Текст книги "Соломоново решение. Трудный выбор (СИ)"

Автор книги: Аида Богдан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц)

Глава 4

Вопреки убеждениям многих, не у всех женщин есть материнский инстинкт. У некоторых он либо отсутствует напрочь, а значит никогда не появится, либо спрятан глубоко и всё ещё не проснулся. Хорошо, что таких меньшинство, но всё же, процент матерей-кукушек довольно высок. По понятным причинам, в нашем обществе таких горе-мамашек всячески осуждают и дружно порицают.

При этом, чтобы не чувствовать ничего по отношению к собственным детям, вовсе необязательно вести разгульный образ жизни, выпивать в одиночку или в компании себе подобных, а то и пропадать где-то днями и ночами.

Ребёнок, конечно, сильно мешает родителям-маргиналам, но не все из них готовы отказаться от своего потомства. И у совсем пропащих бывают дни просветления, когда они начинают рьяно выполнять свои обязанности, вычищают дом, готовят, воспитывают, пока их снова не накрывает.

Увы, люди очень зависимы от своих пороков, не всякий может совладать с собой и взяться за ум, хотя, бывает всякое. Существует немало примеров, когда мать находит в себе силы исправиться, чтобы отстоять своё право на детей.

Опека не дремлет и вероятность, что их отнимут по наущению соседей, в наши дни довольно велика. Хорошо это или плохо, вопрос спорный и, вместе с тем, действенный. Но, случаи бывают разные и не на всех можно повлиять.

Что касаемо Агнетты, с ней всё обстояло гораздо сложнее. Она тоже была в какой-то степени одержима и зависима, но не от бутылки, а от своих чувств к любимому мужчине. Ей было жизненно необходимо находиться рядом и дышать с ним одним воздухом. Такие влюбляются один раз и навсегда.

Хорошо, когда чувства взаимны, но ведь не всегда бывает так, как мы хотим. Не получая достаточно любви и тепла от любимого, зависимый человек становится глубоко несчастным и делает несчастными своих близких. Особенно страдает объект такой недюжинной страсти.

Сергей не осознавал в какой степени способствовал развитию маниакальной привязанности жены по отношению к нему. Знал бы, трижды подумал, прежде чем соглашаться на брак с нелюбимой женщиной.

Он был уверен, что с рождением ребёнка, она изменится, но не тут-то было. Агнетта оставалась полностью равнодушной, она наотрез отказалась кормить малыша грудью, мотивировав тем, что ей больно, когда он сосёт. Потребовала нанять няню, а по ночам не желала вставать к нему, при каждом писке.

Мальчик видимо чувствовал свою ненужность и вёл себя на редкость спокойно. Хорошо ел, подолгу спал и почти не капризничал. Поскольку мать его почти не брала на руки, разве что иногда, когда стремилась произвести впечатление на мужа, он тоже оставался к ней равнодушен, зато отца просто обожал.

Сергей любил возиться с сыном, правда мог делать это только в свои выходные. Зато, когда выпадала свободная минутка, тут же спешил к нему, чтобы вдоволь наиграться. Агнетта страшно ревновала и устраивала истерики по этому поводу.

– Такое ощущение, что я для тебя, как бесплатное приложение к ребёнку.

– Это неправда, с чего ты взяла?

– Я это чувствую, ты совсем перестал со мной разговаривать, Серёжа.

– Успокойся, прошу, Макар нервничает от твоих криков.

– Макар, Макар, только и слышу одно и то же. Зато меня ты не называешь по имени, обращаешься ко мне в третьем лице.

– Слушай, ты ведь знаешь, что не права.

– Вот видишь? Даже сейчас никак меня не назвал. Интересно, а ты вообще помнишь, как меня зовут?

– Не говори глупости, я прекрасно помню, как тебя зовут.

– Тогда почему ты не обращаешься ко мне по имени?

– Из вредности, потому что не хочу идти у тебя на поводу, – процедил он сквозь зубы, вызывая у неё новый приступ слёз, – перестань меня третировать, иначе...

– Иначе что, уйдёшь от меня?

– Не провоцируй меня, Агнетта.

– О, наконец-то, вспомнил моё имя.

