Текст книги "Партнеры по преступлению"

Автор книги: Агата Кристи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Избавиться от короля

Тянулась дождливая серая среда. Настроение в «Международном детективном агентстве» было соответствующее. Таппенс безвольно выронила из рук последний номер «Дэйли лидер».

– Знаешь, о чем я подумала, Томми?

– Боюсь, это даже неизвестно самому Господу, – отозвался ее муж. – Ты думаешь о таком количестве вещей, причем одновременно, что…

– Думаю, самое время нам снова отправиться на танцы.

Томми поспешно поднял «Дэйли лидер».

– А наше объявление неплохо смотрится, – заметил он, склоняя голову набок. – «Непревзойденные детективы Бланта». Ты хоть понимаешь, Таппенс, что непревзойденные детективы Бланта – это ты и только ты. Большая честь, как сказал бы Шалтай-Болтай[16]16
  Шалтай-Болтай – человек-яйцо, герой детского стишка из «Стихов матушки Гусыни», персонаж книги английского писателя Льюиса Кэрролла «Алиса в Зазеркалье».


[Закрыть].

– Я говорила о танцах.

– Забавная все-таки штука с этими газетами. Интересно, замечала ты когда-нибудь? Посмотри на эти три выпуска «Дэйли лидер». Можешь сказать, чем они отличаются?

Таппенс с зарождающимся интересом взглянула.

– Слишком просто, – пренебрежительно заявила она. – Одна – сегодняшняя, другая – вчерашняя, а третья вообще за понедельник.

– Блестяще, мой дорогой Ватсон! Но я не об этом. Посмотри на заголовок. Сравни все три. Видишь какое-нибудь отличие?

– Не вижу, – проворчала Таппенс. – Мало того, я абсолютно уверена, что его и нет.

Томми вздохнул и сомкнул кончики пальцев в манере Шерлока Холмса.

– Вот так. И это при том, что ты читаешь газеты не меньше, а если по совести, то даже больше меня. И однако, я заметил, а ты нет. Если ты посмотришь на сегодняшний номер «Дэйли лидер», то увидишь, что в самом центре дужки буквы «Д» есть маленькая белая точка, и такая же – в букве «л». Но во вчерашнем номере такие точки стоят совсем иначе. Их сразу две в букве «л» в слове «лидер». А в позавчерашнем номере тоже две точки стоят в букве «Д» слова «Дэйли». В сущности, точка – или точки – каждый день находятся на новом месте.

– Почему? – удивилась Таппенс.

– Какой-то журналистский фокус.

– Другими словами, ты не знаешь и даже не догадываешься.

– Скажу только, что подобная практика распространена во всех газетах.

– Ну до чего умен, – сказала Таппенс. – Особенно когда нужно заговорить кому-нибудь зубы. Вернемся к нашим баранам.

– Это к каким же?

– А к маскараду в «Три Артс».

Томми застонал.

– О нет, Таппенс. Только не это. Я недостаточно молод для таких штук. Правда, недостаточно.

– Когда я была хорошенькой маленькой девочкой, меня воспитывали в убеждении, что мужчины, и в особенности мужья, – это распутные существа, которые вечно пьют, танцуют и не ложатся спать до самого рассвета. Чтобы держать их дома, нужна исключительно красивая и умная жена. Какая иллюзия! Все мои замужние подружки обожают танцевать и веселиться и вечно жалуются, что мужья, возвращаясь с работы, спешат влезть в домашние шлепанцы и отправляются спать в половине десятого. А ты так хорошо танцуешь, Томми, милый.

– Уж очень приторно, Таппенс!

– В сущности, – добавила та, – я хотела пойти туда не только развлечения ради. Меня заинтересовало одно объявление.

Она снова взяла «Дэйли лидер» и прочла вслух:

«Иду с трех червей. 12 взяток. Туз пик. Нужно избавиться от короля».

– Довольно дорогой способ учиться бриджу, – решил Томми.

– Не будь ослом. Бридж тут ни при чем. Понимаешь, в «Туз Пик» я обедала вчера с подружкой. Это такой маленький забавный подвальчик в Челси. Подружка сказала, что на всех этих больших шоу вошло в моду заглядывать туда в течение вечера перекусить яичницей с беконом и гренками с сыром – богема всегда так питается. Там еще такие закрытые кабинки по кругу… Весьма подозрительное местечко, я тебе доложу.

