Текст книги "Зелёный - цвет счастья (СИ)"
Автор книги: Адель Грейс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
– Ну ты хотела узнать о моей военной карьере, правильно?
– Да.
– Я рассказал.
– Уилсон, ты издеваешься? Я хочу знать всё! От начала и до конца. Как ты попал в разведку? Почему так рано закончил карьеру? Сколько вообще тебе лет? – сыпались из моих уст вопросы, как из рога изобилия.
– Это займёт много времени.
– А я никуда не тороплюсь, – скрестила руки на груди.
– Тогда пойду найду чего по-крепче, – с этими словами мужчина поднялся и пошёл искать что-то в ящиках, – О, бурбон. Как раз то, что нужно. И так, готова?
– Я вся во внимании, – ёрничала, не могла удержаться.
Раз нам сидеть в этой глуши неизвестно сколько, нужно провести это время с пользой и узнать о громиле по максимуму.
– Не знаю в курсе ты или нет, но я так же как и Джон из детского дома, – начинает говорить Томас.
Никак не реагирую. Саманта вроде говорила об этом, но я если честно не вникала в информацию связанную с Уилсоном.
– За восемнадцать лет, четырнадцать семей от меня отказались, – а вот здесь я даже глаза округлила.
– Охренеть, – вырвалось у меня, а Том на это лишь ухмыльнулся.
Никаких больше других эмоций. Ни боли в глазах, ни обиды. Будто его совсем не трогает данный факт, что от него отказывались.
– Да, Аманда. Я никогда не был хорошим мальчиком и не стремился нравиться людям. У меня были разные приёмные семьи. От состоятельных, до тех кто хотел просто получить пособие. И чем больше детей, тем оно выше. Мелким, ты ещё веришь в семью, что ты действительно будешь нужен. Даже таким отпетым сорванцом, каким был я. Однако в реальном мире всё обстоит по-другому. В одной я разбил дорогой экспонат, там даже разбираться на стали. Взяли за руку и отвезли обратно. В другой подрался с названной «сестрой», но она действительно заслужила пару подзатыльников и ремня, только вот родители так не считали. В третьей были любители выпить. Как им удалось получить опекунство, до сих пор не понимаю. В остальных ситуации были схожими. В общем, в каждой семье от меня требовали дисциплины и говорили, что их любовь я должен заслужить. Но разве ребёнок обязан это делать, заслуживать любви своих родителей, пусть даже и приёмных?
«Не обязан» – подумала я, но вслух ничего не сказала, лишь долила в стакан остатки вина.
– К восемнадцати годам я стал озлобленным и неуправляемым. Ненавидел весь мир, за то что оказался никому не нужен. Решение, куда направить мою негативную энергию, пришло само собой. Армия. Собрал вещи, попрощался со всеми и уехал служить. Первый контракт подписал на пять лет. За это время из меня вышибли всю дурь, которая плавала на тот момент в голове. Больше не было подростковой ненависти, злости. На неё просто не хватало сил и времени. На третий год меня перевели в Специальные Силы Армии США, их ещё называют «Зелёные Береты». В штате Флорида. Там и началась, как называли старички роты, настоящая «мясорубка». До этого всё было цветочки. Каждый день изматывающие психологические и физические тесты. Марш-броски, отжимания, стрельба, рукопашный бой, где-либо ты, либо тебя. Не справлялся, отправляли обратно. Как в детском доме. Не подошёл, до свидания. Проверяли реакции на различные ситуации, иногда даже специально провоцировали. Большинство не задерживались больше месяца. Морально не выдерживали. Тогда-то меня и заметил начальник разведки. Тесты показали, что у меня хорошо развита интуиция. Высокий интеллектуальный и духовный уровень, а моей самоотверженности на благо Родины можно было позавидовать. Мне нечего было терять, поэтому когда сам начальник предложил продолжить службу в штате Кентукки, согласился. И контракт продлили уже с разведывательной службой на десять лет, – Уилсон резко замолчал, ощущение, что он погрузился в свои воспоминания о службе. Потом так же резко мотнул головой, выпил янтарную жидкость и продолжил, – Через год мне дали звание первого лейтенанта. А ещё через три – капитана. На тот момент я уже обзавёлся хорошим другом. Кевином Холлом. Мы сразу нашли общий язык. Нам как-то дали увольнительные на целый месяц. Мы вернулись в Штаты. Кевин уговорил меня остановиться у его матери, которая приняла меня, как родного. Ну, а дальше пошли в разнос. Клубы, алкоголь, девушки. Мой первый секс был в двадцать пять лет. Если бы знал, что это будет так приятно, то лишился девственности ещё перед армией, – Томас посмеялся, я тоже на самом деле не удержалась от улыбки. Мне нравилось слушать о его прошлом. Становилась понятна его реакция на некоторые вещи, например, как закрыть меня от любой опасности. Видимо это всё инстинкт, – Я старался ни с кем не заводить серьёзные отношения, сразу предупреждал об этом. Брать у девушки обещание ждать и блюсти целибат, когда в мире столько соблазнов, чересчур эгоистично. Измены бы я никогда не простил. Мне не хотелось такой ответственности. Да и в любой момент меня могли отправить в горячие точки. К чему обнадёживать. Так что можно сказать, в моей жизни никогда не было серьёзных отношений. Даже после того, как я ушёл из армии и открыл собственное дело, все мои отношения были только лишь ради секса и не длились больше недели.
