Текст книги "Беременна по принуждению"

Автор книги: Агата Чернышова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

***Ветер

Три долбанных дня тянулись очень медленно. Я не мог работать, толком не спал и не ел. И всё же заставил себя с головой нырнуть в дела, несмотря на поселившийся в голове хаос.

Я не позволял себе думать о ней, а когда забывался, то ощущал горечь, до тошноты подкатывающую к горлу.

– Ты сдержишь своё обещание? – спросил отец на исходе третьего дня. – Покажешь ей слабину, и баба вмиг это почует. Они как стервятники, чуют мертвечину и ждут, пока смогут полакомиться твоим трупом.

Я кивал и уходил от разговоров. Мне не хотелось думать о Белоснежке, о моей черноволосой принцессе. Такой недоступной и одновременно сладкой. Хотелось облизать её всю,  укусить плечо, а потом покрыть это место поцелуями.

Я накажу её. Я заставлю пожалеть о том решении, которое она приняла после свадьбы.

Она будет умолять меня трахнуть её и порвать целку, а я не буду торопиться. Всегда есть способ получить удовольствие от женщины, не лишая главного.

Спал я мало и со снотворным. А когда удавалось забыться, сжимал подушку, представляя, что это Она.

Утром решающего дня я съездил к Вере. Давняя верная и похотливая сучка обрадовалась моему визиту и безропотно, не говоря ни слова, опустилась на колени, обнажив свой белоснежный упругий зад.

Я ворвался в неё почти на сухую, но Вера улыбалась и подмахивала, бесстыдно постанывая и посасывая свой средний палец. А я не хотел смотреть на неё, но представлял на месте этой первосортной шлюшки свою девочку.

Она бы плакала, ну и пусть. Я умею заставить женщину почувствовать себя вожделенной и текущей сукой.

Толчок, ещё один. И всё. Механические действия, разрядка, а в душе горит огонь, погасить которой может только она. Моя Белоснежка.

Я прибыл на место встречи за час до назначенного времени. Заглушил мотор, откинулся на спинку кресла и стал ждать.

Она придёт. Я  была в этом уверен. А если нет, ворвусь к ней и вытяну на улицу за волосы. А потом. Придумаю наказание.

Впрочем, я уже его придумал.

Глава 6

***

Все три дня я тихо просидела в своей комнате, раздумывая о том, как было хорошо, если бы я вдруг не проснулась утром.

И родители, что с гордостью рассказывали родственникам о моём удачном браке, и я сама не столкнуться с ужасающей реальностью.

Максим, тот, кто был так предупредителен и нежен, и Ветер, тот, что грозил отдать меня на растерзание банде подонков, да ещё и смотреть, как они будут меня насиловать, – две стороны одной личности. И всё же, когда нас разделяло расстояние, я не верила Ветру.

Он не сделает то, что обещал. Как и я. По утрам меня стали преследовать головные боли.

– Это всё от стресса, – говорила мама и подносила мне стакан воды, в котором растворяла обезболивающий порошок. – Где это видано, чтобы жена в медовый месяц жила у родителей? Может, ты что-нибудь не так сделала?

Она спрашивала очень осторожно, поправив роговую оправу недешёвых очков.

– Нет, мама. Максим просто много работает. У них сейчас какой-то важный проект, и это я решила переехать на время к вам.

– Не надо было, Злата. Мужчин нельзя надолго оставлять одних. Особенно таких, как твой муж. Ему каждая силиконовая шалупень будет рада.

Неожиданно на лице мамы появилась презрительная гримаса, я раньше не видела её такой возбуждённой. Мама принялась ходить по кухне, на которой мы с ней сидели и завтракали.

– Ты теперь не девушка, а жена, вот я тебе, пока отец на работе, и скажу. Да, приличной даме не нравится всё то, что нравится её мужу. Я же вижу твой взгляд, вы повздорили, да? И если всё случилось после брачной ночи, надо думать, что Максим был груб.

Я опустила глаза в чашку с зелёным чаем.

– Он тебя выгнал, потому что ты начала ему высказывать свою обиду?

