Текст книги "Подвиги Геракла (др. перевод)"

Автор книги: Агата Кристи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

III

Не оставлять непроверенным ни одного факта – таким было правило Эркюля Пуаро. И хотя на первый взгляд было совершенно невероятно, чтобы мисс Карнаби оказалась замешанной в этой истории с похищением собаки, Пуаро тем не менее счел необходимым переговорить с племянницей покойной леди Хартингфилд.

– Эми Карнаби? – переспросила мисс Молтреверс. – Конечно, я прекрасно ее помню. Добрая душа. Не покидала тетю Джулию до самой ее смерти… Любила собак и замечательно читала вслух. Тактична, никогда не перечит больному человеку. А что с ней случилось? Надеюсь, ничего плохого. Я ведь около года назад дала ей рекомендацию к какой-то женщине… Имя ее начиналось с «X»…

Пуаро поспешил объяснить, что мисс Карнаби все еще работает у этой женщины. Произошел лишь небольшой инцидент с пропажей собачки.

– Эми Карнаби предана собакам. У моей тети был пекинес, которого она завещала своей компаньонке после смерти. Мисс Карнаби была очень привязана к этой собачке, а когда та, как мне говорили, умерла, очень переживала. Да, сердце у нее доброе. Конечно, ей не хватает интеллигентности.

Пуаро согласился, что мисс Карнаби, вероятно, нельзя назвать интеллигентной…

Затем он нашел паркового служителя, с которым мисс Карнаби разговаривала в тот роковой день. Служитель хорошо помнил этот случай.

– Дама средних лет, – вспомнил он ее. – Я бы сказал, довольно пухленькая, она потеряла пекинеса. Я ее хорошо знал в лицо – она прогуливала собачку почти каждый вечер. Видел, как они пришли. Дама была очень взволнована пропажей. Прибегала ко мне узнать, не видел ли я кого-нибудь выходящего из парка с пекинесом на руках. Но как я могу все замечать, спрашиваю я вас? Парк полон собак всех пород: терьеры, пеки, таксы, даже борзые – все породы, какие у нас есть в Англии.

Пуаро глубокомысленно кивнул.

Следующий визит он нанес в дом на Блумсбери, Роуд-сквер, 38.

Дома под номерами 38, 39 и 40 по этой улице представляли частный отель «Балаклава». Поднявшись по ступенькам, Пуаро толкнул дверь и вошел в холл. Внутри его встретили полумрак и запах готовящейся капусты вперемешку с ароматами копченой селедки, оставшейся, по-видимому, от завтрака. Слева стоял стол красного дерева с уныло поникшими хризантемами на нем.

Над столом висела большая, прикрытая байковой занавеской полка для писем. Какое-то время Пуаро постоял около нее, потом взглянул на дверь справа. Она вела в небольшую гостиную с маленькими столиками и невысокими, так называемыми легкими креслами, отделанными обрезками кретона унылого цвета. Три пожилые дамы и свирепого вида пожилой джентльмен подняли головы и посмотрели на незваного гостя с выражением крайней неприязни. Пуаро покраснел и поспешил ретироваться.

Узкий коридор привел его к двери, на которой висела табличка «Администратор». Пуаро постучал и, не получив ответа, открыл дверь. В комнате стоял большой канцелярский стол, заваленный множеством бумаг, а вокруг не было ни души. Он закрыл дверь и направился в столовую.

Девушка в грязном фартуке понуро возилась с приборами, которые она доставала из корзины и раскладывала на столах.

– Простите, пожалуйста, – обратился к ней Пуаро извиняющимся тоном, – не могу ли я видеть администратора?

Девушка обратила на него унылый взгляд.

– Не знаю, не уверена… – безразлично ответила она.

– В конторе никого нет, – объяснил Пуаро.

– Ну, не знаю, где она, – по-прежнему неохотно ответила девушка.

– Быть может, – сказал Пуаро терпеливо и настойчиво, – вы ее поищете?

Девушка тяжело вздохнула. Мало ей собственных ежедневных обязанностей – вот появилась еще одна: искать администратора.

