Текст книги "Ночная тьма"

Автор книги: Агата Кристи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Глава 2

Случилось это, по-моему, на следующий день. Когда на ступеньках афинского Акрополя мы наткнулись на группу американских туристов, совершавших круиз вокруг Греции. Одна из туристок вдруг отделилась от группы и бросилась прямо к Элли.

– Господи, глазам не верю, неужто это Элли Гутман? Что ты здесь делаешь? А я и понятия не имела, что ты в Греции. Ты что, тоже в круизе? – затараторила эта дама. По виду ей было лет тридцать пять.

– Нет, – ответила Элли, – я приехала в Афины на несколько дней.

– Страшно рада тебя видеть! А Кора тоже здесь?

– Нет, Кора, по-моему, в Зальцбурге[13]13
  Зальцбург – город в западной части Австрии, центр туризма, музыки и театрального искусства.


[Закрыть].

– Ну и ну! – Тут дама посмотрела на меня, и Элли небрежно-светским тоном сказала:

– Позвольте познакомить вас: мистер Роджерс, миссис Беннингтон.

– Здравствуйте. И сколько ты здесь пробудешь?

– Я завтра уезжаю, – ответила Элли.

– О Боже, мне надо идти, иначе я отстану от группы, а я очень хочу послушать гида. Правда, они нас жутко погоняют. К концу дня я просто валюсь с ног. Может, мы встретимся где-нибудь в баре?

– Только не сегодня, – ответила Элли. – Мы едем на экскурсию.

Миссис Беннингтон побежала догонять свою группу, а Элли, которая вместе со мной поднималась по ступеням Акрополя, повернулась и начала спускаться.

– Ну теперь началось, ты понял? – спросила она.

– Что началось?

Элли ничего не ответила, а потом, вздохнув, сказала:

– Сегодня же вечером я должна написать письма.

– Кому?

– Коре, дяде Фрэнку и еще, наверное, дяде Эндрю.

– Кто такой дядя Эндрю? Ты мне о нем никогда не говорила.

– Эндрю Липпинкот. Вообще-то он мне не родственник. Это мой главный опекун, или попечитель, или как там это еще называется. Он адвокат, и очень известный.

– И что ты им напишешь?

– Напишу, что вышла замуж. Я как-то не решилась прямо сказать Hope Беннингтон: «Позволь представить тебе моею мужа». Она бы заохала и запричитала: «А я и не слышала, что ты вышла замуж, дорогая. Ну, расскажи мне скорее все по порядку» – и так далее. По-моему, моя мачеха, дядя Фрэнк и дядя Эндрю имеют право узнать об этом первыми. – Она снова вздохнула. – О Господи, как нам было хорошо до сих пор.

– И как же они все, по-твоему, отреагируют? – спросил я.

– Поднимут шум, наверное, – спокойно ответила Элли. – Но даже если и поднимут, то ничего уже не изменится. И они это прекрасно понимают. Нам, наверное, придется с ними встретиться. Можем поехать в Нью-Йорк. Хочешь? – спросила она у меня.

– Нет, – ответил я, – ни в коем случае.

– Тогда они приедут в Лондон, кто-нибудь точно приедет. Не знаю, будет ли тебе от этого легче.

– Меня не тянет ни в Нью-Йорк, ни в Лондон. Мне главное быть с тобой. А еще я хочу, когда приедет Сэнтоникс, смотреть, как будет расти кирпичик за кирпичиком наш дом.

– Это успеется, – отозвалась Элли. – Не думаю, что встречи с членами моей семьи займут у нас уж так много времени. Скорей всего разразится большой скандал, и на этом все кончится. Так что решай: либо мы летим в Америку, либо они прилетают в Лондон.

– Ты ведь сказала, что твоя мачеха в Зальцбурге.

– Я просто не решилась признаться, что понятия не имею, где она. Да, – вздохнула Элли, – придется вернуться домой и там сразу со всеми повидаться. Надеюсь, Майк, ты не будешь чересчур зол на них.

– На кого? На твоих родственников?

– Да. Не будешь злиться, если они проявят к тебе крайнюю недоброжелательность?

– Что делать, пора расплачиваться за женитьбу на тебе, – сказал я. – Как-нибудь переживу.

– Есть еще твоя мать, – напомнила Элли.

