355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Ада Баскина » Повседневная жизнь американской семьи » Текст книги (страница 15)
Повседневная жизнь американской семьи
  • Текст добавлен: 24 сентября 2016, 06:13

Текст книги "Повседневная жизнь американской семьи"


Автор книги: Ада Баскина


Жанр:

   

Публицистика


сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 20 страниц)

Матери-одиночки

К демографу Джулии Хардсен из Мичиганского университета я пришла поговорить о ее интересном исследовании матерей-одиночек. Она выкладывает передо мной таблицы, я вижу любопытные данные. В 1960 году у незамужней матери появлялся каждый двадцатый ребенок. В 1970-м с таким же статусом он рождался уже у каждой десятой. Сегодня «безотцовщина» от рождения составляет 25,7%. Это в целом по стране. А если взять афро-американскую (негритянскую) общину и поделить всех детей на всех отцов, то получается, что три пятых малышей появились на свет вне брака. Шестьдесят процентов!

...В ток-шоу мать жалуется: дочь-школьница сделала то, что по-русски называется «принесла в подоле». Сообщила ей о своей беременности, когда уже поздно было делать аборт, и поставила перед фактом. Мать этот факт приняла. На дочь сердилась недолго. Ребенка стали растить вдвоем. Недавно дочь сообщила, что опять беременна. И опять не хочет называть имя отца, потому что тот от отцовства, а тем более от женитьбы отказывается. Правда, на этот раз время еще не упущено и можно сделать аборт. О чем мать ее и просит. Но дочь отвечает, что отнюдь не собирается этого делать. «Почему?» – спрашивает ведущая. «Мне нравится быть мамой», – отвечает девочка. «Но ведь один ребенок у тебя уже есть», – удивляется ведущая. «Не один, а два, – поправляет ее мать. – Сейчас она беременна третьим. Двоих она мне уже подарила». Вопреки традиционному галдежу во время ток-шоу, на этот раз в зале наступает полная тишина. Ведущая тоже выражает крайнюю степень изумления. Полную невозмутимость и даже, я бы сказала, безмятежность демонстрирует только сама героиня программы. На эмоциональные вопросы «почему?» она отвечает простодушно и односложно: «Мне это нравится». Словарного запаса да и аналитических способностей у юной матери явно не хватает. Поэтому ведущей приходится призвать на помощь весь свой журналистский опыт, чтобы выдавить из нее еще два признания: «У нас в компании многие девочки так делают» и – «Меня теперь уважают».

Социолог, приглашенный на шоу в качестве эксперта, дает свое профессиональное видение ситуации:

– Трое детей за три года (первый ребенок появился у нашей героини, едва ей исполнилось 14, сейчас – 16), конечно, ситуация не очень частая. Однако ранние и обычно внебрачные роды – не случайные, а вполне намеренные – все больше встречаются в среде девочек-подростков. Обычно это происходит в семьях с небольшим достатком, чаще всего у афро-американцев. Но в последнее время, как вы видите, и у белых американок тоже. Это явление как бы продолжает тенденцию в американском обществе: сегодня взрослые женщины чаще, чем раньше, принимают решение рожать вне брака. Общественное мнение к такому положению вещей относится все более лояльно. Девочки это хорошо чувствуют и просто подражают старшим.

– Но взрослые это делают вынужденно, – недоумевает ведущая. – Когда время рожать уже уходит, а подходящего партнера для законного брака нет. А что понуждает к раннему и безмужнему материнству девочек в 16, 15 и даже 14 лет?

В разговор вступает другой эксперт, психолог:

– Наша героиня пусть немногословно, но вполне точно сформулировала свои мотивации. Первая – «многие девочки так делают», то есть это модно. И вторая – «теперь меня уважают». Обращаю ваше внимание на второе объяснение. Попробую нарисовать психологический портрет такой девочки. Обычно она отстает в учебе. Поэтому в школе ее не очень уважают, а дома ругают за плохую успеваемость. Но помочь ей не могут: родители (чаще это одна только мать) работают либо они просто малообразованны. И девочка ощущает себя никем, «плохишом». От недостатка самоуважения она охотно откликается на любое проявление мужского внимания, обычно чисто сексуального свойства. Когда беременность становится очевидной, «кавалер» ретируется. А она становится матерью. И тут отношение к ней сразу меняется. Она была никем, а стала Мамой. Она была никому не нужна, а теперь нужна другому человеку. От того, что человек этот маленький, беспомощный и целиком зависит от нее, ее самооценка резко повышается. Она уже с некоторым снисхождением смотрит на подруг: вот вы еще дети, возитесь в своем ребячьем мире, заняты своими детскими интересами. А я уже сама взрослая и живу интересами взрослого мира.

