Текст книги "Загадка Ситтафорда"

Автор книги: Агата Кристи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава 8
Мистер Чарлз Эндерби

Взглянув на часы, инспектор сообразил, что если поторопится, то как раз успеет к поезду на Эксетер. Он очень хотел как можно скорее побеседовать с сестрой покойного капитана Тревильяна и получить у нее адреса других членов семьи. И вот, поспешно распростившись с майором Барнэби, он помчался на вокзал. Майор Барнэби возвратился в «Три короны». Едва он перешагнул порог, с ним заговорил энергичный молодой человек с лоснящимися от помады волосами и пухлым мальчишеским лицом.

– Майор Барнэби? – спросил он.

– Да.

– Ситтафорд, коттедж номер один?

– Да, – ответил майор Барнэби.

– Я представляю «Дейли уайер», – сказал молодой человек. – И я…

Договорить он не смог. Как военный истинно старой закалки, майор Барнэби взорвался.

– Ни слова больше! – заревел он. – Знаю я вашего брата. Ни тебе порядочности, ни сдержанности. Стаями слетаетесь на убийства, как коршуны на трупы. Но вот что я вам скажу, молодой человек: от меня вы ничего не услышите. Ни слова. Никаких сенсаций для вашей чертовой газеты! Если вы хотите что-нибудь разузнать, идите и спрашивайте полицию. Имейте хоть немного такта: оставьте в покое друзей умершего!

Молодого человека это, кажется, ничуть не поколебало. Напротив, он еще больше расцвел в улыбке.

– Послушайте, сэр, я вижу, вы меня неправильно поняли. Я ничего не знаю об этом убийстве.

Строго говоря, это была неправда. Никто в Экземптоне не мог заявить, что не знает о событии, потрясшем тихий городок среди вересковых пустошей.

– «Дейли уайер» уполномочила меня, – продолжал молодой человек, – вручить вам чек на пять тысяч фунтов и поздравить вас. Вы единственный, кто прислал правильное решение нашего футбольного конкурса.

Майор Барнэби был прямо-таки ошарашен.

– Я не сомневаюсь, – продолжал молодой человек, – что вы еще вчера утром получили наше письмо с этим приятным известием.

– Письмо? – сказал майор Барнэби. – Да вы знаете, молодой человек, что Ситтафорд на десять футов завален снегом? Как же можно говорить о регулярной доставке почты за последние дни?

– Но вы, вероятно, прочитали утром в «Дейли уайер», что объявлены победителем?

– Нет, – сказал майор Барнэби. – Я не заглядывал сегодня утром в газеты.

– Ах да. Конечно… Эта трагическая история. Убитый был вашим другом, понимаю…

– Моим лучшим другом, – сказал майор.

– Ужасная участь, – сказал молодой человек, тактично отводя взгляд; затем он достал из кармана небольшой сложенный листок розовато-лиловой бумаги и с поклоном вручил его майору Барнэби.

– Примите поздравления от «Дейли уайер», – сказал он.

Майор Барнэби ответил единственно возможным в таких обстоятельствах предложением:

– Выпьем, мистер, э…

– Эндерби, мое имя Чарлз Эндерби. Я приехал вчера вечером, – пояснил он. – Навожу тут справки, как добраться до Ситтафорда: мы уделяем особое внимание личному вручению чеков победителям, даже публикуем небольшое интервью, ну а мне говорят, что об этом и речи быть не может – такой идет снег, что нечего об этом и думать, и вот, по счастливой случайности, я узнаю, что вы, оказывается, здесь, остановились в «Трех коронах». – Он улыбнулся. – Никаких хлопот с установлением личности. В этой части света все, кажется, знают друг друга.

– Что будете пить? – спросил майор.

– Мне пива, – сказал Эндерби.

Майор заказал два пива.

– Весь город словно сошел с ума из-за этого убийства, – заметил Эндерби. – Говорят, довольно загадочная история.

