Текст книги "Госпожа следователь, или Мария Сергеевна снова в деле (СИ)"

Автор книги: Агния Сказка

Соавторы: Хелен Гуда
сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц)

Глава 5.

Проснулась я от шума за стенками. Тут и будильник не нужен, так как общежитие как улей загудело с раннего утра, и спать было просто невыносимо. Вчера, когда я перешивала под себя форму, ко мне наведался слуга господина Дюбуа и принес простыни и наволочки, а заодно и одеяло с подушкой. Оценив эти дары, я смело утрамбовала в сундук все приданное прежней жилички и, расстелив чистое и свежее, как после мороза, белье на постель, легла на нее. Очень хотелось сразу же провалиться в сон, но я не могла оставить недошитым свой костюмчик, который, уверена, поразит до глубины души начальника Королевского Следственного Управления. А вот интересно, почему он не рассказал про то, что не обычный следователь, а целый начальник? Скромность или что-то еще?

И вот настал назначенный час. Я выскочила из комнаты как чертик из табакерки и столкнулась с Дюбуа нос к носу. Он замер словно громом пораженный. А я, словно бабочка, вспорхнула перед ним в перешитом жандармском платье. Теперь это было нечто совершенно иное: приталенный силуэт, кокетливый вырез, рукава три четверти и брючки со стрелочками. Ох, сколько усилий мне стоило их сделать, но у меня все получилось. От прежней суровости не осталось ни следа. Вместо безликой формы – стильный наряд, который мог бы украсить витрину любого модного магазина!

– Что скажете, месье Дюбуа? – лукаво поинтересовалась я, кружась перед ним. – Удалось ли мне совершить невозможное?

В его глазах я увидела немой восторг, смешанный с легким изумлением. Кажется, я его сразила наповал.

– Не ожидал, – пробормотал он наконец, – что из этого можно сотворить такое… чудо. Браво, мадемуазель Уилкотт. У вас определенно есть талант, но мне казалось, что юбка вам больше к лицу.

– В брюках будет удобнее, – брюки были достаточно широкие, что могли бы сойти за юбку.

– Ну что ж, – тяжело вздохнул мужчина, – идемте. Познакомлю вас с коллективом.

Мы отправились вниз, где нас уже ждала карета. Всю дорогу Дюбуа не сводил с меня глаз, и я к концу поездки чувствовала себя изрядно неловко.

Прибыв на место, я с нетерпением огляделась. Здание следственного управления было огромным и мрачным, но меня это ничуть не испугало. Наоборот, я почувствовала прилив адреналина, как когда-то в своем мире в первый рабочий день.

Войдя внутрь, я ощутила на себе десятки любопытных взглядов. Сотрудники управления, казалось, забыли обо всем на свете, уставившись на меня, словно на диковинную птицу, залетевшую в их серый и унылый мир. Дюбуа прокашлялся, привлекая всеобщее внимание.

– Господа, – произнес он, стараясь придать своему голосу строгость, – позвольте представить вам мадемуазель Уилкотт, нашу новую сотрудницу. Надеюсь, вы окажете ей всяческое содействие и помощь в освоении на новом месте.

Он повел меня по коридору, знакомя с каждым из присутствующих. Кто-то приветливо улыбался, кто-то смотрел с подозрением, а кто-то и вовсе пытался сверлить взглядом, словно я враг народа. Но меня это не смущало. Я шла вперед с высоко поднятой головой и ослепительной улыбкой, готовая к любым испытаниям.

И вот, наконец, мы добрались до моего нового рабочего места. Я с восторгом оглядела свой новый "офис". Кабинет оказался небольшим, но уютным, с огромным окном, выходящим во внутренний двор. На столе аккуратно лежали бумаги, ручки и чернильница. А рядом стоял букет свежих цветов. Я удивленно уставилась на Жофрея, но тот сделал вид, что не знает о происхождении цветов на моем рабочем месте. Кто бы мог подумать, что Дюбуа такой галантный кавалер. Да я и сама не ожидала, что от такой мелочи может подняться настроение.

