Текст книги "Развод. Не бывшие (СИ)"
Автор книги: Адалин Черно
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Глава 23
Ясмин
– Как думаешь, папа поведет нас в парк аттракционов? – спрашивает Давид у Матвея.
– Конечно, поведет, – уверенно отвечает сын. – Это же папа. Он обещал, значит, сделает!
Я отворачиваюсь к окну. Хочется закрыть уши и не слушать, потому что у меня, в отличие от сыновей, нет такой уверенности. Обещал, значит, сделает. Смешно! И, главное, это ведь я вложила в них своим воспитанием. Я всегда смотрела за тем, чтобы так и было. Чтобы Динар, если что-то пообещал сыновьям, обязательно выполнял данное слово. И им говорила, что папа обязательно сделает. А теперь думаю, вспоминал бы Динар о данном обещании мальчикам, если бы не я?
– Ясмин Тимуровна, – подает голос няня, держащая на руках уснувшую в дороге Надю, – я должна объяснить.
– Мне не до вас, Елена. И объяснять будете не мне, а моему отцу. В конце концов, именно он нанимал вас на работу.
Она замолкает, видимо, утратив надежду оставить произошедшее между нами. Как няня она мне нравилась, но главное, она нравилась детям, но я не могу допустить рядом с ними человека, который способен действовать в обход меня.
– Мам… а папа когда приедет в следующий раз? – аккуратный, едва слышный голос Матвея разбивает мне сердце, потому что после того, как я на них накричала, они боятся меня о чем-либо спрашивать.
– Скоро, – обещаю, хотя понятия не имею, собирается ли Динар, как и хотел, видеться с детьми.
– Ты ему позвонишь?
– Да.
– А когда?
– Матвей, – смотрю на него строго.
Давид в этот момент вжимается в спинку сиденья и применяет тактику “не разговаривать с мамой”.
Я стараюсь не реагировать, но внутри царапает обида. Не на детей, нет. На себя. За то, что не смогла сдержаться. За то, что рядом с Динаром я становлюсь неуравновешенной и позволяю себе сорваться на детях.
Когда мы приезжаем, я наконец выдыхаю. Помогаю детям выбраться из автомобиля и не останавливаю их, когда они первыми уносятся на второй этаж. За ними с Надей на руках следует и Елена. Она тоже расстроена. Только вот не могу понять чем. Тем, что останется без работы или это тень сожаления о своем поступке?
Я собираюсь подняться следом за всеми и переодеться, но меня просят зайти в кабинет к отцу. И вот стоит мне там показаться, как я понимаю – ему уже доложили. Уж не знаю, о чем именно, но о том, что Динар виделся с детьми, ему точно известно.
– Когда я забрал тебя и спрятал от мужа, я думал, тебе хватит ума не вести к нему детей, – раздается вместо приветствия.
– Дети были с няней, а я ездила договариваться о школе. Видимо, ты недостаточно платишь персоналу, раз его так легко перекупить.
Отец цокает языком. Непонятно, от недовольства моим замечанием или от того, что я таки собралась отдать детей в школу, а не держать их на домашнем обучении.
– Хочешь сказать, ты не знала, что Елена отвезет детей к Динару?
– Именно это я и говорю, папа. Это стало для меня такой же неожиданностью, как и для тебя.
– Она сегодня же будет уволена, – обещает отец. – Я подыщу более достойную кандидатуру.
– В этом уже нет необходимости. Я договорилась с Динаром на встречи два раза в неделю.
– Ты… что?
Отмалчиваюсь, позволяя отцу высказать все накопившееся недовольство моим решением.
– То есть ты собираешься позволить этому ублюдку видеться с детьми?
– Этот, как ты его называешь, ублюдок приходится им отцом. Разве у меня есть право лишать детей его внимания?
– Да прям! Они и думать о нем забыли в этом твоем Таиланде.
– Не забыли. Достаточно было одной встречи, чтобы мальчики наперебой расспрашивали, когда папа приедет в следующий раз.
– И что? Это повод возить их к нему? Ясмин…
– Я не спрашивала твоего мнения, папа.
