Текст книги "Джон Фицджеральд Кеннеди"

Автор книги: Алан Бринкли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава 2 Начинающий политик

В начале политической карьеры Джека Кеннеди у его друзей и родственников были весомые основания сомневаться, что он пригоден для общественной жизни как публичный политик. Джек не был еще бойким оратором, слушателям он казался скованным, неловким и неуверенным. Старался избегать непосредственного общения с избирателями, а если все же приходилось выходить к ним, держался отчужденно и напряженно. Был крайне непунктуален, заставляя ждать себя час и более. Казалось, что из-за продолжающихся проблем со здоровьем у него просто не хватит сил для проведения интенсивной предвыборной кампании. В ответ на вопрос, почему он баллотируется в Конгресс, Джек часто говорил, что делает это в память о погибшем брате. В 1946 году, во время его первой избирательной кампании, людей в его команду в основном подбирал отец, и они рассматривали работу с сыном как очередное задание босса. Несмотря на все свои достоинства – хорошо встреченную общественностью книгу, впечатляющую военную биографию, известную фамилию, – Джек в политике был новичком, молодым и неопытным. Оппоненты называли его «чужаком» и политическим авантюристом, сынком богатого папаши, у которого за душой нет ничего, кроме папенькиных денег [70].

Однако Джек обладал некоторыми незаурядными качествами, которые не сразу бросались в глаза. В отсутствие своих деспотичных родителей он становился обаятельной компанейской личностью. У него было множество верных и преданных друзей, приобретенных во время учебы в Чоуте и Гарварде, службы во флоте, – всюду, где ему приходилось бывать. Во многих отношениях он был симпатичнее своего чересчур серьезного, честолюбивого и импульсивного старшего брата. К тому же, вступая в политику в 1946 году, он имел в активе послужной список героя войны, разрекламированный и, до некоторой степени, романтизированный усилиями прессы. Однажды, во время посещения собрания общества матерей «Золотая звезда» [71] (женщин, потерявших на войне сыновей) в Чарлстоне, он сказал, обращаясь к аудитории: «Думаю, я знаю, что вы чувствуете. Моя мать тоже потеряла сына». Казалось, с этими словами между ним и присутствующими в зале женщинами установилась какая-то «магическая связь» [72].

Еще одним и, возможно, не менее важным преимуществом Джека были деньги и связи отца. Сам Джек мало интересовался вопросами финансирования своей кампании, сосредоточив внимание на выступлениях, митингах, встречах. Первое время и его дед, сам бывший мэр, хотел помочь внуку в предвыборной кампании, но там, где за дело брался Джо Кеннеди, другим делать было нечего. Джо взял на себя всю грязную работу: раздал деньги боссам окружных избирательных комиссий, оплатил агитационные листовки и рекламу на рекламных щитах, нанял специалистов по связям с общественностью, создал банк телефонных номеров. Он организовал несколько тщательно продуманных мероприятий, включая грандиозное «чаепитие» в шикарном отеле в Кембридже, во время которого члены семейства Кеннеди, мужчины во фраках и белых галстуках-бабочках, а женщины в парижских вечерних туалетах, терпеливо ждали своей очереди, чтобы пожать руку каждой из полутора тысяч приглашенных избирательниц. На предвыборную кампанию Джека в Конгресс ушло 300 тысяч долларов, что намного превысило затраты всех других кандидатов, вместе взятых. Деньги Джо оставались важнейшим и абсолютно незаменимым фактором в успешной политической карьере его сына. Говорят, что Джо Кеннеди как-то хвалился: «Джек у нас пройдет на „ура“! Мы его, как горячий пирожок продадим!» Позже один из сотрудников вспоминал: «Он был вдохновителем всей предвыборной кампании Джека и лично руководил каждой деталью в ее проведении» [73].

Что касается предвыборной программы, то ее, в общем-то, не было. Джек часто говорил о том, что видел и испытал на войне, о героизме своих боевых товарищей, причем некоторые из них выступали в его поддержку на встречах в избирательном округе. Джо, в свою очередь, распечатал публикацию Джона Херси в еженедельнике New Yorkerо спасении моряков катера «PT-109» тиражом в сто тысяч экземпляров и позаботился, чтобы они все попали в руки избирателям. Джека больше интересовали вопросы внешней политики, поэтому он хотел сделать основной темой своей кампании международное положение. Но, несмотря на первые проявления ораторского мастерства, его выступлениям не хватало четкости и конкретности: «Соединенные Штаты Америки и весь мир оказались на распутье. Наши сегодняшние действия определят развитие цивилизации на много лет вперед. Мы живем в мире, который старается залечить страшные раны после жестокой бойни… Нас ожидают нелегкие времена» [74].

