Текст книги "Отчим (СИ)"
Автор книги: Ада Цинова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)
Глава 6
Смертоносной молнией шарахнуло Лешу, как только он вошел в квартиру. Чужие мужские кроссовки. На всю орала грязная песня «Кровостока» с женскими стонами на бэкграунде. Леше напрочь отшибло память, он не мог вспомнить были ли в этой песне стоны. Ядовитыми пузырями в нем кипела ярость, прямо в обуви он бросился к спальне Яны. Дверь, как всегда, открыта, только в этот раз она не одна. Что почувствовал Леша, когда увидел на ее кровати кудрявого молокососа, на которого Яна забросила свои длинные голые ноги? Это была не типичная злость отца, который застал дочь с парнем впервые. Эта злость срывала с петель все двери. Так бы он реагировал только на любовника своей жены. Парнишка, в чьей живот упирались ее ступни, стал мишенью для неконтролируемого гнева. Леша бы даже избил его, если бы не поймал взгляд, отбросившей голову назад Яны, и не услышал ее смех. Ну хотя бы стонала не она.
– Пиздец блять, Яна!
В секунду он оказался у кровати и не слишком нежно сбросил ее ноги с парня. Смахивающий на загнанного длинного зайца, парень даже слова не мог сказать. Леша прямо за шею подпихнул его к выходу и хватку не ослаблял до самого порога.
– Пиздуй нахуй! Еще раз, блять, увижу здесь, ебало так разукрашу! К ней, блять, даже не приближайся!
– Не сцы, Никитос, он тебе нихуя не сделает! – сквозь хохот кричала Яна. – У него дохуя приводов за избиение, пара условных сроков. Отпиздит несовершеннолетнего и уже надолго закроют! Я тебе конспекты завтра принесу, не сцы, главное не сцы!
Напутствию Яны вторили маты Леши, грохот ботинков на лестничной клетке и хлопок двери. К ней в комнату он вернулся с подрагивающими от злости губами.
– Выруби уже эту хуету! – рявкнул он и сам отключил колонки.
Результат был не слишком успешным, так, как развеселившаяся Яна дочитала текст с чувством и интонацией, глядя ему в глаза:
– Будь плохой, детка, сопротивляйся системе. Сопротивляйся, не смотря ни на что. Ты это то, как ты сопротивляешьсяИ больше почти ничто. Не считая конечно твоей ебанистической красоты. Возьми салфетку и каплю спермы с айпода сотри.
– Ты что, нахуй, здесь устроила?
– Да ничего особенного. В поте лица стараюсь оценки исправить, за голову взялась. Проект с Никиточкой по истории делали, он мне нихуя так задач по химии порешал. Все ради тебя, чтобы в школу не вызывали училки с недотрахом. Учусь вот.
– Чему боюсь спросить.
– Ну ебаться тоже когда-то нужно учиться, озарением навыки ни на кого еще не упали, – засмеялась Яна, глядя, как перекосило лицо Леши.
– Блять, успокойся!
– Ты мне лучше скажи, с какого хуя «Кровосток» стал хуетой? Он у тебя днями в мастерской орет, на секундочку, – округлила Яна губы.
– Может потому что ты его и врубаешь?
– Возможно. У них позитивные песни, хоть смысловая нагрузка и пессимистичная. Эти песни поднимают настроение и добавляю твоим работягам работоспособности. Нормально так разъебывает. Признай, тебе тоже нравится.
– Возможно.
– Лирическая пауза окончена. Какого хуя ты врываешься в мою комнату и командуешь здесь? Тебя ебет, с кем и что я делаю?
– Ебет. Это мой дом, блять, и ты не будешь таскать сюда всяких пиздюков.
– Ах да, здесь все твое, я забыла, нахуй! Ты же такой охуенный, а поебать, что я этот твой дом драю каждую неделю, что жрать тебе готовлю? У меня, смотрю, вообще нихуя прав нет, они у тебя, мне только ебаные обязанности! Даже в своей комнате я не могу делать, что хочу!
– Чего жопа сгорела? Поебаться помешал и расстроилась?
– Если я захочу поебаться, ты мне не помешаешь, – ухмыльнулась Яна.
Вроде очередная колкость, ничего особенного, но Лешу задело неожиданно сильно. Она была права, и своей правотой взорвала бомбу накопившейся злости.
