Текст книги "Кони Диомеда (др. перевод)"

Автор книги: Агата Кристи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Агата Кристи
Кони Диомеда [1]1
  Геракл совершает свой восьмой подвиг, доставив в Микены по поручению царя Эврисфея дивной красоты и силы коней царя Диомеда. Эти кони были прикованы железными цепями в стойлах, так как никакие путы не могли удержать их. Царь Диомед кормил этих коней человеческим мясом. Он бросил им на съедение всех чужеземцев, попавших в его город. Геракл завладел конями Диомеда и привел их к Эврисфею, а тот приказал выпустить их на волю. Кони убежали в горы, покрытые густым лесом, и были там растерзаны дикими зверями.


[Закрыть]

I

В начале первого часа ночи зазвонил телефон.

– Алло, Пуаро, это вы?

Пуаро узнал голос молодого доктора Стоддарта. Он любил Майкла Стоддарта, любил за его застенчивую улыбку, за почти детский интерес к раскрытию преступлений, за его трудолюбие и высокий профессионализм в работе.

– Мне так неудобно вас беспокоить… – робко начал доктор и замолчал.

– Но что-то вас все-таки беспокоит? – спросил Пуаро.

– Да, конечно, – отозвался доктор с облегчением. – В том-то и дело, что это меня сильно беспокоит.

– Хорошо, – сказал Пуаро. – Чем могу быть полезен?

В голосе доктора снова прозвучала неуверенность. Когда он отвечал, то даже заикался от волнения.

– С моей стороны это нахальство – просить вас приехать сюда в такой час… но я в таком затруднительном положении…

– Я сейчас же приеду, – перебил его Пуаро. – Вы дома?

– Нет, – поспешно ответил доктор. – Я на улице Коннингбай-Мьюз, дом семнадцать. Так вы сможете приехать? Буду весьма признателен.

– Выезжаю немедленно, – ответил Пуаро.

II

Пуаро шел по темной улице Коннингбай-Мьюз, изредка посматривая на номера домов. Было начало второго часа ночи, и почти все жители района уже легли спать; светилось всего лишь несколько окон.

Когда он подошел к дому номер семнадцать, напитка открылась, и выглянул доктор Стоддарт.

– Отлично, старина! – сказал он. – Проходите.

К двери дома вела небольшая тропинка. Войдя в дом и повернув направо, они попали в большую гостиную, обставленную диванами с треугольными серебристыми подушками. По всей комнате было разбросано огромное количество пустых бутылок, на полу валялись окурки и разбитые бокалы.

– Да-а… – произнес потрясенный Пуаро. – Мой дорогой Ватсон, применив метод дедукции, я пришел к заключению, что здесь была большая попойка.

– Да, – согласился доктор. – Вы заметили правильно: большая попойка.

– Но вы сами в ней участия не принимали? – спросил Пуаро.

– Нет, – ответил доктор. – Я приглашен сюда как врач.

– А что случилось? – поинтересовался Пуаро.

– Этот дом, – начал доктор, – принадлежит какой-то женщине по имени Грейс, миссис Пейшенс [2]2
  Patience – терпение, терпеливость (англ.).


[Закрыть]Грейс [3]3
  Grace – грация, изящество (англ.).


[Закрыть].

– Это имя, – заметил Пуаро, – звучит по-старинному романтично и привлекательно.

– Ничего привлекательного в ней я не нахожу, – сказал доктор. – Выглядит хорошо, но характер скверный. Два раза она выходила замуж, но каждый раз мужья уходили от нее, а сейчас у нее есть приятель, отвратительный тип, по фамилии Хоукер, который, как она подозревает, бегает от нее.

– Пить они начали, – продолжал доктор, – с вечера, а закончили поздно ночью наркотиками – кокаином. Небольшое количество этого зелья заставляет человека чувствовать себя суперменом: ему кажется, что он может поднять огромный вес, в два, а то и в три раза больше, чем обычно. После употребления больших доз кокаина появляются галлюцинации, эйфория, бредовое состояние.

Некоторое время доктор молчал.

– У миссис Грейс, – продолжил он через минуту, – была ужасная ссора с ее другом Хоукером. В результате этой ссоры Хоукер разъяренный выскочил из дома, а миссис Грейс, высунувшись из окна, не целясь, выстрелила в него из револьвера, который какой-то идиот сунул ей в руку.

Пуаро поднял брови вверх.

– Она в него попала? – спросил он.

