Текст книги "Изюмка и Гном"

Автор книги: Агнеш Балинт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

Прошлогодний репейник

Когда Изюмка ходил на прогулку с Мышкой, случались одни только огорчения. Хитрая Мышка обязательно что-нибудь да найдёт по дороге: то красивое голубиное перо, то разноцветный камешек или сучок древесный, похожий как две капли воды на маленького гномика.

А Изюмка никогда ничего не находил. Конечно, если бы он принялся рыть землю своим пятачком, он бы тоже нашёл что-нибудь: может, косточку или пуговицу, а может, цветные черепки или какую-нибудь завалящую ржавую подкову, семена или даже вполне вкусный корешок. Да только в такую стужу кому охота в земле копаться?

И всё же однажды Изюмке тоже повезло: на краю канавы он нашёл прошлогодний сухой репейник.

– Смотри-ка, что у меня! – с гордостью похвастался он Мышке.

Но Мышка только презрительно сморщила носик:

– Подумаешь, прошлогодний репейник! Ни на что он не годится! Из него даже корзинку не сплетёшь, один мусор!

– Никакой это не мусор! – гордо сказал Изюмка. – Нам ещё пригодится.

– На что?

Изюмка посмотрел вокруг себя, задумавшись, на что же может сгодиться прошлогодний репейник.

Над ними, тяжело махая крыльями, пролетел старый дядюшка Ворон.

Изюмка обрадовался:

– Смотри, Мышка, я сейчас запущу репейником в этого ворона! Знаешь, как здорово репейник прилипает к перьям!

И точно! Комок из колючек репейника мягко взмыл вверх и так ловко вцепился в перья старого Ворона, что тот ничего не заметил.

– Ух, до чего же ты ловкий! – восторженно пропищала Мышка. – Влёт птицу бьёшь, без промаха!

Изюмку прямо-таки распирало от гордости, когда он шёл домой.

Но дома его ждали неприятности: возле печки сидел дядюшка Ворон, а на крыле у него болтался комок репейника.

«Если бы я знал, что он летит к нам в гости, разве стал бы в него кидать?! – испугался Изюмка. – Что теперь скажет Гном Гномыч, если заметит?»

Изюмка думал свои думы и даже забыл поздороваться. Но Гном Гномыч напомнил поросёнку об этом.

– Холодный ветер, наверное, унёс с собой его голос, – вежливо предположил дядюшка Ворон. – У меня вон тоже, пока я летел, совсем замёрз клюв. И крыльев своих я почти не чувствую!

С этими словами дядюшка Ворон растопырил крылья, чтобы погреть их возле тёплой печки.

– Смотри-ка! – воскликнул вдруг Гном Гномыч. – Что это за клубок у тебя на крыле?

Подслеповатый дядюшка Ворон принялся крутить-вертеть головой, пока и сам не разглядел у себя в перьях клубок репейных колючек.

– Что делается! – сердито каркнул он. – Право, ума не приложу, где к моим перьям мог прицепиться этот репей?

– Может быть, на лугу? – предположил Гном Гномыч, но Ворон возмущённо закаркал:

– Не приходилось мне приземляться сегодня ни на каком лугу. Тем более что я торопился. Готов превратиться в червяка, если кто-то не бросил в меня репейником нарочно!

– Да кто же это посмел? – вскричал Гном Гномыч и удивлённо посмотрел на дядюшку Ворона.

– Кто? Подожди, сейчас постараюсь припомнить! Скорее всего, это озорники бельчата, живущие на опушке леса.

– Да, это вполне возможно. Бельчата иногда швыряют вниз, на землю, ореховые скорлупки.

– Скорлупки – всего лишь беспорядок! А репейник – это уже бесспорно мусор! И этим мусором они забрасывают меня, старого, порядочного дядюшку Ворона!

Гном Гномыч всплеснул руками:

– Что за времена! Что за нравы!

Возмутительно, что такое может случиться! Страшно, правда, очень страшно!