– Я и не забывал.

– Ещё как забывал, я для тебя словно пустое место. Забыла уже, когда ты в последний раз разговаривал со мной по душам. Ты совсем перестал обращать на меня внимание, как на женщину, весь зарылся в своей работе.

– Да потому что ты достала меня своими придирками, я перестал любить выходные, поэтому и предпочитаю проводить время на работе.

– Кто она?

– Ты про кого?

– Про твою новую любовницу, как её зовут?

– О, Господи, да сколько можно? Какая новая любовница?

– Так значит ты не порвал с той бабой, что пыталась увести тебя из семьи?

– Тебе самой не надоело хернёй страдать?

– Никакая это не херня, ты ведь даже на развод подал?

– Послушай сюда, если не прекратишь, я не побоюсь угроз твоего папочки и действительно с тобой разведусь.

– Ой, вот только не надо пугать меня, Серёженька.

– Хочешь проверить насколько я серьёзен? – спросил он с угрозой, сузив глаза от злости.

Опомнившись, Агнетта наконец приходила в себя и начинала юлить, чтобы оправдать своё поведение. Плакала, просила прощения, ссылалась на родовую депрессию, говорила, что сама не знает, что с ней происходит.

Сергей прощал раз за разом, он прекрасно понимал, что при разводе останется ни с чем. Дело тут даже не в материальных благах, а в маленьком сынишке, разлучаться с которым не хотелось. Понятно, что он в любом бы случае его не оставил, но видеть кратковременно совсем не то, что находиться рядом.

Мысль о том, что можно забрать Макара себе, даже не приходила ему в голову. Как бы там ни было, но отнять ребёнка у матери решится не каждый. Агнетта тогда совсем сойдёт с ума и ещё неизвестно, что может выкинуть....

В какой-то момент Евгения Михайловна прервала свой рассказ и остановилась. Лариса, которая всё это время слушала, затаив дыхание, и не перебивала, даже цокнула с досады, проявляя недовольство из-за вынужденной паузы.

– Ну вот, снова на интересном месте. А что было дальше?

– Прошу прощения, но я немного выдохлась, да и в горле пересохло. Сейчас схожу в туалет, а потом надо попить чай.

– Ладно, тогда я пока заварю, а потом снова продолжим.

– Вы ещё не устали меня слушать, Ларочка? Может спать хотите?

– Нет, теперь я точно не усну, пока не узнаю, чем дело кончилось. Боюсь, что ночи нам не хватит.

– Не переживайте, постараюсь успеть.

– Хотелось бы ещё узнать о судьбе второго ребёнка, настоящего сына Немирова.

– Я обязательно расскажу обо всём, тем более, что про выкрутасы Агнетты мне больше сказать нечего.

– Неужели она ни разу не вспоминала про того, кого оставила в роддоме?

– Почему же не вспоминала? Но об этом чуть позже.

После кратковременного перерыва, рассказ продолжился. На сей раз Евгения Михайловна начала говорить про больного мальчика. "Приёмная мать назвала его Никита. Вот уж кто купался в материнской любви и заботе. Не зря говорят, не та мать, что родила, а та, что воспитала..."

Глава 5

"Медсестру Ниночку нельзя было назвать красавицей в классическом смысле этого слова. Она была самой обычной, не строила из себя ту, кем никогда не являлась, за модой не гналась, одевалась просто и удобно. Её круглое лицо, с россыпью веснушек, белёсые ресницы и брови, яркости тоже не добавляли.

Скажем прямо, у мужчин она не вызывала никаких других чувств, кроме дружеских. Ну вот сами подумайте, кому нужна скромница и тихоня, когда вокруг столько раскрепощённых красоток?

Да стоит только пальцем поманить и тут же слетятся по первому зову, готовые на всё, достаточно хорошо заплатить и разъяснить правила игры. Такие не ждут любви до гроба и не требуют никаких обещаний, хотя, случается всякое, но не суть.

С Ниной же было бы сложно договориться и уж тем более, развести на скорый секс без обязательств. На её чопорном лице словно стояла унылая печать добродетели, так что никто и никогда не предлагал ей ничего крамольного.

