Текст книги "Перекресток любви"

Автор книги: Агата Мур

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

Агата Мур
Перекресток любви

1

Филипп Крэг… Это имя Элен ни о чем не говорило. Хотя теперь она уже знала, что ему около сорока и что он возглавляет финансовую империю, которая занимает одно из ведущих мест в экономике страны, «Очень преуспевающий человек», – охарактеризовала его одна из больничных медсестер и пояснила своей напарнице, что он из высшего ранга самых богатых и известных. Элен это не удивило – она ощущала в этом мужчине мощный источник силы и напористости, что ее слегка даже пугало. Вот только не помнила, была ли прежде с ним знакома.

А сейчас Элен не хотела открывать глаза. Она боялась, что Крэг может опять оказаться здесь, сидящим в кресле около ее кровати. С того момента как ее привезли, он так проводил все дни напролет. Правда, последнюю неделю стал навещать по три раза в день – рано утром, в обед и вечером. Медицинские сестры это тоже обсуждали, думая, что она спит и ничего не слышит, и, как ей показалось, не без зависти.

От них же она узнала, что сначала ее без сознания привезли в ближайшую муниципальную больницу, но уже через час по настоянию Крэга, черт бы его побрал, доставили сюда – в эту престижную и очень дорогую клинику со специалистами высшего класса и прекрасной обслугой.

А еще все дружно уверяли, что этот незнакомый мужчина – ее муж.

– Элен…

Голос был низким и слегка дрожал. Его тембр заставил женское сердце бешено заколотиться.

Как она могла не почувствовать что Крэг рядом? Ее ресницы дрогнули, затем очень медленно начали подниматься. Ей понадобилось немало сил, чтобы не закрыть глаза снова и опять его не видеть.

Даже сейчас, сидя в расслабленной позе, он выглядел привлекательным – молодой мужчина, с широкими плечами, крепкой фигурой. Черты лица словно выточены из камня. А глаза такие темные, что иногда кажутся черными, как и его ухоженные волосы. Но под всей этой приятной внешностью скрывался охотник, такой же неприрученный, как дикий зверь в джунглях, и такой же опасный.

Осознание, что она его жена, сейчас очень расстраивало Элен. Почему-то она чувствовала, что крепко связана с этим человеком. Однако, черт побери, совсем не ощущала себя замужем.

Впрочем, точно так же она не ощущала себя и будущей матерью, хотя обследование подтвердило, что ее семинедельный плод чувствует себя превосходно – автокатастрофа не причинила ему никакого вреда. Ребенок Филиппа Крэга? Она не могла себе представить, что была в Крэга влюблена. Хотя существовали свадебные фотографии, сделанные шесть месяцев назад. Они доказывали ее с Филиппом вступление в законный брак. Не раз за эти дни Элен принималась их внимательно рассматривать. Однако на лице невесты не обнаружила ничего, кроме радостной улыбки.

Плотно затянутые в фотоальбоме пленкой, снимки запечатлели тогдашнюю Элен – хрупкое, изящное существо. Стоя рядом с Филиппом, она едва доставала ему до плеча. Волосы цвета меда, миловидное лицо с огромными ореховыми глазами и великолепной улыбкой кинозвезды…

Взглянув на себя в зеркало, Элен увидела незнакомку с бледным лицом и запавшими глазами. И не нашла ничего общего с той красавицей невестой.

Да, потерять память даже на время – это все равно что оказаться перед дверью, от которой нет ключей. Ответы на все вопросы лежат за этой дверью – и недоступны.

Ей объяснили, что амнезия в результате такого несчастного случая не является чем-то необычным. Но никто не знал, когда к ней вернется память. Говорили, что к некоторым она возвращается через несколько дней, другие ждут неделями, пока не восстановится.

– Доброе утро, дорогая! Ты хорошо спала?

Голос низкий, слегка хрипловатый. Элен с удивлением заметила, как лицо Филиппа осветила теплая улыбка.

– Почему ты спрашиваешь? Ведь ты все узнал от дежурной сестры, прежде чем вошел…

– Да. – Он не стал отрицать. Но даже в этом коротком слове почувствовалась какая-то напряженность.