– Пиздец взрослой себя почувствовала? Так собирай, сука, вещи и съебывай нахуй! Если тебе здесь пиздец хуево, вперед! Иди поищи другого идиота, что будет терпеть твои заскоки, еще и платить за пиздатейшую возможность к хуям испортить себе нервы!
– Съебись нахуй из моей комнаты, ебаный ты мудила!
Яна швырнула в Лешу стопкой тетрадей, что разлетелись во все стороны и потянулась к настольной лампе.
– Ты договоришься, сука!
Успев остановиться, чтобы не бросить и в нее чем-нибудь, Леша хлопнул дверью и вышел на балкон покурить. Его пальцы подрагивали, внутри после взрыва образовалась воронка. Сегодня Яна укусила за уязвимое место. Леша никак не мог привыкнуть, что она выросла, но вот все чаще в ее голове появлялись мысли про секс и отношения. Взять и переключиться на то, что она теперь полностью ровна ему, Леша еще не мог. Когда кто-то пытался ограничить его свободу, он выходил из себя, не удивительно, что и Яна так поступает. Все же отдать ей полный контроль над своей жизнью было выше его сил, мешали слишком сильные переживания.
Уже через полчаса Леша признал свою вину. Он вторгся в личное пространство Яны и лез в ту сферу жизни, к которой не имел отношения. То, как красочно он указал Яне на дверь, сверлило в нем маленькие дырочки стыда. Да не выгнал бы он ее, даже если бы она каждый день таскала парней к себе в спальню, это был всего лишь низкий способ манипуляции. Еще час потребовался ему, чтобы снова оказаться у ее двери и постучать. Никакого ответа. Открыв дверь, Леша прислонился плечом к дверному косяку, ожидая ловить новые предметы. Яна сидела за компьютерным столом и смотрела на него исподлобья.
– Кататься поедешь? – приподнял одну бровь Леша.
– Да, – выдержав оскорбительную паузу, сказала Яна и улыбнулась.
Никто из них не извинялся, как бы много не наговорил. Мирились они, только когда кто-нибудь чувствовал свою вину и подходил первым. Этого было достаточно. Весь ночной город проехал кончено же Леша, зато Яна гоняла на поле значительно дольше обычного.
– Я решила пойти работать летом, – так, невзначай, сказала Яна, сняв шлем.
– Ты пойдешь работать? Не пизди, – засмеялся Леша.
– Я серьезно.
– И кем?
– Официанткой в новом ресторане. Я там была сегодня, мне сказали, что в шестнадцать уже возьмут.
– Ты ебанулась? Какой нахуй официанткой? – Леше уже было не до смеха.
– Что тебе, блять, опять не нравится? Такой, блять, официанткой! Пойду работать, если понравится, вообще нахуй школу кину, не пойду в десятый.
– Конечно, таскать ебаные тарелки и вилять жопой гораздо увлекательнее!
– Имеешь что-то против официанток?
– К тебе будут относиться, как к дерьму, а ты будешь лизать за это жопы! Хочешь чтобы лапали бухие мужики?
– Откуда у тебя эти ебаные стереотипы? Из девяностых с собой таскаешь? Такой хуйни давно нигде нет! Это обычная работа, которая мне подходит! Хочу наконец-то иметь свое бабло, хоть чего-то добиться самостоятельно, себе доказать, что, блять, могу!
– Что можешь? Быть ебучей обслугой?! – Леша сделал глубокий вдох. – Чего тебе, блять, не хватает? Новую хуйню придумала, чтобы мозги мне поебать? Денег так хочешь больше выбить? Сколько?
– Да не все, блять, в твои деньги упирается! Да, мне нужны деньги, но услышь ты наконец: я хочу их сама заработать! Хочу ходить с мыслью, какая я, блять, охуенная, как сама взяла и сделала!
– И на что тебе нужны деньги?
– Ноутбук хочу новый купить. Какой-нибудь пиздатый. Тот, что ты мне подогнал, когда купил себе новый, наверно, меня старше. Он лагает пиздец как.
– На пиздатый ноут официанткой ты ебашить три года будешь, и то, если все до копейки откладывать.
– Ну и буду!
– Давай я тебе ноут подарю на день рождения и эту поебень ты выбросишь из головы.
– Нихуя подобного! Никакого ноута мне от тебя не надо. Я его куплю себе сама, надеюсь, ты меня услышал. Я другой подарок хочу. Татуху, – пихнула его в плечо Яна.
