Текст книги "Свидание со смертью"

Автор книги: Агата Кристи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Глава 7

Поздно вечером Сара с нетерпением ждала Кэрол, но почти не надеялась, что та придет. Она боялась, что после вырвавшихся утром полупризнаний Кэрол устыдится и постесняется прийти. Тем не менее мисс Сара Кинг готовилась к встрече: надела атласный голубой халат, зажгла спиртовку и вскипятила воду для чая.

Во втором часу ночи она решила больше не ждать и собралась ложиться, но тут в дверь тихонько постучали. Сара спешно отворила, впуская припозднившуюся гостью.

– Я так боялась, что вы уже легли…

– Ну что вы, – светским тоном возразила Сара. – Я ведь ждала вас. Давайте выпьем чаю – у меня настоящий «Лапсанг Сушонг»[27]27
  «Лапсанг Сушонг» – сорт изысканного китайского чая.


[Закрыть]. – Она достала еще одну чашку.

Кэрол заметно нервничала. Однако, взяв чашку и печенье, немного успокоилась.

– Здорово, правда? – улыбнулась Сара. Кэрол испуганно взглянула на нее.

– Да, – не очень уверенно согласилась она. – Да, мне тоже так кажется.

– Я сразу вспомнила наши школьные пиршества. А вас, наверное, не отдавали в школу?

Кэрол покачала головой.

– Нет, мы никогда не покидали дома. У нас была гувернантка… Вернее, их было много… Они у нас подолгу не задерживались.

– И вы никогда никуда не ездили?

– Нет. Мы постоянно жили в одном доме. Это наша первая поездка.

– Наверно, уйма впечатлений? – спросила Сара, вновь перейдя на светский тон.

– О да. Все это.., как чудесный сон.

– А почему вдруг ваша.., мачеха надумала повезти вас за границу?

В глазах Кэрол опять мелькнул испуг, и Сара поспешно сказала:

– Я, знаете ли, врач. Недавно получила степень бакалавра. Ваша мать.., вернее, мачеха, очень меня интересует – как медика. По моим наблюдениям, у нее имеются явные отклонения.

Глаза Кэрол округлились от изумления и страха. Ей бы и в голову не пришло взглянуть на характер мачехи с этой стороны. Сара нарочно завела этот разговор. Она отлично понимала, что миссис Бойнтон для домочадцев – настоящий идол, ужасный, но всемогущий. Саре хотелось развеять этот ореол благоговейного ужаса.

– Я говорю серьезно, – продолжала она. – Это своего рода болезнь – мания величия. Человек, страдающий этой болезнью, стремится всех себе подчинить, не терпит ни малейших возражений, иметь дело с такими людьми просто невыносимо.

Кэрол поставила чашку на стол.

– Господи! – воскликнула она. – Как я рада, что могу с вами поговорить. Вы знаете, и с Рэем, и со мной в последнее время творится что-то неладное. Мы оба в постоянном напряжении, нервничаем из-за любого пустяка.

– В таком состоянии хорошо поговорить с кем-нибудь посторонним, – согласилась Сара. – Ведь в семье все мы порой испытываем излишнее напряжение. – И как бы невзначай спросила:

– Если вам с братом так нелегко, возможно, стоило бы уехать из дому? Вы не подумывали об этом?

– Ну что вы! – испуганно воскликнула Кэрол. – Как можно… Я хочу сказать… Мама ни за что нас не отпустит.

– Но она не имеет права вас удерживать, – мягко возразила Сара. – Вы же совершеннолетние.

– Мне двадцать три года.

– Вот видите.

– Но я просто не представляю.., как это.., то есть куда поехать, чем заняться, – растерянно пробормотала Кэрол. – И денег у нас совсем нет – они все у мамы.

– А есть у вас друзья, которые могли бы вас приютить?

– Друзья? Нет-нет, мы совершенно никого не знаем.

– Неужели никто из вас не пробовал вырваться?

– Нет.., по-моему, нет. Мы.., у нас бы ничего не получилось.

Саре стало жаль девушку. Она заговорила о другом:

– Вы любите свою мачеху?

Кэрол покачала головой. Потом испуганно и тихо прошептала:

– Я ненавижу ее. И Рэй – тоже. Мы с ним.., мы часто с ним такое говорим.., мы хотим, чтоб она умерла.

Сара снова пришлось сменить тему:

– Расскажите мне о вашем старшем брате.

– О Ленноксе? Не могу понять, что с ним происходит.

