Текст книги "Тайна стонущей пещеры"

Автор книги: Африкан Шебалов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц)

ТРИ ЗАДАЧИ

Полковник госбезопасности Коркин, добродушный на вид, полнеющий мужчина с сединой на висках и в усах, на службу ходил пешком. Эта двухкилометровая прогулка по оживленным улицам очень нравилась ему. Он любил наблюдать за утренней жизнью города.

Гремели автомашины, визжали на поворотах улиц переполненные трамваи, по тротуарам в разных направлениях торопились на работу люди. Многие из них были полковнику Коркину в лицо хорошо знакомы, хоть он и не знал ни фамилий их, ни имен, не знал, где они работают. Просто они встречались ему каждое утро вот уже много месяцев кряду, и он мысленно улыбался им, как старым знакомым, с удовольствием отмечая про себя, что и их глаза также теплели при встрече с ним. Кое с кем он сталкивался ежедневно на одном и том же месте. Например, седенький быстрый старичок, с бородкой клинышком (по виду бухгалтер), встречался ему постоянно на углу, возле аптеки; полная девушка-блондинка в дымчатых очках (наверное, медсестра) – на перекрестке улиц, где заворачивает трамвай. Маленькая подвижная говорливая женщина и коренастый молчаливый мужчина (им полковник не сумел подобрать специальностей) ходили всегда вместе. Мужчина – спокойно и веско, широкими шагами, а женщина – мелкой семенящей походкой. Кто они – муж и жена или соседи-сослуживцы, Коркин не знал. Но они всегда встречались ему возле большого универмага. Было и еще несколько человек, место встречи с которыми Коркин заранее предвидел.

Полковник Коркин даже волновался за своих неизвестных знакомых. Бывает, не встретит кого-нибудь и удивится, взглянет на часы, посмотрит на другую сторону улицы. «Что он, опаздывает, заболел?» – встревожится полковник. И если через квартал-два увидит запоздавшего, улыбнется в усы и про себя похвалит: «Ага, торопишься? Молодец! Дисциплину соблюдаешь!»

Сегодня утро солнечное. На синем небе ни одного облачка – день обещает быть жарким.

Возле почтамта полковника Коркина догнал лейтенант госбезопасности, молоденький, стройный, с красивым восточным лицом.

– Здравия желаю, товарищ полковник!

– А, Сафар, здравствуй, – полковник подал руку. – Что это ты сегодня пешком? Обычно на трамвае ездишь.

– Проветриться решил, Сергей Илларионович.

– Правильно решил. Утром очень полезно пробежаться, ноги поразмять. А то, я слышал, ты больше задаешь им работы по вечерам: танцуешь много.

– Я ведь холостяк, товарищ полковник, – смущенно развел руками лейтенант.

– Понятно. А не сходить ли тебе, Сафар, для разминки в туристский поход? Как считаешь? Я вот много постарше тебя, а и то раза два бродил по нашим горам. Лучшего отдыха не найти. У меня сын Васька пошел сегодня вершины штурмовать. Правда, из-за этого мы с ним целый бой против матери выдержали.

– Я и сам, Сергей Илларионович, давно собираюсь полазить по Крымским горам, – загорелся лейтенант. – Отпуск получу и отправлюсь. Уже и на турбазе договорился. Я ведь совсем еще не знаю Крыма. Говорят, в горах очень красиво?

– Сходи, увидишь… А танцевать… Танцевать не вредно, только этому занятию надо уделять ровно столько времени, сколько оно заслуживает, – с улыбкой закончил полковник уже перед дверями управления.

…Едва полковник Коркин сел за стол, как затрещал телефон.

– Да-да, – спокойно проговорил полковник в трубку. Но по мере того как он слушал, с лица его сходили улыбка и выражение добродушия. На лбу и у рта появились морщины, взгляд стал напряженным, все лицо вдруг постарело.

– Все в том же квадрате? – переспросил полковник и нажал кнопку на столе.

– Попросите сюда майора Силантьева, – сказал он вошедшему дежурному.

– Майор Силантьев здесь, в приемной.

– Пусть войдет.