Почувствовав, что в 1946 году избирателей больше волнуют экономические проблемы, Джек стал повторять стандартные положения «Нового курса» Рузвельта. Но в целом тремя столпами кампании были его молодость, военные подвиги и лозунг «Новое поколение предлагает своего лидера» [75].

Джек легко победил на первичных выборах Демократической партии в одиннадцатом округе штата Массачусетс. Однако, поскольку он соревновался с десятью другими кандидатами, общее количество отданных за него голосов составило всего около 12 %. На следующем этапе избирательной кампании, будучи абсолютным фаворитом в округе, традиционно голосующем за демократов, Джек попытался яснее очертить цели своей политики. В широко разрекламированной речи, которую он назвал «Почему я демократ», он не только говорил о поддержке партийной платформы, но и выдвинул собственные идеи.

Например, он предупреждал об угрозе, которую, по его мнению, представляет Советский Союз и его «программа завоевания мира». На самом деле, что именно он говорил, уже не имело особого значения. В условиях, когда в национальном масштабе в ходе этих выборов Республиканская партия одержала внушительную победу, Джек стал конгрессменом от демократов, получив 73 % голосов избирателей своего округа [76].

* * *

Выборы 1946 года не только обеспечили республиканское большинство в Конгрессе, но и привели в высший законодательный орган страны молодых ветеранов войны от обеих партий. Джек Кеннеди был одной из самых заметных личностей в этом новом призыве. Конечно, известность довольно быстро приобрели и некоторые другие конгрессмены-новички, например, республиканцы член Палаты представителей Ричард Никсон из Калифорнии и сенатор Джозеф Маккарти из Висконсина, активно работающие в комитетах Конгресса. В отличие от них Кеннеди проявлял мало интереса к рутинной работе Палаты представителей. С помощью отца он подобрал себе большой – один из самых больших в Конгрессе – штат весьма компетентных помощников, которые освободили его от исполнения многих неприятных обязанностей. Насколько это возможно, он избегал встреч с избирателями, зато, снова не без помощи отца, вошел в состав двух авторитетных комитетов Палаты представителей, важность которых обусловливали экономические трудности первых послевоенных лет: Комитета по вопросам образования и труда и Комитета по делам ветеранов.

Джек был довольно пассивным членом обоих комитетов, часто опаздывал или вообще не приходил на их заседания. В его собственном избирательном округе жили в основном представители рабочего класса, о нуждах которых он мало знал и мало заботился. Вообще, когда речь заходила о внутренней политике, он обычно выступал за снижение дефицита бюджета, призывая к сокращению бюджетных ассигнований с тем, чтобы не пришлось экономить средства на оборону.

На этом фоне заметным исключением стала его поддержка Федеральной программы строительства субсидируемого жилья, которая находилась в центре дебатов в 1946 году, после длительной предвоенной экономической депрессии и строительного застоя военных лет. Здесь, однако, Кеннеди настроил против себя Американский легион, неосторожно, хотя в целом справедливо назвав его «барабанщиком колонны лоббистов сектора недвижимости» [77]. В 1947 году он был последовательным, хотя и не очень страстным, противником законопроекта Тафта-Хартли, направленного на ограничение прав профсоюзов.

В работе Конгресса Кеннеди больше всего интересовали международные дела – область деятельности, в которой он никак не был задействован и на которую не мог повлиять в Конгрессе. Он поддерживал доктрину Трумэна, заложившую фундамент политики сдерживания, с которой Америка вступила в Холодную войну. Еще до окончания первого срока в Конгрессе он уже планировал новую избирательную кампанию – возможно, на место губернатора штата или сенатора. И Трумэн, и Кеннеди должны были переизбираться в 1948 году, и Джек имел надежды на карьерное продвижение, которое он, по его мнению, заслуживал как специалист по международным делам. Но он отказался от своих планов, выяснив, что у него, мало кому известного политика, всего один срок прослужившего в Палате представителей, практически нет шансов на более высокую выборную должность. Во время следующих выборов он без труда сохранил за собой место в Конгрессе и продолжал добросовестно поддерживать законопроекты, которые могли помочь его избирателям. Но это было не то, чего ему хотелось, к чему он стремился.

