Текст книги "Чародей с гитарой"

Автор книги: Алан Дин Фостер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 20 страниц)

Глава 11

День ушел на приготовления, закончившиеся только к вечеру.

Посреди центральной палаты Древа на деревянном полу нарисовали круг. Он был испещрен криптограммами и знаками. Возможно, это были вычисления, а может, и всякая ерунда. Талее, Погу и Маджу приказали не путаться под ногами. Повторять не пришлось. Клотагорб стал на другой стороне круга напротив Джон-Тома, нервно барабанившего пальцами по дуаре.

– Что мне делать?

– Ты чаропевец. Пой.

– О чем петь?

– О том, что мы пытаемся сделать. Я бы хотел помочь тебе, мой мальчик, но мне нужно еще о многом подумать. К тому же и голоса у меня нет.

– А что, – с опаской проговорил Джон-Том, – ездовая змея, может, у меня получилась случайно? Сам не знаю, как это вышло. Может, не надо, а?

– Не время, – коротко молвил волшебник. – Старайся. Пой естественно, и волшебство свершится. Таков обычай чаропевцев. Значит, так – у тебя свое дело, у меня свое.

С удивительной скоростью чародей погрузился в неглубокий транс и начал читать заклинания и чертить в воздухе знаки. До Джон-Тома доносилось нечто неразборчивое о пространственных вихрях, связях между измерениями, а также о теории контролируемой катастрофы.

Джон-Том же, напротив, в полной нерешительности перебирал струны дуары. Он искал нужный мотив… От струн исходило голубое свечение. Он был в полном смятении… К тому же приходилось вспоминать все, о чем говорится в песне.

Наконец он прекратил поиски – нужно же хоть на чем-то остановиться – и начал петь «Мечту Калифорнии».

Он ощутил ритм, обманчивую силу слов, голос его окреп, аккорды сделались богаче, и всю свою тоску по дому он вложил в слова: «Там, в Лос-Анджелесе, мне было бы тепло и уютно». В Древе сделалось темно. В центре круга сгустились яркие желтые облака. Как бы отражая их свет, по полу пополз густой изумрудный туман.

Из облаков дождем хлынули желтые капли – сгустки энергии; зеленый дождь потек к небу из ленивой туманной пелены. Встречаясь, капли сливались, рождая единый вихрь, тут же начинающий распухать и раздуваться.

Голос Джон-Тома отдавался в стенах палаты, пальцы его порхали над струнами. Могучая мелодия, столь похожая на гитарную, грохотала, сливаясь со звучным и ровным голосом Клотагорба. Далекие отголоски глубокого низкого звона ревом могучего космоса наполнили комнату – словно бы магнитофон проигрывал запись на два порядка медленнее, чем положено. По телу Джон-Тома бежали мурашки, ослепительный теплый блеск исходил от него.

Он продолжал играть, хотя пальцы его теперь, пожалуй, проходили сквозь струны, не прикасаясь к ним. На рабочей скамье Клотагорба звякали пустые бутылки, книги падали с полок – сама сердцевина Древа сотрясалась от звуков.

Близилась кульминация, приближался конец баллады, а Джон-Том еще оставался внутри Древа. Он попытался передать свое ощущение беспомощности Клотагорбу… спросить, что делать дальше. Наверное, волшебник понял, о чем говорил тревожный взгляд юноши. А может, так случилось и потому, что они просто очень четко взаимодействовали.

Могучая желто-зеленая вспышка истребила и облака, и туман, и кружащий меж ними сгусток. Огромный незримый кулак ударил в солнечное сплетение Джон-Тома… Перегнувшись, он двинулся вперед, но, сделав несколько шагов, ударился о противоположную стену и упал. Свитки, обломки черепов, высохшие головы, висевшие на стене, стружки, щепки, порошки, обрывки тканей – все посыпалось на него. Внутри круга свечение начало слабеть.