– Оно и видно. В школу моих внуков решила записать. К отцу, которому все это время было на них плевать, собираешься их возить. Может, еще и вернуться к нему планируешь?
– Может, и планирую.
Отец откидывается на спинку кресла и ошарашенно на меня смотрит. Явно не может поверить в услышанное. А мне, честно говоря, так надоело находиться меж двух огней, что хочется подойти к одному из них и сгореть дотла.
– Планирует…
Отец недовольно фыркает, берет в руки телефон и через минуту протягивает его мне.
– Может быть, это образумит тебя, Ясмин.
Я не знаю, что увижу там, но информация не нравится мне заведомо. Уверена, что ничего хорошего и приятного папа мне не покажет. Уж точно не после такого разговора. И все же я беру в руки телефон. Приближаю заголовок и едва не роняю мобильный на пол, не в силах поверить, что написанное и правда опубликовано. Если верить времени на сайте – это было час назад.
– Такие статьи о тебе писали все то время, пока ты отсутствовала, – добивает отец. – Если ты поищешь, то найдешь их.
Впрочем, мне и искать не нужно. Внизу я натыкаюсь на “материалы по теме” и, будто мне было мало заголовка “Гулящая жена Динара Варшавского вернулась в появилась в окружении двоих мужчин”, перехожу по следующей ссылке.
– Все это время Динар не спешил опровергать подобные статьи, – отец подливает масла в огонь. – Их писали примерно около полугода после твоего отъезда. И как бы я ни платил журналистам, они не останавливались, потому что некая Анна Багрянцева подогревала их интерес к персоне Динара. Только недавно все улеглось и затихло. Ваш скандал забыли, но вот незадача, Анна оказалась так себе художницей и после провальной выставки решила подогревать интерес к своей персоне такими вот статьями. Кажется, в прошлом она спала с начальником этого издания, так что закрыть его у меня не получится.
– Хватит!
Я резко встаю и протягиваю отцу телефон.
– Все еще хочешь, чтобы он виделся с детьми?
Глава 24
Ясмин
– Я думал, что ты несерьезно, – басит отец, глядя на меня исподлобья.
– Зря. Сегодня у меня назначена встреча с моим адвокатом.
– В таком виде пойдешь? – хмыкает отец, явно намекая на мою растянутую футболку и широкие спортивные штаны, затянутые на бедрах дополнительной резинкой, потому что за последнее время я сильно похудела, и моя одежда стала сидеть по-другому.
За эту неделю, что я практически не выходила из дома, читая новости и комментарии в пабликах, за это время я столько всего о себе узнала, сколько не знала с тех самых пор, как родилась. И самое ужасное, что все комментарии писали такие же женщины, как я. Чьи-то жены, мамы, сестры. Они называли меня шлюхой, бросившей мужа. Бревном, не способным удовлетворить потребности своего мужчины. Желали мне смерти, а Динару найти ту самую, единственную. Кто-то даже оставлял контакты, обещая оценить его по достоинству.
Нет, конечно, были и те, кто меня поддерживал, но на фоне других их была капля в море, хотя, наверное, именно они не позволили мне окончательно расклеиться, ведь мне приходилось еще и отца слушать, который не упускал момента сказать мне, какая я дура, раз решила отказаться от услуг его адвоката и доверить Динару опеку над детьми наравне с собой.
Я же…
Я словно выдохлась. И физически, и морально.
Всегда ухоженная, в выглаженной одежде, с макияжем и укладкой, эту неделю я позволила себе быть неряшливой. Не укладывать волосы, не наносить макияж и топтаться по несколько дней в одной и той же одежде.
Я устала быть красивой двадцать четыре на семь. Я устала соответствовать чьим-то ожиданиям и представлениям. Я чертовски устала быть той женщиной, которую все хотят.
– Что не так с моим видом?
Отец поджимает губы, недовольно хмурится. Он так и сяк за эту неделю пытался донести до меня, что так девушки не одеваются, что я должна выглядеть презентабельно, но я отмахивалась, не желая даже начинать эту тему, а теперь… теперь мне интересно послушать.