На пороге кабинета появился высокий худощавый офицер с папкой в руке.

– Только что доложили с радиоузла, что в квадрате «13а» пеленгатор вновь засек работу коротковолнового передатчика. Что вы на это скажете, Иван Ефимович? – спросил полковник после того, как майор, поздоровавшись, сел в кресло перед столом.

– Опять «Сыч»? Второй раз? На том же месте? – нахмурил брови Силантьев.

– Да, в той же самой точке, как и неделю назад, где ваша опергруппа не смогла тогда его обнаружить.

– Как я вам уже докладывал, в ту ночь мы тщательно обследовали весь район, но безрезультатно. Вторичные поиски днем также ничего не дали. В этом квадратном километре мы не обнаружили ничего похожего на след человека, хотя почва после дождя была мягкой. Не взяли следа и служебные собаки.

– Видать, опытный волк, – медленно проговорил полковник. – Местность, говорите, совершенно нехоженая? – спросил он, хотя сам знал этот район не хуже майора.

– Так точно! По рельефу типичное плато, кое-где отдельные камни, небольшие участки леса и кустарников.

Полковник встал из-за стола, подошел к стенке, завешенной белой шелковой шторой, и потянул за шнур. Раздвинувшись в стороны, шторы открыли огромную карту Крыма, разграфленную на множество больших и маленьких квадратов. На карте были обозначены не только леса и кустарники, но и каждая еле заметная складка местности и даже отдельные крупные камни.

Несколько минут полковник и майор молча смотрели на квадрат, помеченный буквой «а».

Оба они давно служили вместе, хорошо изучили друг друга, жили одними мыслями и интересами. Полковник Коркин знал, что по старой, выработанной годами привычке Силантьев, встретясь с трудной задачей, обдумает ее, последовательно развивая ход дела, потом тщательно взвесит все «за» и «против» и тогда уже выскажет свои соображения. Именно так майор поступил и теперь.

– То, что рация находится в этом квадрате, – бесспорно: пеленгатор ошибиться не мог, – произнес майор. – Но где человек? Это остается загадкой. Предположить, что он пользуется специальным приспособлением для передвижения или обрабатывает свои следы химикатами, невозможно: хоть какую-то вмятину на земле или царапину, а должен бы оставить. Мы не обнаружили даже этого. Кроме того, «Сыч» должен сообразить, что после первой же передачи его рации район будет взят под наблюдение. Второй раз заявиться сюда он не рискнул бы. Остается одно: «Сыч» по-видимому, пользуется для передачи коаксиальным кабелем[1]1
  Коаксиальный кабель – кабель со специальной многослойной изоляцией. С помощью этого кабеля можно передавать без потерь высокочастотные колебания на большие расстояния.


[Закрыть] – Антенна находится где-то в этом районе, а передатчик – за несколько километров. Но мы не могли тогда обнаружить ни антенны, ни признаков кабеля.

– Да-а, этот «Сыч», видать, нашел себе хорошее дупло, – сказал полковник. – Он передал сегодня шифром те же два слова: «Жду брата». Опять та же загадка. Зачем ему нужен «брат»? Что они намереваются сделать?.. – полковник задумчиво постучал пальцами по карте, привычным движением оттянул ворот кителя. Затем перевел взгляд на Силантьева:

– Я, пожалуй, склонен согласиться с вашим выводом. Ведь кабель он мог проложить за месяц до передачи или еще раньше. Какие населенные пункты находятся вблизи этого квадрата?

– Ближе других – село Заветное. Там колхоз имени Ленина. По тропке всего три километра. Можно предполагать, что «Сыч» под видом переселенца обосновался в этом колхозе. Недавно туда прибыла новая группа переселенцев.

– Район нужно еще раз тщательно обследовать. Этим займетесь вы лично, приказал полковник. – Кроме того, в село Заветное пошлите опытного работника. Пожалуй, капитана Шарого. Но как его поселить незаметно, чтобы не спугнуть «Сыча» раньше времени, если он там окажется?

– Можно послать как агента по сбору цветного металла или каким-нибудь уполномоченным, можно послать от туристской станции.

