Текст книги "Ненужная истинная дракона. Хозяйка Солнечного поместья (СИ)"

Автор книги: Адриана Дари

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Глава 37. О том, что чудится

Тру переносицу, понимая, что мне почему-то за него стыдно перед нотариусом. Вот этот местный дурачок ведь мне никто, а такое ощущение, что уже почти родной. И да, мне стыдно за его придурковатое поведение.

– Рудвер, ты о чем? – удивляется Лира и встает, опираясь на клюку.

Я незаметно отодвигаю подписанные документы от себя, нотариус быстро понимает мой намек и собирает все бумаги в стопочку, а потом в папочку на завязках. Как же приятно работать с профессионалами!

Племянничек замечает, что помимо нас с Лирой тут есть еще и другие люди, тут же меняется в лице, понимая, что придется еще и на публику работать.

– Господин Догхос! Видите, она даже не понимает меня! Не видит очевидного! – Рудвер заламывает руки, а потом тычет пальцем в меня. – А все эта ведьма!

Нотариус скрывает смешок намного профессиональнее, чем это делает Вард. Я тоже поднимаюсь, чтобы стоять рядом с Лирой и прикрыть от любопытных глаз документы.

Рина растерянно смотрит на все происходящее, но явно готова в любой момент встать на мою защиту. Это приятно, но, полагаю, не понадобится, потому что каким-то шестым чувством понимаю, что Тардена долго ждать не придется. Скоро придет.

– Рудвер, не позорься, – обреченно произносит Лира.

Похоже, за племянничка стыдно уже двоим, жалко только не ему самому.

– Видите! Она не может адекватно воспринимать действительность! Я забочусь о здоровье моей любимой тетушки, а она не понимает! Она просто не может нормально воспринимать действительность! Господин Догхос, засвидетельствуйте: она невменяема. Сделки, которые она совершала, не могут считаться законными!

О, так этот Догхос и есть врач? Полагаю, что тот самый, который мне заочно выдал справочку. И ведь наверняка даже понятия не имеет, что девушка перед ним – та самая Адалия. Интересно, а ту ерунду, что мачеха заставляла бедную девчонку пить, тоже он прописал? Или это уже ее собственная инициатива?

– Хм, – щупленький мужичок останавливается у входа в беседку и прищуривается, глядя на Лиру. – Я наслышан о безумной старухе Ли, определенно…

Черт! Вот уж не могла подумать, что прозвище, которое дали Лире из-за того, что она никому не продает поместье и живет тут одна, может быть воспринято настолько буквально.

– Вы сейчас серьезно? – усмехаюсь я. – Ставить диагноз по слухам и прозвищам?

– Это все она! Не удивлюсь, что это она свела мою любимую тетушку с ума! Чтобы использовать ее, манипулировать ею! – племянничек выходит на крещендо, активно жестикулируя, будто стараясь нас всех заколдовать, и брызгая слюной.

– Пожалуй, я соглашусь с вами, – врач так и продолжает стоять перед нами, только складывает руки, соприкасаясь кончиками пальцев. – Все это выглядит очень подозрительно и нездорово.

Краем глаза замечаю, как Рина сжимает кулаки, а нотариус за моей спиной хмыкает, явно понимая, к чему все идет.

– Правда ли, что присутствующая тут нира магией убила невинное создание, крохотную мышь? – спрашивает Догхос.

– Нет, – отвечает Лира.

Я чуть улыбаюсь, вспоминая гениальную актерскую игру Чеса. И ведь не поленился Рудвер, растрепал всем об этом представлении.

Кстати, сам мышонок как раз проскальзывает между досками в беседке и затаивается в углу: вот же любопытный!

– Ох… К сожалению, я должен констатировать факт того, что госпожа Лира недееспособна. Ее память стала уже настолько плоха, что она не может удержать столь недавние события, – “обеспокоенно” качая головой, произносит врач, доходит до стола, достает из чемоданчика, из которого доносится резкий камфорный запах, бумажку с самописным пером и начинает писать.

– Погодите, что это за беспредел?! – вмешивается Рина, но я останавливаю ее рукой: пока рано. Ловушка еще не захлопнулась.