– Нет, я не могу это так оставить!

Я им этого не прощу. Я тотчас же поднимаюсь на крыло и прямиком лечу на улицу Футринка в редакцию журнала «Клюв»! Я буду жаловаться!

– Конечно, – одобрил его решение Гном Гномыч, – такие хулиганы заслуживают, чтобы их пристыдили в журнальной заметке!

Ворон швырнул в печку репейник и, попрощавшись с Гномом Гномычем, направился к выходу. Но на пороге он споткнулся об Изюмку.

– А ты чего сидишь на пороге в темноте? – удивлённо вскричал он.

– Ох, дядюшка Ворон, – захныкал Изюмка, – прошу вас, пожалуйста, не подавайте жалобу на тех бельчат!

– И он ещё берётся защищать их! – возмутился старый дядюшка Ворон. – Этих прохвостов, этих озорников, кидающих мусор?!

– Верно, Изюмка, зря ты лезешь в то, о чём даже понятия не имеешь, – сделал поросёнку замечание Гном Гномыч.

– Имею! Я об этом имею понятие, Гном Гномыч! Я знаю, что это не бельчата швырялись репейником в дядюшку Ворона! – заплакал Изюмка.

Ворон от удивления даже разинул клюв:

– Не бельчата? Кто же тогда?

– Кто-то ещё, – пропищал Изюмка едва слышно, словно мышонок.

Старый дядюшка Ворон не разобрал его слов.

– Кто-кто? – с любопытством наклонился он к Изюмке.

Но Гном Гномыч, который и слышал лучше, и лучше знал Изюмку, поспешил вмешаться:

– Я уже догадываюсь, чьи это проделки! Я сам поговорю с ним как подобает. И уверен, что он впредь не будет швыряться в тебя репейником!

Тут уж и старый дядюшка Ворон понял, что к чему. Строго посмотрел на Изюмку, слегка шлёпнул его по спине крылом и вылетел за дверь.

А в тыквенном домике воцарилась мёртвая тишина. Такая мёртвая, что Изюмка даже хрюкнуть не посмел. И только испуганно смотрел на Гнома Гномыча. А тот щёлкнул его по макушке как следует и строго сказал:

– Если я ещё хоть раз услышу про тебя такое, гулять больше не пущу. Ни с Мышкой, ни с кем-либо ещё!

Изюмка совсем потупил голову. И вдруг чувствует, что Гном Гномыч гладит его по затылку. Изюмка изумлённо поднял глаза и заметил, что Гном Гномыч улыбается. Изюмка не знал, что и подумать. Но Гном Гномыч объяснил ему:

– Щелчок ты от меня за репейник получил. А погладил я тебя потому, что ты сам признал свою вину, не допустил, чтобы за твои проделки расплачивались другие.

Крылышки старого гнома

В холодные дни Изюмка предпочитал забраться в свой подпечек. Там тепло и можно подремать. Или побездельничать. Постепенно Изюмка так обленился, что не желал вылезать из подпечка, даже покушать.

– Подай мой обед сюда, Гном Гномыч! – захрюкал он, почуяв, как вкусно пахнет голубцами.

– Ещё чего?! – возмутился Гном Гномыч. – Я не буду подавать обед в подпечек!

– Боишься, как бы я не отъелся так, что и наружу не вылезу? – спросил Изюмка.

– Такое вполне возможно. Но дело не только в этом. Я боюсь, что вдруг ты совсем разучишься двигаться. И мне придётся тебя таскать на себе. И что ты забудешь о том, что у тебя есть ноги.

Изюмка расхохотался. Однако после обеда у него пропало весёлое настроение. Гном Гномыч открыл дверь во двор и сказал:

– А ну иди, Изюмка, погуляй. Тебе полезно немного походить.

– Там же холодно! – захныкал поросёнок, привыкший за последнее время к теплу.