Ни с кем не разговаривает, ходит как во сне, никого не замечая. Надин ужасно за него тревожится.

– А свою невестку вы любите?

– О да. Надин совсем не такая, как мы. Она ужасно отзывчивая. Но – очень несчастная.

– Из-за вашего брата?

– Да.

– Они давно женаты?

– Уже четыре года.

– И все время живут в вашем доме?

– Да.

– И это ее устраивает? – спросила Сара.

– Нет.

Последовала долгая пауза. Затем Кэрол сказала:

– Четыре с половиной года назад в нашем доме случился ужасный скандал. Я вам уже говорила, что у себя в Америке мы вообще никуда не ходим. То есть выходим подышать свежим воздухом в сад, а больше никуда. И вдруг Леннокс исчез. Вечером. Потом выяснилось, что он отправился в Фаунтин-Спрингс – это такой поселок, там часто устраивают танцы. Мама просто рассвирепела. Нам было так страшно. А вскоре после этого случая она пригласила к нам в гости Надин. Надин – наша дальняя родственница с папиной стороны. Она была очень бедна и училась на курсах медсестер. Надин прожила у нас целый месяц. До чего же приятно, когда в доме гости! Они с Ленноксом влюбились друг в друга, и мама сказала, что им надо поскорее пожениться и поселиться у нас.

– Надин не возражала?

Кэрол задумалась.

– Мне кажется, ей не очень-то хотелось оставаться у нас, – сказала она наконец, – но тогда ей было все равно. Это потом она захотела уехать.., вместе с Ленноксом, конечно.

– Но они никуда не уехали? – спросила Сара.

– Нет. Мама и слышать об этом не желала. Мне кажется, – задумчиво добавила Кэрол, – маме Надин больше не нравится. Надин.., она ведь такая… Никто не знает, что у нее на уме. Она слишком опекает Джинни, и мама сердится на нее за это.

– Джинни – это ваша младшая сестра?

– Да. Ее полное имя Джиневра.

– Она тоже.., несчастна?

– Да как вам сказать… – Кэрол неопределенно пожала плечами. – В последнее время она какая-то странная. Я никак не пойму, в чем тут дело. Она всегда была очень болезненной и впечатлительной… Мама и теперь буквально дрожит над ней… Только ей от этого становится еще хуже. А в последнее время стала совсем уж чудная. Иногда Джимми просто… пугает меня. Она… она не всегда понимает, что делает.

– Вы показывали ее врачу?

– Нет. Надин хотела пригласить врача, но мама запретила. А у Джинни началась страшная истерика, и она кричала, что не желает видеть никаких врачей. Я… я так за нее боюсь. – Внезапно Кэрол встала. – Я пойду… Я слишком у вас засиделась. Вы так добры… Спасибо, что пригласили меня и позволили поговорить с вами. Вы, наверное, считаете, что мы очень странная семья.

– У каждого из нас свои странности, – утешила ее Сара. – Заходите ко мне еще, ладно? И брата с собой берите, если захотите…

– Ой, правда? Вы нас приглашаете?

– Приглашаю. Посекретничаем немножко. А я познакомлю вас с моим другом, доктором Жераром – это один очень славный француз.

Бледные щечки Кэрол загорелись румянцем.

– Как это было бы здорово!.. Вот только бы мама ни о чем не узнала!

Сара чуть не вспылила, но пересилила себя:

– А зачем ей узнавать? Спокойной ночи. Итак, завтра, в это же время, у меня. Хорошо?

– Еще бы! Ведь послезавтра мы, возможно, уже уедем.

– Значит, завтра надо непременно встретиться.

Кэрол вышла из комнаты и бесшумно скользнула по коридору.

Ее номер был этажом выше. Она поднялась по лестнице, открыла дверь – и в ужасе застыла на пороге… У камина в кресле сидела миссис Бойнтон, облаченная в малиновый халат.

– Ой! – невольно вскрикнула Кэрол. Черные глазки мачехи так и впились в нее.

– Где ты была, Кэрол?

– Я.., я…

– Где ты была? – В тихом дребезжащем голосе звучала почти неуловимая угроза, от которой сердце Кэрол всегда сжималось в леденящем ужасе.

– Я была в гостях у мисс Кинг… У Сары Кинг.

– У той девицы, которая пыталась вчера заговорить с Рэймондом?

– Да, мама.

– И ты намерена встречаться с ней еще?

Губы Кэрол беззвучно дрогнули, и она кивнула.