Джон-Том не стал обращать на это внимания. Он видел этот круг – а ведь не должен был бы. Потрясенный и взрывом и падением, он все-таки понимал, что видеть внутренности Древа уже не может. Он должен был очнуться Дома – лучше всего в собственной комнате… Или в аудитории, или, на худой конец, хотя бы на асфальте Уилширской транспортной магистрали.

А он лежал на животе внутри Древа.

– Не получилось, – громко пробормотал Джон-Том. – Я не вернулся домой. – И он почувствовал себя героем фильма о войне, поджегшим пороховой погреб и взлетевшим на воздух вместе с врагами.

Внутри круга таял последний свет. Джон-Том невольно задержал дыхание. Жалость к самому себе начала отступать на второй план. В центре круга, широко расставив ноги, сидела высокая молодая женщина, разве что на волосок ниже шести футов. Она опиралась о пол отведенными назад руками и очумело озиралась по сторонам. Длинные черные волосы были завязаны сзади в конский хвост.

На ней была абсурдно короткая юбка, из-под которой выглядывали шорты из такого же материала… Гольфы, теннисные тапочки и длинная фуфайка с четырьмя вышитыми спереди буквами. Лицо ее являло собой ошеломляющую смесь профессионалки с Тижуаны и Мадонны Тинторетто… Угольно-черные глаза, как у Маджа, и кофейного цвета кожа.

Она поднялась на дрожащие ноги, отряхнулась и принялась оглядываться.

С помощью Пога Клотагорб перевалился на живот. Тут он сумел пустить в ход все четыре лапы и подняться. Потом чародей попробовал нашарить очки, свалившиеся при падении. В стене Древа осталась вмятина, отмечавшая место, куда он врезался.

– Что случилось? – решился спросить Джон-Том, так и не сумевший отвести взгляд от женщины. – Что же у нас не вышло?

– Ты, как и сам понимаешь, остался здесь, – прозаичным тоном отвечал Клотагорб. – Ну а к нам притянуло еще кое-кого. – Волшебник, поглядев на новоприбывшую, озабоченным голосом спросил: – Дорогая моя, а вы случайно не эн’джинеер? Или, может быть, вы чародейка, колдунья или ведьма?

– Sangre de Cristo[9]9
  Кровь Христова (исп.)


[Закрыть], – хрипло буркнула девица, отодвигаясь подальше от разговорчивой черепахи. Потом она остановилась – смятение и первый испуг уступили место приступу гнева.

– Где я, а? Comprende tortuga?[10]10
  Понимаешь, черепаха? (исп.)


[Закрыть] Ты понял? – Она медленно отвернулась. – В каком это аду я очутилась? Сузившиеся глаза ее остановились на Джон-Томе.

– Ты… А мы с тобой не знакомы?

– Итак, если я правильно тебя понял, ты не эн’джинеер? – переспросил приунывший Клотагорб.

– Это я-то инженер? Inferno![11]11
  Пекло! (исп.)


[Закрыть] Нет! Я учусь на театральном факультете Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе. И я как раз отправлялась на репетицию – в группу скандирования… когда вдруг очутилась в каком-то кошмаре. Только… ты, tortuga, не очень-то страшный. Так значит, если это не кошмар… – продолжила она, поднеся руку ко лбу, и слегка пошатнулась. – Madre de dios.[12]12
  Матерь Божья (исп.)


[Закрыть] Значит, у меня головная боль.

Клотагорб поглядел через разорванный круг на Джон-Тома. Все еще не закрывая рта, тот пялился на девицу, позабыв о собственной неудаче.

– Чаропевец, ты знаком с этой дамой?

– Боюсь, что так, сэр. Ее зовут Флорес Кинтера.

Услышав свое имя, девица вновь повернулась к нему.

– Значит, я и правда узнала тебя. – Она нахмурилась. – Только не могу вспомнить, как тебя зовут.

– Меня зовут Джон Меривезер. – Имя ничего не говорило ей, и юноша добавил: – Мы с тобой учимся в одном университете.

– Нет, не помню. А вместе мы ни разу не занимались?