В общем, все воспринимали эту девушку исключительно, как отзывчивую и добрую подругу, с которой можно поговорить по душам или разжиться до зарплаты тысчонкой, другой. Она в общем-то не возражала и нисколько не противилась такому общению.

О неземной любви не мечтала, поскольку знала, что никогда и никого не сможет полюбить. Была в её туманном прошлом короткая любовная история, яркая, как вспышка, вот только всё закончилось банально и предсказуемо.

Когда Нина училась в школе, в их 8 класс пришёл новенький, который приехал с родителями из другого города. Парень был статным и красивым, в него тогда многие девочки влюбились, но он выбрал одну единственную.

Знала бы она тогда, что стала предметом спора мальчишек-одноклассников, может и не наделала бы глупостей. Это выяснится позже, одновременно с известием о беременности. Родители были очень шокированы поступком пятнадцатилетней дочери, опозорившей их семью.

Чтобы избежать последствий, они потащили её на аборт. Врач-гинеколог не вняла просьбам беременной девочки, поскольку всю ответственность взяли на себя родители. Увы, но последствий избежать не удалось.

С тех самых пор Нина больше и не мечтала о семейном счастье, да и кому нужна бесплодная жена? После 8 класса она поступила в медучилище и с тех пор ни разу не приезжала домой. Мать и отец в одночасье перестали быть для неё авторитетом.

Во время учёбы девушка подрабатывала санитаркой в роддоме, куда потом пришла работать на постоянной основе, но уже медсестрой. Раз своих детей не будет, так хоть рядом с чужими побыть, подержать в руках, вдыхая особый младенческий аромат.

К 30 годам Нина не имела за душой ничего, кроме своей работы, обитала в старой коммуналке, доставшейся от тётки, у которой жила во время учёбы. Та всё время болела и в благодарность за заботу и участие прописала племянницу к себе.

Когда родственница умерла, девушка стала полноценной хозяйкой комнаты в 20 квадратных метров. Соседи, муж с женой, старые кляузники, хотели было оттяпать комнатку себе, но не тут-то было. Уж сколько жалоб они потом понаписали во все соответствующие инстанции, не счесть.

Якобы, смерть бедной женщины была неслучайной, кто знает, что за отраву эта медичка ей в суп подмешивала? Крови попили немало, но доказать ничего не смогли, так и смирились. Даже хватало наглости обращаться к законной наследнице по своим нуждам.

– Ниночка, что-то расхворались мы с Ляксеичем моим, ты нам укольчики не поставишь?

– Нет уж, Лина Андреевна, попросите кого-нибудь другого.

– Ты же всем помогаешь, я знаю.

– А вам не стану, даже не просите.

– Почему это?

– Потому что потом вы снова будете жаловаться, что я вас чуть на тот свет не отправила.

– Тю, да ты что? Разве я могу?

– Уж и не знаю, на что вы ещё способны.

– Вот тебе крест, ей Богу, хошь на Библии поклянусь?

– Не надо никаких клятв. И вообще, не имею я права лечить без назначения врача.

– Так вот же она в карточке всё расписала, я и в аптеку успела сгонять.

– А в поликлинику почему не идёте? В процедурной всё вам сделают.

– Ой, там такие хабалки сидят, облаяли меня в прошлый раз, как собаки, честное слово.

– А я тут причём?

– Так у тебя рука лёгкая, все говорят.

– И что с того? Нет уж, поищите себе другую медсестру.

– Ты же медик, клятву давала.

– Я сейчас не на работе нахожусь, а дома. Вот если бы вы умирали, тогда да, никуда бы я не делась, помогла бы.

– Типун тебе на язык, не дождёшься. Чтоб тебя на том свете черти жарили.

– Вот и поговорили, всего доброго, Лина Андреевна.

И всё же, однажды и вправду пришлось вытаскивать с того света мужа соседки, того самого Ляксеича, когда он чуть Богу душу не отдал, отведав лакомство, которое для него принесла из магазина в своём клювике любимая жёнушка.