Майор что-то пробурчал. Он был в несколько затруднительном положении. Его мнение в отношении журналистов не изменилось, но человек, только что вручивший вам чек на 5000 фунтов, конечно, требует уважительного отношения. Ему ведь не скажешь, чтобы он отправлялся ко всем чертям.

– И никаких врагов? – спросил молодой человек.

– Никаких, – ответил майор.

– И полиция, я слышал, не считает, что это грабеж? – продолжал Эндерби.

– Откуда вы это знаете? – спросил майор.

Мистер Эндерби, однако, не указал источника информации.

– Я слышал, что именно вы и обнаружили тело, сэр, – сказал молодой человек.

– Да.

– Это, должно быть, вас страшно потрясло.

Разговор продолжался. Майор Барнэби хотя и не был настроен что-либо рассказывать, однако явно уступал предприимчивости мистера Эндерби. Последний изрекал утверждения, с которыми майор вынужден был соглашаться или не соглашаться и таким образом давать информацию, которой добивался молодой человек. Он настолько корректно себя держал, что процесс этот не был мучительным и майор Барнэби даже не обнаружил, что почувствовал расположение к изобретательному молодому человеку.

Вскоре мистер Эндерби поднялся, заметив, что ему надо сходить на почту.

– Могу я попросить с вас, сэр, расписку в получении этого чека?

Майор прошел к письменному столу, написал расписку и вручил ему.

– Великолепно, – сказал молодой человек и сунул ее себе в карман.

– Я полагаю, – сказал майор Барнэби, – вы сегодня отправитесь обратно в Лондон?

– О нет! – ответил Эндерби. – Я хочу сделать несколько фотографий: ваш коттедж в Ситтафорде, как вы кормите свиней, или сражаетесь с одуванчиками, или предаетесь еще какому-нибудь вашему любимому занятию. Вы не представляете себе, как наши читатели любят подобные штуки. Потом мне хотелось бы заполучить от вас несколько слов на тему «Что я собираюсь сделать с пятью тысячами фунтов». Читатели будут разочарованы, если им не поднести что-нибудь в таком роде.

– Да, но добраться до Ситтафорда в такую погоду невозможно никаким транспортом. Снегопад был исключительной силы. Пройдет не менее трех дней, прежде чем все как следует растает.

– Знаю, – сказал молодой человек. – Это действительно трудно. Что ж, поневоле придется развлекаться в Экземптоне. Кормят в «Трех коронах» довольно прилично. Итак, сэр, до скорой встречи!

Он вышел на главную улицу Экземптона, отправился на почту и сообщил в свою газету, что благодаря необыкновенной удаче он сможет дать пикантную, исключительную информацию об убийстве в Экземптоне.

Потом он обдумал свои дальнейшие действия и решил побеседовать со слугой капитана – Эвансом, имя которого майор Барнэби неосторожно упомянул в разговоре.

Не нужно было долгих расспросов, чтобы попасть на Фор-стрит, 85: слуга убитого был сегодня важной персоной, и всякий был готов указать, где его дом.

Эндерби громко забарабанил в дверь. Открыл мужчина, типичный бывший моряк, не оставалось сомнений, что он и есть Эванс.

– Эванс, не так ли? – бодро спросил Эндерби. – Я только что от майора Барнэби.

– Заходите, сэр, – после минутного замешательства сказал тот.

Эндерби принял приглашение. Миловидная молодая женщина, темноволосая и розовощекая, стояла поодаль.

Эндерби заключил, что это новоявленная миссис Эванс.

– Скверная история с вашим покойным хозяином, – сказал Эндерби.

– Ужасная история, сэр, ужасная.

– И кто, вы думаете, это сделал? – спросил Эндерби с наигранной простодушной любезностью.

– Кто-то из этих грязных бродяг, больше некому, – сказал Эванс.

– Ну нет, любезнейший! Это предположение полностью отвергнуто.

– Как так?

– Все это фальсификация. Полиция сразу же разгадала.

– Откуда вам это известно, сэр?

Эндерби сообщила это горничная из «Трех корон», сестра которой была законной супругой констебля Грейвза, но он ответил:

– У меня сведения из центра. Версия ограбления была инспирирована.

