Текст книги "Серпантин Часть 1 (СИ)"

Автор книги: Акчолпон Жумаева

Соавторы: Олег Белов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Часть 1. Глава 1

В моей второй жизни, я родилась на 50 лет раньше, чем в первой. Звучит абсурдно и просто, таки смешно, но факт остается фактом. Кажется, в современной литературе это называется переносом души. В параллельный ли мир или в прошлое, понятия не имею, да сейчас и не важно уже. Важным было то, что история оставалась прежней. Полностью себя осознала годам к шести: до этого я росла обычным ребенком. Вероятно, мозг ребенка не был готов к такому грузу информации и эмоций.

Память моей прошлой жизни проснулась, когда я сидела в чулане – мисс Грей наказала меня за то, что я снова убежала на крышу, перед этим подравшись с Билли и расцарапав ему всё лицо. Билли мой лучший друг, но в тот раз он здорово меня разозлил. Я была трудным ребенком сама по себе, а жизнь в приюте только усугубляла мой скверный характер. Наш приют располагался на окраине Лондона, и нас было 167 сирот. Различные благотворительные фонды обходили нас стороной, полностью обращая свой взор на приюты в центре Лондона, так что жилось нам не сладко. Старшие ребята, от восьми лет и выше, уходили по вечерам на "охоту", кто воровать, кто подрабатывать у клерков, кто попрошайничая. Не раз они сталкивались с другими приютскими детьми, приходя обратно с синяками и ссадинами, иногда даже с переломами. Многие убегали из приюта в поисках лучшей жизни. Вот и Билли, вечером сидя со мной на заднем дворике, где мы пытались вырастить свой собственный садик, заявил, что собирается убежать из приюта.

– Ты пойми, Джейни, – эмоционально махал он костлявыми руками, виновато смотря на меня своими карими глазами. – После приюта нас ждет ужасная жизнь. Приютских мало где принимают за людей. В лучшем случае мы будем работать клерками, официантами, или же работать на заводах, горбатясь целыми днями и получать за это гроши. В худшем случае нас найдут мертвыми в какой-нибудь канаве без денег, без жилья и с перерезанным горлом. Чтобы найти лучшую жизнь надо трудиться много, а чем раньше я начну работать и зарабатывать деньги, тем раньше я смогу тебя забрать отсюда.

Я молча отложив лопатку, дрожащим от ярости голосом, тихо произнесла:

– Ты хочешь сказать, что уйдешь без меня?

– Ну конечно, ты ведь еще маленькая, тебе будет тяжело со мной, – немного растерянно произнес он.

– Ой-ой-ой, а ты у нас прям взрослый!

– Я старше тебя на два года, Джи. И у меня есть начальные знания того, что может пригодиться, – немного снисходительно сказал мальчишка. Дело в том, что попал он в приют совсем недавно, до этого жил в интеллигентной семье. На грязные словечки приютских он только морщился и не спешил перенимать их, держась особняком. Его единственным другом была я, и я жутко этим гордилась. За полгода что мы были знакомы, я успела сильно к нему привязаться. А теперь этот дрянной мальчишка заявляет, что хочет оставить меня!

– Я пойду с тобой! – упрямо посмотрела на него исподлобья.

– Нет, ты останешься здесь и будешь меня ждать, а когда я заработаю много денег, то вернусь и женюсь на тебе, – решительно сказал он.

– Ты полный придурок, Билли Хокинс! – чувствуя, как слезы застилают глаза, я набросилась на него с кулаками.

Мое детское горе было так велико, что дальнейшие события происходили как сквозь туман. Вот я убегаю от Билли, он кричит что-то мне вслед, вот я по старым ящикам, взваленных за углом, взбираюсь на плоскую крышу приюта, мистер Бакер, наш сторож, вытаскивающий меня оттуда за шкирку, я молча, но яростно брыкаюсь и царапаюсь, белое пятно лица мисс Грей, кричащей на меня. А вот и холодная темнота чулана, где меня находит Она... Память, целая прожитая чужая жизнь, море эмоций и выворачивающая наизнанку боль...

Боль накатывала волнами, заставляя биться в конвульсиях. В затуманенном мозгу мелькали образы и воспоминания чужой памяти...