– Обнадёживающий факт, – иронично прокомментировала я, – То есть ты никогда никого не любил?
– Нет, – последовал ответ, но он оказался таким быстрым, что я засомневалась в его правдивости.
– Правда? – прищурилась я.
– Аманда, ты хотела узнать о моей военной карьере, я рассказал. Поздно. Тебе пора спать, – ушёл от вопроса Уилсон.
– А может мне не хочется ещё спать! – произнесла я, но прозвучало это как-то слишком игриво.
Вино давало о себе знать. Я опьянела и начала заигрывать. Мысль, что мы с Томасом одни в доме, не давала покоя. Отчего в голове мелькнула ещё одна, более сумасшедшая. Соблазнить его и попробовать так разговорить. Мужчины любят откровенничать, когда полностью расслаблены.
Встаю со стула и приближаюсь к Уилсону. Он не сводит с меня взгляда. На мне кроме футболки больше ничего нет и мужчина это прекрасно знает. Останавливаюсь прямо напротив. Том приподнимает бровь: говоря тем самым и что дальше?
В какой-то момент понимаю, что затея так себе. Но остановится, значит проиграть, а я не люблю проигрывать. Мне нужно узнать ещё больше информации. Для чего, сама не знаю.
Перекидываю ногу и сажусь к нему на колени. Придвигаюсь ближе. Промежностью чувствую, как у него стоит член. Хорошо, что футболка длинная, видны только мои бёдра. Смотрю ему в глаза и ещё сильнее пьянею от этого медового взгляда. Протягиваю руки и медленно начинаю проводить от груди к плечам.
– Что ты делаешь? – хрипло спрашивает он.
– Соблазняю тебя, не видишь что ли? – шепчу я, только потом понимаю, что сказала не то что хотела. Чёртов алкоголь. Почему от него мысли так путаются. Чувствую себя какой-то дешёвой шлюхой, однако не хочу останавливаться.
– Вижу, зачем?
– Просто так, – пожимаю плечами и прижимаюсь к его губам.
Томас рычит, но отвечает на мой поцелуй. Страстно, местами жёстко, будто пытается выпить из меня весь воздух. Слышу, как падает стул. Уилсон, придерживая меня за ягодицы куда-то несёт. Удар двери об стену. А я не могу прекратить целовать его. Внизу живота начинает расплываться тепло. Уже и забыла цель своего соблазнения. Хочу Тома. Сейчас. А потом… Потом я подумаю над своим поведением.
Кидает меня на мягкую кровать и нависает сверху. Протягиваю руки, чтобы снять с него футболку, но мужчина с лёгкостью сжимает их в одной руке и прижимает к изголовью кровати. Целует в шею. Из моих уст срывается стон. Хочу больше.
– Знаешь, Аманда, – шепчет Томас в ухо, – Ты просто охренеть какая сексуальная в моей футболке. И поверь, я обязательно трахну тебя в ней. Но только тогда, когда ты протрезвеешь и не будешь соблазнять меня в целях выведать что-то! – отпускает мои запястья, поднимается и уходит.
Шах и мат Аманда, шах и мат. Решила перехитрить разведчика? Не той фигурой играть начала.