– Ну хорошо, я поищу… – грустно сказала она и удалилась.

Пуаро поблагодарил ее и вернулся в холл, не отважившись снова встретиться с хмурыми взглядами людей, расположившихся в гостиной. Он рассматривал прикрытую байкой полочку для писем, когда шелест и сильный запах девонширских фиалок оповестил о прибытии администратора.

Миссис Харти была сама воплощенная любезность.

– Как жаль, – воскликнула она, – что меня не было в конторе! Вам нужен номер?

– Не совсем так, – промурлыкал Пуаро. – Я хотел бы узнать, не останавливался ли здесь мой друг, капитан Куртис.

– Куртис, – вновь воскликнула миссис Харти. – Капитан Куртис?! Где же я слышала это имя?

Пуаро ей не помог. Она огорченно покачала головой.

– Значит, капитан Куртис здесь не останавливался? – спросил Пуаро.

– О, только не в последнее время, – ответила администратор. – И все же имя определенно мне знакомо. Не могли бы вы описать вашего друга?

– Это было бы нелегко, – сказал Пуаро. – Я полагаю, что письма иногда прибывают для людей, которые здесь не живут.

– Конечно, – согласилась миссис Харти, – иногда так случается.

– И что вы делаете с такими письмами? – полюбопытствовал Пуаро.

– Какое-то время мы храним их, – объяснил администратор. – Возможно, адресат скоро прибудет. Если же письма или посылки длительное время лежа здесь невостребованными, мы их возвращаем на почту.

Пуаро понимающе кивнул.

– Похоже, – сказал он, – что случилось именно так. Я написал письмо моему другу на ваш отель.

– Тогда все ясно. – Лицо миссис Харти прояснилось. – Должно быть, я видела это имя на конверте. Но в самом деле, у нас ведь останавливается очень много народу – либо надолго, либо проездом, – и среди них очень много отставных военных… Одну минуточку… Дайте-ка я взгляну…

Она внимательно просмотрела письма на полке, но письма на имя капитана Куртиса среди них не было.

– По-видимому, его забрал почтальон, – сказала миссис Харти с сожалением. – Надеюсь, там не была ничего важного?

– Нет-нет, – успокоил ее Пуаро. – Ничего особенного. Обыкновенное письмо другу.

Когда он направился к двери, миссис Харти догнала его уже у двери.

– Если ваш друг приедет… – начала щебетать она.

– Маловероятно, – перебил ее Пуаро. – Если он до сих пор не приехал, то вряд ли приедет вообще.

– Наши условия, – сказала миссис Харти, – весьма приемлемые. После обеда непременно кофе. Мне было бы приятно показать вам один-два наших номера, чтобы вы могли оценить удобства…

Пуаро с трудом удалось ускользнуть от нее.

IV

Комната для гостей в доме миссис Самуэльсон была просторней, чем в доме леди Хоггин, теплей из-за батарей центрального отопления и роскошней обставлена. У Пуаро едва не закружилась голова от лавирования между позолоченными столиками на колесиках и большими скульптурными группами, расставленными по углам.

Миссис Самуэльсон оказалась выше ростом, чем леди Хоггин, а ее волосы были вытравлены перекисью. Пекинеса звали Нанки Пу. Выпуклые собачьи глаза смотрели на Пуаро с высокомерием. Мисс Кебл, компаньонка миссис Самуэльсон, в отличие от мисс Карнаби, худенькая и сухопарая, разговаривала стремительно и экспрессивно. В свое время она также заслужила резкое порицание за исчезновение Нашей Пу.

– Действительно, господин Пуаро, – сказала мисс Кебл, – это был экстраординарный случай, и произошел он в пригороде Харродса. Все случилось за какие-то считанные секунды. Няня спросила меня о времени…

– Няня? – перебил ее Пуаро. – Больничная няня? Сиделка?

– Нет-нет, – поспешно сказала мисс Кебл. – Няня ребеночка. Такое прелестное дитя! Такое милое маленькое существо с прелестными розовыми щечками. А еще говорят, что дети выглядят нездоровыми в Лондоне. Но я…

– Эллен, – остановила ее хозяйка. – Как вы можете?..