... В кабинете много учеников. Первоклассники. Девочки в накрахмаленных фартучках и с бантиками на куцых косичках, мальчики в новеньких пиджаках, прячущие под партами руки, испачканные в чернилах. У всех блестящие любопытные глаза, светящиеся лица – все невозможно важные, гордые, наполненные собственной значимостью. Тихим шепотом, знакомящиеся друг с другом – учитель аккуратным подчерком выводит на доске – Первое сентября.

– Тебя как зовут? – шепотом спрашивает кудрявая рыжая девчушка у своей соседки.

– Саша. А тебя? – тихим от сильного волнения голосом, неуверенно улыбаясь, произносит бледная темноволосая девочка.

– А меня Настя, – бойко отвечает рыжая, – давай дружить!

– Давай, – уже открыто улыбаясь, говорит девочка...

***

.... Душная комната. Много людей в черной траурной одежде, стук граненных стаканов. Фотография молодой женщины и обнимающего её мужчины в рамке с черной каймой. Бледная девочка в черном платьице и с туго заплетенными косичками сидит в углу. Грустными глазами смотря на рыдающую немолодую женщину в черной косынке. Аккуратно сползает со стула, идет сквозь комнату к ней и обнимает её.

– Ну не плачь, бабуль. Не плачь.

Женщина начинает рыдать еще сильнее, сжимая девочку в своих объятьях. Со всех сторон слышатся шепотки : " Бедная девочка.... Потерять родителей в таком возрасте. Это же надо -попасть в автоаварию прямо перед Новым Годом...".....

***

.... В школе перемена. Класс гудит, между партами снуют подростки в школьной форме, то и дело с разных концов кабинета слышатся шутки, взрывы смеха. За одной из парт, ссутулившись, сидит девочка. Длинные, тонкие, почти прозрачные пальцы с любовью оглаживают потрепанные страницы книжки. Девочка запоем читает, толстая каштановая коса свисает до поясницы, непослушные прядки волос все норовят заползти в глаза и в нос, их обладательница лишь нетерпеливо смахивает их в сторону. На соседний стул плюхнулась рыжая девчонка, хотя какая девчонка, почти девушка: формы тела уже начали округляться в нужных местах.

– Все читаешь, Сашка, – вздыхает она. Потом нагло отбирает из рук подружки книгу и, не обращая на возмущенный писк внимания, захлопывает её.

– Хватит, скоро пылью покроешься. Ты лучше посмотри на улицу! Глянь какая погода, весна, птицы поют, парни красивые кругом.

– Ты как всегда в своем репертуаре. Тебя хлебом не корми, дай только о парнях поболтать, – смешно ворчит Саша.

– Ты знаешь. А я влюбилась, – мечтательно произносит Настя, наматывая рыжую кудряшку на пальчик.

– Опять, – мученически вздыхает Саша, – Какая это влюбленность за этот год? Четвертая? Пятая? А как же Дима?

– Да ну его! Надоел! Вечно о футболе своем брюзжит. Пропадает постоянно, – легкомысленно машет рукой рыжая.

– И как его зовут? – с иронией спрашивает Саша.

– Максим, – улыбаясь с закрытыми глазами, тянет Настя...

***

...В маленькую, бедную, но опрятную комнатку огненным смерчем врывается девушка:

– Поверить не могу! Ты и Стас! Чума! Первый красавец школы пригласил на выпускной бал нашу мышку. Все девчата из параллели чуть не умерли от зависти! – не сдержав эмоций, она начинает подпрыгивать на месте.

Сидящая на кровати стройная, хрупкая девушка лишь покрывается румянцем...

***

... Перед зеркалом стояла девушка в скромном свадебном платье. Густые темные волосы, нежная светлая кожа и глубокие карие глаза, опушенные длинными ресницами. Она была прекрасна.

– Сашкааа! – восхищенно тянет яркая, рыжая девушка с внушительными формами, – Ты такая красивая! Надо же, я всегда думала, что из нас двоих первой замуж выскочу я.

– Я тоже так думала, – тихо, и жутко волнуясь, говорит невеста. Сердце пело, а в животе порхали бабочки...

***

... На коленях молодой рыжеволосой женщины рыдала её лучшая подруга. Сердце сжималось от горя этой красивой женщины.

