Текст книги "Цена измены (СИ)"

Автор книги: Агата Лель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

Глава 9

Отель “Лесник”.

2:25 a.m

Жутко уставшая, сонная и растерянная, я сидела в холле маленькой гостиницы, которая, судя по тому, сколько мы до неё добирались, находилась черт-те где. Красный продавленный диван из кожзама неприятно скрипел под моей не маленькой пятой точкой, и единственное чего я хотела, это принять горячий душ и выпить огромный бокал вина.

Что я здесь делаю? В этом городе, в этом Богом забытом отеле, с этим мужчиной… Сейчас я видела только его спину в черном пальто, на котором, словно бисер, блестели капельки растаявшего снега.

– Идём? – обернулся он, и, взяв ключ со стойки и мой чемодан, направлился вверх по скрипучей дубовой лестнице, ведущей на второй этаж.

Проходя мимо стойки регистратора, я поймала ее полный презрения взгляд, который будто говорил: я всё про тебя знаю. И я знаю, чем вы там будете заниматься. “Чушь”, встряхнула головой я, будто выкидывая из головы эти бредовые мысли. Поднявшись на второй этаж мы остановились у номера 13.

– Моё любимое число, – вяло улыбнулась я.

– Я знаю, – ответил он и открыл дверь, которая, будто протестуя, оглушительно заскрипела, – прошу.

Мы прошли в номер, который сильно напомнил мне бабушкину сталинку 80х годов. Старая двуспальная кровать, на которую было накинуто синтетическое покрывало жуткой леопардовой расцветки, тумбочка с дисковым телефоном, светильник, небольшое зеркало, одноместный шкаф (странно, что не сервант). Для завершения этой живописной картины не хватало только ковра на стене с витиеватыми узорами. Маленький современный холодильник “Индезит” белым чужеродным пятном выделялся среди этого барахла.

– Ретро, – улыбнулась я, и бросила сумку на красное кресло, которое, видимо, шло в комплекте с диваном из холла.

– Я знал, что ты оценишь. Это тебе не столица. – усмехнулся Глеб, и присел на край кровати. – Раздевайся. – изрёк он, и сцепил пальцы в замОк.

– Ээ… прости..?

– Или ты так и будешь стоять в мокром пальто?

– Аа, пальто, – нервно хохотнула я, стягивая шарф.

В этот момент в номер постучали, и открыв дверь, придерживая её ногой, в номер вошла регистратор из холла, держа в руках поднос, на котором одиноко стояла бутылка достаточно дорогого красного вина, два бокала, и веточка полузасохшего винограда.

– Простите, всё что было, – виновато пробубнила она. – Ещё, если хотите, есть сыр маасдам…

– Всё в порядке, всего хорошего, – улыбнулся Глеб, явно давая понять, чтобы та уходила.

– Но если сыр…

– Всего хорошего, Верочка, – с нажимом повторил он, и, метнув на меня свирепый взгляд, девушка скрылась за дверью.

– Красное вино, как вовремя. Очень хорошая марка, люблю такое, – я вертела в руках бутылку, лишь бы не смотреть на него.

– И это я тоже знал.

– По-моему, ты знаешь про меня слишком много, – осмелившись, я подняла на него взгляд. Он смотрел на меня в упор.

– Просто кто-то слишком болтлив, – обезоруживающе улыбнулся он, и забрал у меня бутылку.

“Что ещё он про меня знает?” мелькнула у меня мысль, и мне стало немного не по себе, захотелось тут же включить ноутбук, и перечитать нашу переписку.

– Ты можешь пока принять душ с дороги, а потом выпьем вина и немного поболтаем.

Я уставилась на него с долей недоверия и даже страхом. Он предлагает мне почистить пёрышки перед сексом?

– Если хочешь, конечно. Но я могу и уйти, – сказал он, и поднялся.

– Нет… нет, ты прав, я скоро, – выдавив натянутую улыбку я скрылась в ванной, которая оказалась невероятно современной, в отличие от допотопного номера.