– Вот это верно. Кстати, сегодня пошел на Заветное отряд пионеров из седьмой школы. Пусть догоняет их и идет вместе с ними. А председателем колхоза там, в Заветном, моя хорошая знакомая, старая коммунистка Елизавета Петровна Фомина. Она его устроит и в людях поможет разобраться, – закончил полковник. – Ну, а как дело с «Кованым каблуком»?

– Я как раз шел на доклад к вам по этому вопросу, – поднялся майор, но полковник жестом разрешил ему сидеть.

– Вчера вечером школьники деревни Солнечная нашли под валуном у речки синий ватник, солдатскую шапку и парик – бороду и усы. Старший лейтенант Морозов утром выезжал туда и установил, что костюм принадлежит «Кованому каблуку», хоть за эти три месяца он порядочно попортился от сырости.

Коркин и Силантьев снова подошли к карте.

– Десант с самолета был выброшен здесь, – указал майор на гористый участок, далеко от квадрата, который они недавно рассматривали. – Здесь, в этом лесу, во время перестрелки был убит первый диверсант, в это ущелье свалился другой. Парашют со взрывчаткой был найден возле этой скалы, указывал майор. – Следы «Кованого каблука» идут в лесу вниз по склону, на север. Здесь он бежал по ручью, затем круто свернул влево и вышел на дорогу. Значит, услышал шум автомобиля. Тут он бежал наперерез машине – на кустах остались обрывки одежды. Он сумел быстро достичь шоссе и сесть в машину. Застава перехвата, очевидно, стала на эту дорогу позже. Дождь смыл следы машины. «Кованый каблук» проскочил до деревни Солнечная, – указал майор далеко на север, – здесь он и оставил свой маскарадный костюм.

– И на этом нить опять обрывается?

– К сожалению, да.

– Наша медлительность непростительна. Десант был выброшен в конце марта, а сейчас июнь на исходе. «Кованый каблук» уже три с лишним месяца на нашей земле, а мы не можем напасть на его след. Мы до сих пор так и не знаем, с какой целью были заброшены тогда к нам парашютисты, где они хотели применить взрывчатку.

В комнату вошел дежурный:

– Товарищ полковник, получен пакет от пограничников, – доложил он и подал запечатанный конверт.

Отпустив дежурного, полковник Коркин сел за стол, вскрыл конверт и прочел: «В 8 ч. 36 м. пограничный патруль обнаружил в бухте «Глубокая» в расщелине между скал, под водой, легкий водолазный скафандр и большой прорезиненный мешок. Нарушитель вышел на берег 6 – 8 часов тому назад. Следы ведут к железнодорожному полустанку Тихому. Начальник заставы капитан Заруткин».

– Не хватало еще этого подводного осьминога, – с сердцем проговорил полковник, подавая донесение майору. – Второе нарушение границы за такой короткий срок! Мне кажется, три задачи, стоящие перед нами, имеют один ответ. И «Кованый каблук», и этот неуловимый радист, и сегодняшний «водолаз» посланы сюда с одной целью… – Коркин минуту помолчал. – Вот что, Иван Ефимович, сейчас же поезжайте к Заруткину, разберитесь там совместно. Необходимо во что бы то ни стало задержать нового нарушителя. А об остальном мы здесь подумаем.

КАПРИЗНЫЙ ТЕЛЕФОН

Село Богатое расположено на холмах, поросших кудрявым кустарником. Чем дальше на север, тем холмы все ниже, долины все просторнее, а самый горизонт отбит ровной, как под линейку, чертой: там начинается крымская степь.

На юг холмы постепенно переходят в горы, покрытые густым лесом, сочную зелень которого кое-где прорезают оранжевые скалы.

Утопающие в зелени домики прижались к склону холма. Сквозь виноградные лозы окна в цветных наличниках смотрят на большой пруд, сразу же за дорогой.

В небольшом домике сельсовета окна открыты настежь. За письменным столом дежурная – щуплая старушка с поднятыми на лоб очками. Она вяжет чулок и в такт движению узловатых пальцев, беззвучно шевеля губами, считает петли. Кругом тишина.

