Текст книги "Анютины глазки 2 (СИ)"

Автор книги: Агаша Колч

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)

Глава 19 Заварушка на пирушке

Когда наступает переломный момент, который будоражит сознание и заставляет тебя задуматься о том, что было «до» и что будет «после», волей или неволей приходит тот самый момент – решить, кто ты есть. И так уж вышло, что человеком я был не без греха, много ошибался, часто менялся и разнился в собственных принципах и действиях. Так могло быть ранее, когда всё еще было впереди, но дальше продолжаться так не может – тот самый момент наступил на меня со всей своей нежданной силой…

Кто же я есть? Безвольный «палач» или воин, славный и честный? Несмотря на то, что путь обоих усеян трупами, отрубленными бошками и, конечно же, кровью, как уж без неё, есть существенная между ними разница. Риск. Всё, что он порождает, – страх за себя, за близких, несравнимый ни с чем ужас потерять всё в один момент. Думаю, нет причины объяснять, кто же рискует, а кто нет? А вот причины рисковать поймут не все. Что же толкает воинов в объятья смерти, пусть славной, даже героической, но всё же – смерти? Кого-то зовёт долг, а тот порой бывает посильнее воли к жизни, кого-то толкает безнадёга своими толстыми пальчиками, увешанными кольцами с камнями, кто-то доказывает свою ценность, кто-то защищает, у кого-то просто нет выбора, и такие часто ничем не отличимы от презренных «палачей»… Так есть ли у меня похожая причина, которая не проиграла бы по важности?

Такое сравнивать нельзя, я знаю, но ведь ручки так и тянутся, само моё существо желает вылезти из тела, расправив гордо грудь, и прокричать на весь мир, так чтобы барды потом разносили в песнях этот крик. Сказать, насколько благородна была та причина, по которой, к сожалению конечно, сложили головы свои, быть может, сотни или даже тысячи.

И я таким грехом не обделён. Кому не хочется, чтобы душа его была чиста? Нужна та самая причина, чтоб не прослыть через века лишь жалким убийцей, головорезом, разбойником-изгнанником, которого влечёт Большая дорога и нажива, что можно с неё аккуратненько собрать, таких еще по неизвестному мне разумению часто восхваляют, как личностей сугубо романтичных… Так вот, причина? К счастью, она есть. На том и порешим! Значит настало время рисковать по-крупному.

Хотя, в моём случае трудно определиться, что риск, а что нет. Вроде бы и тогда «во сне» думалось мне, что уж я-то ничего не потеряю! А вон, как оно всё вышло… Буду аккуратнее. Потому и медлю сейчас, взирая на постепенно уходящий ко сну Озёрный город. Работка непростая выдалась, право слово. Не подходит мне такое, хоть тресни, хоть убей! Убийство клановой верхушки – дело непростое, нападёшь на один Клан, все остальные разбегутся, кто куда, а бежать им, уж поверьте, есть куда. У проныр, оказывается, есть неплохие связи и в Королевстве, и в Империи. Гоняться за ними желания я не имею.

– Охо! Снова здорова! – вылез из какого-то подобия таверны немного опьянелый капитан «Морского пса». – Чего это ты, путник, среди ночи шляешься, как неприкаянный?

– А сам-то?

– В этом чудеснейшем заведении, к твоему сведению, кутить можно, пока душонка не нарадуется! Если ты не буйный слишком, хе-хе. – сказал он, достав свою излюбленную трубку.

– Может, еще просветишь? Есть у вас тут праздник какой или еще чего, когда вся верхушка четырёх Великих кланов будет в сборе?

– А тебе, мм, фууу… – говорил он, причмокивая и пуская дымные кольца. – зачем такое знать? Затеял чего? Ты лучше сразу скажи, я-то человек свободный и любви особой к Стране не питаю. Хотелось бы заранее понять, когда драть ноги… то есть вёсла.

– Так значит всё же собираются… Вот в тот день можешь и драпать, я даже советую. – раскрыться мужику я не боялся. Кому расскажет, тем меня не найти, а Главы кланов на такие бредни даже внимания не обратят.

Капитан раздумывал, почесывая репу, губы его сложились трубочкой и не расправлялись, жадно притягиваясь к спасительной трубке.

– Собираются. – сказал он всё-таки. – Через неделю ровно пир будет во дворце, День основания Страны вод. Таким, как я, вход туда закрыт… но ты, я чую, разберешься, хех.