– Спасибо, – вежливо сказала Элен, ощущая на себе пристальный взгляд черных глаз.

Господи, неужели не осталось ничего дорогого в этом человеке, что помогло бы его узнать? Если ее ум отказывается признать его, то ведь должно же быть какое-то шестое чувство, инстинкт, которые должны подсказать – да, он ее муж. Черт! – мысленно выругалась Элен. Этого все равно будет недостаточно, чтобы поверить в то, что Филипп Крэг с такой быстротой сбил ее с толку, что уже через месяц после знакомства они поженились. Это давало почву для размышлений, так как оставляло многое неясным.

Естественное желание узнать свою прошлую жизнь было частично удовлетворено изучением альбомов с фотографиями, в которых так много семейных снимков. Но, просматривая их, она только расстраивалась, потому что ни один из них ни о чем не напоминал.

Элен провела много часов с этими альбомами. Они рассказывали о ее детстве и школьных годах, о спортивных соревнованиях и конкурсах, в которых участвовала… Неожиданно она увидела себя дипломированной медицинской сестрой… Были здесь и фотографии ее родителей: матери, которую потеряла еще в раннем возрасте, и недавно умершего отца. Все это она узнала теперь от Филиппа. На некоторых снимках Элен была запечатлена в кругу друзей, но не помнила ни одного из них. Как и загородного дома своей семьи. Филипп сказал, что там она жила с отцом до замужества… Словом, альбомы лишь в какой-то мере дали ей представление о двадцати пяти годах ее жизни.

– Как твоя рука? – нежно спросил Филипп. – Сегодня уже меньше болит?

– Меньше, – ответила она сдержанно, не желая распространяться о том, что ее плечи и ребра ноют до сих пор, а туго забинтованная правая рука, в которую хирурги вставили множество металлических спиц, чтобы соединить несколько сломанных костей, сильно сжата поддерживающими повязками. Медики уверяли, что все могло быть намного хуже, учитывая такое сильное столкновение.

– Тебе что-нибудь нужно?

Элен закрыла глаза, затем медленно открыла из вновь.

– Ты посылаешь мне цветы каждый день. – Непроизвольно она посмотрела на новый букет экзотических цветов. Их оттенки от кремового до кроваво-красного так сочетались друг с другом, что было ясно – букет составлял высококвалифицированный фито-дизайнер. Одна из медсестер заметила, что так делают лишь в самом дорогом цветочном магазине. – И фрукты… – В корзине, стоявшей рядом с ней, был огромный их выбор. – И так много журналов. – Она сделала усилие, чтобы вложить в свой голос хоть немного тепла. – Чего же еще желать…

– Может, ты хочешь вернуться домой?

Его черные глаза пытливо смотрели на нее. Конечно же, от него не ускользнуло ее замешательство.

О Господи, нет! Немой возглас прозвучал в самых затаенных уголках души. Ей совершенно не хотелось покидать свою палату, свою клинику, к которым она уже начинала привыкать. Нет, она не может так долго переносить эту неопределенность!

Элен судорожно проглотила застрявший в горле комок и начала нервно теребить простыню пальцами левой руки.

– А что, меня уже отпускают?

Она осторожно взглянула на Филиппа, пытаясь по выражению его лица понять, о чем он думает. Но он выглядел совершенно спокойным, на его губах играла улыбка.

– И хирург, и гинеколог заверили меня, что нет причин оставлять тебя дольше.

Так быстро? Почему не завтра, а еще лучше послезавтра? Во всяком случае, у нее было бы время привыкнуть к этой неизбежности. Но сейчас мысль о том, что придется войти в дом, который она делила с этим человеком, приводила в ужас.

Ей было очень трудно скрыть нежелание это делать. Может, потому, что Филипп Крэг сидел у ее кровати? Однажды он объяснил, что, кроме него, у нее нет родных, но где же тогда старые друзья? Неужели он такой собственник, что присвоил ее полностью, абсолютно исключив других людей?

Элен пытливо разглядывала его лицо, но ничего не видела в нем, кроме стопроцентной уверенности мужчины в своих словах и действиях. Да, это был сильный человек, сломить которого удастся немногим, человек, которого вряд ли кто-нибудь хотел бы иметь своим врагом.

