Текст книги "Похищение премьера"

Автор книги: Агата Кристи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Агата Кристи
Похищение премьера

Теперь, когда война и связанные с ней проблемы стали достоянием прошлого, я, думается, смело смогу поведать миру о той роли, которую сыграл мой друг Пуаро в миг национального кризиса. Тайна строго сохранялась, ни один шепоток о ней не дошел до газет. Но теперь, когда нужда в секретности отпала, будет справедливо, я полагаю, если Англия узнает, чем она обязана моему маленькому чудаку-другу, чей дивный разум столь искусно предотвратил огромное несчастье.

Как-то вечером после обеда – дату я уточнять не стану, скажу только, что это было во времена, когда враги Англии кричали, будто попугаи, о «мире через переговоры», – мой друг и я сидели в его квартире. Комиссовавшись из армии, я получил работу на призывном пункте, и у меня вошло в привычку заглядывать к Пуаро по вечерам после обеда, чтобы поболтать об интересных делах, которые он, бывало, расследовал.

Я все норовил втянуть его в обсуждение сенсации дня – известия о покушении на жизнь мистера Дэвида Макадама, премьер-министра Англии, – ни больше ни меньше. Газетные отчеты, как видно, подверглись строгой цензуре: подробностей не сообщалось, за исключением того обстоятельства, что премьер-министр спасся лишь чудом – пуля слегка оцарапала ему щеку. Я полагал, что наша полиция проявила постыдную беспечность, допустив столь страшное происшествие, и прекрасно понимал, что ради такой добычи немецкие агенты в Англии готовы рискнуть многим: «драчун Мак», как прозвали его в рядах собственной партии, усердно и неуклонно противостоял набиравшему вес пацифистскому влиянию. Он был чем-то большим, нежели английским премьер-министром; он воплощал в себе всю Англию, и устранить сэра Дэвида из сферы его влияния было равнозначно сокрушительному и парализующему удару по Британии.

Пуаро деловито промокал маленькой губкой серый костюм. Такого щеголя, как Эркюль Пуаро, свет еще не видел. Опрятность и порядок были его страстью, и сейчас, пока воздух был напоен бензиновым духом, он никак не мог уделить мне все свое внимание.

– Одну минутку, друг мой, и я в вашем распоряжении. Я почти кончил. Это масляное пятно – такая пакость. Я его убираю – oп-ля! – Он взмахнул своей губкой.

Я улыбнулся, прикуривая очередную сигарету.

– Есть интересные дела? – спросил я спустя пару минут.

– Я содействую одной… как это у вас называется? – «покинутой леди» – в поисках ее супруга. Трудное дело, требуется такт, ибо я полагаю, что он не будет рад, когда его найдут. Что же делать? Лично я ему сочувствую, хоть потерялся он умело.

Я рассмеялся.

– Ну наконец-то оно исчезло, это масляное пятно! Я к вашим услугам.

– Я вас спросил, что вы думаете о покушении на жизнь Макадама.

– Ребячество! – быстро ответил Пуаро. – Вряд ли к этому можно относиться серьезно. Стрельба из ружья никогда не приведет к успеху, такие средства отошли в прошлое.

– Но на сей раз это средство едва не достигло цели, – напомнил я ему. Пуаро нетерпеливо потряс головой. Он собирался ответить, но тут квартирная хозяйка просунула в дверь голову и сообщила, что внизу ждут два господина, желающие видеть Пуаро.

– Они не хотят называть свои имена, сэр, но говорят, что дело очень важное.

– Пусть поднимутся, – сказал Пуаро, тщательно складывая свои серые брюки.

– Через несколько минут двух посетителей ввели в комнату, и у меня екнуло сердце, когда в первом из них я узнал самого лорда Эстэра, главу палаты общин. Его спутник, мистер Бернард Додж, был к тому же членом военного кабинета и, как я знал, близким личным другом премьер-министра.

– Мсье Пуаро? – вопрошающим тоном проговорил лорд Эстэр. Мой друг поклонился. Великий человек взглянул на меня и замялся. – Дело мое – личного свойства…

– Вы можете не стесняться капитана Гастингса, – сказал мой друг, кивком велев мне остаться. – Он хоть и не безгрешен, но за его умение молчать я ручаюсь.