– Едва ли, – ответил он. – Я бы такое запомнил…

– Подожди-ка… Минуту! Теперь знаю! – Флорес, словно обвиняя, ткнула пальцем в его сторону. – Я тебя видела в кампусе. Ты там подметал залы, работал на газонах.

– Я время от времени занимаюсь этим, – смутившись, сказал Джон-Том. – Я всегда старался работать в саду во время репетиций группы скандирования. – Он неловко улыбнулся.

Из-за спины его донесся громкий, но тоненький девичий смех. Все обернулись – осев на деревянный пол, Талея истерически хохотала, держась за бока.

– Я тебя не знаю, – проговорила Флорес Кинтера. – Что тут смешного?

– Он! – Талея указала на Джон-Тома. – Он должен был помочь Клотагорбу найти у вас инженера и поменяться с ним местами. И поэтому он думал о доме, обо всем, что ему привычно. А о деле забыл. И мысли его во время чаропевства с инженеров переключились на нечто более приятное.

– Не знаю, как это вышло, – бормотал Джон-Том. – Может, в песне что-нибудь не так спелось. То есть я не помню, о чем именно думал, вспоминая про дом. Все внимание ушло на пение. Может, виной какая-нибудь строчка – скажем, «если б мне пришлось сказать ей»… – Более смущенным он себя еще не чувствовал ни разу в жизни.

– Значит, это ты виноват в том, что я здесь очутилась? – спросила черноволосая амазонка. – И где же это я?

– Возможно, и виноват, – пробормотал Джон-Том. – Я всегда тобой восхищался… издалека. Наверное, когда я думал о другом, мысли мои сами собой обратились к тебе… – Он умолк.

– Вот как? Значит, все ясно. – Флорес поправила волосы, поглядела вокруг – на юношу, девушку, выдру, черепаху, летучую мышь. – Если у этого парня приступ косноязычия, может быть, кто-нибудь из вас будет любезен и объяснит мне, что произошло?

Клотагорб, вздохнув, взял ее за руку, подвел к низкой кушетке и усадил.

– Это весьма сложно объяснить, моя юная леди.

– Попробуй. Если ты родом из barrio[13]13
  Предместья (исп.)


[Закрыть], тебя трудно чем-нибудь удивить.

И волшебник приступил к пространным объяснениям.

Угрюмый Джон-Том сел рядом с ним, ощущая тем не менее неподобающую радость. Раз уж суждено оставаться здесь, трудно подыскать себе компанию лучше, нежели великолепная Флорес Кинтера.

Наконец Клотагорб завершил объяснения. Девушка, внимательно выслушавшая их, поднялась и встала перед Джон-Томом.

– Значит, вина тут не только твоя. Похоже, я теперь поняла. El tortuga просветил меня. – Она повернулась и показала на дверь. – Тогда чего мы ждем? Нужно немедленно помочь здешним.

– Такое желание достойно одобрения, – с восхищением проговорил Клотагорб. – Ты – очень энергичная юная леди. Жаль, конечно, что ты не тот эн’джинеер, которого мы искали, но ты выше и сильнее, чем многие здесь. Умеешь драться?

С коварной улыбкой она отвечала – и сердце Джон-Тома упало.

– Мистер Клотагорб, у меня одиннадцать братьев и сестер, младше меня только одна. И я занялась группой скандирования лишь потому, что в этом университете девушкам не разрешается играть в футбол, за команду то есть. А вообще я выросла с навахой в сапоге…

– Такого оружия мы здесь не знаем, – удовлетворенно отвечал Клотагорб. – Однако не сомневаюсь, что мы сумеем вооружить тебя вполне подходящим образом.

Притихшая Талея подошла к новоприбывшей, одобрительно поглядывая на нее.

– Такой высокой женщины я еще не видела.

– Я высокая даже по нашим меркам, – отвечала Кинтера. – Иногда это мешает, но только не в спорте. – С ослепительной улыбкой она поглядела на Талею и протянула ей руку. – А рукопожатия у вас в ходу?

– Да. – Талея нерешительно протянула свою.

– Bueno.[14]14
  Хорошо (исп.)