– Ты, блять, сегодня мстишь мне так изощренно? Сначала работа, а теперь эта хуйня? Яна, никаких татух до восемнадцати ты бить не будешь. Я запрещаю и только попробуй вытворить хуйни!
– Блять, серьезно? У тебя все тело забито, а мне нельзя всего одну? Какой же ты лицемер ебаный.
– Ты меня, блять, услышала? Никаких татух еще минимум два года!
Глава 7
Уже на следующий день на столе Яны стоял макбук последней модели.
– Такой хотела?
– Такой, блять!
Она хлопнула дверью перед его носом и больше не разговаривала. Пребывая не в лучшем настроении уже несколько дней, Леша решил заехать к Дантисту, другу, проверенному временем. Знакомы они были с школьных лет, пили вместе в самые разные периоды жизни. Дантиста звали Антоном, хоть Антон и работал стоматологом в крутой клинике, свое прозвище заработал он в лихие годы, когда при любой стычке выбивал противнику зуб. В последние годы Дантист слегка выпал из компании, у него одного из немногих была куча семейных дел, жена, сын. После развода его все чаще тянуло на задушевные беседы, только Дантист не любил шумные сборища, ему нравилось напиваться в тишине. Леше хотелось чего-то подобного, кроме того, Дантист должен был понять его лучше, чем остальные приятели.
– Так вот, вроде и пиздато забить хуй на домашние дела, вечную мозгоебку. Под настроение побухал, поебался, но иногда такая хандра накатит. Полжизни, как-никак, женат был, а тут хуяк, и все. Порядка в жизни не хватает, тогда, блять, на автопилоте гнал, а тут остановиться приходится и реально задуматься, чего вообще хочу. Сам как, Металлист?
– Да пиздец полный, – опрокинул рюмку Леша. – Я уже, сука, пару лет живу на ебаных качелях. Только расслаблюсь, подумаю, что все заебись, как опять полная хуйня происходит. Знаешь, что она, блять, придумала? Официанткой ебучей пойти работать. Я ей купил макбук за хуеву кучу бабла, чтобы выкинула хуйню из головы. И что думаешь? Вместо «спасибо» не разговаривает со мной неделю! Сидит, сука, сериалы свои тупые смотрит на ебаном макбуке и кривит рожу. Всю неделю готовит жрать специально одну порцию себе, хотя раньше всегда готовила на двоих. Заебись, да?
– Наверно, для нее это было важно, – подлил водки Дантист.
– Яна бы и ебаного дня не проработала! Все, что она умеет, это творить хуйню, которую захотела. Да, блять, ходила бы она на работу и слушалась кого-нибудь!
– Может и так, но ей надо было самой это понять. Хочешь, как лучше, но не даешь набраться опыта. Походу она всеми силами пытается заявить, что выросла. Протест, так сказать, блять.
– Протест этот хуев нормально так затянулся. Как же она меня заебала. Сигареты, работа, ебаные татухи бить собралась, пиздюка какого-то приперла в мой дом. Что мне, блять, глаза на это закрывать? Это не твой сын, блять, у которого хоть частично нормальные извилины. ЭФтой, сука, только дай волю, и она такой хуйни наделает. Не знаю, нахуй, как ей это удается, но она подрывает мне нервы к хуям. Меня, пиздец, как заносит от злости. Иногда мне кажется, что я не смогу держать себя в руках и отпизжу. Не одну, сука, бабу не пиздел за всю жизнь, а ее, пиздец, как хочется.
– Ну что, блять, выросла малышка, учится на тебе клевать мозги, – рассмеялся Дантист. – Конечно, психуешь, так, блять, родители и мучаются со своими чадами всю жизнь. Вроде еще пиздюк, а в жопе заноза нормальная. Тут проблема в том, что всегда считаешь их пиздюками, хотя они уже, ебать, сколько понимают. Мой Димон знаешь что выдал? Вся эта хуйня с разводом разгорелась. Людка переписку с Дашкой посекла, там, блять, и фотки, и встреч расписание. Скандал, пиздец, был, а на следующий день, когда вещи собирал, сын подходит и вываливает. Мол, батя, ты хуйло ебаное, ничего к сорока пяти не добился, работу свою ненавидишь, увлечений нет, бабла гору тоже не отложил. Сказал, что в последней попытке самоутвердиться перед старостью решил поебать молодую телку, нервишки пощекотать, потому что пиздец скучно жить стало. Я ему пизды дал, конечно, а сам задумался. Прав ведь малолетний засранец, я же с Дашкой замутил, потому что на большее яиц не хватило. Однообразная жизнь заебала, так надо было ебануть что-то значительнее, вложиться во что-то, нахуй работу кинуть, а я на дорогу попроще пошел.