К нашей дружной компании присоединяется врач, приехавший с Риной, удивленный присутствием странных гостей. Для полноты картины теперь нам не хватает только драконов, которые где-то запропастились. Вот придут к самой развязке, потом же жалеть будут, что не поучаствовали!

– Господин Догхос, – рассматривая то, как деловито пишет врач свое заключение, говорю я. – Вы, конечно же, обладаете невероятной квалификацией. Подскажите, а это вы выдавали справку о невменяемости Адалии Пэрис?

Вопрос странный и должен вызвать подозрения, но врач явно зацепился больше вниманием за похвалу, да и вообще поглощен письмом.

– О, да, – довольно произносит он. – Настолько неадекватная особа. Представляете, покусала свою любящую мачеху. А потом сбежала и как дикий звереныш навела беспорядок у уважаемого нотариуса.

Я бросаю взгляд на Эндора, который иронично поднимает бровь. Да-да, это все типа про меня и даже частично правда. Но уж кусать свою мачеху… Ну фу же!

– Господин Харрис, – обращаюсь я к врачу Рины, – вы хотели посмотреть на этого человека. Ваше желание исполнено гораздо быстрее, чем можно было бы подумать.

– Так это он сделал заключение о вашей недееспособности? И, получается, даже не видел вас в лицо, раз не узнал? – удивляется Харрис. – Кажется, кто-то совсем не дорожит правом на ведение практики.

Вот теперь Догхос отвлекается от своего занятия и поднимает голову, чтобы посмотреть на коллегу.

– Вы меня смеете упрекать в подобном? – Догхос постепенно начинает багроветь, переводя взгляд с меня на второго врача, и сминает в кулаке то, что только что писал. – Кто вам позволил так обо мне думать?

Открыто смотрю на племянничка, до которого тоже начинает доходить, что в ситуации все совсем не так просто. И его действие может иметь противодействие, которое его же самого и тюкнет по темечку.

Я чуть-чуть активизирую магический центр, и смятый лист выскальзывает из ладони Догхоса и летит к Харрису. Все зачарованно наблюдают за этим действом.

Первым приходит в себя Рудвер:

– Я же говорил, что она ведьма! Метла так же летала! – горячо доказывает он.

– Прошу прощения, но это весьма странные обвинения, – пожимаю я плечами. – Безосновательные. Магия – это еще не повод для обвинений.

– Я сам видел! – продолжает племянничек. – Она мышь убила! Страшными, мучительными заклинаниями.

– Какую? – невинно спрашиваю я. – Эту?

Я присаживаюсь и беру в руки Чеса, поглаживая его между ушей.

– Да! Вот там чешется! Еще почеши чуток, – бормочет мышонок. – И помни, через меня говорят боги.

Ох, он теперь всегда это припоминать будет, когда ему что-то от меня нужно будет.

Видя живого и невредимого мыша, племянничек бледнеет, а тонкие полопавшиеся капилляры на его носу становятся еще больше заметны. Догхос переводит на Рудвера взгляд:

– Что это значит?

– Ничего не значит! Это была другая мышь, они все похожи, – племяннику уж некуда отступать, в ход идут отговорки.

– А, может, вам тогда просто все причудилось? Ну… знаете, такое бывает, – говорю я, – если много выпить может привидеться разное.

Все. Теперь он загнан в угол. Вот только я не рассчитываю, что загнанный зверь становится втрое опаснее, потому пропускаю момент, когда он кидается на меня с кулаками.

Все, что успеваю – это вскинуть руку и постараться отклониться. Только вот удара не получаю, зато слышу утробный, практически драконий рык.

Глава 38. О первых победах

Понятия не имею, в какой момент и каким образом получается так, что Тарден материализуется прямо передо мной. И тот удар, который должен был прийтись на меня, приходится на дракона.

Ну как, приходится… Когда я открываю глаза, то вижу, что Тарден выкрутил запястье Рудвера, и тому ничего не остается, как только скрючиться и чуть ли не визжать от боли. Ну естественно! Если он привык кулаками решать вопросы со слабыми женщинами, то попасть на дракона явно не входило в его планы.

Я должна его расстроить: я рада. В мои планы тоже не входило ходить с синяками. И все же, как и откуда появился дракон?

– Я ни при чем! – причитает племянничек. – Это все она, это все ведьма!