[Закрыть] Мы будем подругами.

– Мне тоже хотелось бы.

И две девушки пожали друг другу руки, проникаясь взаимной симпатией.

– Об этом я могла только мечтать, – бормотала Кинтера, блестя глазами.

– Значит, ты не расстроилась? – изумленно уставился на нее Джон-Том.

– Ну разве что самую малость.

Пог с ворчанием принялся убирать обломки, оставшиеся после взрыва, вызванного схлопыванием интерразмерностного вихря.

– С самого детства я мечтала сделаться героиней в сверкающей броне, – продолжила Кинтера.

– Беспокоиться не о чем, – решительно заявил Джон-Том. – Я тут успел уже кое-чему выучиться. Так что пригляжу за тобой.

– О! Обо мне нечего волноваться, – весело отвечала она.

Появился Пог с охапкой старого оружия.

– Во, собрал после вашего ухода, – пояснил он Джон-Тому. – Босс решил завести туд немного железок, чдобы нашлось чем проткнуть ящерицу, ежели его магия заржавеет.

Флорес Кинтера немедленно склонилась над грудой смертоносной стали и стала в ней рыться с отнюдь не дамской прытью.

– Ага, вот это, пожалуй, по мне.

– Но это же опасная штуковина, – отвечал Джон-Том покровительственно, подойдя к ней поближе.

– Конечно, но судя по тому, что говорил Клотагоп… Клотагорб то есть… Последи за ногами, этот топор хорошо заточен. – Юноша отступил на пару шагов. – Какое ж удовольствие, если все безопасно? – поведала ему Флорес, словно обращалась к полному дураку. – А вот действительно милая штучка, – проговорила она, вынимая короткий меч с зазубренными краями. Можно я возьму его?

Меч был рассчитан на личность ростом не выше Маджа и в ее руках казался просто длинным толстым кинжалом.

Флорес сделала движение, словно хотела заткнуть кинжал за пояс, и тут поняла, что пояса на ней нет.

– Да, в этом здесь не походишь, – пробормотала она.

– О, боже! – Мадж воздел руки к потолку и отвернулся – Только не снова в Линчбени за этим же самым делом.

– Не беспокойся. – Талея поглядела на рослую девушку. – Если волшебник способен наколдовать подходящую ткань, мы вдвоем придумаем что-нибудь. Так, Флорес?

– Зови меня Флор, будь добра.

– Не знаю, как насчет наколдовать, – осторожно проговорил Клотагорб, – но в кладовых Древа у нас что-нибудь да найдется. Пог покажет.

– Конечно, покажет, – буркнул мыш. – А чдо ему еще остается?

И обе девушки следом за летучим мышем исчезли в другой части внутренностей Древа, явно конца не имеющих.

– Ну, чего? Управляйся теперь сам. – Мадж дружески хлопнул Джон-Тома по спине мохнатой лапой и уставился на юношу, задрав вверх насмешливую рожу. – Сперва с Талеей финтил, а теперь это черноволосое великолепие материализовал. Вот это штучка! И мне бы такую.

– Я бы лучше поменялся местами с инженером, – пробормотал Джон-Том. Он думал о Флор Кинтера. Почему-то она представлялась ему совсем другой. – Мадж, я часто видел эту новую даму, Флор то есть, но всегда представлял ее более… ранимой, что ли.

– Эту-то? Ранимой? Чтоб я сдох, приятель, тока она ранима, как оцелот с шестью лапами.

– Понимаю, – грустно сказал Джон-Том.

Мадж поглядел на дверь, за которой исчезли женщины.

– Ей-ей, ты тут зря о ранимости толкуешь. Это ж как по горам лазить. А я так всегда обожал исследовать всякие выступы да расщелины. – И, игриво хихикнув, он отодвинулся от Джон-Тома.

– Юноша побрел к скамье. На ней восседал Клотагорб, обозревая разрушения и пытаясь отыскать среди обломков что-нибудь целое.

– Мне действительно очень жаль, сэр, – неуверенно проговорил Джон-Том. – Я старался изо всех сил.

