Текст книги "Таинственное происшествие в Сайлз"

Автор книги: Агата Кристи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)

7. Новые подозрения

Он быстро догнал детективов и начал обсуждать с ними какие-то вопросы.

Я тем временем встал возле двери, недоумевая, зачем это могло понадобиться моему другу.

И почему надо охранять именно эту дверь? Но, кажется, я все-таки догадался, в чем дело: за исключением комнаты Цинции Мердок, все остальные комнаты находились в левом крыле. Видимо, мне надо было следить за теми, кто появится в коридоре. Я бдительно нес свою вахту, но проходила минута за минутой, а в коридоре было пусто.

Примерно через двадцать минут появился Пуаро.

– Вы никуда не отлучались отсюда?

– Нет, я был неподвижен как скала, но ничего так и не произошло.

– Так-так.

Непонятно, был ли Пуаро разочарован или наоборот.

– Значит, вы ничего не видели?

– Нет.

– Может быть, вы что-нибудь слышали, скажем, какой-нибудь шум? Вспомните, Хастингс.

– Нет, все было тихо.

– Странно… Знаете, я так зол на себя: меня ведь нельзя назвать неуклюжим, но на этот раз я сделал неосторожное движение рукой (знаю я эти неосторожные движения своего друга!), и столик, стоявший возле кровати, рухнул на пол.

Пуаро выглядел таким расстроенным, что я поспешил его успокоить.

– Ничего страшного, старина, просто вас немного взбудоражил триумф с Инглторпом. Ведь все буквально опешили от того, что вы сказали. В отношениях Альфреда и миссис Райкес наверняка есть нечто, что заставляет его так упорно молчать. Пуаро, что вы собираетесь предпринять сейчас? И, кстати, где люди из Скотланд Ярда?

– Они спустились вниз, чтобы поговорить с прислугой. Я показал им все наши находки, но Джепп разочаровал меня – в его действиях нет системы.

– Принимайте гостей, – сказал я, взглянув в окно. – Смотрите, доктор Бауэрстайн, собственной персоной. Видимо, вы правы по поводу этого человека, мне он тоже не нравится.

– Однако он умен, – задумчиво произнес мой друг.

– Ну и что с того? Все равно он очень неприятный тип. Признаюсь, то, что произошло с ним во вторник, доставило мне истинное удовольствие. Вы даже не представляете, что это было за зрелище!

Я рассказал Пуаро историю, происшедшую с доктором Бауэрстайном.

– Клянусь, он выглядел как настоящее чучело – весь, с головы до ног, в грязи.

– Так вы видели его?

– Да, сразу после обеда. Он, конечно, не хотел заходить, но мистер Инглторп буквально силой затащил его в дом.

– Что?! – Пуаро порывисто схватил меня за плечи. – Доктор Бауэрстайн был здесь во вторник, и вы мне ничего не сказали?! Почему вы не сказали раньше? Почему?! – Он был совершенно вне себя.

– Пуаро, дорогой, – попытался я успокоить своего друга, – у меня и в мыслях не было, что это может вас заинтересовать. Эпизод казался мне настолько незначительным…

– Незначительным?! Да это же меняет все дело! Ведь доктор Бауэрстайн был здесь во вторник вечером, то есть непосредственно перед убийством. Вы понимаете это, Хастингс, или нет? Как же вы могли не сказать раньше?

Я никогда не видел Пуаро таким расстроенным.

Однако через несколько минут, взяв себя в руки, он пробормотал:

– Да, несомненно, это меняет все дело. Неожиданно ему в голову пришла какая-то мысль.

– Пойдемте. Нельзя терять ни минуты. Где мистер Кавендиш?

Мы нашли Джона в курительной. Пуаро быстро подошел к нему и сказал:

– Мистер Кавендиш, мне срочно нужно в Тэдминстер. Возможно, я обнаружу новые улики. Разрешите воспользоваться вашим автомобилем?

– Конечно. Он вам нужен прямо сейчас?

– Да, если позволите.

Джон позвонил в колокольчик и приказал завести машину.

Через 10 минут мы уже были в пути в Тэдминстер.