Глава семнадцатая
Томас
Закрываю дверь и прислушиваюсь. Наверно в шоке. Сам не ожидал от себя такого. Никогда так жёстко не динамил женщин, но она сама напросилась. Нечего было играть со мной, особенно ТАК. Я же ведь не железный дровосек без сердца и члена. Всё добро при мне и отлично функционирует. Особенно когда эта штучка вышла ко мне в одной футболке. Под которой вообще ничего. Я знаю это. Потому что сам закидывал её ажурные трусики в стиральную машинку, когда она спала. К утру должны будут высохнуть.
А этот её стон во время ужина? Член тут же отреагировал. Встал в позу и не падал даже во время воспоминаний о службе. Пределом стало, когда у маленькой сучки изменился голос, стал игривым. Алкоголь на голодный желудок сделал своё дело. Сразу понял, что что-то сейчас будет. И когда она села на меня, еле сдержался, чтобы не кончить, только лишь от того, как её соки залили мне штаны. Чейз текла от своей же игры. И тот факт, что она под алкоголем взял вверх над моими желаниями. Не позволю манипулировать собой с помощью секса. Даже этой колючке.
Дверь дернулась, видимо в неё что-то прилетело. Затем следует отборный мат, а я думал, что балерины так не выражаются. На всякий случай отхожу на безопасное расстояние. Вылетает Аманда. Видно, что она в гневе. Неудовлетворённая женщина, то ещё зрелище. Лицо красное, взгляд убийственный.
– Уилсон, ты охренел? – вопит она, видимо теперь это будет её любимое словосочетание. Хорошо, что мы в глуши и никто нас не слышит, – Думаешь, что я трезвая лягу с тобой? Да ты… ты… Да пошёл ты к дьяволу!
Хватает бутылку бренди, фрукты, которые я даже не успел помыть и уходит в комнату.
Ух… Не женщина, а настоящий пожар.
Собираю грязную посуду и ставлю в мойку. Жду очередного огня от неугомонной Чейз.
Слышу звук нового сообщения на ноутбуке, подхожу и успеваю его только открыть, как дверь комнаты распахивается.
– Уилсон! Как часто ты бываешь в этом доме? – вопрос немного вводит меня в ступор. Я то рассчитывал на ещё одну сцену разгневанной фурии о том, какой я мудак, что так поступил с ней. Хотя, считаю свой поступок джентельменским так-то.
– Ну раз в месяц бывает приезжаю, правда в последний раз был месяца три назад, – пока ещё не понимаю к чему она клонит.
– Ммм… Понятно, – поджимает губы, – А ты всегда отопление оставляешь в доме? И холодильник забиваешь?
– Ясно, – дошло до меня, я конечно ждал этого разговора, но чуть раньше. Долго же до неё доходило, – Прости.
– Прости?! – гневно вскрикивает она, – Прости?! То есть всё было подстроено? Сперва пейнтбол, чтобы усыпить мою бдительность, потом преследование, чтобы напугать до чёртиков? Я права?
– Ну, почти.
– Просто охренеть! – проводит по волосам рукой, – Ты вообще адекватный?
– Нет, – зато честно.
– Так и знала, что от тебя будут одни проблемы, – голос меняется, становится более уставшим и удручённым, – Отвези меня домой, пожалуйста, – просит она и поднимает свои, такие нереальные, глаза.
– Аманда, – подхожу ближе, беру за руку и веду к дивану. Усаживаю. На удивление она даже не сопротивляется, – Дай мне несколько дней. И я обещаю, что отвезу тебя домой и если захочешь больше никогда не появлюсь в твоей жизни.
Вижу, как в её глазах появляется что-то сродни надежды. А у меня от этого взгляда в груди всё холодеет. Сердце, будто на кусочки разрывается. Как же так? Почему я тебе не интересен, Аманда?
– Три дня, – тихо говорит девушка, – Через три дня ты отвозишь меня домой и исчезаешь из моей жизни навсегда.
От этих слов ещё больнее.
– Хорошо. Но ты прекращаешь истерить, не пытаешься больше убежать, ведёшь себя тихо и слушаешь меня.
– Но…
– Никаких, но, Аманда! Либо так, либо мы задерживаемся до тех пор, пока я не решу! – грубо бросаю, сам не понимаю откуда столько стали в моём голосе.