Дюбуа указал на стопку бумаг.

– Это материалы по делу о похищенном ожерелье графини де Валуа, – пояснил он. – Изучите и завтра доложите мне свои соображения.

С этими словами он удалился, оставив меня наедине с кучей бумаг и тремя коллегами в кабинете.

– А как же убийство Натали? – я растерянно захлопала глазами.

– А к нему я не могу вас допустить, – развел руками мужчина. – Как бывшую подозреваемую по этому делу, сами понимаете, – и мой начальник скрылся из кабинета. А я растерянно посмотрела на молодых мужчин, которые рассматривали с таким любопытством, что мне даже неловко стало.

Итак, за дело! Я плюхнулась за стол, готовая с головой нырнуть в омут интриг, заговоров и бриллиантового блеска. Ожерелье, графиня, личности, вызывающие подозрение… Скучать явно не придется. Правда, шрифт в этих древних документах был настолько вычурным, что мои глаза чуть не выпали в осадок, пока я вспоминала все уроки каллиграфии из пансиона благородных девиц. Милди, этот ходячий справочник по сплетням, что-то нашептывал у меня в голове, но, как выведать у него источник информации, ума не приложу.

К обеду я уже знала о графине де Валуа все, что только можно выжать из этих пожелтевших бумаг. Роскошная дама, обожательница бриллиантов и светских раутов… Кажется, нас ждет захватывающее приключение.

Чтобы мозг не закипел, решила немного проветриться и прогуляться по коридорам. Кто знает, вдруг удастся случайно подслушать что-нибудь эдакое? Ведь не зря же говорят, что самые ценные улики валяются там, где их меньше всего ждешь. И вот я, вооружившись ослепительной улыбкой и верным блокнотом, отправилась на поиски новых фактов. Хотя если брать в расчет мое везение, то, скорее всего, я найду неприятности, ну да это не беда. В конце концов, кто сказал, что работа в следственном управлении должна быть пресной, как вчерашняя каша. Коллеги лишь молча проводили меня взглядами.

– Эй, подавальщица! – рявкнул кто-то из кабинета. Я замерла на месте как соляной столб, а за с любопытством огляделась. Официантка? Здесь? Кроме двух сгорбленных временем клерков, волочивших горы бумаг, ни одной юбки и в помине не было. – Ты чего глаза выпучила? Я к тебе обращаюсь.

В дверях возник блондинистый франт лет тридцати, ну, максимум тридцати пяти.

– Простите, это вы ко мне? – невинно хлопаю ресницами, хотя внутри меня уже зреет буря праведного гнева. "Подавальщица"? Да я, на минуточку, полковник юстиции, пусть и из другого мира, о чем здесь никто не подозревает. Но это сути не меняет!

Франт окинул меня оценивающим взглядом, словно я не мадемуазель Уилкотт, а меню из ближайшего кабака.

– А что, не видишь? Тут больше никого нет, кто бы подходил под это описание, – ухмыльнулся он.

Ну, держись, блондинчик. Сейчас я тебе покажу, кто тут подавальщица, а кто гроза преступного мира!

– Знаете, мсье… – начинаю я сладким голосом, приближаясь к нему вплотную, – я, конечно, понимаю, что у вас тут, возможно, дефицит женского внимания, но все же предлагаю в следующий раз проявить немного больше фантазии при выборе комплиментов. Иначе рискуете остаться без чего-то важного и нужного, – многозначительно добавляю я, сверкнув глазами. Без чего именно важного и нужного я его оставлю, я еще не придумала.

Франт явно не ожидал такого отпора. Его самоуверенная улыбка слегка поблекла, а в глазах промелькнуло что-то похожее на уважение. Или страх?