– Когда?

– Завтра вечером.

– Ты никуда не пойдешь. Поняла?

– Да, мама.

Миссис Бойнтон безуспешно попыталась выбраться из кресла. Кэрол тут же бросилась ей помогать. Тяжело опираясь на свою клюку, старуха направилась к двери. На пороге она обернулась и еще раз злобно посмотрела на съежившуюся в страхе девушку.

– У тебя с этой мисс Кинг не может и не должно быть ничего общего. Ты поняла?

– Да, мама.

– Повтори то, что я сказала.

– У меня с ней не может быть ничего общего.

– Хорошо. – Добившись своего, старуха захлопнула дверь.

Кэрол не чувствовала ни рук, ни ног. К горлу подступила тошнота. Она бросилась на постель и разрыдалась.

Только-только перед ней открылась озаренная солнцем цветущая долина, но – совсем ненадолго. Ее вновь обступили черные стены семейной тюрьмы.

Глава 8

– Можно с вами поговорить? Я постараюсь недолго.

Надин удивленно обернулась и увидела перед собой решительное загорелое личико.

– Ну разумеется. – Но, произнося эти слова, она почему-то настороженно оглянулась. Похоже было, что это уже вошло у нее в привычку.

– Меня зовут Сара Кинг, – представилась незнакомка.

– Очень приятно.

– Миссис Бойнтон, то, что я скажу, наверное, покажется вам странным. Позавчера вечером я довольно долго беседовала с вашей золовкой.

По безмятежному лицу Надин скользнула легкая тень.

– Вы говорили с Джиневрой?

– Нет, с другой вашей золовкой, с Кэрол.

Ее напряженность исчезла.

– Ах, с Кэрол… Понятно. – Надин, кажется, была довольна, но, видимо, эта новость страшно ее изумила. – Но как вам это удалось?

– Она зашла ко мне в гости.., довольно поздно, – пояснила Сара. Заметив, что тонкие, оттененные карандашиком брови Надин чуть приподнялись, она смущенно добавила:

– Вам это, конечно, кажется диковатым.

– Нет-нет.., я рада, – сказала Надин. – В самом деле. Ведь у Кэрол нет подружек, и ей не с кем даже словом перекинуться.

– Мы так славно поболтали, – Сара старательно подбирала слова, – что даже решили встретиться на следующий вечер.

– И что же?

– Кэрол не пришла.

– Вот как… – Голос Надин звучал довольно безучастно. На этом спокойном нежном лице ничего нельзя было прочесть.

– Да, – повторила Сара, – она не пришла. А вчера днем мы с ней столкнулись в холле. Я с ней заговорила, но она, ни слова не сказав, отвернулась и ускорила шаг.

– Понятно.

Наступила неловкая пауза. Сара никак не могла придумать, что бы еще сказать. Но тут заговорила сама Надин:

– Мне.., очень жаль. Кэрол довольно нервная девушка.

И вновь молчание. Тогда Сара, собравшись с духом, продолжила:

– Миссис Бойнтон, я вам не сказала: я врач. И считаю, что вашей золовке не следует.., вести столь уединенную жизнь.

Надин задумчиво смотрела на Сару.

– Ах, значит, вы доктор. Понятно. Это меняет дело.

– Вам ясно, что я имею в виду? – настойчиво допытывалась Сара.

Надин кивнула и все тем же безучастным тоном произнесла:

– Вы, конечно, абсолютно правы. Но все не так просто. Моя свекровь очень больной человек, и у нее, по-моему, развилась болезненная неприязнь к тем людям, которые пытаются, как ей кажется, вторгнуться в наш семейный круг.

– Но Кэрол взрослая девушка! – с вызовом сказала Сара.

– Вы ошибаетесь, – покачала головой Надин. – Она только с виду взрослая, а разум у нее детский. Вы не могли этого не заметить, разговаривая с ней. В критических обстоятельствах она ведет себя точь-в-точь как перепуганный ребенок.

– Так вы считаете, все дело в том, что кто-то ее напугал?

– Я полагаю, что моя свекровь настояла на том, чтобы Кэрол больше с вами не общалась.

– И Кэрол согласилась?

– А разве могло быть иначе?

Их взгляды встретились. Сара почувствовала, что они отлично поняли друг друга. Надин конечно же трезво оценивает то, что происходит у них в семье, но наверняка не решится обсуждать это с посторонним человеком.

