Текст книги "Отчим (СИ)"
Автор книги: Ада Цинова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)
Глава 17
Они были вместе месяц. Так вышло, что их путь отношений пошел с обратного конца. Если обычно романтика заканчивается совместным проживанием и бытом, то этот этап их и связал. Они привыкли друг к другу, притерлись характерами, имели общие увлечения и взгляды на жизнь. Без ссор не обходилось, бесить друг друга меньше они не стали, зато помириться стало гораздо проще. Секс был ключом ко всему. На пиках ругни занимались сексом, занимались сексом после примирения и во время, когда все было спокойно или когда захлестывали эмоции. Конечно, добавился не только секс, весь месяц они проявляли друг к другу нежность, оказывали знаки внимания и носились на байке ночами. Все же Яна не думала, что секса может быть так много. Казалось, именно этого им не хватало для гармоничного сосуществования.
В их отношениях Яне не нравилось лишь одно: Леша никому о них не рассказывал. Стоило ей поехать с ним в тренажерный зал или в гости к приятелям, как она раз за разом становилась центром всеобщих подколов и недалеких шуток. Ей бы хотелось, чтобы Леша проявлял участие, он же отстранялся, как раньше, и занимался своим. Не раз они ругались по этому поводу. Яна кричала, что к ней относились бы иначе, если бы знали, что они вместе. Леша твердил одно: сама виновата, не нужно выносить людям мозг.
Хлопнула входная дверь, Яна поставила чайник. У нее был готов ужин: запеченная курица с овощами, она ждала лишь когда Леша вернется с работы. Нашел он ее сидящей на подоконнике и нервно дергающей ногой. Яна смотрела в окно и даже не сразу заметила его присутствие.
– Что уже, блять, не так? – вздохнул он.
– Я думала у меня пять дней задержка, проверила, а оказалось две недели.
– И что ты, блять, сделала дальше?
– Тебе вот, сука, рассказала!
Яна уставилась на отступившего назад Лешу. Настолько придавленным она видела его всего раз. От воспоминания о дне смерти мамы Яне стало тошно, и она опять посмотрела в окно на проезжающие машины.
– Ты тест, блять, сделала?
– Нет.
– Так какого хуя?! – повысил голос Леша.
– Засцала, блять! – спрыгнула с подоконника Яна и попыталась уничтожить Лешу взглядом. – Мне шестнадцать, я ебучие тесты каждую неделю не покупаю! Я не ебу, что там нужно говорить!
– Пиздец блять! Конечно, лучше нихуя не сделать и думать, что проблемы к хуям рассосутся. Сиди, блять, здесь.
Леша ушел, хлопнув дверью. Яна знала, что ему страшно, она сама боялась ребенка. Все же личный страх победил, к Леше она не чувствовала ни капли сочувствия, она его презирала. Засвистел чайник, от злости Яна толкнула его на другую конфорку, но промахнулась и разбила стеклянную панель.
– Сука! – крикнула она и снова уселась на подоконник.
Леша вернулся через полчаса и швырнул на стол тест.
– А инструкция есть? – спросила Яна.
– Иди, блять, и посмотри!
Емкость для анализов, палка с наконечником, который нужно окунуть в анализ. Пока она смывала и одевалась, полоски проявились. Яна видела, как тест дрожал в ее руке. Две. Ну не может быть две. Она встряхнула его зачем-то. Все равно две. В ее голове не было мыслей, она уже не боялась, не думала о ребенке и том, что будет дальше. Две полоски. Яна видела только их, шоком вытравило из головы абсолютно все.
Ей нужно было избавиться от предмета, что парализовал мозговую деятельность. Не моргая, она шла на кухню и не в силах воспользоваться даром речи, просто положила тест перед Лешей на стол. Она смотрела на него. Может он что-то сделает с этим? Скажет, что у нее двоится в глазах или вернет ей способность мыслить?
– Вот же пиздец нахуй! Блять, блять!