– На кого же они думают? – спросила миссис Эванс, выходя вперед: взгляд у нее был испуганный и пытливый.

– Ну, Ребекка, да не волнуйся же ты так, – сказал ей муж.

– Полицейские эти совсем сдурели, – сказала миссис Эванс. – Сперва арестовывают, а потом уж начинают рассуждать. – Она быстро взглянула на мистера Эндерби: – Вы, сэр, не имеете отношения к полиции?

– Я? О нет! Я из газеты «Дейли уайер». Я приехал к майору Барнэби. Он только что выиграл в нашем футбольном конкурсе пять тысяч фунтов.

– Что? – вскрикнул Эванс. – Черт побери, значит, все это в конце концов правильно?

– А вы думали, тут что-нибудь не так? – спросил Эндерби.

– Ну да, сэр, в нашем-то грешном мире. – Эванс немного сконфузился, чувствуя, что его реплика была не слишком тактична. – Я слышал, что много в этих делах надувательства. Еще покойный капитан, бывало, говорил, что приз никогда не отправят в добропорядочный адрес. Вот почему он время от времени пользовался моим.

И он простодушно рассказал, как капитан выиграл три новых романа.

Эндерби умело поддерживал разговор. Он видел, что из Эванса можно сделать неплохой рассказ. Преданный слуга, морской волк. Только вот немного странно, что миссис Эванс так нервничает. Впрочем, решил он, подозрительность свойственна невежеству ее класса.

– Вы найдете негодяя, который это сделал, – сказал Эванс. – Говорят, газеты многое могут.

– Это был грабитель, – сказала миссис Эванс, – вот кто.

– Конечно, грабитель, – подтвердил Эванс. – Никто в Экземптоне не поднял бы руку на кэптена.

Эндерби поднялся.

– Ладно, – сказал он. – Мне надо идти. Если смогу, как-нибудь забегу поболтать. Раз уж капитан выиграл в конкурсе «Дейли уайер» три романа, то теперь наша газета будет считать преследование убийцы своим кровным делом.

– Лучше и не скажешь, сэр. Нет, нет, лучше, чем вы, не скажешь.

Пожелав им всего доброго, Эндерби удалился.

– Интересно, кто на самом деле убил беднягу? – пробормотал он себе под нос. – Не думаю, что наш друг Эванс. Скорее действительно грабитель. Ничего особенного, если так. Вроде и женщин тут никаких не замешано, а жаль. Нужно какое-то сенсационное обстоятельство, а то история скоро заглохнет, и тогда плакала моя удача… Нет, надо проявить себя, это же впервые я наткнулся на такое дело! Чарлз, дорогуша, у тебя есть шанс! Выжми из него все! Наш вояка, я вижу, скоро станет совсем ручным, если я, конечно, буду к нему достаточно уважительным и не буду забывать говорить ему «сэр». Интересно, не имел ли он отношения к Индийскому мятежу[8]8
  Имеется в виду Индийское национальное восстание 1857—1859 гг., с большой жестокостью подавленное англичанами.


[Закрыть]? Нет, конечно, нет: недостаточно стар для этого. Но вот Южно-Африканская война[9]9
  Англо-бурская война 1899—1902 гг., в результате которой впоследствии образовалось государство Южно-Африканский Союз.


[Закрыть] – это подходит. Порасспрошу-ка его о Южно-Африканской войне, это сделает его совсем ручным.

Размышляя обо всем этом, Эндерби медленно направился назад, в «Три короны».

Глава 9
«Лавры»

От Экземптона до Эксетера поездом ехать примерно полчаса. Без пяти двенадцать инспектор Нарракот звонил в парадную дверь «Лавров».

Это был несколько обветшавший дом, несомненно нуждавшийся в срочной покраске. Сад вокруг него был запущенный, калитка криво висела на петлях.

«Не очень-то тут располагают деньгами, – подумал про себя инспектор Нарракот. – Очевидно, в трудном положении».