– Спасибо, капитан. Из города лучше уезжай на пару деньков, здоровее будешь.

– Вот уж успокоил, морской ёж тебе в задницу! И не повезло же связаться на свою голову… – всё приговаривал он и удалялся восвояси.

Что ж, одной проблемой меньше. Если не соврал, через неделю все мои жертвы соберутся в одном месте. Но даже так, убить одним махом будет трудно. Вспомнить былое и намешать им ядовитого отвара? В лучшем случае половина поляжет… И к Марике за помощью не обратиться, добивать нужно именно мне – такого уж условие.

Идея настигла меня неожиданно на третий день раздумий, это было такой же неожиданностью, как и лягушка, по неведомой мне причине сидящая у меня на лице. Вылупив свои глаза, которые она с некоторой методичностью облизывала языком, лягушка раздувала брюхо, издавала горловые стрекочущие звуки. Они и разбудили меня тем днём.

По обоюдному решению мы решили жить вне города, вокруг него как раз расположилось озерцо, опоясанное плодовыми деревьями. Марику выводило из себя подземная тюрьма, о которой она просто не могла не думать, меня же напрягало присутствие там одной противной и высокомерной сущности. Неприятным было осознание того, что в город всё же придется еще вернуться, дабы завершить начатое. От этого уж никуда не деться.

Раз план готов, пришла пора приготовлений. Так, по мелочи. Позаимствовали некоторые вещи из некоторых лавок и бутиков. Пробрались в пару домов, где так же на время одолжили официальные приглашения во дворец с печатью у их владельцев, благо они были не именные. А чтобы никто не заметил пропажи и, не дай бог, не проговорился, двух причастных успешно упокоили. Надеюсь, их пропажу не заметят слишком рано.

Наконец пришёл тот самый день, даже солнце вставало из-за горизонта как-то иначе, с неким рвением и особой прытью, пытаясь поскорее приблизить наступление спасительной ночи и начать уже день другой… не такой проблемный. Лучи светили блекло, слегка сконфуженно и даже боязно, будто подозревая, что же ждёт освещаемую ими Страну в ближайшие часы. Зрелище сие было весьма приятным, потому, убедившись, что Марика точно знала, что, как и когда ей нужно было делать, мы гордо и победоносно направились во дворец. Перелезли через стены, прошмыгнули сквозь ряды домов, затерялись в толпе, и вот – мы на пороге круглого дворца.

Внутренняя часть его была уж украшена, арки скреплялись красочными лентами, всюду развевались гобелены с геральдикой, в вазах свежие цветы, столы накрыты, бокалы начищены, еда ждёт всех гостей. На входе стояла стража и слуга во фраке, что проверял приглашения. Взяв Марику под руку, на которой было надеты лишь киртл и сюрко (на большее она не соглашалась), а волосы её были изящно заплетены (ох, знали бы вы, сколько пота и крови было пролито ради создания этого шедевра), я подошёл к слуге и протянул два конверта с красными печатями. В лице сделался представительным и важный, на что слуга посмотрел с улыбкой явно одобряющей, вот только Марика портила весь маскарад своим полным холода и угрюмости взглядом. Но это не помешало нам попасть во двор после кивка слуги и пожеланий о приятном проведении празднества по случаю настолько известному, что о нём даже упоминать не стоит.

Во дворец, стоит сказать, приглашены были только самые-самые, остальные же пировали по-своему за его стенами, однако же внутри всё равно было по меньше мере несколько сот человек. Хоть в лицо я никого здесь не знал, а Глав кланов нашёл быстро – их разноцветные костюмы ярким пятном выделялись на всём многообразии одежд снующих от одного столика с закусками к другому групп молодых и не очень людей.

– Здравствуйте! Простите, не знаю вашего имени, хоть и крутимся в одних кругах… – подошла к нам пожила пара, и старушка заговорила.

– Доброго вам дня, госпожа, господин! – кивнул я им. – Так уж вышло, по делам мне с женой пришлось покинуть земли Страны Вод на некоторое время.

– Ох, неужели! Не расскажете ли, где вы были?

– Конечно, госпожа. Путешествие наше пролегало через Имперские просторы.