– А ты побегай, попрыгай – и согреешься! – ответил Гном Гномыч и тотчас захлопнул за ним дверь.

Изюмка остался снаружи на зимнем холоде. Потоптался на крыльце – замёрз, и пришлось ему побегать. Обежал вокруг все кротовые холмики. А когда выбрался на просёлочную дорогу, уже согрелся и больше не мёрз.

На развилке дороги он встретил маленькую Мышку, и дальше они пошли вместе, весело болтая.

– Когда холодно, мне всегда так есть хочется, – признался Изюмка. – А тебе как?

– Мне тоже, – подтвердила Мышка. – Но я помню, что ты и в тепле больше меня ешь.

Так за разговорами они очутились возле замёрзшей лужи. Лужа была покрыта молодым ледком. Старый, толстый лёд вырубили крысы и унесли к себе в погреба. Летом можно будет охлаждать рыбу. Теперь на луже ледок был новенький и гладкий, блестел как стекло.

– Я немножко покатаюсь, – сказала Мышка. – Но ты не заходи на лёд: он очень тонкий и не выдержит такого толстячка, как ты.

– Кто это тут толстячок? – удивлённо переспросил Изюмка.

– Ты! – крикнула ему Мышка и быстро пробежала по тонкому льду до противоположного берега, на бегу попискивая по-своему, по-мышиному.

– Ты что, думаешь, я побоюсь выйти на лёд? – крикнул Изюмка Мышке, когда она возвращалась назад.

– Побоишься, – сказала Мышка. – Под таким толстячком, как ты, лёд обязательно проломится.

– А вот и не проломится! – упрямо закричал Изюмка и гордо зашагал вперёд.

Мышка посмотрела на него удивлённо.

– Какой ты смелый! – сказала она и раскрыла свои глазки-бусинки.

– Да! Я такой! – ответил Изюмка и покатился на своих острых копытцах по тонкому льду.

Сначала было слышно только лёгкое потрескивание. Но, когда Изюмка докатился до середины лужи, лёд вдруг неожиданно прогнулся и рухнул под тяжестью поросёнка. Изюмка очутился в воде по пояс, а напуганная Мышка принялась звать на помощь:

– Ой-ой-ой! Помогите!

Изюмка только хрюкал и, обламывая лёд, пытался самостоятельно выбраться на берег. Услышав крики, прибежал Гном Гномыч. Мышка сообщила ему:

– Изюмка провалился под лёд! Изюмка провалился! – кричала Мышка.

Разумеется, Гном Гномыч теперь и сам увидел, что тут произошло. Он схватил в охапку промокшего до нитки поросёнка и быстро-быстро побежал домой. Мышка бежала за ними следом.

– Гномушка, дорогой, он такой смелый поросёнок. Я бы никогда не подумала, что он отважится выйти на столь тонкий лёд!

Дома Гном Гномыч уложил Изюмку в постель, заварил ему чаю. Мышка ещё побыла немного с Изюмкой, а потом побежала домой, где стала рассказывать своей многочисленной родне о смелости и храбрости поросёнка.

Тем временем Изюмка с довольным видом восседал на <оовати и попивал ароматный чай с мёдом. Гном Гномыч подложил в печку дров, присел на край Изюмкиной кровати и спросил:

– Ну, расскажи, как же всё это случилось?

– Мышка думала, что я не отважусь выйти на лёд! – стал объяснять Изюмка и удобно облокотился на подушку. – И ещё она сказала, что у меня просто не хватит смелости на это и что лёд проломится под таким сильным поросёнком.

– Так и сказала? – удивился Гном Гномыч. – «Под таким сильным»?

– Ну не совсем так. Если быть точным, она сказала «под таким толстячком».

– A-а! Теперь понятно. И что было дальше? – кивнул Гном Гномыч.

– А я ей в ответ показал, что я не боюсь выйти на лёд! – сказал поросёнок и выпятил грудь.