От резкого звонка телефона старушка испуганно вздрогнула.

– Але! Але! – схватила она трубку. – Да ты кричи сильнее! Артисты?.. Какие артисты? А-а, по горам ходят… Нету таких! – прошамкала старушка и обернулась на шум за окном. На шоссе, против окна, остановился автобус.

– Эй-эй, миленький! Погоди чуток. Вот тут какие-то приехали!..

Старушка положила на стол трубку и, подхватив клубок шерстяных ниток с недовязанным носком, высунулась в окно.

– Эй, миленькие, кто вы такие? – крикнула она ребятам, которые высыпали из автобуса.

– Вам что, бабушка? – отозвался Сбитнев.

– Вы, случаем, не те, что по горам лазят?

– Ну, туристы мы, а что?

– Во-во! Вас, видно, и спрашивают в телефоне. С базы какой-то звонят, старшего требуют.

Олег Шумейкин подбежал к Вере Алексеевне.

– Вас к телефону, Вера Алексеевна!

Учительница удивленно подняла брови:

– Сейчас иду.

Она осмотрелась вокруг и распорядилась:

– Вещи складывайте вот там, на лужайке у валуна!

– А искупаться можно? – спросил раскрасневшийся, потный Коркин.

– Искупаемся, ребята, позже, все вместе. Смотрите мне! – погрозила Вера Алексеевна и поднялась на крыльцо сельсовета.

Витя Сбитнев хмуро поглядел ей вслед и недовольно пробормотал:

– Подумаешь, «все вместе»…

– Что?.. – заглянул ему в лицо Шумейкин.

Но Сбитнев молча поднял с земли рюкзак и пошел к лобастому валуну, который врос в землю посередине большой зеленой поляны. Шумейкин догнал его.

– Видал? Ягодка совсем уже распарился, а что с ним в походе будет? Турист! – пренебрежительно засмеялся он.

Сбитнев бросил мешок на землю и уселся на камень. Вслед за ним к камню собрался весь отряд. Коркин снял с себя термосы, сумку, фотоаппарат и с облегчением смахнул рукавом пот со лба.

– Пойдем, Ягодка, окунемся! – прищурился Сбитнев, поднимаясь с валуна.

Коркин растерянно посмотрел на товарища.

– Может быть, позже, а? Все вместе?..

– Скажи – учительницы испугался, – криво усмехнулся Витя, – трусишка ты, я так и знал.

– Кого-чего? – растерялся Коркин. – Я… а я не против! Пойдем!

Он решительно шагнул за Сбитневым к пруду. Рядом с ними семенил Тузик.

Коркин и побаивался молчаливого, своевольного Сбитнева, самого сильного мальчика в классе, и, сам не зная почему, уважал Витю, искал его дружбы.

Из открытого окна сельсовета доносился громкий голос Веры Алексеевны.

– Хорошо! Хорошо! Понятно… Петр Иванович! Алло! Алло! Турбаза! Турбаза! Ну и связь у вас… Петр Иванович, где мы встретимся? У лесничества? Петр Иванович, имейте в виду: ждать не буду. Сами понимаете, у меня дети… А почему он должен идти с нами? Кто этот человек?.. Геолог?.. Алло! Алло!..

Вера Алексеевна несколько раз дунула в трубку, но ответа так и не дождалась.

– Что, опять не работает? – спросила старушка. – Беда с ним. То целую неделю ничего, а то вдруг заупрямится и день-деньской молчит. Ка-апризный телефон!

Присев на корточки, Сбитнев уже ополоснул лицо, когда сквозь кусты на берегу пруда продрался Коркин.

– Фу, жарко! – отдувался он: – А ты чего не раздеваешься?

– Учительница не разрешает, – ответил Витя, «разыгрывая» Коркина. Но Вася не заметил иронии.

– Ничего, давай! Мы быстро! – он потащил с себя рубашку.

– Купайся сам, если хочешь, а я не буду, – Витя замахнулся и низко над водой бросил плоский камень.

Пересчитав всплески, он закончил:

– Я совсем и не собирался купаться.