– Договорились, – шипит она.
– Отлично. А теперь иди спать, – не прошу её, приказываю.
Отхожу к кухонному столу, сжимаю и разжимаю кулаки. Это пройдёт, со временем. Нужно будет просто потерпеть её присутствие пару дней. Выдержка у меня хорошая, справлюсь.
Осознаю, что эту крепость мне никак не покорить. Я сдаюсь.
Хлопает дверь со стороны спальни. Ушла. Только спать ли?
Ладно. Иду обратно к ноутбуку и просматриваю сообщение от Кевина. Ещё информации на Хайдара.
– А вот это уже интересно, – вслух произношу я, пролистывая прикреплённые файлы.
Быстро готовлю себе кофе, сразу несколько чашек. Чувствую, что меня ждёт ещё одна бессонная ночка, и надеюсь она будет того стоить.
Глава восемнадцатая
Аманда
Просыпаюсь от тихого пения птиц. Шторы задёрнуты, но не плотно, видно как солнечные лучи пытаются проникнуть в комнату, чтобы сообщить о начале нового дня. Не помню, что бы вчера открывала перед сном окно и задёргивала шторы. Зато помню, как пыталась соблазнить Уилсона, как он меня отверг и как до меня дошло, что продукты приехали не с нами. Даже не знаю, что взбесило больше: то, что он продинамил меня или то, что обманным путём затащил в эту глушь. Но откровенно говоря, чувствую себя отвратительно. И лучше бы это было похмелье, а не стыд. Да, мне стыдно, что вела себя вчера, как умалишённая сука. Но обратного не воротишь.
Тем более у меня есть ещё два дня и Томас навсегда исчезнет из моей жизни. Ура. Ведь именно этого я и хотела. Избавить себя от общества этого громилы. Только вот почему от его вчерашнего взгляда мне до сих пор не по себе.
Встаю и на цыпочках иду к двери. Интересно Том ещё спит. Осторожно, открываю дверь, но всё зря. Мужчина не спит, сидит в наушниках и что-то усердно печатает. На столе пять чашек, видимо он всю ночь не спал. Подавив в себе желание подойти к нему, проскальзываю в ванну. На сушилке для белья висят мои вещи. Уилсон их даже успел постирать. Снимаю футболку, включаю душ и становлюсь под струи горячего душа. Не люблю холод. Вода смывает остатки сна. Чувствую себя немного странно. Несмотря на вчерашний вечер, ощущение какого-то спокойствия. Либо это место так влияет, либо то, что скоро всё закончится и я продолжу жить своей жизнью.
Заканчиваю водные процедуры, надеваю чистое нижнее белье и снимаю с сушилки очередную футболку Томаса, с принтом в виде медведя-гризли. Ничего страшного, переживёт. Высохшие вещи так же снимаю и складываю отдельно. Выхожу из ванной.
Картина не изменилась. Уилсон всё так же сидит за ноутбуком и в наушниках. Живот протяжно заурчал. Надо бы поесть. Хотела подойти к Томасу, а потом махнула рукой. Что я сама не справлюсь.
В этот раз хорошенько осматриваюсь. Кухонька небольшая, совмещена с гостиной и прихожей. Всё сделано под дерево. Ничего лишнего. Встроенный гарнитур. Заглядываю в холодильник. Заполнен, как будто мы здесь неделю собирались жить. Хотя если бы не договор между нами, мне кажется так бы и было. Достаю яйца, молоко, зелень, помидоры. Решаю сделать омлет. Поочередно открываю ящики в поиске сковородки. Нахожу в самом нижнем. Ужасно хочется кофеина. Но откровенно говоря туркай не умею пользоваться. Один раз пробовала, так потом четыре часа отмывала плиту. Больше даже не пыталась.
Ну ладно, значит без кофе буду. Нарезаю овощи, обжариваю их на сковородке, отдельно в миске взбиваю яйца и молоко. Вливаю смесь в сковородку, добавляю специй, которые успела обнаружить во время поиска посуды. Пахнет очень аппетитно.
– Ты что тут творишь? – подпрыгиваю от заданного вопроса.
– Господи, Уилсон, ты меня чуть до инфаркта не довёл! – причитаю я, держась за сердце, – Завтрак готовлю, не видно что ли?