Гном Гномыч рассмеялся:

– Теперь мне понятно, почему маленькая Мышка так восторгалась тобой. Вижу, ты и сам очень доволен собой.

– Да, я люблю быть смелым, – скромно улыбаясь, признался Изюмка.

– Смелых я тоже люблю, – сказал Гном Гномыч. – Но я не люблю самолюбивых хвастунишек.

– Я? – спросил изумлённо Изюмка.

– Да, ты! Ты вышел на лёд не потому, что ты очень храбрый, а потому, что ты самолюбивый! И твоё самолюбие было задето, когда Мышка назвала тебя толстым. А ты хотел доказать обратное.

Изюмкино самодовольство испарилось, словно лёгкий дымок. Он сидел среди подушек и больших платков, вид у него был такой грустный, что Гном Гномыч сжалился над ним:

– Ладно, не вешай нос! Такое бывает со всеми. Я, к примеру, когда был маленьким…

У Изюмки сразу радостно заблестели глаза.

– Расскажи, Гном Гномыч, расскажи, как ты был маленьким! – закричал он.

– Я и хочу тебе об этом рассказать… Маленьким я очень любил летать, тогда у меня были маленькие крылья.

Это очень удивило Изюмку.

– Как, у тебя, Гном Гномыч, были крылья? Такие же крылья, как у мух?

– Да, были у меня небольшие крылышки, чтобы я мог порхать с одного цветка на другой цветок.

– И ты порхал? – удивился поросёнок.

– Да, порхал. В ту пору я жил на лугу, среди цветов. У меня было много друзей, я знал каждого сверчка, шмеля и кузнечика. Но я больше всего любил порхать с одной красивой синей бабочкой. Один раз бабочка говорит мне: «Давай полетим на ту сторону ручья. Там больше сладкого нектара в цветках». Мне бы сказать, что я не могу, у меня крылышки очень маленькие. А я постеснялся.

– Ой, Гном Гномыч! – испуганно сказал Изюмка. – Не рассказывай дальше… я очень боюсь… А потом? Что было потом? Ну, рассказывай!

– Потом мы отправились в это большое путешествие. Я не хотел, чтобы бабочка-подружка подумала о том, что я трусливый и побоюсь отправиться с ней в путь.

Изюмка опустил глаза и робко сказал:

– Что было потом?

– Я упал в воду.

Изюмка испугался:

– Ой, Гном Гномыч! Ты не утонул?

– Нет, как видишь, я не утонул.

– Что дальше?

– Я упал в воду, – зачем-то повторил Гномыч.

– Ой! – снова воскликнул Изюмка.

– Как видишь, я упал удачно! – смеялся Гном Гномыч. – Затем мне удалось добраться до берега.

– Так, как… я?

– Да, так, как ты. Но меня не надо было укладывать в кровать и поить чаем, потому что было тёплое солнечное лето, а не зима и моя одежда высохла в два счёта. Только после этого случая я долго не мог летать. Помню, на следующий день я отправился пешком на ярмарку, но, пока я дошёл, всех кузнечиков разобрали. Мне достался только один хромой кузнечик.

– Ой! – прошептал Изюмка. – Очень жаль.

– Да, жаль! – кивал в ответ Гном Гномыч. – Как видишь, тщеславие может уговорить маленьких гномов на всё, что угодно.

«И маленьких поросят тоже…» – подумал Изюмка, но не произнёс ни слова и вскоре заснул.

На следующее утро Гному Гномычу показалось, что Изюмка слишком долго стоял перед зеркалом, крутился, рассматривал своё отражение в зеркале.

– Что случилось, Изюмка? – спросил Гном Гномыч. – Любуешься собой?

– Нет, только смотрю, что… смотрю, что… что… Какое счастье, что у меня нет крыльев!

Возьмём Тадейку домой

Всю неделю лил дождь. Всю квартирку-землянку Мышки залило водой. Сухо было только в каморке, где хранились продуктовые запасы. Теперь в этом тесном закутке ютилась вся семья, что приводило детвору в восторг. Мышата с утра и до поздней ночи грызли рапсовые семечки и просвирняк. Вдруг Мышка вспомнила об Изюмке, забавном маленьком поросёнке.