– Я не подавальщица и не официантка, а сотрудница следственного управления, как, я полагаю, и вы. И впредь требую, чтобы вы ко мне обращались исключительно в официальном тоне. Меня зовут Мари Уилкотт.

– Ого, какая прыткая, – пробормотал он, отступая на шаг. – Что ж, мадемуазель… э… Уилкотт, кажется? Признаю, погорячился. Просто я уже третий час сижу над этими бумагами, голова совсем не варит. Захотел чаю, а тут вы такая… свежая, улыбчивая. Ну и вырвалось.

Я победно вскинула бровь. Ага, присмирел. То-то же! Но раз уж извинился, не буду же я раздувать скандал. Все-таки коллеги.

– Ладно, прощаю, – милостиво разрешила я. – Но помните: я хоть и новенькая, но за словом в карман не полезу. Так что в следующий раз думайте, прежде чем что-то ляпнуть. А что касается бумаг… Может, вам помочь? У меня как раз есть немного времени, пока я не погрузилась с головой в это ожерелье графини.

Глаза франта загорелись.

– Да вы просто ангел-хранитель! – воскликнул он. – Я тут пытаюсь разобраться с показаниями одного свидетеля, так он такое несет, что хоть стой, хоть падай. Может, вам удастся что-то из этого выудить?

– Ангел-хранитель с блокнотом и ручкой наперевес, – подмигнула я, входя в его кабинет. Кабинет, кстати, оказался под стать хозяину: легкий хаос, но с налетом элегантности. Бумаги живописно разбросаны по столу, рядом валяется недочитанная книга по фехтованию, а в углу стоит потрепанный манекен, облаченный в тренировочный доспех.

– Ну, рассказывайте, что у вас тут за головоломка? – поинтересовалась я, садясь напротив франта и готовясь внимательно слушать.

Он, немного смущаясь, начал пересказывать показания свидетеля, щедро приправляя свой рассказ вздохами и закатыванием глаз. Судя по всему, свидетель был еще тот фрукт. То ли сумасшедший, то ли гений, то ли просто фантазер. В общем, идеальный персонаж для мира, в котором женщин принимают за подавальщиц только лишь потому, что они посмели пройтись по коридору следственного управления.

Я внимательно слушала, делая пометки в своем блокноте и пытаясь отделить зерна истины от плевел вымысла. И знаете, что я вам скажу? В этом бреде сумасшедшего что-то было. Какая-то странная логика, какая-то неуловимая ниточка, которая могла привести нас к разгадке. Нужно было только ее найти.

– Знаете, мсье… как вас, кстати, зовут? – прервала я его поток жалоб.

– Арман, – ответил он немного растерянно. – Арман де Ришелье.

– Отлично, мсье де Ришелье, – губы сами расплылись в улыбке. Вот тебе и серый кардинал. – Так вот, мсье де Ришелье, мне кажется, что в этом хаосе есть своя система. Давайте попробуем взглянуть на это с другой стороны.

И мы принялись вместе копаться в этих показаниях, как золотоискатели, просеивающие песок в поисках драгоценных крупиц. Арман оказался довольно сообразительным парнем, просто немного потерявшимся в ворохе информации. Вместе мы смогли вычленить несколько ключевых моментов, которые могли бы помочь ему в расследовании.

– А вы не ошиблись кабинетом, мисс Уилкотт? – в дверях стоял Дюбуа и испепелял меня недовольным взглядом.

– Месье Дюбуа! Вот уж не ожидала вас здесь увидеть, – воскликнула я, стараясь придать своему голосу как можно больше невинности. – Мы тут с мсье де Ришелье увлеченно обсуждаем его… э-э… весьма запутанное дело. Как говорится, одна голова хорошо, а две – это уже целый мозговой штурм. Разве нет, Арман?

Арман закивал с энтузиазмом, словно его только что спасли с тонущего корабля.