– Почему же во времена моего детства не было такой моды? – спрашивает какая-то мама из зала. – Родить в школьные годы, да еще и вне брака, считалось позорным.

– Но вы уже ответили на свой вопрос, – вступает в разговор социолог. – Изменилось общественное мнение. Сегодня быть матерью-одиночкой не стыдно. А среди подростков это, пожалуй, еще и престижно.

...Демограф Джулия Хардсен этого ток-шоу не видела. Я добросовестно пересказываю ей сюжет.

– Ну что ж, в целом с этими объяснениями и социолога, и психолога можно согласиться, – говорит она. – Я бы только хотела еще добавить один существенный аргумент: материальный. Дело в том, что по американскому законодательству незамужняя женщина получает от федерального правительства при родах приличную сумму. А от местных органов власти ей причитается еще и пособие. Размер его не так уж и велик: в среднем чуть больше 400 долларов в месяц, в Калифорнии – 600-650. Но зато это пособие выплачивается в течение трех лет. Неплохое дополнение к семейному бюджету.

Моей собеседнице Джулии Хардсен лет тридцать пять. У нее немного усталый и, я бы сказала, озабоченный вид. Даже знаменитая американская улыбка почти не появляется на ее лице. Но вот она вдруг спохватилась, взглянула на часы и наконец улыбнулась:

– Ох, извините, больше не могу разговаривать. Мне надо домой, дочку кормить. Она там сейчас с бэбиситтером. А больше никого нет. Я же тоже мать-одиночка.

Декретный отпуск

В Северо-Западном университете (Чикаго) я читаю курс «Семья в России. Основные тенденции». Когда по программе у меня лекция «Декретный отпуск», я уже с утра встаю в хорошем настроении. Мне приятно, что хоть в чем-то законы моей страны лучше защищают интересы человека, чем американские. Начинаю я свою лекцию так:

– В России отпуск по беременности и родам предоставляется работающей женщине на сто сорок дней: половина до родов, половина после. К этому обычно присоединяется ежегодный месячный отпуск. Все пять месяцев целиком оплачиваются государством в размере последнего оклада. До исполнения ребенку полутора лет мать, независимо от ее семейного статуса, получает пособие. А еще полтора года после этого, то есть в течение трех лет, она может вернуться в любое время на работу: предприятие обязано предоставить ей ту же должность или равноценную по зарплате.

Американские студенты, особенно, конечно, студентки, слушают с большим вниманием. Но и с некоторым недоверием. «Что, разве Россия такая богатая страна? – спрашивает меня одна студентка. – Разве она может себе позволить такой уровень социальной защищенности женщин?» Ее подружка сердито вступает в разговор: «Деньги тут не самое главное. Я знаю одну совсем не самую бедную страну, где властям на женщин совершенно наплевать». Аудитория дружно ее поддерживает.

Это они, конечно, по привычке: дай только американке повод, она обязательно обрушится на американское правительство за недостаток внимания к женским проблемам. Однако именно в этом, «декретном» смысле они, пожалуй, объективно правы. До 1993 года отпуск по беременности и родам в США не существовал вообще. Все зависело от администрации фирмы. Богатые могли предоставить две-три недели отпуска, победнее не делали и этого. Наконец Билл Клинтон под огромным напором общественного давления, а может, и умницы Хилари подписал закон, дающий молодой женщине право не работать аж... четыре недели после родов. И только за свой счет. Ну еще ежегодный отпуск. Не месяц, как у нас, а всего две недели. Правда, если женщина работает не меньше пяти лет в одной и той же частной компании, она может рассчитывать на отпуск до 12 недель.

...Моя коллега по кафедре Ханина Хонек собирается рожать. И судя по ее виду – вот-вот. Работает она здесь меньше года. Поэтому и отпуск ей полагается по минимуму. Но они с мужем все рассчитали. Впереди праздники – Рождество, Новый год. Потом студенческие каникулы. Потом – двухнедельный отпуск. Около полутора месяцев можно будет посидеть дома с новорожденным.