– Ради Бога, Элли, не вздумай устроить встречу твоей мачехи с ее брильянтами и жемчугами и моей мамаши из глухого закоулка. Вряд ли у них найдется что сказать друг другу!

– Будь Кора моей родной матерью, наверняка бы нашлось, – сказала Элли. – Хорошо бы, если бы ты поменьше переживал из-за пресловутых сословных различий, Майк!

– Это я переживаю? – воскликнул я. – А разве не у вас в Америке говорят: «Богатый бедному не попутчик!»

– Ну и что? Разве это обязательно нужно написать на плакате и повесить на себя?

– Я не умею элегантно одеваться, – с горечью признался я. – Не умею вести светские беседы, ничего не смыслю в искусстве и музыке и только на днях узнал, кому и сколько положено давать на чай.

– Ну и что, так гораздо интереснее – узнавать все по ходу дела. Согласись.

– Во всяком случае, – сказал я, – незачем тащить к твоим родственникам мою мать.

– А я и не предлагала никуда никого тащить. Но, по-моему, Майк, когда мы вернемся в Англию, я должна навестить твою мать.

– Нет! – прорычал я.

Элли посмотрела на меня с легким испугом.

– Почему нет, Майк? В конце концов, с моей стороны просто невежливо не представиться твоей матери. Ты сообщил ей, что женился?

– Пока нет.

– Почему?

Я ничего не ответил.

– Не проще ли сообщить об этом заранее? А как только мы вернемся в Англию, познакомить нас?

– Нет, – повторил я… на сей раз потише, но тем не менее достаточно твердо.

– Ты не хочешь, чтобы мы с ней встретились? – задумчиво произнесла Элли.

Само собой, я этого не хотел. По-моему, это было вполне очевидно. А что-то там растолковывать я не собирался. Да и не знал, как это сделать.

– Это ни к чему, – упорствовал я. – Ты сама должна понимать. Ничего хорошего из этого не получится, я уверен.

– Думаешь, я ей не понравлюсь?

– Ты не можешь не понравиться, но все равно… Не знаю, как объяснить. Она скорей всего расстроится и смутится из-за того, что я женился… так сказать, не на ров не. Звучит старомодно, конечно, но она мыслит именно так.

Элли задумчиво покачала головой:

– Неужели в наши дни есть еще люди, для которых это имеет значение?

– Еще бы! И у вас в Америке тоже!

– Да, – сказала она, – наверное, ты прав. Но если это человеку только на пользу…

– Ты хочешь сказать, если женитьба принесет ему кучу денег…

– Дело не только в деньгах.

– Нет, – возразил я, – именно в деньгах. Если у человека куча денег, то им восхищаются, на него смотрят с почтением, и тогда уже не имеет значения, где он родился.

– Но так везде, – заметила Элли.

– Прошу тебя, Элли, очень тебя прошу, не настаивай на визите к моей матери.

– Я все-таки думаю, что это нехорошо – не навестить ее.

– Ничего подобного. Позволь мне самому судить, что лучше для моей матери. Она расстроится, говорю тебе.

– Но ты должен хотя бы сообщить ей, что женился.

– Ладно, – кивнул я, сдаваясь, – Сообщу.

Мне пришло в голову, что куда естественней будет послать матери письмо из-за границы, чем из Лондона. В тот вечер, когда Элли писала дяде Эндрю, дяде Фрэнку и своей мачехе Стивизант, я тоже уселся за письмо. Оно получилось довольно коротким:

Дорогая мама!

Мне следовало бы написать тебе раньше, но я как-то стеснялся. Три недели назад я женился. Произошло это довольно неожиданно. Моя жена очень хорошенькая и милая девушка. У нее много денег, из-за чего мне порой делается не по себе. Мы собираемся построить себе дом где-нибудь в деревне. А пока путешествуем по Европе.

Всего наилучшего.

Твой Майк

Результаты наших с Элли стараний были несколько различны. Получив письмо, моя мать только через неделю написала ответ, который был вполне в ее духе:

Дорогой Майк!

Была рада получить от тебя письмо. Надеюсь, ты будешь счастлив.