Он был довольно беспристрастным человеком, а расследование свидетельствовало: маловероятно, что капитан убит каким-то своим врагом. С другой стороны, как он понял, четыре человека получали значительные суммы благодаря смерти старика. И передвижение каждого из этих четверых должно быть тщательно изучено. Запись в книге регистрации гостиницы наводила на размышления, но, в конце концов, Пирсон – фамилия распространенная. Инспектор Нарракот не собирался делать слишком поспешных выводов и наметил себе как можно быстрее и шире провести предварительное следствие.

Небрежно одетая горничная открыла дверь.

– Добрый день, – сказал инспектор Нарракот. – Пожалуйста, мне миссис Гарднер. Это в связи со смертью ее брата, капитана Тревильяна. – Он намеренно не вручил горничной своей официальной карточки, зная по опыту, что человек становится скованным и косноязычным, когда ему известно, что он имеет дело с офицером полиции. – Она получила сообщение о смерти брата? – как бы между прочим спросил он, когда горничная отступила, пропуская его в прихожую.

– Да, она получила телеграмму. От адвоката, от мистера Кирквуда.

Горничная провела его в гостиную – комнату, которая, как и наружная часть дома, остро нуждалась в том, чтобы на нее потратили немного денег, но тем не менее обладала какой-то атмосферой очарования, конкретизировать которую инспектор был не в состоянии.

– Должно быть, удар для вашей хозяйки, – заметил он.

Девушка, казалось, не слишком внимательно отнеслась к его словам.

– Она редко с ним виделась, – ответила она.

– Закройте дверь и подойдите сюда! – Инспектор решил испытать эффект внезапной атаки. – В телеграмме было сказано, что это убийство?

– Убийство! – Девушка широко раскрыла глаза, в них были и ужас и восхищение. – Он убит?

– Да, – сказал инспектор Нарракот. – Я так и полагал, что вам это неизвестно. Мистер Кирквуд не стал усугублять неприятность для вашей хозяйки. Вот так, милочка. Как вас зовут, между прочим?

– Беатрис, сэр.

– Так вот, Беатрис, сегодня об этом все равно сообщат вечерние газеты.

– Ну и ну! Убит! Страх-то какой! – сказала Беатрис. – Голову ему проломили, или застрелили, или еще как?..

Инспектор был удовлетворен ее интересом к деталям и как бы невзначай проронил:

– Я слышал, что ваша хозяйка ездила вчера днем в Экземптон.

– Ничего я об этом не знаю, сэр, – сказала Беатрис. – Хозяйка выходила днем за покупками, а потом пошла в кино.

– Когда она вернулась?

– Около шести.

Таким образом, миссис Гарднер исключалась.

– Я плохо знаком с этой семьей, – продолжал он тем же небрежным тоном. – Что, миссис Гарднер – вдова?

– Нет, сэр. Есть хозяин.

– Чем он занимается?

– Он ничем не занимается, – изумленно взглянув на инспектора, сказала Беатрис. – Он не может, он инвалид.

– Ах, инвалид, да. Простите, я об этом не знал.

– Он не может ходить. Он все время лежит в постели. Держим сиделку в доме. А уж не всякая станет работать в доме, где торчит больничная сиделка. Таскай ей тут подносы да заваривай чаи.

– Да, тяжело, – мягко сказал инспектор. – Теперь, будьте добры, пойдите к хозяйке и доложите ей, что я прибыл от мистера Кирквуда из Экземптона.

Беатрис удалилась, спустя несколько минут в комнату вошла высокая женщина. Осанка у нее была весьма начальственная, лицо поражало широким разлетом бровей, черные, тронутые у висков сединой волосы зачесаны назад. Она посмотрела на инспектора.

– Вы от мистера Кирквуда из Экземптона?

– Не совсем, миссис Гарднер. Так я представился вашей горничной. Ваш брат, капитан Тревильян, вчера был убит, а я – окружной инспектор Нарракот и занимаюсь этим делом.