– Попала, но не в него, – ответил доктор, – а в какого-то несчастного бродягу, слонявшегося по району и заглядывавшего в мусорные баки. Пуля вошла в мягкую ткань левой руки. Естественно, он взвыл, как недорезанный поросенок, собралась огромная толпа, его ввели в дом, остановили кровотечение и послали за мной.

– Ну и что было дальше? – спросил Пуаро. Рассказ доктора его заинтересовал.

– Я сделал ему перевязку, – продолжал доктор. – Потом кто-то из гостей начал уговаривать парня не поднимать шум, и дело закончилось тем, что бродяга получил десять фунтов за то, чтобы забыл о случившемся. Парень чувствовал себя на седьмом небе, так ему повезло.

– А что делали вы? – уточнил Пуаро.

– Работы у меня было достаточно, – сказал доктор. – Миссис Грейс в это время билась в истерике. Я дал ей успокоительное и уложил спать. Здесь есть еще одна девушка, она в тяжелом состоянии, я ее тоже уложил в постель. Все остальные убежали, как только им представилась возможность.

Доктор замолчал.

– И тогда, – заметил Пуаро, – у вас появилось время осмыслить ситуацию, не так ли? И вы решили позвонить мне?

– Точно, – обрадовался доктор. – Вы очень правильно подметили. Дело в том, что это была не просто попойка, ведь они употребляли страшное зелье, кокаин, а это совсем другое дело.

– Вы уверены в своих выводах, доктор? – спросил Пуаро.

– Абсолютно, – ответил доктор. – Ошибки не может быть. Налицо симптомы употребления именно кокаина. А кроме того, я нашел немного самого порошка в лакированной шкатулке. Возникает законный вопрос: откуда кокаин? Потом я вспомнил, как на днях вы говорили о новой волне употребления наркотиков и об увеличении числа наркоманов.

– Совершенно верно, – сказал Пуаро. – Полиция будет очень рада заняться этой компанией.

– В том-то и дело… – удрученно произнес доктор Стоддарт и замолчал.

Пуаро с удивлением посмотрел на него.

– Но вы, – заметил он, обращаясь к доктору, – не очень заинтересованы в том, чтобы этим делом занялась полиция?

– В это дело вовлечены, – пробормотал доктор, – и могут пострадать невинные люди.

– Вы так переживаете за миссис Пейшенс? – не мог не удивиться Пуаро.

– Нет, что вы! – воскликнул доктор. – Черт с ней, с миссис Пейшенс! Она уже законченная наркоманка, и ее уже не исправить.

– А… – догадался Пуаро. – Вы беспокоитесь о том, другом пациенте? О девушке?

– Она тоже в некотором роде наркоманка, – откровенно признался доктор. – По крайней мере, она себя за такую выдает. Но она такая молодая, такая юная и… немного дикая, но это с возрастом… пройдет. Она, я думаю, связалась с этими людьми, потому что думает, что это модно и престижно или что-нибудь еще в этом роде.

Пуаро улыбнулся.

– Вы ее раньше встречали? – спросил Пуаро.

Доктор смущенно кивнул.

– Я встретил ее однажды в Мертоншире на охотничьем балу, – сказал он. – Она была там с отцом и сестрами. Ее отец – отставной генерал, суровый человек, воевал в Индии. У него четыре дочери, и все они дикарки без хорошего образования. Да разве с таким отцом можно получить приличное воспитание и образование? – Доктор махнул рукой. – Живут они в респектабельном, но пользующемся дурной славой районе. У старика много денег, и это делает их жизнь порочной.

Некоторое время Пуаро в раздумье смотрел на доктора.

– Теперь я, кажется, понимаю, зачем вы меня сюда пригласили, – с улыбкой сказал он. – Вы хотите, чтобы я расследовал это дело?

– Вы мне поможете? – искренне обрадовался доктор. – Я чувствую, что надо что-то предпринять. Я должен сделать все, чтобы Шейла Грант стала нормальной девушкой.

– Думаю, можно попробовать, – сказал Пуаро. – Я хотел бы на нее взглянуть.

– Пойдемте, – заторопился доктор, боясь, как бы Пуаро не передумал.

Они вышли из комнаты. Доктор показывал дорогу. Из комнаты напротив донесся чей-то голос.

– Доктор! – вопил кто-то. – Помогите. Ради Бога, помогите. Я схожу с ума!