Сара растерялась. Еще два дня назад ей казалось, что она уже наполовину выиграла битву. Она собиралась и впредь тайком встречаться с Кэрол и мало-помалу вселить в сердце девушки мятежный дух. В сердце Кэрол… И в сердце Рэймонда тоже. (Не о нем ли, если честно признаться, она пеклась больше всего?) И вот результат – в первом же раунде этого боя бесформенная туша со злобными глазками нанесла ей поражение. Кэрол даже не попыталась воспротивиться.

– Но это несправедливо! – воскликнула она с досадой.

Надин ничего не сказала в ответ. Но это ее молчание отозвалось в сердце Сары неприятным холодком. «Эта женщина, – подумалось ей, – лучше меня знает, насколько все безнадежно. Она ведь живет среди этого безумия!»

Двери лифта распахнулись, и оттуда вышла старуха Бойнтон. Одной рукой она опиралась на палку, а под локоть другой ее поддерживал Рэймонд.

Сара вздрогнула. Взгляд старой ведьмы на мгновенье задержался на ее лице, затем метнулся к лицу Надин и снова впился в нее. Девушка вполне готова была увидеть в этих сверлящих глазах неприязнь.., и даже ненависть. Но никак не злобное торжество. Сара резко отвернулась и отошла, а Надин приблизилась к свекрови.

– А вот и ты, Надин, – сказала миссис Бойнтон. – Я посижу, передохну немного, а потом поедем в город.

Невестка и Рэймонд усадили старуху в кресло с высокой спинкой, Надин села возле нее.

– С кем это ты тут беседовала, Надин?

– С мисс Кинг.

– Ах вот с кем. Эта та, что болтала позавчера с Рэймондом. Рэй, ну что же ты не идешь к своей новой приятельнице? Вон она стоит возле стола.

Губы старухи растянулись в злорадной усмешке, и она выжидающе смотрела на пасынка. Рэймонд вспыхнул. Потом отвернулся и что-то тихо про себя пробормотал.

– Что ты сказал, сынок?

– Я не хочу с ней разговаривать.

– Я так и думала. Ты не станешь с ней говорить! Даже если тебе очень хочется, все равно не станешь! То-то! – Она вдруг закашлялась, в ее груди что-то засвистело. – Я в восторге от нашего путешествия, Надин. Ни на что бы не променяла такое удовольствие.

– В самом деле? – бесстрастно спросила Надин.

– Рэй!

– Да, мама?

– Принеси-ка мне лист почтовой бумаги – вон с того стола в углу.

Рэй покорно направился к столу, у которого стояла Сара Надин подняла голову. Но смотрела она не на Рэймонда, а на старуху. Миссис Бойнтон даже наклонилась вперед, следя за юношей; ноздри ее раздувались в приятном предвкушении. Вот Рэй подошел совсем близко к Саре. Девушка повернула к нему голову, и во взгляде ее вспыхнула надежда, но тут же погасла – Рэй торопливо достал из ящика листок и отправился назад.

Мелкие бисеринки пота блестели у него на лбу, лицо было мертвенно-бледным.

– О-ох, – довольно проворковала миссис Бойнтон и тут почувствовала на себе пытливый взгляд Надин. В глазах старухи сразу отразилась злоба.

– Я все утро не вижу мистера Коупа. Куда он делся? – спросила она.

Надин опустила веки.

– Право, не знаю, – произнесла она своим безмятежным голосом. – Я тоже сегодня его не видела.

– Он мне нравится, – сказала миссис Бойнтон. – И даже очень. Нам надо почаще с ним видеться. Ты ведь будешь довольна, верно?

– Да, – ответила Надин, – мне он тоже очень нравится.

– Что это с Ленноксом? Он в последнее время какой-то квелый. Вы часом не поссорились?

– Да нет. С чего бы нам ссориться?

– Я просто спросила. Между мужем и женой случаются раздоры. Может, вам следовало бы пожить отдельно от нас?

Надин промолчала.

– Что ж ты не отвечаешь? Ты бы хотела?

Надин, улыбнувшись, покачала головой:

– Главное – этого не хотите вы, мама.

Старуха заморгала и, задыхаясь от злобы, выпалила:

– Ты всегда была против меня!

– Мне очень жаль, что вы так считаете, – ровным голосом ответила невестка.

Морщинистые пальцы крепче стиснули рукоять трости. Лицо старухи заметно покраснело. И уже совсем другим тоном она попросила:

– Я забыла свои капли. Поди принеси, Надин.

– Да, конечно.

