Текст книги "Цена моей жизни (СИ)"
Автор книги: Адалинда Морриган
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)
Глава 20
Анастасия
– Эта проблема решается! – Я открыла рот и с ужасом посмотрела на Фила. Он тяжело вздохнул, пальцами потёр веки, а когда он снова обратил свой взор на меня, его решительность меня просто испугала. – Ребенка не будет!
– Это твоё последнее слово? – Боже! Как же можно быть таким черствым и бесчувственным? Он безжалостно рушит все мои мечты и иллюзии на будущее.
– Да...
– Этот ребёнок будет! Не я одна виновата в этом! Неужели тебе совсем не жаль ребёнка... меня? – Я не знала, что говорить! Как пробить его стену. А что если уйти от него? Тогда он точно не сможет повлиять на моё решение.
– Для меня нет будущего. Нет места для ребёнка.
– Прекрати отравлять свою душу насилием. Ты должен перестать жить в прошлом. Потому что – то, что было уже не важно. Прошлое причиняет боль, от него можно прятаться или извлечь урок. С этого дня наши пути расходятся. Ты живёшь в прошлом , я в будущем, с нашим ребёнком.
Его лицо искажается от боли. Тишина длится целую вечность. Никогда еще не ощущала себя такой беззащитной и уязвимой, особенно теперь. Он кажется таким уверенным, когда говорит:
– Немного поздно для этого, сладкая. Внутри меня чернота. -Его большой палец давит мне на подбородок. Прикосновение его рук болезненно нежное, но в то же время несёт в себе смертельную угрозу. – Не заставляй меня выбирать.
– Я не могу так больше.
–Я не должен был быть очарован тобой. Ты должна была стать просто игрушкой для меня. Ни больше, ни меньше. Я намеревался унижать тебя при каждом удобном случае, просто потому, что это было бы в моей власти.
Не хочу больше слушать. Пора уходить.
Развернувшись на трясущихся ногах, я поворачиваюсь и иду к двери. Именно тогда он произносит те самые слова. Позади меня раздается его жестокий и ядовитый голос:
–Скатертью дорога. Я знал, что ты создашь мне кучу проблем в ту самую секунду, когда я похитил тебя у больницы.
– Ты сделал мне больно. Ты делал это с первого дня. И мое сердце больше не вытерпит. Все кончено.
С меня хватит.
Хватит подобных отношений. Хватит сходить с ума из-за того, кто ни во что меня не ставит и не любит меня. Хватит лжи и тайн.
Хватит.
Мое сердце не разобьется. Там больше нечему разбиваться. Во мне пустота.
***
–То есть , он просто тебя отпустил? Вот просто так? – Спросила Марта , пока мы ехали в новую квартиру , мне пришлось занять денег у неё , чтобы хоть где-то жить.
–Да , вот так просто. Без никаких эмоций , ему этот ребенок не нужен. Я полюбила бездушного монстра.
–Вот сукин сын. -Выдохнула подруга.
К тому времени как мы заехали на подъездную дорожку, я уже была комком нервов. Я со страхом выползла из машины и подошла к входной двери. Если первое впечатление что-то значило, то моё было нехорошим. Дом был одноэтажным, двор грязным, а тротуарная плитка, которая вела к крыльцу, была вся в трещинах. Жёлтая краска отслоилась, и вид у дома был полуразрушенный. Я точно знала, что нельзя судить о книге по её обложке.
Когда мы приблизились к ступенькам, Марта наклонилась ко мне и прошептала:
–То точно хочешь именно в этом доме жить, в моем места много ,может ещё не поздно, поехали ко мне.
–Нет ,я всё решила , я не могу больше у кого то жить,я верну тебе деньги как получу свою первую зарплату.
Мы прошли мимо нескольких дверей, прежде чем я нашла свой номер. Я посмотрела на Марту и глубоко вздохнула.
Я достала ключи, дверь открылась только со второго раза. Через несколько шажков мы оказались в гостиной открытой планировки. По левую сторону располагалась кухня , потолки в гостиной были высокими.
–Ну хоть внутри приемлемо. За такую цену, можно жить.