– А зачем тогда меня звал?

– Так, для моциона. Думаю, пусть проветрится парень, может, похудеет немного, – все тем же пренебрежительным тоном проговорил Сбитнев.

– Нехорошо обманывать, – обиделся Коркин, – нечестно; в седьмой класс перешел и в комсомол собираешься вступать.

– Ладно тебе, уже надулся, – примиряюще ответил Витя. – Пошли, сейчас строиться будут.

Ребята встретили мальчиков осуждающими взглядами.

– Зря вы, ребята, Вера Алексеевна ругаться будет, – сказала Галя.

– А тебе что? – встретился с ее глазами Сбитнев.

Девочка почему-то смутилась и опустила голову.

– Мы и не купались совсем, – заверил ребят Коркин. – Витя просто так…

– Рассказывай! – перебила его Оля. – Вон, у него даже волосы мокрые.

Шумейкин в сторонке под кустом уже сидел перед раскрытым рюкзаком и смачно жевал колбасу.

– Я, как звеньевой, за самовольный уход делаю тебе, Коркин, персональное замечание! – начальственно сказал он, делая вид, что не заметил Сбитнева.

– Ну и пускай, – спокойно ответил Коркин и пристроился на траве возле ребят. К нему подбежал весь мокрый Тузик, но, учуяв запах колбасы, кинулся к Шумейкину, заискивающе завилял хвостом и вдруг, встряхнув мокрой шерстью, обдал мальчика дождем брызг.

– Пошел вон, «друг человека»! – взвизгнул Олег.

Ребята рассмеялись.

– Ты на него не кричи, – серьезно проговорил Коркин, – у него от этого память пропадает.

– Подумаешь, память! У него и мозгов-то нет.

– Это ученый пес, он может всякие фокусы показывать, – невозмутимо продолжал Коркин.

– Нашел академика – фокусника!

– А что! Ну-ка, Тузик, покажи, как себя Шумейкин ведет. Кажи! Оп!

Тузик встал на задние лапы, задрал кверху влажный черный носик и важно повел из стороны в сторону головой. Ребята закатились смехом.

– Точно, Шумейкин-задавака! – сквозь смех выдавила Оля Пахомова.

Ободренный Коркин снова приказал Тузику:

– Теперь покажи, как Олег отвечает урок. Ну!

– О-о-у-у, – жалобно затянул Тузик.

Вместе со всеми хохотал и Сбитнев. Это особенно обидело Шумейкина.

– Я не позволю над собой насмехаться! – запальчиво крикнул он, потрясая рукой с куском колбасы.

Тузик примерился, подпрыгнул, ловко выхватил колбасу и скрылся за камнем. Багровый от злости, Шумейкин вскочил на ноги.

– Я тебе, Ягодка, это припомню! А пса твоего поганого все равно камнем пришибу!

– Тише, Вера Алексеевна идет! – прошипел Ваня Горелов.

Шум сразу прекратился.

Вера Алексеевна пробежала несколько шагов рядом с отъезжавшим автобусом, что-то крикнула шоферу и подошла к ребятам. Она строго посмотрела на Коркина, потом на Сбитнева.

«Видела», – насупился Сбитнев.

– Ну вот, ребята, отсюда мы начинаем поход. Разбирайте вещи, сейчас искупаемся – и в путь.

ЗИНКА

Шли по шоссе. Возле родника, который бил из высокой глыбистой горы, остановились напиться и запастись водой.

Коркин набрал воды в термос и только поднес ко рту, как Шумейкин вырвал термос из его рук:

– Дай-ка сюда!

Олег побежал через дорогу, туда, где в тени дерева с группой ребят остановилась Вера Алексеевна.

– Водички хотите, Вера Алексеевна? – подал он ей термос Коркина. Родниковая, для вас набрал!

И пока учительница пила, Шумейкин стоял рядом с видом скромного ученика.

– Спасибо, Олег…

Шумейкин угодливо улыбнулся, выплеснул остатки воды и вернулся к роднику.

– Эй, Ягодка, лови – швырнул он пустой термос Васе и, фальшиво насвистывая, отошел к Сбитневу.