Надин встала и направилась к лифту. Миссис Бойнтон пристально глядела ей вслед. Рэймонд с понурым видом сидел рядом с ней на стуле, в глазах его отражались безысходность и страдание.

Выйдя из лифта, Надин пошла по коридору. Вот их номер. Леннокс сидел у окна с книгой в руках, но, похоже, не читал ее.

– Привет, Надин, – сказал он, вставая.

– Я пришла за каплями. Твоя мама забыла их.

Она прошла в спальню миссис Бойнтон и, взяв пузырек с лекарством, аккуратно накапала в мензурку нужную дозу, потом долила водой. Возвращаясь назад, она остановилась:

– Леннокс!

Но он будто не слышал, словно ее оклик добирался до его ушей каким-то долгим, окольным путем.

– Ой, прости, – наконец пробормотал он. – Ты что-то хотела мне сказать?

Надин осторожно поставила на стол мензурку и подошла к мужу.

– Леннокс, посмотри, какое солнце. Как все радуются… Мы тоже могли бы быть там, в гуще жизни, а не глазеть на нее из окна.

Леннокс опять ответил не сразу:

– Я не понял… Тебе хочется пойти прогуляться?

– Да, да, я хочу уйти, – страстно проговорила Надин, – вместе с тобой – туда, где светит солнце, туда, где жизнь… Я там хочу жить – вдвоем с тобою.

Он отпрянул, вжавшись в спинку стула.

– Надин, милая… Ну зачем ты опять об этом…

– Затем… Я хочу, чтобы мы начали самостоятельную жизнь.

– Это невозможно. У нас нет денег.

– Заработаем.

– Как? Что мы умеем? Я ничему не учился. Тысячи людей.., знающих, квалифицированных.., не могут найти сейчас работу. Нет, у нас ничего не получится!

– Я буду работать за двоих.

– Милая, это невозможно – ты ведь даже не закончила свои курсы медсестер.

– Невозможно жить так, как мы с тобой сейчас живем.

– Ну что ты говоришь! Мама так к нам добра. Мы абсолютно ни в чем не нуждаемся…

– Ни в чем, кроме свободы! Леннокс, давай уедем… Сегодня же.

– Ты, по-моему, сошла с ума.

– Ничего подобного, я-то как раз в здравом уме. Я хочу жить на воле, при ярком свете солнца, который нарочно закрывает от нас эта фурия. Ей нравится нас мучить.

– Мама действительно несколько деспотична.

– Твоя мать – сумасшедшая! Пойми ты наконец!

– Это не правда, – мягко возразил он. – У нее ясная голова, и, уверяю тебя, она даст фору любому бизнесмену.

– Об этом я не говорю…

– Не надо горячиться, Надин, она ведь не будет жить вечно. Она стара, и у нее прескверное здоровье. После ее смерти отцовские деньги достанутся нам, каждому своя доля. Ты же помнишь, она читала нам завещание…

– К тому времени, когда она умрет, – ответила Надин, – будет уже слишком поздно.

– Поздно что?

– Стать счастливыми.

– Слишком поздно, чтобы стать счастливыми, – задумчиво пробормотал Леннокс. Он внезапно вздрогнул. Надин положила ему на плечо руку.

– Леннокс, я люблю тебя. Я борюсь за тебя с твоей матерью. На чьей ты стороне – на ее или на моей?

– На твоей.., конечно, на твоей!

– Тогда сделай то, о чем я тебя прошу.

– Нет, это невозможно!

– Ну почему невозможно! Подумай, Леннокс, у нас ведь будут дети…

– Мама тоже хочет, чтобы у нее были внуки. Она говорила мне…

– Знаю, что хочет, но я не желаю, чтобы моих детей тоже прятали от солнца, держали взаперти, как вас. Тебе твоя мать способна вбить в голову что угодно, но со мной этот номер не пройдет.

– Ты временами очень ее сердишь, – пробормотал Леннокс. – Это неразумно, поверь.

– Я знаю, что ее злит. Никак не смирится с тем, что я не поддаюсь ей, что предпочитаю иметь свое собственное мнение.

– Однако ты всегда так замечательно держишься с ней: столько терпения, внимания. Ты просто чудесная. Да. И слишком для меня хороша. Я понял это сразу, в первую же нашу встречу. Когда ты согласилась выйти за меня, я испугался.., испугался, что все это мне только снится.

– Мне не надо было выходить за тебя замуж. Это была ошибка, – спокойно сказала Надин.

– Да, конечно, ошибка, – уныло повторил Леннокс.

– Ты меня не понял… Просто, если бы я уехала тогда от вас и позвала бы тебя с собой, ты бы последовал за мной, я уверена. Но тогда я еще не понимала, что собой представляет твоя мать. – Помолчав, Надин произнесла:

– Так ты отказываешься со мной ехать? Что ж, заставить я тебя не могу Но я – свободный человек! Я.., я все-таки уеду.

Он с недоверием посмотрел на нее.

– Но ты.., ты.., не можешь этого сделать. – Теперь он говорил очень быстро, словно стряхнул с себя какую-то сонную одурь. – Мама.., мама и слушать тебя не станет. Ей меня не остановить.

– Но у тебя нет денег.

– Заработаю, одолжу, у кого-нибудь попрошу.., украду, наконец. Пойми, Леннокс, твоя мать мною не распоряжается. Захочу – останусь, захочу – уеду! Я и так слишком долго терпела… С меня хватит.

– Надин, ты не можешь бросить меня.., не можешь…

Она задумчиво смотрела на него.

– Не покидай меня, Надин, – умолял он, как ребенок. Она отвернулась, чтобы Леннокс не увидел боль в ее глазах. Потом опустилась рядом с ним на колени:

– Тогда едем вместе. Едем! Ты сможешь. Поверь, ты все сможешь, надо только очень захотеть.

Он отпрянул от нее.

– Нет, я не могу. Не могу, пойми же. Я… О Боже, помоги мне… Я боюсь…

Глава 9

В туристическом агентстве доктор Жерар встретил Сару Кинг.

– О, это вы? – обрадовалась она. – Доброе утро. Вот, собираюсь в Петру. И слышала, что вы тоже все-таки едете туда.

– Да, оказалось, что успеваю.

– Чудесно!

– Интересно, большая у нас группа?

– Говорят, только мы с вами и еще две дамы. Как раз на один автомобиль.

– Замечательно, – одобрил Жерар и занялся оформлением бумаг на поездку.

Через несколько минут они вместе с Сарой вышли на улицу. День был солнечный, но холодноватый.

– Что новенького слышно о наших друзьях Бойнтонах? – спросил доктор. – Меня три дня не было – ездил в Вифлеем, в Назарет, ну и так далее…

Сара неохотно рассказала ему о своей попытке наладить с ними контакт.

– В общем, у меня ничего не вышло, – закончила она. – А сегодня они уезжают.

– И куда же?

– Понятия не имею. – И с досадой добавила:

– Знаете, я потом чувствовала себя полной идиоткой!

– Почему же?

– Да потому что позволила себе вмешаться в чужую жизнь.

– Ну, на это можно взглянуть иначе, – пожал плечами Жерар.

– На что именно – вмешиваться или не вмешиваться?

– Да.

– Ну а вы лично как на это смотрите?

В глазах профессора вспыхнул веселый огонек.

– Вас интересует, нет ли у меня обыкновения вмешиваться в чьи-то дела? Откровенно говоря – нет.

– Значит, по-вашему, я не должна была…

– О, вы не так меня поняли, – решительно возразил Жерар. – Тут сложно сказать что-то определенное. Следует ли человеку, случайно увидевшему, что совершается зло, пытаться это зло исправить? Его вмешательство может оказаться благотворным.., а может и усугубить положение! Здесь нет ни правил, ни законов. У кого-то просто талант изменять ситуацию к лучшему – у них все выходит хорошо. Другие делают это неловко, им действительно лучше не вмешиваться. Надо сказать, тут очень важен и возраст. Молодым идеалистам, вдохновленным своими убеждениями, свойственно бесстрашие – они чрезвычайно чтут всякие теоретические выкладки и еще не познали на собственном опыте, что факты часто опровергают самые совершенные теории. Если вы верите в свои силы и в свою правоту, вы почти наверняка добьетесь успеха. Но по чистой случайности вы можете нанести и немалый вред. Ну а люди средних лет, уже познавшие жизнь, довольно скептически относятся к попыткам одолеть зло, полагая, что благие намерения могут еще более все осложнить, и предпочитают не вмешиваться. Итак – пылкая молодежь может и помочь и навредить, а благоразумная зрелость не делает ни того, ни другого!

– Не очень-то вы меня обнадежили, – огорченно сказала Сара.

– Как я могу вас обнадежить? Проблема – ваша, вам ее и решать. Вам, а не мне.

– То есть сами вы не хотите помочь этим несчастным?