Мисс Кебл вспыхнула, покраснела и замолчала.

– И пока мисс Кебл наклонилась к коляске, – ехидно заметила миссис Самуэльсон, – что не входило в круг ее обязанностей, какой-то дерзкий негодяй обрезал поводок и унес Нанки Пу с собой.

– Все случилось так быстро, – со слезами на глазах продолжала мисс Кебл. – Я повернулась и увидела, что моего мальчика нет, а в руках у меня остался обрезанный поводок. Может быть, господин Пуаро, вы хотите на него посмотреть?

– Никоим образом, – поспешно сказал Пуаро. У него не было ни малейшего желания коллекционировать обрезанные собачьи поводки. – Я полагаю, что вскоре после этого вы получили письмо?

События следовали по тому же сценарию: письмо, угрозы отрезать уши и хвост Нанки Пу… Кроме двух деталей: сумма требуемого выкупа – триста фунтов и адрес, по которому их следовало отослать. На этот раз получателем был капитан третьего ранга Блеклей, отель Харрингтон, Клоннель-Гарденс, 76, Кенсингтон.

– Когда Нанки Пу возвратился домой живой и невредимый, – продолжала миссис Самуэльсон, – я сама отправилась в этот отель, господин Пуаро. Ведь триста фунтов – это большая сумма, не правда ли?

– Конечно, – согласился Пуаро.

– Первое, что мне бросилось в глаза в отеле, – мое письмо на подставке для писем в холле. Дожидаясь администратора, я сунула письмо в сумку… но, к сожалению…

– Но, к сожалению, когда вы его открыли, там находились только чистые листы бумаги, – сказал Пуаро.

– Как вы узнали? – с удивлением повернулась к нему миссис Самуэльсон.

Пуаро пожал плечами.

– Но это же очевидно, мадам, – объяснил Пуаро. – Преступник позаботился о получении денег перед тем, как возвращать собаку. Затем он заменил банкноты чистыми листами бумаги и вернул конверт на место, чтобы неожиданное исчезновение конверта не вызвало подозрений.

– А человек по имени капитан Блеклей, – добавила миссис Самуэльсон, – в отеле никогда не останавливался.

Пуаро улыбнулся.

– И конечно же мой муж был страшно недоволен всей этой историей, – сказала миссис Самуэльсон. – Его чуть инфаркт не хватил, когда он об этом узнал.

– Вы не советовались с ним, – осторожно спросил Пуаро, – прежде чем отправлять деньги?

– Конечно нет, – решительно, как отрезав, сказала миссис Самуэльсон.

Пуаро вопросительно посмотрел на нее.

– Я ни в коем случае не хотела рисковать моим любимцем, – объяснила миссис Самуэльсон. – Когда дело касается денег, поведение мужчин невозможно предугадать. Джекоб мог настоять, чтобы дело было передано в полицию, я же рисковать не хотела. Мой бедный любимый Нанки Пу. С ним могли сделать все что угодно. Потом мне, естественно, пришлось все рассказать мужу, так как я превысила мой кредит в банке.

– Совершенно верно, – согласился Пуаро.

– Я никогда не видела его в таком гневе. Мужчины, – сказала миссис Самуэльсон, поправляя прекрасный алмазный браслет и кольца на руке, – всегда думают только о деньгах.

V

Эркюль Пуаро поднялся на лифте в контору сэра Джозефа. Он передал свою визитную карточку, и ему сообщили, что в данный момент сэр Джозеф занят и примет его, как только освободится.

Спустя несколько минут из кабинета сэра Джозефа выплыла яркая блондинка с кипой бумаг в руках. Проходя мимо Пуаро, она бросила на него пренебрежительно-недовольный взгляд.

Сэр Джозеф сидел за огромным канцелярским столом из красного дерева. На его щеке красовался след от губной помады.

– Итак, господин Пуаро, – самодовольно встретил его хозяин кабинета. – Прошу садиться. Есть какие-нибудь новости?