Лорд Эстэр все еще колебался, но тут мистер Додж отрывисто заявил:

– О, довольно ходить вокруг да около! По-моему, скоро вся Англия узнает, в какой луже мы сидим. Время слишком дорого.

– Присаживайтесь, мсье, умоляю вас, – учтиво пригласил Пуаро. – Вам подойдет это большое кресло, милорд?

Лорд Эстэр слегка вздрогнул.

– Бы меня знаете?

Пуаро улыбнулся.

– Разумеется. Я почитываю газетки с картинками. Как же мне вас не знать?

– Мсье Пуаро, я пришел посоветоваться с вами по делу животрепещуще срочному. Вынужден просить сохранить его в полной тайне.

– Даю вам слово Эркюля Пуаро – больше мне к нему добавить нечего, – напыщенно произнес мой друг.

– Речь идет о премьер-министре. Мы в серьезном затруднении.

– Нас буквально загнали в угол! – вставил мистер Додж.

– Значит, рана опасная? – спросил я.

– Какая рана?

– Пулевая…

– Ах, это! – с презрением воскликнул мистер Додж. – Это уже быльем поросло.

– Как говорит мой коллега, – продолжал лорд Эстэр, – с тем делом покончено. К счастью, покушение провалилось. Хотелось бы мне иметь возможность сказать то же самое и о второй попытке!

– Разве было еще одно покушение?

– Да, хотя и несколько иного рода. Мсье Пуаро, премьер-министр исчез.

– Как?!

– Он похищен!

– Быть не может! – вскричал я в полной растерянности.

Пуаро метнул на меня испепеляющий взгляд, который, как я знал, призывал меня держать рот на замке.

– Увы, хоть это и представляется невозможным, но так оно и есть, – продолжал его светлость.

Пуаро взглянул на мистера Доджа.

– Вы только что сказали, мсье, что время слишком дорого. Что вы имели в виду?

Мужчины переглянулись, и лорд Эстэр ответил:

– Вы слышали о предстоящей конференции союзников, мсье Пуаро?

Мой друг кивнул.

– По понятным причинам о времени и месте ее проведения не сообщалось. Но хотя дату держат в тайне от газет, она, конечно же, широко известна в дипломатических кругах. Конференция должна состояться завтра, в четверг вечером, в Версале. Теперь вам понятны весь ужас и серьезность положения. Не стану скрывать от вас, что присутствие премьер-министра на конференции жизненно необходимо. Пацифистская пропаганда, которую развязали и подогревают внедрившиеся в нашу среду немецкие агенты, ведется очень оживленно. По общему мнению, ход конференции всецело зависит от такой сильной личности, как премьер-министр. Его отсутствие может привести к самым серьезным последствиям, возможно, к преждевременному и гибельному миру. А вместо него нам послать некого, только он может представлять Англию.

Лицо Пуаро посерьезнело.

– Значит, вы считаете похищение премьер-министра прямой попыткой воспрепятствовать его присутствию на конференции?

– Безусловно. Когда это случилось, он был на пути во Францию.

– А конференция откроется?

– Завтра в девять вечера.

Пуаро вытащил из кармана громадные часы.

– Теперь у нас без четверти девять.

– Двадцать четыре часа, – задумчиво произнес мистер Додж.

– С четвертью, – уточнил Пуаро. – Не забывайте о четверти, она может пригодиться. Теперь о подробностях: где произошло похищение, в Англии или во Франции?

– Во Франции. Мистер Макадам пересек канал сегодня утром. Нынче вечером он должен был гостить у главнокомандующего, а завтра поутру проследовать в Париж. Через канал его переправили на эсминце, в Булони премьера встречал автомобиль генерального штаба и один из адъютантов главнокомандующего.

– Так?

– Из Булони они выехали, но на место так и не прибыли.

– Что?!

– Мсье Пуаро, и машина, и адъютант были подставными. Настоящий штабной автомобиль нашли на каком-то проселке, шофер и адъютант были связаны, а во рту у них торчали кляпы.

– А где подставная машина?

– Все еще не обнаружена.

Пуаро с жаром взмахнул рукой.

– Невероятно! Долго она, конечно, скрываться не может.