– Да-да, месье Дюбуа, мадемуазель Уилкотт просто кладезь гениальных идей. Сам бы я ни за что не додумался.

– Не сомневаюсь, – шипит мой начальник и продолжает испепелять нас взглядом. – Мисс Уилкотт, будьте любезны пройти в мой кабинет.

– Но я еще не закончила здесь, – я мотнула головой на щеголя, который снова кивал и, видимо, был очень доволен тем, что привел Дюбуа в такое бешенство.

Жофрей перевел на меня удивленный взгляд, и его брови поползли вверх, словно гусеницы, готовящиеся к атаке.

– Боюсь, мадемуазель Уилкотт, вам следовало бы заниматься делом графини де Валуа, а не разбрасываться своим талантом направо и налево. Впрочем, возможно, я недооцениваю вашу многозадачность… В любом случае жду вас в своем кабинете через час с докладом.

И, бросив на нас напоследок взгляд, полный невысказанных упреков, Дюбуа удалился. Я проводила его взглядом и облегченно вздохнула. Кажется, пронесло.

– Ну что, мсье де Ришелье, – повернулась я к Арману с ослепительной улыбкой. – Кажется, нам пора закругляться. Но не отчаивайтесь, я уверена, что нашими общими усилиями вы непременно распутаете это дело. А теперь прощайте, меня ждут великие дела и похищенные ожерелья. И помните: если вдруг понадобится помощь – обращайтесь. Я всегда рада… э-э… помочь коллеге. Даже если этот коллега принял меня за прислугу. Я не злопамятная, но память у меня хорошая, учтите.

Я оставила Армана с его головоломкой и чувством вины, словно заботливая фея, оставившая ребенка с новой игрушкой, и направилась в кабинет Дюбуа. Час – это не так уж и много, если учесть, что я понятия не имею, с чего начать расследование этого злополучного ожерелья. Графиня, бриллианты, интриги – звучит, конечно, заманчиво, но пока что больше напоминает детективный роман, чем реальное дело.

В кабинете Дюбуа, в отличие от кабинета де Ришелье, царил идеальный порядок. Ни пылинки, ни соринки, ни малейшего намека на хаос, который бушевал в моей голове. Сам шеф восседал за своим столом, словно мраморная статуя правосудия, и сверлил меня взглядом, словно дыру проделать хотел.

– Итак, мадемуазель Уилкотт, – начал он ледяным тоном, – что вы можете мне рассказать об ожерелье графини де Валуа? Надеюсь, вы потратили этот час с большей пользой, чем на флирт с мсье де Ришелье.

Я набрала в грудь воздуха и выпалила все, что успела узнать об ожерелье. Вернее, все, что мне удалось прочесть в папке, щедро сдобрив все своими выводами.

Дюбуа слушал, не перебивая, но по его лицу я видела, что мои объяснения не произвели на него должного впечатления.

– Что ж, – наконец произнес он, когда я закончила, – ваши познания, безусловно, впечатляют. Но, боюсь, этого недостаточно, чтобы раскрыть это дело. Ожерелье графини – это не просто украшение, это символ. Символ власти, богатства и интриг. И, чтобы его вернуть, нужно понимать, кто и зачем его похитил. Так что советую вам, мадемуазель Уилкотт, отнестись к этому делу со всей серьезностью. Иначе, боюсь, вы разочаруете меня.

Мне кажется, он хочет от меня невозможного, но я помалкиваю. Рассматриваю стену у окна, и мое внимание привлекает женский портрет.

– А это кто? – я киваю на портрет пышногрудой дамочки на стене. Не думаю, что он сюда изображение матушки приколотил, скорее он в таком месте, где у оперов в кабинетах обычно Феликс Эдмундович грозно смотрел на всех вошедших.

– И вы еще хотите работать в королевском следственном отделе, – на губах мужчины заиграла насмешливая улыбка. – Это же баронесса фон Шнейдер, самая выдающаяся женщина-следователь. К слову, единственная.