Я продолжала молчать, иначе сейчас выпалю всё как есть. Лучше от этого никому не будет. Я уже поняла, что вернусь к Ветру.

– Ну я так и думала! Не надо было уезжать, Злата, – в голосе мамы появилась какая-то усталая обречённость.

– А что, надо было всё терпеть?!

– Да. Да, и не смотри на меня так! Это твой отец для тебя делает то, что, к примеру, никогда бы не сделал для меня. Думаешь, я всё не сносила? Только одно нельзя терпеть, когда на тебя руку поднимают! Максим тебя бил?

– Нет.

– Ну вот видишь! А эти их игрища я и сама терпеть не могу, но надо играть, как в театре.

– Всю жизнь?

– Ох, моя девочка! – мама подошла и обняла меня за плечи.– Это хорошо, кабы всю жизнь. Только мужики иногда себе помоложе находят, а уж те стараются, будь уверена.

Этот разговор ещё больше уверил меня в том, что придётся вернуться. Проверять, блефовал ли муж, когда угрожал мне, я не собиралась. Он мог поступить так, потом, наверное, пожалел бы, но мне от этого легче не станет.

И ещё я опасалась за родителей. Ветер запросто мог начать угрожать им, чтобы те вразумили нерадивую дочь. А теперь, после разговора с мамой, на душе и вовсе стало тоскливо. Получается, я какая-то не такая, что не испытываю удовольствие от того, от чего прочие тащатся.

В Интернете и среди моих подруг только и разговоров, как классно брать в рот, подставлять заднюю часть и раздвигать ноги. Наверное, я какая-то странная. Бракованная.

Мне приятны ласки Ветра, но когда доходит до главного, хочется сбежать и забиться в угол, чтобы не трогали.

– Ты похудела за те дни, что у нас живёшь, – добродушно смеялся отец.  – Вот увидит тебя муж и претензии нам выкатит. Жену его не кормим.

– Это от тоски, – поддакивала мама, подмигивая мне и ставя на стол большую тарелку спагетти с соусом болоньезе. – Ничего, скоро голубки соединятся.

Я больше не сомневалась в том, что должна вернуться. Странно, но при мысли об этом я испытывала не только страх, сковывающий  руки и ноги, но и нетерпение. Как он там? Думает обо мне или забылся в объятиях других, покладистых дам?

В конце концов я убедила себя в том, что мы оба были неправы. Он – слишком резко и грубо совратил меня, я – слишком чувствительно отреагировала. Наверное, надо было не лить слёзы, а ласками убедить его подождать.

В назначенный час я пришла в условленное место. То платье и сумочку, в котором Ветер видел меня в последний раз, я выбросила ещё три дня назад. Сейчас я оделась в любимую джинсу и белую футболку.

Ветер вышел из машины мне навстречу.

– Я скучал, – произнёс он и, не дожидаясь ответа, сделал шаг вперёд. Откинув за спину мои волосы, поцеловал в губы без намёка на ласку, но со страстью.

– Скажи, что любишь, – прошептал он, прерываясь на мгновение. – Что больше не уйдёшь.

– Люблю и не уйду, – задыхалась я в его объятиях и одновременно бесстыдно прижималась к любимому всем телом. Может, я не такая уж и фригидная, как воображала накануне.

Его губы были терпкими, горькими, желанными. Я позволила себе расслабиться, поняв, что Максим не причинит мне вреда, а Ветер, он как стихийное бедствие, как тот поезд, несущийся вниз с горы по рельсам. Не надо противиться. Я не хотела ему сопротивляться. Больше не буду.

Хочет трахать меня в рот, пусть делает, я постараюсь принять его так глубоко, как смогу. Он мой, а я его.

За эти три дня моё тело истосковалось по его рукам. И по члену, упирающемуся сейчас в низ живота. Наверное, я мазохистка, но хочу этого мужчину. И буду делать так, чтобы и он не остыл ко мне.

– Голодна? Я тоже. Поехали, пообедаем. Я всё ещё хочу утку по-пекински.