– Он ушел от меня... Настенька, ушел, – рыдала она, – Сказал, что у него есть другая, и что у них скоро будет ребенок. Я же бесплоднааа, – уже выла несчастная.

– Поплачь, поплачь, Саня, – приговаривала рыжая женщина, покачиваясь, и целуя её в волосы, – поплачь и забудь. Не стоит он тебя. Он же кобель. Самый натуральный, он ведь после свадьбы и за мной увивался. Я его отшила конечно, да тебе не стала говорить. Расстраивать не хотела...

***

...Одинокая, после смерти бабушки квартира, даже веселые занавески в мелкий цветочек не давали уюта. В зеркале отражалось бледное, измученное лицо, с кругами под глазами. Фальшиво бодрые движения и заваленный бумагами стол говорили о том, что женщина старалась забыться.

Тяжелый день в школе, где она преподавала химию. Дети, маленькие чертята, благодаря которым она держалась за эту жизнь. Медленно и осторожно руля машину, она проезжала перекресток. Вечерело. Резкий визг тормозов и приближающиеся яркие фары огромной фуры.

Последней четкой мыслью была: "Начать бы все сначала..."

Глава 3

Итак, 6 апреля 1932 года на окраине Лондона, в приюте Святой Анны в темном чулане под лестницей вернулась память моей прошлой жизни. Я уже не была ни Александрой Ткач, ни Джейн Тернер. Знания и опыт прежней жизни и скверный, недоверчивый характер, приобретенный в нынешней, породили новую личность... Весьма неоднозначную личность.

Очнулась я в темноте чулана. Голова болела жутко, тело нещадно ломило, а пальцы рук и ног замерзли от холода – в Лондоне была ранняя весна. Судя по ощущениям, было еще и раннее утро. Мисс Грей скоро откроет чулан.

Мысли, сотни мыслей мелькали в моей голове, не задерживаясь там надолго, они оставляли после себя лишь хаос и полное недоумение. Как ни удивительно, но свою смерть и последующее перерождение, я восприняла достаточно спокойно, воспоминания моей предыдущей жизни и нынешней накладывались друг на друга, образуя единую и вполне гармоничную картину, если не считать вполне обоснованную в данной ситуации растерянность и некоторый шок. Где-то в глубине сознания панически металась мысль о сумасшествии и мягких стенах, где я возможно нахожусь, но я старательно отгоняла её. И не учитывая её, две вещи я знала точно – мне дали шанс, и я этим шансом воспользуюсь. Перед смертью я хотела начать все сначала, вероятно где-то там, в небесной канцелярии, предсмертные пожелания воспринимают буквально, потому что мне придется действительно все начинать сначала. Плана действий у меня разумеется не было, но я каким-то седьмым чувством ощущала – надо быть, как можно незаметней, наблюдать и делать выводы. Разумеется, как сирота, выросшая в приюте, я знала много интересного, и уж точно не растеряюсь в приюте, но некоторые изменения в характере заметят все. В ближайшее время, пока я не определюсь, чего именно я хочу и не построю план действий, ненужное внимание окружающих, может стать для меня не только помехой, но и опасностью. К слову сказать, смерть и последующее перерождение ума мне не добавили, в этом я убедилась в самом скором времени.

В двери противно лязгнул ключ. Мисс Грэй – высокая, худощавая, с вытянутым холодным лицом, с темными волосами с проседью, собранными в аккуратный пучок, и ледяными серыми глазами дама лет сорока пяти – заведующая женской части приюта, держала нас в ежовых рукавицах. Не то, что мистер Хауэрд, заведующий мужской части приюта, которому было на все наплевать кроме денег. Недорогое, но опрятное платье темно-коричневого цвета с белым, накрахмаленным воротничком на сухой фигуре, и хлесткая розга в длинных, бледных пальцах были знакомы каждому приютскому.

– Приведи себя в порядок и иди на завтрак, о твоем поведении мы поговорим после, – не дожидаясь, пока я вскочу с ледяного деревянного пола, она быстро зашагала обратно.