Всему виной арахисовое масло, оказалось, у мужчины аллергия на арахис, а он об этом не знал, а может забыл. После нескольких ложек, его лицо моментально раздуло, а от глаз остались только узкие щёлочки. Когда муж схватился за горло и захрипел, Лина Андреевна примчалась под дверь Нины и затарабанила, что есть мочи.

Хорошо, что у той как раз был выходной, иначе, пиши пропало. Неугомонная соседка была перепугана насмерть и никак не могла объяснить толком, что от неё требуется, только дышала хрипло и показывала на дверь в свою комнату, проглатывая слова:

– Там...там...он...спаси...прошу...

И ведь спасла, сделала всё, как учили. Одного взгляда хватило, чтобы понять, что у Ляксеича отёк Квинке. К приезду скорой, после укола преднизолона, он выглядел гораздо лучше. Потрясённая Лина Андреевна бросилась на колени перед спасительницей и запричитала, вцепившись ей в подол.

– Спасибо, детонька, дай Бог тебе мужа хорошего и детишек побольше.

Эх, знала бы она какую боль причиняет своими словами, но о своём бесплодии Нина не распространялась. Она пахала целыми днями, только бы заглушить тоску от одиночества. Друзья были уверены, что у неё денег куры не клюют.

Тратить ведь всё равно не на кого, значит копит в подушку. Поэтому у Нины частенько занимали деньги до зарплаты или аванса и очень долго тянули с отдачей, а то и вовсе забывали, что должны ей что-то.

Понятное дело, крупных сумм с зарплаты медсестры она не одалживала, но и по мелочам набегало прилично. В общем, все, кому не лень, пользовались ею, начиная с подруг и соседей, и заканчивая коллегами по работе, вместе с начальством.

Все праздничные дежурства, подмены, замены, а так же ответственность за внеплановые мероприятия сваливались именно на неё. Ну, а как по-другому? У остальных семьи, они не могут, да и вообще, зачем человеку отдыхать, если дома никто не ждёт?

У Нины не было ни детей, ни плетей, ни котёнка, ни ребёнка, а значит, на ней можно ездить. Но однажды всё волшебным образом изменилось. В этот день в роддоме появился чудесный малыш, от которого отказалась родная мать.

А ещё, у мальчика обнаружили порок сердца, словно ему было мало других бед. Медсестра настолько прониклась состоянием этого ребёнка, что не спускала его с рук, она даже имя ему выбрала сама. Переделав все свои дела, первым делом летела в детское отделение.

От детей и раньше отказывались, но именно Никиту хотелось прижать к груди и не отпускать. Потом пришло решение усыновить его и, как ни странно, всё получилось. Большую роль в этом деле сыграла помощь главного врача, ну и разумеется то, что у незамужней претендентки было отдельное жильё.

Пусть комната в коммуналке, но своя, удобная, чистая и светлая. С того момента начался отсчёт новой жизни, как у Нины, так и у Никитки. Новоиспечённая мать решила положить все силы, чтобы вылечить сына и рьяно взялась за дело..."

– То есть, Нина ушла в декрет?

– Нет, она продолжала работать дальше, хотя, уже не так интенсивно и строго по своему графику.

– Но как же маленький ребёнок?

– А с ним оставалась няня. Угадайте, кто?

– Неужто Лина Андреевна?

– Бинго. Вот, Ларочка, как и обещала, я в двух словах рассказала вам о девушке, ставшей матерью больному ребёнку, – устало произнесла Евгения Михайловна.

– Да уж, повезло мальчику. Если бы не Нина, ещё неизвестно остался бы Никита жив, – отозвалась Лариса, вперив задумчивый взгляд в окно, за чернотой которого угадывались, простирающиеся далеко вокруг, безбрежные дали.

Глава 6

Для тех, кто может уснуть без проблем в грохочущем поезде, ночь обычно проходит быстро, но для Ларисы и Евгении Михайловны время будто замерло. Складывалось полное впечатление, что тот, кто отвечает за секундные стрелки, тоже хочет узнать, чем закончится интересная история про двух мальчиков, судьбы которых переплелись между собой самым причудливым образом.

Рассказчица с головой погрузилась в историю и больше не отвлекалась ни на что другое, а её единственная слушательница внимала, затаив дыхание, и даже почти не перебивала, что было ей обычно несвойственно.

