Текст книги "В простор планетный"

Автор книги: Абрам Палей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)

Но какой же будет разговор?

Пьер всю дорогу думал об этом. Он догадывался... Но гнал прочь неясную догадку, боясь ошибиться.

И вот, опустив плечи, он сидит против Маслакова, смотрит в глубоко запавшие карие глаза.

Время председателя Мирового Совета насыщено до предела. Он не может тратить его на подготовительные фразы. И, стараясь внешне безразличным тоном смягчить впечатление, говорит:

– Пьер Мерсье, ты должен работать.

Пьеру кажется, что он не совсем расслышал. И он задает ненужный, пожалуй, вопрос:

– Ты прочел мою книгу?

– Да.

– У тебя для этого нашлось время?

– Я теперь мало читаю. Но эту книгу невозможно не прочесть.

После короткой паузы Пьер спросил:

– Какого мнения другие члены Совета?

– Такого же.

– Но... как отнесутся все люди к такому решению Совета?

– Подавляющее большинство одобрит.

– Откуда ты знаешь?

– Мы знаем общее настроение – иначе каким бы мы были Мировым Советом? Прости меня, Пьер (неофициальное обращение радостно взволновало Мерсье), я так занят. Где ты хотел бы работать?

Не раздумывая, Мерсье ответил:

– Там!

– Думаю, ты прав.

Пьер вышел выпрямившись, словно сбросив тяжкий груз.

Вернувшись домой, он застал жену и рассказал ей о происшедшем. Ольга ни на минуту не усомнилась, что ему следует отправиться туда. За какую бы работу он ни взялся на Земле, все его помыслы будут там. Здесь, на Земле, теперь никакая работа не даст ему полного удовлетворения. Но... предстоит разлука, неопределенно долгая. И конечно, опасности.

Нет, она вовсе не подумала отговаривать его. Но они так привязаны друг к другу...

–

–

Анна прилетела проститься с отцом. Зная ее порывистый характер, Пьер боялся сильных проявлений огорчения из-за его предстоящего отъезда. Но этого не было. Анна наполнила квартиру быстрыми движениями, веселым смехом, бравурными музыкальными импровизациями.

Но в последние минуты перед расставанием она, несмотря на предостерегающие взгляды матери, упала головой на плечо отца и разразилась рыданиями, бурными, как весенний грозовой ливень перед тем как вспыхнет многоцветная радуга.

Межпланетный корабль стартовал с искусственного спутника Земли. Сюда Пьера и несколько десятков молодых людей доставила ракета промежуточного сообщения.

И вот Пьер и его спутники заняли места в просторной каюте, в креслах, мгновенно принявших форму их тел.

Из всех пассажиров корабля до сих пор одному Пьеру доводилось совершать космические путешествия. Но и остальным не был незнаком вид каюты: они неоднократно проходили тренировку в ее макете. Все прониклись важностью момента: впервые они прощаются с Землей. И как прощаются! На неопределенный срок, может быть, и на очень долгий. А иные – кто знает? – возможно, и навсегда. Все они – энтузиасты освоения Венеры и намерены стать ее постоянными жителями. Когда-нибудь их назовут на Венере старожилами. Но у всех ли хватит выдержки устроить там для себя новую жизнь? Сил и энергии для преодоления трудностей и опасностей наверняка хватит, ведь это всё специально отобранные люди, сами решившие в корне изменить свою жизнь. Но преодолеют ли они властное влечение к милой, старой Земле, своей родине? И если справятся с этим влечением, то ценой каких душевных усилий...

Так думал Мерсье о своих спутниках, молча вглядываясь в их лица – в каждое в отдельности.

Уже через минуту после старта голубое небо стало угольно-черным. Звезды перестали мерцать, превратились в неподвижные слабые точки. Но их было много больше, чем видно с Земли сквозь толщу атмосферы.

За всеми думами и переживаниями не так уж сильно дало знать о себе ускорение. Вторично пришлось почувствовать его при старте со спутника, когда большая венерианская ракета ринулась в пространство, оставив за собой кратковременный яркий огненный след.