– Пуаро, – робко начал я, – может быть, вы объясните мне, что происходит?

– Друг мой, о многом вы можете догадаться сами. Понятно, что теперь, когда мистер Инглторп оказался вне подозрения, положение сильно изменилось. Сейчас перед нами совершенно иная ситуация. Мы выяснили, что он не покупал стрихнин. Мы обнаружили сфабрикованные улики. Теперь надо найти настоящие. В принципе любой из обитателей усадьбы, кроме миссис Кавендиш, игравшей в тот вечер с вами в теннис, мог попытаться выдать себя за мистера Инглторпа. Далее, он утверждает, что оставил кофе в холле. Во время дознания никто не обратил внимания на эти слова, но сейчас они приобрели первостепенное значение. Следует выяснить, кто отнес кофе миссис Инглторп, и кто проходил через холл, пока чашка находилась там. Из ваших слов следует, что только двое были достаточно далеко – миссис Кавендиш и мадемуазель Цинция.

– Совершенно верно.

Я почувствовал глубокое облегчение – миссис Кавендиш выходила из числа подозреваемых.

– Снимая подозрения с Альфреда Инглторпа, я был вынужден раскрыть свои карты раньше, чем хотел бы. Пока я создавал видимость, что подозреваю Инглторпа, преступник, вероятно, не проявлял особой бдительности. Теперь же он будет вдвойне осторожен. Да, да – вдвойне.

Пуаро посмотрел мне в глаза.

– Скажите, Хастингс, вы лично кого-нибудь подозреваете?

Я помедлил, не зная, говорить ли Пуаро об одной необычной мысли, пришедшей мне в голову еще утром. Идея показалась мне совершенно абсурдной, и я попытался забыть о ней, но нет, мысль эта не давала мне покоя.

– Я бы не назвал это подозрением, поскольку мое предположение выглядит очень странно.

– Говорите не стесняясь, – подбодрил меня Пуаро, – надо доверять своему чутью.

– Хорошо, я скажу. Пусть это звучит дико, но я подозреваю, что мисс Ховард не говорит всего, что знает.

– Мисс Ховард?

– Да, вы будете смеяться надо мной, но…

– Почему же я должен смеяться над вами?

– Мне кажется, – сказал я, – что мы автоматически исключаем мисс Ховард из числа подозреваемых лишь на том основании, что ее не было в Стайлз. Но, если разобраться, Эви находилась в каких-то 15 милях отсюда. Это полчаса езды на машине. Можем ли мы с уверенностью утверждать, что в ночь убийства ее здесь не было?

– Да, друг мой, – неожиданно произнес Пуаро, – мы можем это утверждать. Одним из моих первых действий был звонок в госпиталь, где она работала.

– И что вы узнали?

– Я выяснил, что мисс Ховард работала во вторник в вечернюю смену. В конце ее дежурства привезли много раненых, и она благородно предложила остаться и помочь ночной смене. Ее предложение было с благодарностью принято. Так что здесь все чисто, Хастингс.

– Вот как, – растерянно пробормотал я, – честно говоря, именно ненависть, которую она испытывает к Ингл-торпу, и заставила меня подозревать Эви. Такой человек способен на все. Вот я и подумал, что она может что-то знать по поводу сожженного завещания. Кстати, мисс Ховард сама могла сжечь новое завещание, ошибочно приняв его за то, в котором наследником объявлялся Альфред Инглторп. Ведь она его так ненавидит!

– Вы находите ее ненависть неестественной?

– Да, Эви прямо вся дрожит при виде Альфреда. Боюсь, как бы она вообще не помешалась на этой почве.

Пуаро покачал головой.

– Что вы, друг мой, мисс Ховард прекрасно владеет собой. Для меня она является образцом истинно английской невозмутимости. Поверьте, Хастингс, вы на ложном пути.

– Тем не менее ее ненависть к Инглторпу переходит все границы. Мне в голову пришла мысль – довольно странная, не спорю, – что она собиралась отравить Альфреда, но яд по ошибке попал к миссис Инглторп. Хотя я не представляю, как это случилось. Да, Пуаро, нелегко распутать этот клубок.