"Что ни говори, а рождение ребёнка во многом меняет женщину, причём, не только внешне, но внутренне. Она становится более зрелой и ответственной личностью, все её желания и потребности сведены к минимуму и напрямую зависят от маленького существа, ставшего для неё новым центром Вселенной.

Однако, положительные изменения происходят не всегда и не со всеми, иногда всё меняется в худшую сторону, пример Агнетты яркое тому доказательство. Сергей и не догадывался, сколько в его жёнушке дремало демонов, внезапно разбуженных беременностью и родами.

Она, конечно, и раньше была эмоционально нестабильна, но, с рождением сына, стала ещё более раздражительной и срывалась из-за каждой мелочи. Тесть тоже это заметил и всерьёз обеспокоился. В один из своих визитов он пришёл полюбоваться на внука, а заодно и навестить любимую дочь.

– Здравствуй, милая, хорошо выглядишь.

– Привет, папуль, спасибо, рада тебя видеть.

– Где мой внук, почему его не слышно?

– Спит, наверное. Да ты чего стоишь, как неродной? Проходи, чаем тебя поить буду.

– Вообще-то, я к малышу пришёл, а чай и дома попить могу.

– Ничего себе заявочки, то есть, я теперь побоку, да?

– Ну почему сразу побоку? Вот, заодно и тебя увидел.

– Заодно, говоришь?

– Именно так, смотрю, расцвела моя девочка, похорошела, повеселела, тьфу-тьфу, чтоб не сглазить. Муж поди на руках теперь тебя носит, совсем мозги потерял от счастья?

– Эх, если бы.

– Ты опять чем-то недовольна? Сама же хотела привязать своё сокровище ребёнком, так радуйся.

– Да он на меня даже не смотрит, носится со своим Макаром, как с писаной торбой.

– Что значит со своим? А почему не с вашим? Что вообще происходит, Агнетта?

– Ничего нового, всё, как всегда.

– И кто в этом виноват на сей раз?

– Ну конечно же я, кто ещё? Все вокруг хорошие, одна я мегера и дрянь.

– Погоди, об этом мы поговорим отдельно. Знаешь, что меня больше всего удивляет во всей этой ситуации?

– Интересно, и что же?

– Не похоже, что ты рада своему сыну. Говоришь о нём, как о постороннем человеке, а не как о родной кровинушке.

Спихнув новорожденного на постороннего человека, дочь и правда вела себя абсолютно равнодушно, словно выполнила задачу максимум, а остальное не её заботы. Естественно, Аркадию Владленовичу совершенно не понравилось такое поведение.

– А ты чего хотел? Чтобы я целыми днями с ним возилась, погрязнув в пелёнках и распашонках? Не бывать этому.

– Ладно, я тебя понял. Неси внука.

– Сходи за ним сам, а потом любуйся, сколько влезет.

– Пошли вместе.

– Нет, я лучше няньку его позову.

– Так он сейчас там один что ли?

– Ну, да, что ему сделается? Спит ребёнок, а няня пошла перекусить. Он даже мокрый молчит, терпит.

– Да уж, быстро малец смекнул, что собственной матери на него наплевать.

– Пап, не говори так, меня это обижает.

– Ничего, тебе полезно послушать о себе правду, кто ещё вправит тебе мозги, если не я?

Тут, словно поняв, что разговор зашёл о нём, из глубины квартиры послышался плач ребёнка, но Агнетта даже бровью не повела. Окунцев оглядел дочь со всех сторон, словно пытаясь понять, не подменили ли её часом, а потом прошипел, глуша в себе ярость:

– Немедленно подойди к сыну, или ты не слышишь, как он надрывается?

– Ничего, золотая слеза не выкатится. Сейчас Лиля придёт и сама его успокоит.

– Кажется, я начинаю понимать твоего мужа, я бы на его месте давно бы развёлся с такой женой, – пробормотал отец, направляясь в сторону детской.

– Что ты имеешь в виду? Он снова хочет уйти от меня? – вскричала Агнетта.