– Интересно, что он делает в такую погоду? Надо будет навестить его.

– Ни в коем случае, – сказала её мама. – Домик-тыква, в котором они живут, уже давно, наверное, размок. Ты оставайся дома и радуйся тому, что наша квартирка-землянка безопасная. Она безопасна даже теперь, когда большая её часть залита водой. Наше убежище надёжнее домика-тыквы, который в любой момент может проглотить корова.

Такой вот разговор вела мама-мышка. И если бы Гном Гномыч, владелец дома-тыквы, услышал бы её слова, вероятно, разразился бы громким смехом. Какая корова стала бы покушаться на тыкву, у которой имеются дверь и окна, а из её трубы валит дым?!

Домик-тыква совсем не пострадал от затяжного дождя. Вода только смыла всю грязь с его окон. Стены домика блестели от дождевой воды. Правда, перед входной дверью образовалась огромная лужа.

– Изюмка, будь добр, вырой канавку для отвода воды, – просил его Гном Гномыч.

– Мой пятачок увязнет в грязи! – противился поросёнок. – В такую погоду невозможно рыть землю!

Но Гному Гномычу показалось, что он уже замечал Изюмку за этим занятием. Правда, тогда дожди были не такими затяжными.

– Вероятно, теперь земля глубоко пропитана влагой, – пробормотал Гном Гномыч, как бы оправдывая ленивого поросёнка.

Затем он взял тяпку и вышел из дома, чтобы вырыть отводной канал для воды. Он довольно быстро справился с работой и уже стряхивал капли воды с дождевика, когда вдруг услышал голос своего старого приятеля, дядюшки Ворона:

– Кар-кар! Что вы сидите дома, когда в нашем городе на улице Футринка только что открылась выставка огородных пугал!

Гном Гномыч разразился громким хохотом. Его старый друг дядюшка Ворон в кои веки прилетел в город и сразу же посмеивается над теми, кто сидит дома.

– Эй, друг мой, старый добрый Ворон! Спускайся пониже! – предложил ему Гном Гномыч. – Давай просушись у нашего очага и расскажи, что ты увидел на выставке!

– Это невозможно выразить словами, – буркнул в ответ старый дядюшка Ворон и, заходя в домик-тыкву, стряхнул дождевую воду со своих крыльев. – Это надо увидеть своими глазами, мой друг!

– Что-что, дядюшка Ворон? – спросил Изюмка. – Что же Гном Гномыч должен увидеть своими глазами?

– Те прекрасные огородные пугала, – выдохнул с умилением дядюшка Ворон. – О, друзья мои, я повидал на своём веку немало пугал, в молодости мне довелось бывать во многих странах. Но такого богатства и разнообразия не видел нигде. Скажу я вам, это обворожительное зрелище! Знал ли ты, друг мой Гном Гномыч, что пугала нынче носят консервные банки?

– Думаю, что они консервными банками создают шум, чтобы отпугивать птиц, – сказал Гном Гномыч.

Изюмка изумлённо раскрыл рот и внимательно слушал рассказ дядюшки Ворона, который увлечённо продолжал делиться своими впечатлениями:

– Пугало нашего городского садово-паркового хозяйства, например, было одето в платье, сшитое из разноцветных и ярких газетных страниц, сверху надет блестящий прозрачный дождевик. Пугало блестело, как яркая рождественская ёлка. Другое пугало было сделано из одних консервных банок. Банки звонко реагировали на малейшее дуновение ветра, шум напугал двух птенцов, которые спешно улетели, бросив в панике свои недешёвые входные билеты. Хотя наглые молодые птенцы обычно не боятся огородных пугал. Одно из видавших виды старых пугал с гороховых полей поведало мне как-то, что эти птенцы – синички и жаворонки – растащили его усы и свили из волосков гнездо.