– Дело очень простое, на удивление простое, – сказал Пуаро. – В каждом случае деньги посылались в один из тех частных отелей, где нет портье или помощника администратора в холле и где много гостей либо приезжают, либо уезжают. Особенно много среди них бывших военных. Поэтому нет ничего легче: войти, забрать письмо с полки и унести с собой либо заменить содержимое конверта листами чистой бумаги. Поэтому-то в каждом случае след обрывается.

– Вы хотите сказать, – поинтересовался сэр Джозеф, – что не знаете, кто это делает?

– Пока нет, – сказал Пуаро. – У меня есть некоторые идеи. Чтобы их реализовать, потребуется еще несколько дней.

Сэр Джозеф с любопытством посмотрел на Пуаро.

– Хорошая работа, – сказал он. – Когда у вас будет что-либо конкретное мне доложить…

– Я представлю вам отчет, – сказал Пуаро, – через несколько дней. – И добавил: – В этом же кабинете.

– Если вам удастся докопаться до самой сути, – сказал сэр Джозеф, – и выявить преступника, вы покажете прекрасный образец искусства расследования преступлений.

– Эркюль Пуаро свое дело знает, – сказал Пуаро. – Он никогда не проигрывает.

Сэр Джозеф посмотрел на Пуаро и выразительно хмыкнул.

– Уверены в себе, не правда ли? – сказал он.

– На это есть причины, – спокойно и уверенно сказал Пуаро.

– Ну хорошо. – Сэр Джозеф откинулся на спинку стула. – Но вы знаете, господин Пуаро, гордыня до добра не доводит.

VI

Сидя возле электрообогревателя (больше всего Пуаро был пленен его геометрической формой), он инструктировал своего слугу и доверенного помощника.

– Все поняли, Джордж? – спросил Пуаро.

– Абсолютно все, сэр, – ответил Джордж.

– Скорее всего это небольшая квартира или маленький домик, – продолжал Пуаро. – И находится в определенном квадрате: к югу от кенсингтонского парка, к востоку от кенсингтонской церкви, к западу от Найтбридж-Баракс и к северу от Фулхем-роуд.

– Я все понял, сэр, – сказал Джордж.

– Прелюбопытнейшее дело, – продолжал размышлять Пуаро. – Чувствуется большой организаторский талант. И что более всего удивляет в этом деле – присутствие невидимой звезды представления – самого Немейского льва, если можно так выразиться. Да, небольшое, но очень интересное дело. Мне бы, правда, следовало проникнуться большей симпатией к своему клиенту, но уж больно здорово он напоминает мне мыльного фабриканта из Льежа, который отравил свою жену, чтобы жениться на секретарше-блондинке. Одно из успешных дел моей молодости…

– Ох уж эти блондинки, сэр, – сказал Джордж. – От них всегда одни неприятности.

VII

Через три дня Джордж положил на стол хозяину листок бумаги.

– Вот адрес, сэр, – доложил он.

– Отлично сработано, Джордж, – похвалил Пуаро. – А какой день недели?

– Четверг, сэр, – ответил Джордж.

– Четверг, – повторил Пуаро. – А какой день у нас сегодня? К счастью, кажется, четверг. Нужно поторопиться.

Через двадцать минут Пуаро уже поднимался по лестнице одного из небольших домов, расположенных в маленьком переулке. Переулок выходил на широкую улицу с многоэтажными фешенебельными домами.

Квартира десять дома номер десять по улице Росхолм-Мэншнс находилась на последнем, третьем этаже, и дом не имел лифта. Пуаро с трудом поднялся по узкой, напоминавшей штопор лестнице.

На верхней площадке перед дверью квартиры десять он остановился, чтобы перевести дыхание. Из-за двери доносился собачий лай.

Пуаро покачал головой и, слегка улыбнувшись, нажал кнопку звонка.

Снова раздался лай, послышались шаги, дверь отворилась, и… появившаяся в дверях мисс Карнаби отпрянула назад, схватившись за сердце.

Вы позволите мне войти? – сказал Пуаро и вошел, не дождавшись ответа.

Увидев, что дверь в комнату направо открыта, Пуаро проследовал туда. Мисс Карнаби словно во сне последовала за ним.

Комната оказалась очень маленькой, заставленной вещами. Среди мебели он с трудом заметил живое существо: на софе, уставившись на огонь газовой горелки, лежала пожилая женщина. Когда Пуаро вошел в комнату, с софы спрыгнул пекинес и, заливаясь громким лаем, выражающим крайнюю подозрительность, бросился к нему.

– Ага, – сказал Пуаро. – А вот и главное действующее лицо нашего спектакля. Приветствую тебя, мой маленький друг.

Он наклонился’ протянул руку. Песик обнюхал ее, его умные глазки уставились на непрошеного гостя.

– Вы все знаете? – слабым голосом спросила мисс Карнаби.

– Да, – ответил Пуаро. – Я знаю все. – Он посмотрел на женщину, лежавшую на софе. – Это ваша сестра?

– Да, – ответила Эми Карнаби и автоматически его представила: – Эмилия, это… это господин Пуаро.

– О!.. – только и смогла произнести Эмилия Карнаби.

– Август… – позвала Эми.

Пекинес посмотрел в ее сторону, завилял хвостом, потом посмотрел опять на Пуаро и опять завилял хвостом.

Пуаро бережно взял пекинеса на руки, сел и посадил его к себе на колени.

– Итак, – сказал Пуаро, – я поймал Немейского льва. Моя задача выполнена.

– Вы действительно все знаете? – спросила Эми прерывающимся голосом.

– Думаю, что все, – сказал Пуаро. – Вы организовали этот бизнес, где главным действующим лицом был Август. Вы взяли собаку своей хозяйки, привели ее сюда, а на прогулку вышли с Августом. Парковый служитель видел вас, как обычно, с собакой. Если бы мы нашли пято с ребенком, она бы тоже подтвердила, что, когда вы с ней разговаривали, собака была с вами. Затем, во время разговора, вы обрезали поводок, и Август, которого вы тренировали для этого, убежал домой. Через несколько минут вы подняли шум, что у вас украли собаку.

Последовала пауза. Затем мисс Эми Карнаби взяла себя в руки.

– Да, – сказала она. – Все это правда. Мне… нечего сказать.

Ее больная сестра на софе начала тихо плакать.

– Совсем нечего сказать, мадемуазель? – спросил Пуаро.

– Нечего, – повторила Эми Карнаби. – Я – преступница, и меня поймали.

– Вам действительно нечего сказать, мисс Карнаби, – вновь спросил Пуаро, – в свое оправдание?

Бледные щеки Эми Карнаби вдруг покрыл румянец.

– Я… Я не раскаиваюсь в том, что я совершила, – начала она. – Думаю, что вы добрый человек, господин Пуаро, и, возможно, сумеете меня понять. Видите ли, дело в том, что мне надоело жить в вечном страхе.

– В страхе? – удивился Пуаро.

– Да, в страхе, – повторила она. – Мужчине это трудно понять. Видите ли, господин Пуаро, я совсем не такая уж умная, у меня нет образования. Чем старше я становлюсь, тем больше меня пугают мысли о будущем. У меня нет сбережений, так кто же позаботится о нас с сестрой на старости лет? И по мере того как я становлюсь старше, находится все меньше людей, нуждающихся в моих услугах: все хотят работников помоложе и попроворнее. Я… Я знаю многих женщин, подобных мне. Никому они не нужны, живут, как правило, в одной комнате, вроде нашей, и у них нечем разжечь огонь и нет еды, а иногда даже нет денег, чтобы заплатить за комнату. Конечно, есть специальные заведения… но не так-то легко попасть туда, особенно если у тебя нет влиятельных друзей, а у меня их нет. И потому, господин Пуаро, впереди нет ничего, кроме смертельного страха.

Голос ее задрожал, она замолчала.

– Поэтому-то я и решила собраться с мыслями. Идею с собаками мне подсказал мой Август. Видите ли, господин Пуаро, большинство людей не могут отличить одного пекинеса от другого (точно так же, как мы считаем всех китайцев на одно лицо). В действительности же это не так. Ни один знающий человек не спутает Августа с Нанки Пу или с Шан Тангом, а для всех других пекинес есть пекинес, да и только. Вот Август и навел меня на мысль… Ведь многие богатые женщины держат пекинесов.

– Должно быть, это оказалось прибыльным бизнесом, – заметил с улыбкой Пуаро. – Как много их было? Я хочу спросить: сколько успешных операций вы провели?

– Шан Танг был шестнадцатым, – с какой-то внутренней гордостью сказала мисс Карнаби.

– Поздравляю! – Брови Пуаро поползли вверх. – Ваша система сработала безукоризненно.

– Эми всегда была прекрасным организатором, – похвалилась ее сестра. – Еще наш покойный отец, будучи викарием Келлингтона в графстве Эссекс, часто говорил, что у Эми – божий дар организатора. Она всегда помогала отцу организовывать всякие собрания, базары и всякое другое…

– Я вполне разделяю его точку зрения, – с поклоном сказал Пуаро. – Мадемуазель, в иерархической лестнице преступников вы заняли бы весьма высокое место.

– Преступников?! – воскликнула Эми Карнаби и, подумав, добавила: – Может быть, вы и правы, что я – преступница, но я себя такой не чувствовала.

– Как так? – удивился Пуаро. – А что же вы чувствовали?

– Конечно, в какой-то степени вы правы, – согласилась Эми. – Я нарушила закон. Но вы понимаете, господин Пуаро, тут совсем другое дело. Сейчас я попробую вам это объяснить. Почти все женщины, которые нас нанимают, либо глупы, либо невежественны, а то еще и грубы. Леди Хоггин, например, совершенно не заботится о том, что мне говорит. Она может сказать, что ее тоник становится все более невкусным, и практически обвиняет меня в том, что я туда что-то подмешиваю. И все в подобном духе. – Мисс Карнаби вспыхнула. – Это очень неприятно слышать. А больше всего удручает то, что ты не смеешь сказать ни слова в ответ, а то услышишь еще худшее. Ну вы понимаете, что я имею в виду.

– Я вас прекрасно понимаю, мадемуазель, – согласился Пуаро.

– А деньги, – продолжала Эми Карнаби. – Невыносимо видеть, как они швыряют деньги направо и налево. А сэр Джозеф? Иногда он такое рассказывает о своих махинациях в Сити (конечно, я женщина невежественная и в финансах не очень много понимаю), что мне становится стыдно за него. Это меня очень расстраивает, поэтому я решила, что взять немного денег у людей, которые не слишком щепетильны в их приобретении и, право же, не ощутят их отсутствия, – не большой криминал.

– Ну прямо современный Робин Гуд! – пробормотал Пуаро. – Скажите мне, пожалуйста, мисс Карнаби, вы собирались каким-нибудь образом осуществлять свои угрозы?

– Угрозы? – не поняла она. – Это вы о чем?

– Собирались ли вы, – пояснил Пуаро, – в случае отказа выплатить выкуп, отрезать собакам уши и хвосты?

– Что вы, господин Пуаро, – ужаснулась Эми Карнаби. – У меня и в мыслях такого не было. Это был только артистический трюк.

– Отличный трюк! – отметил Пуаро. – И сработал безотказно.

– Конечно, – сказала Эми Карнаби, – я предполагала, как это будет воспринято. Я знаю, что бы я почувствовала сама, случись подобное с моим Августом, и была уверена, что женщины никогда не скажут об этом своим мужьям, хотя бы до тех пор, пока собака не будет возвращена. Каждый раз все оканчивалось прекрасно. В девяти случаях из десяти компаньонкам передавали письмо с деньгами, чтобы они их отправили по почте. С помощью пара мы открывали конверты, доставали деньги и заменяли бумагой. Раз или два хозяйка отправляла деньги сама, а компаньонка по ее указанию должна была сходить в отель и забрать письмо с полки после того, как собака была возвращена. Но это нам не мешало, так как времени у нас было достаточно.

– А трюк с няней? – спросил Пуаро. – Это всегда была няня?

– Ах, знаете ли, господин Пуаро, – сказала Эми Карнаби, – старые девы известны своей глупой сентиментальной привязанностью к маленьким детям. Поэтому все выглядело совершенно натурально – будучи поглощены младенцами, они ничего не замечали.

– Ваше знание психологии великолепно, – вздохнул Пуаро. – А организация дела – выше всяких похвал, и к тому же вы – первоклассная актриса. Ваша игра в тот день, когда я беседовал с леди Хоггин, была безупречной. Никогда не думайте о себе так плохо, мисс Карнаби. У вас может не быть образования, но ума и мужества вам не занимать.

– И все же меня разоблачили, господин Пуаро, – с легкой улыбкой сказала мисс Карнаби.

– Только потому, что дело вел я, – сказал Пуаро. – А я, как вы знаете, никогда не проигрываю. Расспрашивая миссис Хоггин, я сделал вывод, что похищение Шан Танга – очередное из целой серии. Я узнал, что однажды вы получили в наследство пекинеса и что у вас есть сестра-инвалид. Я только попросил моего помощника Джорджа поискать маленькую квартирку в определенном радиусе, где живет женщина с больной сестрой-инвалидом, которую она навещает один раз в неделю и у которой есть пекинес. Все так гениально просто.

Эми Карнаби поднялась со стула.

– Вы очень добры ко мне, господин Пуаро, – собравшись с духом, обратилась она к Пуаро. – Я хочу попросить вас, если это возможно, об одном одолжении. Я понимаю, что тюрьмы мне не избежать. Но нельзя ли не предавать это дело огласке? Ради Эмилии… и тех немногих друзей, которые знали нас в старые, добрые времена… Нельзя ли сделать так, господин Пуаро, чтобы я пошла в тюрьму под другим именем. Или это нахальство с моей стороны просить вас об этом?

– Думаю, что смогу сделать большее, – сказал Пуаро. – Но сначала давайте выясним одно обстоятельство. Необходимо прекратить рэкет. Никаких исчезновений собак больше не должно быть.

– О, конечно, господин Пуаро, – оживилась Эми. – Об этом не может быть и речи.

– Второе, – сказал Пуаро, – деньги, которые вы вытянули у леди Хоггин, должны быть возвращены.

Эми Карнаби пересекла комнату, подойдя к буфету, открыла ящик и, вынув из него конверт, вручила Пуаро. Он пересчитал деньги и положил их в карман.

– Я собиралась отдать их сегодня в фонд, – сказала Эми Карнаби.

– Думаю, мисс Карнаби, – сказал Пуаро, – что, возможно, мне удастся убедить сэра Джозефа не возбуждать дела против вас в судебном порядке.

– О, господин Пуаро! – воскликнула сияющая мисс Карнаби. – Это было бы замечательно!

Она захлопала в ладоши, Эмилия восторженно закричала, Август залаял и завилял хвостом.

– Что касается тебя, мой друг, – ласково сказал Пуаро, обращаясь к пекинесу, – у тебя есть одна вещь, которую я хотел бы взять. Это твой плащ-невидимка, он мне так нужен. Во всех случаях похищения никто и не догадывался, что в дело вовлечена вторая собака. Август поистине обладал львиной шкурой-невидимкой.

– Как вы правы, господин Пуаро, – сказала Эми Карнаби. – Ведь согласно древней легенде, пекинесы некогда были львами. И от львов у них осталось львиное сердце.

– Август, по-видимому, это тот пес, – поинтересовался Пуаро, – который достался вам в наследство от леди Хартенфилд и в смерти которого вы так успешно всех уверили? И вы не боялись за него, когда он один возвращался после операции домой? Один среди интенсивного уличного движения.

– О нет, господин Пуаро, – гордо сказала Эми Карнаби. – Ничуть не боялась. Август такой умный. Я научила его переходить улицу, он даже постиг принцип одностороннего движения на некоторых улицах.

– В таком случае, – улыбаясь, сказал Пуаро, – он превзошел в этом многих людей.