Какой бы ни была миссис Гарднер, нервы у нее были, несомненно, железные. Она прищурила глаза и, указав инспектору на стул и усаживаясь сама, сказала:

– Убит! Как странно! Кому вздумалось убивать Джо?

– Вот это я и стремлюсь установить, миссис Гарднер.

– Ах вот оно что! Конечно, я бы, может, и помогла вам, но вряд ли что из этого получится. Последние десять лет мы с братом очень редко виделись. Я не знаю ни друзей его, ни связей.

– Вы меня простите, миссис Гарднер, а вы не в ссоре с братом?

– Нет, мы не в ссоре. Я думаю, «разошлись» было бы более подходящим словом для определения отношений между нами. Не хочу вдаваться в семейные тонкости, но брат был очень недоволен моим замужеством. Братья, по-моему, редко одобряют выбор сестер, но, мне кажется, большинство из них проявляют это неодобрение не так заметно. У брата, как вы, вероятно, знаете, было большое состояние, доставшееся ему по наследству от тетки. А мы с сестрой вышли замуж за людей небогатых. Когда муж после контузии на войне стал инвалидом, даже небольшая финансовая помощь была бы очень кстати, дала бы мне возможность заплатить за дорогой курс лечения, которое иначе было нам недоступно. Я обратилась к брату, но он отказался помочь нам. С тех пор мы виделись очень редко и почти не переписывались.

Все это было изложено четко и сжато.

Инспектор задумался. Прямо в тупик ставит эта миссис Гарднер. И почему-то никак ее до конца не поймешь. Держится она неестественно спокойно для такого случая, столь же неестественна и ее готовность невозмутимо излагать факты. Отметил он и то, что, несмотря на всю неожиданность для нее драматического события, она не интересовалась никакими его подробностями. Это очень поразило его.

– А вы не хотите узнать, что, собственно, произошло в Экземптоне? – начал он.

Она нахмурилась:

– Нужно ли мне это выслушивать? Мой брат был убит. Безболезненно, я надеюсь?

– Я бы сказал, совершенно.

– Тогда, пожалуйста, избавьте меня от отвратительных подробностей.

«Противоестественно, – подумал инспектор, – явно противоестественно».

Словно прочитав его мысли, она произнесла слово, которое он твердил про себя:

– Вы полагаете, инспектор, что это противоестественно, но я уже достаточно наслушалась ужасов. Муж мне наговорил всякого во время одного из своих самых страшных припадков… – Она содрогнулась. – Я думаю, вы бы поняли меня, если бы лучше знали мою жизнь.

– Да, да, несомненно, миссис Гарднер. Я, собственно, приехал, чтобы узнать от вас некоторые подробности о семье.

– Да-а.

– Вам известно, сколько еще у брата родственников помимо вас?

– Из близких только Пирсоны. Дети моей сестры Мэри.

– И кто это?

– Джеймс, Сильвия и Брайан.

– Джеймс?

– Он самый старший. Работает в страховой конторе.

– Сколько ему лет?

– Двадцать восемь.

– Он женат?

– Нет, но обручен, и, по-моему, с очень славной девушкой. Я с ней еще не познакомилась.

– А его адрес?

– Юго-Запад, три, Кромвель-стрит, двадцать один.

Инспектор записал.

– Я слушаю, миссис Гарднер.

– Затем идет Сильвия. Она замужем за Мартином Дерингом, возможно, вы читали его книги. Он пользуется некоторым успехом.

– Спасибо. А их адрес?

– Уимблдон, Суррей-роуд, «Уголок».

– Я слушаю.

– И самый младший – Брайан, но он уехал в Австралию. Боюсь, не отыщу его адреса, но либо брат, либо сестра обязательно его знают.

– Спасибо вам, миссис Гарднер. И чистая формальность: как вы провели вчерашний день?

Она выразила удивление.

– Дайте припомнить. Я купила кое-что… Да, потом пошла в кино. Вернулась домой около шести и прилегла у себя до обеда: картина вызвала у меня головную боль.