– Мама поэтому ушла, потому что ты требовал подле себя красавицу двадцать четыре на семь?
Я не знаю настоящей причины, по которой ушла мама. Она ушла, когда мне было всего три года, и с тех пор я ни разу ее не видела. Отец говорил, что она бросила нас и уехала за границу, нашла там нового мужчину, а мы, ни я, ни отец, ей не нужны. Я верила. Верила, потому что ведь действительно мама не искала способа со мной связаться и поговорить, значит, действительно не хотела. Но что если ей попросту не позволял отец?
– Твоя мать ушла, потому что встретила на отдыхе другого мужчину, Ясмин.
– Это я слышала. И что? С тех пор она не проявляла никакого желания со мной увидеться?
– Она променяла тебя на мужчину, Ясмин. Пора бы с этим смириться.
– Я смирилась, папа, но твоя зацикленность на внешнем виде женщины удивляет.
– Твоя мать, Ясмин, ушла, потому что узнала об измене. Я отправил ее за границу, чтобы она пришла в себя и поняла, что развод невозможен, но она там нашла какого-то Хулио и приехала, потребовав развода.
– Ты никогда не говорил, что изменял матери.
– А как ей не изменять? Она ведь была невзрачной, простой. Я ее из помойки достал, в люди вывел, а она все это не ценила. А ведь вокруг меня всегда было множество женщин, готовых на многое.
– И где эти женщины сейчас? И где будут, когда ты постареешь? – говорю не без злобы в голосе.
Я всегда знала, что мой отец далек от идеала, что он циничен и хладнокровен, но я понятия не имела, что он не любил маму. Он всегда говорил о том, что она разбила ему сердце, но ведь получается, что все было наоборот. Сначала сердце ей разбил он, а потом мама от безысходности бросилась в объятия к другому. Это не объясняет, почему она бросила меня, своего ребенка, но вполне объясняет, почему бросила отца.
– Вокруг меня всегда будут красивые женщины, Ясмин.
– Будут, – соглашаюсь. – Но ты не спешишь жениться.
– А зачем? Если я сегодня хочу быть со Светой, а завтра с Дианой?
– А через десять лет? Когда тебе, папа, будет нужен просто родной человек рядом, а не упругая грудь и накрашенное лицо? Что ты будешь делать потом? Оплатишь сиделку или пообещаешь молодой жене много денег после своей смерти, лишь бы она тебя не бросала?
– А твоя мать, думаешь, была со мной по другой причине?
– Думаю, она тебя любила. И именно поэтому не простила измену.
На этом покидаю кабинет отца, оставляя его в задумчивости. Слышать все это от него было неприятно. Такое ощущение, что меня окружают племенные жеребцы, которым подавай исключительно отборных кобыл.
Но разве это что-то изменит? Как показала практика, ничего. Разве у Карины вышло женить на себе Динара или кого-то другого? А у Анны? А у сотни других женщин, умеющих себя подать? Возможно, секрет успеха кроется в чем-то другом?
Однако, на встречу с Артемом я все же иду не в растянутой футболке, а в деловом костюме, с брендовой, подаренной несколько дней назад отцом, сумочкой. С укладкой и макияжем. Уверена, иначе бы отец не выпустил меня из дома и переодел насильно.
Мы с Артемом здороваемся, делаем небольшой заказ и приступаем к разговору.
– Что насчет опеки? Единоличная или совместная? – спрашивает Артем, постукивая ручкой по столу.
Час назад я передала ему все наши документы, чтобы начать бракоразводный процесс. С тех пор мы обсуждаем моменты, которые могут смутить суд, когда до него дойдет. Артем сказал, что можно попытаться договориться с Динаром, и тогда будет всего одно заседание, но я на это даже не рассчитываю.
Над вопросом Артема приходится не то чтобы думать. Я все решила для себя давно, но ответить сложно после всей той грязи, которая вылилась на меня в СМИ. Даже связи отца не помогли немного потушить разгоревшийся пожар. После всего, что я прочла о себе, во мне укрепилось лишь одно желание – сбежать повторно.