– Ох, Империя! А…

Дальше шёл весьма нудный и утомительный диалог, от которого я по понятным причинам не мог отказаться. Пара спрашивала меня про Империю, я отвечал. За время разговора сложилось стойкое впечатление, что жители Страны Вод считают имперцев чуть ли не дикарями или хотя бы жалкими оборванцами, прозябающими в бедности. Что ж, каждому своё… К этому времени пожилая пара наконец оставила нас в покое, а лицо Марики сделалось еще более кислым. Неудивительно.

Так прошли примерно пол часа. Все вокруг ходили туда-сюда, заводя бессмысленные беседы с первыми встречными и малознакомыми людьми. Что-то мне всё это напомнило… Мы с Марикой успешно избежали такого утомляющего времяпрепровождения в одной из дамских комнат.

Разговоры вдруг стихли, когда протрубили в трубы и объявили о прибытии Правительницы, точнее её «замены». Мы всё так же оставались в тихой и удобной комнатке, так что я мог лишь слышать её речь.

«Я приветствую вас, дорогие жители Страны вод! Благодарю весь Высший свет и представителей Великих кланов за то, что собрались сегодня здесь по весьма благоприятному поводу! Я искренне желаю вам чтить нашу необъятную историю, помнить, почему для нас так важен сегодняшний день, и, наконец, желаю насладиться пиром, который мы для вас подготовили!»

Показалась Правительница лишь раз и ушла сразу же после своей тирады под звуки восторженных возгласов и хлопков. Всё это вызывало такую скуку, что даже спать захотелось. Впервые за лет десять! И правда, празднество на славу выдалось, тут уж спорить не буду. Но не за тем мы здесь…

Пока господа и дамы наслаждались не слишком приятным общением и напитками, я спустил Марику через удобно расположенное в комнате окно. Там она переоделась в одежды более неприметные и отправилась в условленное место в обход всего замка. Теперь осталось лишь ждать.

Звучала музыка оркестра, собранного из лучших дворцовых трубадуров, смычки плясали в такт разгорячившихся гостей, а те хихикали и умилялись, сотрясая пол своими каблуками. Старики же в пляс, конечно, не вступали, но тоже наслаждались праздником по-своему, обсуждали свою молодость, перемены в моде, популярные слухи, политику и бизнес. Слуги мелькали тут и там, только и успевая менять пустые серебряные подносы на те, которые ломились от обилия всех самых разных блюд и напитков. Пришло время чего-то посерьёзнее, закуски – это, конечно, хорошо, но пузо ими не набить, особенно если это пузо еле-еле прикрывается дублетом, а пуговицы, скрытые под толстой тканью, так и норовят продырявить чей-то глаз или, как минимум, разбить пару бокалов.

Сквозь весь этот топот, шум, гам, болтовню и музыку немногие смогли расслышать звук отдалённый, непривычный, который явно был не к месту. Всё больше и больше господ стали обращать внимание на этот странный звук, головы их всё чаще оборачивались в сторону запертых ворот. И вдруг в них постучали… нет, заколотили, загремели яростно и с рвением, отчего некоторым сталось плохо, а некоторым – страшно: «Вдруг это тварь осколочная ломится к нам в замок?». Тут уж все затихли – и трубадуры, и старики, и молодняк, только теперь они могли внимательнейшим образом расслышать тот самый звук. Ржание коней, топот, возня, истошные крики, возгласы о помощи, и… молитвы. Кто-то прислонился самым наглым образом прямо к воротам и шептал так проникновенно, как возлюбленный не признаётся в своих пылких и страстных чувствах. Он взывал к богам, просил смилостивиться, замаливал свои грехи. Голос иногда его переходил на крик, он часто заикался, порой что-то несвязно бормотал. Концом его молитвы стал дикий возглас, и что-то гулко стукнулось и ворота…

– О, боги милостивые!!! – оказался я в самом центре зала и прокричал, сделал голос свой как можно драматичнее. – Неужели, Смерть Чёрная пришла?! Наконец-то нам воздастся за все грехи наши, и сбудется пророчество!

«Что? Смерть? Пророчество? Что он несёт?», – последовали шепотки.

– Как же вы, слуги Божьи, можете не знать, что пришло оракулам пророчество?! – пока я распинался, ворота стали покрываться чернотой и жалобно заскрипели, через прорези в белокаменных стенах полез густой чернильный туман, он медленно спускался и подбирался к сапогам и туфлям.