Умывшись ледяной водой и кое-как приведя в порядок растрепавшиеся волосы – я не решилась зайти в общую спальню, как можно медленней побрела в столовую. Сердце колотилось как бешеное, в горле резко пересохло, а ладони вспотели – несмотря на то, что я делаю это каждый день, уже шесть лет, я жутко волновалась. Я знала, что меня ждет публичное наказание после завтрака и от этого мне становилось дурно.

Как только дверь приоткрылась, стук множества ложек о металлические тарелки на мгновение прекратился, а потом продолжился, как ни в чем не бывало. На свое место я прошла сопровождаемая насмешливыми, сочувствующими и злорадными взглядами. Лишь Билли тревожно смотрел на меня. Аккуратно сев на свое место, не поднимая глаз, я принялась за завтрак.

Овсянка – мерзкая, склизкая масса, еще в прошлой жизни внушала мне отвращение. Приютская овсянка была на воде, несоленая, с комками и абсолютно омерзительной на вкус – не понимаю, как я это ела раньше. Кое-как запихнув в себя несколько ложек, я ограничилась хлебом и кружкой кипятка. Костлявая девочка лет восьми, сидевшая напротив меня, Сьюзи кажется, неприятно ухмыльнувшись, с фальшивым участием спросила:

– Что, Джейни, тошнит от страха, есть не можешь? – протянула она. Сидевшая рядом симпатичная девчушка тихо захихикала, разом теряя свою симпатичность.

– Заткнись, Сьюзи, – на автомате ответила я. Мне, жившей в приюте с младенчества, не привыкать, – ты, наверное, лучше меня разбираешься, опыт есть.

Лицо Сьюзи перекосилось от злости. Тихо прошипев что-то неразборчивое, она кинула полный ненависти взгляд на меня. Кажется, после завтрака меня ждут разборки.

Как только, мы вымыли и отнесли каждый свою посуду на кухню, в столовой установилась тишина. Затылком чувствуя десятки, направленных на меня глаз, деревянными ногами прошагала до конца столовой. Мисс Грей ждала меня аккуратно держа в руках розгу. Почти каждое утро заканчивалось именно так, наказанием очередного провинившегося.

– Мисс Тернер, вытяните руки вперед, вы понимаете за что получаете наказание? – официальным тоном спросила меня она.

– За то, что нарушила запрет и полезла на крышу. Я поступила глупо и опрометчиво, рискуя своей жизнью. Простите, мисс Грей, – вытянув дрожащие руки, тихо пролепетала я.

Брови заведующей удивленно приподнялись, но она лишь сухо кивнула:

– Рада, что вы это понимаете.

Тонкая хлесткая розга поднималась и опускалась десять раз, оставляя на моих ладошках красные, быстро распухающие следы...

Глава 4

Руки нестерпимо жгло, боль пульсировала в ладонях, расходясь от них волной по всему телу. От нестерпимой боли на глаза наворачивались слезы, вздрагивая от каждого движения, я аккуратно поднималась по лестнице. Мимо меня пробегали ребята: кто безразлично проходил дальше, кто останавливался, чтобы позлорадствовать, показывая на меня пальцем товарищам, кто одаривал меня сочувствующим взглядом, а некоторые начинали меня громко жалеть – последние бесили меня особенно, ненавижу, когда меня жалеют, особенно так громко и ужасно фальшиво. Лишь один мальчишка пробегая мимо, ободряюще сжал мой локоть и тихо шепнул:

– Засунь руки в воду – помогает.

– Спасибо, – тихо сказала я.

Дети часто бывают жестоки – это я знала, как преподаватель с десятилетним стажем, но часто встречаются и такие экземпляры. Надо его запомнить – преподавательская привычка запоминать детей с большим потенциалом, хех. Кажется, это Крис, тот самый мальчишка, что сбежал в прошлом году, он через месяц вернулся обратно. Трепку получил знатную, ребята над ним долгое время издевались. Но он просто не обращал внимание на насмешки, и даже, как я слышала, начал хорошо учиться.