Пьер смотрел на покинутую Землю. Огромный зеленовато-голубой шар объемный, как в стереоскопе, – висит в пространстве. Медленно-медленно поворачивается он. Облака попеременно закрывают различные его части. Звездочкой блеснуло в их разрыве отраженное океаном Солнце. А вот смутные очертания Европы. Еще можно различить центральную ее часть. Пьеру кажется, он видит, как блестят снежные вершины. Вон там, наверно, Альпы, Монблан, Салев. И совсем близко оттуда Женевское озеро. Нет, сколько ни напрягай зрение, озера не различишь. Но каким-то другим, внутренним зрением Пьер видит и побережье, и тот маленький домик... Наверно, в этот момент сидят они там вдвоем – Ольга и Анна. Конечно, Анна в такой час не оставила мать одну. Они говорят о нем... А может быть, не говорят, сидят в молчании, сердцем чувствуя друг друга.

Возможно, в первый раз в жизни он так отчетливо осознал, как ему дороги обе эти оставленные на Земле женщины, такие сходные и так непохожие одна на другую.

И как долго он их не увидит? Кто знает, какие впереди неожиданности?

Людям давно уже трудно представить себе, что значит такая разлука. Самое большее три-четыре часа нужно, чтобы перенестись в любой наиболее отдаленный пункт Земли. И нет такого места на Земле, с которым нельзя было бы связаться по теле.

Но чтобы добраться с Земли на Венеру или обратно, требуется около тридцати земных суток. Пьеру приходилось и значительно дольше путешествовать в космосе, но для подавляющего большинства людей это неслыханно долгий срок пребывания в пути.

К тому же корабли ходят не регулярно, а по мере надобности. Расписания рейсов еще нет. Если захочешь вернуться на Землю...

Вернуться до окончания грандиозных работ на Венере? О нет, ни при каких условиях!

Связь с Землей по теле впоследствии станет доступна всем. Но сейчас она существует только между Мировым Советом и Штабом освоения Венеры.

Пьер полностью оторван от своих близких. Что же, так и должно быть.

Как всегда, не очень приятны были первые минуты невесомости. Но затем непрерывное ускорение создало искусственную тяжесть. Условия жизни на корабле приблизились к земным.

Путь оказался весьма полезным и приятным для молодежи. Как и было намечено, Мерсье знакомил молодых друзей с историей исследования планеты, с данными предварительных экспедиций. Они об этом читали, готовясь к отправлению. Но одно дело читать, даже видеть происходящее на Венере, записанное на пленку, а другое – слушать живой рассказ участника экспедиций. И какого участника! Одного из главных инициаторов и энтузиастов освоения планет. Самого Мерсье – их спутника и отныне будущего коллеги! Не удивительно, что беседы воспринимались слушателями с напряженным и восторженным вниманием. А для Пьера они были источником непрерывной радости. Никогда еще он не общался с людьми с таким ощущением взаимной дружбы. И он подмечал в себе нечто новое: ему не только было приятно делиться знаниями – это-то было всегда, – но еще приятнее было следить, как усваиваются знания каждым слушателем в отдельности. Эти молодые люди прибудут на Венеру, вооруженные не только предварительно полученной ими подготовкой, но и тем, чем он обогатил их в пути.

Прошел положенный срок, и Земля превратилась в обычную звезду, только очень яркую, ровно сияющую в черной бездне... внизу или вверху? Не разберешь. Светло-голубой шар Венеры стал приближаться, увеличиваться с каждым часом, заслоняя соседние звезды. Наконец планета возникла в пространстве таким же объемным, медленно вращающимся шаром, каким раньше была Земля. Только сверкает она много ярче и не видно на ней никаких очертаний поверхности – они скрыты толщей облаков, отражающих яркий солнечный свет.

Блеск планеты становился все сильнее, и вот уже она закрыла чуть не полнеба.

Корабль вошел в неимоверно плотную атмосферу Венеры почти по горизонтали. Виток за витком, все более замедляя скорость, обходил он планету. Трение об атмосферу тормозило его. Наконец корабль медленно, плавно стал опускаться.

