привлекая к себе никакого внимания, и носить личину самой невинной добродетели. Его профессия была не более примечательна, чем внешность. Даже жена не смогла бы заподозрить в нем члена тайной организации. Если бы она узнала об этом, наверняка испугалась бы, ведь она пребывала в убеждении, что компания мужа – не более, чем невинное братство скучающих предпринимателей.

Когда речь заходила о вопросах, тревожащих каждого члена организации, Ящерица преображался на глазах. Его лицо становилось суровым, а под левым глазом начинался нервный тик, увеличивающийся или ослабевающий в зависимости от страстности выступления.

Однако сейчас Ящерица вполне сносно владел своими эмоциями. Раз уж организация решила заявить о себе развращённому человечеству, ей, как никогда, были нужны трезвые головы.

Ящерица был создателем той грандиозной картины, которая сейчас мерцала во всю стену позади стула, на котором восседал Паук. Ни стол, ни стены, ни пол, казалось, не скрывали в себе никакого голографического проектора. В этом проявился еще один талант Ящерицы – умение маскировать приборы в любом интерьере. Ящерица называл это гологенизирующей технологией.

Картина изображала небольшую часть Галактики. И пока шестерка заговорщиков смотрела на нее, она уменьшилась до таких размеров, что в поле зрения остались лишь звезды, составляющие Содружество. Затем перед взорами собравшихся предстала одна-единственная звезда, ничем не примечательная, вокруг которой кружились пять планет.

После того, как видоискатель сосредоточился на третьей планете, перед ними закружилось, подобно балерине не сцене, изображение чужого мира.

Ящерица снова заговорил. Он начал щедро осыпать своих товарищей статистическими выкладками.

Все краем уха слушали выкладки, касающиеся диаметра планеты и ее гравитации. Зато сведения об ее уникальной и почти нетронутой экологической системе вызвали настоящий восторг.

– Это Длинный Тоннель, – говорил Ящерица, указывая на изображение. – До сих пор исследована лишь крохотная часть планеты. Но и этого вполне достаточно, чтобы убедиться, что этот мир таит в себе удивительные природные чудеса. Атмосфера на планете вполне пригодна для дыхания, но климат крайне суров и неприветлив. Здесь так просто не разбежишься.

– Слава Богу, что существуют хотя бы такие утешительные мелочи, – прошептала Ормега.

– К сожалению, таких мелочей очень мало, – нахмурился Ящерица. – Вам известно, что из себя представляют наши общие враги. Если запахло барышами, их не остановит никакая погода.

Ящерица снова привлек внимание своих товарищей к голограмме.

– Пока что там существует только одна колония, по численности не больше экипажа исследовательской станции. – Ящерица водил пальцем, и изображение, послушное его тепловому излучению, менялось. На стене проступил небольшой фрагмент поверхности планеты, над которым толстым слоем клубились облака. – Мы особенно обеспокоены деятельностью одной компании, которая не является филиалом ни одной из крупных торговых фирм, – в глазах Ящерицы блеснул огонь, а в голосе послышались язвительные нотки. – Однако, несмотря на свои небольшие размеры, ей удалось нанести значительный ущерб природе планеты за очень короткий отрезок времени. Доказательством тому служит та прыть, которую они продемонстрировали, выбросив на рынок этот гнусный «Вердидион».

После этих слов все стали возмущенно перешептываться.

– Пока что сфера коммерческого применения этого изделия достаточно ограничена. Но, к сожалению, на рынке нет ничего, даже отдаленно напоминающего Сплетение. Следовательно, по мере роста известности его потребительских качеств будет увеличиваться и спрос на него. Те, кто заказывает Сплетение, либо не знают, что популярная новинка – плод чьих-то преступных действий, либо им это безразлично. Разве мы собрались бы здесь, если бы речь шла о естественном биологическом организме? Но Сплетение – самый мерзкий продукт из всех известных нам, полученных в ходе незаконных генетических манипуляций. И фирма, создавшая его, только и занята попытками подчинить себе десятки других биоформ, – голос Ящерицы звучал все более страстно, а тик под левым глазом усиливался. – Сплетение «Вердидион» – лишь первый пробный шар в ряду новых чудовищных надругательств над природой. Беззащитные биоформы, населяющие планету, как нельзя лучше подходят для генетических опытов. Те же, для кого бессовестная эксплуатация беззащитных живых организмов стала второй натурой, нашли здесь поистине золотую жилу!