– Что за бездна тут происходит? – рычит Тарден, чуть сильнее выкручивая руку Рудвера, но сдерживаясь от того, чтобы причинить более серьезный вред.

– Я… – снова пытается что-то сказать Рудвер.

– Не тебя спросил, – обрывает его дракон. – Адалия?

Ну, конечно, кого еще спрашивать, как не меня?

– Рудвер – племянник Лиры. Он почему-то вбил себе в голову, что его тетушка уже не способна вести дела поместья, а потому он может стать полноправным собственником. Но у Лиры были другие планы.

– Пока что это не объясняет, с какого… почему он позволил себе поднять руку на женщину, – рычит Тарден, присматривается к Рудверу и хмурится: – А я тебя помню. Это ведь ты требовал от меня разобраться с “ведьмой”? Я тебя вышвырнул за шкирку, ты решил сам все сделать?

– И весьма специфическим образом, я вам скажу, – вступает в разговор Харрис, презрительно глядя на своего, похоже, вскоре бывшего, коллегу. – Присутствующий здесь врач Догхос должен был объявить ниру Лиру недееспособной.

– А разве для этого есть основания? – прищуривается Тарден.

– Ни малейших, – пожимает плечами Харрис и протирает свои очки. – Более того, если я правильно понял, то именно он выдал заключение о недееспособности ниры Адалии.

Догхос съеживается и, кажется, уже в тысячный раз жалеет, что поехал с Рудвером. Он что-то начинает мямлить о том, что мачеха предоставила безусловные доказательства, что это было его долгом «облегчить жизнь несчастной юной особе».

Но потом, с диким запозданием до него доходит, что эта самая особа и есть я, и уж кем-кем, а недееспособной меня назвать не получится. Это окончательно ломает его. Догхос ссутуливается, бросает злой взгляд сначала на Рудвера, потом на меня и сжимает кулаки.

– Ваш город прогнил до основания, – произносит Тарден, не отпуская дергающегося Рудвера. – Учитывая, что рыба гниет с головы, у меня возникает слишком много вопросов. И я с ними разберусь.

Он делает почти незаметное движение пальцами, и магические путы связывают врача и племянничка.

– Я отправлю во Врачебный Совет запрос на лишение господина Догхоса лицензии, – хмуро произносит Харрис. – Сегодня же. С полной проверкой всех его пациентов и заключений за последние полгода. Дело тянет как минимум на судебное разбирательство.

– Кто вы такой и какое вообще имеете право? – вспыхивает местный врач.

– Я член того самого совета, господин Догхос, – спокойно и с достоинством отвечает Харрис. – И, поверьте мне, проверка будет проведена с особым пристрастием и под кураторством генерала Тардена.

– Совершенно точно, – мрачно кивает Тарден. – А сейчас, нира Адалия, – он переводит взгляд на меня, – мне придется покинуть ваше гостеприимное поместье и сопроводить этих двоих в город. Вард, заложи господам торжественный экипаж по высшему классу.

Арион берет обоих мужчин под руки и, не обращая внимания на то, что они сопротивляются и спотыкаются, тащит их к выезду из поместья. Вард провожает взглядом друга, чуть ухмыльнувшись, бросает взгляд на меня и уходит следом.

Я смотрю на удаляющуюся фигуру Тардена и не могу понять себя. Я думала, что буду до потолка прыгать, когда он покинет мое поместье… А на самом деле мне даже немного грустно, как будто я рассчитывала, что он останется на подольше.

– Теперь я понимаю, почему Вард решил выйти из тени, – все еще немного возмущенно произносит Рина. – Я бы тоже не смогла оставаться в стороне! Это же полнейший беспредел.

– Абсолютно с вами согласен, – кивает Харрис. – Естественно, все заключения я напишу с убедительными обоснованиями и, как уже сказал, направлю письмо в Совет. А еще, нира Лира, я бы очень хотел взглянуть на вашу ногу, я вижу, что она вас беспокоит.

Тетушка Ли пытается отказываться, но врач оказывается весьма настойчивым, в результате чего Лира все же соглашается, и они уходят в особняк.