Прислонившись спиной к двери, я лихорадочно соображала, что же делать дальше. Абсурд какой-то. Вот выйду я, и что потом? О чём мы будем говорить? В переписке казалось, что у нас столько общего, а сейчас куда-то всё подевалось. Я совершенно не знаю, как быть дальше. От волнения я испытала лёгкий приступ тошноты.

– Ладно, разберёмся… – шепотом буркнула я себе под нос, и включив горячую воду, стараясь ни о чем не думать, быстро разделась, и залезла в полупустую ванну.

Глава 10

Через пятнадцать минут я нехотя, пальцами ноги, выдернула пробку из слива. В жаре меня разморило, и хотелось только одного – спать. Рухнуть на эту большую совковскую кровать, укрыться одеялом, и завтра, желательно, проснуться дома, в Москве.

Выбравшись из ванной, я вытерла ладонью вспотевшее зеркало. Красные щёки, красные глаза, волосы от пара закрутились в мелкие колечки. А ещё я обратила внимание, какая я всё-таки толстая. Жир, казалось, свисал отовсюду: с боков, с живота, откуда ни возьмись взялся второй подбородок. “Нет, секса однозначно не будет!”, с долей облегчения подумала я, и запахнУвшись в гостиничный халат, тихо вышла из ванной.

Глеб стоял спиной у окна и курил. Он снял пальто, тёмный кашемировый свитер с горлом облегал крепкий торс и руки. Сколько ему? Тридцать пять? Сорок? Даже этого я не знаю. Сон как рукой сняло. На тумбочке стояло открытое вино, и два наполненных бокала. Услышав, что я вошла, он обернулся, и выкинув окурок, закрыл окно.

– Какая ты милая, просто чудо, – улыбнулся он, и я почувствовала себя голой.

– Издеваешься?

– Вовсе нет. Я всегда говорю правду. Выпьем? – он кивнул на вино. Мельком я взглянула на висевшие на стене часы – начало четвёртого утра. Рановато для аперитива. Так как в комнате были только кровать и кресло, и выбирать не приходилось, мы сели на край кровати, заняв при этом почтительное пионерское расстояние.

– По-моему, здесь всё скрипит: лестницы, двери, кровати, – попыталась пошутить я, но он не поддержал.

– За встречу?! – Глеб поднял бокал, и мы громко чокнулись.

За первым бокалом пошёл второй, моё напряжение немного спАло, как-то неожиданно завязался разговор. Накинув пальто мы вышли покурить на маленький балкон, с которого открывался вид на густой лес и стоянку, на которой стоял единственный автомобиль – одиноко припаркованный Фольксваген Глеба. Мы стояли прижавшись друг к другу, и любовались зимней ночью.

– Здесь так темно… когда будет рассвет?

– Это полярная ночь, Софи, она здесь почти круглые сутки, – улыбнулся он, и в который раз я ощутила себя глупой школьницей. – Я рад, что у тебя появились какие-то дела в С. и ты прилетела, – выпуская облако дыма, произнес он.

– У меня нет никаких дел в С. Я прилетела к тебе… – тихо произнесла я. Он снова улыбнулся. – Только не говори, что и это ты знал…

– Я знал, – он посмотрел на меня, сверкая огоньками своих нечеловеческих глаз.

Тогда его несовершенная внешность показалась мне невероятно красивой. Мужественной. Дождь прекратился, и крупные легкие снежинки опускались нам на плечи. Мне дико захотелось его поцеловать, но я знала, что этого делать нельзя. Это все вино и адреналин, – внушала я себе, не отрывая взгляда от его губ. Зайдя в комнату, запустив в нее хоровод снежинок, Глеб вдруг засобирался.

– Тебе, наверное, пора спать. Я пойду.

– Хорошо, – покорно произнесла я, присев на край кровати, наблюдая, как он надевает пальто.

– Ну пока… – прощание прозвучало больше как вопрос.

– Пока, – прошептала я, и дверь с лёгким скрипом закрылась.

Вот и всё, он ушёл. И что дальше? Что теперь дальше? Неожиданно я ощутила острую пустоту. Я сижу одна в этом номере, и мне безумно не хватает этого человека. Я не хочу чтобы он уходил, так зачем я его отпустила? Зачем?