– В Имперский храм пришло пророчество еще два месяца тому назад! Боги недовольны родом людским, и потому шлют на нас Смерть Чёрную. Глядите! – указал я на туман. – Теперь вы верите?! И он не остановиться пока не иссушит до костей каждого из нас!

– Но что же делать?!

– Можно же убежать?

– А уплыть? – кричали люди.

– Не будьте глупцами! Если Смерть добралась сюда – в самый центр Страны Вод, то, что вы думаете сейчас твориться за стенами замка? Спасенье есть лишь одно! – сказал я, и сотни пар глаз уставились на меня. – Туман Смерти плавает по ветру, но в землю ходу ему нет! Слышал, что под дворцом этим простирается сеть каналов…

– Точно, есть такая!

– А что же делать с едой?!

– Да хрен с ней, сейчас прятаться надо!

Испуганная толпа стремительно направилась искать проход в каналы, а я же, улыбаясь, спрятался в «тени».

Глава 20 Ёжик в тумане

Проход в те самые каналы был найден на удивление быстро. В который раз убеждаюсь, страх – величайший инструмент. Пока толпа напуганных и даже одичалых гостей в шесть сотен голов пыталась забиться всем скопом в узенький проход, я направился по ту сторону дворцовых стен.

Там горело всё, что только могло гореть, серый дым столбами поднимался по всей округе – так уж повелось, что в панике кто-нибудь обязательно да, например, разобьёт лампу, полную керосина, а потом он по случайности зажжётся… Всё веселье и праздничный настрой были вероломно прерваны и забиты в самые дальние уголки сознания появлением «Черной Смерти». Её кольцо опоясывало город, всё сужаясь к замку, заботливо подсказывая бегущим путь к «спасению». Марика сделала всё в точности так, как я и просил. Громадной высоты кучной вал пожирал улицы, дома, скотину и тех, кого удача обошла стороной, и лишь вереница белых-белых костей, что вскоре обратятся в пыль, тянулась за ним. Даже лучи столь всемогущего светила не могли прорваться сквозь тюрьму черноты столь абсолютной, что ночь ей и в подмётки не годилась.

Вскоре стадо наконец было согнано в загон – молитвы словно в купольном храме отражались от холодных стен, казалось, будто сами Боги вторили им, давая хоть крупицу ветреной надежды, те же, кто отчаялся, устал просить, безмолвно опустились на колени – их взгляд был пуст, пустота эта затягивала многих, одни представляли, какими лучшими людьми они, несомненно, станут в следующей жизни, другие сокрушались, что не успели ещё сделать всё, что хотели на этой бренной земле. Находчивые же бродили тут и там в поисках света, еды, места более глубокого… Но ни у кого, ни у единой души не возникало мыслей, как им дальше быть, как пережить эту заразу божью, как встать потом с колен, как возродиться и вернуть былую славу и богатства вновь. Верно, в их головах страна разорена, золотистые нивы, пушистые холмы, речные и озерные просторы и даже могучие леса обращены в ничто, земля блистает чернотой, полнится трещинами, из которых извергается пламя погибели, их собратья, друзья и семьи, оставленные где-то там, безвольной гнилой плотью выложили путь наказанию богов. Теперь их осталась лишь жалкая горстка… без надежды на спасение.

Правильно, не думайте о том, что будет дальше, не мечтайте, не молитесь и не смейте даже надеяться на что, всё это каким-то немыслимым чудом пройдет мимо вас. Вам же будет проще, уж поверьте…

– Молодец, ты хорошо справилась.

– Угу. Побыстрее закончи. Я хотела еще поплавать.

– …да, хорошо.

Я не смог сказать ей. Ничего. Ни про то, что, быть может, плавать ей придется в одиночестве, что, вероятно, то был последний раз, как мы виделись и разговаривали. Не смог сказать «прощай», не смог сказать, что ей делать дальше, если я вдруг не вернусь…

Ведь я уже знаю – близится конец. Конец всему. Конец вопросам, конец скитаниям, страданиям и радостным моментам, конец порядку и правлению безжалостного Бога. Я слышу хруст, как трепещет моя израненная душа, как она метается в агонии, как она молит прекратить. Наверное, я здесь единственный, кого окутывает буря, вечно жужжащий, противно клацающий своими жвалами шум, он колит, режет и кусает, а когда понимает, что этим меня уже не пронять, словно искусный стратег, меняет тактику. И вот меня одолевает крик, столь безжалостный, что хочется вырвать себе уши и раздробить голову, голоса напуганные, гневные, молящие сменяют друг друга. Иногда мне слышатся знакомые, я не могу вспомнить, кто они. Те, что пали от моей руки? Те, кого я просто знал? Быть может, это те, кто был мне дорог? Близится месть, месть за них, но я не могу вспомнить ни их голосов, ни взгляда, что когда-то смотрел на меня с любовью. Я даже не могу припомнить цвет волос и глаз, их рост, одежды! Две женщины, один мужчина, и больше ничего…