– Адалия, – обращается ко мне Рина с блеском энтузиазма в глазах. – Ты все это заранее спланировала? Вывести на чистую воду врача, опростоволосить племянника Лиры, показать это все Ару?

Она смотрит на меня как на гения стратегии, хотя тут моей заслуги почти и нет.

– Нет, просто все сложилось очень удачно, – улыбаюсь я. – А иногда самое важное – это воспользоваться моментом.

– Нира Адалия, – задумчиво вклинивается нотариус. – Если я вас правильно понял, то ваша мачеха подкупила не одно должностное лицо, а нотариус вообще пошел против всех правил профессии.

Пожимаю плечами: ну да, так и есть. Я больше чем уверена, что у мачехи все не ограничивается только нотариусом, врачом и родственными связями с начальником охраны. Такие как она протиснутся куда угодно и без мыла.

– Так вот… Я терпеть не могу продажных людей, – господин Эндор крутит в руках самописное перо и достает еще один лист бумаги. – У меня к вам есть предложение.

Тарден уезжает почти сразу же, Лира с врачом почти до самого вечера обсуждают различные болезни и методы их лечения (вот точно не заподозрила бы в Лире подобных увлечений), а Вард, Рина и нотариус решают их семейные вопросы.

А я развлекаюсь уборкой в особняке. Никогда бы не подумала, что это действительно может быть развлечением! Но когда можно экспериментировать с магией, пробовать какие-то простейшие плетения,это становится полем для экспериментов.

Сегодня я “развлекаюсь” в столовой и в кухне. Медленно и тщательно провожу тряпкой по каждой поверхности, стирая слой за слоем застаревшую пыль. Дерево, стекло, фарфор – все поддается моей магической власти. Со временем в столовой становится все чище и светлее.

Из столовой перехожу в кухню, где направляю тряпки и швабры к самым запыленным и труднодоступным местам, стирая годами накопленную грязь. Поверхности кухонных шкафов, столешниц и даже потолка становятся безупречно чистыми.

Иногда я усложняю задачу, пытаясь синхронизировать сразу несколько предметов уборки. Тогда в воздухе начинает настоящий танец метел, швабр и тряпок, которые трудятся вместе, вычищая каждый угол.

И самое классное в этом во всем то, что я совсем не чувствую нехватки магии и усталости. Никаких признаков! Как будто за это время я наполнилась магией до краев, и она просто фонтаном из меня бьет.

Прерываюсь я только для ужина, а потом я снова возвращаюсь в особняках и допоздна засиживаюсь в библиотеке. Там, оказывается, такие удобные кресла для чтения!

Решаю не изменять себе, потому беру с полки какую-то очередную книгу про драконов. Тут описывается их быт на родной планете. Написано немного скучновато, скорее как просто жизнеописание, без каких-то художественных изысков, но с изрядной долей ностальгии и тоски.

Удивительным для меня в этом во всем кажется то, что семья для драконов – это самое важное. Их любовь – это глубокая духовная связь, очень чистая и возвышенная. Они верят, что предначертанные судьбой пары, истинные пары, соединяются навеки и чувствуют друг друга на самом тонком уровне.

Но… тогда получается, что, попав в этот мир, они оказались этого лишены? Ведь их женщины переместились куда-то в другое место?

Каким-то это кажется… сильно грустным. Как же так? Может, поэтому драконы такие заносчивые и вредные?

Чувство такое, как будто читаю роман и в нем безумно хочется всем причинить добро, всех переженить, одарить, счастьем наградить. Эх… Было бы так возможно в реальной жизни!

Я настолько сильно задумываюсь, что не замечаю, как кто-то входит в библиотеку, и замираю, когда рядом возникает темная фигура, а меня окутывает ароматом сандала и можжевельника.

Глава 39. Арион Тарден. О Драконьем сердце

В этот раз Ринг решил не “отключать” мое сознание и воспоминания. Может, решил, что я согласился с ним, может, все же подумал, что пора бы мне уже хоть что-то объяснить. Я не стал ему мешать и занял наблюдательную позицию.

После того как я теряю след говорящего мышонка, Ринг тащит нас в горы Сиртании,  в долину, которая находится в самом центре горного массива. Только там растет элиния, один из цветов которой он срывает и несет к острову. И я даже знаю, для кого. Романтик, бездна его побери.