На втором этаже было только две двери и длинный коридор. По правую сторону находилась дверь, ведущая в общую спальню для мальчиков, по левую – дверь, ведущая в спальню девочек. Аккуратно приоткрыв дверь локтем, я вошла в огромную комнату. Она была просторной, светлой и была заставлена кроватями в два ряда, по ряду возле стен, посередине стоял длинный стол с двумя десятками табуреток, мы на нем делали домашнее задание или рисовали. У изголовья каждой из кроватей, стояли низенькие шкафчики, закрывающиеся на ключ. Моя кровать была четырнадцатой по счету, и вот уже год принадлежала лично мне. До этого я делила её с Кэтти, к счастью после пяти лет девочкам разрешалось иметь личную кровать, ну и слава богу, у Кэт были невероятно вонючие ноги.

Сегодня суббота – старшие девочки могли не идти в школу, поэтому почти все были здесь. Окна были широко распахнуты, в помещении было много света, девочки читали книжки, рисовали, вышивали, сидели группками и рассказывали сплетни, хихикали над чем-то, в общем, идиллия. Я тихо прошмыгнула на свое место и разлеглась на кровати в позе морской звезды, стараясь не потревожить руки. Мне надо было все хорошенько обдумать.

Что же, в одном я убедилась точно: я не сумасшедшая, доказательство – мои руки – уже лучше. Я умерла и переродилась – еще лучше. У меня остались знания и опыт прежней жизни – великолепно. Это были плюсы. Теперь минусы: я переродилась в двадцатом веке, скоро начнется Вторая Мировая война, мне пять лет, и я живу в приюте. Вывод: мне придется очень и очень постараться, чтобы найти свое место под солнцем.

Над моей кроватью нависла тень, я приоткрыла один глаз и с раздражением поняла, что в ближайшее время отдохнуть и привести мысли в порядок мне не удастся. Над моей кроватью стояла Сьюзи с двумя подружками и очень недобро улыбалась.

– Ну как ты, милая, как твои руки, не болят? – пропела она, садясь на кровать и беря мою руку в свою.

Меня прошила резкая боль, в глазах потемнело, и я тихо вскрикнула.

– Шла бы ты отсюда, – процедила я, стараясь не заорать от дикой боли. Попыталась выдернуть руку, но мерзавка держала крепко. Тоскливо подумала о том, что у меня в приюте нет подруги.

– Ну почему же так грубо. Ведь я беспокоюсь за тебя, – притворно огорчилась Сьюзи, подружки за спиной захихикали. И где только восьмилетняя девчонка научилась так кривляться? Тут она с силой погладила руку и я, не выдержав, заорала. Все головы повернулись в нашу сторону, но никто вмешиваться не спешил, здесь это было обычным делом. Сьюзи победно улыбнулась.

– Отстаньте от неё, ей и так сегодня досталось, – вдруг раздался голос с угла спальни. Повернув голову, я с удивлением узнала в неожиданной спасительнице нашу старосту Мери Бартс. Она была самой старшей среди нас и летом должна была уйти из приюта. Высокая, с ледяными серыми глазами, она напоминала мисс Грей, её слушались все девочки. Обычно она не вмешивалась в такие мелкие разборки.

Вспыхнув до корней волос и с ненавистью посмотрев на меня, Сьюзи ушла, напоследок особенно крепко сжав мою многострадальную конечность. Все потихоньку начали возвращаться к прерванным занятиям, время от времени любопытно косясь в мою сторону. Ну конечно, чего это сама староста решила вмешаться в разборки малявок. Я, тоже некоторое время поломав над этим голову и решив не заморачиваться, захотела нормально отоспаться, чувствовала невероятную усталость. Перевернувшись на живот и обняв подушку, я начала проваливаться в сон. Стук в дверь и последующая фраза, убили мою надежду нормально отдохнуть от пережитых за сегодня потрясений.

– Джейн, выйдешь? Мне нужно с тобой поговорить, – в дверях выглядывал покрасневший Билли.

Устало вздохнув, я нехотя встала с кровати и побрела в сторону двери. Нам действительно стоит поговорить.

Глава 5

С того памятного дня прошло три года.

Августовское солнце приятно согревало. После долгой зимы, холодной, стылой весны, и слишком жарких дней лета с ядовитыми испарениями из Темзы, обычный теплый день казался подарком небес. Я сидела на парапете и развлекалась тем, что подкидывала и ловила золотисто-красное яблоко, которое притащил Билли. Я готова была держать пари, что яблоко украдено у лавочников с соседней улицы. Но Билл честно глядя мне в глаза сказал:

–Я купил.