Слева были две двери, а справа ещё одна. Марта открыла первую дверь, внутри было полутемно, потому что шторы были закрыты, блокируя солнечный свет. В центре одной из стен стояла односпальная кровать, застеленная тёмно-синим покрывалом, а на противоположной стене стоял телевизор, с комодом под ним. Было слишком тускло, чтобы рассмотреть, что это было.
Я направилась ко второй закрытой двери.
– О , а тут ванная.
Она была выполненная в белых тонах, простенькая, с душевой кабинкой, раковиной и небольшим зеркалом, висящим рядом с белым шкафчиком.
Через несколько месяцев у меня будет достаточно денег, чтобы купить себе больше мебели.
Это квартира казалась идеальной, только прибраться в ней, купить немного своих вещей, и будет отлично.
– Ну как тебе? – Спросила я подругу, которая ходила с кислым лицом.
–Я не хочу, чтобы тебе было плохо, если тебе нравится то и мне нравится. – Марта безразлично пожала плечами, и это расстроило меня. Иногда было трудно помнить, что деньги для неё ничего не значили, потому что у неё они всегда были.
Моя первая неделя на новой квартире началась довольно скомкано. После я подписала документы на аренду, тем же вечером мы с Мартой ходили за покупками.
Перед уходом она посмотрела на меня и спокойно сказала:
–Надеюсь, ты будешь счастлива – Она заплакала и бросилась меня обнимать. Я уверила ее, что она сможет увидеться со мной в любое время и даже приехать ко мне с ночёвкой, если сильно соскучится.
Я легла на кровать , свернувшись под одеялом. Осмотрела почти пустое пространство своей комнаты. Скоро я смогу купить немного больше мебели. Это будет только моё, приобретённое на заработанные мною деньги. Таков был мой план на данный момент.
В результате я решила, что буду жить так, как будто никого больше рядом нет.
Проснувшись на следующее утро, я потянулась и глубоко вздохнула. Новый день. Я решила принять предложение Марты, работать в психиатрической больнице не лучшая идея, но выбора у меня не было.
***
Я окинула взглядом приемную, в которой она ждала собеседования, и поняла, насколько паршиво себя чувствую. Это было последним местом, где я хотела бы находиться, но тут была вакансия. Больница представляла собой большую территорию, и шансы столкнуться с прошлым были нулевыми. Ну, или сто к одному, и я смогла заставить себя в это поверить, чтобы набраться храбрости и приехать сюда.
Когда открылась дверь в приемную, я заставила себя улыбнуться. С большей вероятностью наймут счастливого сотрудника, чем сварливого. Секретарша была высокой, симпатичной, и она улыбнулась в ответ.
– Он готов принять тебя.
Я встала, и несмотря на свои каблуки, почувствовала себя коротышкой рядом с женщиной. Взгляд на гибкое спортивное тело секретарши также не тешил самооценку ,я почувствовала себя совсем не в форме.
Войдя в кабинет, я старалась удерживать на лице улыбку. Я очень хотела получить работу.
Мужчина поднял на меня голубые глаза, и указал на стул.
–Прошу садись. Я Михаил Петрович. Зав.Отделением восьмого крыла.
Я протянула ему свое резюме и села на большой стул. Я попыталась расслабиться, но это было невозможно сделать.
– У меня уже есть копия вашей трудовой книжки. – Он сделал паузу. – Вы приняты.
Я в шоке уставилась на него.
– Но вы даже не поговорили со мной.
– Я уже узнал о вас всё, что нужно. У вас есть все необходимые навыки.
–Хорошо, наверно... – мне потребовалась несколько секунд, чтобы прийти в себя.
Мужчина встал и протянул свою руку. Я вложила свою руку в его большую ладонь для крепкого рукопожатия. Тут же он разжал пальцы и быстро отступил.
– Прошу, пройдёмте. -я взяла свою сумочку и покинула офис вместе с начальником.
В восьмом крыле, прямо перед мной в коридоре на стене висели большие круглые часы. Какая огромная разница произошла с этим еще совсем недавно молчаливым таинственным зданием. Теперь везде хлопали двери, слышались голоса, свистели утренние сквозняки...