Любящая тебя мама

Как Элли и предсказывала, реакция ее родственников была куда более шумной. Фигурально выражаясь, мы потревожили осиное гнездо. Вскоре нас стали осаждать репортеры, которые требовали романтических подробностей о нашем браке, появились статьи о том, что наследница всего состояния Гутманов сбежала с тайным возлюбленным, посыпались письма от банкиров и адвокатов. Наконец была достигнута договоренность об официальных встречах. Но перво-наперво мы встретились в Цыганском подворье с Сэнтониксом, посмотрели еще раз эскизы, обсудили кое-какие подробности и, только убедившись, что строительство началось, отбыли в Лондон. Там мы сняли люкс в «Кларидже»[14]14
  «Кларидж» – одна из самых известных лондонских гостиниц высшего класса в районе Мэйфер.


[Закрыть] и приготовились встретить наступление вражеской конницы.

Первым прибыл мистер Эндрю П. Липпинкот. Это был пожилой джентльмен, сухой и сдержанный на вид. Он был высокого роста, поджарый, с обходительными и учтивыми манерами. Родом из Бостона, но по его произношению я бы никогда не догадался, что он американец. Предварительно нам позвонив, он явился в точно назначенное время – ровно в двенадцать. Элли нервничала, но довольно умело это скрывала.

Мистер Липпинкот поцеловал Элли, а мне, приветливо улыбнувшись, протянул руку:

– Ну, Элли, моя дорогая, выглядишь ты отлично. Цветешь, можно сказать.

– Как поживаете, дядя Эндрю? И как сюда добрались? Самолетом?

– Нет. Я очень неплохо поплавал на «Королеве Мэри». А это твой муж?

– Да, это Майк.

Я постарался не ударить лицом в грязь.

– Как поживаете, сэр? – И предложил ему что-нибудь выпить, на что он, улыбнувшись, ответил отказом, а потом, сев в кресло с прямой спинкой и позолоченными подлокотниками, посмотрел поочередно на Элли и на меня.

– Итак, – начал он, – молодые люди, вы привели нас в шоковое состояние. Совсем как в старинных романах, да?

– Извините нас, – взмолилась Элли. – Мне очень, очень стыдно.

– В самом деле? – довольно сухо осведомился мистер Липпинкот.

– Я считала, что так будет лучше, – оправдывалась Элли.

– Не могу согласиться с тобой, моя дорогая.

– Дядя Эндрю, – сказала Элли, – вы же отлично знаете, какой шум поднялся бы, если бы я… если бы я все сделала как положено.

– Почему же обязательно должен был подняться шум?

– Разве вы их не знаете? – защищалась Элли. – Да и вас это тоже, между прочим, касается, – добавила она. – Я уже получила два письма от Коры. Одно вчера, а второе сегодня утром.

– Ты, надеюсь, понимаешь, что мы не могли не разволноваться, моя дорогая. Что это вполне естественно в сложившихся обстоятельствах?

– Я имею право сама решать, за кого, как и когда мне выходить замуж.

– Ты можешь думать что угодно, но спроси любую даму из любого семейства, она вряд ли воспримет подобное своеволие благосклонно.

– Но ведь я попросту избавила вас от лишних волнений.

– Конечно, можно трактовать это и так.

– Но это же правда, разве нет?

– Ты пошла на обман – верно? – да еще с помощью особы, которой следовало бы дважды подумать, прежде чем поступить так, как поступила она. верно? – да еще с помощью – Вы говорите о Грете? – вспыхнула Элли. – Она делала лишь то, о чем я ее просила. Они очень на нее сердятся?

– Естественно. А на что еще вы с ней могли рассчитывать? Вспомни, как ей доверяли.

– Я уже совершеннолетняя и имею право поступать так, как считаю нужным.

– Но ведь вы затеяли все это тогда, когда тебе еще не исполнился двадцать один, не так ли?

– Элли ни в чем не виновата, сэр, – вмешался я. – Это я ее подвел, так как многие обстоятельства были мне неизвестны, ну а поскольку все ее родственники живут в другой стране, то у меня просто не было возможности с ними познакомиться.

– Насколько я понимаю, – уточнил мистер Липпинкот, – Грета, по просьбе Элли, отправляла письма, дезинформируя миссис Ван Стивизант и меня, причем делала это очень умело. Вам знакома Грета Андерсен, Майкл? Разрешите называть вас Майклом, поскольку вы муж Элли.

– Разумеется, – отозвался я, – зовите меня просто Май-ком. Нет, мне не знакома мисс Андерсен…

– В самом деле? Признаться, вы меня удивили. – И он окинул меня долгим, задумчивым взглядом. – А я-то был уверен, что она присутствовала на регистрации вашего брака.