– И ты думаешь…

– Тройка червей означает бал в «Три Артс», завтра вечером. Двенадцать взяток – это полночь, а туз пик – это «Туз Пик».

– А как насчет необходимости избавиться от короля?

– Вот это, я думаю, нам и предстоит выяснить.

– Не буду даже и говорить, что ты можешь просто ошибаться, – великодушно сказал Томми, – но я не вполне понимаю, чего тебе так неймется влезть в любовные дела совершенно посторонних людей?

– Да не буду я влезать. Все, что я предлагаю – всего лишь интересный эксперимент в области работы детективов. Нам просто необходима практика.

– Бизнес, сейчас, конечно, не слишком оживленный, – признал Томми, – но все равно, Таппенс, тебе просто охота потанцевать на маскараде в «Три Артс». И нечего мне зубы заговаривать!

Таппенс откровенно расхохоталась.

– Ну, будь человеком, а, Томми? Забудь про свои ужасные тридцать два года и седой волос в левой брови.

– Никогда не умел отказать женщине, – проворчал ее муж. – Мне что, нужно будет выставлять себя дураком в каком-нибудь маскарадном костюме?

– Обязательно Но можешь предоставить все мне. У меня есть блестящая идея.

Томми недоверчиво покосился на Таппенс. Он уже очень давно питал глубочайшую подозрительность к блестящим идеям жены.

Когда на следующий вечер он вернулся домой, из спальни вылетела сияющая Таппенс.

– Он прибыл, – объявила она.

– Кто?

– Костюм. Пойди посмотри.

Томми поплелся за женой. На постели была разложена полная экипировка пожарника. Вплоть до сияющего шлема.

– Бог ты мой! – простонал Томми. – Меня что, приняли в пожарную команду Уэмбли?

– Мимо. Попробуй еще разок, – предложила Таппенс. – Ты просто не проникся. Используй свои маленькие серые клеточки, mon ami. Ну же, Ватсон, блесните. Да не будь таким тупым, Томми!

– Погоди минуту, – протянул тот. – Кажется, я начинаю понимать. Здесь кроется какой-то темный умысел. Что собираешься надеть ты?

– Твой старый костюм, американскую шляпу и какие-нибудь роговые очки.

– Грубовато, – заметил Томми, – но суть я схватил: Маккарти инкогнито. А я, стало быть, Риордан[17]17
  Тимоти Маккарти и Денни Риордан – герои детективных романов Изабел Острандер (1885—1924).


[Закрыть].

– Вот именно. Я подумала, нам нужно практиковать не только английскую детективную методику, но и американскую тоже. И хоть разочек я побуду звездой, а ты скромным помощником.

– Не забывай, – внушительно заметил Томми, – что именно какое-нибудь невинное замечание Денни всегда наталкивает Маккарти на правильный след.

Таппенс только рассмеялась. У нее было отличное настроение.

Вечер выдался на славу. Столпотворение, музыка и фантастические наряды – все для того, чтобы юные парочки наслаждались жизнью и друг другом. Томми даже забыл о роли скучающего мужа, вытащенного из дому против своей воли.

Без десяти минут двенадцать они отправились на машине в славное – или бесславное – местечко «Туз Пик». Как и говорила Таппенс, это оказалось подвальное помещение, убогое и невзрачное с виду, но тем не менее битком набитое парочками в маскарадных костюмах. По стенам жались закрытые кабинки, одну из которых Томми с Таппенс и оккупировали, нарочно прикрыв дверь не до конца, чтобы наблюдать за происходящим снаружи.

– Интересно, кто из них? – сказала Таппенс. – Я имею в виду, которые наши? Как насчет вон той Коломбины с красным Мефистофелем?

– Я больше склоняюсь к злобному мандарину и даме, называющей себя эсминцем – хотя по мне, она больше смахивает на баржу.

– Ну до чего остроумен! – ухмыльнулась Таппенс. – И все с какой-то капли спиртного! Смотри, какая дама червей вошла! Очень недурной костюм, кстати.