А любовником? Дрожь пробежала у нее по спине. Никто не сможет жить с таким сексуальным мужчиной, не испытывая при этом к нему никаких чувств. Вне всякого сомнения, он посвятит ее во все тайны супружеской жизни с ним, научит, как на все реагировать.

– Не смотри на меня так, – хрипловато пробормотал Филипп.

Элен закрыла глаза, стараясь таким образом спрятаться от него, а когда открыла их снова, в них было смущение.

– Ты не понял.

Между ними возникла какая-то напряженность, и она почувствовала, что ей трудно дышать.

– Ты не хочешь ехать?

По голосу невозможно было догадаться о его настроении.

– Филипп…

– Да, я понимаю, дорогая, как тебе трудно с мужем, которого ты не можешь узнать. Я же вижу, как ты смотришь на меня, будто на незнакомца…

Дальше все происходило как в немом кино. Он мягко взял ее незабинтованную руку и поднес к своим губам. У нее перехватило дыхание, когда, перевернув ладонь вверх, он нежно ее поцеловал. Чувство умиротворенности охватило Элен, наполнив удивительным теплом. На нее вдруг нахлынули такие же эмоции, какие так ясно выражало и его лицо.

– Ты хоть имеешь представление, как на меня действует восторг в твоих глазах, когда я прикасаюсь к тебе? – спросил Филипп.

Предметы в комнате поплыли у нее перед глазами, она ничего не ответила и лишь как-то беспомощно посмотрела на него. Стук в дверь разрядил ситуацию. Воспользовавшись этим, Элен быстро высвободила руку. Официантка внесла поднос с завтраком.

– Доброе утро, – приветливо произнесла она, поставила поднос возле кровати, а затем подвинула его ближе к Элен. – Может, принести вам кофе, мистер Крэг?

Филипп мягко улыбнулся, при этом на его щеках появились ямочки.

– Спасибо, не надо.

Элен заметила, как он легко, словно юноша поднялся со стула. Наклонившись, Филипп слегка коснулся губами ее губ. Она почему-то затрепетала от этого легкого прикосновения.

– Тебя выпишут в два часа. До скорой встречи, дорогая.

На какую-то долю секунды она ощутила странное разочарование – ей хотелось большего, чем этот поцелуй, – и заметила, как тут же зажглись его глаза, но он подавил свое чувство. Затем выпрямился и направился к двери.

Элен рассеянно посмотрела ему вслед. Тепло губ, коснувшихся ее рта, страсть, которая поднялась откуда-то со дна всколыхнувшейся души, – все это зажгло первые искорки узнавания.

– Миссис Крэг, вы слышите меня?

Над ней склонилось доброе лицо официантки, которая раскрыла маленький пакет с орехами и положила его рядом со свежими фруктами.

– Какой джем вы предпочитаете к тосту?

Больничная суета не дала Элен возможности хорошенько разобраться в зародившихся в ней новых ощущениях. Через десять минут после того, как был убран поднос с завтраком, пришла медсестра, чтобы сопроводить ее в душ. Затем были плановый осмотр врачей, физиотерапия, второй чай, и наконец появился присланный мужем парикмахер. Безусловно, это какой-то многозначительный жест со стороны Филиппа. Однако она не имела времени задуматься над его причинами. Жест лишь напомнил о ее отношениях с Крэгом, подняв новую волну душевных метаний.

Глупо сомневаться в преданности Филиппа, когда в каждом углу больничной палаты есть тому доказательство. В ящике стола аккуратно сложены визитки, вынутые из букетов. На каждой размашистым почерком черными чернилами написано: «С любовью. Филипп».

Сложнее разобраться, любит ли она его. Ясно, что вышла за него замуж, но по любви ли? Хотя вряд ли она была из тех, кто ловит состоятельных мужчин, используя женские чары… Ведь так? Элен устало закрыла глаза. Как это ужасно – ничего не знать о себе!

– Пора, пациентка, – вывел ее из раздумий невропатолог. Но все, что он ей сказал, пролетело мимо ушей.