* * *

От большинства членов Палаты представителей Кеннеди отличался частыми отлучками из Вашингтона. Он проводил выходные в Хайеннис-порте, но в тот район Бостона, в котором жили его избиратели, не ездил. В отпуск приезжал в семейный дом в Палм-Бич. Путешествовал по Калифорнии, Ирландии и Англии. Почти всюду, где бывал, тратил много времени на знакомства с представительницами прекрасного пола. Причиной его частых отлучек из Капитолия была не только его беспокойная натура, но, как и раньше, его слабое здоровье. Его донимали проблемы со здоровьем, усиливающиеся боли в спине, всевозможные болезни, которые никто не мог диагностировать.

В 1947 году, во время поездки в Англию, он заболел так сильно, что принял последнее причастие в католической церкви при лондонской больнице. Но именно там британский врач, наконец, распознал симптомы: Кеннеди страдал болезнью Аддисона, редким и опасным заболеванием, возникающим вследствие того, что надпочечники не производят необходимые гормоны. Хроническая надпочечниковая недостаточность вызывает многочисленные расстройства, которые затрудняют постановку диагноза. Этим, по крайней мере, частично, можно объяснить тот факт, что болезнь Кеннеди так долго не могли определить, хотя описана она была еще в девятнадцатом веке. Правильный диагноз, по-видимому, спас ему жизнь, так как без лечения болезнь приводит к смертельному исходу, а регулярный прием кортизона, хотя и имеет неприятные побочные действия, позволяет контролировать состояние больного. Несмотря на то, что в дальнейшем у Кеннеди продолжались мучительные боли в спине и другие недомогания, вскоре после начала лечения кортизоном тяжелейшие симптомы болезни, которые он испытывал с детства, стали постепенно отступать. Кортизон придал коже Кеннеди смугло-румяный оттенок и добавил «солидности» его сухопарой фигуре [78].

В юности Джек был окружен множеством друзей, но, занявшись политикой, начал постепенно отдаляться от них. Сохранив дружбу с Лемом Биллингсом и еще несколькими старыми приятелями, он мало виделся с остальными и не заводил новых товарищей, хотя, как это обычно бывает с известными людьми, имел много знакомых, которые называли себя его друзьями. У Джека не было особой близости даже с собственными родными братьями и сестрами. Он плохо знал их, поскольку, будучи намного моложе, они росли, когда он жил в интернате, учился в университете или служил во флоте. После смерти Джо-младшего самым близким человеком из их числа для него стала сестра Кэтлин, которая во время войны переселилась в Англию. Ее первый муж, маркиз Хартингтон, погиб на фронте. Вскоре после войны у нее начался роман с Питером Вентвертом, восьмым графом Фитцуильямом. Роза Кеннеди была категорически против отношений Кэтлин с Фитцуильямом, который не был католиком и у которого в это время шел бракоразводный процесс с первой женой. Роза даже угрожала отречься от дочери, если та надумает выходить за него замуж. Джек всячески поддерживал сестру, роман которой с Фитцуильямом, несмотря на угрозы матери, продолжался. Весной 1948 года, игнорируя предупреждение об опасных погодных условиях, Кэтлин и Питер отправились на юг Франции на борту частного самолета и погибли, когда самолет врезался в гору. Для семьи это была уже вторая горестная утрата. Угнетенный потерей еще одного дорогого ему человека, Джек впал в депрессию и несколько недель не мог прийти в себя. Позже он сблизится с младшими Кеннеди, особенно сестрой Юнис и братом Бобби, но пока чувствовал себя очень одиноким [79].