– Совместная, – отвечаю спокойно.
Вижу, как Артем приподнимает бровь, но вслух ничего не говорит, за что я ему отдельно благодарна. Не уверена, что смогла бы выдержать еще и его осуждение.
Глава 25
Ясмин
Вопреки ожиданиям, мы не обходимся одним заседанием. Как я и думала, адвокат Динара специально затягивает, да и судья, кажется, совсем не на моей стороне. Он словно не понимает, с чего вдруг я решила разводиться, хотя причину я озвучила. Артем сказал, нужно говорить правду, ведь у нас трое детей, что значительно усложняет процесс, даже с учетом того, что я не настаиваю на единоличной опеке.
– Как думаешь, в этот раз нам наконец повезет? – спрашиваю Артема с улыбкой.
– Не уверен, – он протягивает мне бумажный стаканчик с кофе и хмурится, что-то просматривая в планшете.
– Почему?
– Есть подозрение, что он подкупил судью и в этот раз не согласится отдать то, что мы просили.
Вообще-то, я не требовала слишком многого. Алименты, так как дети будут проживать со мной, и раздел имущества, но не совсем пополам. Я оставляю Динару львиную долю того, что у него есть, потому что он заработал это упорным трудом. Я попросту не имею права претендовать на пятьдесят процентов, хотя Артем уверял, что имею. Я ведь воспитывала детей, пока муж рос по карьерной лестнице, а ведь могла тоже зарабатывать, проявлять себя и жить, ни в чем себе не отказывая, но уже за свои деньги.
Первое заседание состоялось две недели назад. Оно было сложным, долгим. Из меня снова вытрясли всю ту боль, что я испытала, когда узнала об измене мужа. Я старалась стойко держаться и бойко отвечать, но нервы то и дело давали сбой. Хотелось заплакать, наорать на судью за нелепые вопросы. Он, к слову, ни капли мне не нравится. И не понравился с первого же взгляда, а уж когда открыл рот, то и вовсе. Он не на моей стороне. Не могу сказать, что защищает Динара, ведь его задача быть нейтральным, но и мне он слабо верит. Развод только из-за измены? Разве так бывает?
Если это заседание пройдет точно так же, то я не уверена, что смогу выдержать. Эти две недели мне приходилось собирать себя по кусочкам, особенно учитывая, что Динар проявлял желание видеться с детьми. Я сама ему предложила, так что и отказываться было поздно. Соглашалась, собиралась, брала Елену, которую отец так и не уволил, потому что мы не нашли достойную замену, и везла детей на встречу с отцом.
– Может, попробовать с ним поговорить? – предлагает Артем. – Вне судебного заседания.
– Не уверена, что он станет слушать.
На самом деле – страшно представить, что я просто возьму и подойду к Динару с разговором. Начну просить о том, чтобы дал мне развод и скорее? Или чтобы не подкупал судью? Смешно. Он все равно сделает по-своему. Так, как захочет, и так, как ему советует его адвокат. Он у него один из лучших. У нас их в городе не так много.
Артем – тоже лучший, но он не так рекламирует себя в социальных сетях, не ведет блог, в отличие от Яна Ковалевского. Вот уж кто знает толк в способности разрекламировать себя. Но если уж быть откровенной, то он действительно хороший адвокат, у него огромный процент успешно завершенных дел. Как и у Артема. И хоть он уверяет меня, что они сталкиваются не впервые, я все равно нервничаю. Ведь Артем выигрывает у Ковалевского не всегда, как и тот у него.
– Ты все еще что-то чувствуешь к мужу?
Не скажу, что вопрос неожиданный, но ставит в тупик. Я хмурюсь, не зная, что отвечать. Под вопросом “что-то” Артем ведь имеет в виду любовь? Или привязанность? На крайний случай страсть? Не о ненависти и злобе он ведь говорит, верно? Думаю, что нет, но отвечать все равно не знаю, что и как. И даже не потому, что не знаю, а потому что часто ловлю на себе взгляды Артема. Они не всегда дружеские или деловые. За очень короткий срок Артем успел выучить мои вкусы, узнать, как зовут моих детей, и даже поладить с парнями, ведь я часто брала их на встречи.