– Нет, Греты с нами не было, – сказала Элли. Она бросила на меня укоряющий взгляд, и я неловко заерзал в кресле.

Мистер Липпинкот продолжал задумчиво меня разглядывать, и мне почему-то стало не по себе. По-видимому, он собирался что-то сказать, но потом раздумал.

– Боюсь, – заговорил он после паузы, – что вам обоим, Майкл и Элли, придется выслушать немало упреков и осуждений со стороны родственников Элли.

– Набросятся, как стая стервятников, – заметила Элли.

– Вполне возможно, – не стал возражать мистер Липпинкот. – Ну а я попытался подготовить почву для примирения, – добавил он.

– Вы на нашей стороне, дядя Эндрю? – улыбнулась ему Элли.

– Вряд ли стоит задавать подобный вопрос опытному адвокату. Я давно понял, что в жизни приходится считаться только с fait accompli[15]15
  свершившийся факт (фр.)


[Закрыть]. Вы полюбили друг друга, вступили в брак, купили, как я понял из твоих слов, участок на юге Англии и уже строите там дом. Следует ли из этого, что вы намерены поселиться в Англии?

– Да, у нас есть такое желание. Разве вы против? – чуть раздраженно спросил я. – Элли стала моей женой и, следовательно, подданной Великобритании. А поэтому почему бы ей не поселиться в Англии?

– Никто против этого не возражает. По правде говоря, Фенелла может жить где пожелает и иметь дома в разных странах. Особняк в Нассау[16]16
  Нассау – столица Багамских островов в Вест-Индии.


[Закрыть], если ты помнишь, Элли, тоже принадлежит тебе.

– А я всегда думала, что он Корин. Она вела себя так, будто это ее дом.

– Он является твоей собственностью. Кроме того, у тебя есть дом на Лонг-Айленде[17]17
  Лонг-Айленд – остров в штате Нью-Йорк в заливе Атлантического океана.


[Закрыть] – он всегда в твоем распоряжении. И еще тебе принадлежат обширные участки нефтеносной земли на западе Соединенных Штатов.

Говорил он приятно, приветливо, но у меня было такое ощущение, будто эти слова произносятся специально для меня. Пытался ли он таким манером вбить клин в наши с Элли отношения? Я не понимал, какой толк внушать мужу, что его жена владеет недвижимостью в разных концах земного шара и сказочно богата. Куда логичнее было бы, если бы он старался изобразить Элли гораздо менее богатой. Если, конечно, он видел во мне охотника за приданым. Иначе выходило, что он явно льет воду на мою мельницу. Но я тут же сообразил, что мистер Липпинкот не так-то прост. Еще неизвестно, что скрывалось за его спокойствием и приветливостью. Возможно, хотел, чтобы я почувствовал себя не в своей тарелке? Чтобы осознал – отныне на мне вечно будет клеймо охотника за приданым.

– Я привез с собой довольно много документов, – обратился он к Элли, – которые мы с тобой должны просмотреть. Мне нужна твоя подпись.

– Пожалуйста, дядя Эндрю. В любое время.

– Вот и прекрасно. Но особой спешки нет. У меня есть еще дела в Лондоне, я пробуду здесь дней десять.

Десять дней, подумал я. Немало. Мне вовсе не хотелось бы, чтобы мистер Липпинкот пробыл в Лондоне десять дней. Держался он, можно сказать, вполне любезно, но это еще не означало, что он со мной примирился. Тем не менее, в ту минуту я уже не знал точно, враг он мне или нет. Если враг, свои карты он, во всяком случае, быстро не раскроет.

– А сейчас, – продолжал он, – раз уж мы встретились и пришли, так сказать, к согласию, мне хотелось бы коротко поговорить с твоим мужем.

– Можешь поговорить с нами обоими, – сказала Элли. Она была настороже. Я положил ей руку на плечо.

– Не сердись, малышка. Ты не курочка, защищающая своего цыпленка, – И я осторожно подтолкнул ее к дверям, ведущим в спальню. – Дядя Эндрю хочет узнать, что я собой представляю. Он имеет на это право.

Я вывел ее из комнаты и, аккуратно прикрыв за собой обе двери, вернулся в просторную красивую гостиную. Взяв стул, я уселся напротив мистера Липпинкота.