Только сейчас Ящерица сообразил, что сорвался на крик, и поспешил снизить тон.

– Мне уже попадались на глаза некоторые из их заявок на новые биоинженерные продукты, которые они собираются получить путем генных манипуляций с местными биоформами. Большинство этих продуктов – детища одного-единственного блестящего, но извращенного ума. Это глава биоинженерного подразделения фирмы, винтик в ее механизме, которому они, по-моему, вряд ли смогут найти замену. Мастерство в биоинженерии ценится дешево, зато интуиция – на вес золота.

– Этот человек несет ответственность за изготовление живого ковра? – спросил Щепка. Ящерица кивнул.

– Тогда, мне кажется, всем ясен ход наших дальнейших действий, – произнесла Флора, на которую теперь нельзя было смотреть без содрогания. – Похитив эту конкретную человеческую особь, мы одним ударом решим все проблемы, что и требуется для успешного завершения нашей миссии. А заодно поставим заслон на пути дальнейшего надругательства над природой.

– Таково было и мое намерение. – Паук откинулся на спинку стула и снова сложил на брюшке пухлые ручки. – Планета Длинный Тоннель словно самой природой создана для того, чтобы мы отпраздновали на ней свой маленький дебют. Преступления, совершающиеся там против природы, – самые гнусные из числа им подобных. Однако фирма, которая их совершает, не столь велика и не располагает достаточными связями, чтобы противостоять нам. Кроме того, они нанесли пока что только одну рану планете, которая в остальном остается нетронутой. Эта рана безусловно заживет. Одновременно мы заявим о себе, и пусть это послужит предупреждением нашим врагам. Мы удалим раковую опухоль, пока она не пустила метастазы. Все согласны?

В голосовании не было нужды. Добавить к сказанному тоже было нечего. Правда, некоторые все же одобрительно закивали.

Щепка обернулся к Ящерице. Эти двое были самостоятельными деталями одного механизма. И напоминали своими действиями направляющие ножки насекомого, влекущие все тело вперед, к выбранной цели.

– Я полагаю, ваши люди готовы действовать? – лаконично спросил Щепка.

Ящерица в ответ быстро кивнул.

– Готовы и рвутся в бой. Они долго тренировались и теперь рады показать себя в деле.

– Такая возможность у них будет. – Паук обвел всех задумчивым взглядом. – Довольно скрываться в тени, ограничиваясь манифестами и подсовыванием информации в каналы новостей. Хватит униженно вымаливать время в эфире у крупных межпланетных телестанций. После событий на Длинном Тоннеле наши имена будут у всех на устах. Все Содружество узнает, кто мы такие. Колеблющиеся примкнут к нам. И тогда мы всерьез сможем приступить к обузданию политики нашего насквозь прогнившего правительства.

Они наверняка подняли бы тост за успех дела, но никто из них не брал в рот спиртного и не употреблял наркотиков. Как можно проповедовать чистоту естественной среды, если сам не можешь содержать в чистоте собственный организм. Им хватало экстаза от служения Делу и от предвкушения войны против насильников природы.

Существовали и другие организации, исповедующие сходные идеи. Но шестерке было прекрасно известно, что они из себя представляли. Слабые и нерешительные, они мало что могли. Лишь те, кто сейчас сидел вокруг стола, были поистине ударной бригадой будущего экологического джихада.

Ящерица незаметно повел рукой, и голограмма исчезла, словно ее вовсе не было. Все поднялись с мест и стали потихоньку расходиться, тихо, но достаточно возбужденно переговариваясь между собой. Каждый знал свою роль в операции. В успехе не было сомнения.

Жуликоватые промышленные бароны и их прислужники-франкенштейны слишком долго пользовались вседозволенностью и безнаказанностью. Пробил час очистительного удара.

Они еще недолго пошептались приглушенными голосами и исчезли из комнаты. Время научило их терпению, а опыт их требовал осторожности. Выйдя гуськом из невзрачного дома, они кто пешком, а кто на машинах направились к ближайшей остановке. Каждый из них уже обдумывал следующий свой шаг в выполнении своих обязанностей. И никто бы не смог заподозрить в них членов правящей верхушки набирающей силу террористической организации.