– Ну, ее выдающиеся таланты я на портрете вижу крупным планом, – я недовольно поджала губы. – Скромнее надо быть. Скромнее.

Мужчина смотрит на портрет, словно впервые его видит, и не понимает, о чем я говорю. – Думаете, мне тоже стоит носить такое декольте?

– Нет! – взревел Дюбуа, и его зрачки стали золотистыми и продолговатыми.

Глава 6.

В себя я приходила всю вторую половину дня. Состояние как после похмелья.

Во-первых, оказалось, мой заботливый шеф был обеспокоен тем, что я осталась без завтрака, и, поручив мне дело, отправился за обедом. Планировал накормить меня в своем кабинете, так сказать, с глазу на глаз, чтобы никто не заподозрил особого отношения. Во-вторых, Арман де Ришелье, как выяснилось, не просто его подчиненный, а крыса, метящая на его место. Отсюда и приступ праведного гнева, когда он застукал меня в кабинете конкурента.

Весь день меня колотило от осознания произошедшего. Получается, меня использовали в чьей-то грязной игре, даже не удосужившись посвятить в правила. И ладно бы просто использовали, так ведь чуть взглядом не испепелили. Дюбуа, этот ледяной сфинкс, не такой уж и бесчувственный, как казалось на первый взгляд. Забота, обед в кабинете, ревность к выскочке Ришелье… Кто бы мог подумать.

Вечером по дороге домой я размышляла о баронессе фон Шнейдер и ее "выдающихся талантах". Неужели, чтобы пробиться в этой мужской берлоге, нужно выставлять напоказ свои прелести? Чушь какая-то. Я лучше буду полагаться на свой ум и интуицию. А декольте пусть носят те, кому больше нечем привлечь внимание. Хотя, признаюсь, мысль мелькнула: "А вдруг Дюбуа действительно оценит?". Тут же одернула себя за глупость. Никаких декольте, только профессионализм и холодный расчет.

Я покосилась на Жофрея, который хмуро смотрел в окно кареты на мелькающий за окном пейзаж города.

– Что-нибудь известно по поводу убийства Натали? – решила не высказывать претензий, что он мог бы ввести меня в курс дела подробнее, а не просто сунуть папку с совершенно другим делом и велеть расследовать, чтобы я под ногами не путалась. Хотя на моей прошлой работе именно так зачастую и делали. Давали дело и ковыряйся как знаешь. Выплыл, разобрался – молодец. Нет – скоро рапорт на перевод или увольнение напишешь.

– Я поговорил с ее дядей, – неохотно ответил Жофрей. – Он убит горем. Но, думаю, это больше показуха, чем реальные чувства.

– Почему? – я нахмурилась.

– Он суровый моряк, без лишенный сантиментов, а тут убивается по девушке, которая хоть и племянница по крови, по факту ему никто, – недовольно хмыкнул Дюбуа.

– А доказательства есть какие-нибудь, кроме домыслов и предположений? – я тоже часто ориентировалась на интуицию, но ее к делу не пришьешь. Надо найти факты, с которыми можно уже предметно побеседовать с дядей и прижать его к стенке.

– Доказательств нет, – развел руками Дюбуа. – Я сделал запрос по родственным связям мадам Роуз, чтобы выяснить, кого она прятала в домике садовника. Ну и отправили запрос по этому дядюшке, а еще через неделю нотариус огласит завещание.

– У Натали было завещание? – я удивленно уставилась на Дюбуа. Никогда бы не подумала, что нищая выпускница пансиона будет составлять завещание.

– Это не совсем ее завещание, а скорее последняя воля ее отца, – уточнил Жофрей.

– Тогда почему вы не можете ознакомиться с ним сразу? – я ничего не знала о наследственном праве этого мира и ориентировалась на знания из своего.

