Текст книги "Ожерелье танцовщицы"

Автор книги: Агата Кристи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

– Я знала это, – сказала Банч. – Прежде всего потому, что его имя было Уолтер, а не Уильям. Инспектор кивнул:

– Его полное имя было Уолтер Сент-Джон, и три дня назад он бежал из Чаррингтонской тюрьмы.

– Ну, конечно, – тихо сказала себе Банч, – полиция охотилась за ним, и он нашел убежище в церкви. – Потом она спросила: – А какое преступление он совершил?

– Чтобы ответить вам, мне придется начать издалека. Это сложная история. Несколько лет назад выступала в мюзик-холле довольно известная танцовщица, но вы о ней вряд ли слышали. Ее лучший номер был взят из "Тысяча и одной ночи" и назывался "Аладдин в волшебной пещере". Ее более чем откровенный костюм был усеян фальшивыми камнями.

Насколько мне известно, она не отличалась большим талантом, но была скажем так – очень привлекательна. Во всяком случае, один азиатский принц сильно увлекся ею. Он преподнес ей множество подарков и, в частности, великолепное изумрудное ожерелье.

– Фамильные драгоценности раджи? – восторженно прошептала Банч.

Инспектор Крэддок кашлянул.

– Нет, нечто более современное, пожалуй, миссис Хармон. Их роман длился не очень долго, так как вскоре внимание его высочества привлекла одна кинозвезда. Кстати сказать, ее запросы обошлись ему значительно дороже.

Зюбейда – таким было ее сценическое имя – не расставалась со своим ожерельем, и кончилось тем, что его украли. Оно исчезло из ее театральной уборной, и полиция долго считала, что она сама инсценировала это похищение. Такое случается, знаете ли. Иногда побудительным мотивом бывает самореклама, а иногда и кое-что похуже.

Ожерелье так и не нашлось, но во время расследования внимание полиции привлек этот самый Уолтер Сент-Джон. Это был образованный и воспитанный, но опустившийся человек, работавший ювелиром в одной сомнительной фирме, которую подозревали в скупке краденых драгоценностей.

Существовали доказательства, что исчезнувшее ожерелье побывало у него в руках; но судили его и приговорили к тюремному заключению в связи с другим делом его фирмы. Он уже почти отбыл свой срок, поэтому его побег казался необъяснимым.

– Но почему он приехал именно сюда? – спросила Банч.

– Нам очень бы хотелось это понять, миссис Хармон. Установленная за ним слежка показала, что он поехал сначала в Лондон, где не заходил ни к одному из своих прежних приятелей, но посетил одну пожилую женщину, некую миссис Джекобс, которая раньше служила театральной костюмершей. Она отказалась что-либо рассказать о причине его прихода, но другие жильцы этого дома сообщили, что, уходя, он держал в руках чемодан.

– Понимаю, – заметила Банч. – Он оставил его в камере хранения на Паддингтонском вокзале, а затем приехал сюда.

– К этому моменту, – продолжал инспектор Крэддок, – Экклс и человек, который называет себя Эдвином Моссом, шли уже по его следам. Несомненно, они охотились за чемоданом. Они видели, как Сент-Джон сел в автобус, а потом, вероятно обогнав его на машине, поджидали свою жертву здесь, при выходе из автобуса.

– Его убили? – спросила Банч.

– Да, – ответил Крэддок. – В него стреляли. Револьвер принадлежал Экклсу, но стрелял, по-моему, Мосс. А вот, что мы хотим узнать, миссис Хармон: где настоящий чемодан, который Уолтер Сент-Джон оставил на вокзале Паддингтон?

Банч усмехнулась:

– Думаю, что в настоящее время тетя Джейн уже получила его. Это был ее план. Она попросила свою бывшую горничную сдать в камеру хранения на Паддингтоне чемодан с некоторыми своими вещами. Мы обменялись квитанциями. Я получила ее чемодан и привезла его сюда поездом. Она предвидела, что будет сделана попытка отнять его у меня.

На этот раз ухмыльнулся инспектор Крэддок.

– Так она и сказала, когда позвонила нам. Я сейчас еду в Лондон, чтобы с ней встретиться. Хотите поехать со мной, миссис Хармон?

– Что ж, – сказала Банч, поразмыслив. – Что ж, это очень удачно. Прошлой ночью у меня разболелся зуб, и мне в самом деле следовало бы съездить в Лондон к зубному врачу, как по-вашему?

– Безусловно, – одобрил инспектор...

x x x

Мисс Марпл перевела взгляд с инспектора Крэддока на полное ожидания лицо Банч Хармои. Чемодан лежал на столе.