Доктор вошел в комнату, Пуаро последовал за ним. Это была спальня, где был настоящий кавардак; на полу рассыпан какой-то белый порошок, по всей комнате валялись разбитые и целые рюмки и бокалы, разбросана одежда. На кровати лежала женщина с неестественно белыми волосами и зловеще бледным в полумраке лицом.

– По мне ползают насекомые! – кричала она. – Целые полчища насекомых… Прогоните их… Ради Бога, доктор, дайте мне что-нибудь выпить.

Доктор стоял у кровати и сдержанным голосом успокаивал ее.

Пуаро тихо вышел. Напротив он увидел какую-то дверь и открыл ее. За ней была небольшая комната, почти без мебели. На кровати лежала неподвижная женская фигура.

Пуаро на цыпочках подошел к ней.

Темные волосы, удлиненное бледное лицо… Да, доктор был прав, молодое, совсем юное лицо.

Девушка открыла глаза, увидев Пуаро, вздрогнула, села в кровати, тряхнула головой, пытаясь отбросить назад упавшие на лоб волосы. Она походила на испуганную лошадку, которой незнакомый человек пытается дать лакомство.

– Кто вы? – испуганно спросила она, голос у нее был молодой и звонкий.

– Не бойтесь, мадемуазель, – успокоил ее Пуаро.

– Где доктор Стоддарт? – все еще настороженно спросила девушка.

В эту минуту в комнату вошел доктор, и девушка вздохнула с облегчением.

– A-а… это вы, доктор, – сказала она. – А это кто?

– Это мой друг, Шейла, – сказал доктор. – Как вы себя чувствуете?

– Ужасно плохо, – ответила девушка. – И зачем я только нюхала это.

– На вашем месте, Шейла, – сухо прокомментировал доктор, – я бы давно покончил с этим.

– Я больше не буду, – как-то по-детски сказала Шейла.

– Кто вам его дал? – спросил Пуаро.

Ее глаза расширились, верхняя губа задергалась.

– Это было здесь… в доме… Мы все пробовали. Сначала мы чувствовали себя словно в раю, так было хорошо…

– Но кто принес его сюда? – настойчиво спросил Пуаро.

– Я не знаю. – Шейла покачала головой. – Может быть, Тони Хоукер или кто другой, но точно сказать не могу.

– Вы нюхали кокаин в первый раз, мадемуазель? – спросил Пуаро.

Она кивнула.

– Вам лучше больше его не пробовать, Шейла, – сказал доктор. – Это чревато последствиями.

– Да, конечно, – неохотно согласилась Шейла, – но сначала было так хорошо.

– Слушайте меня внимательно, Шейла Грант, – строго сказал доктор. – Я врач, и я знаю, о чем говорю. Стоит только начать, и вы попадете в очень неприятную ситуацию. Я многих видел в таком состоянии, и я знаю то, о чем говорю. Наркотики губят и тело и душу. Вино – меньшее зло по сравнению с наркотиками. С этой минуты вы должны забыть о них. Поверьте мне, Шейла, я не шучу. Как вы думаете, что сказал бы ваш отец, услышав про эту вечеринку?

– Отец? – переспросила Шейла, ее голос задрожал от смеха. – Хотела бы я увидеть его лицо. Он не должен об этом знать. У него железные кулаки.

– Доктор, доктор, помогите! – снова раздался голос миссис Пейшенс из другой комнаты.

Пробормотав что-то нелестное в ее адрес, доктор Стоддарт вышел из комнаты.

Шейла Грант снова уставилась на Пуаро.

– А кто вы на самом деле? – спросила она. – Я вас на вечеринке не видела.

– Да, я на вечеринке не был, – признался Пуаро. – Я друг доктора Стоддарта.

– Вы тоже доктор? – спросила она. – Нет, на доктора вы не похожи.

– Меня зовут, – сказал Пуаро тем самым тоном, которым объявляют антракт в театре, – меня зовут Эркюль Пуаро.

Его слова произвели должное впечатление на девушку, хотя временами Пуаро приходилось убеждаться, что молодому поколению не очень знакомо его имя.

Шейла же, вне всякого сомнения, знала или слышала его имя. Она была ошеломлена и, уставившись на Пуаро, застыла в оцепенении.

III

Справедливо это утверждение или нет, но говорят, что почти у каждого англичанина в Торкви живет тетя, а в Мертоншире, как минимум, какой-нибудь дальний родственник.