Как только разговор зашёл о Сергее, глаза её тут же заблестели, словно не было ничего важнее, чем знать обо всех его делах. Неспроста речь зашла о нём, наверное, задумал очередную пакость. Но самое плохое, что отец, который раньше всегда был на её стороне, говорит об этом слишком равнодушно.

Зря она конечно так себя повела, надо срочно исправлять положение, иначе, потеряет союзника, а этого никак нельзя допустить. Наконец, дождавшись, когда няня закончит кормить мальчика, Аркадий Владленович взял его на руки и вышел в гостиную.

Ребёнок рассматривал его внимательно своим отнюдь не детским взором, словно и правда всё про себя понимал. Пересилив себя, Агнетта наконец потянулась к сынишке, уютно расположившемуся у деда на руках. Притворно улыбаясь, она обняла его и засюсюкала:

– А кто это у нас тут такой сладкий? Макарушка проснулся, да, мой хороший?

В ответ ребёнок срыгнул ей на плечо, чем вызвал брезгливую гримасу. Отец внимательно следил за лицом дочери и конечно же заметил, насколько ей это неприятно. В общем, после своего визита, он, мягко говоря, находился, если не в шоке, то в недоумении.

Однако, такое поведение Агнетты хоть и безмерно пугало её отца и мужа, но, вместе с тем, никак не могло натолкнуть на мысль, что мальчик им всем неродной, он был ещё слишком мал, чтобы замечать его непохожесть ни с одним из членов семьи.

Меж тем, настоящая мать мальчика, та, что добровольно подписала отказную, через какое-то время пришла в себя и поняла, что натворила. Она приняла это решение, находясь в абсолютном раздрае. На момент родов девушке уже исполнилось 18.

Единственное, что могло её оправдать, так это боязнь гнева родителей, которые отправили единственную дочь учиться не для того, чтобы та принесла в подоле. Будучи уверенной, что её не поддержат, она скрыла своё положение.

Хотя, может всё же надо было рассказать, что любимый человек вначале ей пообещал звезду с неба, а потом, добившись своего, предал и отказался от ребёнка? Но дело сделано, малыш остался в роддоме, а теперь он снился ей каждую ночь и горько плакал.

В итоге, у девушки произошёл нервный срыв и она рассказала всё матери и отцу, те были в ужасе от чудовищности её поступка. Они проявили бурную деятельность, захотев вернуть малыша и всё исправить, но было слишком поздно. Тайна усыновления не давала возможности это сделать..."

– Евгения Михайловна, а вы считаете правильным умалчивать информацию о приёмной семье?

– Конечно, такие вещи не должны стать достоянием гласности, иначе, наступит хаос.

– А как звали ту девушку, настоящую маму Макара?

– Ну, пусть будет Серафима.

– Красивое имя, жаль, что поступок её нельзя назвать таковым. Вот вы говорите, все женщины меняются, когда заводят ребёнка. А что с Ниной? Произошли ли с ней какие-то метаморфозы?

– Несомненно, и очень большие.

"С появлением Никитки, она совершенно преобразилась и теперь выглядела намного привлекательнее, чем раньше. Вроде бы ничего особенного для этого не делала, но многие мужчины, даже абсолютно незнакомые, теперь неизменно оборачивались ей вслед.

Во всём облике молодой женщины вдруг появились волнующая манкость и будоражащая кровь притягательность. На работе всё чаще слышали её заразительный смех, рассыпающийся вокруг серебристыми звуками звенящих колокольчиков.

Понятно, что такие разительные перемены не могли укрыться от внимания друзей и коллег. Одни гадали, пытаясь понять, что же случилось на самом деле, другие были уверены, что она влюбилась и в её жизнь наконец пришли любовь и счастье, что было недалеко от истины.

Ну, а третьи просто были в курсе происходящего, поэтому понимали откуда ветер дует. Меж тем, сама Нина чувствовала себя абсолютно счастливой и не нуждалась ни в ком, кроме своего мальчика. Она надышаться на него не могла.

Кроме того, все мысли женщины сосредоточились на том, чтобы найти деньги на операцию сына. В нашей стране помочь ему ничем не могли, а для поездки в другую страну, требовались очень большие средства. Как ни странно, но через какое-то время нашёлся человек, который согласился им помочь..."