Однажды она меня спрашивает, не смогу ли я ее заменить, когда это будет нужно. Выглядит Ханина плохо: одутловатое лицо, опухшие ноги, одышка. Беременность поздняя, ей тяжело. Я предлагаю заменить ее немедленно. Нет, отказывается она, администрация узнает, могут быть неприятности. И Ханина продолжает читать лекции, стоя по нескольку часов в день на ногах со своим огромным животом.

Однажды она заглядывает ко мне в кабинет, очень бледная, говорит, что сегодня занятия провела, но завтра ее нужно заменить, она, наверное, не придет. А вечером мне звонит ее муж и сообщает, что Ханина родила. Ну чем не роды в поле, как у наших прабабок в деревне?

Малыш появился у Ханины за три недели до ожидаемой даты. Так что положенный ей отпуск она должна взять до, а не после каникул. И ровно в первый учебный день она выходит на работу. Утром кормит сынишку. В перерыв между лекциями муж привозит ребенка на следующее кормление. Однако до конца рабочего дня остается еще много времени, младенец успеет проголодаться. Поэтому в следующий перерыв Ханина сцеживает молоко в бутылочку, которую муж вместе с ребенком увозит домой. И так каждый день.

Я спрашиваю, не может ли моя коллега договориться и хотя бы на месяц продлить отпуск за свой счет, я с радостью ее заменю. Она вздыхает: нет, это невозможно. Во-первых, это опять же не понравится администрации. А во-вторых, зарплаты, которую получает муж, учитель младших классов, им не хватит. Мальчик родился слабеньким, только на одних врачей сколько денег уходит. Правда, страховка покрывает расходы на лечение ребенка у педиатра. За каждый же визит к пульмонологу и дерматологу, в помощи которых нуждается малыш, приходится платить отдельно.

Единая государственная система бесплатного здравоохранения – все еще живая у нас, в России, – в Америке полностью отсутствует. Это часто сбивает с толку недавно прибывших россиян.

У четы русских специалистов, приехавших в командировку в университет Чикаго, заболел маленький Алеша. Температура скакнула за все мыслимые пределы. Перепуганный папа кинулся к телефону вызывать доктора. Его спросили, есть ли страховка. Да, страховка числилась в папином контракте. Факт этот очень долго проверяли по телефону. После паузы, измотавшей папу, который считал каждую минуту, отдалявшую приезд доктора, он наконец услышал: «Хорошо, привозите ребенка». – «Вы не поняли, – терпеливо объяснил папа. – У него очень высокая температура. Мы ждем врача домой». На той стороне провода воцарилась тишина. «Простите, где вы ждете врача?» – наконец переспросили его. Разговор этот слепого с глухим продолжался еще какое-то время, пока папа наконец не понял, что врачи на дом в Америке не приезжают (если это только не очень дорогой частный доктор). В поликлинике, похоже, тоже поняли, что на проводе иностранец, и объяснили следующее. С высокой температурой, конечно, везти ребенка необязательно. Надо дать ему тиленол (популярное противовоспалительное), а когда жар спадет, тогда пусть и привозят к доктору на прием.

Роды, кстати, тоже платные: цена зависит от ранга больницы, именно больницы, где есть родильные палаты. Специальных роддомов, насколько я знаю, нет. Правда, тут я справедливости ради должна заметить, что уровень самой процедуры родовспоможения в Америке в среднем на порядок выше, чем у нас, а качество ухода за роженицей с нашим вообще несопоставимо. Приветливые улыбки врача, акушерки, сестер. Дружные аплодисменты всего персонала, когда на свет появляется младенец. Богатый набор соков, фруктов, витаминов. За все это, наверное, не жалко и заплатить. В последние годы, кстати, широко распространилось присутствие отцов во время родов. Это горячо приветствуется. Считается, что участие мужа успокаивает женщину, помогает ей легче справиться с болью. И к тому же сильней развивает в нем чувство отцовства.

В здоровом теле...

В тот день, когда ребенок появляется в доме, начинается его физическое воспитание. Главная цель – сделать его крепким, стойким к болезням. Словом, развить сильный иммунитет. Младенца по нескольку часов держат голеньким в комнате или на веранде.