Эркюль Пуаро был иностранцем, и, естественно, никаких родственников в Мертоншире у него не было, зато было много друзей и знакомых. Приехав в Мертоншир в этот раз, он посетил прежде всего леди Кармайкл, главным занятием которой было перемывание косточек соседям. Пуаро пришлось выслушать целый поток сплетен о всех ее соседях, пока леди Кармайкл не перешла к рассказу о семье генерала Гранта, что Пуаро интересовало больше всего.

– Генерал Грант? – переспросила леди Кармайкл. – Он живет один с четырьмя дочерьми, и неудивительно, что он не может с ними справиться. Да и что может сделать один отец с четырьмя взрослыми дочерьми? – сказала она, всплеснув руками.

– Ну и что же? – спросил для поддержания разговора Пуаро.

– Генерал как-то сказал мне, – продолжала леди Кармайкл, – что у него в полку была железная дисциплина: все его слушались и повиновались беспрекословно, но с дочерьми он справиться не может. Вот когда я была молодая, – оживилась она, – то была свидетелем того, как старый полковник Сандис, проклятый солдафон, измывался над своими дочерьми…

Далее следовал длинный рассказ о полковнике Сандисе и о его дочерях и еще о дюжине друзей леди Кармайкл, окружавших ее в молодости.

– Я не хочу сказать, – возвратилась она к прежней теме, – что с дочерьми генерала Гранта происходит что-то неладное. Нет. У них просто много энергии, и они не знают, куда ее девать. А к ним приходят какие-то странные люди, у которых ничего аристократического не осталось. Только о деньгах и говорят. От этих разговоров можно сойти с ума. О ком вы спросили, господин Пуаро? – не расслышала хозяйка. – Об Антони Хоукере? Да, я его знаю. Очень неприятный человек. Купается в деньгах. Он приезжает сюда поохотиться и устраивает вечера, прекрасные вечера, богатые и непохожие на другие. Это мне говорили люди, которые там бывали. Сейчас стало модным обвинять человека в том, что он либо много пьет, либо употребляет наркотики. А недавно кто-то сказал мне, что дочери генерала Гранта много пьют, и мне было неприятно это слышать. А если кто-то ведет себя не так, как другие, всегда найдутся люди, которые будут утверждать, что этот человек употребляет наркотики. Они, конечно, имеют в виду миссис Ларкин, и, хотя она мне глубоко безразлична, я все же считаю, что она просто рассеянный человек… Она, между прочим, близкая приятельница вашего Антони Хоукера и настроена против дочерей генерала Гранта, считая их, выражаясь фигурально, «пожирателями мужчин», людоедами. Я, конечно, понимаю девушек. Они недурны собой, и, естественно, молодые люди ими увлекаются.

– А миссис Ларкин? – спросил Пуаро. – Что она собой представляет?

– Миссис Ларкин? – переспросила леди Кармайкл. – Да разве можно сегодня сказать что-либо определенное о ком-нибудь? Я знаю только, что она хорошо ездит верхом и, помимо всего прочего, очень богата. Ее муж был какой-то величиной в городе и умер естественной смертью. Миссис Ларкин живет здесь недавно, переехала сюда вскоре после того, как здесь поселилась семья Грантов. Я всегда думала, что она…

Леди Кармайкл вдруг замолчала, рот ее открылся, глаза заблестели. Наклонившись вперед, она стукнула Пуаро по колену ножом для разрезания бумаг, который держала в руке.

– Господи! – воскликнула она в возбуждении. – Так вот почему вы приехали сюда. Вы – бессовестное чудовище! И вы молчите! Сейчас же расскажите мне обо всем.

– О чем? – изумился Пуаро. – О чем я должен вам рассказать?

Леди Кармайкл собиралась еще раз ударить Пуаро тем же ножом для разрезания бумаг по другому колену, но ему удалось увернуться.

– Не будьте таким скрытным, господин Пуаро, – возбужденно продолжала леди Кармайкл. – Я ведь вижу во вашим дрожащим усам, что вы от меня что-то скрываете. Конечно же вас привело сюда какое-то преступление, и вы бессовестно меня обманываете. Минуточку, дайте мне сообразить. Может, это убийство? Так-так… Кто у нас недавно умер? Только старушка Луиза Гилмор, а ей было восемьдесят пять лет, и она умерла от водянки, которой страдала много лет. С ней все в порядке. Бедный Лео Ставертон сломал себе шею на охоте, сейчас он лежит в гипсе, с ним тоже все нормально. Скорее всего, это не убийство. Какая жалость, я не помню ни о каких похищениях драгоценностей… А может быть, господин Пуаро, вы выслеживаете преступника, и ничего мне не говорите?.. Нет, не похоже… А-а-а… Вас, наверное, интересует Берилла Ларкин? Неужели она и вправду отравила своего мужа?.. Может быть, ее мучают угрызения совести, и она поэтому стала такой рассеянной?..