Он обхватил руками мою голову, заглянул в глаза и улыбнулся по-особенному, как умел только он. «Мне не хватало тебя, Белоснежка», – говорила эта улыбка. А мне не хватало, чтобы кто-то назвал меня так. И вот так погладил по спине, чуть задержавшись на линии трусов и соскользнув рукой ниже.

– Поедем, – кивнула я. – Но больше никогда не угрожай мне.

– Не буду. Я сразу перейду к действиям. Не смотри так, Белоснежка, они тебе понравятся. Со временем.

Глава 7

Ветер

Я пожирал её глазами, нарочно оттягивая тот момент, когда мы останемся наедине в закрытой комнате. Только она и я. Говоришь, скучала? Возможно, но сидела ли взаперти или искала утешение в обществе других?

Перед глазами всплывали события почти двадцатилетней давности…

Я стоял за дверью отцовского кабинета и слушал крики родителей. Хотелось заткнуть уши, крикнуть им в ответ, чтобы замолчали. Даже мелькнула мысль уйти из дома, чтобы мать и отец, наконец, заткнулись и объединились хотя бы на время моих поисков.

Но мне было страшно уйти. Где искать еду, где спасть? Ущемлять себя не хотелось, и ещё я знал, что они не помирятся.

Уже мирились, а потом всё повторялось. Отец днями и ночами пропадал на работе, а мама скучала. И искала утешение в случайных связях.

Это я уже понял гораздо позже. Тогда только приходилось удивляться её занятости вне дома, она ведь никогда не работала, но усиленно следила за собой, покупала дорогие шмотки, чтобы снимать их перед другими мужиками. Ещё и спонсировала их на деньги, которые отец давал на моё образование!

Говорят, не смей судить родителей! А я считал, что имею право. Не тогда, сейчас.

Отец долго ничего не знал, однажды, когда он слёг с простудой и капался в кабинете, одной рукой просматривая отчётность, она исчезла на три дня. Говорила, что срочно надо ехать к больной матери, но так туда и не доехала.

Я ненавидел её лицемерие, а потом понял, что они все такие. Мы любим их, кладём к ногам весь мир, как можем, а они… скучают.

– Ты не знаешь, как тяжело жить в золотой клетке! – не раз пыталась ныть в моём присутствии мама.

Я тогда уже достаточно повзрослел, чтобы возразить:

– Клетка всегда есть, вопрос в другом, будет ли она золотой или железной.

– Не груби мне!

На этом наш разговор заканчивался, и у меня не возникало желания его продолжить.

– Ты ничего не понимаешь!

Железный аргумент женщины, у которой закончились оправдания. У меня аж в глазах искрило от этих слов!

Да, блядь, я не хочу ничего понимать, потому что знаю правила: или ты сильная и тащишь всё сама, включая тюленя-мужа и детей, или прими условия того, кто способен тебя обеспечить.

Мне не нужны сильные, мне нужны интересные,  не такие, как все. Загадочные, девушки на ценителя. Любящие и готовые прогинать передо мной спину.

Моя Белоснежка была именно такой! И сегодня она прогнётся, но совсем не так, как рассчитывает. И я увижу её чёрные пряди, свободно разметавшиеся по голой спине.

***

Мы приехали в его особняк около пяти вечера. Максим представил прислугу: уже знакомую мне Ларису, девушку Яну и плечистого молодого человека Андрея.

Я здоровалась со всеми, протягивая руку, на что Ветер только усмехался.

– Не надо быть слишком любезной. Ты хозяйка, достаточно простого кивка.

А потом мы отправились наверх. Максим вёл меня за руку, моё сердце трепыхалось, как раненая птица, я ощущал трепет предвкушения и лёгкость в груди. Хотелось дурачиться и прижаться к мужу крепче, чтобы снова ощутить его желание.

Никогда прежде мне не было так хорошо и легко, разве что в те моменты, когда Максим говорил о своей любви.

Он умел говорить так, чтобы заставить сердце биться чаще, чтобы хотелось отдать ему всю себя без остатка. Чтобы молить лишь об одном, о том, чтобы он всегда любил и хотел только меня!