Купают в прохладной, а то и просто холодной воде. Позже ему начнут давать перед едой стакан воды со льдом. К этому он привыкнет и потом всю свою жизнь, прежде чем приступить к еде – позавтракать или пообедать, будет пить любой напиток только со льдом. Я думаю, навык этот появился издавна, именно для закаливания горла, но теперь уже просто вошел в привычку, без раздумий.

Кстати, американские педиатры вообще предпочитают лечить своих маленьких пациентов холодом. Я помню, как удивилась, когда впервые услышала такой диалог. «Мама, у меня болит горло», – пожаловался сынишка моей хозяйки. Она ласково ответила: «Милый, открой холодильник, достань банку с кокой и выпей ее маленькими глоточками до дна». Я, привыкшая в таких случаях к чаю с лимоном или горячему молоку, с ужасом ждала, что будет. А был от этого ледяного напитка примерно тот же эффект, что и от горячего: ребенку стало легче. До сих пор для меня загадка, как холод и тепло могут оказывать одинаковое воздействие. Однако ни на себе, ни на своих детях я этот метод применить не отважилась. Как не рискнула воспользоваться и другим рецептом американских врачей: завертывать больного ребенка с высокой температурой во влажные и очень холодные простыни.

Забота американских родителей о физическом здоровье ребенка является заботой номер один. При этом они вполне равнодушно относятся к тому, что у нас называется «прогулки на свежем воздухе». Я очень редко встречала в парках женщин с колясками. Не видела я там и особенно много ребятишек, бегающих самостоятельно. Разве только на playground, то есть игровых площадках с детскими спортивными сооружениями. Там они получают первые навыки физических упражнений. Эти навыки позволяют им потом плавно перейти к настоящим спортивным занятиям.

Спорт, впрочем, это не просто занятия – это образ жизни. В моих знакомых семьях я не встречала ни одного – буквально ни одного! – школьника, который бы не играл в баскетбол или американский футбол, хоккей или волейбол, не ходил бы в бассейн или в группу спортивной гимнастики. Обычно одним из этих видов спорта мальчик или девочка занимаются всерьез, а еще одним постольку-поскольку.

В каждой школе есть спортивные команды, их соревнования являются весьма популярным развлекательным шоу. Проходят они либо на городском стадионе, либо в близлежащем университете и собирают огромное количество болельщиков: родителей, друзей, соседей. Я, человек совсем не спортивный, долго отказывалась от приглашений на различные матчи. Но однажды поддалась уговорам моих друзей Дика и Лоис Шауерменов: пошла с ними на школьный баскетбольный матч. В нем участвовал их сын-девятиклассник, восходящая баскетбольная звезда. И нисколько об этом не пожалела, хотя, стыдно признаться, меня мало интересовала возня возле кольца, да я туда не очень-то и смотрела. Зато не могла оторвать глаз от зрительного зала. Такого ажиотажа у взрослых и вполне респектабельных болельщиков я никак не ожидала. Американцы обычно сдержанные и, как считается, не очень эмоциональные люди. Они кричали, нет – вопили, орали, поддерживая детей, они отбивали ладони, аплодируя победителям. Они плакали настоящими слезами, рыдали. Одну мамашу, болевшую, по-видимому, за проигравшую команду, выводили санитары: с ней была настоящая истерика.

Словом, спорт – это Бог в американской системе воспитания. Об этом легко догадаться, когда встречаешь юношей и девушек из США на каком-нибудь молодежном сборище в Европе, а уж тем более в Азии, да и на любом другом континенте. Американцев всегда отличишь по спортивной походке, здоровому цвету лица, свободе движений. Я много раз слышала, что эта нация здоровая по определению: в силу генетической молодости, хорошего питания, экологического контроля. Все это верно, но не до конца. Немалую роль тут играет продуманное и целенаправленное физическое воспитание. А осуществляется это воспитание уже не в одном поколении, и с каждым десятилетием все интенсивнее. Так что сегодня в большинстве семей, которые я знаю, родители и сами не чужды спорту или хотя бы физкультуре. Им легко приобщить своих детей к спортивным занятиям.