Так вот, блять, я о чем. Сначала они на тебя, как на ебучего супермена смотрят, восхищаются, хотят быть похожими. А когда детки вырастают, понимают, какое батя унылое дерьмо, съебывают куда подальше и становятся противоположностями.
– Нихуя не моя история. Вот бы, блять, заявила, я, сука, за ЗОЖ, буду охуенно учиться, нормально с людьми разговаривать.
– Ну а что ты, блять, хотел? Я-то своего почти не воспитывал, Людка с ним бегала, я все на хату наскрести пытался. Яна же с тобой одним и общалась. У нее что другие примеры были? Ты запер ее к ебучим байкерам и удивляешься, что она ругается и курит? Это, блять, было очевидно.
– Я в курсе, что ее хуевый характер это моя вина. Никогда я ее не воспитывал, нихуя свою жизнь не изменил, чтобы она этого пиздеца не видела. Блять, признание ошибок нихуя не поможет при новой истерике, что она мне закатит.
– Ну терпи, что еще тут посоветуешь? Бабы всегда ебут мозг, а баба, которая знает тебя, пиздец как хорошо, мозг ебет виртуозно, – печально усмехнулся Дантист. – Как, блять, можно остановить поток хуйни? Поебаться. Поорали, поебались, все довольны и счастливы до следующих претензий. Когда отсутствует спасительная функция, остается крепиться. Ничего, Металлист, не будет этот пиздец длиться вечно, найдет Яна себе другую жертву. Съебется, а ты еще скучать будешь, – похлопал Лешу по плечу Дантист. – Чего ты, блять, поник? Не только плохому же научил, в кого она по-твоему такая смелая и свободная?
– Свободная, – согласился Леша.
Слегка пошатываясь после пьянки, он вошел в квартиру и увидел Яну, крутящуюся перед зеркалом. Отрезвление пришло моментально. Она была другой. Идеально подкрученные кончики каре, длинные черные полоски на и без того огромным глазах. На ней была черная одежда, оголившая ноги и массивные ботинки. Пока Леша пялился на нее, пытаясь вникнуть в происходящее, она красила губы красной помадой.
– Ты куда, блять, вырядилась?
– Гулять иду.
– С пацаном?
– Допустим, – стрельнула она накрашенным глазом.
Злость снова мелкими пузырями скапливалась у Леши под кожей. Неужели она собирается на свидание? Тот кудрявый сопляк будет сегодня сжирать ее помаду и лапать за голые ноги?
– Хуй ты в таком виде из дома выйдешь.
– Что тебе, блять, не нравится? Я выгляжу охуенно.
– Штаны под эту хуйню надень, – Леша посмотрел на внушительное декольте, – и майку.
– Ты ебанулся? – засмеялась Яна. – Это платье-пиджак, его так и носят. Видишь, жопа закрыта? Ну и заебись.
Поправив ремень на мини-платье, Яна направила в Лешу воинственный взгляд.
– Голой ты на улицу не выйдешь. Пиздуй нахуй переодевайся и эту хуйню с губ вытри!
– Что ты вообще, блять, в моде понимаешь?
Психанув, Яна скрылась в комнате. Леша завернул на кухню, чтобы запить пугающее открытие виски, как услышал хлопок дверью.
– Сука! – заорал он и бросился к окну.
Да, спустя минуту Яна появилась напротив окна. Разумеется, она не переоделась. С ярким макияжем, в коротком платье, она крутила ему факи и выпускала из красных губ нелестные изречения. Все же она успела сбежать до того, как Леша додумался спуститься и затащить ее обратно. За ту ночь ушла хорошая половина бутылки и пачка сигарет. Леша пялился то на часы, то в окно, Яны не было. Бывало, что она уходила гулять поздно вечером, но он не помнил, чтобы возвращалась позже двенадцати. Три часа ночи, а ее все нет. Как бы Леша не старался отогнать паршивые мысли, он буквально видел, как прямо сейчас Яну имеет какой-нибудь малолетний придурок.
Вернулась она в полпятого, и громко заявила о себе, стуча ногами в дверь. Гремели ключи, они поскрипывали в замочной скважине, и снова стук ногами. Леша не спал, он почувствовал удовлетворение и потушил сигаретный окурок. Волновался он за нее? Определенно. Хотел, чтобы побыстрее оказалась дома? Именно так. Вот только он не собирался расспрашивать о похождении или отчитывать.
– Ебаное хуйло! Открой! Открой, сука! – визжала она. – Сними ебучий внутренний замок! Леша, я буду орать, пока соседи не вызовут ментов! Я начинаю!
Яна не закричала. Для приличия пару раз рванула дверь на себя и стихла.
– Да, я вернулась поздно, но не пускать в дом, это даже для тебя, блять, слишком!
Спустя минут пять она закричала:
– Хорошо, это был первый и последний раз. Я больше не буду так долго гулять ночью! Что, блять, даже сейчас нет? Ебать ты злопамятный. Ну кинь мне хоть плед, у меня, пиздец, как ноги замерзли.
Леша не поддался. Никакой жалости к Яне он не испытывал, желания наказать, правда, тоже. Лишь через час он заварил две кружки чая и отпер дверь. Она сидела прямо на полу, обхватив коленки и натягивая концы платья на ляжки.
– Я не пойду сегодня в школу, я пойду спать, – буднично заявила она.
– Чай хочешь?
– Ага, – улыбнулась Яна.
По выдуманными ими правилам считалось, что подошел первым Леша. Хоть он и не чувствовал своей вины, ему оказалось проще впустить Яну обратно в свою жизнь, чем позволить нахально из нее сбежать.
Глава 8
В кафе было слишком шумно. Яна хотела предложить Никите уйти, потом подумала, что вечером воскресенья везде будет забито. Пока он набивал рот пиццей, омерзительно подбирая пальцами растягивающийся сыр, Яна пыталась абстрагироваться. Играла «Лана Дель Рей», повсюду слышался смех и бубнение, растворить в сознании раздражители было не так просто.
– Че пиццу не ешь? Она охрененная, – сказал Никита.
– Аппетит пропал. Здесь все такое конченное. Если бы мне исполнилось сегодня не шестнадцать, а восемнадцать, я бы лучше набухалась в каком-нибудь уродском баре с тяжелым музлом.
– А мне кажется, тут ничего, прикольно. Может тебе поднимет настроение подарок. Сейчас.
Достав коробку из рюкзака, Никита подсел к Яне на диван и протянул подарок.
– С днем рождения, Яна.
Преднамеренно разочаровавшись в подарке, Яна с напускной улыбкой открыла коробку. Черный чокер с крупным металлическим сердечком. Ничего другого она и не ожидала.
– Чокер, – сказала она.
– Ага, нравится?
– Да заебись. Именно в таком всегда мечтала поебаться в первый раз. Сразу плюс сто очков к сексуальности, – оскалила зубы Яна.
Сначала Никита замер и пялился на нее во все глаза, потом подсел еще ближе. Прикусив губу, Никита дотронулся ее руки, как-то неожиданно близко оказалось его лицо.
– Ты сегодня выглядишь шикарно. Не, всегда шикарно, но сегодня прям особенно.
Яна повернула голову к Никите, который по-видимому принял ее сарказм за флирт, и чуть не врезалась в его надутые пухлые губы. Сжав ее руку, он приближался с целью поцеловать. Осознав помыслы собеседника, Яна освободила руку и выскочила из-за стола.
– Мне нужно отойти, – объявила она и, прихватив сумку, пошла к выходу.
Никита ничего и сказать не успел, Яны уже не было в кафе. Не шибануло Яну током, не было и отвращения. Целоваться с Никитой она не хотела, сидеть в кафе тоже, так зачем себя заставлять? Бродя по улицам с чрезмерным освещением в центре города, Яна вдруг захотела действительно отметить свое шестнадцатилетие. Что бы подняло ей настроение? Была одна идея.
– Я дома! – заорала Яна, стягивая кроссовки. – Заметь, я пришла в одиннадцать, как хорошая девочка!
Не сказав ни слова, Леша, вышедший из кухни, вынул из кармана две бумажки и протянул ей. Развернув их к себе, Яна завизжала так, что заложило уши.
– Два билета в фанзону на «Megadeth»? Блять, я так расстроилась, что поздно узнала про концерт и не успела купить! Это было полгода назад. Ебаных полгода назад ты их купил и нихуя мне не говорил!