Ланч состоял из мясного ассорти – поджаренных кусочков мяса с овощами. А на десерт принесли большую тарелку с нарезанными фруктами. Где-то внутри нее родилось томительное чувство ожидания. Оно еще больше усилилось, когда чуть позже в палату вошла медсестра и, радостно улыбаясь, объявила;

– Ваш муж заедет за вами через полчаса. Я помогу вам собраться и упаковать вещи.

Я не хочу ехать! – прокричала она про себя. Рой мыслей закружился в голове и не отпускал. Может, разыграть легкое недомогание? Или головную боль? Или что-нибудь еще, что могло бы задержать отъезд? И хотя она вполне серьезно обдумывала всевозможные варианты, как остаться в больнице, в глубине души понимала – возвращение домой неизбежно.

Откинув одеяло, Элен ступила на пол, наблюдая за тем, как няня выносит ее вещи из ванной комнаты – темно-зеленые брюки из немнущегося шелка, кремовую, шелковую блузку, такого же цвета кружевные трусики, лифчик и туфли на низком каблуке. Каждая вещь выглядела очень дорогой и была такой на самом деле, что, безусловно, многое говорило об их владелице.

Медсестра помогла Элен снять ночную сорочку из сатина с шелком, отделанную кружевами, затем надеть трусики и брюки.

– Я застегнула на самый последний крючок, – заметила она, помогая Элен влезть в лифчик. – Если не очень удобно, могу перестегнуть. Вам помочь нанести макияж?

– Нет, благодарю.

В больнице Элен пользовалась лишь увлажняющим кремом и бледной губной помадой. Может, духи? Ее рука нерешительно замерла над дорогим флаконом от Диора. Но Элен передумала, потому что ни разу здесь не душилась и не хотела делать этого сейчас. И принялась спокойно наблюдать, как няня аккуратно складывает в саквояж вещи.

– Пожалуйста, – остановила ее Элен, когда няня взяла стопку толстых журналов, – оставьте их себе.

– Вы уверены в этом?

– Да. И цветы тоже, – добавила Элен. – Разделите их между дневным и ночным персоналом. И фрукты, и шоколад.

На лице няни появилась благодарная улыбка.

– Спасибо, мы очень тронуты.

Элен мягко улыбнулась.

– Вы ухаживали за мной так заботливо…

Так оно и было. Конечно же, это их работа, но Элен считалась особой пациенткой. Может быть, из-за мужчины, к постоянному присутствию которого здесь так привыкли. А может, в этой палате царил дух тайны, которую принесла она сама, симпатичная молодая женщина?

– Сестра придет попрощаться с вами перед самым вашим выходом.

Элен пробормотала в ответ что-то подходящее и уставилась непонимающим взглядом на бланк выписки. Почему она так неуверенно себя чувствует? Внутренний голос, чем-то похожий на голос невропатолога, подсказывал, что это просто реакция на все случившееся. Но тут дверь распахнулась, и на пороге появилась дежурная медсестра, которая принесла какие-то бумаги и начала что-то говорить. Однако до Элен дошла лишь одна фраза: «Постарайтесь не очень напрягаться в ближайшее время».

– Я сам прослежу за этим, – раздался знакомый мужской голос.

Элен повернула голову в сторону мужа. Вместо делового костюма, в котором он приходил утром, на нем были темные брюки и свободная рубашка, расстегнутая на шее. Эта одежда еще больше подчеркивала ширину его плеч и тонкую талию. Закатанные рукава открывали крепкие руки с темными волосками. Филипп мягко улыбнулся всем присутствующим, и Элен заметила, какое впечатление произвела эта улыбка на персонал – нянечка и медсестра с восхищением смотрели на ее мужа. Неужели все женщины так реагируют на Филиппа Крэга? – подумала она. И эта мысль не принесла успокоения ее и без того взволнованной душе.

Он подошел к ней и поцеловал в висок.

– Ты готова, дорогая?

Возможно, он понимал состояние Элен. Его глаза как-то странно сузились, когда он взглянул на бледное лицо жены и увидел, какая нерешительность застыла в ее ореховых глазах.

– Тебе совсем не надо притворяться счастливой, – тихо сказал Филипп.