– С чего вдруг? – Томас поднялся с дивана, смотрит на меня прищурившись.
– Потому что есть хочу.
– Ты всегда хочешь есть в семь утра?
Охренеть, как рано, но виду не подаю.
– Да.
– Ну ладно. Корми тогда, – отодвигает стул и садиться, однако взгляд не отводит.
Отворачиваюсь, конечно я готовила не только на себя, но то, как холодно он со мной разговаривает, меня немного напрягает.
Переворачиваю омлет, у него замечательная золотистая корочка. Мммм… Вкуснота. Нахожу хлеб и отправляю его в тостер.
Тут есть всё необходимое, чтобы жить спокойной и безмятежной жизнью. Наверно я бы хотела так. Жить в собственном доме. Иметь внимательного и заботливого мужа, двоих или троих замечательных детей. Жаль, что это всего лишь мечты. Ведь в реальной жизни я сломанная игрушка, а такая никому не нужна.
Выкладываю часть порции себе и часть ему.
– А кофе? – интересуется Уилсон, в близи я вижу, какие у него круги по глазами, на лице начала появляться щетина.
– А кофе сделаешь себе сам, – огрызаюсь я, мало того, что завтрак ему приготовила, – И вообще завязывал бы ты с кофе, тебе необходимо поспать.
– Ого, Аманда Чейз умеет заботиться ещё о ком-то кроме себя, – сарказм так и плещет в его словах.
Ничего не отвечаю. Пошёл к чёрту! Надеюсь два дня пройдут легко и быстро.
– Извини, – устало произносит Том, – Спасибо за завтрак.
– Пожалуйста.
Какое-то время мы едим в тишине. Слышно только как гремят вилки. О чём он думает? Наверно, что если бы оставил меня в покое раньше и ему не пришлось бы терпеть моё общество. Потому что я думаю именно об этом.
– Расскажи о себе, – неожиданно просит Уилсон.
– Я думаю, ты знаешь обо мне больше, чем я сама.
– Это не так.
– Разве ты не нарыл информации обо мне?
– Нарыл, но так и не просмотрел её.
– Почему? – удивилась я.
– Потому что хотел узнать всё от тебя.
Глава девятнадцатая
Аманда
– В моей жизни нет ничего интересного, – сухо проговариваю я, – Кроме развода и моей неудавшейся карьеры балерины, не о чём рассказывать.
– Я считаю, что это не так, – возразил мужчина, – Ты уже около трёх лет владеешь студией танцев. Расскажи об этом.
– Не знаю, – честно ответила я, – После развода на меня накатила сильная депрессия. Никто не помог. Родители, можно сказать, отвернулись, сказав, чтобы сама разбиралась со своей жизнью. Вот я и начала разбирать руины, – выдохнула, эти воспоминания тяжело давались.
Потому что тогда пришло окончательное решение моего статуса – «бесплодная».
– Потом листая новостную ленту в социальных сетях, наткнулась на рекламу одной школы танцев. Им требовался хореограф, для детей. Подумала, почему бы и нет, но там платили совсем мало. А мне очень хотелось побыстрее съехать от родителей. Одна знакомая предложила пойти работать в клуб, танцовщицей, – после этих слов, Уилсон слегка напрягся, – Без какого-либо интима. Никаких приватов и тому подобное, – сразу пояснила я, – Было практически то же самое, что я делаю сейчас. Придумывали номера, где мы танцевали вместе с другими девочками. Приходилось часто ездить на различные мастер-классы. Так мне и пришла идея открыть свою студию. Удалось неплохо подкопить денег. Сперва сняла квартиру, а потом уже и студию арендовала. Она и стала смыслом моей жизни. Вот наверно и всё.
Молчит, наверно переваривает информацию. Хотя мне кажется она давно ему известна.
– Почему балет бросила? – следующий вопрос бьёт ещё больнее.
– Потому что были проблемы со здоровьем, – резко отвечаю я.
– Понял, развелась тоже по этой же причине?
Дышу глубже. Зачем ему эта информация? Или, как всегда, включил детектива?
– Да, – встаю из-за стола и направляюсь в ванну.
Переодеваюсь там в свои вещи и молча выхожу, беру куртку, у дверей меня тормозит Уилсон.
– Далеко собралась? – интересуется он, преграждая мне дорогу.
– Прогуляться, пусти! – стараюсь обойти его.