– Мы тоже так думали. Казалось бы, стоит поискать хорошенько, и вопрос будет снят. Та часть Франции на военном положении, и мы были уверены, что автомобиль не сможет уйти далеко, оставаясь незамеченным. Французская полиция, военные, наш Скотланд-Ярд – все с ног сбились. Это, как вы зыразились, невероятно, но ничего так и не обнаружили!

Тут раздался стук в дверь, и вошел молодой офицер с пакетом, опечатанным многочисленными печатями. Он вручил пакет лорду Эстэру.

– Только что из Франции, сэр. По вашему распоряжению доставил прямо сюда.

Министр нетерпеливо вскрыл пакет и вскрикнул. Офицер удалился.

– Наконец-то есть новости! Телеграмму только что расшифровали. На заброшенной ферме возле «С» обнаружена вторая машина и секретарь Даниельс, связанный, усыпленный хлороформом, и с кляпом во рту. Он помнит только, как сзади его нос и рот чем-то зажали и как он вырывался, больше ничего. Полиция убеждена в правдивости его заявления.

– А больше они ничего не нашли?

– Нет.

– Может быть, труп премьер-министра? Нет? Тогда у нас есть надежда. Но вот что странно: почему они с таким трудом и риском сохраняют ему жизнь после того, как только сегодня утром пытались застрелить?

Додж покачал головой.

– Совершенно ясно одно: они полны решимости любой ценой помешать его присутствию на конференции.

– Если это в человеческих силах, премьер-министр будет там. Дай бог только не опоздать. А теперь, мсье, расскажите мне все с самого начала. И об этой истории с выстрелом тоже.

– Вчера вечером премьер-министр вместе с одним из своих секретарей, капитаном Даниельсом…

– Тем самым, который сопровождал его во Францию?

– Да. Как я уже говорил, они ездили на автомобиле в Виндзор, где премьер-министру дали аудиенцию. Сегодня рано поутру он возвращался в город, и по дороге было предпринято покушение.

– Минутку, если позволите. Кто такой этот капитан Даниельс? У вас есть его досье?

– Я предполагал, что вы спросите меня об этом, – лорд Эстэр улыбнулся. – Нам известно о нем не так уж много: он не знатного рода. Служил в английской армии. Очень умелый секретарь и исключительно способный языковед. По-моему, он говорит на семи языках. Оттого-то премьер-министр и избрал его себе в провожатые, отправляясь во Францию.

– У него есть родные в Англии?

– Две тетки. Некая миссис Эверард, которая живет в Хэмпстеде, и мисс Даниельс, проживающая близ Эскота.

– Эскот? Это ведь неподалеку от Виндзора, не так ли?

– Мы не оставили без внимания это обстоятельство, но ничего не добились.

– Значит, вы полагаете, что капитан Даниельс вне подозрений?

В голос лорда Эстэра закралась нотка горечи.

– Нет, мсье Пуаро, – ответил он. – По нынешним временам я бы подумал, прежде чем объявить кого-то вне подозрений.

– Так. Насколько я понимаю, милорд, премьер-ми-нистр, разумеется, пребывает под неусыпным наблюдением полиции, которое исключает возможность любого акта насилия над ним?

Лорд Эстэр склонил голову.

– Это так. В непосредственной близости от машины премьер-министра за ней следовала еще одна, с агентами в штатском. Мистер Макадам не подозревал об этих предосторожностях. Будучи человеком огромного личного бесстрашия, он, конечно же, не преминул бы распорядиться удалить охрану. Однако полиция, разумеется, принимает свои меры. Скажу больше: шофер премьер-министра, О’Мэрфи, – сотрудник отдела уголовных расследований.

– О’Мэрфи? Имя ирландское, не так ли?

– Да, он ирландец.

– Из какой части Ирландии?

– Кажется, графство Клэр.

– Ага! Однако продолжайте, милорд.

– Премьер выехал в Лондон в закрытом автомобиле. Он и капитан Даниельс сели в салон, вторая машина, как обычно, шла следом. Но, к несчастью, по какой-то неизвестной причине автомобиль премьер-министра сбился с шоссе.

– В том месте, где оно делает поворот?

– Да… но как вы узнали?

– О, это же очевидно! Продолжайте!