– Я знаю это, мальчик. Ты не виноват. – Клотагорб, Успокаивая юношу, похлопал его по колену. – Редко найдется такой человек – волшебник, воин или рабочий, – который способен думать одними только мозгами, забыв о природном инстинкте. Не волнуйся. Что сделано, то сделано, и следует воспользоваться результатами ошибки. Во всяком случае, у нас появилась сторонница и воительница. Ну, а кроме того, у нас есть ты со своим, несомненно, могучим, пусть и непредсказуемым дарованием чаропевца… И не только им.

– Но я боюсь даже попробовать вновь.

Волшебник покачал головой.

– Это невозможно. Даже если бы я рассчитывал уцелеть в еще одном таком чародействе, все необходимые порошки и материалы уже израсходованы. Чтобы собрать нужное количество одного только иттербия, потребуется не один месяц.

– Можно только надеяться, что вы не ошибаетесь в моих способностях, – пробормотал Джон-Том. – Что-то здесь от меня вообще толку нет. Что, если в нужный момент я не вспомню подходящую песню? – Он вдруг нахмурился. – Вы, кажется, сказали, что у меня есть не только способности, но и еще что-то?

Волшебник закивал, обнаруживая явное довольство собой.

– Иногда хороший пинок куда полезнее углубленных размышлений. Когда при диссипации интерразмерностной силы меня швырнуло о дерево, я вдруг на короткий миг отчетливейшим образом увидел… Словом, я знаю теперь, кто направляет угрожающее нам зло. – И он многозначительно поглядел на внимающего Джон-Тома.

– Тогда скажите мне, кто и что…

Чародей-черепаха жестом остановил юношу.

– Подождем лучше, пока девицы вернутся. Беда угрожает всем, исключений не будет.

Пока они ждали, Джон-Том приглядывался к волшебнику. Клотагорб сидел, отдавшись размышлениям, выходящим за пределы разумения остальных.

Девушки вернулись, Пог за спиной их бурчал что-то раздраженным тоном. Джон-Том испытал легкое потрясение при виде того, как преобразился нежный цветок его юношеских фантазий.

Знакомые фуфайку и юбку на Флор сменили брюки и жилет из белого, похожего на кожу материала. Узкий жилет оставлял обнаженными плечи и руки, смуглая кожа изумительно контрастировала с молочно-белой одеждой. За спину была на тесемке переброшена черная шляпа с бахромой, в тон к ней были подобраны черные же сапоги с угольной оторочкой. На металлическом черном поясе покоился длинный кинжал – или короткий меч, как угодно-а правая ручка красотки держала кистень о двух шарах на цепочках.

– Ну, как тебе? – Она изящно взмахнула сим инструментом и пояснила Джон-Тому, почему выбрала именно его. Оказалось, что он напоминал привычную ей дубинку. Разница была только в паре шипастых металлических шаров, оказывающих воздействие смертоносное, а не просто утихомиривающее.

– А тебе не кажется, – со сложным чувством проговорил он, – что это уже чересчур?

– Поглядите-ка, он еще выступает. В чем дело-то, что тебе здесь не нравится? – Обернувшись кругом, Флорес присела в насмешливом реверансе. – Или дамы так себя не ведут?

– Да нет. То есть…

Она подошла к юноше и со смехом положила ему на плечо руку. Ладонь прожгла и зеленый переливчатый плащ, и голубую рубашку.

– Не пыжься, Джон. Или Джон-Том, раз тебя так здесь называют. – Она улыбнулась, и раздражение, вызванное ее появлением в этом облачении, исчезло. – Я не изменилась. Ты просто не понял, что на самом деле ничего обо мне не знаешь. Не считай себя виноватым… Впрочем, на это мало кто способен. Я осталась той же, что была всегда, просто мне вдруг выпал шанс порезвиться в одной из собственных фантазий. Очень жаль, что я не соответствую твоей мечте.

– Но как же дезориентация? – недоумевал он. – Когда я сюда попал, то ощутил такое смятение… был настолько озадачен, что даже думать не мог.