В широком коридоре пока было светло и пусто. Двери в секционные еще не открывали со вчерашнего дня, и таблички с веревочными петлями, как в отелях, с надписями «Просьба соблюдать тишину. В секционных работают, а не болтают». В молчании мы миновали остаток коридора и начали подниматься по лестнице.
Мы остановились возле первой палаты. На ней была табличка с инициалами.
– Мы в восьмом крыле, значит непростые больные. Вот например эта девушка ,за которой будешь присматривать. Ей требуется больше разговаривать . У неё постоянный страх за свою жизнь.
–Я должна разговаривать с ней?
–Главная твоя обязанность сейчас-диагностика. Общаться с пациентами и разбираться в чём именно состоит нарушение мышления в том или ином случае, чтобы психиатру потом было легче поставить диагноз.
–Хорошо. Я поняла.
–Очень хорошо, Анастасия Васильевская. – Михаил Петрович повёл меня дальше, по широкому коридору.
На каждой двери были таблички с инициалами. Возле одной двери, я в ступоре остановилась.
–Михаил Петрович?
–Да? -поднял брови зав. Отделения.
– Можно узнать ,об этом пациенте. Что с ней?– я указываю на табличку с именем «Алексеева Людмила Витальевна».
Глава 21
Анастасия
– Я не знаю кто она. Она здесь уже больше пятнадцати лет. Что я знаю , эта женщина бывшая наркоманка. -сказал Михаил Петрович внезапно охрипшим голосом и сделал шаг навстречу.
–То есть как? Она же должна быть , насколько я знаю,в другом отделение. – я холодно посмотрела на его. – Как вы это допустили ?
Мои зубы прикусили нижнюю губу, но я заставила себя быстро прекратить это, раздражённая своей привычкой, которую не могла побороть.
– За ее лечение хорошо платят. Пока есть деньги я молчу, у неё почти нет посетителей, только раз в месяц, в одно и то же время.
–Как годовщина – я скрестила руки на груди. – Она здесь как в тюрьме.
–Можно и так сказать. Она медленно умирает.
Мне стало жалко женщину, кем бы она не была. Я глубоко вдохнула и выдохнула. Жизнь была так несправедлива. В чем виновата эта женщина, в чем ее вина ,что она в таком состоянии? Я буду приходить сюда максимально часто, чтобы она могла знать , что не безразлична.
Я вошла в палату. Мой взгляд опускается на лежащую на больничной койке женщину.
Женщину с посеребренными волосами и немного морщинистым лицом, которое когда-то точно можно было назвать красивым, особенно, из-за ее полных губ. Мне не хочется пялиться, но именно это я и делаю.
–Кто здесь ?– начинает она, и я вижу, что женщина с трудом пытается сформировать слова: губы изгибаются.
–Эмм...Я ваш новый лечащий врач. Меня зовут Анастасия.
– У меня нет врача. Я всегда одинока – произнесла она. Я приближаюсь на пару шагов, так далеко, насколько мне позволяет смелость. Этого хватает, чтобы почувствовать слабый запах мочи, знакомый мне по домам престарелых, пациенты которых больше не в состоянии контролировать свои мочевые пузыри.
Женщина поворачивает голову набок и просто смотрит в окно.
–Она страдает от болезни Альцгеймера, последней стадии. -разрывает тишину доктор. -есть ли смысл тут ее содержать. Лучше ей не станет, зачем тогда тратить деньги впустую. Пустая трата денег.
Я не смогла больше находиться в этой палате, где пахнет смертью. То что она скоро умрет, у меня не было сомнений.
Пустынный холл разом наполнился звуками. Как крышка диковинной табакерки, распахнулось окошко в торцевой двери, и чья-то кудрявая физиономия с по-клоунски нарумяненными щеками высунулась из него. Раскрылась сама внутренняя дверь, выпуская больных. В холл выкатились четыре тетки в разноцветных одеждах – в цветастых халатах, в разношенных трениках, в дешевых кофтах с растянутыми рукавами.
Торцовая дверь с окошком еще раз открылась и выпустила в холл новую больную. В узеньком сарафанчике, в черных кожаных тапочках, с двумя косичками на прямой пробор, прикрытых треугольником шелковой косынки, изящная девушка шла, ступая по-балетному, будто летела, слегка откинув назад руки. Глаза ее были широко раскрыты и глядели вперед, туда, где она видела что-то очень хорошее, доступное и понятное ей одной.