– Мадам! – воскликнул Пуаро. – Мадам!.. Вы заходите слишком далеко.

– Чепуха! – отмахнулась от него леди Кармайкл. – Что вы задумали, господин Пуаро? Признавайтесь!

– Вы знакомы с классикой, мадам? – спросил Пуаро.

– При чем тут классика? – возмутилась собеседница.

– А вот при чем, – сказал Пуаро. – Я следую примеру моего великого предшественника Геракла. Одним из его подвигов было приручение диких лошадей царя Диомеда.

– Лошадей?.. Вы хотите сказать мне, – съязвила леди Кармайкл, – что вы приехали сюда тренировать лошадей? Это в вашем-то возрасте? Вы, который всегда ходит в мягких кожаных туфлях? Да по вашему виду не скажешь, что вы выдрессировали хотя бы одну лошадь за всю свою жизнь.

– Лошади, мадам, – попытался объяснить ей Пуаро, – это символика. Ведь, согласно этой древнегреческой легенде, лошадей Диомеда кормили человеческим мясом.

– Как нехорошо поступали эти греки, – возмутилась леди Кармайкл. – Я всегда считала этих греков и римлян неприятными людьми и не могу понять, почему священники в своих проповедях любят цитировать классику, ведь простому смертному очень трудно понять, что они имеют в виду. А кровосмешение, а статуи, где показаны люди совсем без одежды. И потом… священники очень недовольны, когда девушки приходят в церковь без чулок… Но позвольте… о чем это я говорила?

– Не имею ни малейшего представления, – сказал Пуаро.

– Вы – негодник, господин Пуаро, и не хотите мне сказать, – продолжала возмущаться леди Кармайкл, – отравила ли миссис Ларкин своего мужа. Или Антони Хоукер – это тот преступник, которого вы выслеживаете?

Она с надеждою посмотрела на Пуаро, но тот сидел невозмутимый.

– Возможно, дело связано с фальшивомонетчиками, – продолжала размышлять леди Кармайкл. – Вчера в банке я видела, как миссис Ларкин получала по чеку наличные. Целых пятьдесят фунтов, и я подумала, что это слишком большая сумма. Нет, нет, о чем это я… Если бы она была фальшивомонетчицей, она бы не использовала чеки, чтобы получить наличные, не так ли? Если вы, господин Пуаро, сейчас же все мне не расскажете, – она повысила голос, – я вынуждена буду запустить в вас чем-нибудь тяжелым.

– Во всяком деле, мадам, – философски заметил Пуаро, – необходимо терпение.

IV

Эшли-Лодж, усадьба семьи генерала Гранта, была небольшой. Она состояла из дома, расположенного на одной стороне холма, хороших конюшен и заросшего, почти заброшенного сада.

Дом, в котором жил генерал с дочерьми, внутри представлял собой то, что агент по недвижимости назвал бы «полностью меблированный». Изо всех углов на посетителя смотрели статуи Будды, а медные и бронзовые бенаресские подносы и блюда в бесчисленном количестве занимали почти всю комнату. С каминных полок и решеток угрюмо смотрели индийские слоны, а со стен свешивались всякие изделия из меди и серебра.

В середине этого англо-индийского хаоса в большом потрепанном кресле восседал генерал Грант, положив туго забинтованную ногу на другое кресло.

– Замучила подагра, – объяснил генерал. – У вас нет подагры, господин… э… Пуаро? Эта проклятая болезнь может кого хочешь выбить из колеи. А во всем виноваты мои отец и дедушка: пили всю свою жизнь как сапожники. И вот результат: наследственность сыграла со мной злую шутку. Хотите выпить, господин Пуаро? Тогда позвоните, если вам нетрудно, в колокольчик, вызовите слугу.

Пуаро позвонил. Вошел слуга в чалме. Генерал, назвав его Абдулом, приказал принести виски с содовой. Когда тот принес бутылки и бокалы, генерал налил Пуаро такую огромную порцию, что тот запротестовал.