Упомянутая дама, сопровождаемая «джентльменом одетым в газету» из «Алисы в Зазеркалье», заняла соседнюю кабинку. Оба они, как и большинство посетителей подвала, были в масках.

– Уверена, это самая настоящая обитель порока, – восторгалась Таппенс. – Скандал просто витает в воздухе. И до чего же все шумят!

Из соседней будки послышался как будто протестующий крик женщины, тут же заглушенный громким мужским смехом. Впрочем, здесь смеялись и пели все. Пронзительные женские голоса взвивались над низким гудением их кавалеров.

– Как насчет той пастушки? – предложил Томми. – Вон той, с нелепым французом. Может, это они?

– Ими могут оказаться кто угодно, – признала Таппенс. – Впрочем, какая разница? Нам хорошо тут, и это главное.

– Мне было бы еще лучше в другом костюме, – проворчал Томми. – Ты не представляешь, как в нем жарко.

– Да развеселись же! Ты отлично смотришься.

– Это, конечно, радует, – отозвался Томми, – тем более, что о тебе этого не скажешь. В жизни не видывал более забавного мелкого чучела.

– Эй, Денни, повежливее, сынок. Смотри-ка, джентльмен одетый в газету оставил свою даму одну. Куда это он собрался, как думаешь?

– Пошел поторопить официантов с выпивкой. Я бы, кстати, тоже не отказался.

– Что-то он долго, – сказала Таппенс, когда прошли четыре, а затем и пять минут. – Ты не будешь считать меня полной идиоткой, если…

Она вскочила.

– Считай меня кем хочешь, но я иду в соседнюю кабинку.

– Послушай, Таппенс, нельзя же…

– Я чувствую: здесь что-то не так. Я точно знаю. Даже не пытайся меня остановить.

Она поспешно выскользнула наружу, и Томми выбрался следом. Двери соседней кабинки были закрыты. Таппенс распахнула их и вошла. Томми не отставал от нее.

Девушка, одетая дамой червей, сидела в самом углу, неловко привалившись к стене. Глаза ее смотрели сквозь прорези маски прямо на вошедших, но она даже не пошевелилась. Ее платье было красиво расчерчено красным и белым узором, только слева он казался размытым. Красного там было куда больше, чем нужно.

Вскрикнув, Таппенс рванулась вперед, и Томми наконец тоже разглядел инкрустированную рукоять кинжала прямо под сердцем девушки. Таппенс упала рядом с ней на колени.

– Быстро, Томми, она еще жива. Найди управляющего, пусть немедленно вызовет врача.

– Хорошо. Постарайся не дотрагиваться до рукоятки, Таппенс.

– Я осторожно. Давай быстрее.

Томми выбежал, прикрыв за собой дверь. Таппенс осторожно подложила руку под спину девушке. Та сделала слабое движение, и Таппенс поняла, что она хотела бы снять маску. Бережно распустив завязки и сняв ее, она увидела нежное, как цветок, лицо и огромные глаза, наполненные ужасом, болью и недоумением.

– Господи, – тихо произнесла Таппенс. – Ты можешь говорить, милая? Скажи мне, если можешь, кто это сделал?

Глаза девушки старались сфокусироваться на лице Таппенс. Дыхание ее прерывалось – глубокие замирающие вдохи умирающего сердца, – но глаза смотрели прямо на Таппенс. Потом губы чуть приоткрылись.

– Это сделал… Бинго, – с трудом выдохнула она.

Потом ее тело обмякло – казалось, она тихо прикорнула на плече у Таппенс.

Вошел Томми с двумя мужчинами. Более крупный из них, при одном взгляде на которого было ясно, что это врач, уверенно двинулся к девушке.

Таппенс осторожно освободилась от груза на своем плече.

– Боюсь, она умерла. – Ее голос сорвался. Доктор быстро обследовал тело.

– Да, – подтвердил он. – Здесь уже ничего не сделаешь. Лучше оставить все как есть до прихода полиции. Как это случилось?

Таппенс довольно сбивчиво объяснила, умолчав о причинах, побудивших ее зайти в кабинку.

– Интересно, – проговорил доктор. – И вы ничего не слышали?