* * *

В этот печальный момент своей жизни Джек с головой окунулся в мир политики. Начался его второй срок в Конгрессе, но он по-прежнему стремился минимально участвовать в повседневной работе комитетов и заседаниях Палаты представителей. Большую часть времени он проводил в Массачусетсе, в то время как в Вашингтоне за него трудились его многочисленные талантливые помощники. Он же сосредоточился на подготовке к выборам в Сенат в 1952 году: начал ездить по штату, встречаясь с избирателями за пределами своего округа; и научился эффективнее общаться с аудиторией. В своих выступлениях он в основном затрагивал проблемы внешней политики, коммунистической угрозы и Холодной войны, которые не вызывали серьезных разногласий у жителей штата Массачусетс – его избирателей. Принципы Холодной войны он отстаивал даже более воинственно и агрессивно, чем лидер его партии президент Гарри Трумэн. Так, когда в октябре 1949 года пал режим Чан Кайши, он присоединил свой голос к тем, кто обвинял в таком развитии событий специалистов по Китаю Оуэна Латтимора и Джона Кинга Фэрбэнка, а заодно и весь Государственный департамент. Кеннеди, в частности, утверждал: «Наши дипломаты и наш президент разбазаривают то, что наши солдаты по крупицам собирали во время войны» [80].

Хотя Кеннеди и не был демагогом-антикоммунистом, он в то время разделял взгляды своего друга сенатора Джо Маккарти, которого в 1952 году назвал «великим американским патриотом» [81]. Он с энтузиазмом поддержал билль Маккарэна-Уолтера, против которого резко выступали либералы. Трумэн наложил на законопроект вето, но Конгресс преодолел президентское вето, и закон, обязывающий коммунистов проходить регистрацию, а Министерство юстиции – расследовать их деятельность, был принят. Через много лет, когда Кеннеди искал поддержки либеральных демократов, те припомнили ему его позицию при голосовании билля [82].

К началу 1952 года Кеннеди стал кандидатом Демократической партии на выборах в Сенат от штата Массачусетс. Его соперником был республиканец Генри Кэбот Лодж, дослуживающий в Сенате третий срок и баллотирующийся на четвертый. Лодж, внук влиятельного массачусетского сенатора с тем же именем, того самого, который, будучи председателем Комитета по международным отношениям в Сенате, возглавил оппозицию против президента США Вудро Вильсона по вопросу вступления в Лигу Наций, производил впечатление грозного противника. Однако против Лоджа играл целый ряд факторов. В 1952 году он руководил проведением президентской кампании Дуайта Эйзенхауэра, что ограничивало его активность в собственной предвыборной сенатской гонке. Кроме того, его энергичная поддержка Эйзенхауэра охладила отношения Лоджа с теми массачусетскими республиканцами, которые бы предпочли, чтобы Республиканская партия выдвинула на пост президента более консервативного кандидата Роберта Тафта.

Но самым неблагоприятным фактором для Лоджа на выборах 1952 года стал Джо Кеннеди. Как и раньше, он участвовал почти во всех аспектах предвыборной кампании своего сына – о чем последний даже не всегда догадывался. Джо организовал свою собственную, скрытую от посторонних глаз кампанию в поддержку кандидатуры Джека, действующую независимо от официальной. Его самые преданные, работающие с ним всю жизнь, помощники незаметно контролировали появления Джека на разных мероприятиях, публиковали и распространяли агитационные материалы и – главное – помогали правильно распределить деньги между разными комитетами и общественными группами, которые могли дать дополнительные голоса избирателей. Джо уволил одного из самых верных помощников Джека, заменив его младшим братом – Робертом Кеннеди, который очень быстро проявил себя талантливым и незаменимым организатором. Теперь Бобби, а не Джо, возглавил избирательную кампанию брата. Но это совсем не означало, что Джо отошел от дел. Он без лишнего шума уговорил издателя газеты New Bedford Standard-Times, которая до этого поддерживала Тафта, агитировать консервативно настроенных республиканцев голосовать за Джека. Кроме этого, Джо тайно встретился с Джоном Фоксом, владельцем газеты Boston Post, который уже пообещал поддержку Лоджу, и убедил его изменить решение. Вскоре после встречи Фокс, который испытывал серьезные финансовые трудности, получил от Джо ссуду в полмиллиона долларов [83].

Хотя Джек иногда и жаловался на чрезмерное участие отца в предвыборной агитации, из-за собственного вялого стиля ведения кампании, сам он был вынужден передать все бразды правления Джо. Джек практически никогда не интересовался ни источниками денежных ресурсов, ни статьями расходов. И на протяжении всей кампании он пользовался при встречах с избирателями большой поддержкой со стороны семьи. [84] Почти наверняка своей победой над Лоджем, достигнутой с незначительным перевесом, всего в 3 %, или 70 тысяч голосов, Джек был обязан тщательно продуманным и щедро финансируемым действиям Джо Кеннеди и его команды. Тем не менее, это был настоящий триумф. Джек победил одного из самых ярких представителей Республиканской партии, и ему удалось добиться этого личного успеха на фоне двойной убедительной победы республиканцев: на выборах в Конгресс и президентских выборах, которые привели в Белый дом Эйзенхауэра.