– И все же вы правы в одном. Снять подозрение с человека можно лишь тогда, когда вы сами, перед лицом неопровержимых доказательств убедитесь в его невиновности. А какие у нас есть доказательства, что мисс Ховард не могла собственноручно отравить миссис Инглторп?

– Но она же была так ей предана!

– Ну-у, друг мой, – недовольно проворчал Пуаро, – вы рассуждаете как ребенок. Если она могла отравить миссис Инглторп, она, без сомнения, могла инсценировать и безграничную преданность. Вы совершенно правы, утверждая, что ее ненависть к Альфреду Инглторпу выглядит несколько неестественно, но вы сделали из этого совершенно неверные выводы. Я сделал другие, надеюсь, что правильные, но предпочел бы пока не говорить о них.

Пуаро немного помолчал, потом добавил:

– Есть обстоятельство, заставляющее усомниться в виновности мисс Ховард.

– Какое?

– Я не вижу, что она выигрывает от смерти миссис Инглторп. А убийств без причин не бывает!

Я задумался.

– А не могла миссис Инглторп составить завещание в ее пользу?

Пуаро покачал головой.

– И все же миссис Инглторп могла составить такое завещание. Скажем, ее предсмертное завещание, неизвестно кто…

Мой друг так энергично запротестовал, что я осекся.

– Нет, Хастингс, у меня есть определенные соображения по поводу этого завещания. Уверяю вас, оно было не в пользу мисс Ховард.

Я поверил своему другу, хотя не понимал, как он мог говорить с такой уверенностью.

– Что ж, – сказал я со вздохом, – с мисс Ховард подозрения снимаются. Сказать по правде, я и подозревать-то ее начал благодаря вам. Помните, что вы сказали по поводу ее показаний на дознании?

– Нет, не помню. А что я сказал?

– Неужели забыли? Я еще говорил, что она и Джон вне подозрений, а вы…

– Ах да!

Пуаро немного смутился, но быстро обрел свою обычную невозмутимость.

– Кстати, Хастингс, мне нужна ваша помощь.

– В чем?

– Когда вы окажетесь наедине с Лоуренсом Кавендишем, скажите, что я просил передать ему следующее: «Найдите еще одну кофейную чашку, и все будет нормально». Ни слова меньше, ни слова больше.

– Найдите еще одну кофейную чашку, и все будет нормально? – переспросил я удивленно.

– Совершенно верно.

– Что это означает?

– А это уж догадайтесь сами. Вы знаете все факты. Итак, Хастингс, просто скажите ему эти слова и посмотрите, как он прореагирует.

– Хорошо, я скажу, хотя и не понимаю, что это значит.

Тем временем мы приехали в Тэдминстер, и Пуаро остановился около здания с вывеской «Химическая лаборатория».

Мой друг быстро выскочил из автомобиля и вошел в лабораторию. Через несколько минут он возвратился.

– Все в порядке, Хастингс.

– Что вы там делали?

– Оставил им кое-что для анализа.

Я был весьма заинтригован.

– А вы не можете сказать, что именно?

– Остатки какао, которые мы обнаружили в спальне.

– Но результат этого анализа уже известен! – воскликнул я удивленно. – Доктор Бауэрстайн собственноручно сделал его, и, помнится, вы сами смеялись над предположением, что там может быть стрихнин.

– Да, анализ сделан именно Бауэрстайном, – тихо проговорил Пуаро.

– Так в чем же дело?

– Хастингс, мне бы хотелось повторить его. Пуаро замолчал, и мне больше не удалось вытянуть из него ни слова. Честно говоря, я терялся в догадках, зачем понадобился еще один анализ. Но, как бы то ни было, я верил в интуицию своего друга. А ведь еще совсем недавно мне казалось, что время его прошло, но теперь, когда невиновность Инглторпа блестяще подтвердилась, он снова стал для меня непререкаемым авторитетом.

На следующий день состоялись похороны миссис Инглторп.

В понедельник, когда я спустился к завтраку, Джон отвел меня в сторону и сообщил, что Альфред Инглторп после завтрака уезжает в Стайлз Сент-Мэри, где будет жить, пока не примет решение относительно своих дальнейших планов.