Я сам стёр их, мне пришлось. Наверное, это именно их голоса сейчас так отчаянно проклинают меня. За то, что я забыл, хотя мог помнить их всю жизнь. Я ведь мог просто помнить, прокручивать в голове все те радостные события, посещать могилы, делиться добрыми вестями, как и все. Мог ведь? Нет, наверное, даже до того, как потерял, даже если бы не потерял их, пошёл бы такому же пути. Судьба ли это, козни ли существ, что стоят гораздо выше простого человека? Или это просто я такой… странный?

С каждым шагом голоса всё сильнее кричали, теперь я не слышал даже звука собственных шагов, не слышал биения сердца. И вот, в нос ударился запах сырости и затхлости, значит я уже на месте. Какая-то одурманивающая пелена закрывала мой взор, и я лишь смутно видел множества фигур, что копошились впереди. Это их мне нужно убить? Наверное, я уже плохо понимаю.

Кто-то подбежал ко мне и что-то прокричал в лицо, голос смешался с другими, а те будто взбесились, накинулись с новой силой, как стая воронов на холодный труп. Хватит. Хватит… Хватит кричать!

Легкий далёкий треск раздался совсем рядом, и сознание прояснилось, лишь немного. То треснула стена или моя голова? А где тот, кто говорил со мной? Плохо вижу. Ааа, нашёл. Вот ты где… ты и раньше был таким высоким? Я ощупал его тело, странно, но он не пытался меня оттолкнуть, что-то торчало у него из груди, что-то, от чего исходила моя магия. Неужели убил? Ну, когда-то надо было начинать…

Возможно, дальше раздавались крики, гневные возгласы, может, кто-то бежал от меня, а кто-то прямо ко мне. Я… плохо видел и слышал. Просто шёл на запах как дикий зверь. Чувствовал запах кожи, засаленных волос, духов, скрывающих пот. Когда-то он становился совсем близким, уже руками я мог ощущать тепло человеческого тела, под пальцами вибрировала кровь, текущая по жилам, хрустели позвонки и щёлкали хрящи. Немного усилия, и кто-то умирал, а по рукам сочилась горячая жидкость, и даже сквозь вечный шум я слышал треск и чавканье.

Иногда я мог ощутить ману, был даже благодарен её владельцам. Бывало, что-то стукалось в меня, задевало, пыталось оттолкнуть, мешало. Тогда весь коридор покрывался кривыми металлическими шипами, и больше меня там никто не останавливал. С каждым таким коридором, каждым поворотом и развилкой, голоса кричали всё сильнее. Так я понимал, что стал еще на шаг ближе… что убил кого-то.

«Зачем?», – вдруг прозвучал вопрос. Женщина, молодая. Это всё, что я мог понять.

На секунду я её увидел, кто сзади держал её за руки, приставив клинок к горлу. На щеках следы от высохших слёз, простая одежда, огрубевшие руки. Она смотрела на меня с упрёком, как-то отчуждённо, и продолжала смотреть даже когда-то её шею перерезали. Реки крови выливались из её тела, покрывали пол, заполняли собой канал, лезли на стены.

«Зачем?», – говорила она одними губами. Серое сменилось ало-красным. Красные полуразрушенные домики, красные лужи, снопы сена, красное пламя, что охватило всё вокруг меня. Вот, на тропе под головнёй лежал старик, обугленная кожа его дымилась, из под обрушившейся крыши пыталась выбраться женщина, ноги её были проколоты корягами, руками, покрытыми волдырями, она пыталась вытащить своё дитя. Там дальше была площадь, толпа испуганных людей собралась в кучку, а рядом с ними расхаживали несколько фигур, похожие на угли – все чёрные, истрескавшиеся, и сквозь проломы сиял ярко-оранжевый жар. Когда они открывали свои рты, оттуда валили хлопья пепла.