Резко поднявшись, я босиком выбежала в коридор. Освещаемый тусклой сороковаттной лампочкой коридор был пуст. Забежав в номер, и распахнув двери балкона, я в одном халате выскочила на мороз. Фигура Глеба в черном пальто медленно удалялась в сторону автомобиля, огонёк сигареты тускло мелькал в ночи.

– Глееб! – крикнула я, и, медленно остановившись, он обернулся. – Как же ты поедешь? Ты же выпил!

– Как-нибудь доберусь, это тебе не Москва, – ответил он, и неспеша пошёл к автомобилю.

Я обернулась на номер, и лихорадочно начала искать зацепки, чтобы его остановить. Вдруг на полу у кровати я увидела забытый им шарф. Я чуть не вскрикнула от радости. Забежав внутрь и схватив шарф, я снова выбежала на балкон.

– Глеб! Шарф! Ты забыл шарф! – крикнула я, размахивая им надо головой, словно флагом. – Возвращайся!

Немного подумав, и пикнув брелком машины, закрыв, он неторопливо направился обратно в сторону отеля.

Забежав в номер, я встала у двери, держа шарф обеими руками, как маленький ребенок любимого мишку. В таком виде меня и застал Глеб. На его волосах таяли снежинки, а на губах играла лёгкая полуулыбка.

– Вот, ты… забыл… – сказала я, протянув мягкий шарф из тёмно-синей шерсти. Взявшись за его край, он немного притянул меня к себе. Мы стояли совсем близко друг к другу, и только сейчас я заметила, что он выше меня на целую голову. Стояла такая тишина, что мне казалось, что я слышу, как бьются наши сердца. От него пахло сигаретами и вином, хвоей и снегом. А ещё от него пахло мужчиной. Встав на цыпочки я его поцеловала.

Закрыв дверь, не разжимая объятий и не прекращая целоваться, он уверенно увлёк меня в сторону кровати…

Глава 11

Открыв глаза, я долго не могла понять, где нахожусь.

В комнате было темно, и непонятно, ночь сейчас или вечер, или вообще раннее утро. Жутко болела голова и всё тело. Глеб спал рядом, уткнувшись в подушку лицом. Я вспомнила всё что между нами было, и почувствовала, как краснею. Мне было стыдно, но такой счастливой я не ощущала себя уже много лет. Да и была ли я когда-нибудь вообще такой счастливой? Дикарь. Настоящий северный мужчина. Волк. Я ещё раз взглянула на него, и мне захотелось его обнять, провести пальцами по спине, но я не знала, имею ли я право это делать.

Да, после всего, что между нами было, я боялась к нему прикоснуться.

Тихо поднявшись, я прошмыгнула в ванную, и глядя на себя в зеркало, глупо улыбнулась. Растрепанная, с красными пятнами на груди и бёдрах, которые скоро превратятся в синяки, сонная и немного пьяная. Но очень счастливая. Какой ценой мне далось это счастье, я старалась не думать. Быстро умывшись и почистив зубы я снова вошла в комнату: Глеб спал так же на животе, укрытый до пояса белоснежным одеялом. Подойдя к окну я отодвинула занавеску: казалось, что стало чуть светлее, но была по-прежнему ночь. Я взглянула на часы. Половина одиннадцатого. Неужели ночи?

– Если ты ждешь рассвет, то придётся подождать ещё. Добро пожаловать в Заполярье, – Глеб повернулся на спину, закинув руки за голову. – Ты очень красивая. – помолчав добавил он.

Я стояла у окна совершенно голая. И я ему верила. Он похлопал на пустое место рядом с собой, и я безропотно пошла на его молчаливый зов.

* * *

Через несколько часов мы обедали в маленьком ресторанчике из сруба, одиноко стоявшем где-то на пустыре среди хвойных джунглей. Десять столиков, дровяной камин, тихая музыка. Закутавшись в теплый шарф Глеба, я пью горячий глинтвейн и смотрю в окно на бесконечные ёлки и падающий снег. Происходящее всё больше напоминало сюрреализм. Я слегка запьянела от теплого вина, Глеб допивал вторую чашку кофе.

– Может закажешь чего-нибудь покрепче?

– Я не пью за рулём.