Я смотрю на это, но на удивление не испытываю ощущения, что что-то не так. Никогда не ухаживал за женщинами, не дарил цветы и уж тем более не таскался в даль несусветную ради того, чтобы достать элинию.

Но до этого мне и не приходилось иметь с тем, что Ринг помешался на какой-то девчонке. С одной стороны простой, а с другой – совсем не такой, как все!

Да, она на удивление живая, такая, что рядом с ней забываешь о том, что все приелось и весь мир крутится около политических игр и военных дел. Она так забавно подкалывает, что в тот момент, когда я должен злиться, хочу продолжать пикировку с ней и даже готов признать, что проигрываю.

Потому мне даже интересно, как Адалия отреагирует на цветок в комнате. Жду восторга, а она… Бездна! Делает вид, что все так, как и должно быть!

Это, надо сказать, злит.

– Не такая, как все, да? – говорит Вард, когда речь заходит об Адалии, и Ринг рычит, требуя хорошенько стукнуть приятеля, чтобы перестал говорить о ней настолько задумчиво.

– Она тебе по душе? – спрашиваю я друга, понимая, что если он ответит “да”, это не пойдет на пользу нашей дружбе.

– Я всего лишь сказал, что она особенная, Ар, – усмехается он. – А ты уже начинаешь ревновать?

Ринг отпускает саркастический хмык, а я, хоть и зарекался при Варде пользоваться магией, тремя плетениями завершаю расчистку пола в бальном зале, сгребая в четыре раза больше мусора, чем мы собрали до этого за полчаса работы.

– Ар, – Вард хлопает меня рукой по плечу, – это нормально. Почти невероятно, но ты попробуй почувствовать, и сам поймешь.

– Ты о чем? – прищурившись, спрашиваю я.

– А сам еще не понял?

Не успеваю заставить его перестать уже говорить загадками, как чувствую, как срабатывает мой дар. В первый момент готовлюсь использовать магию по полной, предполагая, что это  новое покушение на короля.

Однако вместо этого я оказываюсь у беседки, а на меня летит кулак, который я привычным движением перехватываю и выкручиваю руку. А потом уже понимаю, что я вовсе не рядом с королем: за моей спиной стоит Адалия.

То есть этот хмырь хотел ударить ее? Выворачиваю запястье сильнее, присматриваюсь и узнаю того самого мужика, который страдал, что ведьма обманула его любимую тетушку.

Это Адалия – ведьма? И этот врач признал ее недееспособной?

Если бы не я, Ринг бы обоим уже головы откусил. Хорошо, что за рациональность в нашем двоедушии отвечаю я, иначе бы спрашивать было уже не с кого.

Слово за слово, и я узнаю так много нового о Валероне, что окончательно убеждаюсь, что мэра и губернатора тоже надо хорошенько встряхнуть, перетряхнуть и под зад коленом отправить свои долги стране отрабатывать.

Сразу после прибытия в Валерон определяю камеры для врача и “любящего племянника”. Оба что-то кричат о том, что их оклеветали, требуют свободы и защиты. Но их крики прекрасно отсекаются толстой тюремной дверью, около которой ставлю одного из десяти парней, что я вызвал из своей команды.

Остальных я по договору с местной тайной полицией распределил по разным частям города собирать слухи, сведения да поглядывать за работой охраны. Прелесть этой полиции в том, что никто, кроме приближенных королю лиц, не знает о ее существовании.

Зато они прекрасное подспорье в ситуациях, когда нужно понять, что на самом деле творится в городе, а не полагаться на отчеты официальной охранки.

– Что слышно в столице? – я отрезаю кусок сочного ароматного стейка и задаю вопрос одному из двух агентов, что прибыли от короля этим утром и уже ждали встречи со мной. – Как Его Величество?

– Они затихорились, – кратко отвечает мрачный тип с абсолютно не запоминающимся лицом.

– Они?

– Есть предположение, что это работа культа “Драконье сердце”, – отвечает второй, с глубоким шрамом под правым глазом и кривой улыбкой от того, что когда-то был задет нерв.

Знаю обоих, в тандеме они работают настолько профессионально, что если отправили сюда их, значит, дело совсем серьезное.