Многие годы спустя в интервью Роза Кеннеди говорила о своем отце, бывшем бостонском мэре Джоне Фицджеральде: «В моем воображении он представал мальчиком, которого пустили погреться в комнату для слуг в доме Генри Кэбота Лоджа-старшего. Тем зимним вечером, разнося газеты по домам бостонцев, он даже в самых смелых мечтах не мог предположить, как далеко уйдет он сам и его потомки от этого дрожащего от холода мальчишки» [85]. Для Розы и, в значительной степени, для Джо победа Джека была актом возмездия за многолетнюю дискриминацию ирландцев, за все оскорбления и унижения, которым подвергались ирландские семьи. Для Джека, однако, эти давнишние обиды почти ничего не значили. Сын богатого и влиятельного человека, он принимал, как само собой разумеющееся, и свою комфортную жизнь, и свою принадлежность к миру американской аристократии. Он редко вспоминал о трудном прошлом своих ирландских предков. Вместо этого он думал о будущем.

* * *

Даже став сенатором, Джек все никак не взрослел. Он продолжал полагаться на узкий круг близких друзей, прежде всего Лема Биллингса. Сохранял какую-то студенческую любовь к скабрезным шуткам и разгульным вечеринкам, а также одержимость женским полом. Он, словно нарочно, держал дистанцию между собой и миром, к которому, однако, хотел принадлежать. Найджел Гамильтон, автор книги о молодых годах Кеннеди, восхищается своим героем, но завершает его портрет следующими словами: «Умный, смелый, красивый, одновременно застенчивый и харизматичный; с юношеским идеализмом и деньгами. Однако, как всегда бывает, чего-то ему не хватало, возможно, глубины или целеустремленности… Завоевав любовь избирателя или женщины, он словно не знал, что ему дальше делать с этой победой, не умея извлечь из нее что-то более значительное и важное» [86].

Хотя Кеннеди так и не избавился от беспечности и независимости взглядов и поступков, он, безусловно, становился более серьезным по мере продвижения вверх по карьерной лестнице. Состояние его здоровья порой внушало опасения, но он уже не был тем молодым человеком, который временами боялся, что ему осталось жить всего несколько лет. Доказательством произошедших с Джеком перемен было его решение жениться.

Жаклин Бувье не казалась подходящей парой для Джека Кеннеди. Эта аристократка и законодательница мод вращалась в изысканном обществе, имела утонченный вкус и интересовалась искусством и литературой. Джек, хотя и был на двенадцать лет старше, по-прежнему вел образ жизни студента и жил в одном доме с друзьями. Едва ли он разделял ее интеллектуальные увлечения, а она – его интерес к политике. Познакомились они в 1951 году через друзей семьи. Что касается их семей, то, несмотря на различия, у них было и много общего. Конечно, с одной стороны, семья Бувье принадлежала к аристократии, но не была очень богатой, а семья Кеннеди еще не стала по-настоящему аристократичной, но обладала огромным состоянием. Но с другой стороны, в обеих семьях властные отцы подчиняли своей воле молодых людей и своими многочисленными любовными похождениями заставляли страдать жен. Мать Жаклин ушла от распутного мужа и вышла замуж вторично, за богача Хью Очинклосса, наследника огромного нефтяного бизнеса.

Жаклин не была похожа ни на одну из женщин, которых Джек знал до нее. Почти все они – и те, с кем он проводил одну ночь, и те, с кем имел более длительные отношения, – были для него всего лишь сексуальными партнерами (за исключением Инги Арвад). Вне всяких сомнений, Жаклин была красавицей, а его всегда привлекали только красивые женщины. Но Жаклин поразила его не одной лишь яркой внешностью, но и интересом к искусству, готовностью защищать свое мнение, даже своей отстраненностью от клана Кеннеди. Было в ней что-то такое, что Лем Биллингс назвал «порода». В свою очередь Роза не могла не оценить того факта, что будущая невестка, по крайней мере, была католичкой. Молодые поженились 12 сентября 1953 года в роскошном поместье Очинклосса в Ньюпорте, штат Род-Айленд. Организацией свадебной церемонии занимались почти исключительно родственники жениха, так что Жаклин могла с самого начала семейной жизни почувствовать, как нелегко ей будет войти в ревностно оберегающий свою сплоченность клан Кеннеди [87].