Из-за переполняющих эмоций Яна повисла у Леши на шее. Со стороны бы показалось, что она пытается его придушить.
– Спасибо! Спасибо, это самый охуенный подарок в моей жизни!
Пока Яна вчитывалась в данные билетов с трясущимися руками, Леша улыбался всем лицом.
– Прикинь, первым концерт метлы, на который я схожу, будет легендарный трэш от «Megadeth». Заебись, как круто!
– Заебись, – поджал губы Леша. – Еще я купил тебе торт.
– Тот самый шоколадный-шоколадный? – прищурилась Яна.
– Да.
– Блять, какие охуенные новости! Я сожру сразу половину, пиздец, как проголодалась.
Она поскакала на кухню делать чай и бесцеремонно уселась перед любимым тортом с ложкой. Взяв свою кружку с дымящимся кипятком, Леша сел рядом и уставился на закатанный рукав рубашки Яны.
– Что на руке?! – заорал он.
Поняв свою ошибку, Яна дернула за рукав, опустив его ниже.
– Ничего, – прошипела она.
– Я спросил, что, блять, это такое?!
Несмотря на попытки сопротивления, Леша за пару секунд заломал Яну и дернул рукав вверх. От локтя до плеча красовалась свежая татуировка. Подвешенная вниз головой обнаженная девушка с крылышками, а на ней паук. Была отсылка на японскую живопись и искусство шибари, так как олицетворенную мушку паук весьма эстетично связал своей паутиной.
– Ебать. Яна, что за хуйня?!
– Отъебись! – оттолкнула Лешу Яна и отбежала к окну.
– Я запретил! Не услышала, что я сказал на счет татух?! – подергивало лицо Леши от злости.
– А ты, сука, услышал, что я говорила про ноутбук?!
– Ты совсем охуела?! Заебись, по итогу у тебя макбук и татуха, а я без бабла и с расшатанными нервами! Как ты, блять, меня заебала! Так сложно было подождать два года?! Нужно специально делать мне назло, да?
– Я сделала это для себя, а не для тебя, эгоистичный ты мудила! Какого хуя ты мне запрещаешь то, что сам делаешь? Сам во сколько первую набил?
– Тебя это не ебет! Ебаная дура, творишь полную хуйню, чтобы выбешивать меня! Думаешь всегда все будет по-твоему? Нихуя! – Леша схватил билеты и запихнул в карман. – Не слышишь моих правил, хуй тебе тогда, а не концерт! Подарок ты себе уже заебись какой сделала!
– Нет! Отдай, блять! Ты уже подарил и не можешь забрать! – затряслись губы Яны от обиды.
– Раз ты, блять, можешь делать все, что хочешь, то и я могу. Никакого, сука, концерта!
– Отдай мои билеты! – попытка Яны выхватить их из карманы провалилась. – Какой ты, блять, невыносимый! Это мое тело и моя жизнь, я могу делать, что хочу! Уверенна, хуй тебе кто запрещал бить татухи, курить и бухать! Так с хуя ты решил, что можешь меня ограничивать, что-то у меня забирать и наказывать?!
– Потому что я несу за тебя ответственность. Удивительно, да, блять?
– Ты мне не отец!
– По бумажкам отец.
– В жопу себе эти бумажки засунь! Ненавижу тебя! Ебаный ты кусок дерьма, хуевей человека просто не существует! Думаешь заебись жить с тобой?! Ненавижу, ненавижу все здесь! Все твои ебучие правила, ограничения и тебя! Как же я тебя, блять, ненавижу! – визжала Яна.
– Так хуево живется, так пиздуй в детский дом. Лучше жизнь станет?!
– Да где угодно лучше, чем с тобой! Лучше бы я реально жила в детском доме, там бы мне в лицо говорили, что на меня и мои чувства всем похуй, а не называли бы свои блядские принижения заботой!
Поорав друг на друга еще минут десять, оба разошлись по своим комнатам, хлопнув дверьми. Яна даже расплакалась, хотя обычно ругня с Лешей пробуждала ее, а не уничтожала. Когда успокоилась, пришло горькое чувство вины. Еще ни разу она не говорила, что ненавидит его. Да, могла крыть матом и посылать, но до слов ненависти дошла впервые. Придумать, как помириться, не выходило. От всех уловок Яне было тошно. Ей было важно наладить отношения, в тот момент она и про билеты забыла, и про былые обиды. Впервые стало страшно, что Леше надоест нервотрепка и он просто перестанет с ней общаться.
