Текст книги "Анютины глазки 2 (СИ)"

Автор книги: Агаша Колч

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)

Глава 9 Куча мала

За всю свою довольно долгую жизнь я повидал множество примеров истинного таланта. Например, тот барон, под началом которого я некоторое время воевал как наемник, – талант. Так чувственно и проникновенно изображать пряники на своих картинах мог лишь он, и не важно, что дар у него был подходящий. Самое главное, что использовал он его исключительно во благо.

А есть и такие мужи, что находят себя в другом. Сеять настоящий хаос, разруху и по щелчку пальцев проливать кровь десятков тысяч, например. Это тоже в некотором роде «талант», такое уметь надо. Допустим, у меня сил достаточно, но, чтобы оставить за собой СТОЛЬКО трупов потребовались десятилетия. Ему же достаточно было одного лишь слова и удачно подобранного момента.

И теперь решение о его скорейшей смерти, перестало быть моей целью, нет, то было будущее, неотвратимое и бесповоротное… Хотя даже такой его конец не удовлетворит меня. Но вместе нарастающей злостью я чувствовал и азарт, чувствовал, как быстро билось сердце, как кровь металась по жилам, как… улыбка непроизвольно наползла на лицо. Это неприятно, не таким человеком я хотел стать. Увидь меня сейчас отец, сестра или мать, чьи выражения запомнились мне лишь в предсмертных агониях… Даже представлять страшно.

И всё же принимать себя нужно таким, какой ты есть, как говорят мудрецы, что лишь годами чешут языками на потеху народу. Придется прислушаться к их словам, ведь когда с одной стороны на тебя движутся семь, покрытых дымкой, фигур, с другой яростно несется черновласый бородатый мужик, выкрикивающий самые разнообразные ругательства, а из-за холмов, из тени леса и вообще отовсюду вдруг появляются полчища, взгляд которых прикован лишь к тебе, желание возникает лишь одно… Раскромсать их всех на мелкие кусочки! И, кажется, в этом старик Бермунд со мной даже согласен.

Из-за кривой ухмылки его помолодевшего лица открывалась печаль от неизбежности предстоящей бойни. Опять… опять своими же руками он должен был карать невинных. Сколько бы веков он ни прожил, а эту свою черту растерять не успел. Думаю, он, как и я, теперь желает лишь покоя… вечного.

…

– Это последний, командир Борислав! – кричал чумазый солдат из-под завала.

– Хорошо. Всем отдыхать и ждать указаний! – объявил Борислав и утер пот с лба тряпочкой. Развернулся и чуть не вскрикнул, увидев прямо перед собой Худого, который немного нервозно переминался с ноги на ногу.

– Б-б-благодарю, что п-позволили помочь, командир.

– Д-да не за что, ха-ха-ха… – и сам заикнулся Борислав. – Тебе еще что-то нужно?

– Н-нет, то есть д-д-д-д-д-д-… – челюсть Худого как-то странно подпрыгивала, не давая тому наконец закончить. Борислав уже стал смотреть на него, как на умалишённого, и уже было хотел начать проклинать того в своих мыслях. Но вдруг и он тоже почувствовал неладное.

С истрескавшихся стен стала сыпаться мелкая крошка – обычное явление, но что-то осыпалась она уж больно обильно. Потом и каска самого Борислава стала дрожать, отдаваясь гулом в ушах. И пока Худой всё пытался вытянуть из себя слово, командир начал настороженно озираться по сторонам. Копья, мечи, щиты и алебарды, что еще не успели собрать, так и валялись раскиданными тут и там, тряслись и отчетливо звенели. Мелкие камушки на плацу стали подпрыгивать, а обеспокоенная солдатня то разрывалась проклятиями, то молилась, то просто неподвижно стояла, уставив свои зенки в небеса.

Борислав опомнился быстрее всех и тут же побежал к винтовой лестнице, ведущей на крепостные стены, и чуть не опешил он грозно надвигающейся на него груды мышц и метала.