Он что, шутит? Ей хотелось разрыдаться. Ведь я еду домой с человеком, которого совершенно не знаю! На грани отчаяния она вдруг ощутила, что в ней просыпаются какие-то воспоминания – что-то такое, что сможет, наконец, изменить ее отношение к происходящему. Но нет, ей это только показалось. Элен постаралась прогнать эти мысли. Она ничего не могла изменить в ситуации, сложившейся вокруг нее.

– Если хотите, я могу проводить вас до главного выхода, – предложила медсестра.

В коридоре Элен обратила внимание, что огромная фигура Филиппа буквально возвышается над ней. И снова где-то внутри чувство тревожного ожидания напомнило о себе.

На улице стоял большой дорогой автомобиль – несомненно, автомобиль Филиппа, потому что он выглядел так же внушительно, как и его владелец. Так оно и оказалось. С осторожностью Элен села на переднее сиденье. Когда Филипп наклонился, чтобы помочь застегнуть ремень, у нее неожиданно перехватило дыхание. А когда его рука коснулась ее груди, сердце бешено заколотилось. Филипп, проверив ремень безопасности, откинулся назад, оставив жену в смятении чувств.

О Господи, необходимо контролировать свое воображение, твердо сказала Элен сама себе. Филипп тем временем закрыл дверцу и, обойдя автомобиль, уселся за руль. Машина плавно тронулась, а у нее появилось страстное желание сказать мужу, чтобы он остановился и разрешил ей выйти. Конечно же, это была безумная мысль – идти-то некуда.

Несколькими минутами позже их «ягуар» влился в общий поток машин, и Элен с каким-то облегчением стала рассматривать улицы. Дома из камня и металла, аккуратные палисадники вокруг них со множеством пестрых цветов, ухоженные лужайки, аллеи деревьев со смыкающимися кронами, огромное количество разнообразных магазинов. Все это казалось нормальным, обыденным, и в то же время ничто из этого ей не было знакомо.

Филипп, вероятно, почувствовал напряжение жены. Он слегка повернул голову и изучающе посмотрел на нее.

– Тебе нехорошо?

Их взгляды встретились. Элен пробормотала что-то невнятное и отрицательно покачала головой, затем снова уставилась на дорогу.

Вздох облегчения неожиданно вырвался у Элен, когда Филипп включил магнитолу и салон машины наполнился тихой музыкой. Теперь на какое-то время женщина была избавлена от необходимости вести с мужем беседу.

Элен с интересом следила за тем, как дома, стоящие в ряд по обеим сторонам дороги, понемногу начали внешне меняться – от маленьких черных, построенных на небольших клочках земли, до огромных особняков современного дизайна. Наконец новые дома, с элегантными фасадами и печатью процветания, окончательно вытеснили старые. В клинике Филипп показывал ей фотографию их виллы в пригороде Мельбурна – большой двухэтажный особняк с видом на гавань. Когда же они туда доберутся? Словно прочитав ее мысли, Филипп произнес: – Скоро мы будем дома.

2

Они подъехали к стальным воротам, которые открылись, как только машина подъехала, затем так же тихо закрылись за ней. Филипп медленно подъехал по бетонной дорожке к дому. Современный особняк, сложенный из кирпича кремового цвета, производил ошеломляющее впечатление: огромные окна, поблескивающая серебром крыша, колонны у парадной двери… А вокруг – прекрасный парк, утопающий в цветах. Вне всякого сомнения, ухаживающий за ним садовник был мастером своего дела.

Филипп остановил машину у парадного входа перед внушительной деревянной дверью, украшенной искусной резьбой.

Еще через несколько секунд они вошли в просторный холл. Увидев его великолепие, Элен не смогла сдержать восторженного вскрика. В центре холла с многочисленных ярусов мраморного фонтана каскадами падала вода. Над фонтаном висела необыкновенной красоты хрустальная люстра. Широкая лестница вела на второй этаж. Из холла можно было попасть в оба крыла дома. Стены и потолок сияли всеми цветами радуги, отражая яркий солнечный свет, проникающий сквозь жалюзи широких окон.

– Это прекрасно! – не удержалась Элен и, поглядывая вокруг, остановилась возле фонтана. – Неужели ты сам придумал все это великолепие?