Кивнула и слелала вид, что поверила. Маленькое неизбежное зло, цена жизни в приюте, что для меня, что для него. Он стоял справа от меня и нервно поглядывал по сторонам, как делают только подростки, ждущие подзатыльника от судьбы. Да, он уже подросток. Скоро и моё время придет.

– Ты в курсе, что ошиваться здесь каждый день – странно?

Поймав яблоко, я сделала самое серьезное лицо и показала ему язык. Нет, я бы могла минут сорок или около того вдумчиво ему объяснять почему я это делаю, но мне было банально лень. К тому же я могла упустить нужного человека.

– Я хочу сказать, что ты вообще здесь забыла? – он демонстративно обвел рукой всю улицу. Ничего примечательного, улица как улица и ни единого места, где сирота мог бы поживиться деньгами или едой. – Да и платье праздничное одела. Когда ты выходила из приюта, на тебе было старое. О тебе уже говорят, что ты...

– Цыц! – Билл изумленно захлопнул рот, я поймала яблоко и забывая дышать, всмотрелась в прохожих.

Спустя один удар сердца за спиной у него прошел мужчина, скучный и неприметный, как и все на этой улице. Это он. Прикрыла глаза и начала считать его шаги, на двадцатом я ловко спрыгнула с парапета и непринужденно пошла за мужчиной.

Билл последовал за мной.

– Самое главное в слежке, не выглядеть так, как будто ты за кем-то следишь. – шепотом пояснила я. Пусть учится, он мне скоро пригодится – Можно даже идиоткой выглядеть, но не шпионом.

– Этот идиот шпион? – удивился Билл. Я скосила взгляд на друга. Нет, не шутит, ну надо же.

– Нет, это мы шпионы, а он редактор.

Билл хотел спросить ещё что-то, но я снова цыкнула на него.

– Всё потом.

Мужчина привычно вошел в серое здание издательства, а я вприпрыжку добежала до почтового ящика и кинула туда конверт. Задержавшись на мгновение, я побежала дальше, на ходу надкусывая сочное яблоко.

Зайдя за угол облегченно выдохнула. Если я все рассчитала верно, то мистер Спенсер, главный редактор, будет весьма озадачен. И конвертом, и странным его содержанием. Только бы не принял за розыгрыш, иначе придется начинать все с нуля. Опять. В животе свернулось напряжение. Этот день может стать переломным в моей жизни. Я готовилась к нему три года, четыре месяца и шестнадцать дней. Все время с момента моего перерождения. В первые дни было просто невыносимо. До сих пор, вспоминая их, я с трудом сдерживаю слезы. Тогда же я плакала каждую ночь, свернувшись калачиком и стараясь не разбудить окружающих. Хотелось вернуться домой. Черт возьми, мне нравилась моя прошлая паршивая, ужасная, неудачная жизнь, очень нравилась. Кто бы знал? Если бы хоть я сама знала, как она мне нравилась. Какая бы трудность не была у человека в жизни, он все равно не обрадовался бы сменив её на другую.

А потом я приняла решение и больше не плакала. Решение, что я буду счастливой. Ведь не зря же мне дали второй шанс? Так что стиснув зубы и намотав сопли на кулак я училась жить. Да именно жить. Разменяв третий десяток лет в прошлой жизни я так и не научилась этому. А в этой я научусь ценить каждое мгновение.

За три года мои успехи были едва отличимы от нуля, но у меня появился план. Именно ПЛАН, в котором я учла все, что смогла...

Но это все в прошлом, а сегодня у меня были солнечный день, сладкое яблоко и друг за спиной. Я вдохнула запах свежести и впилась зубами в яблоко.

Глава 6

На обратном пути я притормозила возле дома вдовы Зингер, невероятно вредной старухи, скандальной, не любящей детей, а приютских особенно. Её злая собачонка мисс Дарси полностью разделяет ее мнение. Всех проходящих вблизи дома встречает оглушительное тявканье из-под двери и ворчание миссис Зингер из приоткрытого окна. Казалось они специально подкарауливают весь день случайных прохожих только для того, чтобы всласть поворчать. Приютские обходят ее дом десятой дорогой.