– Сказать по правде, Хастингс, это большое облегчение для всех, – добавил Джон. – Присутствие Инглторпа в доме очень тяготило нас и раньше, когда он подозревался в убийстве, теперь же, как ни странно, оно стало просто невыносимо – нам стыдно взглянуть Альфреду в глаза. Конечно, все улики были против него, и нас трудно упрекнуть в предвзятости, однако Инглторп оказался невиновен, и теперь мы должны как-то загладить свою вину. Это стало настоящей пыткой для всех обитателей дома, поскольку и сейчас особо теплых чувств к Альфреду никто не испытывает. Словом, мы попали в чертовски затруднительное положение. Я рад, что у него хватило такта уехать отсюда. Хорошо, что хоть усадьба нам досталась. Мне даже представить страшно, что этот тип мог стать хозяином Стайлз! Хватит с него маминых денег!

– Надеюсь, у тебя хватит средств на содержание усадьбы?

– Я тоже надеюсь на это. Похороны, конечно, влетят в копеечку, но все-таки мне причитается половина отцовского состояния, да и Лоуренс пока собирается жить здесь, так что я могу рассчитывать на его долю. Сначала, правда, придется вести хозяйство очень экономно, ведь я тебе уже говорил, что мои личные финансовые дела находятся в более плачевном состоянии. Но нас ждут, пойдем, Хастингс.

Весть об отъезде Инглторпа так всех обрадовала, что завтрак получился самым приятным и непринужденным за все время после смерти миссис Инглторп. Цинция вновь обрела былое очарование, и все мы, за исключением Лоуренса, который был по-прежнему мрачен, предавались радужным мечтам о будущем.

Газеты тем временем оживленно обсуждали ход расследования.

Кричащие заголовки и биографии всех без исключения обитателей усадьбы соседствовали рядом с самыми невероятными предположениями. Появились слухи, что полиция уже напала на след убийцы. На фронте наступило временное затишье, и газеты, казалось, целиком переключились на обсуждение «Таинственного происшествия в Стайлз». Словом, мы неожиданно оказались в центре внимания, что было очень тягостно для братьев Кавендишей.

Толпы репортеров, которым было запрещено входить в дом, шныряли вокруг усадьбы, пытаясь сфотографировать какого-нибудь зазевавшегося обитателя Стайлз.

Все это, конечно, очень осложняло наше существование, тем более, что детективы из Скотланд Ярда тоже не сидели на месте – они постоянно что-то осматривали, допрашивали свидетелей и ходили с чрезвычайно загадочным видом. Но напали ли они на след убийцы или преступление так и останется нераскрытым – этого мы не знали: полицейские наотрез отказались отвечать на вопросы.

После завтрака ко мне подошла Доркас и взволнованным голосом сказала, что хочет кое-что сообщить.

– Слушаю вас, Доркас.

– Сэр, я вот по какому делу. Вы сегодня увидите бельгийского джентльмена?

Я утвердительно кивнул.

– Так вот, помните, он спрашивал, у кого есть зеленое платье?

– Конечно, помню! Неужели вы нашли его?!

– Не совсем, сэр. Просто я вдруг вспомнила про сундук, который «молодые хозяева» (Джон и Лоуренс для Доркас были все еще «молодые хозяева») называют «маскарадным». Он на чердаке стоит, большой такой сундук со всяким барахлом. Вот я и подумала, что там может отыскаться какое-нибудь зеленое платье. Поэтому, если вы сможете найти бельгийского джентльмена…

– Я его обязательно найду, Доркас.

– Спасибо, сэр. Он мне так нравится, не то что эти двое из Скотланд Ярда, которые повсюду суют свой нос и пристают с глупыми расспросами. Я не очень-то люблю иностранцев, но этот бельгиец – совсем другое дело. Газеты о нем очень хорошо пишут, да я. и сама вижу – он такой вежливый, такой учтивый.

Милая Доркас! Я смотрел на ее открытое честное лицо и с грустью думал, что в старые времена подобную экономку можно было встретить в любом доме, теперь же, увы, их почти не осталось.