В те минуты, когда я ловила на себе его взгляд, к голове приливал жар, а в душе появлялась уверенность. Я всё смогу, мне любая ноша по плечу.

– Я в душ, – произнёс он, когда мы остановились у двери спальни. – Это твоя комната.

– Разве у нас будет не одна кровать? – спросила я с улыбкой, ожидая услышать, что, разумеется, одна. Но Ветер ответил:

– Нет, спать мы будем в разных комнатах. Я люблю уединение, часто работаю допоздна, поэтому моя спальня переоборудована и в кабинет. Но ты всегда сможешь ходить ко мне в гости. Как и я к тебе.

Мы стояли так близко, что я чувствовала его дыхание на лице. Ветер коснулся моего носа, провёл по спинке вниз, лёгонько щёлкнул по кончику. Когда указательный палец коснулся моих губ, я приоткрыла их, и он оказался у меня во рту.

Наверное, если бы на месте Ветра был кто-то другой, всё равно кто, я бы никогда так не сделала, но сейчас мне хотелось показать мужу, что я не скованная дурочка, боящаяся любых форм близости, кроме лёжа на спине и в полной темноте, а пылкая неопытная возлюбленная.

Я скользнула языком по подушечке пальца, чуть прикусила её и принялась легонько посасывать, смотря Ветру в глаза.

– Я скоро приду, – улыбнулся он так плотоядно, что у меня задрожали колени. – А пока тебе помогут приготовиться.

Я хотела спросить, что это значит, но Ветер только покачал головой.

– Не спрашивай, всё сама поймёшь. И не сопротивляйся, Белоснежка. Очень скоро я вернусь. И ты уже никуда от меня не денешься.

И ушёл прямо по коридору. Так, значит, его спальня через две двери по правую сторону. Мне было любопытно исследовать дом, но я понимала, что лучше оставить это на потом.

И вошла в дверь. Спальня была просторной, по квадратуре почти как две комнаты в родительской квартире.

Широкая двуспальная кровать – первое, что бросилось мне в глаза. Не слишком ли много мне одной? Впрочем, от меня зависит, чтобы Ветер приходил ко мне чаще и остался на ночь.

Я мечтала просыпаться с ним рядом, в его объятиях, хотела чувствовать его тепло во сне и прижиматься к спине любимого тёмными неспокойными ночами.

Я обошла комнату, разделённую гипсовой стеной на две зоны: спальня и мини-гостиная. Ещё одна дверь вела в ванную, совмещённую с туалетом.

Здесь можно жить, не выходя в коридор. Приятно, что Ветер прислушался к моим пожеланиям: комната была отделана именно так, как я и заказывала. В пастельных тонах стиля «Прованс».

Я открыла громоздкий шкаф у дальней стены и обнаружила полный гардероб вещей. Это был даже не шкаф, а своего рода кладовка, перестроенная под гардеробную.

И тут в дверь робко постучали.

Глава 8

***

– Войдите! – крикнула я, закрывая створки шкафа.

– Злата Алексеевна, я пришла вам помочь, – произнесла девушка, которую мне представили как Яну. Она вошла и аккуратно закрыла за собой дверь, держа в руках поднос, накрытый сверху белоснежным полотенцем.

Яна была полновата, но эта полнота ничуть не портила её, на голову выше меня, девушка, что называется, была статной.  Густые длинные курчавые волосы были забраны в хвост, полные губы улыбались, но мелкие глаза смотрели со злым любопытством.

– Чем именно?

– Хозяин приказал, чтобы я сделала вам клизму и помогла одеться.

Мне показалось, что я ослышалась.

– Не понимаю.

– Не бойтесь, я медсестра по образованию. Больно не будет.

Она произнесла это с таким упором, будто хотела добавить: сейчас не будет. Я, конечно, не дурочка и не такая наивная, чтобы не понимать, для чего нужна эта процедура. Теперь мне стали ясны слова Ветра о тех действиях, что должны мне понравится, но со временем.

– Не надо, я всё сделаю сама, – произнесла я, протягивая руку. И так посмотрела на Яну, чтобы она не смела и рта открыть. – Пошла вон отсюда, дрянь!