– Я готов к испытанию, – сказал я.

– Благодарю вас, Майкл, – отозвался он. – Прежде всего хочу заверить вас, что никоим образом не испытываю к вам – как вы, возможно, полагаете – неприязни.

– Рад слышать, – ответил я не очень уверенно.

– Позвольте мне быть откровенным, – продолжил мистер Липпинкот, – более откровенным, чем я мог быть в присутствии моей дорогой Элли, опекуном которой я являюсь и которую очень люблю. Возможно, вы еще не совсем поняли, Майкл, какое это необыкновенное, светлое и привлекательное создание.

– Не беспокойтесь. Я очень ее люблю.

– Это не совсем одно и то же, – сухо заметил мистер Липпинкот. – Надеюсь, что вы не только влюблены в нее, но и по-настоящему поняли, какая у нее добрая, но в то же время и весьма ранимая душа.

– Постараюсь понять, – сказал я. – По-моему, это не составит большого труда. Элли – само совершенство.

– Тогда перейдем к тому, о чем я хотел с вами поговорить. Буду предельно откровенен. Вы не из тех молодых людей, среди которых Элли, на мой взгляд, следовало бы искать своего избранника. Нам, мне и членам ее семьи, разумеется, было бы спокойнее, если бы она вышла замуж за человека ее круга…

– За джентльмена, другими словами, – перебил его я.

– Дело не только в этом. В браке очень важно, чтобы муж и жена имели одинаковое воспитание. Именно воспитание, а не происхождение. В конце концов, Герман Гутман, дед Элли, начал жизнь простым докером. А закончил ее одним из самых богатых людей в Америке.

– Может, и со мной случится то же самое, кто знает? – отозвался я. – Вдруг и я закончу свою жизнь одним из самых богатых людей в Англии?

– Все возможно, – согласился мистер Липпинкот. – У вас есть такого рода намерения?

– Я мечтаю не о больших деньгах, – ответил я. – Мне хотелось бы… Мне хотелось бы делать что-то полезное, стать кем-то… – Не зная, чем закончить, я умолк.

– Значит, у вас есть какие-то планы, скажем так? Что ж, это похвально.

– Я начинаю игру без единого козыря, – сказал я, – с нуля Я пока никто и не намерен этого скрывать. Он одобрительно кивнул.

– Сформулировано предельно точно и соответственно, отдаю вам должное. Видите ли, Майкл, я не родственник Элли. Но я был ее опекуном, и, согласно воле покойного деда, мне было доверено ведение ее дел. Я управляю ее состоянием и ее капиталовложениями. На мне лежит определенная ответственность за ее судьбу. Поэтому мне хотелось бы побольше знать о человеке, которого она выбрала себе в мужья.

– Что ж, – отозвался я, – наведите обо мне справки, и вы легко выясните все, что вас интересует.

– Совершенно верно, – согласился мистер Липпинкот – Можно пойти по этому пути. В этом есть свои резоны. Но, Майкл, мне бы хотелось услышать все это из ваших собственных уст. Чтобы вы сами рассказали, чем занимались до сих пор.

Мне, конечно, его просьба не понравилась. Он наверняка знал об этом. Да и кому в моем положении могло такое понравиться? Всякому человеку хочется представить себя в лучшем свете. Я пытался делать это еще в школе, да и потом тоже, рассказывая о чем-либо, не забывал нахваливать себя, прибавляя то, чего не было. И мне ничуть не было стыдно. По-моему, такие действия вполне естественны. По-моему, так и надо, если хочешь чего-то добиться. Учитесь выставлять себя в выгодном свете. Люди видят вас таким, каким вы сами себя считаете, а быть похожим на того малого из Диккенса я вовсе не собираюсь. Помните тот фильм, что показывали по телевизору? Поучительная у них получилась история, должен заметить. Урия[18]18
  Урия – Имеется в виду Урия Хип, персонаж романа английского писателя Ч. Диккенса (1819—1870) «Жизнь Дэвида Копперфилда, рассказанная им самим».


[Закрыть] – так вроде его звали, – потирая руки, прикидывался скромником, а на самом деле, прикрываясь маской смирения, придумывал всякие гадости и плел интриги. Я не из числа таких тихонь.