Я решил срочно разыскать Пуаро и отправился к нему в Листвэйз, но на полпути встретил своего друга, который как раз шел в усадьбу. Я рассказал ему о предположении Доркас.

– Славная Доркас! – воскликнул Пуаро. – Какая она умница! Может быть, этот сундук преподнесет нам сюрприз. Надо взглянуть, что там находится.

Когда мы зашли в дом, в прихожей никого не было, и мы сразу отправились на чердак. Там действительно, стоял старинный, обитый медными гвоздями сундук, до краев наполненный ненужным хламом.

Пуаро начал аккуратно выкладывать его содержимое на пол. Среди прочего мы увидели два зеленых платья, но моего друга не устроил их цвет. Неторопливо, словно уверовав в безрезультатность наших поисков, Пуаро продолжал рыться в сундуке. Неожиданно он воскликнул:

– А это что такое? Взгляните, Хастингс!

– На дне сундука лежала огромная черная борода!

– Вот это да! – проговорил Пуаро, рассматривая свою находку. – К тому же она совсем новая.

Немного поколебавшись, он положил бороду обратно в сундук, снова наполнил его старьем, валявшимся на полу, и мы быстро спустились вниз.

Мой друг сразу направился в кладовую, где мы увидели Доркас, чистящую столовое серебро.

– Доброе утро, Доркас. Я вам весьма признателен за то, что вы вспомнили о существовании сундука. Мы только что осмотрели его содержимое. Господи, сколько там всякого барахла! Неужели его кто-нибудь надевает?

– Как вам сказать, сэр. Носить мы это не носим, но, знаете, время от времени молодежь устраивает маскарады, и тогда весь этот хлам извлекается на белый свет. Если бы вы только видели, как весело проходят эти вечера! Все так наряжаются, что порой и не узнать друг друга. Особенно мистера Лоуренса, он же настоящий артист! Даже вы бы его не узнали, сэр. Помню, однажды он нарядился персидским шахом, подбежал ко мне с картонным мечом, да как закричит: «Берегись, Доркас! Мой ятаган не знает пощады! В момент отрублю тебе голову, если будешь перечить своему хозяину!» А мисс Цинция! Она нарядилась этим… как его, апашем, знаете, такие разбойники французские? Вы бы ее тоже ни за что не узнали. Кто бы мог подумать, что прекрасная юная леди может выглядеть как заправский головорез!

– Да, я представляю, как это было весело, – сказал Пуаро. – Кстати, когда мистер Лоуренс наряжался персидским шахом, он использовал черную бороду, которую мы нашли в сундуке?

– Конечно, у него была борода, – смеясь, ответила Доркас. – Уж мне-то ее не знать! Ведь, чтобы ее сделать, мистер Лоуренс взял у меня два мотка черной пряжи Клянусь вам, сэр, она издали выглядела точь-в-точь как настоящая Но я не знала, что в сундуке есть еще одна борода Она там, видимо, недавно. Вот рыжий парик я помню, а про бороду так в первый раз слышу. Обычно они разрисовывали лицо жженой пробкой, хотя отмывать ее морока. Мисс Цинция как-то нарядилась негром, так мы потом ее лицо битый час скребли, чтобы она снова превратилась в белую леди.

Когда мы вышли в холл, Пуаро задумчиво произнес:

– Итак, Доркас ничего не знает про бороду.

– Вы думаете, это и есть та самая? – спросил я с надеждой.

Пуаро кивнул.

– Уверен. Вы заметили, что ее подравнивали ножницами?

– Нет.

– А я вот заметил. Она выглядела точь-в-точь как борода мистера Инглторпа. Я даже нашел на дне сундука несколько остриженных волосков. Да, Хастингс, это очень непростое дело.

– Интересно, кто же положил ее в сундук?

– Тот, кто обладает чертовской хитростью, – сухо ответил Пуаро – Обратите внимание, чтобы спрятать бороду, он выбрал самое надежное место во всем доме. Но нам надо быть еще хитрее. Нам надо быть настолько хитрыми, чтобы преступник не заподозрил, что мы вообще можем схитрить.