– Как угодно, Злата Алексеевна! – Яна улыбнулась и, проигнорировав мой жест, поставила поднос на столик возле двери. Поклонилась и вышла с тем же достоинством доверенного лица хозяина, с которым и вошла в мои комнаты.

Я чувствовала, как вспотели ладони, а по спине бродил холодок. Странно, я стояла,  глядя себя по руке, и ничего не чувствовала. В груди поселилась какая-то пустота, словно это не я стою в роскошных комнатах и жду мужа, который пока так им и не стал, а кто-то другой.

Плечи опустились, я посмотрела вниз, ссутулилась, сразу показавшись себе нелепой и глупой. Кукла, которую дёргают за ниточки и получают удовольствие, смотря как она пытается изображать человека со свободной волей. Нет, сбежать сейчас не получится.

Я буду играть по плану Ветра. Сейчас уж точно, заслужу его доверие и потом… Не знаю, я не уверена, что у меня будет потом, но постараюсь выбраться невредимой.

Сдёрнула полотенце, взяла резиновую грушу и поплелась в ванную.  Сделала всё механически, помылась на три воды, как перед смертью. И всё же всплакнула!

Струи воды катилась вниз по спине, плечам, шее, а слёзы – по щекам. Я стояла под горячим душем и ждала, пока придёт Он. Знала, что придёт, чувствовала его так, как не чувствовала никого раньше.

Ветер отчего-то запал в душу, задел какую-то тонкую струну внутри, на которой ранее никто не играл. И даже сейчас, когда я знала, что он со мной решил сделать, и догадывалась о том, через что ещё предстоит пройти, тем не менее хотела его видеть, слышать, как он будет меня успокаивать, говорить, что никому не отдаст.

Я хотела быть его женщиной, несмотря ни на что. Впрочем, я ей и стану. Уже стала. Женой.

– Белоснежка, – произнёс его голос. Я вздрогнула, но обернулась, проведя рукой по дверце кабины, чтобы лучше видеть.

Максим стоял в дверях и смотрел на меня так, как втайне мечтает каждая женщина. Я выключила воду и открыла створку душевой кабины. Шаг вперёд, осторожный, робкий, и вот он уже протянул мне руку.

– Я впервые вижу тебя такой, – прошептал он. – Хочу запомнить и насладиться моментом.

– Я всё сделала, как ты хотел.

– Не сердись. Я люблю тебя.

Ветер наклонился к моим губам и притянул к себе, пресекая все попытки отстраниться. А я принимала его ласку, вздрагивая, как под ударами тонкой плети. Когда не так больно, как унизительно.

– Не бойся, я не причиню тебе вреда, – сказал он, прерывая поцелуй на мгновение, чтобы снова завладеть моим ртом и душой.

Я чувствовала его руки, они гладили моё обнажённое тело, то спускаясь к ягодицам, то снова поднимаясь по спине, а мы с Ветром продолжали жарко целоваться. Я начала отвечать ему, мысли смешались, а внизу живота заныло до ломоты.

– Возьми меня, – прошептала я и уткнулась ему в шею в надежде, что всё пойдёт по моему плану. – Я хочу стать твоей.

– Ты и так моя и будешь ей, пока я так хочу.

Ветер резко повернул меня к себе спиной и толкнул к двери в спальню.

– А ты думаешь, что я не проверю, что ты делала эти три дня.

Оказавшись в спальне, я почувствовала холод, ведь Ветер так и не дал мне завернуться в полотенце, но сейчас я видела в его лице только желание подчинить. И самое противное, что хотела подчиниться, однако пыталась минимизировать потери.

– Я была дома. С родителями. Я ещё девственница, проверь сам.

– Думаешь, я не знаю, что физически баба может остаться целкой, при этом её просто ебут в другое отверстие. Вот сейчас и проверим. На колени, быстро.

Он подтолкнул меня в кровать, больно ущипнув за сосок так, что я даже вскрикнула.

– Пожалуйста, Максим, не надо, – пыталась умолять я, чувствуя, как он смачивает тугое кольцо ануса пальцем, смоченным в какой-то жидкости, которую он мигом ранее выдавил мне на ягодицы.

Мои руки дрожали, пришлось опуститься на локти, чем вызвала довольное хмыканье Ветра.

– Я же говорил, что ты создана для того, чтобы я ебал тебя везде.

Что-либо ответить я не успела, только почувствовала, как член мужа упёрся в тугое колечко ануса и плавно стал заходить внутрь. В первые мгновения у меня перехватило дыхание от страха и неведомого доселе чувства, что меня растягивают изнутри и сейчас разорвут. Боль пришла сразу, не такая, чтобы кричать в голос, но постанывать и плакать, глотая слёзы.

– Потерпи, милая. Ты у меня ещё кончишь, – сказал Ветер и резко вошёл на всю длину.

Я вскрикнула, уткнувшись лицом в шёлковое покрывало, но мужа это не остановило. Он начал двигаться, сначала плавно, но вскоре нарастил темп, не слушая мои рыдания.

– Да, Снежка, это теперь твоё призвание – терпеть, пока я тебя трахаю.

– Мне больно, – пискнула я, хотя первая боль уже утихла, уступив место жжению. Я чувствовала себя вещью, которую нетерпеливый хозяин пользует, не заботясь о сохранности упаковки.

– Так и должно быть. Ты охрененно узкая.

Он увеличил темп, и я, вгрызаясь зубами в покрывало, терпела. Вскоре боль утихла совсем, мне удалось даже расслабиться, мысленно молясь, чтобы всё скорее закончилось.

Мощными движениями Ветер загонял член в мою дырочку до самого конца, а потом почти полностью вытаскивал его из ануса. Я чувствовала, как его лобок ударяется о мои ягодица, а яички бьются прямо о промежность. Как ни странно, но это доставляло мне удовольствие, не испытанное ранее.

Я не занималась мастурбацией, хотя слышала, что подруги регулярно самоудовлетворяются. Мне же это не приносило радости. А сейчас, с каждым движением Ветра внутри меня, я испытывала не удовольствие, но близкое к этому чувство.

Тепло его яичек, когда они касались набухшего бугорка в промежности, рождало волну спазма, распространяющуюся на живот.

Я протянула руку между своих ног и коснулась их. Ветер застонал, в два мощных движения вошёл в меня максимально глубоко и кончил.

Он продолжал держать меня за талию, насаживая на член, я чувствовала его содрогания внутри и тёплую волну, заполняющую меня.

– Да, детка, с первым настоящим трахом тебя! – выдохнул он и аккуратно вышел из меня.

***

Он отправился в душ первым, похлопав меня по мягкому месту так, будто я была цирковой лошадкой, успешно выполнившей сложный трюк. В какой-то мере, так оно и было.

Я слушала, как шумит вода в ванной и лежала, завернувшись в покрывало.

Глаза были совершенно сухими, мне не хотелось плакать, я вообще больше не знала, ни кем является мой муж, ни что я от него хочу. Боже мой, я даже не представляла, что я буду делать!

Терпеть, ждать, что время изменит Ветра? Нет, не изменит.

Он таков, каков есть: хитрый, резкий, мстительный и в то же время я чувствовала его любовь кожей. Знала что он не играет в страсть, а дышит ей, живёт, она как никотин у курильщика встроилась в его мозг и проела нутро.

Откуда я это знала? Я и сама испытывала схожие чувства. С одной стороны, ненавидела его за то, через что он заставляет меня пройти. С другой, наслаждалась его прикосновениями и взглядами, ласкающими без слов.

– Иди, Белоснежка, а потом поговорим, – улыбнулся он, выходя из душа.

Завёрнутый в полотенцем, которое еле прикрывало накаченные ноги и живот с красивым прессом. И когда только у него хватает сил и времени ещё и в тренажёрку ходить?

Ответ лежал на поверхности. Он же Ветер! Его энергии хватит на микроАЭС!

– Хорошо, – ответила я и, опустив голову, хотела было прошмыгнуть мимо.

По моим бёдрам стекала его сперма, хотелось как можно быстрее помыться и забыть о том, что он со мной делал. Как и о том, что мне даже было немного приятно.

Пусть не сразу, но под конец я приноровилась к его темпу, боль ушла, оставив чувство наполненности и безумно приятное прикосновение его яичек к моему клитору.

Но пройти быстро в душ мне не позволили. Он схватил руку и повернул моё лицо за подбородок так, чтобы наши взгляды встретились.

– Недолго. Мне надо уходить. Но перед этим кое-что скажу тебе.

И взгляд у него был такой, что не посмеешь ослушаться. Слишком рискованно.

Я же старалась вести себя так, будто ничего не случилось. Будто в жизни не было никакой опасности. Словом, как счастливая новобрачная, у которой отчего-то дрожат губы.

В душе я включила прохладную воду. Закрыв глаза, досчитала до десяти и вырубила её. Наконец, холод сделал своё дело, заморозил чувства, заставляющие меня дрожать, как будто стою голой на морозе. Я не знаю, что делать! Совсем не знаю!

Уходить? Даже если бы я этого хотела, то не смогу. Ветер не позволит.

Смириться и делать вид, что всё, что происходит, делается с моего согласия и по моей воле? Наверное, какое-то время это будет возможно.

Быстро обтёрлась полотенцем и только тут поняла, что не захватила белья, не говоря уже об одежде. То, что я оставила на вешалке в ванной, Ветер бросил в корзину для грязного белья. Предварительно намочив, что теперь и не оденешь!

Делать нечего! Выйду в чём мать родила! В конце концов, сейчас, смыв его следы, я чувствовала себя не грязной потаскушкой из борделя, а обычной девушкой, проводящей время с любимым.

Ветер, увидев меня, довольно хмыкнул. Он уже успел одеться и сидел в кресле, жадно пожирая меня глазами, как смотрят на дорогое, но вполне удачное приобретение.

Его взгляд блуждал по моему телу, я физически ощущала эти невесомые прикосновения, от которых меня по-прежнему бросало в жар.

– Сядь сюда! – указал он на кресло напротив и добавил суровым тоном: – Разве я разрешал тебе одеваться?

Я застыла с пледом в руках, в который отчаянно хотелось завернуться. Расчёт мужа прост: когда человек находится в заведомо дискомфортной ситуации, то и мыслить стройно не сможет.

Но конфликтовать я не хотела. Не сейчас.

– Я решил сразу объяснить тебе наши планы.

– Твои, то есть? – Я позволила себе сарказм, но Ветер пропустил его мимо ушей.

– Мои, пусть так. Я уже говорил тебе, что раз ты моя жена, я всё буду решать сам.

– А мне останется золотая клетка? Ты не собираешься со мной считаться?  Какая же это любовь?!

– Хорошая, честная. Впрочем, думай как хочешь. Я подарю тебе такую жизнь, о которой другие будут только мечтать. Но и от тебя требуется немало. Невозможно всё время брать, не отдавая равноценной жертвы. Это тактика паразита, а таких фиф мне не надо!

Я слушала его и одновременно почти не слышала. Вцепилась пальцами в подлокотники кресла, больше не стремясь прикрыться.

Было чуть прохладно, но я не обращала внимания. Ветер говорил о ребёнке, вполне естественно, что в браке должны рождаться дети. Я и сама была не против двоих, о чём не раз говорила мужу.

Но представляла всё иначе. Впрочем, как скажет Ветер, это ведь только моя вина!

– Ты должна залететь в ближайшие месяцы, – продолжил он деловым тоном, каким надиктовывают секретарю, чтобы та внесла встречи в планировщик и в своё время напомнила боссу о них. – И пока этого не случится, из дома ты не выйдешь. Можешь звонить по сотовому родителям или подругам, но учти, Белоснежка, я буду знать, что и кому ты говоришь.

Он встал и медленно подошёл. Потом навис надо мной, запрокинул голову так, что потемнело в глазах и впился губами в мой рот.

Сейчас поцелуй был похож на укус, предупреждение. Я почувствовала солёный привкус, но не понимала, моя ли кровь на языке или его.