Я был не прочь прихвастнуть перед приятелями, мог, не задумываясь, приврать хозяину, к которому нанимался на работу. В конце концов, в каждом человеке есть и хорошее и дурное, и я не понимаю, зачем выставлять напоказ дурное да еще постоянно твердить об этом. Нет, рассказывая про свое житье-бытье, я всегда предпочитал о дурном умалчивать. Но с мистером Липпинкотом, чувствовал я, этот номер не пройдет. Он вроде раздумал наводить обо мне справки, но я отнюдь не был уверен, что он этого не сделает. Поэтому мне ничего не оставалось, как выложить ему все как было, без прикрас.

Убогое детство, отец – пьяница, зато хорошая мать, которая трудилась не покладая рук, чтобы я получил образование. Я не стал скрывать, что был перекати-полем, что не задерживался подолгу ни на одной работе. Слушать он умел и вызывать на откровенность. Время от времени я спохватывался, напоминая себе, что он большой хитрец. Он то вставлял вопросики, то делал вроде бы пустяковые замечания в надежде, что я потеряю бдительность и начну что-нибудь слишком горячо утверждать или отрицать.

Да, меня не покидало чувство, что я должен быть начеку и держать ухо востро. А потому очень обрадовался, когда спустя минут десять он откинулся на спинку кресла и пытка завершилась.

– У вас, по-видимому, есть авантюрная жилка, мистер Роджерс… Майкл. Что ж, это неплохо. А теперь расскажите-ка мне подробнее о доме, который вы строите с Элли.

– Находится он, – начал я, – неподалеку от городка под названием Маркет-Чэдуэлл.

– Да, это я знаю. По правде говоря, я ездил туда. Вчера, если быть точным.

Это меня немного напугало. Я окончательно убедился, что его на кривой не объедешь, что в своих попытках добраться до сути он гораздо настойчивей, чем могло показаться.

– Место там очень красивое, – продолжил я, – и дом, который мы строим, тоже должен получиться на загляденье. Архитектором у нас некий Сэнтоникс – Рудольф Сэнтоникс. Не знаю, слышали ли вы когда-нибудь про него…

– О да, – откликнулся мистер Липпинкот. – Это довольно известное имя среди архитекторов.

– По-моему, он работал в Соединенных Штатах.

– Да, он очень талантлив. К сожалению, насколько мне известно, у него плохо со здоровьем.

– Он все твердит, что его дни сочтены, – сказал я, – но я в это не верю. По-моему, он поправится. Врачи могут наговорить такое!

– Будем надеяться, что вы окажетесь правы. Вы, я вижу, оптимист.

– В отношении Сэнтоникса – да.

– Хотелось бы, чтобы ваш прогноз оправдался. На мой взгляд, купив это поместье, вы с Элли совершили превосходную сделку.

Довольно приятно было услышать от старика это «вы с Элли», без малейшего намека, что Элли совершила эту покупку самостоятельно.

– Я проконсультировался с мистером Кроуфордом…

– С Кроуфордом? – чуть нахмурился я.

– С мистером Кроуфордом из адвокатской конторы «Рис и Кроуфорд». Здесь, в Англии. Он занимался покупкой вашего поместья. Эта адвокатская контора имеет высокую репутацию, и, насколько мне известно, покупка обошлась недорого. В общем-то это меня несколько удивило. Я знаком с нынешними ценами на землю в Англии и, признаться, теряюсь в догадках. По-моему, мистер Кроуфорд и сам был удивлен столь низкой ценой. Возможно, вам известно, почему поместье было куплено так дешево. Мистер Кроуфорд предпочел не высказывать своих соображений. Мне показалось, что он даже несколько смутился, когда я задал ему этот вопрос.

– Видите ли, на этой земле лежит проклятие. – Я ему так прямо и выложил.

– Простите, я не совсем понял, что вы сказали.

– Проклятие, сэр, – пояснил я. – Эта земля проклята цыганами, и местные жители называют ее Цыганским подворьем.

– А! И что, по этому поводу существует целая легенда?

– Да. Только неизвестно, что тут правда, а что вымысел. Давным-давно на этой земле было совершено убийство. В нем были замешаны муж, жена и еще один мужчина. Рассказывают, что муж убил этих двоих, а потом и себя. По крайней мере, к такому выводу пришла местная полиция. Но ходят и другие слухи. Не думаю, что кто-нибудь знает, что там произошло на самом деле. Прошло много лет, и с тех пор поместье раз пять переходило из рук в руки, но никто там подолгу не жил.