Подготовка к конкурентной борьбе

Здоровье, физическая выносливость – это, однако, не самоцель. Это лишь один из способов подготовить ребенка к будущим испытаниям. Из того, что я написала об американской семье, пока нельзя почувствовать тот высокий градус сложной, напряженной жизни, которая клокочет и бушует за ее пределами. Острая конкурентность, непрестанная борьба за все более высокий уровень жизни, напряжение и стрессы – вот постоянный психологический фон деловой сферы взрослого американца. К нему-то и стараются подготовить ребенка заботливые родители. Иначе он не выдержит. Иначе вырастет неудачником, failure. Таких, кстати, здесь тоже хватает.

Какие же качества необходимо привить ребенку – подростку – юноше, чтобы выжить в этой тяжелейшей конкурентной борьбе? Приведу их в том порядке, как это делает М. Лернер: «находчивость, трудолюбие, легкость в общении, умение адаптироваться, целеустремленность, сообразительность, самостоятельность».

Однако из всех качеств, которые американцы стремятся привить своим детям, Макс Лернер выделяет главное – «умение выгодно продать свои способности и постоянный напор предприимчивости».

Сделаю небольшое отступление. Один мой друг, ставший для меня, так сказать, поводырем в джунглях американской жизни, наставлял меня так: «Во-первых, научись выгодно продавать свои умения, знания. Во-вторых, будь максимально агрессивна и напориста». Я не называю имя этого очень хорошего человека, потому что и первый, и второй его советы, боюсь, шокируют моих читателей. Я, во всяком случае, была шокирована. И хотя так до конца и не научилась ни «продавать себя», ни быть «агрессивной», тем не менее много раз убеждалась, что именно подобное поведение востребовано в деловой жизни Америки.

С раннего возраста родители приучают школьника самостоятельно зарабатывать деньги. В книге Барбары де Анджелис «Секреты о мужчинах», переведенной на русский, я прочла: «Вы, конечно, знаете этот тип мальчика: он охотно косит лужайку у своего дома, чтобы заработать законный рубль» – я улыбнулась. Переводчику не пришло в голову, что для российского читателя этот пассаж звучит очень странно. Как это, делать какую-то работу по дому – своему и своих родителей дому! – за деньги? Дикость. Но для американца не дикость, а норма. Сколько раз наблюдала я такие картинки. Девочка убирает родительскую спальню за деньги. Мальчик моет машину отца. Племянница приходит на пару часов понянчить ребенка родной тетки. Обе стороны предварительно договариваются об оплате. В разговорах со взрослыми я несколько раз высказывала сомнения, а не разрушает ли этот обмен «услуга – деньги» естественное бескорыстие родственных отношений? Но чаще всего встречала непонимание: труд есть труд, он должен вознаграждаться, где тут проблема?

А уже в тринадцать-четырнадцать лет школьник совершенно официально поступает на работу, где он занят несколько часов в день. Чаще всего это официант в кафе или продавец в Макдональдсе, посудомойка в ресторане или мойщик машин на бензоколонке, помощник в библиотеке или консультант в компьютерном зале.

Вряд ли я только что сообщила читателю что-нибудь новое. О раннем приобщении детей Америки к самостоятельному труду мы читали много. Отсюда, из Москвы, мне и моим друзьям это всегда казалось величайшим завоеванием американской семейной педагогики: ведь подросток рано учится зарабатывать деньги, а значит, понимать им цену, беречь каждую копейку или, наоборот, тратить ее с умом. Однако, приехав в Америку, я увидела, что все не так бесспорно. Вопреки моему восторгу родители вовсе не были уверены, что ранний труд – благо. Да, возможность самому зарабатывать деньги дает молодому человеку ощущение большей уверенности. Но ведь часы, проведенные на работе, – это время, отнятое у чтения, учебы, общения с друзьями. А учителя жаловались, что дети, уставшие от вечерней работы, на уроках спят. Последнее, между прочим, мне приходилось наблюдать много раз, не в школе, правда, а в университете, где студенты поголовно все работают, а на лекциях то и дело смежают веки.