Хозяин спокойно посмотрел на нее и улыбнулся.

– В общем, да. Но я консультировался со многими специалистами, чтобы достичь такого совершенства и красоты.

Элен опустила руку в воду, наслаждаясь ее прохладой. Затем повернулась к Филиппу.

– Должно быть, это было интересно.

Он опять улыбнулся.

– Знаешь, порой проще пригласить представителей сразу нескольких профессий…

– С женами? – перебила она.

Почему у нее вылетели эти слова? Элен не могла этого понять и принялась молча себя ругать за этот странный вопрос. Конечно же, преуспевающие мужчины имеют жен или любовниц, а некоторые – и тех и других.

Интересно, а у Филиппа есть любовница?

Он сделал несколько шагов к ней и осторожно взял за локоть.

– Давай пройдем в гостиную. Ада угостит нас чаем. Специально для тебя она приготовила какие-то деликатесы…

На лице Элен, видимо, отразилось непонимание, и Филипп тут же добавил:

– Ада следит за нашим домом и готовит ему. Ее муж Дик ухаживает за садом и за машинами, а поскольку у него золотые руки, он многое делает по дому.

Пока они рядом шли в гостиную, Элен думала о том, что близость Филиппа волнует ее больше, чем она хотела бы.

Из окон прекрасно обставленной гостиной открывался восхитительный вид на гавань. На стенах, обтянутых шелком, висели работы известных мастеров живописи. Мраморный пол был покрыт элегантным китайским ковром. Стены, ковер, обивка диванов и стульев выдержаны в кремово-розовых тонах. Мебель, которой было немного, сделана из дорогого розового дерева.

Элен не сразу решилась где-нибудь присесть. Наконец она выбрала стул и удобно разместилась на нем. Как раз в этот момент дверь распахнулась и в гостиную вошла приятная полноватая женщина средних лет, толкая перед собой столик на колесиках. На нем стояли два дымящихся кофейника, молоко, сахар, сливки и множество тарелок с пирожными, сладостями, сэндвичами.

– Как хорошо, что вы снова дома, – улыбнулась она Элен, разливая кофе.

– Спасибо.

До чего же странно было разговаривать с этой незнакомой женщиной и при этом сознавать, что Ада, должно быть, провела с нею немало времени.

– Обед будет готов, как всегда, к семи часам. Может, вы хотите что-нибудь заказать? – Приятная улыбка появилась на лице Ады. – Раньше вам очень нравился куриный суп.

– Куриный суп – это просто замечательно, – ответила Элен как можно теплее.

– А на второе будут омлет с грибами, помидоры, ветчина…

– Звучит соблазнительно, – улыбаясь, сказала Элен.

Ада налила кофе, поставила на стол и, не сказав больше ни слова, вышла из комнаты.

Кофе был восхитительный, как и маленький сэндвич с копченым палтусом и сыром.

– Еще чашечку?

– Да, пожалуйста, – с благодарностью отозвалась Элен, наблюдая, как огромный Филипп легко и уверенно поднялся со стула, наполнил чашку и поставил перед женой.

– Ты давно здесь живешь? – спросила Элен и дрожащими пальцами поправила волосы.

Она видела, что глаза Филиппа поймали ее нервный жест, и ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы подавить зарождающуюся панику.

– Уже несколько лет. Я снес дом, который раньше стоял на этом месте, и сделал проект нового. Конечно, помогли архитекторы.

Она понимала, что не стоит пугать его дальше своим беспокойством, но уже не могла остановиться.

– В клинике я долго рассматривала фотографии в альбомах, но они мне ни о чем не говорят. Может быть, ты поможешь? Расскажи, как мы встретились, где?

Его улыбка была обезоруживающей.

– Тебе надо заполнить пробелы?

– Их так много…

– А ты так нетерпелива?

– Растеряна, – поправила Элен. – У меня сотни вопросов.

– И на все ты хочешь получить ответы немедленно?

Ее глаза встретились с его взглядом охотника.

– Мне надо знать.

– Ну хорошо, ты ворвалась в мой офис, требуя от меня пятиминутной аудиенции.

– Зачем?

– Твой отец сделал большой заем в моем банке, а ты отказалась принимать условия договора.