– Благодарю вас, миссис Гарднер.

– Что-нибудь еще?

– Нет. По-моему, мне больше не о чем вас спрашивать. Теперь буду связываться с вашим племянником и племянницей. Не знаю, уведомил ли вас мистер Кирквуд, но вы и трое молодых Пирсонов являетесь наследниками капитана Тревильяна.

Краска проступила на ее лице от сильного волнения.

– Это замечательно, – спокойно сказала она. – Настолько было тяжело, так тяжело… Все время что-то выкраиваешь, экономишь, а столько всего хочется…

Она быстро поднялась со стула, когда сверху донесся раздраженный мужской голос:

– Дженнифер, Дженнифер, иди сюда!..

– Простите, – сказала она.

Едва она открыла дверь, как опять, еще громче и нетерпеливее, прозвучало:

– Дженнифер, где ты? Иди сюда!

Инспектор прошел за ней к двери. Он остановился в прихожей и смотрел, как она побежала вверх по лестнице.

– Иду, дорогой, иду! – крикнула она.

Больничная сиделка, которая спускалась вниз, посторонилась пропустить ее.

– Пожалуйста, пройдите к мистеру Гарднеру, он очень возбужден. Вам всегда удается его успокоить.

Инспектор Нарракот поневоле оказался на пути сиделки, когда она спустилась с лестницы.

– Можно с вами поговорить минутку? – спросил он. – Наша беседа с миссис Гарднер прервалась.

Сиделка с готовностью направилась в гостиную.

– Больного расстроило известие об убийстве, – объяснила она, поправляя жесткую крахмальную манжету. – Беатрис, глупая девица, прибежала и тут же все выложила.

– Сожалею, – сказал инспектор. – Боюсь, это моя вина.

– Что вы, откуда же вам было знать! – кокетливо сказала сиделка.

– Мистер Гарднер опасно болен?

– Печальная история, – сказала сиделка. – Хотя у него, собственно говоря, нет ничего серьезного. Он потерял подвижность конечностей исключительно из-за нервного шока… И никаких внешних признаков инвалидности.

– А вчера днем у него не было какого-нибудь потрясения? – спросил инспектор.

– Что-то я не знаю, – с некоторым удивлением ответила сиделка.

– Вы были с ним весь день?

– Должна бы весь день, только вот капитану Гарднеру понадобилось поменять книги в библиотеке, а жене сказать он забыл, она ушла. Я и отправилась выполнять его поручение. Потом он попросил меня купить кое-какие пустяки, подарки для жены. Такой заботливый он у нас. И сказал, чтобы я выпила за его счет чаю в «Бутс», вы, говорит, сиделки, не можете без чая. Это у него шуточки такие… Я не выходила до четырех, а ведь магазины, знаете, так переполнены перед Рождеством, то да се, и вернулась я только после шести. Но бедняжка чувствовал себя вполне удовлетворительно. Собственно, он даже сказал мне, что почти все время спал.

– Миссис Гарднер к этому времени уже возвратилась?

– Да, кажется, она прилегла.

– Она очень предана мужу, не так ли?

– Она обожает его. Клянусь, эта женщина готова сделать для него что угодно. Очень трогательно и не похоже на те случаи, с которыми мне приходилось сталкиваться. Вот только в прошлом месяце…

Но инспектор Нарракот искусно парировал угрожающую ему сплетню прошлого месяца. Он взглянул на часы и громко воскликнул:

– Боже милостивый! Опаздываю на поезд. Далеко ли до вокзала?

– Сент-Дэвис – в трех минутах ходьбы, если нужен Сент-Дэвис. Или вам Квин-стрит?

– Надо бежать, – сказал инспектор. – Извинитесь за меня перед миссис Гарднер за то, что я не попрощался. Очень признателен вам за беседу.

Сиделка была весьма польщена.

«Довольно приятный мужчина, – заметила она про себя, когда за ним захлопнулась дверь. – Довольно приятный. И так хорошо воспитан».

И, слегка вздохнув, она отправилась наверх к своему пациенту.