Глава 17

"Здесь будет вторая Земля!"

О том, что с последней ракетой прибудет Мерсье, Штабу освоения Венеры не сообщили: ведь Пьер отправлялся на Венеру как рядовой работник экспедиции.

Увидев прибывшего в его распоряжение Мерсье, дежурный член штаба, которым в эту смену оказался Сергей Костров, в первый момент смутился: он хорошо знал, что и его собственные и других членов штаба знания и опыт ничтожны по сравнению с теми, какими обладал Мерсье.

Вторым чувством Сергея была огромная радость: Пьеру разрешено работать!

И вот Мерсье сидит перед ним и спрашивает, за какую работу взяться. Но разве он, Сергей, должен указывать это? Или кто-нибудь другой? Если уж Мерсье оказался на Венере, то самым подходящим для него было бы стать во главе Штаба освоения.

Однако Пьер отклонил эту мысль при первом же намеке: после всего, что ему пришлось пережить, он не чувствует себя способным к организационной деятельности. Ему сейчас трудно охватить гигантское начинание во всем масштабе. Он просит дать ему более ограниченный участок работы.

Сергей до сих пор не встречался с Мерсье, но хорошо знал его по выступлениям. Он видел, как изменился Пьер: не было прежней бурной порывистости, движения, речь стали сдержаннее, ровнее.

– Как обстоит дело с недрами планеты? – спросил Мерсье.

– Ты хотел бы по этой части работать?

– Это же моя основная специальность.

– Да. Но там тебе почти нечего делать. Правда, искусственных вулканов придется заложить еще немало, но тут уже все налажено. Вот если б ты был вначале... Когда еще было множество неожиданностей. Но уже и тогда Жан Тэн и Герда Лагерлеф отлично справлялись.

– Еще бы! Мои лучшие ученики!

– Они уже давно не ученики, – сказал Сергей, – сами многих выучили.

Что-то похожее на ревность шевельнулось в душе Мерсье. Ведь это он мог бы... И вместе с тем – радость, гордость за этих молодых людей.

– Хочешь работать на воздухоочистительной станции? – предложил Сергей. Нужен сотрудник на первую такую станцию.

– Почему бы и нет? – ответил Пьер. – Устройство этих станций входит в план покорения Венеры, разработанный на Земле... при моем участии.

– Тогда ты знаешь, что таких станций постепенно будет построено много.

Мерсье до сих пор видел только чертежи этих установок. Он нетерпеливо спросил:

– Когда же мне можно туда отправиться?

– Когда хочешь. Но ты бы сначала отдохнул с дороги.

– От чего же отдыхать? – возразил Пьер. – От безделья на Земле плюс безделья в межпланетном корабле?

Сергей пожалел, что невольно затронул больное место.

– Ну, пожалуйста. Пилот хоть сейчас доставит тебя.

– Зачем же пилот? Разве я сам не доведу машину?

– Наверно, доведешь, хотя здесь условия, как ты знаешь, не похожи на земные. Но главное, машин у нас мало, самолет надо тотчас же вернуть.

Надев скафандр и простившись с Сергеем, Мерсье вышел из помещения. За время их беседы давящие тучи еще сгустились и низко надвинулись, стало заметно темнее.

Самолет шел невысоко над каменистой то желтовато-бурой, то красноватой пустыней, погруженной в безжизненную тишину: ни птицы, ни зверя. Над головой, в обратную движению самолета сторону, шли густые тучи.

Внимание Пьера привлек ровный гул – сначала слабый, а затем все усиливающийся: очевидно, самолет приближался к источнику шума.

– Что это?

– Это и есть воздухоочистительная станция, – сказала девушка.

Вскоре на горизонте появился ряд труб. По мере приближения трубы росли. Они оказались широкими и высокими. Оттуда и шел этот гул, он все усиливался и наконец превратился в мощный рев. Трубы-башни господствовали над равниной и своими точными геометрическими формами убедительно говорили о власти человека над слепой природой.