– Но вчера…

– А вчера я не собирался уезжать, – хитро улыбнулся он и закурил.

– То есть… ты знал, что я тебя остановлю? – изумившись воскликнула я. Он рассмеялся, и взял меня за руку. – Неужели я настолько предсказуема?

– Нет. Это я настолько самоуверен. Не бери в голову, – и я решила последовать его совету.

Я уже давно поняла, что скрывать что-то от этого мужчины бессмысленно. Заказав себе ещё глинтвейна, и собравшись с духом, я решила рассказать ему то, что тревожило меня все эти месяцы.

– Глеб, я… я даже не знаю, как тебе это сказать… возможно ты разозлишься на меня, и будешь прав, но… я была не совсем честна с тобой.

Подняв бровь он вопросительно на меня взглянул, требуя продолжать.

– Дело в том, что… я замужем, и у меня есть маленькая дочь, ей четыре года, – я замолчала, глядя на его реакцию. Казалось, ни один мускул не дрогнул на его лице. Он молча смотрел в окно, и моё терпение заканчивалось. – Почему ты молчишь? Скажи что-нибудь!

– А что ты хочешь услышать? Ты удивишься, но я знал, что ты замужем.

– Но… как… – от изумления я не могла подобрать слов.

– Ты ведёшь себя как замужняя. Я понял это с первого дня. Ты пыталась быть осторожной, но выдала себя с потрохами, – глядя на мою реакцию, он слегка улыбнулся и снова взял меня за руку. – Я не виню тебя, Софи. Все хорошо, правда.

Словно камень свалился с души. То, что угнетало меня все это время, теперь раскрыто.

– А ты…

– Женат ли я? – закончил он за меня. – А разве это имеет какое-то значение?

– В принципе нет, но… раз я призналась тебе, то было бы логично…

– Не бери в голову, – повторил он, и я поняла, что разговор окончен. – Может закажем вяленого мяса? – открыв меню, как ни в чем не бывало спросил он.

Удивительный человек. Самый удивительный, загадочный и странный из всех, кого я когда-либо встречала. Вернувшись в номер, прихватив с собой шампанского и нехитрой закуски, мы не спали до самого утра.

Шли вторые сутки моей новой жизни на краю света.

Глава 12

Все выходные мы ели дары белого моря, курили на тесном балконе, накинув на голое тело пальто, пили вино, немного спали и много занимались сексом. Не таким, каким я привыкла в своей супружеской жизни – “тихой гавани”. Настоящим сексом, дерзким, без какого-либо стеснения. Глядя на себя в зеркало, я чувствовала себя женственной и сексуальной, от лишнего веса будто не осталось и следа, в отражении я видела красивую и желанную женщину.

Глеб мало говорил, но нам не нужны были слова. Зачем слова, если можно наслаждаться тишиной ночи и друг другом.

– О чем ты думаешь? – как-то спросила я, лёжа на его плече.

За окном падал нескончаемый снег, периодически нашу постель освещал голубоватый свет от неоновой вывески отеля. Ни к чему задёргивать занавески, все равно нас здесь никто не увидит. Я поймала себя на мысли, что почти привыкла к этой практически постоянной темноте.

– О чём думаю? – переспросил он, – я думаю о Дине. Видимо он почувствовав, как я напрягалась, он продолжил. – Дина – это моя собака, ротвейлер. Как она там без меня…

– Не знала, что у тебя есть собака.

Я вообще ничего о нём не знала. Это было первое что-то личное, что он о себе рассказал.

– А о чём думаешь ты? – спросил он, просто потому, что понял, что я хочу это услышать.

– Я думаю о том, что будет дальше…

– А что будет дальше? – затянувшись, спросил он, – ты улетишь обратно, в Москву, к мужу и дочери, я вернусь к своей собаке. Это жизнь, Софи. Мы не должны вмешиваться в ее течение.

– То есть, мы с тобой, эти дни… это всё… – я обвела тёмную комнату рукой, и резко села, – это всё было зря?

– Почему зря? Тебе было плохо? – спокойно произнес он.