– Что ж, – отвечала она. – Возможно, я больше тебя читала о невозможном или мечтала куда глубже, чем ты. Я здесь как дома, Compadre mio.[15]15
  Благодетель мой (исп.)


[Закрыть] – Пристегнув двойной кистень к наборному поясу, она откинула капюшон и опустилась на пол… Все это было проделано одним невероятно изящным движением.

– Я уже объяснил Джон-Тому, – начал Клотагорб, что своим совместным воздействием взрыв и волшебство, которое мы творили, наконец показали мне источник того самого зла, что грозит поглотить этот мир. А может быть, заодно с ним и ваш, юная леди, – обратился он к Флор, – если мы не остановим его здесь.

Талея и Мадж внимали с почтением, Джон-Том слушал не без сомнений, Флор же – с явной тревогой. Внимание Джон-Том делил между словами чародея и девушкой своей мечты.

Безусловно, девушкой из мечты она осталась и здесь. Она мгновенно приспособилась к этой странной жизни – и значит, она другая. Более того, немыслимая ситуация, безусловно, доставляла ей удовольствие. Подобное поведение заставляло его устыдиться. Сколько же дней понадобилось ему самому, чтобы по-мужски принять свою судьбу?

Неуверенность в себе сменил гнев – как несправедливо все это… В конце концов пришло и смирение. Впрочем, как отметил Мадж, ситуация могла быть и хуже. Если Флор отнесется к нему только как к другу – а он все же надеялся на большее, – все равно куда приятнее, если рядом будет она, а не пятидесятилетний тип… пусть даже и инженер. И с Талеей она уже подружилась.

Да, все могло сложиться куда хуже. А теперь события могут развиться самым приятным образом. И Джон-Том позволил себе легкую внутреннюю улыбку.

В конце концов, энтузиазм Флор может оказаться только кратковременной позой. Если истинно то, что предрекает Клотагорб, все здесь станет намного хуже и всем придется полагаться друг на друга. И он будет под рукой, когда Флор потребуется на кого-нибудь опереться. Решив так, Джон-Том обратил все свое внимание на слова Клотагорба.

– Это все Броненосный народ, – пояснил чародей, медленно прохаживаясь вдоль полок с уцелевшими сосудами. – Они собираются всеми своими тысячами, десятками тысяч вторгнуться в Теплые земли. Легионы их уже кишат на Зеленых Всхолмиях. В одно мгновение увидел я огромные плацы для боевых учений, устраиваемые возле Куглуха. Роются норы для бесчисленных орд, собираются все новые и новые войска. Я видел, как тысячи рабов, лишенных души и разума, откладывают рабочие инструменты и берутся за оружие. Они готовят такой натиск на Теплые земли, какого мы не знали. Я видел…

– Я видел кошку в перьях… в баре Флиртачии-града, – перебил его Мадж с абсолютным отсутствием такта. Последние несколько минут его явно раздирало нетерпение, вырвавшееся в единой вспышке. – Не то чтоб я в вашем зловещем предсказанье сомневался, ваше всемогущество, тока Броненосный народ вечно на нас нападает. Конечно, опять скоро полезут, тока чего ж бояться-то? – Выражение лица Талеи свидетельствовало о том, что она согласна с выдром. – Их всегда останавливали в Трумовом Проходе за Вратами Джо-Трума. И они всегда лезут этой самой кучей, о которой вы говорите, тока стратеги из них… да и храбры они по-дурному. И всегда кончалось одним – они нам тока землю унавоживали в Проходе.

– Верно, – отозвалась Талея. – Я тоже не вижу ничего особенного, так что и бояться, по-моему, нечего. Не понимаю причин вашего беспокойства.

Волшебник терпеливо поглядел на нее.

– А тебе самой приходилось сражаться с Броненосным народом? Знаешь ли ты об их жестокости, о тех гнусностях, на которые они способны?

Откинувшись в кресле, изготовленном из рогов какого-то неизвестного чудища, Талея тонкой ручонкой отмахнулась от всех проблем.