Едва самолет опустился неподалеку от башен, к Пьеру подошел подтянутый, сухощавый молодой человек со смугло-желтым цветом лица и сердечно приветствовал его. Из-за гула разговаривать было трудно, Пьеру с непривычки пришлось сильно напрягать слух.

– Меня зовут Шотиш Дотто, – представился юноша, – я заведующий этой станцией. Очень рад, что ты, Пьер Мерсье, будешь работать со мной. Меня известили, я ждал тебя. Хочешь отдохнуть?

– Мне не от чего отдыхать, – сердито отозвался Мерсье.

– Тогда пойдем, покажу станцию.

Они подошли к башням. Пьер внимательно осмотрел ближайшую. Почти у самого основания к ней были подведены две широкие трубы, устья их входили в ее стену.

Присмотревшись, Мерсье увидел, что башни спарены. Каждая пара стояла поодаль от других, а вверху обе башни соединялись рядом толстых труб.

Вдруг стало тише: башня смолкла. Но другие продолжали гудеть, и разговаривать было трудно.

– Войдем в помещение, – сказал Шотиш.

Вблизи башен стояло на рессорах небольшое строение парусной формы, напомнившее Пьеру постройку на острове, где работала Анна.

Приятно было, войдя в здание и миновав воздушный шлюз, снять скафандр, отдохнуть от рева. Внутренность помещения походила не столько на жилую комнату, сколько на походный шатер, какие Пьеру довелось видеть в Историческом музее: не было привычного земного комфорта, все просто, даже примитивно. Да, собственно говоря, и тут люди в трудном походе против стихий, с которыми предстоит долгая и тяжелая борьба.

Мерсье охотно принял предложение Шотиша закусить с ним. На Венере, конечно, еще не было автоматической доставки готовой пищи. Поели синтетических консервов. По аромату и вкусу они показались бы человеку двадцатого века изысканным деликатесом. Но их нужно было достать из шкафа, вскрыть банки старинным консервным ножом, разложить на пленочной посуде одноразового пользования. На Земле уже давно отвыкли от всего этого.

– Отчего же башни перестали работать, – спросил Пьер, – и вообще как они устроены?

Шотиш усмехнулся, его белые зубы сверкнули на желтовато-смуглом фоне лица.

– Ты задал только два вопроса, но чтобы ответить на них, надо напомнить весь принцип устройства станции. Но ведь ты участвовал в проектировании... Впрочем, я, конечно, готов рассказать: это приятно, хотя вряд ли скажу что-нибудь новое для тебя.

– Ты забываешь, – возразил Мерсье, – что одному человеку трудно охватить всё. Да, я участвовал в разработке плана покорения Венеры, но каждый агрегат проектировали специалисты. Я знаю всё только в самых общих чертах.

– Через одну из нижних труб, – начал Шотиш, – в башню подается водный раствор синтетической щелочи, жадно поглощающей углекислый газ. Когда раствора загружено достаточно, приводятся в действие насосы, создающие в башнях глубокий вакуум. И тогда окружающий воздух... или, точнее сказать, атмосфера... с огромной силой устремляется в трубу, тем более что атмосферное давление здесь во много раз выше, чем на Земле. По широким трубам она из первой башни идет в соседнюю. Там, при помощи очень сильного компрессора, охлаждается до минус сорока градусов. Вот из этой башни освобожденные от углекислого газа кислород и азот (его, правда, очень мало) выпускаются обратно в атмосферу.

– Но ведь эта башня герметически закрыта.

– Когда очередная порция атмосферы осушена, работа второй башни, а также подача холода и поступление новых порций атмосферы из первой автоматически прекращаются на тот короткий промежуток времени, который нужен для выпуска освобожденных кислорода и азота.

– .А как же отделяется от них углекислый газ?

– Как более тяжелый, он остается внизу, а другие газы...

– Выходят самотеком? – с преувеличенной серьезностью спросил Мерсье.

Шотиш опять улыбнулся:

– Самотеком не пойдут. Наружная атмосфера, содержащая в избытке углекислоту, тяжелее кислорода. Но тут вступает в действие другой компрессор и выгоняет его наружу. В недалеком будущем появится много таких станций. С каждой новой станцией процесс очистки атмосферы будет ускоряться. И работа в целом пойдет непрерывно. А останавливается башня автоматически: как только она начинает засасывать снизу влагу сверх определенного максимума, точный измерительный прибор дает команду приспособлению, захлопывающему крышку.