– Не могу составить вам компанию, господин Пуаро. – Генерал печально посмотрел на бокал. – Мой доктор говорит, что для меня спиртное равносильно яду. Ничего они не понимают, эти шарлатаны. Только портят другим настроение. Им нравится сажать людей на диету и пичкать либо манной кашей, либо рыбой, приготовленной на пару. Тьфу, – сплюнул генерал прямо на пол, – даже произносить противно… Паровая рыба… Тьфу…

Жестикулируя, генерал так вошел в раж, что задел больную ногу и взвыл от боли, произнося проклятья в чей-то адрес.

Придя в себя, он долго извинялся за свой лексикон.

– Я как медведь в берлоге с больной головой, – сказал он. – Когда у меня приступ подагры, девочки стараются со мной встречаться поменьше. Мне говорили, – вдруг вспомнил генерал, – что с одной из них вы уже знакомы?

– Имел такое удовольствие, генерал, – сказал Пуаро. – Их у вас несколько, насколько я знаю?

– Четверо, – угрюмо бросил генерал. – Четыре дочери и… ни одного сына. Четыре дьявольских отродья! – добавил он в сердцах. – Есть над чем задуматься.

– Они у вас, насколько я слышал, все красивые? – поинтересовался Пуаро.

– Не дурнушки, – самодовольно произнес генерал. – Нет. Совсем даже наоборот. Я никогда не могу даже догадаться, что у них на уме. Это же гиблое дело – следить за ними. Такие уж времена. Да и что я могу сделать? – с горечью спросил генерал. – Ничего. Не запирать же мне их на замок, в самом деле?

– А как к ним относятся соседи? – поинтересовался Пуаро. – Любят их?

– Некоторые старые «киски» терпеть их не могут, – сказал генерал. – Рядятся в тогу невинного ягненка. Но меня-то им не провести. Встречает как-то меня одна голубоглазая вдовушка и начинает мурлыкать, как котенок: «Бедный генерал, – говорит она, а в глазах голодный блеск, – у вас, вероятно, такая тяжелая, но интересная жизнь!» Вам не кажется, господин Пуаро, что это выглядит явным сватовством? Ну да ладно. – Генерал подмигнул. – Черт с ними, с этими «кисками»!

И он весело расхохотался.

– И все же я скажу вам, – продолжал генерал, – что это не такое уж и плохое место, этот Мертоншир, хотя и шумное. Я люблю деревню, которая была раньше, без машин, без джаза и без этого дурацкого радиоприемника. У меня в доме, господин Пуаро, нет никакого приемника, и я запретил девочкам приносить что-либо подобное в дом. Они об этом знают и порядок не нарушают. Старому человеку нужен покой в его собственном доме.

Пуаро осторожно перевел разговор на Антони Хоукера.

– Хоукер? – переспросил генерал. – Нет, не знаю, даже не слышал. Хотя постойте. Такой неприятный молодой человек с близко посаженными глазами? Не верю людям, которые не могут смотреть прямо в глаза.

– Но он дружит, насколько я знаю, – сказал Пуаро, – с вашей дочерью Шейлой.

– С Шейлой? – удивился генерал. – А я и не знал. Девочки никогда мне ничего не рассказывают.

Внезапно он замолчал, приподняв густые брови, пронизывающим взглядом пробуравил собеседника.

– Послушайте, господин Пуаро, – недовольно произнес генерал, – в чем дело? Не объясните ли вы мне толком причину своего визита в мой дом?

– Это очень трудно, – начал Пуаро, – потому что я и сам еще многого не знаю. Могу только сказать, генерал, что ваши дочери, и Шейла в том числе, попали в компанию дурных людей.

– В компанию дурных людей? – не понял генерал. – Вы меня пугаете, господин Пуаро. Я больной человек и много времени провожу дома. Вот и узнаю новости то от одного посетителя, то от другого. Но что же мне делать, господин Пуаро?

Пуаро недоуменно пожал плечами.

– А что это за дурная компания? – спросил генерал. – Чем они занимаются?

Пуаро ответил вопросом на вопрос.

– Не замечали ли вы, генерал, – спросил он, – что кто-то из ваших дочерей ведет себя чрезмерно возбужденно, нервничает по пустякам либо находится в подавленном состоянии?

– Черт возьми, господин Пуаро, – удивился генерал, – вы говорите как мой доктор. Нет, я ничего такого не замечал.

– Тогда еще не все потеряно, – сказал Пуаро.