– Помнишь, чем закончился твой прошлый поход?
– Я не пойду в ту сторону.
– Подожди тогда, я с тобой, – снимает с вешалки куртку и надевает обувь.
– Нет! – категорично говорю я, – Тебе нужно поспать, уверенна, что ты всю ночь глаз не сомкнул.
– Ничего страшного, потерплю.
– Уилсон, я буду здесь, недалеко, – уже устало произношу я, – Дай мне, пожалуйста, побыть одной.
И моя просьба действует. Томас хочет что-то сказать, но передумывает. Вешает обратно куртку, снимает обувь и идёт к дивану. К своему ноутбуку. Лучше бы поспал.
Выхожу на крыльцо. Свежо, даже очень. Кутаюсь в куртку и иду, сама не знаю куда. Всё это слишком для меня. Хочу вернуться к своей жизни. Где я сплю в любимой квартире, танцую в студии и мне нет дела ни до каких мужчин. Уилсону удалось забраться в мои мысли. И что теперь с этим делать, не знаю. У нас точно не может быть никакого будущего. С его непонятным прошлым и моей бесперспективной беременностью. Единственное с кем у меня могут быть долговечные и взаимовыгодные отношения – это моя студия. Пока я оплачиваю аренду, она даёт мне возможность быть такой, какая я есть, а ещё зарабатывать. Студия никогда не скажет, что мои танцы пошлые и откровенные. И то, что я должна быть скромнее, иначе больше никогда замуж не выйду. Наверно, это сумасшествие так любить неодушевлённый предмет. Зато, пока это лучшее, что есть в моей жизни. Вообще, к чёрту это замужество. Зачем оно нужно? Для продолжения рода? Так с этим проблемы. Вот усыновлю малыша и будет мне счастье. Как вернусь, надо заняться этим вопросом.
Ноги приводят меня к тому самому озеру, где я чуть не утонула. Плавать я и вправду не умею. Некому было научить. Родители
хотели, чтобы я стала балериной, но никак не пловчихой. А я не стала и не той, и не другой. Полнейшее разочарование для них. Даже немного завидую Томасу. Ему не приходится общаться с теми, кого он разочаровал.
Это действительно тяжело. Постоянно добиваться любви. Особенно в семье, где тебе подарили жизнь. Я не говорю уже о приёмных родителях. Не представляю, какого было Уилсону, однако, может, ему повезло больше, чем мне?
Вдыхаю запах хвои. А потом мне что-то тяжёлое падает на плече. Вскрикиваю и отскакиваю.
– Уилсон, чёрт тебя возьми! – пытаюсь унять своё сердце, – Зачем так пугать?
– Тс-с-с, – прикладывает палец к губам, другой рукой показывает следовать за ним.
Опять какие-то загадки. Однако, несмотря на всю эту неизвестность, я всё равно следую за ним. Что это? Доверие или безрассудство?
«Похоже, глупость»– говорят мои тараканы в голове.
Ощущаю теплоту во всём теле, оказывается, Томас накинул на меня какую-то куртку, напоминающую больше тулуп. Обычная забота? Или всё равно пошёл за мной следом, чтобы не убежала?
Возвращаемся обратно к домику, но не доходя, сворачиваем влево. Уилсон тормозит меня, а потом показывает в сторону небольшого озера, где пьют воду всё семейство оленей.
– Какая прелесть! – восхищаюсь я.
Мне никогда не доводилось видеть живых оленей. Даже в зоопарке ни разу не была. По инерции хочу подойти, посмотреть поближе, но Томас берёт меня за руку притормаживая.
– Аманда, это так-то дикие звери, – шепчет он.
Смотрю на них и никак не могу оторвать взгляда. Рога у папы-оленя просто огромные и кажутся такими мощными, что совсем не пугают, а наоборот, так и манят притронуться к ним. Однако больше всего умиляет маленький оленёнок, который прыгает между родителями, привлекая их внимание. Вдруг его носик начинает вести в нашу сторону. Принюхивается и неуклюже, переступая через коряги, направляется к нам. И я замираю. Даже на какое-то мгновение перестаю дышать.