– Ага! – в раздумье произнес мистер Липпинкот. – Неплохой образчик английского фольклора. – И с любопытством взглянул на меня. – А вы с Элли не боитесь проклятия? – улыбнулся он.

– Конечно нет, – заверил его я. – Мы с Элли не верим в подобную чепуху. Честно говоря, нам здорово повезло, что поместье досталось нам так дешево. – И когда я это сказал, меня вдруг обожгла мысль: действительно дешево, но при деньгах Элли, ее огромном богатстве, ей, наверное, было безразлично, приобрела она эту землю дешево или по самой высокой цене. Нет, успокоил я себя. В конце концов, она – внучка докера. Потомки такого человека всегда будут знать цену деньгам, будь он хоть трижды миллионером.

– Я тоже не из суеверных, – сказал мистер Липпинкот, – а панорама, которая открывается с того места, где будет ваш дом, просто великолепна. – Он помолчал. – Надеюсь только, что, когда вы переедете туда жить, Элли не придется слышать со всех сторон эти сказки о проклятии.

– Постараюсь ее оградить, – пообещал я. – Вряд ли кто-нибудь заговорит с ней об этом.

– Деревенские жители любят подобные истории, – сказал мистер Липпинкот. – А у Элли, не забывайте, нет такой закалки, как у вас, Майкл. Она легко поддается чужому влиянию. Правда, не во всем. Кстати… – Он замолчал не договорив. И постучал пальцем по столу. – Теперь я хочу обсудить с вами одну весьма деликатную тему. Вы сказали, что никогда не виделись с Гретой Андерсен.

– Да. Так оно и есть.

– Странно. И весьма любопытно.

– А в чем, собственно, дело? – пытливо посмотрел на него я.

– Я не сомневался, что вы знакомы, – задумчиво ответил он. – А что вам про нее известно?

– Что она уже несколько лет живет при Элли.

– Да, с тех пор, как Элли исполнилось семнадцать. Занимаемая ею должность требует определенной ответственности. Она приехала в Штаты в качестве секретаря и компаньонки. Ей надлежало сопровождать Элли, когда миссис Ван Стивизант куда-нибудь уезжала, что случалось довольно часто. – Последнее его замечание прозвучало довольно сухо. – Грета Андерсен, насколько мне известно, родом из хорошей семьи, она наполовину шведка, наполовину немка. Представлена отличными рекомендациями. Элли, естественно, весьма к ней привязалась.

– Это я уже понял, – вставил я.

– На мой взгляд, эта привязанность подчас переходит границы. Надеюсь, вы не против такой откровенности с моей стороны?

– Конечно нет. По правде говоря, я… Мне тоже иногда кажется, что Элли уж слишком часто ссылается на Грету. Порой – хотя я знаю, что это не мое дело, – порой меня это порядком раздражало, – И тем не менее Элли не выразила желания познакомить вас с Гретой?

– Видите ли, – начал я, – это не совсем так… Она хотела познакомить нас, впрочем, не слишком на этом настаивая. Мы тогда были чересчур заняты друг другом… Я и сам не жаждал познакомиться с Гретой. Мне не хотелось делить Элли с кем-то еще.

– Я прекрасно вас понимаю. И Элли не предлагала, чтобы Грета присутствовала при регистрации?

– Предлагала, – ответил я.

– Но вы этого не захотели. Почему?

– Не знаю. Если честно, не знаю. Мне казалось, что эта Грета, которую я в глаза никогда не видел, слишком много на себя берет. Например, когда отправляет от имени Элли открытки и письма родственникам или разрабатывает наш маршрут. По-моему, Элли чересчур полагается на Грету и даже позволяет ей командовать собой, готова выполнить все, что та потребует. Я… Извините, мистер Липпинкот, я, наверное, не должен говорить вам все это-, а просто честно признаться, что ревную. Но так или иначе, я разозлился и заявил, что не хочу никаких Грет и что этот день принадлежит нам, и только нам. И поэтому мы отправились в мэрию одни, а свидетелями у нас были клерк и их машинистка. Возможно, я поступил не слишком красиво, но мне хотелось, чтобы мы с Элли были только вдвоем.

– Понятно. Все понятно. По-моему, вы поступили очень мудро.

– Вам тоже она не нравится, – проницательно заметил я.