– Что вы хотите этим сказать, черт подери? – недовольно спросил генерал Грант.

– Наркотики! – ответил Пуаро.

– Что-о-о?! – проревел генерал.

– Вашу дочь Шейлу пытались приучить к употреблению кокаина. Человек очень быстро привыкает к употреблению наркотиков, особенно кокаина. Достаточно одной-двух недель. А раз он привык, то сделает все, чтобы добыть новую порцию наркотика. Вы понимаете, генерал, какой богатый улов представляют ваши дочери для того, кто будет снабжать их наркотиками?

Пуаро молча выслушал проклятия, которые генерал обрушил на голову того, кто занимается этим грязным делом, и то, что генерал сделает с этим человеком, попади только он в его руки.

– Для начала, – сказал Пуаро, – нам нужно найти того человека, который распространяет наркотики. А поймав его, мы доберемся и до того, кто его этим проклятым зельем снабжает. Вот тогда вы и сможете поговорить с ним начистоту.

Пуаро встал и, едва не свалив один из стоявших рядом столиков, подошел к генералу поближе.

– Тысячу извинений, генерал, – сказал он, – но прошу вас не говорить ни слова вашим дочерям о нашем разговоре.

– Что-о?.. – взревел генерал. – Да я из них душу вытрясу. Они мне все расскажут.

– Вот этого-то и не следует делать, – спокойно сказал Пуаро. – Этим вы только испортите все дело, а правды они вам все равно не скажут.

– Ну это мы еще посмотрим, – сказал генерал, в голосе его звучала угроза.

– Уверяю вас, генерал, – убеждал его Пуаро, – лучше обо всем молчать. Это в ваших же интересах.

Минуту или две генерал переваривал сказанное.

– Ну, ладно! – наконец прорычал он, подчиняясь, но оставаясь при своем мнении. – Делайте как знаете!

Осторожно лавируя между медными бенаресскими подносами и столами, Пуаро направился к выходу.

V

Комната миссис Бериллы Ларкин была полна народу.

На маленьком столике в углу сама хозяйка, миссис Ларкин, готовила коктейли. Это была высокая женщина с золотисто-каштановыми волосами, собранными в узел на затылке, и серо-зелеными глазами с большими темными зрачками. Двигалась она легко и грациозно, как пантера, и выглядела лет на тридцать, но если посмотреть на нее более внимательно, можно было заметить в уголках глаз небольшие морщины, которые позволяли предположить, что миссис Ларкин была, по крайней мере, лет на десять старше.

В этот дом Пуаро привела подруга леди Кармайкл, моложавая женщина средних лет. Он взял бокал и проследовал к дальнему окну, где в одиночестве сидела светловолосая девушка маленького роста с ангельским бело-розовым лицом. Пуаро сразу же заметил, как, увидев его, девушка насторожилась.

– Ваше здоровье, мадемуазель, – пригубив бокал вина, сказал Пуаро, обращаясь к девушке.

Она кивнула и тоже отпила глоток.

– Вы знаете мою сестру? – отрывисто спросила она.

– Сестру? – удивился Пуаро. – А-а-а… – наконец догадался он. – Вы – дочь генерала Гранта?

– Да, – ответила девушка. – Меня зовут Памела. Памела Грант.

– А где сегодня ваша сестра? – поинтересовался Пуаро.

– На охоте, – ответила Памела. – Скоро должна вернуться.

– Э-э… – протянул Пуаро. – Я с вашей сестрой встречался в Лондоне.

– Я знаю, – сказала Памела.

– Это она вам сказала? – спросил Пуаро.

Памела кивнула.

– Шейла действительно попала в переделку? – помолчав немного, спросила Памела.

– А-а-а… – удивленно протянул Пуаро. – Так она вам не все рассказала о той вечеринке?

Памела отрицательно покачала головой.

– А Тони Хоукер был там? – спросила она.

Пуаро не успел ответить. Дверь распахнулась настежь, и в комнату вошли Антони Хоукер и Шейла Грант. Оба были в охотничьей одежде, на щеке у Шейлы был прилипший кусочек грязи.

– Привет! – хриплым голосом сказала Шейла. – У нас пересохло в горле, а фляжка Тони пуста.

– Легок на помине, – пробормотал Пуаро. – Ангел-хранитель, да и только.

– Дьявол-искуситель, вы хотели сказать, – отрывисто бросила Памела.