Я молча согласился.

– И в этом, друг мой, мне очень понадобится ваша помощь.

Я был польщен доверием Пуаро. Сказать по правде, мне всегда казалось, что он не в полной мере использует мои способности.

– Да, – задумчиво добавил Пуаро, глядя мне в глаза, – ваша помощь будет просто неоценима.

Я снисходительно улыбнулся, но следующие слова моего друга оказались не столь приятными.

– Хастингс, мне нужен помощник из числа живущих в усадьбе.

– Но разве я вам не помогаю?

– Помогаете, но мне этого недостаточно.

Увидев, что я обижен его словами, Пуаро поспешно добавил:

– Вы меня не поняли. Все знают, что мы работаем вместе, а мне нужен человек, сотрудничество которого с нами оставалось бы тайной.

– А, понятно! Может быть, Джон?

– Нет, не подходит.

– Да, возможно, он не слишком сообразителен.

– Смотрите, Хастингс, сюда идет мисс Ховард. Она как нельзя лучше подходит для нашей цели. Правда, Эви зла на меня за то, что я снял подозрения с мистера Инглторпа, но все же попробуем.

Пуаро попросил мисс Ховард задержаться на несколько минут, на что она ответила более чем сдержанным кивком.

Мы зашли в небольшую беседку, и Пуаро плотно закрыл дверь.

– Ну, мсье Пуаро, выкладывайте, что там у вас, – нетерпеливо сказала мисс Ховард. – Только быстро, я очень занята.

– Мадемуазель, помните, я как-то обратился к вам за помощью?

– Помню. Я ответила, что с «удовольствием помогу вам – повесить Альфреда Инглторпа.

– Да-да, – Пуаро взглянул на Эви. – Мисс Ховард, я хотел бы задать вам один вопрос. Очень прошу вас ответить на него откровенно.

– Не имею привычки врать.

– Я знаю. Тогда скажите, вы до сих пор уверены, что миссис Инглторп была отравлена своим мужем?

– А что, ваши речи должны были убедить меня в обратном? Да, я могу допустить, что стрихнин был куплен не Инглторпом. Ну и что? Я же вас предупреждала, что он хитрая лиса.

– Похоже, что это был не стрихнин, а мышьяк, – тихо произнес Пуаро.

– Какая разница? Бедной Эмили безразлично, мышьяком ее прикончили или стрихнином. Если уж я убеждена, что Инглторп убил ее, мне совершенно наплевать, как он это сделал.

– Вот именно. Весь вопрос в том, насколько вы убеждены в его виновности. Я задам свой вопрос иначе. Неужели в глубине души вы никогда не сомневались, что он отравил миссис Инглторп?

– Боже упаси! – воскликнула мисс Ховард. – Не я ли вам всегда говорила, что он отъявленный негодяй? Не я ли говорила, что он прикончит Эмили прямо в кровати? Я его ненавидела с самого начала.

– То-то и оно. Это как раз подтверждает мою мысль, – сказал Пуаро?

– Какую мысль?

– Мисс Ховард, вы помните разговор, происходивший в день приезда Хастингса в Стайлз? По его словам, вы бросили фразу, которая меня очень заинтересовала. Я имею в виду утверждение, что если бы убили близкого вам человека, то вы бы наверняка почувствовали, кто это сделал, даже не располагая при этом необходимыми уликами.

– Не отрекаюсь от своих слов. Хотя вы, наверное, считаете их пустой болтовней.

– Отнюдь нет, мисс Ховард.

– Почему же вы не доверяете моему чутью в отношении Альфреда Инглторпа?

– Да потому, что интуиция подсказывает вам совсем другое имя.

– Что?

– Вы искренне хотите поверить, что Инглторп убийца. Вы знаете, что он способен на преступление. Но интуиция подсказывает вам, что Альфред невиновен. Более того, вы уверены, что… мне продолжать?

Удивленно глядя на Пуаро, мисс Ховард кивнула.

– Сказать, почему вы так ненавидите мистера Инглторпа? Потому что вы пытаетесь поверить в то, во что хотите верить. Но у вас на уме совсем другое имя, и от этого никуда не деться.