– Конечно, я его не открывала до прихода официальных лиц, – сказала старая дама. – Мне бы и в голову это не пришло. Кроме того, – добавила она с лукавой, чисто викторианской, полуулыбкой, – он заперт.

– Можете угадать, что там внутри, мисс Марпл? – спросил инспектор.

– Я бы сказала, – ответила мисс Марпл, – что там находятся театральные костюмы Зюбейды. Вам понадобится стамеска, инспектор?

Стамеска быстро сделала свое дело. Крышка чемодана была откинута, и обе женщины не смогли удержаться от восторженного восклицания. Солнечный свет из окна заставил вспыхнуть тысячью огней красные, синие, зеленые и оранжевые драгоценные камни.

– Пещера Аладдина, – напомнила мисс Марпл. – Сверкающие разноцветные камни, украшавшие костюм танцовщицы.

– Да, – сказал инспектор, – но что в них было, по-вашему, такого, из-за чего стоило убить человека?

– Я думаю, что это была умная женщина, – задумчиво произнесла мисс Марпл. – Она умерла, не так ли, инспектор?

– Да, три года назад.

– Ей принадлежало дорогое изумрудное ожерелье, – продолжала мисс Марпл. – Она вынула из него камни и прикрепила их в разных местах на свой театральный костюм. Зрители, безусловно, принимали их за кусочки цветного хрусталя. Кроме того, она заказала дубликат настоящего ожерелья, и его-то и украли. Ничего удивительного, что оно уже никогда не выплыло. Вор быстро убедился, что камни фальшивые.

– Здесь какой-то конверт, – сказала Банч, раздвигая блестящие камни.

Инспектор Крэддок вынул из конверта два листка бумаги, выглядевшие, как официальные документы. Он прочел вслух:

– "Свидетельство о браке между Уолтером Эдмундом Сент-Джон и Мэри Мосс". Это было настоящее имя Зюбейды.

– Значит, они были женаты, – сказала мисс Марпл. – Понятно.

– А вторая бумага? – спросила Банч.

– Это свидетельство о рождении дочери, Джэул.

– Джул? – воскликнула Банч. – Боже мой, ну конечно Джэул! Джилл! Теперь я понимаю, почему он приехал в Чиппинг Клегхорн. Вот что он пытался мне сказать: Джэул. В нашей деревне живут супруги Мэнди; на их попечении находится маленькая девочка. Они к ней очень привязаны, смотрят за ней, как за собственной внучкой. Да, теперь я вспоминаю, ее имя Джэул, только они, само собой зовут ее Джилл.

Около недели назад у миссис Мэнди случился удар, а ее муж лежит с тяжелой формой пневмонии. Их обоих собираются отвезти в больницу. Я как раз стараюсь подыскать для Джилл хорошую семью, куда ее можно было бы поместить. Я не допущу, чтобы ее забрали в приют.

Вероятно, это каким-то образом дошло до ее отца в тюрьме, и он бежал. Ему удалось забрать этот чемодан у старой костюмерши, у которой он хранился. Если драгоценности действительно принадлежали Зюбейде, то их можно будет, по-видимому, потратить на содержание ребенка.

– По всей вероятности, миссис Хармон. Если только они здесь.

– О, в этом можете не сомневаться, – уверенно сказала мисс Марпл.

x x x

– Слава Богу, ты вернулась, дорогая, – сказал его преподобие Джулиан Хармон, приветствуя жену с радостным вздохом. – Когда тебя нет дома, миссис Бэрт всегда особенно старается, но сегодня она подала мне на завтрак очень странные рыбные котлеты. Я не хотел ее обидеть и отдал их коту, но даже он не стал их есть, и мне пришлось выбросить их в окно.

– Наш кот, – заметила Банч, поглаживая своего любимца, – очень разборчив в отношении рыбы. Я часто говорю ему, что нельзя быть таким требовательным. – Кот согласно мурлыкал, прижавшись головой к ее колену.

– А как твой зуб, дорогая? Ты показала его врачу?

– Да, – ответила Банч, – было не очень больно. Я снова навестила тетю Джейн...

– Дорогая наша старушка, – сказал Джулиан. – Надеюсь, она не дряхлеет?

– Вот уж нисколько, – с усмешкой ответила Банч.

x x x

На следующее утро Банч пошла в церковь, захватив с собой свежие хризантемы. Солнечные лучи снова вливались через восточное окно, и Банч, освещенная радужными потоками света, остановилась на ступенях алтаря. Она тихо сказала:

– С вашей девочкой все будет хорошо. Я сама за этим прослежу, обещаю вам.

Она привела церковь в порядок, потом опустилась на колени и помолилась, перед тем, как вернуться в дом и приняться за скопившиеся за два дня дела.