– Вы действительно так думаете, мадемуазель Памела? – удивился Пуаро.

Она не успела ответить.

– Как хорошо, что ты пришел, Тони! – воскликнула хозяйка дома, Берилла Ларкин, подойдя к вновь прибывшим. – Как прошла охота? Удалось опередить Гилерта? – И, ловко оттеснив от Тони Шейлу, увела его к стоявшей в другом конце комнаты софе. Пуаро заметил, что, прежде чем отойти с миссис Ларкин в дальний угол комнаты, Тони Хоукер бросил взгляд на Шейлу.

Шейла увидела Пуаро и, немного поколебавшись, подошла к нему.

– Так это вы вчера вечером приходили к нам в дом? – резко спросила она.

– Это вам сказал отец? – вопросом на вопрос ответил Пуаро.

– Нет, – ответила Шейла. – Вашу внешность описал Абдул. И я… я догадалась.

– Вы беседовали с отцом? – удивилась Памела.

– Да, – ответил Пуаро. – У нас оказались общие знакомые.

– Я в это не верю, – недоверчиво сказала Памела.

– Во что вы не верите? – спросил Пуаро. – Вы не верите в то, что у меня и у вашего отца может быть общий друг?

– Глупости, – смутилась Памела. – Я хотела сказать, что приходили вы по другой причине…

Она повернулась к сестре.

– Почему ты молчишь, Шейла? – спросила Памела.

Шейла вздрогнула от неожиданности.

– Это не было связано?.. – спросила она, обращаясь к Пуаро. – Это не имело никакого отношения к Тони Хоукеру?

– А почему это должно быть связано с ним? – удивился Пуаро.

Шейла смутилась и отошла к компании молодых людей в другом углу комнаты.

– Мне не нравится Тони Хоукер, – сказала Памела с такой горячностью, что удивила Пуаро. – В нем… в нем есть что-то зловещее. В нем… – она помолчала, – в нем и в миссис Ларкин. Вы только посмотрите на них.

Пуаро проследил за ее взглядом.

Тони Хоукер склонился к плечу миссис Ларкин. Казалось, он ее успокаивал.

– …Но я не могу ждать, – услышал Пуаро голос миссис Ларкин. – Я хочу сейчас.

– Ох уж эти женщины, – улыбаясь, заметил Пуаро, – когда они чего-то хотят, то хотят иметь сразу. Вы так не считаете, мадемуазель? – спросил он, обращаясь к Памеле.

Она не ответила. Ее лицо нахмурилось, она нервно теребила край своей твидовой юбки.

– А вы очень отличаетесь от вашей сестры, мадемуазель, – сказал Пуаро.

– Скажите мне, пожалуйста, господин Пуаро, – спросила Памела, оставив без внимания его реплику, – что Тони Хоукер давал Шейле на той вечеринке? Что это было такое, что она так изменилась?

Пуаро с интересом посмотрел на нее.

– Вы когда-нибудь пробовали кокаин, мисс Грант? – спросил он.

– Нет, нет, что вы! – воскликнула она. – Так вот что это было! Кокаин. Фи… – рассмеялась она. – Так это же не опасно.

Подошла Шейла, в руках у нее был бокал.

– О чем это вы? – спросила она с любопытством. – Что может быть опасным?

– Мы с вашей сестрой беседуем о последствиях употребления наркотиков, – сказал Пуаро. – Ваша сестра не верит в то, что кокаин медленно превращает человека в животное. Она не верит в то, что любой наркотик – это медленная смерть тела и духа – всего того, что есть в нормальном человеческом существе.

Шейла вздрогнула, бокал в ее руке покачнулся, и часть содержимого пролилась на пол.

– Доктор Стоддарт, – спокойно продолжал Пуаро, – дал вам, Шейла, понять, что влечет за собой употребление наркотиков. Начинать легко, остановиться трудно. Человек, который умышлено наживается на несчастье других, – это вампир, пожирающий кровь и плоть человеческого существа.

Пуаро замолчал и направился к выходу. В последний момент он услышал голос Памелы: «Шейла» – и сдавленный голос Шейлы: «Фляжка». Это было сказано так тихо, что Пуаро даже сначала решил, что это ему почудилось.

Он попрощался с хозяйкой и вышел в холл. На столе около входной двери лежали охотничья фляжка, плеть и шляпа. Пуаро взял шляпу в руки. На внутренней стороне шляпы на подкладке стояли инициалы «Т.Х.».