– В том-то и дело, что мне было хорошо! Мне было хорошо, чёрт побери, и я думала…

– Не надо. Не надо ни о чём думать. Всё будет так, как быть должно, – он сел рядом, и обнял так, как не обнимал никогда до этого. Я обняла его в ответ, и положила голову на плечо. Я не хотела плакать, но слёзы лились сами собой.

Почему это всё случилось? Ведь зачем-то это всё произошло, наше знакомство, встреча… Не может же быть, что всё это было просто так.

– Не нужно во всём искать смысл, Софи, – словно прочитав мои мысли сказал он, – иногда испытания нам даются, чтобы закалить нашу волю. Проверить, насколько мы сильные, и чего мы стоим. Ну, перестань же плакать, – взяв моё лицо в ладони, он большими пальцами вытер мои слёзы. – Через сколько у тебя самолёт?

– Через шесть часов, – вхлипнула я.

– У нас ещё есть время.

– Время на что?

– Попрощаться, – сказав это, он притянул меня к себе и поцеловал.

Глава 13

Есть в полярных ночах что-то магическое: за окном почти постоянно темно, и ощущение, будто время остановилось. Для меня так оно и было. Мне казалось, что не было моей прошлой московской жизни, как будто я всегда была здесь, в этой комнате, с этим мужчиной. Он лежал на кровати, курил, и смотрел в потолок. Неоновый свет голубоватыми бликами прыгал по его обнаженной груди, и я не отрываясь смотрела на два круглых шрама с левой стороны. Все эти дни мне было интересно, откуда взялись эти шрамы, но я не решалась спросить.

Я робко провела пальцем по их очертаниям.

– Откуда они?

– Мне бы не хотелось говорить об этом, прости.

– Почему ты не хочешь рассказать о себе? Зачем столько тайн? Что ты скрываешь? Ты знаешь обо мне всё. Всё! А мне даже не можешь сказать, откуда взялись эти дурацкие шрамы! – я не на шутку разозлилась, и он впервые заговорил на повышенном тоне.

– Что ты хочешь знать? Следы ли это от пуль? Да, это они, Софи. И это, хочу я тебе сказать, совсем не то, о чём хочется говорить в постели с женщиной. – он взял новую сигарету, и глубоко затянулся.

– Как это произошло? – тихо спросила я.

Он долго молчал, выпуская дым в потолок. И, наконец, решился заговорить.

– В девяносто втором году меня приняли в состав спецгруппы Альфа. Теракт на Дубровке, Беслан, Северный Кавказ… я видел столько, что хватит на три жизни. Вот этот, – он указал на верхний шрам, – я заработал когда своими руками убил первого человека. Застрелил. Мне не хотелось этого делать, мне было страшно, но там приходилось быть железным – либо ты, либо тебя. Вот и весь выбор. А этот, – он провел пальцем по шраму чуть ниже, – я получил не во время боевых действий.

Завороженная его рассказом я молча ждала. На моё удивление он продолжил.

– Летом девяносто пятого, в разгар чеченской войны в Гудермесе, в один из дней относительного затишья, я увидел как насилуют молодую чеченку. Девчонку совсем, лет четырнадцати. Он её за углом сарая к стене придавил, рот рукой зажал и наяривал. Она смотрела мне прямо в глаза. Огромные такие глазищи полные слёз. И страха. Я этот взгляд на всю жизнь запомню. Я тихо подошел сзади и дулом автомата постучал ему по плечу. Он обернулся, и как давай во всю глотку верещать на своём что-то, штаны попутно натягивая. Орал похлеще этой девчонки. Было бы это сценой фильма, я бы рассмеялся, как нелепо это смотрелось… – он грустно улыбнулся, и вдруг посерьёзнел. – На этом его жизнь и закончилась.

Смотря в одну точку, он надолго замолчал. Как будто постарел.

– А шрам… откуда?

– А, товарищи его на шум сбежались, и вот… Давно это было, не хочу вспоминать… да и незачем, – он снова обнял меня, и я поняла, что не просто не знаю этого человека, я не знаю его совсем.

– Нам выходить, наверное, пора, – глядя на настенные часы сказал он.

– Я не полечу сегодня. – решительно произнесла я.

– А когда же?

– Завтра утром… днём, вечером, не знаю… Я не хочу уезжать от тебя, – уткнувшись в его плечо я снова тихо заплакала.