– По какой-то неизвестной причине, – продолжал лорд Эстэр, – машина премьера съехала с шоссе. Автомобиль с полицейскими, не подозревавшими об этом отклонении от маршрута, проследовал по шоссе дальше. Проехав немного по глухой проселочной дороге, машина премьер-министра внезапно была остановлена шайкой людей в масках. Шофер…

– Этот бравей О’Мэрфи! – задумчиво пробормотал Пуаро.

– На мгновение растерявшись, шофер надавил на тормоз. Премьер-министр высунулся из окна, и в тот же миг прогремели два выстрела – один за другим. Первым ему оцарапало щеку, второй, по счастью, не достиг цели. Успев осознать опасность, шофер тут же бросил машину вперед и рассеял банду.

– Их жизнь висела на волоске! – с содроганием воскликнул я.

– Мистер Макадам не стал поднимать шум из-за полученного легкого ранения, объявив его пустячной царапиной. Он заехал в местную деревенскую больницу, где рану обработали и перевязали. Разумеется, премьер-ми-нистр не назвал себя. Затем, как и намечалось, он отправился прямиком на вокзал Чаринг-Кросс, где его ждал специальный поезд на Дувр, и после того, как капитан Даниельс вкратце рассказал встревоженным полицейским, что произошло, премьер-министр в назначенный срок отбыл во Францию. В Дувре он взошел на борт ждавшего его эсминца, а в Булони, как вы уже знаете, премьера поджидал подосланный автомобиль с британским флагом, до мелочей походивший на настоящий.

– Это все, что вы хотели мне сказать?

– Да.

– Не упустили ли вы какого-либо обстоятельства, милорд?

– Вообще-то есть кое-что любопытное.

– Так?

– Машина премьер-министра не вернулась с Чаринг-Кросского вокзала на стоянку. Полиции не терпелось порасспросить О’Мэрфи, поэтому немедленно начались поиски. Оказалось, что машина стоит возле одного мерзкого ресторанчика в Сохо, хорошо известного как явочная квартира немецких агентов.

– А шофер?

– Шофера не нашли, он тоже исчез.

– Так-с… – задумчиво проговорил Пуаро. – У нас уже двое исчезнувших: премьер-министр – во Франции и О’Мэрфи – в Лондоне.

Он устремил проницательный взор на лорда Эстэра. Тот в отчаянии взмахнул рукой.

– Скажу вам одно, мсье Пуаро: если бы вчера кто-либо предположил, что О’Мэрфи – предатель, я бы рассмеялся в лицо этому человеку.

– А сегодня?

– Сегодня я не знаю, что и думать.

Пуаро с серьезным видом кивнул головой. Он вновь посмотрел на свои часы-луковицу.

– Как я понимаю, мсье, мне дается свобода действий. Я имею в виду полную свободу. Я должен иметь возможность ездить туда, куда сочту нужным, и тем транспортом, который выберу.

– Совершенно верно. Через час в Дувр отбывает специальный поезд с отборными сотрудниками Скотланд-Ярда. Вас будут сопровождать армейский офицер и работник отдела уголовных расследований, они в полном вашем распоряжении. Этого достаточно?

– Вполне. Еще один вопрос, прежде чем вы уйдете, мсье: что заставило вас обратиться ко мне? В этом вашем громадном Лондоне я никому не известен и ничем не прославился.

– Мы разыскали вас по совету и пожеланию одного вашего великого соотечественника.

– Что? Мой старинный друг префект…

Лорд Эстэр покачал головой.

– Некто куда более высокопоставленный, нежели префект. Человек, чье слово когда-то было – и вновь станет – законом в Бельгии! Англия поклялась в этом!

Рука Пуаро взметнулась в салюте.

– Амен! Однако мой король не забывает… Мсье, я, Эркюль Пуаро, верно послужу вам. Только бы успеть… Но дело темное, темное… Я ничего не вижу…

– Ну-с, Пуаро, – нетерпеливо вскричал я, как только за министрами закрылась дверь, – что вы об этом думаете?

Мой друг сосредоточенно собирал крошечный чемодан, движения его были ловки и стремительны. Он в задумчивости покачал головой.

– Я не знаю, что думать. Мой разум изменяет мне.