Кеннеди понимал, что статус холостяка будет мешать его политической карьере, но по-прежнему не хотел связывать себя узами брака. Весной 1953 года, когда ему уже исполнилось тридцать шесть, и он был серьезно увлечен Джеки, Кеннеди связался с газетой Saturday Evening Post, и они напечатали очерк о нем под выразительным названием «Молодой веселый холостяк» [88].

Как оказалось в дальнейшем, женитьба не очень изменила стиль его поведения, который Жаклин позже охарактеризовала как «яростную независимость», что подразумевало неистребимое женолюбие [89]. Джеки философски относилась к мужчинам, и, по-видимому, была готова смириться с супружеской неверностью, считая ее неизбежной (к такому печальному заключению она пришла на опыте собственного отца). Но сочетание отчужденности Джека и его невероятного донжуанства стало для нее настоящим шоком. Джеки также не ожидала, что у мужа окажутся столь серьезные проблемы со здоровьем. Сильнейшие боли в спине вынудили его согласиться на несколько тяжелых и опасных операций. В 1954 году во время одной из них он был близок к смерти. (Врачам он сказал, что лучше умереть, чем так страдать, хотя и в предыдущие, и в последующие годы продолжал жить с постоянными болями.) Операции имели лишь частичный успех, и Джек до конца жизни мучился болями в спине. Друг семьи позже вспоминал, что «после первого года замужества Джеки ходила так, словно пережила авиакатастрофу» [90]. Однако их брак не был фиктивным. Джек явно восхищался Джеки, а она была очарована им. В конечном счете, они научились принимать друг друга со всеми недостатками и разногласиями. Хотя Джек порой изменял жене, супружество сделало его более серьезным и целеустремленным [91].

* * *

Став сенатором, Кеннеди подобрал себе замечательный штат помощников, среди которых надо, прежде всего, отметить двадцатичетырехлетнего юриста Теодора Соренсена. Именно этот человек способствовал переходу молодого сенатора на более либеральные позиции. (Как-то, защищаясь от обвинений в консерватизме, Кеннеди сказал Соренсену: «Не забывайте, что в Конгресс я попал прямо из дома своего отца» [92].) Наибольшую ценность для Кеннеди представлял литературный дар Соренсена: тот умел взять несколько идей своего босса, добавить парочку своих и превратить все это в безукоризненные по стилю и убедительные по содержанию речи и статьи. Благодаря Соренсену подписанные Кеннеди статьи стали появляться в серьезных журналах, например, в Atlantic Monthlyи New Republic. В них Кеннеди представал искушенным политиком, умным и преданным идеям демократии сторонником холодной войны. Но теперь он также понимал, что нужно предпринимать серьезные шаги, чтобы заслужить доверие жителей Массачусетса и, в конечном счете, всего американского народа. Соренсен помог Кеннеди сформулировать идеи относительно внутренней политики, к которой сенатор раньше не проявлял большого интереса [93].

В первые годы пребывания в Сенате Кеннеди страдал от усилившихся болей в спине и часто надолго уезжал из Вашингтона. Он не появлялся на заседаниях Конгресса более трех месяцев, и не принимал участия в голосовании по резолюции, осуждающей действия Джозефа Маккарти. Либеральные демократы, и среди них Элеонора Рузвельт, долгие годы не могли ему этого простить.

Он был в курсе событий в Сенате, общаясь с Соренсеном и другими помощниками, но в центре его внимания сейчас было совсем другое: Кеннеди писал серию биографических очерков о людях, которых он считал образцами мужества в политике и чьему примеру хотел следовать. Книга Profiles in Courage(«Биографии мужественных людей») была опубликована и стала бестселлером [94]. Без сомнения, в ее написании в какой-то мере участвовал Соренсен, а может быть, и кто-то еще. Конечно же, никого не удивляет тот факт, что политики обычно пишут книги с чьей-то помощью, а потом издают их под своим именем. Но в 1957 году Кеннеди получил Пулитцеровскую премию за лучшую книгу в жанре биографии – хотя жюри, которое отбирало биографии на рассмотрение конкурсной комиссии, не рекомендовало ее. Существует несколько объяснений столь удивительного факта. Во-первых, в официальном обосновании своего решения Пулитцеровская комиссия отмечает ценность книги, которая «учит патриотическому и бескорыстному служению народу» в период, когда в обществе ощущается обеспокоенность недостатком патриотизма и преданности идеалам американской нации. Во-вторых, вездесущий Артур Крок принимал самое активное участие в судьбе книги, разрекламировав ее еще до того, как она была издана. Видимо, сыграли свою роль оба фактора. При жизни Кеннеди особых дебатов вокруг авторства книги не происходило, а успех книги способствовал поднятию престижа тридцатидевятилетнего сенатора, который еще никак не проявил себя в законотворчестве [95].