– Я думал, их перебили лет двадцать назад, – морщусь я.

Культ называется не просто так: они считают, что драконы пользуются излишней властью в стране и с ними не надо договариваться, их надо порабощать и использовать. Три из пяти утерянных родов именно на счету этого культа.

Драконы были убиты, а сердце – вырезано. Они отчего-то верят, что, получив сердце дракона, можно управлять им. Ничем не оправдываемая жестокость.

– Видимо, тогда они ушли в подполье, – говорит первый. – Мы все еще не до конца понимаем, почему покушение было на Его Величество.

– Тут легко объяснить тем, что он слишком благоволит драконам, – отправляю в рот очередной кусок, попутно отмечая, что Лира готовит вкуснее и сытнее, хотя у нее была только курица. – А есть и другой вариант.

Оба агента напрягаются в ожидании новой информации. Я усиливаю полог тишины вокруг нас, а потом говорю:

– Они могли узнать, что я для него щит. Нападение было и магическим, и немагическим. Причем избыточной силы, если не знать, что у короля есть щит, – рассуждаю я.

– То есть вы предполагаете…

– Да. Что удар был рассчитан на меня, – киваю я. – И это подтверждает версию о культе.

Мы все втроем молчим пару минут: если это действительно правда, то все намного хуже, чем кажется. И найти заказчика мне нужно как можно скорее, пока они не смогли подготовить новое нападение.

А еще… Понятно, почему я оказываюсь рядом с королем, когда на него нападают: нас связывает специальный обряд. Но как я оказался сегодня рядом с Адалией, предотвратив удар от этого идиота?

Мне нужны ответы.

– Соберите информацию обо всех местных аристократах, – распоряжаюсь я. – Исподнее перетряхните, но чтобы всех их секреты были мне известны. Уверен, что как минимум одна из местных семей связана с культом.

Оба агента синхронно кивают. Я оставляю несколько золотых монет и ухожу на улицу, под темное небо, усеянное гроздьями звезд.

– Выпусти меня, – говорит Ринг, чувствуя, что из-за моего напряжения контроль настолько силен, что сам он не выберется. – Нам обратно надо, ее нельзя надолго оставлять.

– Она без нас несколько дней жила, а до этого вообще всю жизнь, – отвечаю я.

– Это без тебя она несколько дней жила… А я бывал рядом, – говорит Ринг.

– Предатель. Но хоть сам себе признайся, ты просто соскучился.

– Кто бы говорил, – усмехается дракон.

Не хочу даже думать об этом, потому выхожу на пустую сейчас главную площадь и отпускаю Ринга, который расстояние до Солнечного цветка преодолевает меньше, чем за полчаса.

У Адалии в комнате темно. Странно, вроде еще не поздно, а она уже спит? Но понимаю, что нет, когда вижу огонек в окне особняка. В библиотеке.

Отлично, заодно и спрошу, можно ли мне поискать книги.

Когда захожу в библиотеку и среди характерного запаха старых книг и пыли ощущаю аромат мятной карамели, нежный и до безумия сладкий. Мне требуется несколько шагов, которые кажутся слишком медленными, чтобы оказаться рядом с Адалией.

Она сидит на кресле, подтянув под себя ноги и очень мило подперев щеку рукой, и читает какую-то книжку. Когда Адалия поднимает голову и смотрит мне в глаза, я вижу едва поблескивающие в тусклом свете дорожки от слез на ее щеках.

Ринг злится, не понимает, что случилось. Да я сам не готов это увидеть.

– Тебя кто-то обидел? – спрашиваю я, протягивая руку и случайно касаясь пальцами ее нежной кожи, пока забираю книгу.

– А что? Думаешь, абонемент на это есть только у тебя? – она вроде как улыбается, но точно не глазами, в них появляется что-то другое, чувство, которого до этого я ни разу не замечал.

– Або… Что? Нет, Рингу не нравится, что ты плачешь, – говорю я и наклоняюсь, чтобы стереть слезу с щеки.

Адалия вздрагивает и отстраняется.

– Ринг?

– Мой дракон.

– Это же он принес семечку и цветок?

– Может, я?

Она поднимает только одну бровь и качает головой.

– Какой он, Ринг?

– Хочешь с ним пообщаться?