Он подходит всё ближе и ближе. Аккуратными, неуверенными и чуть острожными шагами. Словно маленький ребёнок, который только-только начал познавать этот мир. Я присаживаюсь на корточки и медленно протягиваю руку. Чувствую, как её щекочет тёплое дыхание, а потом утыкаются холодным носом. И даже готова запищать от восторга, но вовремя одумываюсь. Боязнь спугнуть эти неожиданные эмоции берут вверх. Смелею и провожу рукой от чёрного носика до самого́ ушка. И млею от ощущения такой мягкой шерсти. Оленёнок фыркает, но не убегает, а наоборот, подставляет свою голову под последующие ласки.
– Почему он не боится? – интересуюсь я у Уилсона, который наверняка наблюдает за мной.
– Аманда, пошли в дом, – вместо ответа на вопрос произносит Том, и в его голосе слышатся напряжённые нотки.
– Но почему?
Однако Томас и этот вопрос оставляет без ответа. Чувствую, как он медленно тянет меня за локоть, поднимаю на него возмущённый взгляд, но не пересекаюсь с его медовыми глазами, потому что они смотрят куда-то поверх меня.
– Никаких резких движений, – говорит мужчина, наблюдая за кем-то, – Медленно идём к дому.
Он отводит руку за спину и достаёт ту самую зажигалку в виде пистолета.
Что происходит? И кого он собрался поджигать?
Пропуская мимо ушей все его приказы, резко разворачиваюсь и вижу, как в нашу сторону направляется папа-олень. И настроен он явно агрессивно. Олень уверенно начал набирать обороты, выставляя рога для борьбы с противником.
– Ну почему ты никогда не слушаешь, что тебе говорят? – цедит Уилсон.
Щелчок. А затем громкий хлопо́к. Вскрикиваю и закрываю глаза руками от неожиданности и страха. Сердце колотится как сумасшедшее. Вдалеке слышится карканье ворон, а потом наступает тишина.
– Уилсон!!! Какого чёрта?! Ты сказал, что это обычная зажигалка? – кричу я, чуть успокоившись.
Одно дело стрелять из автоматов с краской, но из настоящего оружия… Не ожидала, что это будет так громко.
– А ты хоть раз видела, чтобы я курил? – спрашивает мужчина, в очередной раз игнорируя мои вопросы.
За плечи разворачивает меня и ведёт к дому.
А ведь я и вправду не видела, чтобы он хоть раз выходи́л курить.
Глава двадцатая
Аманда
В доме тепло. Только сейчас поняла, как у меня замёрзли ноги, в осенних ботинках-то. Это в городе снега нет и вовсю веет весной, а за городом всё ещё лежит белое полотно.
– Ты же мог их убить! – начинаю я, полностью отходя от небольшого шока.
Конечно, это очевидно, что у Уилсона имеется оружие. Он же бывший военный, да и охранное предприятие, наверно, предполагает носить с собой какой-нибудь табельный пистолет. Как у полицейских. Отсюда следует, что это точно не происки конкурентов. И тот автомобиль, скорее всего, преследовал не меня.
– Аманда, успокойся! Ты сама видела, что я стрелял в небо, но никак не в них. А если бы ты послушала меня и не делала резких движений, этого вообще не потребовалось, – рычит мужчина.
– Да если бы не ты, меня ты здесь вообще не было! – злюсь я.
– Согласен, – не отрицает он, что несомненно меня удивляет. Раньше что-то к нему такие светлые мысли не приходили, – Поэтому мы и договорились, что ты делаешь всё, о чём я тебя прошу, но, видимо, ты не сильно хочешь избавиться от моего присутствия, раз продолжаешь сопротивляться, – всё это Уилсон высказывает мне, колдуя что-то с френч-прессом на кухне.
Мне хочется высказаться и я уже даже открываю рот, но ни одной дельной мысли в голову не приходит. Этот громила в очередной раз прав. И данный факт до безумия раздражает.
Снимаю обувь, куртку с тулупом вещаю на вешалку и иду на диван. Не хочу сидеть в комнате. Так скучно. А у меня даже телефона нет. Пока придумываю, чтобы такое ответить Томасу на его последние слова, он уже сам подходит к журнальному столику. Ставит две чашки с чем-то ароматным. Принюхиваюсь. Отчётливо чувствую мелиссу и что-то ещё. Не понимаю, вроде знакомый запах, но никак не могу понять.
– Что это? – настороженно спрашиваю я.