– Зачем, как вы говорите, похищать премьер-министра, когда можно было обойтись ударом по голове? – вслух размышлял я.

– Простите, друг мой, но я выразился не совсем так. Похищение, вне всякого сомнения, очень удачная затея.

– Но почему?

– Потому что неопределенность порождает панику. Это – первая причина. Смерть премьер-министра – ужасное бедствие, но зато все было бы ясно. Теперь же мы обездвижены. Объявится премьер или нет? Жив он или мертв? Никто не знает. И до тех пор, покуда это не станет известно, нельзя предпринять никаких определенных шагов. А поскольку, как я сказал, неопределенность порождает панику, немцы играют на этом. Далее. Если похитители держат его в каком-нибудь потайном месте, у них есть преимущество: они могут ставить условия обеим сторонам. Германское правительство, как правило, не любит раскошеливаться, но в таком случае, как этот, его, без сомнения, можно заставить выложить значительную сумму. В-третьих, им не грозит веревка палача. Нет, определенно, похищение – как раз то, что нужно.

– Коли так, почему они сначала попытались застрелить премьера?

Пуаро сердито взмахнул рукой.

– А! Этого-то я и не понимаю! Необъяснимая тупость! Подготовлено похищение. И прекрасно подготовлено! И вдруг они ставят все дело под угрозу срыва, устроив это мелодраматическое нападение, достойное кинофильма и столь же нереальное. В него почти невозможно поверить: шайка бандитов в масках – менее, чем в двадцати милях от Лондона! Фи!

– Может, это были два никак не связанных между собой покушения? – предположил я.

– А, нет! Для совпадения это уж слишком! Далее: кто предатель? Без предателя тут никак не обошлось, во всяком случае, в истории с покушением. Но кто он? Даниельс или О’Мэрфи? Должно быть, один из этих двоих, иначе с чего бы вдруг машине оставлять главную дорогу? Ведь не станем же мы предполагать, что премьер-министр сам помогал своим убийцам! По собственной воле свернул О’Мэрфи, или же Даниельс велел ему это сделать?

– Наверняка это проделка О’Мэрфи.

– Да, поскольку если бы приказ исходил от Дани-ельса, премьер-министр услышал бы его и спросил о причине. Однако в деле слишком много противоречащих друг другу «почему». Если О’Мэрфи – честный человек, ПОЧЕМУ он съехал с главной дороги? Если он негодяй, то ПОЧЕМУ тронул машину вперед после того, как было сделано только два выстрела, чем, по всей видимости, и спас премьер-министру жизнь? Далее, если он честен, то почему прямо с Чаринг-Кросского вокзала поехал на известную явку немецких шпионов?

– Похоже, дело скверное, – заметил я.

– Давайте рассмотрим его по порядку. Что мы имеем ia и против этих двоих? Возьмем для начала О’Мэрфи. Против: подозрительное отклонение от шоссе, наводящее ча раздумья исчезновение и то, что он – ирландец из графства Клэр. За: проворство, с которым он вновь тронул машину, спасло премьеру жизнь; он – сотрудник Скотланд-Ярда и, очевидно, кадровый, проверенный агент.

Теперь Даниельс. Против него мы мало что имеем. Нам ничего не известно о его прошлом – раз. Для англичанина он слишком уж большой полиглот – два. Простите, друг мой, но языковеды вы скверные. За – тот факт, что его нашли связанным, усыпленным хлороформом и с кляпом во рту, что, судя по всему, свидетельствует о его непричастности к делу.

– Он сам мог связать себя и заткнуть в рот кляп, чтобы отвести подозрения.

Пуаро покачал головой.

– Французская полиция не могла так ошибиться. Кроме того, если он достиг своей цели, и премьер-министр похищен, зачем ему мозолить глаза? Сообщники могли заткнуть ему рот кляпом и усыпить его, но я не в силах понять, чего они надеялись этим добиться. Теперь-то какой им от него прок? Ведь пока все связанные с премьер-министром обстоятельства не будут выяснены, Даниельс наверняка останется под пристальным наблюдением.

– Может быть, он надеялся навести полицию на ложный след?

– Тогда почему он этого не сделал? Он сказал лишь, что ему чем-то зажали рот, и больше он ничего не помнит. Где тут ложный след? Все это очень похоже на правду.