Разумеется, мы не обсуждали при них развод, они резвились в детских комнатах ресторанов, пока мы с Артемом пытались прийти к консенсусу и выстроить стратегию. Правда, иногда мне казалось, что во встречах нет никакого смысла. Ни о чем новом мы не говорили. Может, и говорить было не о чем, и Артем искал предлог, чтобы увидеться?
Я не знаю, что говорить, а Артем не делает попыток облегчить мне задачу. Терпеливо ждет, пока я сформулирую ответ.
– Ты пережил развод. Сам говорил, что это непросто.
– Непросто. Сложно, больно, невыносимо. Но гораздо лучше, чем жить с претензиями друг к другу. В попытках сделать так, как хотелось бы партнеру, а не тебе, в попытках исправиться, хотя ни хрена не понимаешь, в чем именно. На мне все время висел груз вины, я чувствовал, что не прав, что что-то делаю не так, и пытался все время как-то прийти домой пораньше, выгрести, но когда не получалось – корил себя.
– После развода стало легче?
– Не сразу, но потом – определенно. Я задышал. Понимал, что мне некуда спешить, что необходимости возвращаться ровно к назначенному времени нет. И знаешь, что самое смешное? Сейчас я прихожу домой гораздо раньше. Хрен знает почему. Просто работать так много больше не хочется. Это не в приоритете теперь, но было в приоритете тогда.
– Почему так?
– Не знаю. Может, повзрослел и понял, что всех денег не заработать? Или всем людям не помочь?
Я задумываюсь. Закусываю губу, тяжело дышу. Мне сложно поверить в то, что разводиться легко, ведь стоит мне увидеть Динара в зале суда, как сердце разгоняется в бешеном ритме. Пока он говорит, я сижу и думаю, почему все так случилось. За что он поступил так со мной? С нами? Чего ему, возможно, не хватало? Стоит, кстати, отдать ему должное. Он ни разу не сказал, что плохой женой была я. Что его что-то не устраивало. Все было по-честному. Или же нет, и по-честному было тогда в больнице?
– Я не знаю, что чувствую. Иногда кажется, что я не способна ненавидеть кого-либо так сильно, как мужа. А иногда хочется разреветься и спросить, почему все так вышло.
– Это нормально. Ты не уверена, что развод поможет.
– Совсем не уверена, – киваю. – Но уверена, что это правильно. Знаю, что не смогу жить с ним дальше, не думая, что у него были другие, не думая о всех тех женщинах, с которыми он спал. Они ведь еще и на виду, – начинаю смеяться, но тут же замолкаю, понимая, что наверняка выгляжу со стороны жалкой.
Почему-то рядом с Артемом хочется быть другой. Не жалкой, но и не накрашенной красоткой, готовой двадцать четыре на семь блистать, потому что я долго так не смогу. Уже понимаю, что это не мое. Все эти приемы, рауты, встречи, фальшивые улыбки и разговоры ни о чем. Я другая. И мужчина мне нужен вне этого всего, хотя Артема сложно назвать далеким, он ведь был на выставке Анны, пытался любоваться безвкусными картинами.
Отворачиваюсь, делая вид, что высматриваю что-то вдалеке, потому что замечаю на себе внимательный взгляд Артема. Щеки пылают, а сердце стучит от волнения, стоит только представить, что он знает, о чем я только что думала. Господи, он мой адвокат, а я мысленно записала его едва ли не в будущие мужья. Это теперь так будет? Как только я получу свободу, буду обращать внимание на других мужчин? Буду хотеть с ними видеться? Или это происходит до развода, как у Динара, например?
– Идем, – Артем подталкивает меня к входу, когда я замечаю автомобиль мужа, который вскоре, надеюсь, все-таки станет бывшим.