– Не волнуйся, это обычный чай. Травить я тебя не собираюсь, – ухмыльнувшись, отвечает Том.
– Уж надеюсь на это, – отпиваю немного.
Ммм… Теперь понятно, что за второй запах. Липа. Помню его с детства. Раньше мы жили в таунхаусе и рядом с нашим росла огромная липа. Семья, которая жила под нами, сделали там для своего ребёнка качели и иногда мне тоже удавалось там покачаться. И этот запах опьянял, особенно в самый пик её цветения, начиная где-то с середины июня и до самого конца июля. В это время практически не было занятий в балетной школе и пока родители на работе, я качалась. Наверно, самые яркие и тёплые воспоминания с детства именно оттуда. Мне нравилось раскачиваться как можно выше, так что касалась руками листочков липы. Я представляла, что это родители меня качают, а шелест листьев – их смех. Они никогда не смеялись. Никогда. По крайней мере, при мне.
Поджимаю ноги. Никак не могут согреться. Уилсон замечает это жест.
– Замёрзла, да? – и всё это с каким-то укором.
Хоть и понимаю, что в принципе сама виновата. Знала же, что на улице нежарко, а ещё у озера долго стояла. Решаю ничего не отвечать и вообще не разговаривать с ним. Чем меньше я говорю, тем лучше. Для кого, пока сама не понимаю.
Мужчина поднимается с дивана и скрывается в спальне. Через несколько минут возвращается с пледом и тёплыми носками.
– Давай сюда ноги.
И я повинуюсь. Оправдываю себя тем, что мы же договорились: я его слушаюсь и через пару дней он исчезает из моей жизни.
– Вот почему нельзя быть такой послушной всегда, а?! – бурчит он, надевая на меня носки.
Они мне очень большие, видно что мужские. Чуть ли не до колена доходят, однако мужчина подгибает их до середины икр. И мне почему-то тут же становится тепло и все неопределённые чувства к этому громиле куда-то испаряются. Остаётся только какая-то нежность, благодарность и что-то ещё. То отчего сердце начинает стучать намного быстрее.
Томас накрывает меня пледом, протягивает мою чашку с чаем.
– Может, фильм какой посмотрим? – предлагает мужчина.
Киваю, отпивая чуть остывший чай. Мне так хорошо в этот момент. Ощущение, что Уилсон что-то подсыпал в чай. Успокаивающего.
– Ты решила не разговаривать со мной?
Снова киваю.
– Ну отлично, – пожимает он плечами. Будто его совсем не заботит, что придётся сидеть в тишине ещё пару дней, – Значит, фильм выбираю я.
Чёрт! Надеюсь, это будет не ужастик. Не люблю их. Потом очень плохо сплю. Каждый шорох воспринимаю со стороны потустороннего мира. С Самантой мы в этом плане очень солидарны.
На ноутбуке загорается экран, Томас вводит пароль и на глаза сразу попадается фото того владельца клуба. Как его там… Хайдар… Хайдар Али! Точно!
– Стой! – торможу его, когда он начинает закрывать все вкладки.
– Что?
– Там на фото, был мужик с клуба! Хайдар Али! Ты его знаешь?
– Не очень хорошо, а ты? – смотрит на меня пристально.
– Впервые увидела в клубе, – начинаю я. Решение молчать ушло на второй план, – Он вроде один из владельцев. Мы столкнулись в коридоре перед выступлением, а потом Хайдар должен был заплатить за шоу-программу, – в голове начинают возникать мысли, что всё это неслучайно.
– Заплатил?
– Да, но я не взяла деньги.
– Почему? – удивляется Уилсон.
– Он сказал, что у него есть какое-то предложение для меня. Я ещё тогда насторожилась, что-то в нём пугало меня, – вспоминаю, будто это было несколько недель назад, хотя прошло чуть больше суток.
– А что за предложение?
– Не знаю, я не стала выслушивать, просто ушла, – ловлю себя на мысли, что мне совершенно легко говорить об этом, хотя я никому не собиралась сообщать о нашем разговоре с Али. Не потому, что слишком секретно, просто было неприятно.
Это и есть профессиональная черта Уилсона-детектива? Выведывать всё так просто? Или в чае какая-то сыворотка правды?
– Понятно, – говорит Томас, однако в его голосе слышаться нотки облегчения.