– Нет, нет, нет! – вскрикнула мисс Ховард, заламывая руки. – Замолчите! Ни слова больше! Этого не может быть! Сама не знаю, как я могла даже подумать такое! Боже, какой ужас

– Значит, я прав? – спросил Пуаро.

– Да, но как вы догадались? В этом есть что-то сверхъестественное

Миссис Ховард замолчала и вдруг снова воскликнула:

– Нет, не может быть! Подобное предположение слишком чудовищно! Убийцей должен быть Альфред Инглторп!

Пуаро покачал головой.

– Не спрашивайте меня ни о чем, – продолжала мисс Ховард. – Мне даже самой себе страшно признаться в подобной мысли. Господи, наверное, я схожу с ума!

Похоже, Пуаро был удовлетворен тем, что услышал.

– Я ни о чем не буду вас спрашивать. Достаточно того, что моя догадка подтвердилась. Ведь и у меня есть чутье! Мы будем работать вместе.

– Не просите меня о помощи. Я не хочу, чтобы… чтобы…

Эви замолчала.

– Вы поможете мне, даже не желая этого. Хватит и того, что вы будете моим союзником. Я прошу только об одном.

– О чем?

– Внимательно наблюдать за происходящим.

– Я и так только этим и занимаюсь! Сопоставляю, наблюдая, снова сопоставляю и все пытаюсь убедить себя, что я ошибаюсь.

– Если окажется, что мы ошиблись, то никто не обрадуется этому больше, чем я. Но если мы правы, что тогда? На чьей вы будете стороне, мисс Ховард?

– Не знаю.

– И все-таки?

– В таком случае надо будет замять дело.

– Нет, мы не имеем права.

– Но ведь сама Эмили…

Она снова запнулась.

– Мисс Ховард, – мрачно промолвил Пуаро, – я не узнаю вас.

Эви гордо подняла голову и сказала тихим, но уверенным голосом:

– Я сама себя не узнаю, точнее, не узнавала. А теперь перед вами прежняя Эвелин Ховард. – Она еще выше вскинула голову. – А Эвелин Ховард всегда на стороне закона! Чего бы это ни стоило!

С этими словами она вышла из беседки.

– Иметь такого союзника – большая удача, – произнес Пуаро, глядя вслед удаляющейся Эви. – Она очень умна и при этом способна испытывать нормальные человеческие чувства. Уверяю вас, Хастингс, это редкое сочетание

Я промолчал.

– Странная все-таки вещь – интуиция, – продолжал Пуаро, – и отмахнуться от нее нельзя, и объяснить невозможно.

– Видимо, вы с мисс Ховард прекрасно понимали друг друга, – проворчал я раздраженно, – но не мешало бы и меня, как-никак тоже союзника, ввести в курс дела. Я так и не понял, о ком шла речь.

– Друг мой, неужели?

Я раздраженно молчал.

– Да скажите же наконец, кого вы имели в виду?

Несколько секунд Пуаро внимательно смотрел мне в глаза, затем отрицательно покачал головой.

– Не могу.

– Да почему же, Пуаро?

– Если секрет знают больше, чем двое, то это уже не секрет.

– Я считаю вопиющей несправедливостью скрывать от меня какие-то факты.

– Я ничего от вас не скрываю. Все, что известно мне, – известно и вам. Можете делать свои собственные выводы. В этом и состоит искусство детектива.

– Но я бы хотел услышать и ваши соображения. Пуаро снова внимательно взглянул на меня и покачал головой.

– Хастингс, – грустно сказал мой друг, – к сожалению, у вас нет чутья.

– Но ведь только что вы требовали от меня лишь сообразительности.

– Трудно представить себе одно без другого.

Последняя фраза показалась мне настолько бестактной, что я даже не потрудился на нее ответить. Но про себя решил: если мне удастся сделать какое-нибудь интересное открытие (в отличие от Пуаро, я не сомневался в собственных способностях!), то он ничего об этом не узнает и я сам доведу расследование до конца. Представляю, какая у него будет кислая физиономия!