– Поверенный, господин Фрац, в отпуске с семьей, а дела по этой семье вел только он, – грустно кивнул Дюбуа.

– А вам не кажется все это странным? – я нахмурилась.

– Что именно? – Жофрей удивленно посмотрел на меня.

– Что поверенный в отъезде и к завещанию доступа нет, – я снова ориентировалась на свою интуицию, которая в моем мире не раз меня выручала.

– Да что здесь удивительного? – Дюбуа явно не воспринимал мои слова всерьез. – Вы думаете, что Натали убили специально, пока поверенный в отъезде? – скептически усмехнулся Жофрей. – Вы же говорили, что это непреднамеренное убийство. Или уже передумали?

– Я считаю, что стоит проверить все версии, – до зубовного скрежета не люблю, когда меня не воспринимают всерьез. Это обесценивает и подрывает веру в себя.

– То есть полагаете, что завещание могут заменить? – улыбка не сходила с лица Жофрея.

– Именно, – я кивнула. – Если не заменить, то внести коррективы, а может, и вовсе выкрасть.

– Богатая у вас фантазия, – снисходительно улыбнулся Жофрей. – Вы день ото дня меня все больше и больше поражаете.

– Отнеситесь серьезно к моим словам, – я нахмурилась.

– Я отнесся, – улыбнулся Жофрей, но, несмотря на его слова, сложилось впечатление, что он сказал это, чтобы я от него отвязалась. – Что насчет ужина?

– Не откажусь, – буркнула недовольно. Как говорится, что бы ни происходило вокруг, а есть лучше вовремя.

– Тогда приглашаю вас в ресторацию, – улыбнулся Жофрей, и на его лице появилось беззаботное выражение, словно он мечтал о супе и совершенно не думал о расследованиях и убийствах. Я же так не могла. Я уже приняла решение, что сегодня ночью устрою засаду в конторе поверенного. Уверена, моя версия не лишена здравого смысла.

Ресторация оказалась на удивление тихой гаванью с приглушенным светом и дразнящим ароматом свежей выпечки. Жофрей увлеченно погружал меня в события забавных историй из своей жизни, но мой слух скользил лишь по касательной. В голове клубился рой мыслей о предстоящей ночной вылазке, где каждая деталь должна быть отточена до идеала, дабы избежать провала.

– Вы сегодня удивительно молчаливы, Мари, – улыбнулся Дюбуа, вырвав меня из плена грез. Я растерянно моргнула, словно очнувшись от долгого сна, не сразу уловив суть его вопроса. – О чем задумались?

– Да так, ни о чем, – пробормотала я, натягивая подобие улыбки. – О женских пустяках… – пронеслось в голове облегчение оттого, что мои истинные мысли остаются для него за семью печатями.

– А как вы смотрите на то, чтобы завтра составить мне компанию на скачках? – внезапно предложил он, и моя улыбка дрогнула. Флирт? Неужели это его способ ухаживания?

– На каких скачках? – настороженно уточнила я. Даже в моем родном мире я не была поклонницей светских раутов, а здесь у меня были все основания их опасаться. Милди не всегда успевал вовремя подсказать, где я нарушаю правила игры, как, например, сегодня с этим Ришелье.

– Будут скачки, – просиял Дюбуа. – Мой конь – главный фаворит.

– И вы будете участвовать? – удивленно приподняла я бровь.

– Нет, только мой конь, – рассмеялся он. – Впрочем, как и конь Ришелье.

– О, так вы давние соперники? – усмехнулась я. Вот оно что, Михалыч.

– Он мне не соперник, – помрачнел Дюбуа.

– Уж не обо мне ли идет речь? – словно черт из табакерки возник собственной персоной де Ришелье.

Я мысленно застонала. Что за невезение? Неужели в городе всего одна ресторация? Или это я такой магнит для неприятностей? Мало того что вечер перестал быть томным, так еще и придется изображать радушие. После сегодняшней ситуации мне меньше всего хотелось мило улыбаться Арману де Ришелье, но и показывать, насколько меня задели его манипуляции, я не могла.