Скрипя тормозами, на шоссе остановился большой желто-красный автобус, какие ходят по трассе на Южный берег Крыма. Несколько пассажиров с кружками в руках бросились к источнику. Последней из автобуса выскочила щупленькая девочка лет тринадцати в красном белым горошком платьице и с бутылкой в руках. На гладко причесанной головке две жиденькие льняные косички с голубыми бантиками торчали в разные стороны.

Опередив взрослых, девочка первая подбежала к источнику, но воды не набрала: увидев пионеров, она подпрыгнула, выронила из рук бутылку, бросилась к Сбитневу и с криком «Витя!» ткнулась носом и губами ему в щеку. Потом отскочила на два шага, замерла и радостно и удивленно заморгала круглыми голубыми глазами.

– Зинка! Чижик! Откуда ты взялась? – удивился в свою очередь Сбитнев.

Зинка тряхнула головой, рассмеялась так звонко, что присела, и скороговоркой затараторила:

– Вот так встреча! Я за семенами для школьного питомника ездила. А ты здорово подрос! Я уже перешла в шестой класс. Ты куда едешь? Может быть, к нам в Заветное? Вот бы хорошо! Я тоже домой.

Она положительно не могла стоять на месте: все подпрыгивала, будто ей пятки жгло. То хлопала в ладоши, то теребила косички, то поправляла короткое платьице. Руки ее не знали покоя, лицо беспрерывно меняло выражение.

Изумленные ребята молча смотрели на нее. А пассажиры автобуса, набиравшие воду, добродушно улыбались. Они, видимо, уже успели познакомиться со своей бойкой попутчицей.

– Мы в туристский поход идем по горам. И в Заветном у вас тоже побываем, послезавтра придем. Я бабушке несу кое-что, мама передала, – ответил Сбитнев.

– Придешь? Вот красота! Я тебе питомник покажу, с Мишкой Тимирязевым познакомлю. Знаешь, у бабушки ноги прибаливают, поэтому мне торопиться надо. Мы такой раннеспелый персик вывели – ахнешь! – снова застрекотала Зинка.

– Цокотуха, набирай быстрее, а то автобус уйдет, – с усмешкой проговорил высокий усатый пассажир, завинчивая свой термос.

– Как это уйдет? Вот еще! – Зина подхватила с земли бутылку и стала ополаскивать ее, а сама, повернув лицо к Сбитневу, продолжала:

– Мы вчера на море ходили купаться. Далеко очень, но зато наплавались, нанырялись – всю ночь голова болела. Хотите, мы вас с музыкой встретим? У нас свой школьный оркестр. Митька на трубе играет – ахнешь! – Она набрала в бутылку воды, тряхнула мокрой рукой: – Ой, и холодна! Как у нас в ущельной речке, куда коза дяди Егора свалилась.

– Слушай, Зинка, – перебил ее Сбитнев и подошел к ней поближе, – ты знаешь, где там у вас пещера, которая стонет?

– А как же! Конечно, знаю. Только она далеко от деревни. И туда никто не ходит – страшно! Ее давно хотели камнями заложить, да все никак не замуруют.

На шоссе протяжно загудел автобус. Несколько голосов закричало: «Зина, Зинка!»

– Сейчас, сейчас, – отмахнулась она. – Поговорить не дадут, – и снова Сбитневу: – Я тебе покажу эту пещеру. Но чур в нее не ходить. Уговор? Позавчера она так стонала! так стонала!.. А вас, вот увидишь, оркестр будет встречать, – крикнула она и понеслась к автобусу, мелькая стоптанными подошвами сандалий.

Когда автобус проезжал мимо ребят, они увидели, что Зинка стоит между рядами кресел, жестикулирует и что-то быстро-быстро рассказывает. Пассажиры весело смеялись.

– Ну и девочка, прямо пулемет, – первым очнулся Коркин. – Кто это такая?

– Сестренка моя двоюродная, из Заветного, – ответил Сбитнев.

– Наговорила десять ведер за секунду, – съязвил Шумейкин, но Сбитнев так повел на него глазами, что он сразу осекся.