– Нет. Поскольку у меня нет ни малейших шансов на успех.

– И у меня, соответственно, – тоже?

– У вас – есть.

– Почему?

– У вас передо мной два преимущества. Ваша молодость и ваш пол.

– Пол? А, понятно.

– О чем бы мы ни рассуждали, мы рано или поздно упираемся в вопросы пола. С девушкой вы потерпели неудачу. Но из этого отнюдь не следует, что и с ее братом вам не повезет. Из вашей беседы с Кэрол можно понять, чего опасается миссис Бойнтон. Ее старший сын уже как-то решился на бунт. Он без спросу отправился на танцы. Вполне естественное желание завести себе подружку пересилило страх перед грозной мачехой. Впрочем, старуха знала, что зов плоти одолеть невозможно. (Ей наверняка довелось видеть немало тому подтверждений – при ее-то тюремном опыте.) Она вышла из положения весьма ловко – пригласила в дом хорошенькую девушку, не имевшую ни пенни за душой, и всячески старалась устроить их брак. В результате она приобрела еще одну рабыню.

– Молодая миссис Бойнтон совсем не рабыня, – возразила Сара.

– Да, наверное, вы правы, – согласился Жерар. – В этой кроткой, уступчивой девушке старая хищница не разглядела сильный характер. А Надин была в то время так молода и неопытна, что в свою очередь не сумела понять, что в этой семье происходит. Сейчас-то она уже все поняла, но, увы, слишком поздно.

– Вы полагаете, она уже ни на что не надеется?

Доктор в сомнении покачал головой.

– Как знать… Возможно, она сумеет как-нибудь использовать свою дружбу с мистером Коупом. Мужчина – тварь ревнивая, а ревность – великая сила. Леннокса Бойнтона еще можно расшевелить.

– И вы считаете, – Сара старалась говорить сухим и деловитым тоном, – вы считаете, что я могла бы помочь Рэймонду?

– Да.

Девушка вздохнула.

– Я могла бы попытаться… Впрочем, сейчас все равно уже поздно. И потом.., не нравится мне все это.

В глазах Жерара снова зажглась веселая искорка.

– Это потому что вы англичанка. Вы, англичане, все, что имеет отношение к сексу, считаете «не совсем приличным».

Возмущенный взгляд Сары не произвел на него никакого впечатления.

– Да, да. Я знаю, вы очень современная девушка и запросто употребляете в разговоре весьма смелые выражения. Я знаю, вы настоящий профессионал и лишены предрассудков. Tout de meme[28]28
  И все же (фр.)


[Закрыть] я повторяю: хотя вы научились не краснеть, вы такая же типичная, застенчивая английская мисс, какими были ваша мать и ваша бабушка.

– Ничего подобного!

Однако доктор Жерар, смеясь одними глазами, невозмутимо добавил:

– И эта ваша английская стыдливость делает вас совершенно восхитительной.

Сара не знала, что и сказать… Жерар поспешно приподнял шляпу.

– Я удаляюсь, – сказал он, – пока вы не начали выкладывать все, что вы обо мне думаете. – И торопливо скрылся в дверях отеля.

Сара медленно двинулась следом.

У дверей отеля царила ужасная суматоха. Несколько груженных багажом машин должны были отбыть с минуты на минуту. Возле одной из них стояли Леннокс, Надин и мистер Коуп, по-видимому наблюдавшие за погрузкой. Толстяк драгоман что-то говорил Кэрол, но так при этом тараторил, что понять его было невозможно.

Сара, демонстративно отвернувшись, прошла мимо и вошла в холл. Миссис Бойнтон, облаченная в теплое пальто, восседала на стуле в ожидании автомобиля. Сара пристально на нее взглянула, но почему-то не почувствовала прежнего отвращения.

Эта фурия, казавшаяся ей воплощением зла и коварства, сейчас, Бог ее знает почему, выглядела обыкновенной немощной и убогой старушенцией. Обладать такой жаждой власти, таким стремлением все и вся подавлять – и довольствоваться домашними дрязгами и мелочным издевательством над своим семейством! Ах, если бы ее дети могли увидеть ее такой, какой видела ее сейчас Сара, – глупой, злобной, изображающей из себя невесть кого старухой. Жалкое зрелище!

Повинуясь неожиданному порыву, Сара подошла к ней.

– До свиданья, миссис Бойнтон, – сказала она. – Я желаю вам приятного путешествия.