Мой кабинет казался эталоном минимализма шестидесятых.
«Это от бедности или от особенности вкуса?» – спросила себя , когда Михаил Петрович пригласил ее ознакомиться с историей болезней.
Широкое окно, тоже с решеткой, было раскрыто. При каждом дуновении ветерка металлические спиральки с крошечными колокольчиками, привешенные к люстре, издавали мелодичный звон. На журнальном столике (лакированная панель с тонкими ножками) стоял наготове электрический чайник. Дорогой письменный прибор, явно чей-то подарок, соседствовал на письменном столе с круглым аквариумом.
Михаил Петрович воткнул вилку чайника в розетку, открыл коробку конфет.
– Любишь сладенькое?
– В принципе, нет.
– Обрати внимание, наши больные все время сахар едят. Хрумкают, будто кролики.
–Эндорфинов им, наверное, не хватает. Гормонов радости.
– Ну да. – врач прищурился. – Так в женских журналах пишут. Муж у тебя есть? Жених?
«Он что, дурак?» – я подошла к низкому креслу, демонстративно уселась в него и картинно закинула ногу на ногу.
– Для чего этот вопрос?– Я взяла двумя пальцами из коробки шоколадную конфету, широко раскрыла рот и вложила в него конфету целиком, не раскусывая, медленно прожевала.
–Ты красивая девушка, можно сходить вместе в кино к примеру , я бы помог освоиться на рабочем месте. Рассказать что и как у нас здесь. – он сложил руки на рабочем столе.
–Простите, не интересно. У меня есть... То есть были отношения ,я пока не готова к новым . Сейчас на первом месте у меня только работа. -Я решила не кривить душой. – Психиатрия-это сложная, непонятная, малоизученная специальность. Вы должны меня всему научить...
– Чему это «всему»? – ухмыльнулся Михаил Петрович.
Я посмотрела на него, и немного покраснела:
– Психиатрии.
– А-а! Это не проблема...
К сожалением я вспомнила, что в моём дипломе было только три четверки против всех остальных отличных оценок – судебная медицина, «глазки», то бишь глазные болезни, и... психиатрия. Психиатрию изучали на пятом курсе, а она в это время уже вовсю дежурила в хирургическом отделении в ночное дежурство. Я вспомнила это так отчетливо, как будто все было вчера. Какое было счастливое время!
– Значит, запомни. Твои больные – с тридцатой койки по сорок пятую. Пока пятнадцать человек. Истории болезни на столе.
С этими словами он легко провернулся и вышел из ординаторской.
Дверь тяжело захлопнулась. За окном о чем-то весело просвиристела синица. Мне показалась, что она надо мной посмеялась.
Сидя в своём кабинете я пялилась в окно вместо того, чтобы заняться бумажной работой. Это было смехотворно. Прошло почти две недели с того момента, как я узнала что беременна. Две недели я не видела Фила. Как и где он?Что делает на данный момент. Все напоминало о нем. Повсюду.Я страдала. Страдала так сильно, что от его отсутствия болело все, даже зубы и десны.
Единственная надежда – когда-нибудь это чувство пройдет. В конце концов, я должна снова начать функционировать как нормальный человек. Правильно?
***-Ну, он пригласил тебя в кино, так ты пойдешь с ним ? – буднично спросила меня Марта у меня в спальне , где мы в очередной раз собрались..
Неделя проходила так, словно в нее вселился слизняк. Противный, с огромным количеством слизи, которую он оставляет за собой повсюду.
Это была не лучшая неделя.
–О чем ты только думаешь? Я беременна, ты это понимаешь? Я не хочу , даже и не думаю об этом. -Я надеялась что ко мне вернется мой былой энтузиазм и интерес к жизни.
–Какой он? Ну внешне? -с интересном поинтересовалась у меня подруга. -Горяч?
–Я не знаю. Обычный. Хватит обо мне. Расскажи лучшее о твоих отношениях. Виталий, насколько я знаю. -Я направила разговор в другое русло, пристально посмотрев на сидевшую на кровати Марту...