Когда полетели на пол стулья, Яна поняла, что ничего дельного от Леши ждать не стоит. Отойдя к подоконнику, она постаралась осознать весь ужас. В ней ребенок. Ей шестнадцать, а в ней ребенок. Придется решать, что делать с ним, жизнь изменится полностью. Это и конец, и начало. Вариантов, кроме, как смириться, нет.
– Его не должно быть! Не должно, блять! – прижал кулак ко рту Леша.
– Но он есть, – неожиданно спокойно сказала Яна.
– Есть, но ненадолго. Я позвоню завтра в хорошую клинику, там все сделают быстро и качественно. Еще один ебаный день, и его не будет.
– Не будет? – улыбнулась Яна.
– Да, блять! Ты пойдешь и сделаешь хуев аборт! И ты сделаешь это завтра, прямо завтра, пока не поздно! Не смотри на меня этим ебучим взглядом! Даже не думай открывать свой ебаный рот и комментировать мое решение!
– Твое, сука, решение?
– Да! Это мое, сука, решение!
– Нет.
– Что, блять, за нет?!
– Я не согласна с твоим решением, – слово «твоим» Яна плюнула показательно. – Какого хуя ты что-то решаешь касательно моего тела? Если захочу, сделаю аборт. Нет, так оставлю ребенка и у тебя, папаша хуев, разрешения спрашивать не буду.
Яна попыталась выйти, но Леша преградил ей дорогу. Ей пришлось стать спиной к стене. Руки на животе она скрестила, словно пряча что-то ценное от того, кто собирался это украсть.
– Яна, скажи, что ты просто хочешь меня позлить. Ты же выебываешься из принципа?
– Нет, – опустила глаза Яна.
– И чего ты, блять, хочешь?! Оставить ребенка? Какой тебе, нахуй, ребенок в шестнадцать?! Что ты, блять, с ним делать будешь?! Ты ебанулась? Я нихуя в этом не понимаю и ты тем более!
– А на всех это, блять, озарением сходит? Можно научиться! Никто сразу не знает, что делать с детьми!
– Завали ебало, блять, – тер ладонями лицо Леша.
– Да, это неожиданно. Но, блять, ожидаемо вообще-то! Сколько раз ленился доставать гондоны? Да, и мне тогда не до этого было, вот, блять, и результат. Зато когда, как не сейчас, взять и нормально, сука, поговорить!
– О чем тут говорить?! О чем, блять?!
– Не поверишь, но ты мог спросить, чего хочу я! Ебаный ты собственник и деспот, думаешь только ты будешь все решать? Решать, что будут уебки делать с моим телом и моим ребенком?! Да пошел ты нахуй!
– Ну давай, блять, озвучь, чего ты хочешь!
– Я точно знаю, что не хочу делать аборт. Перспектива стать заебаной жизнью мамашей и мыть жопы пугает меня меньше, чем пойти и выскребать мою часть! Я, блять, не от незнакомого хуя из клуба залетела. Это вообще-то твой ребенок и у нас были ебучие отношения как бы! Я не хочу его убивать!
Леша смотрел на нее и часто дышал. Яне даже показалось, что он задумался. Может остыл и они смогут поговорить нормально?
– Сука! Сука! Сука!
Он орал так, что у Яны зашипело в ушах. Крики сопровождались ударами в стену прямо у ее лица. Еще никогда Яна не чувствовала страха перед Лешей. Как бы они не ругались, она считала его безобидным, слепо верила в то, что он никогда не причинит ей вреда, что все его угрозы – слова. В этот раз она ждала ударов в лицо, зная, что он хочет ее ударить. Яна зажмурила глаза в попытке исчезнуть, она боялась смотреть на него. Глухой звук удара о стену, снова и снова. Ее всю сжало.