Нас связывает многое. Дети, счастливое прошлое, множество моментов, сквозь которые мы прошли. Но между нами его измена и моя высшая степень обиды. Я не уверена, что простила бы измену, но простить ему то, как он целый год закрывал глаза на многочисленные статьи, поливающие меня грязью, не могу.
– Все в порядке? Ты побледнела. Мы можем перенести заседание.
– Нет. Нет, все в порядке.
Уверенно захожу в зал суда. Следом – Данар с Яном. Они оба держатся уверенно, спокойно. Оба расслабленные, улыбаются, видимо, какой-то шутке. Я бы не устояла, если бы не Артем. Если бы не его сильная уверенная рука, поддерживающая меня за локоть.
– Мне бы стоило перепоручить тебя другому адвокату, – тихо говорит Артем, когда садимся на свои места.
– Почему это? – резко спрашиваю, испугавшись, что ему неинтересно работать без оплаты, на пустых обещаниях.
– Потому что я становлюсь заинтересованным лицом, Ясмин. Слишком сильно заинтересованным. В тебе.
Я сглатываю. Щеки снова опаляет жаром, а стук молотка судьи эхом разносится по пустому залу.
Глава 26
Ясмин
Рассмотрение нашего развода снова оттягивается. На этот раз по причине того, что адвокат Динара требует пересмотра из-за несогласия мужа отдавать мне автомобиль. Мой, между прочим, автомобиль. Новый, из салона. Я им ни разу не воспользовалась, хоть у меня и были права. Просто мне всегда было удобнее ездить с водителем или Динаром. Теперь же я хочу машину и думала, что, раз это был подарок на пятилетие мальчиков, то муж запросто его отдаст, но нет.
Спор затягивается, адвокаты схлестываются не на жизнь, а на смерть, и в итоге судья откладывает заседание. Снова.
Я вылетаю из зала заседания первой. Нервная, расстроенная. Я ждала чего угодно, но точно не того, что Динар не захочет делиться. Думала, что с запрошенным мною он легко расстанется, потому что это слишком малая доля того, что у него есть, но нет…
Он мелочится. Отменяет то, с чем соглашался ранее. То ли намеренно тянет, то ли… собрался подарить машину любовнице? Передарит Анне или Карине? Кому нужнее? Вторую можно удовлетворить и самокатом, а вот некогда любимая жена не удостоилась даже такого.
– Ясмин, – Артем выходит следом, подходит сзади и обнимает меня за плечи. – Все хорошо, мы справимся.
– Сколько можно откладывать?! – возмущаюсь, но тут же затихаю, потому что на улицу выходит Динар со своим гениальным медийным адвокатом, от лица которого меня сейчас попросту тошнит.
Перед ними я не хочу выглядеть слабой, напротив, креплюсь, насколько могу, гордо задираю подбородок. Если Динар думает, что задел меня своим отказом, то спешу его разубедить – мне абсолютно наплевать.
– Это решение судьи, – мягко напоминает Артем.
– Он сексист. И явно меня ненавидит, обожая Динара, – говорю шепотом, приближаясь к лицу Артема.
– Ясмин!
Ну вот… пожалуйста!
Я собиралась спокойно дождаться, пока Динар уедет, и продолжить возмущаться, но у мужа, кажется, другие планы. Оставив своего гениального адвоката за спиной, идет к нам. Приближается максимально быстро, решительным широким шагом. Хмурится, глядя на то, как я держу Артема за руку чуть выше кисти, но ничего не говорит по этому поводу.
– Нам нужно поговорить.
Очень хочется отказаться. Сказать, что в разговоре я не заинтересована, и весь наш диалог будет проходить исключительно в суде и в присутствии адвокатов, вот только так мы никак не сможем прийти к консенсусу. Знай я, что отец меня поддержит, продолжит помогать не для того, чтобы получить выгоду, а просто потому, что я его дочь, я бы уже отказалась от всех денег и потребовала только одного – свидетельства о разводе.