Лишь среди ночи Яна решилась подойти, она постучалась к Леше и просунула голову в щель.
– Спишь?
– Нет, – донесся голос с балкона.
Яна прокралась и увидела, как он выбрасывает окурок. Не то Леша не хотел выходить к ней, не то вообще выходить, поэтому сел на пол прямо на балконе и уставился на Яну. Медленно, словно тестируя его границы, она подсела рядышком. Молчание затягивалось, Яне потребовалось время, чтобы впервые в жизни сказать Леше:
– Извини, я такой хуйни наговорила. Это все вранье про ненависть и про то, что ты хуевый. Ты самый охуенный чувак на свете, а я бываю конченной сукой, знаю.
– Да забей, – выдавил Леша, видимо, не ожидавший такого поворота.
– И спасибо. Я ни разу не сказала этого, но я, правда, благодарна, что ты не бросил меня и не сдал в детский дом.
– Вот твои билеты, – протянул Леша бумажки. – Я тоже погорячился, извини.
– Сходишь со мной? – заметно оживилась Яна и устроила голову на плече Леши.
– Я думал, что захочешь сходить с друзьями.
– У меня нет друзей.
– У тебя нет друзей?
– Есть пара одноклассников, с которыми можно поговорить, но это не друзья, так, хуйня. Они все тупые, нихуя не различают метал и рок.
– А твой парень?
Яна надула щеки и показательно рассмеялась.
– Нет у меня никакого парня. Этот Никитос ну такое, – скривила она лицо еще больше. – Ну такое. Мы даже не сосались ни разу. Он немного лучше остальных, но тоже тупой. Дэт-метал минут пятнадцать послушать может. Мне его жалко, у него мозг расплавится от такого музла. Так че сходишь со мной?
– Хорошо, – улыбнулся Леша.
– Скажи, что у меня охуенная татуха.
– Где ты ее, блять, набила? Ни в одном нормальном салоне не били бы малолетке.
– Ни в одном нормальном салоне не лезли бы с ебаной бюрократией к телке, что выглядит на восемнадцать.
– Возможно, только хуй ты выглядишь на восемнадцать. Шестнадцать, и то с натяжкой. На дому била?
– Ага, вроде стерильно.
– Заебись ответственный подход. Еще скажи спасибо, что тебя не выебали там.
– Разве что резиновым хуем. Я у бабы била. Леша, ну скажи, что она охуенная. Ну признайся, – била его в плечо Яна.
– Нормальная, – выдавил Леша.
– Охуенная. Так сложно признать, что у меня вкус пиздатый? Набил бы себе такую? Ну признайся! Конечно бы набил! Вон как лыбишься!
– Яна, отъебись.
– Ну признайся! Набил бы?
– Возможно.
Разулыбавшись, Яна снова легла на плечо Леши.
– Я думала бить больнее.
– Ну так предплечье – место не самое чувствительное, попробовала бы на животе или шее и запела бы по-другому.
– Советуешь попробовать значит?
– Я тебе попробую, блять.
– Знаешь, что я поняла? Пиздец, я не знаю, какую первую набил ты. Рассказывал мне истории про каждую, а про первую не знаю. Покажи.
– Поверь, ты не хочешь этого видеть, – засмеялся Леша.
– Реально, блять? Ты не показал самую первую? Ну покажи! Ну пожалуйста!
– Я предупреждал.
Для Яны оказалось неожиданностью, что Леша потянулся к ремню. Задрав футболку и приспустив джинсы к низу живота, он засмеялся в себя. Значительно ниже пупа, но не настолько, чтобы увидеть половые органы, находилась выцветшая морда дракона с неудавшимися чертами и спорными пропорциями. Яна немножко зависла, глядя на внушительный пресс Леши и выступающие вены в области паха.
– Ебать, ты набил первую на паху? Неожиданно, блять, – засмеялась Яна.
– Вот там бить пизда яркие ощущения, – опустил футболку Леша. – Она страшная пиздец. Раз десять свести хотел, а потом хуй забивал.
– Ну че, блять, оригинально, – все хохотала Яна.
– Свою когда мыла в последний раз? – повернул руку Яны к себе Леша.
– Никогда, – подавилась она смешком.
– Пиздец ответственность. Пошли, еще и антисептика лину, нормально кровь из паука хуячит.