– Слово «тоже» здесь вряд ли уместно, Майкл, коль скоро вы с ней не знакомы.

– Согласен, но понимаете, когда о ком-нибудь много слышишь, у тебя складывается об этом человеке определенное представление и ты делаешь какие-то выводы. Ладно, во мне говорит ревность. Но почему Грета не нравится вам?

– Буду и дальше откровенным, – ответил мистер Липпинкот, – поскольку вы муж Элли и поскольку мне очень хочется, чтоб Элли была счастлива. В общем, мне не по душе то влияние, которое Грета оказывает на Элли. Вы правы. Она действительно слишком много на себя берет.

– Вы полагаете, она попытается нас поссорить? – спросил я.

– Нет, пока у меня нет никаких оснований для подобного утверждения. – Он испытующе на меня смотрел, время от времени моргая, совсем как старая сморщенная черепаха.

Я молчал, мучительно соображая, чего бы еще сказать.

Он заговорил сам, тщательно подбирая слова:

– Значит, разговоров о том, что Грета Андерсен будет жить с вами, пока не было?

– Нет. Но я постараюсь этого не допустить, – сказал я.

– А, вот вы как! Значит, этот вариант все же обсуждался?

– Элли как-то завела речь на эту тему. Но мы молодожены, мистер Липпинкот, мы хотели бы, чтобы наш дом, наш новый дом, принадлежал только нам. Ну конечно, она будет гостить у нас… Почему бы нет.

– Гостить? Но вы, конечно, понимаете, что у Греты теперь возникнут немалые трудности. Как бы хорошо к ней ни относилась Элли, те люди, которые ее наняли и всецело ей доверяли, теперь могут сделать не самые лестные выводы.

– Вы хотите сказать, что и вы, и миссис Ван Как-там-ее не дадите ей рекомендаций, если она захочет подыскать себе новое место?

– Думаю, мы не вправе их дать, кроме разве что самых формальных, положенных по закону.

– И вы полагаете, что она захочет приехать в Англию и жить за счет Элли?

– Не хотелось бы чересчур настраивать вас против нее, хотя, повторяю, мне не по душе некоторые ее поступки. В конце концов, это только мои предположения. Но, по-моему, Элли, с ее невероятной добротой и отзывчивостью, будет очень огорчена тем, что ей волей-неволей пришлось нарушить жизненные планы Греты. И потому она способна, поддавшись эмоциям, пригласить ее жить к себе.

– Не думаю, что Элли так поступит, – постарался как можно спокойнее произнести я, но голос мой предательски дрогнул. И я был уверен, что Липпинкот конечно же это заметил. – А не могли бы мы, то есть Элли конечно, назначить ей какую-либо пенсию?

– Подобная формулировка в данном случае не вполне уместна, – заметил мистер Липпинкот. – Когда речь идет о пенсии, то подразумевается, что человек уже достиг определенного возраста, а Грета – молодая женщина и, могу сказать, весьма привлекательной наружности. Даже красивая, – очень сухо и как бы с осуждением добавил он. – И весьма нравится мужчинам.

– Может, она выйдет замуж? – предположил я. – Кстати, если она действительно хороша собой, то почему она до сих пор не замужем?

– Она очень некоторым нравилась, но, видимо, никто не пришелся ей по сердцу. Ну а ваше предложение я нахожу весьма разумным. Это, наверное, самый лучший выход и не затронет ничьих чувств. Вполне естественно, что Элли, став взрослой и начав самостоятельную семейную жизнь – чему немало способствовала Грета, – в порыве благодарности одарит ее крупной суммой денег. – Слова «в порыве благодарности» мистер Липпинкот произнес кислым, как лимонный сок, голосом.

– Что ж, значит, в принципе все улажено, – весело отозвался я.

– Еще раз убеждаюсь, что вы оптимист. Будем надеяться, что Грета не откажется от такого предложения.

– А почему она должна отказаться? Она что, ненормальная?

– Ну не знаю, не знаю, – сказал мистер Липпинкот. – Конечно, я буду крайне удивлен, если она откажется, но тогда они с Элли останутся в прежних тесных дружеских отношениях.

– Вы думаете…

– Мне хотелось бы разрушить ее влияние на Элли, – сказал мистер Липпинкот. Он встал. – Надеюсь, вы поможете мне довести дело до разумного конца?