Но зависеть от отца, когда муж может выделить мне столько денег, что я смогу безбедно существовать всю жизнь и даже заняться любимым делом, я не собираюсь. Все-таки мы с Динаром поднимались вместе. Он делал многое, не спал по ночам, приходил под утро, работал до изнеможения, но и я ведь не кружки макраме посещала. Я воспитывала его детей. Мы ведь вместе приняли решение их родить. Я и Динар. Все обсудили, пришли к выводу, что хотим и готовы. И я делала все для того, чтобы мальчики давали Динару отоспаться. Даже уходила с ними в другую комнату, лишь бы не было слышно крика.
Все эти годы, пока Динар рос в доходе и бизнесе, я усердно работала над нашей семьей. Воспитывала детей, была прилежной хозяйкой, готовила ужины и даже собирала обеды. Не помню, чтобы Динар хоть раз ушел из дома без пакета с собранными блюдами. Первым, вторым и даже десертом, хоть он и не часто их ел. Я просто давала собственноручно приготовленные торты, капкейки и пироги ему с собой вне зависимости от того, захочется ему или нет.
Я очень хочу быть гордой и независимой, но это куда проще сделать, получив свидетельство о разводе и внушительную сумму после. Тем более Артем ведь сам говорил, что нам не мешало бы поговорить, обсудить с Динаром развод, возможно, поставить те точки, которые мы не поставили. Так будет правильно и честно, так что я соглашаюсь, хоть и совсем не хочу отпускать Артема и идти с мужем в его автомобиль. Особенно когда вижу, что его адвокат не собирается к нам присоединиться. И водителя, к слову, тоже нет, хотя прежде Динар всегда ездил на заднем сиденье, а не за рулем.
Значит, мы будем наедине. Я и мой блядун-муж, который никак не хочет со мной разводиться. Впрочем, откуда я знаю, что не хочет он именно разводиться, а не делиться со мной кровно заработанными деньгами? Может, ему кто-то из любовниц не позволяет так опрометчиво расточительствовать? Бывшая жена, алименты, дети. Откуда взяться деньгам на дорогие украшения и брендовые шмотки?
Забравшись на переднее сиденье, кладу сумочку на колени и складываю поверх руки. Через минуту салон пропитывается запахом духов Динара. Тех самых, что я ему дарила. С нотками древесины и сандала. С легким налетом свежести и морского бриза. Я долго их выбирала, слишком долго. Несколько недель ходила в магазин, присматривалась, доставала консультантов. И все для чего? Чтобы этот запах теперь вдыхала другая.
Как же отчаянно хочется забрать их у него. Отобрать, разрушая все до основания. Я, словно маленькая девочка, которая подарила мальчику из песочницы лопатку, а она оказалась у другой. Хочу, чтобы этот запах принадлежал только мне.
– Я не хочу разводиться, Ясмин, – говорит Динар. – Но ты это, наверное, и так поняла. Я не хочу. Я прошу тебя дать мне шанс. Месяц.
– Зачем? – непонимающе переспрашиваю.
Просьба Динара кажется мне абсурдной. Не хочет разводиться? Дать шанс? На что? Показать, что покончил с любовницами? На сколько, на месяц, пока я дала ему шанс? А дальше он снова пойдет по бабам, только будет это скрывать более тщательно? Не брать на работу секретаршу, например. Или вообще улетать в другую страну, чтобы найти кого-нибудь там. Ведь так никто ничего не узнает.
– Я натворил глупостей. Ошибся, оступился. Я хочу исправиться, Ясмин.
Динар наклоняется ближе, совсем как тогда, когда мы поссорились из-за какой-то мелочи и мирились в автомобиле. Динар тогда просил прощения за то, что раскритиковал мои покупки, поцеловал в щеку, прижал к себе. Я помню это так ясно, словно это было только вчера. Или пару минут назад.
И почему-то наравне с чувством ненависти возникает непреодолимое желание все повторить. Здесь и сейчас. Поддаться соблазну и рукам мужа, который, вкрай обнаглев, прикасается к моей щеке, а затем и вовсе впивается губами в мои. Остро, неправильно и так горячо. И что дальше? Оттолкнуть или позволить ему?..