– Я слышала, как она вскрикнула, но мужчина тут же рассмеялся, и мне, естественно, в голову не могло прийти…

– Естественно, не могло, – согласился доктор. – И мужчина, вы говорите, был в маске? Так что узнать его вы не сможете?

– Боюсь, нет. А ты, Томми?

– Нет. Но ведь есть еще костюм.

– Что ж, сначала нужно будет произвести опознание этой бедняжки, – сказал доктор. – После чего, думаю, полиция быстро доберется до сути. Вряд ли это сложный случай. А вот как раз и они.

Джентльмен, одетый в газету

Было уже больше трех, когда Томми с Таппенс, уставшие и расстроенные, добрались домой. Еще несколько часов понадобилось, чтобы Таппенс наконец смогла уснуть. Она ворочалась с боку на бок, не в силах забыть похожее на цветок лицо с полными ужаса глазами.

Сквозь ставни уже пробивались первые солнечные лучи, когда Таппенс забылась тяжелым сном без сновидений.

День был в самом разгаре, когда она проснулась оттого, что Томми, давно уже вставший и одетый, осторожно тряс ее за плечо, склонившись над кроватью.

– Просыпайся, старушка. Здесь инспектор Мэрриот и еще кое-кто. Они хотят тебя видеть.

– А сколько сейчас?

– Уже одиннадцать. Сейчас попрошу Алису принести тебе чаю.

– Да, пожалуйста. И скажи инспектору, что я выйду через десять минут.

Четверть часа спустя Таппенс поспешно вошла в гостиную. Инспектор Мэрриот, восседающий там с крайне официальным и торжественным видом, встал поздороваться.

– Доброе утро, миссис Бирсфорд. Это сэр Артур Мэривейл.

Таппенс пожала руку высокому худощавому мужчине с усталыми глазами и проседью в ухоженной шевелюре.

– Мы по поводу вчерашнего печального происшествия, – начал инспектор Мэрриот. – Я хочу, чтобы сэр Артур сам услышал то, что вы мне вчера рассказывали: что сказала покойная перед смертью. Мне было очень нелегко убедить сэра Артура.

– Я не могу поверить, – сказал гость, – и никогда не поверю, что Бинго Хэйл способен причинить хоть какой-то вред Вере.

– Мы несколько продвинулись за это время, миссис Бирсфорд, – пояснил инспектор Мэрриот. – Прежде всего, нам удалось установить личность погибшей. Это леди Мэривейл. Мы связались с сэром Артуром, и он тут же опознал ее. Нечего и говорить, каким страшным шоком это для него оказалось. Следующим вопросом было, знает ли он кого-нибудь по имени Бинго.

– Вы должны понять, миссис Бирсфорд, – вмешался сэр Артур, – что капитан Хэйл – Бинго Хэйл для знакомых – мой ближайший друг. Собственно, он и живет у нас. Он был в моем доме, когда сегодня утром пришли его арестовать. Я просто уверен, что вы ошиблись, – моя жена произнесла какое-то другое имя.

– Ошибки быть не может, – мягко возразила Таппенс. – Она сказала: «Это сделал Бинго».

– Видите, сэр Артур, – пожал плечами Мэрриот.

Несчастный сэр Артур рухнул в кресло и закрыл лицо ладонями.

– Невероятно. Зачем ему это? О, я понимаю вашу мысль, инспектор. Вы думаете, что Хэйл был любовником моей жены… Но даже если и так – а я ни на секунду не допускаю подобной мысли, – даже если так, зачем убивать?

Инспектор Мэрриот кашлянул.

– Мне не очень приятно говорить об этом, сэр, но последнее время капитан уделял значительное внимание некой особе – юной американке весьма значительного достатка. Если бы леди Мэривейл захотела, она могла бы расстроить свадьбу.

– Это оскорбительно, инспектор!

Сэр Артур в бешенстве вскочил на ноги, но инспектор устало отмахнулся.

– Хорошо, хорошо. Приношу свои извинения, сэр Артур. Так вы говорите, что собирались идти на бал вместе с капитаном Хэйлом. Ваша жена уехала в это время в гости, и вы представления не имели, что она тоже будет на балу. Так?

– Ни малейшего.

– Покажите ему, пожалуйста, объявление, о котором вы мне рассказывали, миссис Бирсфорд.

Таппенс нашла газету.