– Что ж, – сказал я, взглянув на часы, – нам, пожалуй, пора на вокзал. Возможно, во Франции вы отыщете другие нити.

– Возможно, друг мой, но я в этом сомневаюсь. Никак не могу поверить, что премьер-министра до сих пор не обнаружили в ограниченном районе, где сокрытие его сопряжено с огромными трудностями. Если его не отыскали военные и полицейские двух стран, то каким образом это смогу сделать я?

На Чаринг-Кросском вокзале нас встретил мистер Додж.

– Вот следователь Скотланд-Ярда Барнс и майор Норман. Они всецело в вашем распоряжении. Желаю успеха. Дело скверное, но надежда не оставляет меня. Ну, мне пора, – и министр быстро зашагал прочь.

Мы рассеянно болтали с майором Норманом. В горстке мужчин на платформе я узнал низкорослого человечка с физиономией, похожей на мордочку хорька. Он разговаривал с каким-то долговязым блондином. Это был старый знакомец Пуаро – инспектор Джэпп, который слыл одним из умнейших офицеров Скотланд-Ярда. Подойдя, Джэпп радостно приветствовал моего друга.

– Я слышал, вы тоже включились в дело. Толково сработано. Пока что им удалось скрыться с награбленным добром, но я не верю, что они смогут долго прятать его. Наши ребята метут Францию зубной щеткой, да и французы тоже. Думаю, победа – дело нескольких часов.

– Если он еще жив, – угрюмо заметил долговязый сыщик. У Джэппа вытянулась физиономия.

– Да… Но мне почему-то кажется, что он жив.

Пуаро кивнул.

– Да, да, жив. Вот только удастся ли вовремя отыскать его? Как и вы, я не верил, что премьера можно запрятать на столь длительный срок.

Раздался свисток, и мы гуртом полезли в пульмановский вагон. Вздрогнув, поезд медленно и неохотно отъехал от вокзала.

Странное это было путешествие. Сотрудники Скотланд-Ярда сбились в кучку, развернули карты северной Франции, и по линиям, обозначавшим проселочные дороги, оживленно засновали указательные пальцы. У каждого офицера была своя версия. Пуаро не выказывал своей обычной словоохотливости, а сидел, уставившись прямо перед собой в пустоту. Его лицо напоминало мордашку растерянного ребенка. Я разговаривал с Норманом, в котором обнаружил довольно занятного парня. Когда мы прибыли в Дувр, поведение Пуаро немало позабавило меня. Взойдя на борт катера, этот коротышка отчаянно вцепился мне в руку. Дул крепкий ветер.

– Боже мой! – пробормотал он. – Вот ужас-то!

– Мужайтесь, Пуаро! – воскликнул я. – Вас ждет удача. Убежден, что вы его найдете.

– Ах, друг мой, вы неверно истолковали мое волнение. Меня тревожит бурное море. Какая это ужасная мука – морская болезнь!

– О! – обескураженно проговорил я.

Почувствовав, как вздрогнули двигатели, Пуаро застонал и зажмурил глаза.

– У майора Нормана есть карта северной Франции. Может быть, вы хотите изучить ее?

Пуаро сердито потряс головой.

– Нет, нет! Оставьте меня, друг мой. Понимаете, чтобы мыслить, необходима гармония между мозгами и желудком. У Лавергера есть чудный способ избавляться от морской болезни: надо медленно вдыхать и выдыхать, поворачивая голову то влево, то вправо, и считать до шести между каждым вздохом – вот так.

Я оставил его заниматься гимнастическими упражнениями и отправился на палубу.

Мы медленно входили в гавань Булони, когда появился опрятный улыбающийся Пуаро. Он шепотом сообщил мне, что система Лавергера оправдала себя «самым чудодейственным образом!»

Джэпп все еще водил указательным пальцем по карте, прослеживая воображаемые маршруты.

– Вздор! Машина выехала из Булони, вот здесь они свернули. Я полагаю, что премьер-министра пересадили в другой автомобиль, ясно?

– Что до меня, – отвечал долговязый сыщик, – то я займусь морскими портами. Ставлю десять против одного, что его тайком протащили на какой-нибудь корабль.