Она печально улыбнулась:
–Бывают моменты, когда мне кажется, что он хочет большего, но отстраняется, как только я делаю шаг. Если так и дальше будет продолжаться, мне стукнет сорок.
Я легла поперек кровати, Марта подсела рядом и потерла мой живот.
– А ты бы могла перестать делать это? – фыркнула я, развлекаясь. – Пуза еще нет.
Она посмотрела на меня.
– Я с нетерпением жду, когда ты округлишься. Это восхитительно. В тебе растет новая жизнь. Жаль, тебе нельзя пить, потому что это прекрасная причина у жраться в говно.
Я посмотрела на Марту:
–Прости:
– Прости за «у жраться в говно» или прости, потому что мне нельзя напиться с тобой?
–Я теперь должна беречь себя. Счастье наверно имеет ребенка. Но воспитывать его одной...
–Ты кажешься расстроенной.
– Это не так, – солгала я.Я криво и несчастно улыбнулась. -Просто я так и ничего о нем не слышала. Я ощущаю его отсутствие. В одну секунду он был, а теперь нет. И от этого не хорошо.
–Ты не вздумай себя расстраивать. Он не захотел тебя с ребенком. Что можно ещё от него ожидать? Он одиночка.
–Я не хочу больше о нем разговаривать.
На некоторое время мы погрузились в молчание. Марта вышла из спальни и вернулась с бокалом шампанского, в другой руке она держала стакан сока.
–Я много раз думала сделать аборт, и всегда остановила себя. – решила признаться я , Марта положил стакан на тумбочку и сразу же приняла меня в свои медвежьи объятия.
–Я понимаю тебя. -Я держалась за нее изо всех сил. Она прекрасно умела обнимать. Я всхлипывала на ее груди.Она сжала меня крепче и поцеловал в макушку. Она обняла меня последний раз, а затем пошла возиться на кухню приготовить для нас какао и горячие закуски.
Она осталась, пока я не уснула, а утром следующего дня я проснулась на своей кровати, старательно завернутая в одеяло.
Моя подушка промокла от слез.
*** Последний день недели проходил словно в тумане. Я ходила, говорила, работала, и все равно меня окружала эйфория дымка, не давая возможности погрузиться в любимое дело. Кроме того, в голове постоянно крутились мысли. На следующей недели у меня прием у гинеколога. ****Курица была в духовке. Картофель варился, лук был нарезан и готов к тому, чтобы добавить его в пюре, клюквенный соус был приготовлен. Овощи тоже почти готовы. Так как я не нашла ни одного магазина , в котором продавали бы тыквенный пирог, мне пришлось готовить его самой. Я вытерла пот со лба, потому что высокая температура в моей духовке просто накалила мою маленькую квартиру. Окна были открыты, мне надо было поменять майку в этот день. Сегодня я хотела побыть в одиночестве.
Заканчивая с пирогом, я открыла духовку проверить хватит ли места для него.
Прозвенел звонок в дверь. Я остановилась, глубоко вдохнула. Ко мне могла приехать только Марта. Я открыла дверь , взвизгнула и резко тут же закрыла ее обратно.
Господи боже. Теперь мне действительно плохо. Я чувствую, как воздух переменился, температура в комнате упала на несколько сотен градусов.Шокированная, я прижимаюсь спиной к входной двери, прижимая ладонь на груди. Стоять. Дыши глубоко. Я крепко обнимаю себя, пытаясь держаться, когда внутри меня все разрывается на части.
–Если ты меня не впустишь, то я выбью эту дверь к чертям! – кричит Фил за дверью.
Глава 22
Фил
Я вышел из машины и захлопнул дверцу. Поднялся по лестнице к передней части ее подъезда и нажал кнопку домофона четвертой квартиры. Панель издала громкий, скребущий звук, а затем вся эта штуковина упала на землю.
Иисусе...
Я постучал по кривой деревянной двери, но ветер дул так сильно, что дверь тут же распахнулась. Направился по лестнице на четвертый этаж и встретился лицом к лицу с квартирой.
Я позвонил в звонок.
Дверь распахнулась, на пороге появилась Настя. Она захлопнула дверь у меня перед носом.
Не понял ? Она что перед мной дверь захлопнула?