Яна открыла глаза, только когда Леша начал крушить что-то поодаль. Предательски маленькими шагами, а на ускорение она была не способна, Яна вышла из кухни. Даже всхлипнуть было страшно. Хоть по ее щекам текли слезы, Яна не издала ни звука. Подставив к дверной ручке стул, Яна зашла вглубь своей спальни. Тут она уже могла дать волю чувствам. Дольше часа ее грудь разрывало рыданиями. Признать, что худший страх в жизни она испытала от близкого человека, было больно. Впервые с момента, когда Леша позволил ей остаться в своей постели, Яна легла спать в свою серую кровать. Она была уверена, что ее раздавит одиночеством, вместо этого Яна почувствовала силы встретить новый день. Он будет другим и каждый новый тоже. В них точно будет страх и сомнения, но будет и эта странная сила. Теперь она не одна, нигде и никогда она не будет одна. Обняв свой живот, несмотря на ноющую боль от новой татуировки, Яна заснула.
Глава 18
Ранним утром Яна успела незаметно сходить в туалет и снова подставила стул под ручку. Свернувшись в углу кровати, она думала, что делать дальше. Настолько неуверенной Яна не чувствовала себя еще никогда. И взрослые тетки ломают психику своим детям, а что сможет дать ребенку она? Сначала ее живот раздует, потом придется родить и лет восемнадцать нести за ребенка ответственность, содержать и заботиться. Несмотря на категорический ответ Леши, Яна не думала об аборте. Она все еще надеялась, что Леша передумает, потому что не представляла, как справится сама.
– Собирайся и поехали! – заорал Леша, как только рассвело.
Яна молчала, поэтому через минут десять он попытался войти.
– Открой, блять!
– Пошел нахуй! – все-таки закричала она.
– Ты, сука, думаешь, я ее не выломаю? Открой блядскую дверь!
Ручка подскакивала так часто, что казалось вот-вот вывалится. Леше потребовалась всего пара толчков, чтобы что-то треснуло и стул полетел на пол. Предчувствуя опасность, Яна отползла в угол кровати и обхватила колени руками.
– Собирайся, блять! Я договорился, в платной клинике все сделают быстро и прямо сейчас.
– И откуда, блять, связи?
– Знакомая есть.
– Которую ебал? – выдавила улыбку Яна.
– Какая, нахуй, разница? Жопу подними и одевайся.
– Я никуда не поеду.
– Ты, блять, думаешь, я не вытащу тебя отсюда? Реально, блять?
Получив взгляд искреннего презрения, Леша бросился к кровати и вцепился в лодыжку Яны. Он стаскивал Яну с кровати, заламывая руки, которыми она пыталась расцарапать ему лицо.
– Отъебись! Не трогай меня, хуев уебок!
Сильному огромному Леше не требовалось особых усилий, чтобы скрутить худенькую Яну. Его не останавливала ни ее ругань, ни слова ненависти, даже рыдания с трясущимися губами. В момент, когда он упивался своей силой, у Яны активировалась функция самосохранения. Стукнув коленом Леше в пах, она смогла отскочить на пару шагов, но он быстро пришел в чувства и схватил ее за запястье.
– Пусти меня, конченный еблан!
Леша попытался потянуть Яну к двери, только в этот раз она настроилась решительно и колотила его и руками, и ногами. От ее визга закладывало в ушах у всех. Яна стала олицетворением сопротивления. Она использовала каждую секунду и каждую возможность, чтобы затормозить, вывернуться или причинить Леше боль. В лице Леши не было ни капли жалости, его скривило злостью. Все, что Яна могла, это слегка замедлить его действия, было понятно, что ее сопротивление обречено. В отчаянье, Яна вонзила ногти в шею Леши, в ответ он швырнул ее на кровать так, что она даже руки вытянуть не успела. Удар в лицо и живот. Яна зажмурила глаза, как и вчера, просто ждала. Чувствуя себя недееспособной куклой, с которой могут сделать что угодно, она потеряла веру в то, что сможет что-то изменить.
– Одевайся, блять, я сказал!
– Даже ебаное изнасилование лучше той хуйни, что делаешь ты. Оно обусловлено животными инстинктами, а не раздутым эго.
Яна не собиралась бежать и снова сражаться. Она скрутилась на кровати, отвернувшись от Леши.