– О нет. Нет, нет и нет! – запротестовал Билли. – Мы туда ведь не пойдем? Это же дом старухи Зингер! Давно на тебя собак не натравливали? Соскучилась по ощущениям?

Я успокаивающе улыбнулась.

– МЫ и не пойдем, пойду я, а ты здесь постой. Все будет хорошо, просто доверься мне.

Билли насупился, хмыкнул с явным неодобрением, но прислонился к стене.

– Ну. Я жду, надеюсь мисс Дарси оторвет кусок от твоей тощей задницы.

– Не дождешься, – беспечно бросила за спину.

А дело было в том, что ни вдова Зингер, ни мисс Дарси не обращали на меня внимания, если я подходила к калитке с определенной стороны. Я случайно нашла это место примерно год назад. Иногда мне казалось, что я становлюсь невидимой для всех. Даже когда я перелезала через калитку никто из прохожих не обращал на меня внимания. Люди смотрели куда угодно, хоть на небо, но только не на меня. Странно, да, но для моих целей эта странность подходила прекрасно. Это был идеальный тайник.

Ласточкой взлетев по щербатой кирпичной стене на чердак, я быстро переоделась в повседневную одежду, аккуратно свернув выходное платье в плоский сверток. К счастью приютская одежда была слишком большой и практически висела на моих тонких плечах, так что прекрасно позволяла скрыть сверток в складках одежды. Перед выходом бросила взгляд на зеркало – ничего особенного, я была сильно похожа на себя в прежней жизни. Синюшно-бледная кожа, тонкие, мелкие черты лица, карие глаза, и такие же как и в прошлой жизни густые темные волосы, отросшие на два дюйма ниже плеч. Как же я уговаривала мисс Грей, чтобы она позволила мне не стричься в каре, как остальные девочки. Но все же мне удалось смягчить строгую воспитательницу – это тоже было причиной зависти приютских девочек.

Глаза Билли были абсолютно круглыми, когда я внезапно появилась перед ним. На него тоже действовала странность дома вдовы.

– Ты куда пропала? Сказала подождать здесь и будто в воздухе растворилась!

– Тсс не кричи. Потом расскажу. Бежим, а то опоздаем на обед.

Кажется, нам все же было суждено опоздать на обед – чувство справедливости просто взвыло, когда мы прошли мимо Сьюзен зажимавшей с двумя подружками какую-то девочку в проулке.Это было обычным делом ловить богатеньких детей и запугивая, грабить их. Сегодняшняя жертва Сьюзен, была домашней девочкой, пухленькой, хорошо одетой, на пару лет младше меня. Очаровательный ребенок. Мысленно ругая себя и то и дело давая себе подзатыльники, я решительно пошла в их сторону, таща на буксире Билли.

– Отстань от неё, Сьюзи. Имей совесть и найди себе жертву по возрасту.

Компания бандиток обернулась, и я имела неудовольствие узнать среди них еще и Элис. Полгода назад именно я стояла между ней и Сьюзи, когда та решила найти кого-то кто бы для нее станцевал. А теперь похоже, она сама решила поохотиться на беззащитных. Под моим взглядом Элис густо покраснела и отошла к стене. Третья девчонка тоже стушевалась, но ждала команды Сьзен.

– Ты совсем страх потеряла, Тернер? Нарываешься? И ради кого? Она же явно из богатой семьи, ничего с ней не сделается, если прибежит домой без этой замечательной курточки и шляпки, – ощерилась Сьюзен, крепко держа в руках заточку.

– А я говорю, не трогай её. – упрямо повторила я, поднимая с земли камень.

– Убирайся Сьюз, – подключился Билли выглядывая из-за моего плеча. Он был рослым для своих одиннадцати лет и запросто мог скрутить Сьюз.

Все же Сьюзен была трусихой, хоть и выделывалась.

– Ты пожалеешь, Тернер, очень пожалеешь. Когда наши узнают, что ты выступила против своих, тебе не поздоровится, – с угрозой прошипела она, уходя и больно задев меня плечом.

Мне резко сделалось нехорошо, но я спокойно подошла к девочке и пригляделась к ней. Зареванное личико и огромные испуганные карие глаза.