Джэпп покачал головой.

– Это слишком прямолинейно. Распоряжение о закрытии всех портов было отдано сразу же.

Когда мы высадились на сушу, только-только занимался рассвет. Майор Норман тронул Пуаро за руку.

– Вас ждет армейский автомобиль, сэр.

– Спасибо, мсье, но пока я не намерен уезжать из Булони.

– То есть?

– Мы заглянем вот в эту гостиницу у набережной.

Подкрепляя слово делом, Пуаро потребовал и получил отдельный номер. Наша троица в недоумении и растерянности последовала за ним. Пуаро метнул на нас быстрый взгляд.

– По-вашему, хороший сыщик должен действовать иначе, да? Знаю, что вы думаете. Он должен быть полон энергии. Он должен метаться туда-сюда. Он должен валяться на животе в дорожной пыли и искать через крошечную лупу следы шин. Он должен собирать окурки и брошенные спички, да? Так еы себе это мыслите или не так? – Его глаза вызывающе уставились на нас. – А вот я, Эркюль Пуаро, заявляю вам, что это неверно! Настоящие ниточки здесь, внутри! – он похлопал себя по лбу. – Я мог бы и вовсе не уезжать из Лондона, понятно? Вполне достаточно было бы спокойно посидеть в моей тамошней квартире. Единственное, что имеет цену – это маленькие серые клеточки там, внутри. Тихо и незаметно они делают дело до тех пор, пока вдруг я не требую карту, не прикладываю палец к какой-нибудь точке, вот так! – и не говорю: премьер-министр здесь! И это оказывается правдой! Порядок и логика могут все! Этот безумный бросок во Францию был ошибкой, детской игрой в прятки. Но теперь я начну работать как надо, изнутри. Хотя, может статься, уже поздно. Тишина, друзья мои, умоляю вас.

Пять долгих часов этот маленький человечек просидел неподвижно, моргая будто кошка. Его зеленые глаза сверкали, становясь все зеленее и зеленее. Парень из Скотланд-Ярда не скрывал презрения, майор Норман мучился скукой и нетерпением, а мне казалось, что время тянется изнуряюще медленно.

В конце концов я поднялся и, стараясь не шуметь, подошел к окну. Все это становилось похожим на фарс. Я втайне переживал за своего друга. Если уж ему суждено потерпеть поражение, то я бы предпочел, чтобы оно не было таким нелепым. Я праздно смотрел в окно на судно, которое каждый день возило в увольнительную солдат из Франции в Англию. Оно стояло у причала, извергая столбы дыма.

Внезапно я вздрогнул оттого, что совсем рядом со мной раздался голос Пуаро:

– В путь, друзья мои!

Я обернулся. С моим другом произошло какое-то необъяснимое превращение. Глаза его возбужденно сверкали, грудь была выпячена колесом.

– Как я был глуп, друзья мои! И все же в конце концов я увидел свет!

Майор Норман поспешно двинулся к двери.

– Я распоряжусь насчет машины.

– Не нужно, она мне ни к чему. Слава богу, ветер утих.

– Вы хотите сказать, что намерены идти пешком, сэр?

– Нет, мой юный друг! Я не святой Петр. Предпочитаю пересекать море на корабле.

– Пересекать море?

– Да. Если уж работать по системе, то надо начинать сначала. А начало этого дела в Англии. Поэтому мы возвращаемся в Англию.

В три часа мы снова стояли на платформе Чаринг-Кросского вокзала. Пуаро оставался глух ко всем нашим увещеваниям, вновь и вновь повторяя, что начать с начала – единственно верный путь, а вовсе не пустая трата времени. Пока мы плыли через Канал, он вполголоса совещался с Норманом, и последний отправил из Дувра целую кипу депеш. Благодаря имевшимся у Нормана специальным пропускам мы в рекордные сроки добрались до Лондона. Здесь нас ожидала большая полицейская машина, в которой сидели несколько человек в штатском. Один из них вручил моему другу листок с машинописным текстом. Поймав мой вопрошающий взгляд, Пуаро сказал:

– Список сельских больниц, расположенных к западу от Лондона в определенном радиусе. Я запросил его из Дувра телеграммой.