– Потом «спасибо» скажешь. Десять минут. Я жду десять ебаных минут.
Леша ушел, Яна вытерла слезы и пошла одеваться. Ехали они молча, в клинике Яна тоже не сказала ни слова. Просторные белые коридоры, было пусто и дорого. Яна не слушала и не отвечала на вопросы, все решал Леша. Было ли ей обидно? Нет, она чувствовала себя уничтоженной до основания, ничтожеством, пустым местом. Если она не могла решить, останется ли в ней ее собственный ребенок, что она вообще могла в этой жизни?
– Тебе вколют обезбол, и ты почти ничего не почувствуешь, – только теперь не было злости в словах Леши. – Она сказала, что это неприятно, но терпимо. В любом случае рожать было бы больнее в разы.
Яна смотрела на него, смотрела, сомкнув губы и не принимала участливость. Да, теперь в глазах Леши был страх, была вина и густой осадок, но она в это не верила. Для нее он стал предателем, ему было плевать на ее желания. Правда для Леши была только одна, все должно быть так, как хочет он. В идеальную картина мира не вписывался ребенок, Яна сказала «нет», поэтому такой не вписывалась и она.
– Четвертый кабинет, – добавил Леша, поняв, что она разговаривать с ним не будет.
Яне было проще войти в место, где собирались выскрести ее часть, чем оставаться с Лешей. Женщина лет сорока с наколотым ботоксом лицом любезно пообщалась с ней. Брюнетка с пышными формами и зашкаливающим количеством золотых украшений на руках. С ней он трахался? Руками, которыми будет выскабливать ее дитя, дрочила его член?
Яна ответила на все интересующие ее вопросы и придала лицу выражение задумчивое. Ей было тошновато, но не страшно. Кабинет был ничего такой, скорее всего, в этой клинике провели бы аборт профессионально. На женщину Яне, по большому счету, было плевать. Ей казалось, что даже если бы прямо сейчас Леша совокупился с ней на этом столе у Яны на глазах, то в ней не проснулась бы ревность. Он – конченный ублюдок. Она думает, что помогает девчонке-дурочке не испоганить жизнь.
Все еще находясь в стадии отрицания, а не смирения, как подумал Леша, Яна не думала об аборте. Да, она была в клинике, даже в кабинете, видела дверцу с надписью «Операционная». Тем не менее личное решение значило для нее больше, чем все отягощающие факторы. Леша имел больше возможностей, в том числе физических, но, как важная фигура, он перестал для нее существовать. Мысли Яны путались, на время вообще покинули голову. Только когда женщина добродушно улыбнулась и попросила войти в операционную, поняла, что пора что-то сделать.
В ней ребенок. Он жив, плавает там, может стать чудным мальчуганом или девчушкой. Вдруг она справится и вырастит его адекватным? Сейчас можно убрать проблемы, а можно попробовать их решить. Выбрать призрачное будущее или уже изгаженное настоящее?
– Я так не могу, подождите, – вцепилась в озолоченную руку врачихи Яна. – Мне очень страшно, понимаете?
– Конечно, понимаю. Не переживай, все закончится очень быстро. Пойдем, Яна.
– Хорошо, только… Только можно я возьму с собой одну вещь?
– Вообще в операционную нельзя ничего проносить, – вздохнула женщина.
– Это просто игрушка.
– Игрушка?
– Да, моя любимая плюшевая игрушка, – состроила вселенскую грусть Яна. – Она всегда помогает мне, когда тяжело. Я до сих пор с ней засыпаю. Мне совсем недавно шестнадцать исполнилось, я еще в школу хожу и да, у меня полно игрушек.
– Ох, Яна, ладно.
– Большое спасибо. Вы не могли бы сходить и попросить, чтобы мой несчастный папа, который сейчас стоит-переживает в коридоре, ее принес? Я в машине забыла. Думаю, мне было бы легче все перенести, если бы дорогая мне вещь была рядом. Мне так страшно, что всю трясет, – Яна вспомнила о том, как поступил с ней Леша, и выпустила искренние слезы.
– Тише, Яна, тише. Я схожу за твоей игрушкой, все в порядке, – улыбнулась ей врачиха.
– Вообще не представляю, как я это переживу. Я даже к гинекологу никогда не ходила и не видела у мужчин это. Ну вы понимаете, – опустила глаза Яна. – Я даже не целовалась с мальчиками, а весь этот позор со мной происходит из-за изнасилования.
– О боже, Яна, мне так жаль, – сжала ее руку врачиха.
– Да, это ужасно. Это был взрослый мужик, которого я знала. Можете себе представить сорокалетнего мужчину, который воспользовался невинной несовершеннолетней девочкой?
– Нет и даже не хочу представлять! – выпалила врачиха.
– Еще и ребенка мне задела. Вот так берут мужики и портят всю жизнь.
– Ничего не испорчено. У тебя будет длинная и счастливая жизнь. Мне очень жаль, что тебе пришлось пройти через этот кошмар. Яна, осталось потерпеть совсем немного. Скоро происходящее будет казаться дурным сном. Потерпи, ты очень сильная и справишься.
– Спасибо.
– Давай так: ты переоденешься в операционной, а я принесу твою игрушку и мы постараемся сделать все побыстрее?
– Отлично, еще раз спасибо. Передайте еще, пожалуйста, моему папочке, что я никогда не забуду о том, что он для меня сделал.
Высморкавшись в салфетку, что протянула женщина, Яна вошла в операционную. Вышла она сразу, как хлопнула дверь. В коридор нельзя, там будет Леша и снова затащит ее сюда. Окно? Яна глянула и оценила ситуацию. Второй этаж, под окном шел толстый карниз, на который вроде реально встать. Можно ли убиться с высоты двух этажей? Возможно. А сломать ноги, даже если вцепиться в него руками и спрыгнуть? Более чем.
Яна решилась на один из самых рискованных поступков в жизни даже не столько ради ребенка, сколько ради себя. Она не будет вещью, сломанной куклой, с которой можно делать что угодно. У нее есть право на мнение, свои собственные решения, и никто не будет ей указывать, как жить. Лишь ступив на сомнительный карниз из лепнины, Яна увидела трубу, что шла поперек здания. Надежда остаться в живых увеличилась. Ступая с осторожной точностью по направлению к трубе, она пыталась не думать о высоте. Шаг, еще, еще парочку, и ее руки вцепились в металлическую трубу. Что-то вроде водосточной трубы, только гораздо больше. На протяжении всего здания она крепилась металлическими обручами, вполне пригодными для небольших стоп Яны.
Приходилось демонстрировать профессиональную растяжку. Она чуть не изрезала руки о металл, ища, куда поставить ногу в самом начале. Движение за движением, а главное не смотреть вниз. Яна и сама не поверила, что стояла на земле. Первым порывом было дотронуться живота, словно она уже была месяце на девятом и могла его потерять где-то в начале трубы.
– Изобретательная тебе мамаша попалась, – улыбнулась она.
Отойдя к дорожке из брусчатки, Яна обернулась и подняла глаза ко второму этажу. Она знала, что он уже здесь. Леша сообразил бы быстро, что Яна снова выкинет неожиданный трюк.
– Куда ты, блять, собралась?!
– Отсоси, уебок!
Перекрестив руки, она показала два средних пальца и приторную улыбку. На перепалки времени не было, поэтому Яна бросилась к ближайшей остановке и запрыгнула в первую попавшуюся маршрутку. Наперед Яна не думала никогда, часто именно из-за этого случались проблемы. Вот она сбежала от садистов, что собирались ковыряться в ее внутренностях, ребенок жив, удивительно, но она тоже. Что делать дальше? Яна точно знала, что не вернется домой и не сделает аборт, что, по сути, значило одно и то же.
В старой, забитой маршрутке, пропахшей потом и едким запахом лука, Яна почувствовала себя по-настоящему свободной. Даже полет на байке не мог сравниться с этим чувством. На огромной скорости за ней сидел Леша, он бы всегда вырвал руль в случае опасности. Теперь же не было никого. Яна не знала, куда едет, что будет делать и сможет ли не разбиться, знала она только то, что теперь поедет одна.
Глава 19
Яна не усложняла жизнь: раз конечной маршрутки оказался автовокзал, значит так тому и быть. Оставаться в родном городе ей не хотелось по очевидным причинам: слишком легко Леша мог ее найти. Билет она купила, не задумываясь о будущем и перспективах. Просто на ближайший автобус. Два часа тарахтения по слякоти, и она стояла на вокзале еще страшнее предыдущего. Яна, конечно, понимала, что ей не мешало бы найти работу и жилье. В данный момент она остановилась на более приземленных потребностях: нашла туалет и супермаркет, в котором купила себе поесть.
Начало декабря. Хоть и была плюсовая температура, в одном свитере Яна быстро замерзла. Куртка осталась в гардеробе клиники, если бы Яна купила новую, денег не осталось бы воовсе. Налички оказалось даже меньше, чем она думала, карт с собой не было. Яна тащилась по однообразным улицам, пока особо не вникая в происходящее. Под ногами хлюпала вода и остатки снега, все вокруг было в жиже, перемешанной с грязью. Она даже не знала, в каком городе оказалась. Судя по пейзажу, он был еще меньше, чем ее. Яна задумалась о том, что стоило ехать в столицу и стать проституткой. Упущенную возможность она отпустила также легко, как и надежду, что проблемы решатся сами.
Чем дальше от центра отходила Яна, тем меньше новогодних декораций попадалось на глаза. Грязный декабрь не выглядел бы так убого, если бы не наряженные елки, блестки и огни на витринах. Неприкрытое уродство природы и натянутая мишура выдуманного праздника. Яна только вздохнула, подумав о том, что действительно скоро Новый год.
Часовая прогулка по местным достопримечательностям принесла свои плоды: Яна тряслась от холода. Как назло, даже кафешек и магазинов не попадалось: обычный спальный район с допотопными панельками. Раньше Яна любила такие уродливые места, теперь же хотела быть где угодно, но не здесь. Решение светилось красными неоновыми буквами: «Мотомастерская». Подойдя к длинному зданию, у которого стояла парочка дряхлых мотоциклов, Яна увидела табличку на двери: «Требуется продавец». Неужели может везти настолько? Уверенная в себе, с улыбкой победительницы, Яна вошла в мастерскую.
Первое, что она почувствовала: отопление. Яна собиралась провести здесь, как можно больше времени под любым предлогом. Осмотревшись, она поняла, что место на самом деле убогое. Планировка была похожа на Лешину: магазин с деталями, а в смежном помещении ремонт мототехники. Только здесь и товар был разбросан как попало, да и ремонта никакого. Яна уже представляла, как переставила бы стеллажи, когда услышала:
– Чем-нибудь помочь?
У прилавка стоял пузатый лысый мужик. В его грозном голосе прозвучало и раздражение, и неприязнь. Яна сразу же подумала, что он не простой работник, может и хозяин, которому за неимением продавца, приходилось работать самому.
– Я хочу здесь работать, – заявила Яна.
– И кем? – усмехнулся дядька.
– Продавцом.
– Здесь не конфеты с бантиками продавать надо. Осмотрись, что видишь?
Он относился к ней не всерьез. Яна привыкла к принижению, но сейчас оно портило все ее планы. Толстый дядька, сам того не подозревая, стал для нее мишенью, куда направилась скопившаяся за день злость.
– То, что и ты, шутник хуев.
– Пиздуй в школу, продавщица хуева.
– Да поебать, как я выгляжу, я разбираюсь в этой хуйне. Че ты, блять, ржешь? Я реально разбираюсь!
– Сколько тебе, блять, лет? – скривился дядька.
– Ваще не то спрашиваешь, дядя. Я реально знаю, как называются детали, какие услуги оказывают и даже их рыночную стоимость. Я знаю дохуя про байки, я выросла в похожей монтажке. У моего знакомого была своя, и я помогала со всякой хуйней с десяти лет.
– Иди попизди кому-нибудь другому. На работу не возьму, свободна.
– Стой, блять! Хуй ты найдешь такого охуенного спеца. Я тебе тут такой сервис захерачу, что заказов дохуя будет! Уже сейчас знаю, что нужно изменить, как товар лучше представить. Давай хоть испытательный срок!
– Иди домой, я сказал нет, – огрызнулся дядька.
– Знаешь, как я пиздеть умею? Я тебе такой оборот, сука, сделаю! Месячный за неделю! Я могу впарить все что угодно, всякую бесполезную хуйню!
– Ну иди шмотки какие продавай, мне не въебалось это.
– Да не так я в шмотках секу, как в этой хуйне, – кивнула на стеллаж Яна. – Давай, блять, решайся. Поднимем бизнес с колен, дядя.
Мужик рассмеялся, Яна поняла, что проиграла. Надежды на светлое будущее дали толстую трещину.
– Не знаю даже как отказаться от такого пиздатого предложения, но все же рискну. Пиздуй отсюда, девочка.
– Ты совершаешь ебать какую ошибку. Когда-нибудь я открою свою мастерскую и перебью все твою клиентуру к хуям, – выдавила улыбку Яна.
– Эй, Михалыч, я закончил. Наберешь Рыжего? Пусть забирает свое корыто.
Яна повернулась к голосу, что прозвучал со стороны другого зала, и увидела того, кого никак не ожидала.
– Ну привет, красотка. Какими судьбами? – засмеялся Глеб.
– Пиздец блять. Ты взял на работу этого уебана с его ебучим «Скриптонитом», а меня нахуй послал?! – взвизгнула Яна. – Ну ты тупой гондон, Михалыч.
Ей действительно стало обидно, что способности Глеба оценили выше ее. Появление не сложившегося насильника даже не столько напугало Яну, сколько вызвало зависть. Она повернулась к лыбящемуся во все лицо Глебу и показала ему фак.
– Что смотришь, уебок? Весело тебе? Ну пиздуй работай! Чтоб пальцы все на правой руке дисковой пилой отхуячил! Левой дрочить не так охуенно будет!
– Че, блять, жизнь так помотала, что работать пиздовать пришлось? – все смеялся Глеб.
– Твоя телка что ли? – уставился на них Михалыч. – Сейчас вместе с ней нахуй пойдешь отсюда. Я что, блять, должен ебанутых малолеток выслушивать с утра пораньше?
– Хуелка, блять! – огрызнулась Яна. – Счастливо оставаться, хуесосы ебаные!
Только на морозе Яна поняла, какую стратегическую ошибку совершила. Поднялся ветер, еще и мелкий дождь начался. В мастерской было хотя бы тепло и сухо. Куда идти, что делать дальше?
– Эй, Яна, подожди! – окликнул ее Глеб.
– Чего тебе, блять?
– Реально ищешь работу?
Яна осмотрела Глеба. Выглядел он адекватно, но она-то знала, каким мудаком он является на самом деле.
– Иди ты нахуй.
– Да объясни, блять, что случилось! Я реально хочу помочь, может посоветую что-нибудь.
– Думаешь я настолько ебанутая, что тебе поверю, после того как ты два раза меня выебать хотел?
– Прости, – неожиданно сказал Глеб. – Сначала я реально думал, что ломаешься для вида. Часто бабы так делают, потом оказывается, что им нравится, когда уламывают. Потом да, злился, пиздец. Реально поступил, как ублюдок. Мне жаль, прости.
– Я не верю ни одному твоему ебучему слову. Лучше никогда не подходи ко мне, иначе я расцарапаю тебе ебало.
– Че с дома ушла? Поехала в хуеву дыру без бабла? Поругалась с ним что ли?
– Ты будешь последним, с кем я буду обсуждать свою жизнь, – прошипела Яна.
– Я могу помочь с работой, спросить у знакомых, может они что-нибудь временно подкинут. У тебя же еще остался мой номер? Набери, если сама ничего не найдешь.
– С какого хуя у меня должен быть твой номер? Иди, Глебушка, работай. Пиздеть с тобой не горю желанием.
Яна укуталась в свитер, как смогла, и пошла в кучу домов. Дождь усилился, пришлось спрятаться под карниз подъезда. Только минут через двадцать вышел дед, и Яна смогла зайти внутрь. Хоть в подъезде было не особо тепло, все равно лучше, чем в отвратную погоду. Яна уселась прямо на ступеньках и искала вакансии. Требовались или с опытом работы, или совершеннолетние, кроме того у нее не было документов, это усложняло задачу. Не собираясь сдаваться так просто, она звонила по разным номерам и всеми способами пыталась заинтересовать работодателей. После попытки тридцатой она ругнулась и нашла номер Глеба.
– Ну давай, искупай вину, насильник ты ебучий. Подкинь хоть какую работу.
– Окей. Где ты сейчас?
– В каком-то ебаном подъезде.
– Иди обратно, я поставил чайник.
Глеб воспользовался запрещенными словами, они приманили Яну лучше обещания о работе. Промокшая, трясущаяся от холода, она влетела в мастерскую, ища не чай, а спасение от глупой смерти.
– Дубль два, блять? – вздохнул Михалыч.
– Она тихо посидит до конца смены, обещаю – бросил Яне какую-то огромную грязную куртку Глеб.
– Ты так умеешь? – посмотрел на нее мужик.
– Научусь.
Тихо Яна сидела, пока пыталась согреться и пила чай в подсобке. Потом она стала заглядывать в коридоры, знакомится с рабочими и рассказывать выдуманные истории. Через часа два она уже забросила ноги на обеденный стол и подпевала любимым песням, которые врубила на всю мастерскую.
– Я не возьму тебя ни при каком раскладе, – посмотрел ей в глаза Михалыч.
– Поверь, это не повод для гордости, дядя. А музло качает, да?
Хоть он не ответил, Яна видела, как даже пузатый начальник улыбнулся ей глазами. Она понравилась всем им, пусть крыла нормальным таким матом и высмеивала их навыки механиков. Когда уже стемнело, Глеб подошел к ней, вытирая руки от моторного масла.
– Короче, есть вариант поработать баристой. Только месяц на время больничного бывшего сотрудника, зато возьмут без документов, задним числом оформят.
– Заебись.
– На работу выходить уже завтра в восемь, там все покажут.
– Ну шикарно, спасибо. Тебе этот тулуп ебучий надо? Я бы себе прихватила, такой, знаешь, бомжацкий шик.
– Че вообще без бабла? – скривил губы Глеб.
– У меня вообще-то дохуя денег. Вот думаю оставить на завтра, чтобы пожрать или койку в хостеле взять.
– Ну поехали тогда.
– Куда, блять? Что не только работы находишь, еще и хаты бесплатные знаешь?
– Одну знаю. В однушке, что снимаю, кровать и диван.
Вытянув лицо и показав указательный палец, Яна закатила глаза.
– Я, конечно, ебанутая, но не настолько. Интересно, чем ты предложишь заняться, когда я окажусь в твоей запертой квартире?
– Да не полезу я к тебе больше, обещаю, – подавился смехом Глеб.
– Да, блять, так и поверила.
– Михалыч не позволит остаться здесь на ночь. Есть другие варианты – вперед, я уговаривать не буду.
– Вот же сука! – зажмурила глаза Яна. – Блять, такое чувство мерзкое, когда ты просто ебаное тело. Будешь насиловать, так хоть смазки ебани и в гондонах, обязательно в гондонах. Мне СПИД твой ебучий сейчас вообще не всрался.
Как и ожидалось, Глеб засмеялся, а Яна, играя осужденную на каторгу, пошла к выходу. Правда, она не удержалась от соблазна окликнуть Михалыча и, хлопая ресницами, пожелать ему полного разорения.