– Не бойся, я не обижу тебя. Я Джейн Тернер, а это мой друг Билли. А тебя как зовут?

Девчушка недоверчиво взглянула не меня.

– Миртл Уоррен, – дрожащим голосом ответила она.

– Как ты сюда попала?

– Я играла с кузенами в парке, в прятки. А потом... ушла подальше, чтобы лучше спрятаться и... и... – заревела она.

– И заблудилась, – закончила я за нее, – Не реви, я сейчас провожу тебя до парка. Хочешь?

Я протянула ей руку, и та доверчиво приняла её.

Проводив девочку до парка и сдав с рук на руки двум испуганным мальчишкам чуть старше меня, мы побежали в приют.

За ужином меня недружелюбно буравило с десяток глаз. Но никто ничего не говорил, лишь тихо перешептываясь, и кидая косые взгляды. Это пугало, я начинала нервничать. Но даже после, в спальне никто не подходил ко мне, все делали вид что ничего не происходит. А после отбоя, я с нехорошими предчувствиями залезла под одеяло. Предчувствия меня не подвели.

Через полчаса что-то зашуршало, я попыталась незаметно выскользнуть из постели, но не тут-то было, меня рывком вернули на место а потом чья-то рука крепко зажала мне рот. Со всех сторон слышались шепотки:

– Держи её… не отпускай… да, так ей и надо… возомнила себя невесть кем…

Я пыталась отбиваться, но меня держали крепко. Из глаз закапали слезы. Ну вот опять, я думала мы это уже прошли.

– Смотрите-ка, мы ещё не начали, а малышка Джейни уже ревет – Зашептала мне прямо в ухо Сьюзи. Вокруг раздались одобрительные смешки, а я почувствовала на горле полосу обжигающе-холодного металла. Я замерла, с широко распахнутыми глазами.

– Что такое? Неужто ты растеряла всю смелость без своего парня? Скажи нам хоть словечко.

– Да она просто зазналась, вот и молчит. Решила, раз отрастила себе лохмы, так больше и не приютская.

– О, ну это мы поправим. – Заверила Сьюзи. – Таких как ты, Джейни, у нас здесь быстро лечат.

Холодное железо грубо коснулось затылка, обрезая мои волосы, а в груди начало разгораться злое пламя, в ладони хлынул обжигающий огонь. Какая-то неведомая сила вырвалась из моих рук раскидывая в стороны девочек. Свет луны осветил спальню. Вот лицо Сьюзи со страхом смотрящей на меня, остальные девочки, отползавшие от меня, а вот и изломанная фигурка Элис лежащей под столом. Вокруг её головы расползалось темное пятно крови.

Глава 7

Ужас сковал липкими объятиями тело, было невероятно страшно наблюдать, как пятно вокруг головы Элис стремительно увеличивается, проснувшаяся малышня захныкала, а кончики пальцев слегка покалывало, доказывая, что все, что было ранее мне не почудилось. В голове истерично вертелась мысль: «ВО ЧТО Я ОПЯТЬ ВЛЯПАЛАСЬ?» Господи, господи, господи, что я наделала?

Кто-то начал противно верещать, я растерянно посмотрела в сторону мерзкого звука и увидела одну из подружек Сьюзи. Сама Сьюзи с широко раскрытыми глазами, в глубине которых стремительно начала разгораться ненависть, не отрываясь смотрела на мои руки. Переведя взгляд туда, я увидела, что они тихонечко светились приглушенным голубым светом, который начал медленно гаснуть.Что за чертовщина?! Я завороженно следила, как свет, быстро тускнея, исчезал. В себя меня привел чей-то крик:

– Ведьма! Она ведьма!

Горький, тяжелый привкус страха наполнял комнату. Шепотки прошлись по всей спальне, постепенно переходя в громкий ропот. Взгляды, обращенные на меня, были полны недоумения, страха и даже ненависти. Сьюзен, с медленно наливавшимися кровью глазами, смотрела на меня, не отрываясь, жутко и страшно. Передо мной стояли дети, но в этот момент в детских лицах я видела нечто звериное, нечто первобытное… Стадный инстинкт требовал избавиться от непонятного, от опасного – они готовы были меня разорвать на сотню маленьких Джейни.