Мы вихрем пронеслись по лондонским улицам, по Батскому шоссе и дальше, через Хаммерсмит, Чизвик и Брентфорд. Я начал понимать, куда мы едем: через Виндзор в Эскот. У меня екнуло сердце. В Эскоте жила тетка Даниельса. Значит, мы охотимся за ним, а не за О’Мэрфи.

Спустя какое-то время мы остановились у ворот ухоженной виллы. Пуаро выскочил из машины и позвонил в звонок. Я видел, как померкло его сияющее лицо; Пуаро растерянно хмурился. Он был явно чем-то недоволен. На звонок открыли, Пуаро провели в дом. Через несколько секунд он вновь вышел и забрался в машину, коротко и резко мотнув головой. Мои надежды начинали увядать: время перевалило за четыре часа. Даже если он найдет какие-то изобличающие Даниельса доказательства, толку от этого не будет, разве что ему удастся выжать из кого-то сведения о том, где именно во Франции содержат премьер-министра.

На обратном пути в Лондон мы неоднократно съезжали с шоссе и время от времени останавливались у маленьких строений, в которых я без труда узнавал сельские больницы. Пуаро проводил в них всего по нескольку секунд, но после каждой остановки былая уверенность и великолепие возвращались к нему.

Он что-то шепнул Норману, и тот ответил:

– Да, если мы свернем влево, то увидим их, они ждут у моста.

Мы свернули на примыкавшую дорогу, и в тускнеющем свете я разглядел еще один автомобиль. В нем сидели два человека в штатском. Склонившись к ним, Пуаро что-то сказал, потом мы поехали на север. Вторая машина шла следом за нами. Некоторое время мы ехали, направляясь, видимо, в один из северных пригородов Лондона. Наконец машина подкатила к парадной двери высокого дома, особняком стоявшего чуть в стороне от дороги. Нас с Норманом оставили у машины. Пуаро вместе с одним из сыщиков подошел к двери и позвонил. Им открыла чистенькая горничная.

– Я офицер полиции, – сказал сыщик, – и у меня есть ордер на обыск этого дома.

Девушка негромко вскрикнула, и за ее спиной в прихожей появилась высокая миловидная женщина средних лет.

– Закрой дверь, Эдит. Наверное, это грабители.

Но Пуаро проворно сунул в дверь ногу и одновременно дунул в свисток. Мигом подбежавшие сыщики хлынули в дом, закрыв за собой дверь.

Минут пять мы с Норманом скоротали, проклиная свое вынужденное бездействие. Наконец дверь открылась опять, и сыщики вышли, ведя трех задержанных – женщину и двух мужчин. Женщину и одного из мужчин отвели во вторую машину, другого мужчину Пуаро лично усадил к нам.

– Я должен ехать с ними, друг мой. А вы позаботьтесь хорошенько об этом господине. Вы с ним не знакомы? Тогда позвольте представить вам мистера О’Мэрфи.

О’Мэрфи! Я разинул рот и уставился на него. Машина тронулась. О’Мэрфи был без наручников, но я и мысли не допускал, что он попытается бежать. Он сидел и с ошеломленным видом смотрел прямо перед собой. В любом случае мы с Норманом превосходили его силой.

К моему удивлению, мы по-прежнему держали путь на север. Значит, мы не возвращаемся в Лондон! Я был здорово сбит с толку. Внезапно, когда машина затормозила, я увидел, что мы недалеко от аэродрома Хэндон. Я тут же понял, что задумал Пуаро: он решил добраться до Франции аэропланом!

Замысел был эффектный, но, по сути дела, никуда не годный. Телеграмма дошла бы гораздо быстрее, а время было дороже всего на свете. Пуаро должен пожертвовать личной славой и предоставить право выручать премьер-министра другим!

Как только мы затормозили, Норман выскочил из машины, а его место занял человек в штатском. Посовещавшись несколько минут с Пуаро, Норман быстро удалился.

Я тоже выскочил из машины и ухватил Пуаро за руку.

– Поздравляю, старина! Они сказали вам, где их тайное логово? Однако послушайтесь меня: вы должны немедленно телеграфировать во Францию. Вы опоздаете, если поедете сами.

Минуту-другую Пуаро пытливо смотрел на меня.