– Если ты меня не впустишь, то я выбью это дверь к чертям! – я снова постучал на этот раз сильнее.
–Что тебе нужно? – Спросила она за дверью.
–Открой и поговорим. – Прокричал я.
– Нам не о чем разговаривать. – Ее тон стал резким.
Я снова начал стучать в дверь, но при этом мне не показалось, что трачу свое время впустую. Я повернул дверную ручку и толкнул дверь, открывая, а затем вошел в квартиру.
– Какого хрена? – Настя подпрыгнула на месте – Не заставляй меня вызывать полицию, Фил. Это взлом и проникновение.
Я проигнорировал ее слова и направился прямо на неё, она отпрянула. Она не посмотрела на меня. Просто глядела в пол, со скрещенными руками, красным лицом .– Настя...
–Нет. – Перебила она меня, все еще не поднимая взгляда. – Говори все, что тебе нужно сказать, и уходи. Сейчас.
Я осмотрел комнату, отмечая, что несмотря на внешний вид здания, ей удалось сделать эту квартиру изнутри совершенно иной.
–Говори все, что тебе нужно сказать, – повторила она себе под нос. – А затем оставь меня в покое.
– Ладно. – Я поправил наручные часы. -Я искренне считаю, что ты самая безумная и выносящая мозг женщина, с которой я знаком. Я скучаю по тебе.
–О, да у меня сердце замирает от твоих слов, – зашипела она. -ты ведешь себя, как мудак, Фил. – Ее голос надломился.
Я отступил назад. Мне и раньше доводилось видеть ее злой, на грани посинения от ярости, но смотреть на ее лицо прямо сейчас было чем-то новым. Я видел боль.
–Ты единственная кого я хотел видеть рядом с собой. Без тебя моя жизнь превратилась в ад, – признался я резким голосом и с мрачным выражением лица. – Я думал, что справлюсь. Думал, что смогу обмануть нас обоих.
Анастасия
–Фил, ты должен уйти.
Но вместо этого он внимательно изучал меня.
– Ты еще не готова это услышать, – заключил он. – Но мне нужно, чтобы ты знала, я собираюсь бороться за тебя. Я не повторю своей ошибки и не уйду от тебя снова. Я единственный мужчина в твоем будущем, Настя.
Выражение его лица изменилось, будто внезапно набежавшая туча.
–Ты закрыла дверь между нами, и я понимаю почему. Но я буду стоять с другой стороны и ждать тебя, пока ты будешь готова.
Прежде, чем я успела ответить, он выскользнул за дверь, оставив меня в разрозненных чувствах. Часть меня отчаянно жаждала позвать его обратно, чтобы в полной мере насладиться крошечными словечками, слетевших с его губ.
Насладиться снова и снова.
Но большая часть меня все-таки понимала, этого недостаточно. Возможно, с моей стороны поступать так эгоистично.
Я не знала, чего ожидать. Фил всегда относился к жизни легкомысленно, так что мне не верилось, что он на самом деле собирался за меня бороться. Честно говоря, я очень надеялась, что он не станет этого делать, потому что так мне проще ему отказывать.
Спустя три дня
Просто супер. Я не только не могла найти свою обувь, но еще и ударилась пальцем ноги об угол кровати. Прыгая на одной ноге, как идиотка, и проклиная все на свете, я села на кровать и практически разрыдалась. Меня уволят, потому что я опаздывала на работу. Вчера вечером я забыла постирать свой белый халат, и сейчас была практически уверена в том, что мой мизинец нуждался в ампутации. Сегодня точно был не мой день – я могла с уверенностью это сказать.
Мне необходимо было закончить собираться на работу, прежде чем я опоздала бы еще сильнее. Поднимаясь с кровати, я наконец проскользнула в свои туфли и расчесала пальцами длинные тёмные волосы. Беспокоиться о расческе не было смысла.
Итак, пора было уже начать эту двенадцатичасовую смену.
Я убирала вещи в свой шкафчик и избегала любых разговоров с другими медсестрами, что встречались мне на пути к комнате отдыха.
–Женщина, тебе вожжа под хвост попала? -спросил Михаил Петрович, заставляя меня подпрыгнуть.