– ВОЙСКО!!! СЛУШАЙ ПРИКАЗ!! – заорал Кирстен, выйдя на плац. – Лучники, на стены! Конница, будь готова выступать! Всем остальным чинить ворота и не высовываться! Полки с восьмого по пятнадцатый… ожидайте указаний. – один миг, и все кинулись выполнять приказы без лишних вопросов.

– Главнокомандующий Кирстен, что осколка его дери…

– А, Борислав… Самому хотелось бы знать! Поднимись на стену и посмотри… – с каким-то странным выражением на лице объяснил Кирстен.

Делать Бориславу было нечего, сказано – сделано, поднялся на стену… А лучше б не поднимался. Он метался по смотровой башне от одного окошка на другого и через каждое наблюдал одну и ту же картину… Со всех сторон по направлению к форту кольцом подступал рой, никакое другое слово не смогло бы лучше описать тысячи и тысячи тел, что, надрываясь, бежали только вперед, сливаясь в однородную шевелящуюся массу плоти. По сравнению с ордой их имперское войско выглядело даже как-то по-детски.

Никакого строя и никакой жалости – Борислав был уверен, что рой сам уже затоптал сотни своих же, перемолол их кости и оставил доживать свои последние моменты где-то там позади. По равнине шла столбом пыль, дремучий лес трещал, и ветви шатались, как от урагана… и тряслась земля, по-настоящему тряслась. Борислав чувствовал топот каждой частичкой своего тела, он отдавался такими проникновенными толчками, проходя через всё нутро.

Сложно было сказать, кто эти люди, откуда они и с какой целью вообще пришли. Он был бы даже рад, если бы на них просто напало Королевство или Страна Вод, застав врасплох в разгар войны… Так было бы лучше.

Шеститысячное войско, полки с восьмого по пятнадцатый, которые ранее были отправлены в обход, дабы разгромить армию мятежников, теперь пугливо и ошарашенно прижимались к внешней стороне крепостной стены у ворот. Но никто не смел бежать и ослушаться приказа…

…

– Есть план, сынок?

– Нет.

– Так и думал, хех. Значится, делаем по-простому – на мне право, на тебе лево!

– Согласен.

– Ах да, чуть не забыл! Похоже, Клинки могут становиться сильнее, когда рядом кто-то дохнет. Ну, удачи. – сказал старик и был таков. Действительно удивил… Чтоб его.

Расклад получается слегка неприятный – если не убью Клинков как можно быстрее, потом из них может получиться ТАКОЕ, с чем даже мне было бы опасно сталкиваться. Становятся сильнее, когда рядом кто-то умирает, хах. Да тут каждую секунду кто-нибудь дух да испускает! Бой еще даже не начался, а «орда» уже успела поредеть, они ж друг дружку топчут! И сколько они вообще сюда добирались? Ноги все стерты в кровь, а от обуви только одно название да лоскуты и остались. Готов душу поставить на то, что по ходу их движения можно найти сотни и сотни трупов…

Ладно, хватит думать, всё равно ничего путного в голову не идёт. Главное – поменьше убивать, сдерживаться.

А Клинки времени не теряли, затесались в рядах безумной толпы, и теперь только сверкающие точки красных глаз разглядеть можно, и то с трудом. Хорошо, что успел дар Тени получить… Когда сотни скалящихся, плюющих кровью ртов готовы были уже наброситься, ушёл в другое пространство и понесся сквозь орду на поиски Клинков.

Первого нашёл быстро, тут же вышел из «тени» и схватил его за голову, та приятно затрещала костьми в руке, и перед тем, как быть раздавленной, Клинок успел исчезнуть. А вот это плохо, они уже стали гораздо быстрее.