– Конечно, нет. Я с ними не дралась. Последний раз они напали шестьдесят семь лет назад.

– В сорок восьмом междуцарствии, – проговорил Клотагорб. – Я все отлично помню.

– И каков же был результат? – поинтересовалась Талея.

– После битвы и внушительных потерь с обеих сторон армии Броненосного народа были вытеснены обратно на Зеленые Всхолмия. И с тех пор мы о них не слыхали. До сего дня.

– Иначе говоря, мы в дерьмо их растерли, – с удовлетворением подытожил Мадж.

– Ты самоуверен, как и все, кто не испытан в бою, – пробормотал Клотагорб.

– Ну а чем закончилась предыдущая битва, и та, которая была до нее, и в тридцать пятом междуцарствии, которое, как сообщает история, принесло Броненосным полное поражение, и все битвы и стычки, происшедшие с первого дня существования Врат?

– Все это верно, – признал Клотагорб. – В прежние времена им разве что удавалось подняться на Врата. Но я опасаюсь, что на этот раз все сложится по-иному, да так, что ни одному жителю Теплоземелья и не приснится такой исход.

– Почему же? – Талея наклонилась вперед.

– Потому что к уравнению добавляется новый член, моя драгоценная и невежественная юная дама. Ткань судьбы сминается могучей рукой. Равновесие между жителями Теплоземелья и Броненосным народом серьезно нарушено. Я чувствовал это… Я ощущал это уже многие месяцы. Однако тогда я не мог увязать эту угрозу с Броненосным народом. А теперь, когда мне удалось это сделать, когда ясна природа беды… Она стала втрое горше. Потому-то я и стремился зацепить в вашем мире того, кто мог бы определить причины и устранить их. Тебя, Джон-Том, а теперь еще и тебя, дорогуша. – Он кивнул в сторону притихшей Флорес Кинтера.

Откинув с лица черные пряди, обхватив колени руками, она внимательно слушала волшебника.

– А, не верю я в это, шеф, – пренебрежительно фыркнул Мадж. – Броненосный народ ни разу не добирался до верхушки Врат, как ты говоришь, иначе мы бы их в порошок стерли.

– Самоуверенность молодости, – вздохнул Клотагорб, но дал Маджу договорить.

– И тока когда в прошлом бойцы Теплоземелья желали размяться как следует, они выезжали из Врат навстречу Броненосным. Это ж вечно неравный бой, неужели им еще не надоело?.. Остается тока дивиться.

– И не надоест, мой мохнатый друг, пока кого-то не останется: или их, или нас.

– А почему это вы решили, что у них завелось там что-то эдакое, чего раньше никогда не было?

– Боюсь, что я не ошибаюсь, – торжественно проговорил волшебник, – однако ныне я не ближе к природе этого нового зла, чем прежде. Я знаю только, что оно существует и если его не разрушить, то придется готовиться к встрече. – И он погрозил пальцем в сторону Талеи. – А здесь, моя милочка, немедленно возникает вопрос об одном важном преимуществе, которым обладает Броненосный народ и с которым нам разом не управиться. Речь идет о том, что народы Теплоземелья разделены и независимы. А Броненосный народ стремится к поставленной цели под руководством одного предводителя. Они обладают силой, которую дает централизованная власть… По природе своей она не волшебна, но тем не менее смертельно опасна.

– Тем не менее это самое их единство не мешало нам тысячу лет растирать их в дерьмо, – невозмутимо парировала Талея.

– Верно, но на этот раз… на этот раз я боюсь жуткой беды. И память прошлых побед может только усугубить ее, как только что продемонстрировала ты, дорогуша. Несчастье это грозит прорвать границы пространства и времени… Оно способно распространиться на все континуумы. Боюсь, что если мы не сможем отвести ее, нас ждет, друзья, не поражение – Армагеддон[16]16
  Битва сил добра и зла перед Страшным судом, которая произойдет на горе близ города Меггидо, отсюда название.


[Закрыть].