Статус знаменитости не повлиял на активность Кеннеди в Сенате, но значительно усилил его политические амбиции. Пошли слухи о его возможном выдвижении на пост вице-президента в 1956 году, и Кеннеди начал энергично поддерживать Эдлая Стивенсона, который, по всей видимости, должен был стать кандидатом в президенты от Демократической партии. Он также стремился взять под свой контроль региональное отделение Демократической партии в штате Массачусетс. Для этого надо было потеснить ирландских демократов-консерваторов, давно и прочно занимавших лидирующие позиции в штате и не имевших ни малейшего намерения ими поступиться. Борьба была жестокой, но в результате пострадала репутация старой гвардии, которой пришлось отступить, и Кеннеди стал лидером демократов Массачусетса.

Отец Джека изо всех сил старался отговорить его от выставления своей кандидатуры на пост вице-президента, говоря, что Стивенсон наверняка проиграет выборы, и это поражение может дискредитировать Джека. Но Кеннеди было не удержать. Он сам озвучил документальный фильм о современной истории Демократической партии, который был показан участникам национального съезда демократов, после чего в газете New York Timesего окрестили кинозвездой. Через несколько дней он выступил с речью в поддержку выдвижения на пост президента от демократической партии Стивенсона. Хотя автором проекта выступления являлся Артур Шлезингер-младший, участвовавший в избирательной кампании Стивенсона, Соренсен, и сам Кеннеди значительно переработали текст, добавив в него положения, которые станут в дальнейшем постоянными элементами его политической платформы. Он предупреждал о «возрастающей угрозе извне, угрозе нашему выживанию, которая требует от нас быстрого возврата к твердому и решительному руководству страной». Он с болью отмечал «отсутствие новых идей, нехватку новых лидеров, неспособность идти в ногу с новыми событиями». И расточая похвалы в адрес Стивенсона, Кеннеди произнес фразу, которая еще не раз прозвучит в его выступлениях: «Пусть все знают, что мы выполнили свой долг перед страной» [96]. В конце концов, ставка на вице-президентство не сыграла. Стивенсон не очень-то хотел видеть Кеннеди в напарниках в президентской кампании и предпочел бы иметь на его месте южанина, однако боялся обидеть Джо и потерять его финансовую поддержку. Поэтому он решил подстраховаться и попросил съезд определить кандидата в вице-президенты. Так Кеннеди получил почетное второе место в состязании с сенатором от штата Теннеси Эстесом Кефовером. Джек был разочарован неудачей, но напрасно: сам факт рассмотрения его кандидатуры на пост вице-президента способствовал росту его популярности в рядах Демократической партии [97].

* * *

Хотя в 1958 году Кеннеди еще предстояло пройти перевыборы в Сенат, он уже задумывался о президентской кампании 1960 года. Мысль, что такой молодой и относительно неопытный политик может реально претендовать на самую высокую выборную должность в стране, многим казалась абсурдной. Но сам Кеннеди считал, что чуть ли не обязан баллотироваться в президенты – после того, как Джо-младший погиб на войне. В начале политической карьеры был такой период, когда Джек сомневался в том, может ли он – и даже хочет ли он стать президентом. Однако постепенно желания отца совпали с его собственными растущими амбициями и подчинили подготовке к сражению за кресло президента все его действия и достижения. Последних было немало: три срока в Палате представителей и два – в Сенате; известность, которую он приобрел благодаря совместным усилиям его семьи и помощников; успех «Биографий мужественных людей»; вице-президентская кампания; даже женитьба, без которой у него не было бы шансов быть избранным. После съезда Демократической партии 1956 года ни у кого в партии уже не осталось сомнений: на выборах в 1960 году Кеннеди будет весьма грозным соперником для остальных кандидатов [98].