– Да, – сказал Гном Гномыч, – я слышал об этой истории. Ну, расскажи, какова теперь мода для пугал огородных!

– Много цепей, подвесок и разного рода погремушек, – ответил дядюшка Ворон задумчиво. – Но теперь в моде красивые плетёные пугала – плетут их из соломы и рогожки. Оформлены они в этническом стиле.

– Гном Гномыч! – завизжал Изюмка. – Давай и мы на эту выставку сходим. Давай отправимся туда сию же минуту!

– В такой дождь? – спросил Гном Гномыч, покачивая головой. – Нас не спасёт даже зонтик, вымокнем мы с тобой до нитки!

– Но мне так хочется побывать там и посмотреть на гремящее консервными банками пугало, – упрашивал поросёнок. – Интересно будет взглянуть и на плетёные соломенные экземпляры!

– Я сделаю тебе игрушечное пугало из соломы, – пообещал Гном Гномыч.

Но поросёнок продолжал жалобно ныть, сказав, что он не боится игрушечных пугал, они не способны напугать его.

Дядюшка Ворон уже пожалел о том, что рассказал о выставке, и решил помочь Гному Гномычу. Он стал уговаривать Изюмку отказаться от посещения выставки.

Покаркал немного и сказал:

– Честно говоря, на этой выставке мне не довелось увидеть ни одного пугала, способного напугать кого-нибудь из крупных птиц! Такие грозные пугала нынче не в моде. Скорее всего, эти пугала все похожи на игрушечных куколок.

Лучше бы старому Ворону было помолчать. Как только он это сказал, поросёнок заволновался, и теперь его ничто не могло остановить!

– Игрушечные куклы? – радовался он. – Гном Гномыч, ты слышишь? Игрушечные куклы! Пойдём быстрее на выставку! Укроемся листьями лопуха, они же не пропускают влагу!

– Но трава сырая, Изюмка, – ответил Гном Гномыч. – Пока мы дойдём с тобой до выставки, совсем промокнем.

– Я уже жалею, что рассказал вам о выставке, – произнёс с досадой в голосе старый дядюшка Ворон. – Эта выставка всё же не стоит того, чтобы вымокнуть под дождём.

Но поросёнок Изюмка пропустил это мимо ушей. Он уже побежал за лопухами-дождевиками и зонтиком из кожи белого гриба и подталкивал Гнома Гномыча к выходу.

– Давай, Гном Гномыч, поторапливайся, а то выставка закроется.

– Изюмка, это некрасиво! – сказал Гном Гномыч. – У нас же гость!

Изюмка с упрёком посмотрел на дядюшку Ворона, который сразу же отскочил от тёплого очага:

– Кар-кар-каррр… Да мне тоже пора домой, поздно уже.

Изюмка хотел было поддакнуть, но Гном Гномыч быстро надел на него шапочку, и поросёнок захрюкал от неожиданности.

Они вышли в дождь. Ворон попрощался и улетел домой, а Гном Гномыч и Изюмка отправились на выставку. Шли они через лужайку, под их ногами хлюпала вода. Каждая травинка орошала их короткие ножки влагой, зонтик тоже не спасал от воды. Наконец они вышли к остановке лесного автобуса. На ней было безлюдно.

– Автобус, вероятно, недавно уехал, – сказал Гном Гномыч.

Он злился на себя, что поддался уговорам Изюмки и отправился с ним на выставку в такую дождливую погоду. Лучше было бы остаться дома, тогда ноги и одежда были бы сухими.

Поросёнок тихо и терпеливо стоял рядом с Гномом Гномычем, и вдруг послышался не то плач, не то писк. Гном Гномыч повернул голову в сторону звука, немного опустив зонтик.

– Да, кажется, там плачет кто-то, – сказал он неуверенно.

– Я тоже слышу, – прошептал Изюмка. – Как будто это плачет куст белой крапивы.