Я не видела, как он подошел ко мне сзади. Но почему? Почему он снова здесь?У него нет другой работы? Развернувшись, я ответила:
–Нет, почему вы спрашиваете?
– Ты пролетела мимо меня, как ребенок преследующий фургон с мороженым. Всё в порядке?
–Просто опаздываю.
Маленькая волна тошноты накатила на меня, как гром среди ясного неба, вынуждая проглотить отрыжку. Я дотянулась до дверцы шкафчика и, держась за неё, быстро закрыла глаза и откинула голову.
– Эй, – Врач прикоснулся к моему плечу. – Ты в порядке? Ты выглядишь слегка зелёной.
Рукой я прикрыла рот и кашлянула, прочищая горло и игнорируя жуткое желание блевать.
–Все в порядке. Думаю, я просто не выспалась. Это будет убийственная неделя с двенадцатичасовыми сменами.
Я наблюдала, как на его лице появилось заинтересованное выражение. Сейчас, он внимательно рассматривала меня, склонив голову на бок.
– Я не уверен, -его рука прикоснулась к моей щеке. – Похоже на что-то другое. Как твоя голова? Чувствуешь жар?
Я покачала головой и немного отстранилась:
– Не-а, я в порядке, – его рука упала, опустившись на бедро.
Развернувшись, я порылась в своей сумке и вытащила типичную обувь медсестры-свои кроссы, скользнула в них и посмотрела на часы на запястье. Моя смена технически началась.
Как только он вышел, оставив меня в одиночестве, я опустила голову на руки. Это будет зверски тяжелый день.
Я услышала тихий кашель. На пороге стояла вчерашняя девочка с косичками. Она стояла бледная, как гипсовая модель для студентов художественных вузов, под глазами у нее четко выделялись темные круги. Разница с летящей девушкой, которую я видела в холле, была ошеломительной. Я ужаснулась.
–Что с тобой? – я подхватила ее за талию. Та поджала губы и посмотрела на меня большими глазами.
–У меня болит живот. -Девочка смотрела как бы на меня , но в то же время мимо.
–Скажи как тебя зовут? – я посадила ее на стул.
–Света – мягко сказал она.
– Так, уже не плохо. Как давно он у тебя болит.
–Я не хочу говорить. – Света отвернулась.
– Почему?
Она искоса на меня посмотрела.
– Потому что все, что я здесь скажу, обязательно передадут маме. А она сделает так, чтобы меня здесь продержали как можно дольше. По принципу: «Болит голова – надо лечить голову. Болит живот – надо лечить живот». Все равно что лечить, лишь бы в больнице.
Я оторопела. Такого ответа я не ожидала.
– Зачем же твоей маме держать тебя в больнице?
– Она меня ненавидит. Мечтает избавиться от меня, чтобы я не путалась у нее под ногами. Не мешала ее личной жизни. У мамы теперь новый муж и новый ребенок.
Они помолчали, не глядя друг на друга. Я испытывала неловкость. «Это, наверное, бред». И тут же спросила себя: «Ну, допустим, бред. И что, при этом не может случиться, к примеру, аппендицита?» А чувствительность у этих больных (она это прочитала) может быть не такая, как у обычных людей. Кроме того, вдруг то, что говорит эта девушка, вовсе не бред?
Я осторожно переспросила:
–Ну все же, когда она у тебя заболел?
–Вчера утром. -она стеснительно улыбнулась.
И тут же, вдруг согнувшись пополам, замотала головой, закусила губу и боком повалилась на пол со стула. Я оторопело вскочила. Света ёрзала на животе по вытертому ковру, постеленному возле моего стола, чтобы зимой и осенью не мерзли ноги, и бледными длинными ногтями судорожно скребла по пыльному голубоватому ворсу.«Это истерика», – подумала я. Света затихла, пальцы ее разжались. Я наклонилась к девушке и тронула за плечо. Она не двинулась. Тогда я перевернула ее на спину и с ужасом увидела, как глазные яблоки медленно покатились под бледные открытые веки.
– Дождались! – заорала я в сторону коридора. – Срочно сюда «острую» аптечку! Шприцы! Михаил Петрович! Срочно!
Я стал нащупывать Светин пульс, сначала на руке, словно не решаясь еще прикоснуться к ее тонкой, нежной шее.