– Добрый вечер, господин Ришелье, – произнесла я, стараясь вложить в голос максимум приветливости. – Какая неожиданная встреча.

– Судьба, – усмехнулся Ришелье, бросая испепеляющий взгляд на Дюбуа. – Не знал, что у вас, Мари, такие… интересы. Скачки, говорите? Звучит заманчиво. Особенно если учесть, что мой скакун оставит вашего далеко позади.

Дюбуа нахмурился. Чувствую, сейчас начнется словесная дуэль, а мне останется лишь сидеть и делать вид, что я здесь совершенно случайно. Но вместо этого Дюбуа лишь процедил сквозь зубы:

– Посмотрим. Увидимся на ипподроме, Ришелье.

Мужчины обменялись злыми взглядами, и Ришелье отошел от столика.

– Держитесь от него подальше, – недовольно ворчит Дюбуа.

– Почему? – я не привыкла, чтобы мне указывали, с кем общаться, а от кого держаться подальше. Всегда считала, что сама прекрасно с этим справлюсь.

– Он скользкий тип, Мари. И не остановится ни перед чем, чтобы добиться своего. Особенно если это касается победы. Не хочу, чтобы вы оказались втянуты в его игры, – проговорил Дюбуа хмуро.

Я скептически хмыкнула. Вот уж кто бы говорил! Я сама прекрасно видела, как он пытался мной манипулировать, используя мои же слова против меня. Но спорить не стала. Незачем накалять обстановку еще больше. У меня на эту ночь другие планы, и тратить энергию на перепалки с Дюбуа в них не входило.

– Хорошо, – коротко ответила я, возвращаясь к своему полупустому блюду. Нужно подкрепиться перед ночным рейдом. И молиться, чтобы меня не поймали. В противном случае меня выгонят из следственного управления, если не пристукнут во время засады.

"Я бы прислушался к словам Дюбуашечки и не лез бы на рожон", – прозвучал в голове голос Милди, а я хотела цыкнуть на него, но побоялась, что это будет выглядеть странно, поэтому проигнорировала его предупреждения.

После ужина Дюбуа проводил меня до дома, и мы тепло попрощались. Судя по тому, как он топтался у двери моей комнаты, он явно рассчитывал на то, что я приглашу его войти, но меня такой вариант не устраивал. Сегодняшний вечер я посвящу засаде, а не обществу Жофрея, который явно решил за мной приударить. Сегодня явно не твой день, господин Дюбуа.

Захлопнув дверь, я тут же принялась готовиться к ночному визиту. Сменила вычурное платье на темное, почти монашеское, что так услужливо подсунула мадам Роуз. В таких воспитанницы пансиона, как привидения, проскальзывали на отработки своих провинностей. Простое, немаркое – идеальный камуфляж. Милди, словно старая заезженная пластинка, заныл в голове, уговаривая отказаться. Но я была непреклонна. Слишком многое поставлено на карту, чтобы сейчас дать слабину.

Отмычек, разумеется, не было, но я собрала все, что могло сойти за них. Пинцет, шпильки, щипчики. Сложила этот арсенал в неказистый мешочек и взглянула на свое отражение. С прической нужно было что-то придумать. Шляпка отправилась в сторону, а волосы я заплела в тугую косу, уложив ее в строгую гульку и зафиксировав шпильками. Платок? Нет, в нем я выглядела скорее как голодающая нищенка. Вместо этого я достала плащ с глубоким капюшоном, накинула его на плечи и словно тень выскользнула из комнаты. Покинув дом, я уверенно направилась к конторе поверенного. Благо адрес я запомнила еще во время разговора с Дюбуа. Он обожал уточнять названия улиц, словно клеймил ими своих подопечных: "поверенный господин Фрац с улицы Роз".