Элен не торопясь обдумала полученную информацию, затем спросила:

– Ты владеешь банком?

– У меня много способов вложения капитала, – ответил он уклончиво.

– И что же, мне удалось переубедить тебя?

Почему-то он ответил не сразу:

– Ну, теперь можно сказать, что позже мы пришли к согласию.

– И ты пригласил меня куда-то?

Это она уже знала из его предыдущих рассказов.

– Ты так меня озадачила, как никогда не озадачивала никакая женщина. Ты задала мне столько вопросов, обвиняя в отсутствии сострадания… – Он тепло взглянул на нее. – Я был сражен твоей яростью и так заинтригован, что настоял на том, чтобы мы вместе пообедали. А еще через двадцать четыре часа я уже умолял тебя выйти за меня замуж.

– И свадьба состоялась через месяц после нашего знакомства, – уточнила Элен, вновь удивляясь, как могла допустить такое легкомыслие. В клинике она немало думала над этим. – И я вышла за тебя, потому что решила, что ты достойный человек, или мне пришлось это сделать, исходя из реальности?

Он усмехнулся, изогнув бровь.

– О какой реальности ты говоришь, дорогая?

– Ну, у тебя были большие финансовые преимущества, – сказала она с оттенком грусти, – а я не имела ничего…

– Допивай кофе, – тихо скомандовал муж, – и я провожу тебя наверх отдохнуть.

Элен хотела возразить, но подумала, что, согласившись отдохнуть, избавится от него на час или два. Это ее устраивало – она поставила чашку на блюдце.

– Все окна выходят на океан, – неожиданно произнес Филипп, – по-моему, для тебя это идеальное место, чтобы расслабиться и отдохнуть.

– Для меня? Почему ты не сказал «для нас»?

Элен не понимала сама себя. Она ничего не могла поделать со своим желанием нападать на него, придираться к его словам, принимать в штыки каждую фразу. Может, в той жизни, до аварии, он в чем-то перед ней провинился? Может, она ненавидела этого человека?

Филипп протянул руку и погладил теплыми пальцами щеку жены.

– Конечно же, для нас, но твое благополучие и здоровье для меня дороже всего.

Неожиданно она почувствовала, как по спине пробежали мурашки, вызвав волнение. Пока они шли по лестнице наверх, она пыталась сообразить, отчего бы ей волноваться, но с каждым шагом беспокойство лишь усиливалось.

Полы во всех комнатах были застланы толстыми коврами, ступать по которым было очень приятно. Элен обратила внимание, что все вокруг выдержано в бледно-зеленых и бледно-розовых тонах с оттенками бледно-голубого и кремового. Эти цвета сочетались друг с другом так гармонично, что невольно заставляли думать – и здесь поработал хороший дизайнер.

Основное место в спальне занимала огромная кровать, стоящая на невысоком подиуме. Еще внимание Элен привлек великолепный секретер из розового дерева с многочисленными ящиками. И опять же, все вокруг гармонировало по цвету – шторы, покрывало на кровати, обивка мебели.

Филипп подошел к кровати и легким движением откинул покрывало. Затем вынул из стоящего рядом ящика для белья несколько подушек и разложил их в изголовье.

– Вот здесь звонок вызова, – показал он. Элен скинула туфли и не раздеваясь легла.

У нее перехватило дыхание, когда муж наклонился, нежно поцеловал ее в губы и широко улыбаясь, отошел от кровати.

– Я буду в кабинете. Если тебе что-нибудь понадобится, позвони. Постарайся хорошенько отдохнуть, дорогая, – произнес он и вышел.

Рядом на тумбочке лежали журналы. Элен взяла один из них, но почувствовала, что не в силах бороться с усталостью.

Она спала без сновидений, а когда проснулась, то увидела, что Филипп стоит у кровати и пристально на нее смотрит.

– Проснулась? Вот и хорошо. Я попрошу Аду принести обед. – Он протянул руку и коснулся ее волос. – А пока, давай, я помогу тебе раздеться.

Женщину охватила паника, но, стараясь не выдать ее, она слегка натянуто произнесла:

– Я вполне справлюсь сама.