Совсем рядом в кустах сидел мальчишка с луком. Руки его тряслись, взгляд бегал из стороны в сторону. Вдруг он скривился, схватился за голову, но тут же прикрыл рот, чтобы не закричать. Угольные фигуры стали резать селян одного за другим. А мальчик продолжал сидеть и дрожать, алая слеза вытекла из его глаз, а когда топор занесли над женщиной он дёрнулся. Беспомощно. Бессильно. Упал на колени и лишь дрожал. Отвёл взгляд и отполз назад.

«Зачем?», – спросила меня эта женщина.

Зачем? Причина слишком много. Разве мог я поступить иначе?

«Мог. Посмотри», – мальчик смахнул слёзы и убежал, ветер тормошил его волосы, тряс одежду, пока весь этот ало-красный покров не исчез. А голова женщины полетела с плеч.

«Зачем?», – улыбнувшись, спросил меня бородатый мужчина, над которым опять был занесён клинок. – «Не такого я для тебя желал… все мы»

Вы? Желали? Я даже не могу вспомнить, кто вы такие. Ааа, это вы кричите? Это из-за вас я так страдал?

«Быть может, ты и прав… Прости. Поверь, мы не желали»

Поздно просить прощения, поздно. И его голова отделилась от тела. Вдруг кровавая земля пошла рябью и извергла из своих пучин туманную фигуру, маленькую, но глаза пылали смертным хладом. Прошло несколько мгновений, и все убийцы валялись у его ног. Кривая улыбка разошлась на его лице, изорвала его трещинами. Так и надо, такое мне по душе.

«ЗАЧЕМ?», – хором произнесли головы.

А, я вспомнил. Вспомнил, зачем. Я вспомнил вас. Вспомнил, как вы беспомощно трепались в руках разбойников. Вспомнил как ТЫ смотрел, но не смел двинуться с места, смотрел, как убивают твою жену. Принимал это как данность. Ведь так должно быть. «Убийца убивает», а?! Сколько из было?! Четыре, пять? Ваших детей, друзей, соседей убивали и жгли заживо. А вы смотрели?!! И спрашиваете – «зачем»?! И до сих пор вы продолжаете мешать всегда, всегда, всегда! Вы отговариваете, кричите «так нельзя» … Несчастные рабы. Если бы вас не убили, ничего бы не началось. ВЫ позволили этому случиться! ТАК ЧТО НЕ СМЕЙТЕ МНЕ МЕШАТЬ.

Коридор за коридором я прорывался сквозь наваждения и воспоминания, но крик не отступал. С каждым разом он всё матерел, грубел. Сквозь алую пелену мелькали четыре цвета: желтый, синий, красный и зеленый. Вот вы где. Что-то блеснуло в свете факела, в глазу неприятно зачесалось, а крики стали приглушенными. Тело стало ватным, конечности еле слушались. Что это? Рука, как одеревенелая, лишь со второго раза согласилась подняться. Пальцы ощутили холодность метала, остроту тонкого лезвия… и прошли сквозь него, как через воду. Шипящие расплавленные сгустки упали на пол, выдрал оставшийся кусок из головы, и в тело вновь вернулась сила.

Четыре цвета остались где-то там позади, распотрошённые на полу. Опять мелькали коридоры, повороты и фигуры, которых с каждым разом становилось всё меньше. И чем ближе это число становилось к нулю, тем больше меня засасывал вихрь голосов. «Зачем-зачем-зачем» – стонали они. Я ведь уже ответил. Что вам еще надо?!

Еще один коридор, но из него нет выхода. Впереди виднелись очертания стены – та самая, за которой скрывались бесчисленные ряды стальных дверей со свитками. Жаль. На вас, бедолаг, не хватит времени. Если выживу, обещаю – вернусь за вами и подарю покой.

Кто-то жался в углу, но не смотрел на меня. Я приблизился почти вплотную, так чтобы видеть лицо. Безжизненная маска, стеклянные глаза. Так вот, каким будет последний? Хоть бы побрыкался…

«Блиньк!», – раздался знакомый звук.

Имя: Зет

Возраст: 42

Раса: человек (может быть изменено)

Редкость дара: ошибка

Дар: охотник (основной), убийца, температурный маг, Уроборос, воин Ареса, маг созидания, Тень, Пожиратель душ (дар располагает возможностью приобретения «особых» привилегий – прав Администратора. Необходимое условие – поглощение астральной энергии)