Есть и другие, побочные, последствия финансовой автономии. Собственные деньги очень рано дают подростку ощущение психологической независимости от семьи. Он сам принимает решения, не советуясь со старшими. А опыта-то нету. И опасность связаться с наркоманами, а то и с уголовными бандами подстерегает его за каждым углом. Но все это, конечно, крайности. Нормальный же американский подросток все-таки потратит деньги скорее на хороший велосипед или старенькую машину. Часто он откладывает их в счет будущей учебы в колледже или университете. Чтобы сократить расходы родителей на свою учебу или уменьшить кредит, который он возьмет в банке для оплаты учебы.

Когда же наступает время поступления в высшее учебное заведение, тут семейная подготовка к самостоятельной жизни достигает своего пика. Завершающим аккордом этой подготовки станут проводы сына или дочери в края далекие от родного дома.

...В западном американском штате Вашингтон, в его столице Сиэтле ко мне после выступления перед студентами подошли две девочки. Они спросили, как мне удается адаптироваться к американской культуре, а когда я честно ответила, что с трудом, понимающе закивали.

– О, нам тоже очень трудно, – печально сказала одна из них. – Мы же не с этого побережья, а с восточного. Город Бостон, слыхали?

О Бостоне я не только, разумеется, слышала, но и была там несколько раз. Кроме различных архитектурных стилей да еще небольших отличий в произношении особой разницы между ним и Сиэтлом я не почувствовала.

– Ой, ну что вы, это же совершенно другой мир, – наперебой стали меня уверять девочки. – Привычки другие, отношения другие. То, что у нас норма, здесь считается не очень приличным. У нас люди ведут себя свободнее, здесь – масса условностей. В общем, тоскливо нам тут. Очень скучаем. Но съездить домой удается нечасто – денег на самолет не хватает.

– А почему вы так далеко вообще забрались? Ведь в Бостоне и его окрестностях несколько десятков университетов.

И тут одна из девочек отвечает мне загадочной фразой:

– Потому что там наша родня.

Я решила, что недостаточно хорошо знаю английский (она сказала «folks»), и потому я переспросила, кого она имеет в виду.

– Там мама, папа, двое братишек, бабушка.

– Так почему же ты приехала сюда, если они там?

– Чтобы быть подальше от них.

– У тебя с ними плохие отношения?

– Нет, мы очень любим друг друга.

Понадобилось некоторое время, чтобы я поняла, что никакого парадокса здесь нет. Это обычная семейная традиция. Как только дети подрастают, они уезжают из родительского дома, чем дальше, тем лучше. Они должны научиться жить самостоятельно, без родительской опеки. Должны один на один встречаться с трудностями и уметь их преодолевать. Должны сами зарабатывать на жизнь и лишь в чрезвычайных обстоятельствах обращаться за помощью. Впрочем, и в этом случае они совсем не обязательно получат эту помощь. Родители могут отказать из педагогических соображений.

В доме Стива Блютта, профессора Восточного Вашингтонского университета, я поселилась потому, что на весь огромный двухэтажный дом приходилось всего двое постоянных жильцов – сам Стив и его жена. Я удивилась, узнав, что их единственная дочь, студентка того же университета, живет отдельно: вместе с подругой снимает квартиру недалеко от студенческого кампуса. От дома Блюттов до университета 15-20 минут на авто, дочке машину они купили еще три года назад. Тогда почему она не живет дома? Впрочем, после разговора со студентками из Бостона я быстрее поняла объяснения Стива и его жены. Дочери уже 19 лет, она должна научиться жить одна, иначе период вступления во взрослую жизнь затянется. А это грозит поздним социальным развитием, инфантилизмом.

Однажды вечером я со своего второго этажа услышала взволнованный и довольно резкий разговор внизу, в гостиной. Дочь о чем-то просила отца и мать. Те твердо ей отказывали.

Когда девушка ушла, взволнованные родители поделились со мной переживаниями. С тех пор как она переехала, они дают ей ежемесячно немного денег – на еду и учебники. А за квартиру они с подругой платят сами, из зарплаты, которую получают в ресторане: вечерами подрабатывают официантками. Но сегодня утром хозяйка квартиры подняла плату. И дочка приехала к родителям за помощью. Повторяю, эта дочь единственная и очень любимая. Тем не менее денег ей не дали. Почему?

– А тогда какой смысл в ее отдельном проживании? – сказала жена Стива. – У нее первое в жизни препятствие. Вот пусть она сама и думает, как с ним справиться.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю