Текст книги "Поимка Цербера (др. перевод)"

Автор книги: Агата Кристи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Агата Кристи
Поимка Цербера [1]1
  Геракл совершил одиннадцатый подвиг, спустившись в подземное царство Аида и приведя царю Эврисфею стража подземного царства, ужасного пса Цербера. Три головы было у Цербера, на шее у него извивались змеи, хвост оканчивался головой дракона с громадной пастью.
  Привел Геракл Цербера в Микены, но царь Эврисфей, придя в ужас от вида Цербера, молил Геракла отправить пса обратно в царство Аида, что Геракл и сделал: вернул Аиду его стража.


[Закрыть]

I

«Слишком много стало людей на этом свете», – подумал Эркюль Пуаро, которого в этот «час пик» (шесть часов тридцать минут вечера) в вагоне лондонского метро толкали, давили, пинали.

Со всех сторон его осаждали незнакомые люди, и это ему не нравилось, и вообще человечество в виде толпы людей ему давно опротивело. Разве можно в такой толчее увидеть интеллигентное лицо?

Пуаро удивлялся спокойствию какой-то женщины, которая в таких стесненных обстоятельствах умудрялась вязать на спицах. Она вязала, не глядя на спицы, и Пуаро подумал, что нужно обладать ловкостью дикой кошки и силой воли Наполеона, чтобы что-то связать в переполненном вагоне метро, и на это способны только женщины. Им нужно лишь занять место, тут же спицы наголо, и… пошла работа.

Таким женщинам не до светских разговоров, не до женской грации. Пуаро всегда удивлялся, с какой поспешностью и старанием люди торопились сесть в вагоне. А как они похожи друг на друга, эти молодые женщины в метро: никакого шарма обаяния, женственности, сочувствия. Вот раньше были женщины так женщины: участливые, элегантные, утонченные и обязательно модно одетые, а сейчас?..

Поезд подошел к станции, остановился, двери открылись, и в переполненный вагон втиснулись еще люди, прижав Пуаро прямо к спицам вяжущей женщины. Народу набилось как сельдей в бочке. Двери закрылись, и поезд рывком тронулся с места. Пуаро сначала отбросили назад на грузную женщину, державшую в руках посылочные ящики с острыми углами, потом, едва он успел извиниться перед ней, его повалили на худого, костлявого мужчину, который больно ударил его чемоданчиком по спине. Пуаро опять извинился. Он чувствовал, как его усы стали влажными и потеряли форму. К счастью, на следующей остановке он выходил.

Вестибюль станции Пикадилли тоже был переполнен, так как находилась она в центре Лондона. Потоком людей Пуаро вынесло сначала на платформу, а потом и на эскалатор, который должен был вывезти его на поверхность.

«Наверх, – подумал Пуаро. – Скорее наверх из этого ада».

Даже когда он стоял на эскалаторе, какой-то тип больно стукнул его по колену чемоданом.

В это время Пуаро услышал, как кто-то позвал его по имени. Он удивленно оглянулся. На противоположном, идущем на спуск эскалаторе возникло видение из прошлого: женщина, сохранившая, несмотря на то что прошло много лет со дня их последней встречи, былую красоту, элегантность и огненно-рыжие волосы, собранные в оригинальную прическу и закрепленные букетом из перьев какой-то экзотической птицы. На плечах у нее была меховая накидка. Графиня Вера Роззакова, – вспомнил Пуаро.

Ее ярко накрашенный рот расплылся в улыбке, голос с иностранным акцентом был по-прежнему звонкий и сильный.

– Господи, Боже мой! – закричала она. – Вот это встреча. Мой дорогой Эркюль Пуаро. Мы должны непременно встретиться. Я настаиваю.

Но судьба к ним была более благосклонна, организовав эту неожиданную встречу, чем два безжалостных эскалатора, увозившие их в разные стороны: Пуаро наверх, а графиню Веру Роззакову – вниз.

Обернувшись назад, он крикнул:

– Мадам, где я могу вас найти?

Из глубины еле слышно донесся довольно странный ответ:

– В аду…

Пуаро заморгал глазами, вглядываясь в глубину тоннеля, и едва не упал, когда эскалатор вынес его наверх. Он остановился, раздумывая, что делать. Люди, толкая, обходили его.

Слева он увидел толпу, питающуюся протиснуться к эскалатору, идущему вниз. Может быть, ему тоже спуститься? Вероятно, графиня хотела сказать именно это? Несомненно, поездка в метро была сущим адом. И если она имела в виду это, он с ней полностью согласен.

Пуаро решительно протиснулся к эскалатору, идущему на спуск, и через несколько минут был опять внизу. Но там графини не было. Куда же она уехала? В каком направлении? С какой платформы: Пикадилли или Бейкерлоо? Пуаро проверил обе платформы, но нигде не было видно ярко-рыжей шевелюры графини Роззаковой.

Измученный и недовольный, Пуаро снова поднялся на поверхность и пошел домой.

Мужчина маленького роста с приятной внешностью тосковал по полной, с пышными формами женщине высокого роста. Пуаро всегда, сколько себя помнил, испытывал со стороны графини Роззаковой какое-то магическое влияние, и, хотя прошло двадцать лет, это влияние он чувствовал и сейчас. Хотя она, это он увидел сразу, и пользовалась косметикой и выглядела несколько живописно, но имела по-прежнему пышные и соблазнительные формы. Маленький буржуа был пленен большой аристократкой. Память вернула его на двадцать лет назад. Он вспомнил их первую встречу, как она искусно и ловко организовала похищение драгоценностей и с каким апломбом признала факт ограбления, когда ее поймали.

«Да, – подумал Пуаро, – неподражаемая женщина! Одна из тысячи. Нет, одна из целого миллиона».

И вот он ее встретил и… снова потерял.

Она сказала: «В аду». Не подвел ли его слух? Да нет, не может быть. Он точно различил слова «В аду».

Но что же она имела в виду? Что хотела сказать? Может быть, она назвала одну из станций метро? Или это слово «ад» имеет религиозный смысл?

Нет, она имела в виду что-то другое. Но что? Пуаро был озадачен и смущен. Интригующая, непредсказуемая женщина! Другая бы сказала: «В Рице» или «В Кляридже», а эта – прокричала пикантное и невозможное «В аду».

Пуаро с сожалением вздохнул, но до конца не сдался. Попав в тупиковую ситуацию и не находя выхода, он, как всегда, принял самое простое решение: он решил обратиться к своему секретарю мисс Лемон.

Мисс Лемон была прирожденным секретарем. Пуаро не был для нее просто мужчиной, он был ее хозяином, патроном. И служила она ему на «отлично». Все ее мысли в данный момент были направлены на составление нового формуляра для деловых документов.

– Можно мне задать вам вопрос, мисс Лемон? – спросил Пуаро.

– Естественно, господин Пуаро. – Мисс Лемон прекратила печатать, отложила в сторону очередной документ и, сняв руку с клавиатуры пишущей машинки, сказала: – Я вас слушаю.

– Если, к примеру, ваш друг или подруга, – запинаясь, начал Пуаро, – попросит вас встретиться с ним или с ней… в аду, что бы вы ему сказали?

У мисс Лемон, как всегда, ответ был готов. Она, как Пуаро уже не раз убеждался, знала ответы на все вопросы жизни.

– Я бы ему или ей предложила позвонить и заказать столик на двоих, – просто сказала она.

У Пуаро отвисла челюсть, он остолбенело уставился на нее.

А затем четко и отрывисто произнес:

– Не – будете – ли вы – так – любезны – позволить – и – заказать – столик – на – двоих?

Мисс Лемон кивнула и раскрыла телефонную книгу.

– На сегодня? – спросила она, обращаясь к Пуаро, и, приняв его молчание за подтверждение, набрала номер.

– Это «Ад»? – спросила она в трубку. – Будьте любезны зарезервировать столик на двоих. Да, на сегодня. Господин Пуаро. Одиннадцать часов. Спасибо!

Она положила трубку и повернулась к пишущей машинке. На ее лице появилась легкая тень недовольства, что ее отвлекли от дела, которым она занималась.

Но Пуаро не мог так просто успокоиться. Он потребовал информацию.

– Что это за «Ад»? – спросил он.

Мисс Лемон слегка удивилась.

– А вы разве не знаете, господин Пуаро? – спросила она. – Это новый ночной клуб. Он совсем недавно открылся, но все уже сходят с ума, стараясь попасть туда. Его содержит какая-то русская женщина. Если хотите, я организую вам членство в этом клубе.

И, посчитав, что она уделила патрону достаточно времени, мисс Лемон повернулась к пишущей машинке и продолжила работу.

Ровно в одиннадцать часов вечера Пуаро вошел в дверь, над которой через равный промежуток времени высвечивалось по одной неоновой букве название заведения. Мужчина в костюме с красным хвостом принял у него плащ и жестом указал дорогу вниз.

Ступеньки оказались широкими, и на каждой из них была написана фраза.

На первой: «Я желаю вам удачи!..»

На второй: «Полностью рассчитайся и начни сначала!..»

На третьей: «Я могу отказаться от этого в любую минуту!..»

– Благими намерениями дорога в ад вымощена… – пробормотал Пуаро. – Хорошо придумано!

Он спустился по ступенькам вниз и оказался перед резервуаром с водой, в которой плавали красные лилии. Через воду была проложена дорожка в виде лодки, по которой Пуаро спокойно прошел дальше.

Слева от себя в небольшой мраморной нише он увидел самую черную, самую безобразную и самую большую собаку из всех, каких он когда-либо видел в своей жизни. Она сидела прямо и устрашающе неподвижно. Пуаро надеялся (и такая мысль у него промелькнула), что собака неживая. Но в этот момент она повернула голову в его сторону, открыла пасть и протяжно зевнула. Звук был потрясающий.

И тут Пуаро заметил небольшую корзинку, в которой лежало печенье для собаки. На корзине была надпись: «Взятка для Цербера». На нее был направлен взгляд этого чудовища.

Собака открыла пасть, и снова раздался ужасный звук. Пуаро взял печенье и бросил ей. Секунда… печенье исчезло, и пасть захлопнулась. Цербер принял взятку. Пуаро вошел в открытую дверь.

Небольшой зал, освещенный красными лампами, был украшен фресками. Вокруг площадки для танцев, находящейся в центре зала, располагались столики для гостей. В дальнем углу виднелись грили и вертящиеся около них повара, одетые в костюмы чертей с хвостами и рогами.

Все это Пуаро отметил и запомнил еще до того, как появилась сама хозяйка, как всегда импульсивная и живая графиня Вера Роззакова, одетая в ярко-красное вечернее платье.

– О, господин Пуаро! – подбежала она к нему с распростертыми объятиями. – Вы все же пришли. Мой дорогой… очень дорогой друг!.. Какая радость снова видеть вас! После стольких… а скольких?.. Ладно, не будем подсчитывать. Для меня это было вчера. А вы не изменились, господин Пуаро, совсем не изменились…

– И вы все такая же, графиня, – галантно целуя ей руку, ответил Пуаро.

Она сразу же потащила его к столику, за которым сидели два человека.

– Познакомьтесь, господа, – торжественно провозгласила она. – Это мой друг, мой замечательный друг Эркюль Пуаро. Он – гроза всех людей, замышляющих зло. Когда-то я и сама его боялась, но теперь моя жизнь такая спокойная и скучная, не так ли, профессор?..

– Никогда не говорите, графиня, что ваша жизнь скучная, – сказал высокий худощавый пожилой мужчина, к которому обратилась графиня.

– Профессор Лискьярд, археолог, – представила графиня Пуаро мужчину. – Он знает все о прошлом, и его очень ценные советы помогли мне оформить мое заведение.

Археолог слегка пожал плечами.

– Если бы я раньше знал, что получится, – пробормотал он. – Получилось так ужасно…

Пуаро внимательно осмотрел фрески. На передней стене был изображен Орфей, игравший на кифаре перед троном властелина подземного мира Аида, в то время как Эвридика, жена Орфея, безнадежно смотрела в сторону грилей. На противоположной стене Осирис [2]2
  Осирис– в египетской мифологии бог умирающей и воскресающей природы.


[Закрыть]и Исида [3]3
  Исида– супруга Осириса, олицетворение супружеской верности и материнства; богиня плодородия, воды и ветра, волшебства, мореплавания, охранительница умерших. Изображалась женщиной с головой или рогами коровы.


[Закрыть]устраивали в загробном мире какое-то торжество. На третьей стене была изображена сцена купания нагих юношей и девушек.

– Страна молодости, – объяснила графиня сюжет третьей фрески. – А теперь, господин Пуаро, познакомьтесь с моей маленькой Алисой.

Пуаро отвесил поклон сидевшей за столом серьезной девушке в больших роговых очках, одетой в клетчатый пиджак с большими карманами и юбку.

– Она очень умная! – сказала графиня. – Очень! Она – молодой психолог, но уже имеет степень. Знает, почему людей называют лунатиками, и говорит, что лунатики – это не сумасшедшие… И еще много разного знает. Она так не похожа на других.

Девушка, которую назвали Алисой, сначала улыбнулась, потом недовольно нахмурилась и предложила профессору пойти потанцевать. Профессор был польщен, но нерешительно посмотрел на нее.

– Прошу прощения, мисс, – сказал он, – но я танцую только вальс.

– Но сейчас играют именно вальс, – терпеливо и настойчиво сказала Алиса.

Они поднялись и пошли танцевать, но танцевали очень плохо.

Графиня вздохнула.

– И все же она не так дурна собой, – сказала она, как бы отвечая на свои мысли.

– Но эта девушка почему-то не стремится быть привлекательной, – заметил Пуаро.

– Честно сказать, – подхватила графиня, – я не понимаю нынешнюю молодежь. Они почему-то не стараются понравиться, как это делали мы в молодые годы. Я, например, всегда стремилась подобрать цвета, которые мне шли, носила короткие платья, чтобы подчеркнуть стройные ноги, обязательно корсет, чтобы подчеркнуть талию, и волосы… обязательно укладывала волосы, делая оригинальные прически.

И она отбросила назад упавшие на лоб тициановские локоны. Даже сейчас, в таком возрасте, она следила за собой. И еще как следила!..

– Игнорировать то, что тебе дано самой природой, – продолжала графиня, – это не только глупо, но и преступно! Маленькая Алиса пишет длинные статьи о сексе, но сколько людей, извините меня, приглашали ее провести уик-энд в Брайтоне? Ни одного. Все ее боятся. У нее на языке только слова о работе, о процветании рабочих, о переустройстве мира. Это хорошо, но все должно быть в меру. И потом, посмотрите, во что молодые превратили свою жизнь. Никаких правил и ограничений, делают что хотят. В наше время, когда я была молодой, было по-другому! – мечтательно произнесла она.

– Между прочим, – спросил Пуаро, – как ваш сын, мадам? – Он хотел сказать «ваш малыш», но вовремя вспомнил, что прошло уже двадцать лет.

Лицо графини засветилось гордой материнской улыбкой.

– Мой милый ангел, – сказала она. – Он стал большой и красивый. Широченные плечи. Он сейчас в Америке. Строит там мосты, дома, банки, отели, магазины, железные дороги – словом, все, что хотят американцы.

– Он что, инженер-строитель? – удивился Пуаро.

– Не знаю, – сказала графиня… – Да какое это имеет значение. Он бредил железными балками, машинами и всякими вещами, которые он называет напряжением или усталостью металлов, но я, честно сказать, так до сих пор толком и не знаю, что это такое. Но я его обожаю и поэтому обожаю Алису. Да-да, – сказала она, увидев удивление Пуаро, – они уже обручены… Они где-то встретились, то ли в поезде, то ли в самолете, и полюбили друг друга, беседуя о благосостоянии рабочего класса. И когда она бывает в Лондоне, то приезжает навестить меня.

– Я ей говорю, – графиня сложила руки на своей пышной груди, – «Ты и Ники любите друг друга, поэтому я люблю тебя, но если ты любишь его, то почему бы тебе не поехать с ним в Америку?» А она мне все о своей работе, о книге, которую она пишет, о карьере, и я этого, честно сказать, не понимаю, но говорю себе: «Терпи». И я терплю, – добавила она на одном дыхании. – А что вы думаете обо всем этом, мой дорогой Пуаро? – Графиня обвела рукой кругом.

– Придумано неплохо, – ответил Пуаро, тоже оглядываясь кругом. – Шик модерн.

Все места были заняты, и это говорило о том, что заведение пользовалось несомненным успехом. Публика была разная: скучные пары в вечерних туалетах, представители богемы в вельветовых штанах и полные мужчины в деловых костюмах. Музыканты, загримированные под чертей, играли приятную музыку. Вне всякого сомнения, посещение «Ада» стало модой.

– У нас бывают всякие люди, – сказала графиня. – Наши двери открыты для всех. Ведь двери в преисподнюю открыты для всех, не так ли, господин Пуаро? – Графиня рассмеялась.

– Вы правы, графиня, – согласился Пуаро. – Для всех, кроме, пожалуй, бедных.

– Разве нам не говорили, – снова засмеялась графиня, – что богатым трудно попасть в рай? Ну, а в «Ад» им дорога открыта.

К столику возвращались профессор и Алиса. Графиня поднялась.

– Я должна переговорить с Аристайдом, – извинилась она и отошла.

Подойдя к метрдотелю, высокому, худощавому мужчине в костюме Мефистофеля, она сказала ему несколько слов и затем пошла от столика к столику, беседуя с посетителями.

– Графиня – яркая индивидуальность, вы не находите? – сказал профессор, обращаясь к Пуаро и утирая пот со лба. Он жадно припал к бокалу с вином, утоляя жажду. – Люди это чувствуют.

Профессор извинился и отошел к другому столику.

Пуаро, оставшись наедине с Алисой, чувствовал себя неловко, особенно после того, как он посмотрел в ее холодные голубые глаза. Он отметил, что она была довольно хороша собой, но в то же время чем-то немного встревожена.

– Я до сих пор не знаю вашей фамилии, – пробормотал Пуаро, чтобы хоть как-то завязать разговор.

– Каннингхэм. Алиса Каннингхэм, – ответила Алиса. – Я поняла, что вы знали Веру еще раньше, не так ли?

– Прошло более двадцати лет, – вздохнул Пуаро.

– Я нахожу, что она – хороший объект для изучения, – сказала Алиса. – С одной стороны, она интересует меня как мать человека, за которого я собираюсь выйти замуж, а с другой – я в ней заинтересована с профессиональной точки зрения, как психолог.

– В самом деле? – удивился Пуаро.

– Да, – ответила Алиса. – Я пишу книгу о криминальной психологии и считаю, что ночная жизнь этого заведения – яркая иллюстрация к моей книге. Сюда регулярно приходят несколько человек с уголовным прошлым. С некоторыми из них я уже беседовала о ранних годах их жизни. Вы все знаете о прошлом Веры, о ее криминальных наклонностях, я имею в виду, о том периоде, когда она воровала?

– Да, конечно, – растерялся Пуаро. – Я об этом знаю. Ну и что из этого?

– Я называю это комплексом сороки, – объяснила Алиса. – Сорока ведь хватает только блестящие вещи, но деньги – никогда. Вот и Вера. Она брала только драгоценности. Я узнала, что в детстве ее баловали, потакали ее капризам, и ей многое сходило с рук. Жизнь у нее была безопасной и скучной, а душа требовала драмы – ей недоставало наказания. В этом-то и кроется причина того, что она стала воровать. Ей хотелось быть важной, знаменитой, а для этого годились и плохие поступки.

– Но ее жизнь, – заметил Пуаро, – не была такой уж безопасной и скучной во время революции в России, не так ли?

Голубые глаза Алисы расширились от удивления.

– А-а… – сказала она. – Участник сопротивления режиму? Это она вам сама рассказала?

– Она – дворянка, – твердо сказал Пуаро, вспомнив некоторые подробности разговора с графиней много лет назад, когда она рассказывала ему о ранних годах своей жизни. – И во время революции жила в России.

– Каждый верит в то, во что ему хочется верить, – иронически произнесла Алиса, бросив на Пуаро профессиональный взгляд.

Пуаро встрепенулся. Не хватало еще, чтобы ему объясняли, каким комплексом страдает он сам. Он решил перенести сражение в лагерь противника. Ему нравилось общество графини (отчасти, конечно, из-за ее аристократического происхождения и умения подать себя), и он не хотел, чтобы какая-то девчонка в роговых очках и со степенью портила ему настроение.

– А вы знаете, мадемуазель, – сказал Пуаро, – что меня удивляет больше всего?

Алиса ничего не ответила, только иронически-снисходительно посмотрела на него.

– Меня удивляет, – продолжал Пуаро, – что вы, такая молодая и симпатичная девушка, которая могла бы выглядеть красивой и привлекательной, если бы захотела, этого желания не испытываете. Вы носите тяжелый клетчатый пиджак с большими карманами, как будто вы собираетесь держать в них клюшки для гольфа. Но в этом заведении нет площадки для игры в гольф. В этом зале температура около 35 °C, у вас на носу выступил пот, но вы даже не удосуживаетесь привести себя в порядок, попудрив его, да и губы вы красите только для видимости, а не для того, чтобы подчеркнуть красоту лица. Вы – женщина, но вы не хотите выглядеть женщиной. И это странно. Возникает резонный вопрос: «Почему?»

На какое-то время он почувствовал удовлетворение от смущения Алисы Каннингхэм. В ее глазах появились искорки гнева. Было видно, что она едва сдерживается, чтобы не ответить грубостью, но… сдержалась.

«Прекрасная выдержка, – подумал Пуаро. – Она далеко пойдет».

– Дорогой господин Пуаро, – сказала она. – Боюсь, что вы мыслите старыми, несовременными категориями. В настоящее время основную роль играют принципы, а не парадная амуниция.

В этот момент в зале появился темноволосый красивый мужчина. Алиса встрепенулась.

– Самый интересный тип из моей коллекции, – оживленно сказала она. – Пауль Вареско. Живет за счет женщин и имеет странные и дурные наклонности. Я хочу, чтобы сегодня он рассказал мне о своей гувернантке, которая ухаживала за ним, когда ему было три года.

Через несколько минут она уже танцевала с Паулем Вареско, который двигался божественно. Когда они, вальсируя, оказались около столика Пуаро, он услыхал:

– Вы говорите, что после лета, проведенного в Богноре, она подарила вам игрушечный кран? Кран, это точно? Очень интересно!

На какое-то время Пуаро пришла в голову мысль, что интерес Алисы Каннингхэм к личной жизни преступников может однажды закончиться тем, что ее изуродованное тело найдут в каком-нибудь лесу. Алиса сама ему не понравилась, но он честно признался себе, что эта неприязнь к ней была вызвана тем, что к нему, Эркюлю Пуаро, она не проявила никакого интереса, и он почувствовал себя немного уязвленным.

Но вдруг он увидел то, что на некоторое время отвлекло его от Алисы. За столиком неподалеку сидел белобрысый молодой человек. Он был в вечернем костюме и имел праздный и беззаботный вид. Напротив него сидела девушка в роскошном платье, и он с вожделением смотрел на нее. Каждый, кто взглянул на эту пару, сказал бы: «Золотая молодежь развлекается!» Тем не менее Пуаро узнал молодого человека. Это был инспектор Скотленд-Ярда Чарлз Стивенс, и Пуаро сразу же подумал, что он торчит в этом заведении неспроста.

II

На следующее утро Пуаро навестил в Скотленд-Ярде своего старого друга, старшего инспектора Джеппа. Реакция Джеппа на вопросы Пуаро была неожиданной.

– Пуаро, вы – старая лиса! – воскликнул он. – Как вы вышли на этот ночной клуб, ума не приложу.

– Но я уверяю вас, Джепп, – смеясь, сказал Пуаро, – что я там оказался совершенно случайно, и я ничего, ну ничегошеньки не знаю.

– Расскажите это своей бабушке, Пуаро, – рассмеялся Джепп. – Уж вас-то я знаю. Меня не проведешь. Ну, хорошо, не хотите говорить, и не надо. Вас интересует информация об этом заведении. Извольте. На первый взгляд там все хорошо. Оно процветает. Все сходят с ума по этому ночному клубу, тратят бешеные деньги, чтобы туда попасть. Прибыль у них большая, правда, и расходы тоже. Налоги платят исправно. Владеет им какая-то русская, которая называет себя графиней. Так или иначе…

– Графиня Вера Роззакова. Я знаком с графиней, – перебил его Пуаро. – Мы с ней давнишние друзья.

– Но, по нашим неподтвержденным данным, она – подставное лицо, – продолжал Джепп. – Настоящий хозяин, скорее всего, Аристайд Папополус, но доказательств у нас нет. В действительности мы ничего точно не знаем.

– И именно поэтому инспектор Стивенс находился там? – вновь улыбаясь, поинтересовался Пуаро.

– О!.. – изумился Джепп. – Так вы видели Стивенса. Повезло парню. Хорошо покутил на денежки налогоплательщиков. Но пока он тоже ничего подозрительного не заметил.

– А что вы там ищете? – спросил Пуаро.

– Наркотики! – с досадой махнул рукой Джепп. – Продажа наркотиков в больших количествах!.. И оплата за них происходит не деньгами, а драгоценными камнями.

– В самом деле? – удивился Пуаро. – А факты есть?

– Фактов пока нет, – ответил Джепп, – есть только косвенные улики. Удалось установить, что леди Блэнк, или графиня Уотнот, считая, что доставать большие суммы наличными для платы за наркотики становится все труднее, а брать каждый раз из банка большие суммы подозрительно, придумала хитрый план. У нее есть фамильные драгоценности. Их берут время от времени на «чистку» или на «реставрацию» в такое место, где из них спокойно можно вынуть драгоценные камни, а вставить фальшивые. Потом эти драгоценные камни продают либо здесь, в Англии, либо на континенте. И все чисто: никаких «охов» или «ахов» по поводу их исчезновения. Рано или поздно обнаруживается, что из диадемы или ожерелья кем-то вытащены подлинные драгоценные камни и вставлены фальшивые. Заявляется в полицию. Леди Блэнк невиновна и не может понять, каким образом воры сумели осуществить подмену, так как драгоценные украшения вся время находились в доме. И посылают бедную полицию по ложному следу: разыскивать бывших горничных, ненадежных дворецких или подозрительных мойщиков окон.

– Но мы не настолько глупы, как они о нас думают, – сказал Джепп. – Когда появилось несколько одинаковых дел, так или иначе связанных с употреблением наркотиков, мы отметили общую для всех них закономерность: у всех женщин, принимавших наркотики, проявлялись признаки наркотического опьянения – они становились раздражительными, нервными, веки дергаются, глаза вылезают из орбит и так далее – симптомы, характерные только для кокаина. Возникает резонный вопрос: откуда у них наркотик и кто им его поставляет?

– И вы считаете, что передача наркотиков происходит через «Ад»? – спросил Пуаро.

– Да, – ответил Джепп, – и у нас есть все основания считать, что именно «Ад» является штаб-квартирой всего наркотического бизнеса. Мы определили место, где происходит подмена подлинных драгоценностей на фальшивые. Это мастерская фирмы «Голконда Лимитед», респектабельная фирма, занимающаяся изготовлением искусственных драгоценностей. Есть один тип, которого зовут Пауль Вареско… Как! – удивился Джепп, увидев взметнувшиеся вверх брови Пуаро. – Вы и его знаете?

– Да, – ответил Пуаро. – Я его встречал в «Аду».

– Да-а-а… – протянул Джепп. – Вот уж кому действительно нужно быть в аду. Это для него самое подходящее место. Он большая сволочь, но женщины… даже порядочные женщины от него без ума. Он каким-то образом связан с фирмой «Голконда», и я думаю, что и в «Аду» он тоже свой человек. Это место для него – прямо клад; ночной клуб посещают люди из разных слоев общества: там можно встретить и великосветских женщин, и преступников разных мастей, – словом, «Ад» – идеальное место для встреч.

– Вы считаете, – уточнил Пуаро, – что именно там, в «Аду», происходит обмен драгоценных камней на наркотики?

– Да, – сказал Джепп. – У нас теперь есть полная картина об одной стороне этого наркотического бизнеса: получение драгоценных камней производится через фирму «Голконда», и теперь мы хотим изучить вторую сторону этого дела и получить ответы на вопросы: кто доставляет туда наркотики и откуда они поступают?

– А сейчас вы ничего не знаете? – спросил Пуаро.

– Мы считаем, – сказал Джепп, – что всем этим делом руководит русская женщина, но у нас нет доказательств. Несколько дней назад мы считали, что они у нас в руках. Вареско побывал в фирме «Голконда», взял несколько камней и отправился прямым ходом в «Ад». За ним следил Стивенс, ни на секунду не выпуская его из виду. Когда же Вареско уходил оттуда, мы его взяли, но… камней у него уже не было. Мы прочесали весь клуб, все помещения, включая и подсобки, но… ничего не нашли. В результате – ни камней, ни наркотиков.

– Потерпели полное фиаско, не так ли? – спросил Пуаро.

– Не совсем, – ухмыльнулся Джепп. – Хоть немного, но повезло. Во время проверки арестовали Певерела (убийцу по делу Баттерси), бывшего в розыске. По нашим сведениям, он уехал в Шотландию. Его опознал по фотографии, розданной всем полицейским, какой-то сержант. Все хорошо, что хорошо кончается. А наш рейд только прибавил популярности «Аду», теперь туда невозможно попасть.

– Но этот рейд не продвинул вперед дело о наркотиках, не так ли? – заметил Пуаро. – Вероятно, там есть потайное укрытие.

– Возможно, – согласился Джепп, – но мы такого не обнаружили, хотя прочесали все помещения, включая подсобки. Строго между нами, Пуаро, мы провели даже один негласный обыск. Все обыскали, но… никаких результатов, только эта чертова собака чуть было не разорвала нашего сотрудника. Она спит внизу в помещении. Он еле спасся от нее, отделавшись порванными штанами.

– А-а-а… – протянул Пуаро. – Я знаю эту собаку. Ее зовут Цербер.

– Да, – сказал Джепп. – Это она самая. Глупое имя для собаки, вы не находите, Пуаро?

– Цербер, – задумчиво произнес Пуаро, не обращая внимания на вопрос Джеппа. – Очень даже символично.

– Может быть, вы нам поможете, Пуаро? – предложил Джепп. – Дело стоит того. Ненавижу эти наркотики, разрушают тело и душу.

– Вы знаете, Джепп, – Пуаро посмотрел на старшего инспектора, – какой был одиннадцатый подвиг Геракла?

– Не имею ни малейшего представления, – отмахнулся Джепп. – Вы мне так и не ответили.

– Нужно знать классику, дорогой Джепп. – Пуаро укоризненно посмотрел на него. – Одиннадцатым подвигом Геракла была поимка Цербера. Улавливаете мою мысль?

– И потом в газетах появится сообщение: «Собака по кличке Цербер загрызла знаменитого детектива Эркюля Пуаро!»– Джепп откинулся на спинку стула и оглушительно расхохотался.

III

– Я хочу весьма серьезно поговорить с вами, мадам, – сказал Пуаро.

В тот ранний для ночного клуба час зал был почти пустой. Пуаро и графиня сидели за маленьким столиком недалеко от входа.

– Но я не настроена разговаривать серьезно, – возразила графиня. – Вот маленькая Алиса всегда такая серьезная, и мне с ней скучно. Представляю, как мой Ники с ней будет мучиться.

– И все же мне нужно поговорить с вами, графиня, и на довольно серьезную тему, – настаивал Пуаро. – Я к вам отношусь с глубокой симпатией и не хочу, чтобы вы попали в трудное положение.

– О каком трудном положении вы говорите? – не поняла графиня. – Мои дела идут хорошо, доходы растут. Налоги я плачу исправно.

– Кому принадлежит клуб, графиня? – вдруг неожиданно спросил Пуаро. – Вам?

Глаза графини забегали по сторонам.

– Естественно, мне, – ответила она.

– Но у вас есть компаньон, не так ли? – спросил Пуаро.

– Кто вам сказал об этом? – резко спросила графиня.

– Ваш компаньон – Пауль Вареско? – спросил Пуаро, игнорируя ее вопрос.

– Что-о-о?.. – удивилась графиня. – Пауль Вареско! Что за абсурдная идея?!

– У него уголовное прошлое, мадам, – сказал Пуаро. – Разве вы не знаете, что многие преступники посещают ваше заведение, и посещают довольно часто?

Графиня рассмеялась.

– Это говорит буржуа! – всплеснула она руками. – Конечно же я знаю. Разве вы не видите, что половину успеха моему клубу приносят именно они. Возьмите, например, этих молодых людей из Мейфера [4]4
  Мейфер– фешенебельный район Лондона.


[Закрыть]. Им надоело общаться только с себе подобными. Они хотят видеть и знать больше. Поэтому они приходят сюда и видят преступников: мошенников, рэкетиров, иногда даже убийц. Помните того человека, фотографии которого были в газетах на прошлой неделе? Его ведь взяли у меня в клубе. Так вот, все считают, что, посещая клуб, они видят жизнь. Так же думает и тот человек, который целую неделю продает корсеты, чулки, панталоны, а потом приходит сюда расслабиться. Все, что он видит в клубе, резко отличается от жизни, которую он ведет дома. И потом, здесь же рядом с преступниками сидит переодетый полицейский из Скотленд-Ярда.