Но Гном Гномыч знал, что растения не плачут. Поэтому подошёл к кустику, откуда доносился плач, и решил посмотреть, кто же там пищит так жалобно.

Под кустом в небольшой ямке лежала маленькая морская свинка. Изюмка от удивления потерял дар речи.

Гном Гномыч спросил:

– Что ты тут делаешь, маленькая морская свинка?

– Плачу… – ответила она тихо.

– Но почему ты плачешь? Ты, ты… как тебя зовут? – спросил Изюмка.

– Меня зовут Тадейка, – сказала морская свинка посапывая. – И плачу, потому что… – и тут вновь нахлынули плохие воспоминания, и голос свинки стал ещё тише, – я выпал из корзинки.

– Из какой корзинки? – спросил поросёнок Изюмка. – И как ты мог выпасть оттуда?

– Я ёрзал, – сказал Тадейка, захлёбываясь слезами.

– Начинаю понимать, – сказал Гном Гномыч Изюмке. – Кто-то из недавних пассажиров вошёл в автобус с корзинкой, и оттуда выпал этот маленький егоза.

– И что теперь будет? – спросил поросёнок испуганно.

– Если приедет следующий автобус, предупредим водителя.

– Ой-ой-ой… – И плач возобновился с новой силой.

Поросёнок Изюмка тоже начал было плакать. Дождь лил не переставая, было безутешно, грустно и холодно.

– Давай возьмём Тадейку домой! – сказал поросёнок и заплакал.

Гном Гномыч не удивился, что Изюмка предложил забрать свинку, и твёрдым голосом сказал:

– Нет, Изюмка, об этом не может быть и речи.

– Ну давай возьмём Тадейку домой! Ну давай же возьмём его домой! – ревел Изюмка во весь голос. – Мне же дома не с кем поиграть!

– А что, у тебя мало друзей? Как же Филиппка и Мышка?

– Но они же не с нами живут!

– Только этого не хватало! Мы с тобой и так ютимся в тесном домике-тыкве!

– Ой-ой-ой… – пищала морская свинка, как будто почувствовала, что придётся преодолеть большое сопротивление.

И Гном Гномыч заметил, что его твёрдое убеждение начинает понемногу улетучиваться. Возможно, в нём зарождалась жалость к этому маленькому и беззащитному существу, не хотелось оставлять его под дождём. Возможно, его тронули грустные и полные слёз глазки Изюмки или же он подумал, что для своенравного и избалованного поросёнка опека и забота об этом нежном создании пойдут на пользу. И он нагнулся и взял на руки эту промокшую маленькую морскую свинку.

– Ну иди ко мне, Тадейка! – сказал он нежно.

Изюмка завизжал от радости.

– Милый, милый Гном Гномыч! – И, похрюкивая радостно, вприпрыжку отправился за Гномом Гномычем, который бережно нёс на руках морскую свинку, завёрнутую в огромный лист лопуха.

К счастью, дождь стал утихать. Изюмка тут же забыл о выставке огородных пугал, как будто об этом никогда и не слышал.

– Несём Тадейку домой, несём Тадейку домой! – припевал он бодро.

И вдруг он застыл на месте, вспомнив о чём-то таком, о чём до этого не подумал. Остановился и спросил у Гнома Гномыча:

– А меня ты почему не берёшь на руки? Почему?

Гном Гномыч посмотрел на поросёнка, улыбнулся и сказал:

– Ты теперь взрослый, Изюмка. Ты стал уже большим и тяжёлым. Бери лучше зонтик и следуй за нами!

Изюмка онемел, взял зонтик и побрёл по мокрой и скользкой от дождя тропинке, как было велено. Шёл за Гномом Гномычем и сожалел о том, что тот теперь все свое внимание и ласку отдаёт маленькой и беззащитной морской свинке, а его считает повзрослевшим. И уже не радовался так громко маленькому найдёнышу – Тадейке.