– Есть вещи, которые не зависят от нашего желания. Так быть должно, и это нужно просто принять, Софи. И есть люди, перед которыми мы в долгу, и которым мы не имеем права делать больно. Да, это говорит человек, который загубил ни одну жизнь, – невесело усмехнулся он.

– То есть, мы больше не увидимся?

– Я не знаю. Правда. Жизнь штука непредсказуемая. Но я знаю, что не забуду дни проведенные с тобой. И ночи. В этой комнате.

– А я никогда не забуду тебя. Никогда, слышишь?! Я буду вспоминать о тебе каждый день. Обещаю! – не прекращая рыдать произнесла я.

Тогда я ещё не знала, что не смогла бы забыть его, даже очень этого пожелав. Тогда я ещё многого не знала.

Глава 14

Самолёт С. – Москва взмыл в небо. Я смотрела в иллюминатор на удаляющиеся огни городка, и моё сердце щемило от боли. Где-то там остался мужчина, который стал для меня близким. Нас связывал не только секс, нет, конечно не только. Мы словно связаны невидимой нитью, и эту нить ничто не сможет разорвать. Ни время, ни расстояние. Порочная связь, о которой никому нельзя рассказать. Связь, которая вдохнула в меня жизнь.

Никита старался не докучать мне звонками эти дни, давая как следует «отдохнуть» с «подругой». Когда я видела его номер на айфоне, скидывала, и отвечала сухими смс, что у меня все хорошо, и отключала телефон. Я не хотела, чтобы мне кто-то мешал наслаждаться этой жизнью. Да, почему-то именно сейчас, в этом маленьком заснеженном городке, в этом отеле среди ёлок, я вдруг осознала, что настоящая жизнь здесь: в этом тесном номере совковских времён, на этом ужасном покрывале, с этим загадочным мужчиной…

А может, мне всё это только показалось? Зимняя сказка уставшей домохозяйки. Муж вечно на работе, дочь вечно капризничает, а я сижу дома и смотрю дурацкие телешоу, понимая, что вот так проходит моя жизнь. И вдруг фейерверк, взрыв новых эмоций, я снова ощутила себя женщиной, желанной женщиной… Может я сама придумала эту сказку? Нет, конечно нет. Я ничего не придумала, это всё действительно было, и мои чувства были настоящими. Не были – есть. Я не знала, что мне делать дальше, как жить потом, делая вид, что ничего не произошло. Просыпаться рядом с мужем, думая о другом. Как же это сложно… Почему это всё случилось именно со мной? Угораздило влюбиться в мужчину, о котором я не знаю абсолютно ничего, кроме имени. Я не знаю, какая у него фамилия, сколько ему лет, номера телефона, где он живёт, с кем. Может быть он вообще женат, поэтому не попросил меня остаться… Я не знаю ни че го! А может быть нет никакой тайны, и он просто не хотел, чтобы я оставалась…

С этими тревожными мыслями я преодолевала километры до дома. В какой-то момент я задремала, и мне снились пушистые ели, мягкий снег, падающий на плечи кашемирового свитера, камин маленького ресторана, в отражении бокалов, и Глеб, он куда-то уходил не оборачиваясь и не прощаясь. Его силуэт в тёмном пальто растворялся в полярной ночи. Я звала его, звала что есть силы, но мой крик утопал в пустоте… Вдруг началась война. Повсюду раздавались выстрелы, гремели снаряды, горели леса… и среди этого чеченец, насилующий девочку-подростка, у которой было моё лицо…

Я проснулась в слезах, и долго не могла придти в себя, приводя в порядок дыхание, и до боли впиваясь ногтями в ладонь. Мне было страшно. Страшно думать, что будет дальше. Самолёт медленно пошёл на посадку, прогоняя меня обратно в мою прежнюю жизнь.

Сотни, если не тысячи, пассажиров, сновали в здании аэропорта, улетая и возвращаясь обратно, в Москву, которая готова принять каждого без разбора в свои цепкие лапы. Я шла, уворачиваясь от многочисленной толпы, сумок и чемоданов, и ещё не знала, какой сюрприз ждал меня дома…