Михаил Петрович, от двери отделения услышав мои крик, уже сам бежала к кабинету.
– Да будет вам, Анастасия! – я поводила ваткой перед ее носом. – Сейчас придет в себя.
–Вы не понимаете. А как насчет разорвавшейся маточной трубы? Или лопнувшей кисты?
– Все может быть. Гинеколог, конечно, осматривает больных при поступлении, но они могут и соврать, и срок может быть маленький... Лопают тоже черт знает что. – проговорил Михаил Петрович.
Запах нашатыря разлился в воздухе. Девушка застонала. Я встала пред ней на колени, осторожно поправила голову.
Мужчина подошел к столу и стал набирать номер секретаря больницы.
– У меня экстренная ситуация. -Ему что-то ответили. -Отлично. Нашего хирурга тоже нет. Звоните в местную «Скорую». Договаривайтесь с ними.
Это был очень длинный день. Мне казалось, что эта адская смена никогда не закончится. Девушку увезли на скорой. Я не могла нечего сделать. Этого я боялась больше всего. В этом случае я была бессильна .
Мои мысли постоянно крутились вокруг одного человека: Фил, Фил, Фил. Только о нем я и могла думать. Как я могла так облажаться?Просто... это был он.Конечно, с ним я ощущала себя в безопасности. У нас не было никаких причин полагать, что что-то может пойти не так. Я доверяла ему... пока мы не расстались.
–Пора домой, – проворчала я себе под нос.
***
Направившись в гостиную, я прилегла на гигантский диван, который, могу поклясться, был лучшим диваном для дремоты на свете, и сон сморил меня.
Я проснулась в полнейшем замешательстве, от звонка дверь. Где я, чёрт возьми? Ох, дерьмо, кто же это мог быть . Потирая свои уставшие глаза, я опустила ноги на пол и встала. Направляясь к двери, пыталась прийти в себя. Пожалуйста, Боже, пусть это будет Марта.
Когда я открыла дверь, то меня встретили яркие глаза, улыбающейся моей подруги, которая держала в руках два стаканчика кофе. Она выглядела идеально, в то время как мои волосы были в диком беспорядке, на мне не было макияжа, и я была уверена, что под моими глазами залегли тёмные круги.
– Эй, привет, солнышко. Ты что, только что проснулась?
Я фыркнула и забрала стакан из её руки. Поднеся его к своим губам, позволила горячему напитку опалить мой язык, и теплота окутала моё пересохшее горло.
– Как же хорошо.
Марта вошла в дом.
– Говори что случилось? -Она по царски уселась на мой диван.
Я последовала её примеру и села рядом.
– С чего ты взяла? Пробормотала я, затаив дыхание.
–Я же вижу. Говори. Она скрестила ноги и наклонилась немного вперёд.
–Ну хорошо. Я видела Фила. – в этом предложении, как оказалось, было не так много слов.
–Да ладно не может быть? Эмм... И что и что? Что вы решили?
–Нечего. Я сказала ему нет. Я не могу простить его. Не могу забыть его слова.
Она кивнула.
– Скажешь что-нибудь?
–Ш-ш-ш, я думаю, – она взмахнула своей рукой перед моим лицом.
–Ты... Что думать то? Факт остаётся фактом он приходил. Значит я важна так ведь?
Марта одарила меня нежной улыбкой, как будто я была пугливым котёнком и могла в любую минуту сбежать, если ко мне притронуться.
– Это нечего не значит. Может он испугался или ещё что-нибудь. Много разных вариантов.
–Фил и боится. Не думаю. У него нет такого понятия как испуг. – я вскочила с дивана и заметалась по комнате. Мне казалось, что нарастающие эмоции разорвут меня на куски, и мне требовалось выплеснуть их.
Раздался стук в дверь. Мы с Мартой переглянулись. Я шёпотом попросила ее узнать кто за дверью.
–Кто там? – строго спросила Марта.
–Доставка: на имя Анастасия Васильевская.
Я открыла дверь, на пороге стоял курьер. Стоит мальчишка с картонной коробкой и чавкает жвачкой.
–Анастасия Василевская? -Голос ленивый, скучный, и меня наполняет разочарование.