– Мне это кажется очевидным, – начал инспектор Мэрриот. – Объявление разместил в газете капитан Хэйл с расчетом, что его увидит ваша жена. О встрече они договорились заранее. Но, поскольку вы неожиданно решили идти тоже, необходимо было предупредить ее. Это объясняет фразу «Нужно избавиться от короля». Тогда как вы заказали себе костюм в театральной фирме в самый последний момент, капитан Хэйл подготовил свой заранее. Он пришел на бал как Джентльмен одетый в газету. А знаете, сэр Артур, что мы обнаружили зажатым в руке вашей жены? Обрывок газеты. Мои люди получили приказ забрать из вашего дома не только капитана Хэйла, но и его маскарадный костюм. Он будет ждать меня в участке, когда я вернусь туда. И если я обнаружу, что в нем не хватает того самого фрагмента, – что ж, тогда дело можно считать закрытым.

– Вы не обнаружите его, – сказал сэр Артур. – Я знаю Бинго Хэйла.

И, извинившись перед за доставленное беспокойство, гости откланялись Вечером того же дня в доме Бирсфордов еще раз прозвучал дверной звонок и, к некоторому их удивлению, на пороге снова появился инспектор Мэрриот.

– Я подумал, что непревзойденным сыщикам Бланта интересно будет узнать последние новости, – сказал он, пряча улыбку.

– Будет, – согласился Томми. – Хотите выпить?

Он гостеприимно установил возле инспектора все необходимое.

– Дело абсолютно ясное, – проговорил последний через несколько минут. – Кинжал принадлежал самой убитой леди. Очевидно, расчет был на то, чтобы представить все как самоубийство, и только благодаря тому, что вы подоспели вовремя, это не сработало. Мы также обнаружили множество писем… Нет никаких сомнений, что у леди Мэривейл был роман с капитаном, о чем сэр Артур не подозревал. И наконец, мы обнаружили последнее звено…

– Какое? – резко спросила Таппенс.

– Последнее звено в цепочке, обрывок «Дэйли лидер». Он был оторван от маскарадного костюма капитана Хэйла – соответствие полное. Да, дело абсолютно ясное. Кстати, я занес вам фотографии этих двух улик – подумал, вам будет интересно. Нечасто встретишь такое абсолютно ясное дело.

– Томми, – сказала Таппенс, когда ее муж, проводив инспектора, вернулся в комнату. – Как ты думаешь, почему он все время повторял, что дело абсолютно ясное?

– Не знаю. Может, это тешит его тщеславие?

– А вот и нет. Он пытался нас расшевелить. Ну, например, мясники, они ведь кое-что знают о мясе, правда?

– Ну да, в общем, но что…

– И точно так же садовники знают все о цветах, а рыбаки о рыбе. А детективы – я имею в виду профессиональные детективы – должны знать все о преступлении. Обычно они точно знают, когда дело чистое, а когда им подсовывают фальшивку. Весь опыт инспектора Мэрриота говорит ему, что капитан Хэйл невиновен – а факты упрямо твердят об обратном. И, в качестве последнего средства, он пытался расшевелить нас, втайне надеясь, что мы вдруг вспомним какую-нибудь незначительную деталь, что-то еще, случившееся вчерашней ночью, что представило бы дело в другом свете. Томми, почему, в конце концов, это не может быть самоубийством?

– Вспомни, что она тебе сказала.

– Я помню, но ты взгляни на вещи иначе. «Это сделал Бинго». Да, своим поведением он мог довести ее до самоубийства. Ведь может же быть и так.

– Вполне. Только это не объясняет обрывка газеты.

– А давай-ка взглянем на фотографии, которые принес Мэрриот. Я даже забыла спросить его, что говорит сам Хэйл.

– Я только что спрашивал у него об этом в холле. Хэйл клянется, что в тот вечер вообще не разговаривал с леди Мэривейл. Говорит, что кто-то сунул ему в руку записку со словами: «Не пытайтесь подойти ко мне сегодня. Артур что-то подозревает». Записку, однако, он предъявить не может, да и выглядит это не слишком убедительно. В конце концов, мы же с тобой знаем, что он был с ней там. Мы его видели!