Опять в «тень» и, за пару секунд преодолев пару сотен метров, обнаружился второй… или это первый? Удлинённые ногти несутся ему в грудь и, не дожидаясь пока тот опять испарится, разворачиваюсь и кидаю только что созданное копьё в обратную сторону. Белая дымка, появившаяся как раз не его месте стала заливаться кровью и противно булькать. Быстро переместился и снес бедолаге голову одним взмахом руки. Один есть.

Радость от убийства такого верткого противника длилась недолго. Отреагировал я слишком поздно и успел лишь чуть дернуться, как чей-то клинок сзади со звоном ударился в ребро, которое я удачно подставил под удар… И оно треснуло! Слегка, но раньше и такого не было. Алые глазенки, казалось, даже усмехнулись перед тем, как их пронзило два кривых шипа из-под земли. Вот и второй готов, но нужно быть еще быстрее. А «орда» тоже не дает заскучать, в меня тут же полетели несколько сотен заклинаний, клинков, трупов их временных товарищей и всего остального, что только можно представить… или что больной разум мерзкого бога успел понапридумывать.

Третий нашелся вместе с четвертым – парочка принялась рубить всех направо и налево, головы еще совсем детей, дряхлых стариков, мужчин и женщин отлетали в разные стороны как винные пробки. А Клинков никто и не останавливал, вся «орда» была лишь кормом для них, приятной подпиткой. Я поспешил вмешаться в пир, не выходя из «тени» создал десяток шипов под их ногами, а сам уже приготовился встречать их в другой стороне. Но там никого не оказалось, Клинки ловко и почти безболезненно увернулись ото всех шипов, которые в конце концов оставили на их телах лишь пару ран.

Парочка решила даже не отвлекаться от своего наиприятнейшего занятия. Ну так ведь нельзя… Не стоит так злить. Что за отношение у молодёжи, совсем от рук отбилась! Кости в правой руке раскалились до красна, и завоняло паленой плотью, а левая же побледнела. Хлопок в ладоши, и всюду разошёлся непроглядный пар. Среди гула, топота и безумных криков сложно было различить четыре гулких стука, и я ушел обратно в «тень», оставив позади два расчлененных трупа.

Спустя минуту поисков заметил и оставшихся троих, те занимались тем же, что и их предшественники, но преуспели в этом явно больше. Только вышел из «тени», и они метнулись ко мне, будто почувствовав моё присутствие. Клинок самого шустрого с силой врезался в металл только что созданного полуторного меча, лезвие скользнуло по нему упершись в гарду, та заныла, затрещала, грозясь переломиться. А мне же приходилось прикладывать почти все силы только чтобы удержать удар, а там ведь еще двое. Вложив побольше маны, напитал металлом скелет, теперь из-за веса должно статься попроще. Черный меч, словно живой, перетёк поближе к руке, образуя небольшой щит, а Клинок сорвался и оступился, дав мне время на создание еще и палаша.

Пространство загудело и заискрилось, мана вытекала из тела буйным потоком, истончая её запасы, а вокруг нас уже стремительно возникал толстый металлический купол. Последний лучик дневного света скрылся, и я оказался в полнейшей темноте с тремя Клинками. Запереть их вряд ли получится, но, может, так их слегка пустоватые головушки будут обращать внимание лишь на меня. Ведь если они станут еще сильнее…

Темнота не стала помехой ни для меня, ни для них, и бой продолжился. Даже искры, высекаемые ударами, отказывались показываться моему взору по непонятной для меня причине. Металл звенел и трескался, тело часто отдавалось болью, а кровь ручьями стекала на мрачную землю. Клинки то исчезали, то опять появлялись, сменяя друг друга в самоубийственных атаках. Каким-то чудом мне удавалось подлавливать их у стен, раня возникающими оттуда шипами.

Их мечи уже даже не резали, а порой вырывали целые куски плоти… Так и почти бессмертного меня убить недолго. Придется потратить еще маны, которой осталось не так уж и много. Я стал медленно превращать купол в громадную печь, с каждой секундой тот накалялся всё сильнее, металл наверняка стал уже чисто-белым, но мне этого не увидеть. Жгучими каплями тот скатывался со стен, падал с потолка, иногда даже достигая тел моих противников, которые видимо к такому жару были не готовы. Держались они уже на удивление долго, но температуре не было предела с моими возросшими силами, осталось лишь не умереть раньше них.

Тело, привыкая к тьме, стало отдаваться жжением и мурашками каждый раз, когда к нему на всей скорости летел один из трёх мечей. Выкручиваясь и выгибаясь самым невероятным образом, мне удавалось кое-как уклоняться, направлять удары на кости или хотя бы делать так, чтобы они не достали до сердца и головы. Но всё равно кровь лилась уж больно быстро, а Уроборос едва ли поспевал пополнять её запасы…

Жар к тому времени стал настолько сильным, что раскаленный метал уже лился с потолка, а противный запах гари, обожженной кожи, волос и даже костей наполнил купол. Луч света вдруг пробился откуда-то сверху, дав мне возможность наконец узреть, что же сталось с Клинками, которые в последние секунды стали атаковать совсем не часто.

И опять я пылаю от ярости к этому мерзкому богу! Вот надо ж было придумать этот туман, что скрывает их тела. Мразь лишила меня единственной радости – посмотреть на их обгоревшие тела! И теперь мне приходиться наблюдать за тем, как два дымящихся то ли от жара, то ли от этой их особенности тела доживают свои последние мгновения…

Глава 10 Мой милый друг, спасибо, что ты здесь со мной

«Много лет назад… Где-то…»

Вначале было слово… несомненно, матерное. Благо язык этого мира позволял творить настоящие чудеса сквернословия! Это помогало… первое время. Считать секунды в голове, как герой известного аниме, я, к сожалению, не мог – во-первых, не хватило бы терпения, а во-вторых, я по велению этой сраной драни отключаюсь то каждые несколько дней, то часов, то вообще хрен его пойми!!!

Однажды этот противный голосок, в котором чувствуются предательские нотки моего родного акцента, залез мне в голову! И мало того, что мне приходится выслушивать его постоянный трёп (а поговорить у тысячелетней сущности уж было о чем), так еще и не знаю, когда в следующий раз этот пустоголовый выродок отберет у меня контроль над телом. И самое… печальное, что характер его напоминал мой в прежние времена – такой же слюнтяй, оторванный от общества, винящий кого угодно, но только не себя во всех бедах. Вот только меня этот новый мир изменил, надеюсь, к лучшему, а вот его сильно так потрепало… И нет, жалости к нему или же сочувствия у меня не возникало и не возникнет во век!

В общем, рассказ будет довольно скучный, но мне ведь нужно кому-то выговориться? Хорошо, что ты всегда со мной… Появился тут совсем рядом, не знаю даже когда. Но я рад. Пожалуйста, выслушай.

Уже и не помню точно, что произошло. Я был вместе со стариком и Алисой в Срединных землях. Потом объявился тот странный парень, отпинал деда, а я… Провалился в пустоту своего разума. Я чувствовал, как куда-то иду, чувствовал, как постепенно уставало моё тело, ощущал дикую жажду и голод, иногда адскую боль… а иногда и это липкое и весьма неприятное ощущение какой-то жидкости на своих руках. Позже я, правда, понял, что это было. «Он» мне рассказал, а пару раз даже показал. Ведь в этом «полусне» я не могу видеть, а слух такой приглушенный, будто под водой.

Трупы… Ха-ха-ха-аха-ахахахаха!!!! Трупы, они были блять повсюду!!! Целые мать его деревни! Ну ладно деревни, там от силы человек сто наберется. А как тебе города? Там счет шёл уже на тысячи! Не сравнить с современными городами, в которых живут даже миллионы… Но я убил их, всех и каждого, не жалея НИКОГО своими руками, ха-ха… А их крики? Не такие громкие, чтобы резать слух, зато довольно отчетливые. Будто «бог» сам позаботился о том, чтобы я мог всё внимательнейшим образом расслышать! Вот уж «спасибо»…

Иногда в этой тьме… они приходят, говорят со мной. Без злобы или ярости, они просто спрашивают «почему?». Звучу, как сумасшедший, да? Знаю… знаю. Но как бы я ни пытался, сколько раз бы не говорил себе, что всё это выдумки дольного разума, мои фантазии, порождение стресса и чего-нибудь еще, НИЧЕГО не помогало! Хорошо, что есть ты… Просто сидишь здесь рядом и слушаешь. Надеюсь, ты понимаешь, что я говорю, ведь только так я могу показать, насколько я благодарен тебе.

С того самого момента прошло… не знаю, ха-ха… Может, пару месяцев или даже лет, я не знаю! С какого-то времени смертей стало меньше, я даже привык к вечной жажде и голоду, к грязи и вони. А когда «бог» отпускал меня, был шанс все эти проблемы устранить. Первые разы я пытался сбежать, рассказать хоть кому-то, вернуться в Срединные земли… Там старик Бермунд, там Алиса – они-то уж точно смогли бы мне помочь. Но нееет, «бог видит всё»!!! И я продолжал идти, каждый раз оказываясь в совершенно разных местах – то в Королевстве, то в Стране Вод, то опять в Империи, по ней я ходил особенно много, истоптал её вдоль и поперёк.

Даже удивительно, как моё тело смогло выдержать такую «прогулку»… Хотя, я ведь ГЕРОЙ!! Славный и отважный воин, что спасает мир от заразы, самого ЗЛА… Каким же нужно быть пропащим героем, чтобы тебя это самое ЗЛО и призвало, и управляло тобой, используя в своих лишь ему понятных целях.

Выход был лишь один…

Стоял дикий холод, а моим телом я мог бы терпеть его хоть целый день. Проблема в том, что на заледенелых пиках гор я провел уже как минимум дней пять. Пальцы… синие, местами даже черные, покрытые омерзительными пузырями, и не двигаются совсем. Зубы уже наверняка пообломались от вечного стука. Есть ведь святая сила, сказал бы ты, но, как это ни смешно, сил использовать эту силу у меня совсем не осталось. Сейчас я способен лишь раз в несколько часов шевельнуться с весьма болезненными последствиями…

Одежда изорвана, вонь от немытого тела скрывается ледяными ветрами да и приторным запахом таких же заледенелых масс крови, которые я иногда обнаруживаю тут и там на себе. Уж не знаю, кого я в этот раз убил этими самыми руками, которые, вероятно, скоро окончательно отмерзнут, и этим самым клинком… Красивый такой, я в кузнечестве не разбираюсь, но тут и мне видно – работа мастера. Инкрустированные драгоценные камни, по лезвию идет блеклый след, напоминающий дракона, само оно почти не теряет заточки, а ножны – произведение искусства. Знал бы этот самый мастер, что его изделием порубят, истерзают и расчленять тысячи ни в чем не повинных самых простых людей…

И лишь единственный раз этот меч должен послужить на благо. Как там говорят? «Бей тварь в её же логове»? Ну, посмотрим, сработает ли…

Почерневшие пальцы с хрустом разогнулись и откинули ножны, те стукнувшись о склон скалы, исчезли в темноте ущелья. Сил уже нет, дыхание сбивается, а боль настолько сильная, что хочется умереть прямо здесь… Но так просто я не умру, неет. С диким криком я поднял клинок, что теперь весил, казалось, целую тонну. Пальцы потрескались, выпустив алую кровь наружу, а волдыри полопались, и из них потекла зеленовато-жёлтая жижа. Запаха её я не почувствовал, но уверен – пахла она отвратно! Кажется, говорили, что смерть утопленника – самая мерзкая? Мол, достанут его тело, а кожа бледная и цвета затхлого озера, рот полон глины, водорослей и всего остального, что только обитает на дней, язык распухший и вывален наружу. Так вот моя смерть будет такой же неприглядной. Я ведь говорил, что не умру так просто? Ну да, я ведь, хах, герой! Силён телом и духом. В-основном телом, так просто этот самый дух его не покинет… Но я еще и находчивый герой!

Суставы щелкают, отбивая последние секунды моей проклятой жизни. Острие клинка устремляется в небеса, наверное, там сейчас здравствует этот ублюдок. Сидит, ухмыляется, непрерывно болтает своим тоненьким язычком. Еще посмотрим, кто будет смеяться последним! Я-то не буду, конечно, – сил нет. Надеюсь, ты за меня посмеёшься.

Ну… вот и всё. Дело осталось за малым. По моим скудным расчетом всё должно пройти гладко… Ха-ха… А это даже… страшно. Н-не думал, что будет так. Ну, давай же, тряпка! Столько слов, а под конец трясешься, как последний трус. Застывшее сердце сейчас старается изо всех сил, гонит кровь и по жилам, а та вытекает из трещин на пальце и всевозможных ран. Жаль тебя огорчать, но это бесполезно, можешь остановиться…

Т-ты ведь расскажешь потом мою историю? На героическую эпопею не тянет, конечно… Но уж, что есть. В общем надеюсь на тебя!

Оставалось лишь расслабиться, и тело само под своим весом качнулось вниз. Идеально острый клинок с филигранной точностью вошел прямо в горло, каждый редкий вздох отдавался хрипотой, а глаза сами собой закрывались. Тело завалилось еще сильнее и покатилось по скалистому склону, с хрустом костей стукаясь об острые каменюки… Наверное, было бы больно, но я уже ничего не чувствую… совсем ничего. Никакого света в конце туннеля, ни моментов прожитой жизни… Может, она была такой скучной и жалкой, что мне решили её и не показывать? Об этом я думал, когда моё тело утопало в бездне глубокого ущелья меж горных хребтов…

Жаль, а план был хорош. Но, как это всегда и бывает, не удался. Каким-то чудом я пришёл в себя уже на юге Империи, без ран, холода и голода, только руки по-прежнему были покрыты кровью и явно не моей… Или то был уже не я? Может, «я» действительно умер там в горах на севере Империи, и теперь моё тело занимает кто-то другой с моими воспоминаниями? Бред, да и только.

Ну, зато я могу всё это рассказать тебе! И опять я очень рад, что ты здесь со мной. Надеюсь, ты никогда меня не оставишь и не уйдешь никуда. Я в последний раз с улыбкой взглянул на её немного скошенную улыбку, закрытые глаза и чуток взъерошенные волосы цвета пшеницы. Только она не упрекала меня, не обижала вечными вопросами «зачем?», только она… Я подошел чуть поближе, провел рукой по волосам. Ой, ну что ж ты такая неуклюжая, вот… Я поправил оторванную голову маленькой девочки и поставил её обратно, так чтобы она смотрела на меня.

…

– А ты помолодел, Бермунд! Ха-аха-аха-аха-аха-ахах!!!! Где столько скинул? Признавайся! Тоже, хех, душами балуешься? Хи-хи-хи-хи.

– Ага, ты тоже изменился. Здоровый стал, как булыжник… А та тварь, что внутри тебя всё не меняется, эх. Пропащая сущность. Небось, тебя в твоем мире, задирали, дай боже, хех. Что, с девчонкой какой не свезло, и ты сюда перебрался? Мусор, тьфу! – сурово и со сталью в голосе отвечал старик, хоть и шутил, а в позе его, выражении лица не было веселости. Он лишь пытался сдержаться… чтобы не убить.

– Т-ты… ТЫЫЫЫ!!! УБЛЮДОК, ДА КАК ТЫ ПОСМЕЛ, МРАААААЗЬ!!!! – уже совсем не юное тело героя выпустило из себя мощное заклинание. Шар концентрированной маны, наполненный чистым и жгучим пламенем, с огромной скоростью понесся на Бермунда. Тот притворно зевнул и отмахнулся от него, как от назойливой мухи.

– М-да, какой же ты жалкий… И как я повелся, во дурак старый. Я так понял, ты все эти года, хех, «тренировался»! Скольких же ты убил…? – обращался старик к богу, лицо которого перекосило от злости и удивления. – ОТВЕЧАЙ.

– Х-ха! Д-думаешь, я их считаю? Они ничто предо мной! Я! Я властитель всего, Я их господин и хозяин! Благодаря МНЕ они получают то, что не заслуживают! БЛАГОДАРЯ МНЕ РОД ЛЮДСКОЙ ПРОЦВЕТАЕТ В МИРЕ БЕЗ ЭТИХ ПРЕЗРЕННЫХ ДЕМОНОВ, ЖАЛКИХ АЛЬ-ГОДОВ!!! – два голоса слились в один и молвили хором.

– Ты хоть еще помнишь, кто ты?

– КОНЕЧНО, Я (АМИР) *?*?*?;:№*;:»(!!! Что? Нет, я (АМИР) «№;»(«*;»?? ДА ТВОЮ МАТЬ! Я (МЫ) не желаю(ЕМ) тебе отвечать!

– Я так и думал…

Камияма Шин, точнее «бог» в его теле был… жалок. Иногда старик во время боя вдруг представлял, что дерётся с самим героем, и ему становилось грустно от этих посредственных ударов, медлительных выпадов, отвратной техники, да и просто СЛАБОСТИ. Бог был настолько слабым, что Бермунд даже не видел в нём противника, единственное, о чем он думал – как бы не слишком повредить это тело. Но, к счастью старика, он был весьма и весьма опытным воином и таким же героем, и он, как никто другой, знал, что, не вырезав сердце или не раскрошив голову, его не убить. А значит, всё остальное позволить он себе мог…

«Бог» кидался магией на право и налево, что для старика было всего лишь детской забавой. Да, магия героя сильна в любом её проявлении, но недостаточно. Любой хоть слегка догадливый человек ну или тот, кто владел знаниями современного мира, знавал слегка физику и химию мог бы догадаться совмещать элементы. Например, самое банальное – огонь и воздух. Бермунд уж не говорил о чем-то более сложном. В своё время, будучи таким же, как и бог, человеком мира более развитого, он придумал великое множество способов применения неограниченной магии героя, которыми, правда, пользовался довольно редко, отчего многие из них позабыл, а многие применял на автоматизме.

И то, что показывал ему «бог» – правитель мира, по определению мудрейшее и стоящее выше всего существо, старика сильно разочаровывало. Он жаждал настоящей битвы, великой, достойной и его, и «бога»! Но, видимо, достоинство этого «бога» так низко, что получалось только это… жалкое подобие.

Старик играючи отбивал ману голыми руками, а её незначительные последствия тут же исцелял. Что уж говорить про более близкие столкновения… «Бог» нелепо вытянулся, направив свой меч куда-то в плечо, а Бермунд, махнув подобранной где-то корягой, чуть не выбил орудие из его рук и силой пнул того в грудину, отправив в непродолжительный полёт. Свой же «клинок» он так и не вынул из ножен, хотя, то, что там хранилось, и клинком-то назвать, язык не повернется – ржавая железку, которую он, кстати, тоже подобрал где-то по дороге. Такой разве что свиней погонять…

Когда старик задумался о том, что это весьма и весьма подходило для того, с кем сейчас сражался, он усмехнулся, а потом и вовсе расхохотался, так что земля еще пуще затряслась. «Бога» это, правда, только больше вывело из себя, и он опять кинулся на Бермунда.