Старуха подняла на нее взгляд. Трудно сказать, чего там было больше – ядовитой злобы или возмущения.

– Вам очень хотелось меня оскорбить, – продолжала Сара («Боже, я сошла с ума! – мелькнуло у нее в голове. – Зачем я все это говорю!»). – Вы запретили своим детям общаться со мной. Но это же глупо, неужели вы сами не понимаете? Вы ведете себя как малое дитя. Вам нравится изображать какое-то чудовище, а на самом деле вы просто жалки – и смешны. На вашем месте я прекратила бы этот нелепый спектакль. Представляю, как вы сейчас меня ненавидите… Но, честное слово, я желаю вам добра и надеюсь, что хоть часть моих слов не пропадет даром. У вас еще есть время порадоваться жизни. Быть приветливой и доброй – это так приятно. Попробуйте – у вас наверняка получится.

Миссис Бойнтон буквально окаменела. Собравшись с силами, она облизала пересохшие губы… Однако ей по-прежнему не удавалось выговорить ни слова.

– Ну, смелее, – подбадривала ее Сара. – Говорите же! То, что вы мне скажете, – абсолютно не важно. Лучше подумайте над тем, что сказала вам я.

Старуха наконец обрела дар речи. Ее почти не было слышно, и все же ее хриплый голос проникал в самое сердце. При этом она почему-то смотрела мимо Сары. Тяжелый завораживающий взгляд, взгляд василиска[29]29
  Василиск – мифическое чудовище с туловищем петуха и хвостом змеи, убивающее своим взглядом все живое.


[Закрыть], был устремлен в никуда, будто ей явился чей-то призрак…

– Я никогда ничего не забываю. Запомните это. Я никогда не забываю ничего – ни поступка, ни имени, ни лица!

В этих словах вроде бы не было ничего особенного, но произнесены они были с такой злобой, что Сара невольно отступила назад. И тут миссис Бойнтон расхохоталась – жутким, леденящим душу смехом.

– Несчастное существо, – пожав плечами, обронила на прощание Сара и ушла.

У лифта она чуть не налетела на Рэймонда. И, вновь повинуясь какому-то непонятному порыву, выпалила:

– Всего хорошего. Надеюсь, ваша поездка будет удачной. Может, еще когда-нибудь встретимся. – И, открыто улыбнувшись ему, Сара поспешила прочь.

Рэймонд замер на месте. Он был так потрясен этой встречей, что пытавшийся выйти из лифта маленький человечек с огромными усами был вынужден несколько раз сказать ему: «Pardon».

Наконец юноша пришел в себя и уступил ему дорогу.

– Извините, Бога ради, – сказал он. – Я… задумался.

К нему подбежала Кэрол.

– Рэй, сходи за Джинни, ладно? Она опять зачем-то пошла в свою комнату, а нам уже пора уезжать.

– Да, конечно. Я скажу ей, чтобы немедленно спускалась. – И Рэймонд снова вошел в лифт.

Эркюль Пуаро посмотрел ему вслед, приподняв брови и чуть наклонив голову – будто к чему-то прислушивался. Затем он кивнул, будто в чем-то окончательно убедился. Проходя через комнату для отдыха, он очень внимательно посмотрел на Кэрол, уже сидевшую рядом с мачехой, и подозвал метрдотеля.

– Pardon, не могли бы вы сказать мне, что это за люди?

– Их фамилия – Бойнтон, мосье. Они американцы.

– Благодарю вас, – сказал Пуаро.

Тем временем на третьем этаже доктор Жерар, идя к себе в номер, встретил Рэймонда и Джиневру Бойнтон, направлявшихся к лифту.

Однако в тот момент, когда они должны были в него войти, Джиневра вдруг сказала:

– Одну минутку, Рэй. Я сейчас.

Она опрометью бросилась назад по коридору и, свернув за угол, почти нагнала Жерара.

– Извините… Мне очень нужно с вами поговорить!

Доктор изумленно обернулся.

Девушка подскочила к нему и схватила за руку.

– Меня увозят отсюда! Меня, по-моему, хотят убить… Знаете, на самом деле я ведь совсем не из их семьи. И моя настоящая фамилия не Бойнтон… – Она говорила точно в бреду, слова наскакивали друг на дружку. – Открою вам секрет. Я… принадлежу к королевскому роду! Я наследница престола. И поэтому меня окружают враги. Они пытались меня отравить… О, чего только они не делали! Помогите мне убежать.., спрятаться… – Она внезапно умолкла.