Таппенс кивнула и погрузилась в изучение фотографий. На одной был крошечный обрывок заголовка. «Дэйли ли…» Остальное было оторвано. Другая фотография представляла первую страницу газеты с оторванным сверху фрагментом. Сомнений быть не могло. Фрагменты совпадали идеально.

– А что это за отметки вдоль всей страницы? – заинтересовался Томми.

– Обычные стежки. Ну там, где газету подшивают к остальным.

– А, – протянул Томми. – А я было подумал, новая система расположения точек.

Он вздрогнул.

– Честное слово, Таппенс, прямо мурашки по коже. Подумать только, еще вчера мы с тобой обсуждали эти точки и ломали голову над объявлением, совершенно не подозревая…

Таппенс не ответила. Подняв голову, Томми обнаружил, что она невидяще смотрит перед собой, открыв рот и всем видом выражая крайнее изумление.

– Таппенс, – мягко позвал он, тряся ее за руку. – Что с тобой? Надеюсь, тебя не хватил удар или что-нибудь в таком духе?

Таппенс никак не отреагировала. Потом далеким голосом произнесла:

– Денни Риордан.

– Что? – переспросил ошарашенный Томми.

– Точно как ты говорил. Одно невинное замечание! Принеси-ка мне подборку «Дэйли лидер» за эту неделю.

– Что это ты задумала?

– Я сейчас Маккарти. Я долго бродил во тьме и благодаря тебе увидел наконец свет. Это же первая страница вторничного номера. А помнится мне, в этом номере точка, даже две должны быть в букве «л» в слове «лидер». А на этом обрывке точка стоит на букве «Д» и еще одна – на «л». Тащи газеты, давай убедимся.

Волнуясь, они сравнили газеты. Таппенс помнилось совершенно правильно.

– Видишь? Этот клочок вырван вовсе не из вторничной газеты.

– Но, Таппенс, как мы можем быть уверены? Это могут оказаться разные тиражи.

– Могут, но в любом случае они натолкнули меня на мысль… Совпадением здесь и не пахнет, это уж точно. И если я права, остается одно… Звони сэру Артуру, Томми. Попроси его немедленно приехать. Скажи, у меня появились для него важные новости. Потом отыщи Мэрриота. Если он уже ушел, в Скотленд-Ярде должны знать его домашний адрес.

Сэр Артур Мэривейл, крайне заинтригованный вызовом, появился в квартире Бирсфордов через полчаса. Таппенс вышла его встречать.

– Должна извиниться за настойчивость, – сказала она, – но мы с мужем кое-что обнаружили и решили, что вам нужно ознакомиться с этим немедленно. Присаживайтесь.

Сэр Артур присел, и Таппенс продолжила:

– Я знаю, вы страстно желаете оправдать своего друга.

Сэр Артур печально покачал головой.

– Желал, но улики столь тяжелы и неоспоримы, что даже я…

– А что бы вы ответили, скажи я, что случай послал мне в руки некое свидетельство, снимающее с капитана Хэйла все подозрения?

– Я был бы безумно рад услышать это, миссис Бирсфорд.

– Предположим, – продолжила Таппенс, – что я нашла девушку, которая танцевала на балу с капитаном Хэйлом в двенадцать часов вчерашней ночи, то есть именно в то время, когда, согласно обвинению, он был в «Туз Пик».

– Замечательно! – вскричал сэр Артур. – Я знал, что это какая-то ошибка. Несчастная Вера! Должно быть, она все же покончила с собой.

– Едва ли, – заметила Таппенс. – Вы забыли другого мужчину.

– Какого другого?

– Которого мы с мужем видели выходящим из кабинки. Видите ли, сэр Артур, на балу был еще один «Джентльмен одетый в газету». А кстати, какой костюм был у вас?

– У меня? Я нарядился палачом из семнадцатого века.

– Очень подходяще, – мягко заметила Таппенс.

– Подходяще, миссис Бирсфорд? Что вы хотите сказать этим «подходяще»?