Улицу я нашла без труда. Ночной город казался вымершим, зловещим. Лишь редкие фонари плели дрожащие кружева теней на мостовой. Добравшись до нужного места, я внимательно осмотрелась, убеждаясь, что за мной никто не следит. Замок поддался на удивление легко, даже щипчики не понадобились. Лишь чуть согнутая шпилька – и вот я уже внутри.

Внутри царил полумрак, пронизанный лишь тонкими лунными лучами, просачивающимися сквозь плотно задернутые шторы. Я зажгла свечу, жалкий огарок которой предусмотрительно взяла с собой, и принялась тщательно обыскивать кабинет. Бумаги, книги, папки – все было разбросано в живописном беспорядке. Взгляд зацепился за массивную деревянную шкатулку, стоявшую на столе. Замок оказался более капризным, чем дверной, но и с ним я справилась довольно быстро.

Внутри шкатулки лежало несколько документов, перевязанных потускневшей лентой. Я принялась жадно их изучать, надеясь отыскать хоть какую-то зацепку. И вот среди вороха бумаг мне попался экземпляр завещания. Да, это точно оно. Плотная бумага с оттисками гербов и печатей, да еще и с сургучным клеймом поверенного. Но больше всего взгляд притягивала алая лента, змеей выскользающая из-под сургучной печати.

Я впилась глазами в текст завещания. Глаза лихорадочно бегали по строчкам. "Я, такой-то такой-то, обязуюсь… моей племяннице Натали Анри… так, так, так…" Вот оно. "Все свое имущество завещаю дочери, а моего брата Шарля Анри назначаю опекуном и распорядителем. В случае же, если Натали выйдет замуж, то все ее имущество переходит в ее полное распоряжение, а моему брату Шарлю выделить долю…" Далее шли мелкие распоряжения и уточнения. Я мысленно прикинула состояние отца Натали и поняла, что богачом он не был. На жизнь ей бы хватило, но не более того. Из-за этого убивать ее? Я снова пробежалась глазами по перечню имущества, отписанного Натали. Кроме банковского счета и ячейки в этом же банке со всем содержимым, ей завещалась небольшая квартирка на торговой улице и маленькая лавка на первом этаже этого же дома. Внезапно я услышала приглушенные шаги и замерла, как испуганный зверек.

Сердце бешено заколотилось. Я мигом потушила свечу, оставив кабинет во власти зловещего лунного света. Прижалась спиной к стене, стараясь не дышать. Шаги приближались, и я услышала тихий скрип двери. Кто-то вошел.

"Ну вот и попалась, как мышь в мышеловку", – обреченно промелькнула мысль, но я тут же одернула себя. Сдаваться нельзя! Нужно что-то придумать. Человек зажег свечу, и в колеблющемся свете я увидела смутный силуэт. Это был мужчина, одетый в темный плащ. Он оглядывался по сторонам, словно что-то искал. Я поняла, что у меня есть шанс. Последний и отчаянный.

Дождавшись, когда он отвернется, я резко выскочила из-за угла и со всей силы обрушила на его голову деревянную шкатулку. Он охнул и рухнул на пол, словно подкошенный, выронив свечу. Я тут же подхватила ее и снова потушила. В кромешной тьме я на ощупь нашла свою сумочку и, словно вор, выскользнула из кабинета, стараясь не издать ни звука.

Выбежав на улицу, я побежала что было сил, не оглядываясь. Адреналин бурлил в крови, заставляя меня нестись вперед, словно спасаясь от стаи разъяренных гончих. Только отбежав от конторы поверенного на приличное расстояние, я остановилась, чтобы отдышаться. В голове пульсировала лишь одна мысль: "Нужно убираться отсюда как можно скорее!".

– "А я тебя предупреждал", – ехидно прозвучал голос Милди в моей голове. Я лишь поморщилась, игнорируя его ворчание.