– Сомневаюсь, – возразил Филипп. – Не волнуйся, просто представь себе, что я твоя сиделка.

Ничего себе сиделка мужского пола, да еще с такой внешностью, что приводит в трепет!

Но Филипп уже принялся расстегивать пуговицы на блузке.

– Понимаю, – сказал он мягко, – тебе страшно, потому что раздевает мужчина, которого ты совсем не знаешь. Ну а муж, который лежал с тобой на этой кровати, знает каждый сантиметр твоего тела, наконец, зачал с тобой ребенка, – он тоже тебя пугает?

– Расстраивает, – уточнила Элен дрожащим голосом. И наконец задала вопрос, который вот уже несколько дней, с тех пор как ока узнала, что беременна, мучил ее: – Скажи, а мы планировали этого ребенка?

Его глаза были полны нежности, когда он наклонил голову и прижался к губам жены.

– Это было твое, Элен, решение – завести ребенка, – Филипп расстегнул уже третью пуговицу и приступил к четвертой, – а я был просто счастлив, узнав о твоем желании.

Наконец последняя пуговица была расстегнута, и Элен позволила осторожно высвободить забинтованную правую руку, снять блузку. Но когда Филипп коснулся застежки на лифчике, жена неожиданно вздрогнула и почувствовала, что сердце ее готово выскочить из груди. В эту минуту она бы отдала все, что угодно, только бы он не помогал раздеваться.

– Зажмурься, – посоветовал супруг, в его глазах при этом вспыхнули огоньки, он нежно коснулся ее плечей. – К сожалению, сейчас это невозможно, дорогая, я боюсь невольно причинить тебе боль.

Черт побери! Ему все это нравится. В следующую секунду Элен вдруг разозлилась, оцепенение исчезло, она почти крикнула:

– Ты думаешь, мне приятно зависеть от тебя?

Она была готова разрыдаться.

– Дорогая, твое упрямство совсем неуместно, – заметил муж, осторожно спуская одну за другой бретельки лифчика. Глаза его сузились, когда обнажились груди.

Элен запротестовала и попыталась прикрыться левой рукой, но он мягко отвел ее в сторону. Супруга закрыла глаза – ей вдруг стало невыносимо стыдно за синяки, цвет которых уже сменился с темно-красного на темно-зеленый. Ими были покрыты оба плеча и все ребра с правой стороны.

– Боже праведный! – раздался в тишине шепот мужа.

Элен открыла глаза, чувствуя, что нервы ее сдают окончательно.

– Ничего, – сказала она, – могло быть хуже. – И заметила, как его лицо помрачнело.

– Да уж, – согласился Филипп. – Этому молодому негодяю за рулем мало самого строгого наказания.

Не сводя глаз с обнаженных грудей, Филипп нежно провел по ним пальцами и вдруг сжал соски. Элен чуть не задохнулась от нахлынувшего на нее удовольствия, но совершенно не знала, как вести себя дальше.

– Пожалуйста, – умоляюще прошептала она и почувствовала разочарование, когда он отпустил ее грудь, коснулся шеи, на секунду задержавшись на судорожно бьющейся жилке, затем провел большим пальцем по губам.

– Ты выглядишь такой хрупкой, что мне просто страшно до тебя дотрагиваться, – тихо сказал Филипп. И так пристально посмотрел на жену, словно хотел прочитать все тайны ее души.

Элен судорожно проглотила слюну и опустила глаза, стараясь спрятаться от этого назойливого взгляда. Но супруг продолжал очерчивать изгиб ее полных губ, вероятно добиваясь, чтобы они разомкнулись. Его движения были такими дразнящими и такими ласковыми, что она задрожала. А когда он наклонил голову и приблизил свои губы к ее губам, Элен поняла, что не может двинуться с места. Какая-то неведомая сила заставила подчиниться, и в следующее мгновение его язык легко скользнул в ее рот. Это было странное, почти болезненное ощущение расслабленности, но, когда Филипп отстранился, оно сменилось чувством невыразимой потери. Несколько долгих секунд он пристально смотрел на Элен, затем ласково улыбнулся, потянулся за пеньюаром и, поддерживая больную, надел на нее. Потом снял с жены брюки и трусики.