– Подходяще к вашей роли. Рассказать вам, что я обо всем этом думаю, сэр Артур? Одежду из газет очень легко надеть поверх костюма палача. Предварительно в руку капитана Хэйла вкладывают записку, в которой его предостерегают заговаривать с определенной дамой. Только вот самой даме об этой записке ничего не известно. В назначенное время она приходит в «Туз Пик» и видит того, кого ожидала увидеть. Вдвоем они идут в кабинку. Думаю, он обнимает ее и целует – поцелуем Иуды, – а потом ударяет кинжалом. Она лишь слабо вскрикивает, и он заглушает этот крик смехом. Потом он уходит, а она в ужасе и недоумении от всего этого, в полной уверенности, что ее убийца – тот, кого она любит.

Она вырвала клок из газетного наряда. Убийца замечает это – он вообще человек педантично аккуратный. Чтобы не оставить никаких сомнений в виновности своей жертвы, он решает сделать этот клочок обрывком костюма капитана Хэйла. Задача была бы невыполнимой, не живи эти двое в одном доме. Это, разумеется, намного облегчает задачу. Убийца делает точную копию прорехи в костюме капитана Хэйла, сжигает собственный – и готовится играть роль верного друга.

Таппенс умолкла.

– Ну, сэр Артур?

Тот встал и поклонился.

– Разыгравшееся воображение прелестной леди, начитавшейся детективов.

– Вы так думаете? – вставил Томми.

– А также муж, оказавшийся у нее под каблуком, – добавил сэр Артур. – Сомневаюсь, что кто-то еще воспримет это всерьез.

Он громко рассмеялся, и Таппенс застыла в своем кресле.

– Этот смех я узнаю всегда, – сказала она. – Прошлый раз я слышала его в «Туз Пик». Кроме того, вы несколько заблуждаетесь относительно нас обоих. Бирсфорды – действительно наше имя, но есть и другое.

Она взяла со стола визитную карточку и протянула сэру Артуру. Тот прочел ее вслух.

– «Международное детективное агентство»!

Он резко вдохнул.

– Так вот кто вы в действительности! Потому-то Мэрриот и притащил меня сюда утром! Это была ловушка.

Он подошел к окну.

– Отличный у вас вид, – заметил он. – Весь Лондон как на ладони.

– Инспектор Мэрриот! – быстро позвал Томми. Дверь в смежную комнату распахнулась, и на пороге показался инспектор. Губы сэра Артура тронула язвительная усмешка.

– Так я и думал, – произнес он. – Только, боюсь, инспектор, вам меня не взять. У меня есть лучший выход.

И, с силой оттолкнувшись от подоконника, он выбросился в окно.

Таппенс вскрикнула и зажала уши ладонями, чтобы отгородиться от звука, который уже успела себе представить – глухого шлепка далеко внизу. Инспектор Мэрриот выругался.

– Надо было подумать об окне, – процедил он – Хотя, знаете, доказать его вину было бы очень нелегко. Что ж, я пойду вниз и посмотрю.., что там.

– Бедняга, – медленно проговорил Томми. – Ведь если он любил жену…

Инспектор Мэрриот фыркнул, заглушив конец фразы.

– Любил? Да уж наверное! Он просто не знал, как сохранить деньги. У леди Мэривейл было значительное состояние, которое отошло бы теперь к нему и из которого он не увидел бы ни цента, уйди она к молодому Хэйлу.

– Значит, в этом все дело?

– Конечно. Я с самого начала чувствовал, что с сэром Артуром что-то нечисто, а капитан Хэйл тут ни сном ни духом… Мы в Скотленд-Ярде обычно знаем, что к чему, но против таких улик мало что можно сделать. Ладно, я пойду вниз. И на вашем месте, мистер Бирсфорд, я дал бы жене глоток бренди. Эта история сильно ее огорчила.

– Садовники, – тихо проговорила Таппенс, когда за инспектором, так и не утратившим своего обычного хладнокровия, закрылась дверь, – мясники, рыбаки и детективы. Я была права: он знал.

Томми, повозившись в буфете, приблизился к ней с большим стаканом в руке.

– Выпей.

– Это что, бренди?

– Нет, это большой коктейль – как любит победоносный Маккарти. А Мэрриот-то кругом прав. Так все и было. Дерзкий ход убийцы и игрока.

Таппенс кивнула.

– Да, от короля все-таки избавились. Он сам себя перехитрил.

– Что ж, – сказал Томми, – король умер – да.., да и черт с ним!