– А почему сейчас остановилась башня?

– В ней израсходовался весь раствор щелочи, он превратился в растворимую угольную соль. Тотчас же скомандовал прибор, сработал автомат, соль пошла наружу по другой трубе – внизу башни. Этих труб две. По одной уходит соль, по другой подается свежий раствор. Все спаренные агрегаты работают последовательно: когда останавливается один, продолжают действовать другие.

– В общем, – сказал Пьер, – все это так и устроено, как мы... – голос его дрогнул, – как мы намечали... тогда, на Земле, в нашей лаборатории... как предвидели... как чертили... как...

Он сбился, замолчал. Горькая улыбка скользнула по его лицу.

– Работа очистительных станций, – продолжал Мерсье, – будет способствовать тому, что атмосфера Венеры по своему составу приблизится к земной. Насчет азота тоже ясно: он будет добываться из азотнокислых солей различных минералов, геологи предварительных экспедиций нашли такие минералы на больших глубинах. Но ты ведь не думаешь, что одни очистительные установки могут в короткий срок довести количество кислорода в атмосфере Венеры до земной нормы?

– А электролиз ювенильных вод? – воскликнул Шотиш. – Мы же их добываем не только для питья и других потребностей. Электролизных установок будет не меньше, чем очистительных. Из воды – кислород, водород. Комплекс!

– Да, – воскликнул Мерсье, – все идет, как задумано: человек создает на Венере искусственный круговорот веществ. Здесь будет вторая Земля!

Глава 18

Атмосфера – дело рук человеческих

Когда-то на Земле строители крупных плотин, электростанции, заводов, шахт были кочевыми людьми. Кончилась одна стройка, они – кто в одиночку, кто семьями – переезжали на другую, начинали всё сначала. Часто прибывали на совсем еще не освоенные места, и первая их задача была – создать хотя бы элементарные условия для своей жизни.

Не то же ли самое происходит сейчас на Венере?

Примерно, да не совсем.

Главное различие не в том, что стройки здесь пограндиознее. На Земле люди и тогда, когда не было нынешних совершенных способов связи, могли общаться с оставленными друзьями и близкими по почте, телефону, телеграфу. У здешних строителей близкие на Земле, и связываться с ними пока почти невозможно. И как ни увлекателен нелегкий и опасный труд покорения планеты, нередко охватывает тоска... Поэтому особенно сильно привязываешься к друзьям, с кем свел совместный труд на очередном строительстве. И особенно грустно с ними расставаться.

А разлучаться с новыми друзьями приходится часто, потому что здесь в первый период освоения то и дело надо менять места работы.

Не так уж трудно оказалось для Мерсье освоиться с новой для него работой: все процессы были автоматизированы. Декада по земному времяисчислению прошла незаметно. А затем Шотишу было дано новое поручение: наладить первый электролизный завод. Пьер остался один управлять механизмами воздухоочистительной установки и связанного с ней химического завода. В одиночестве он сильнее почувствовал тоску по жене и дочери. Так хочется увидеть Ольгу, ее мягкое и вместе с тем энергичное лицо, почувствовать на плече ее ласковую, ободряющую руку. Увидеть Анну, ее стремительную походку, услышать ее быструю речь, бурную музыкальную импровизацию. Вся – порыв, ураган мыслей, чувств.

Сколько она проявила углубленного внимания к отцу в тяжелое для него время. Правда, она гораздо реже стала бывать у родителей. Но какое это имело значение на Земле? Из любого места в любой момент с каждым человеком там можно разговаривать, видеть его рядом с собой. Пьеру теперь было досадно, что он ни разу как следует не побеседовал с дочерью в те лихорадочные дни, когда, запершись, исступленно работал над книгой.

Теперь он расстался с Шотишем. Здесь быстрее и крепче привыкаешь к людям, чем на Земле, – ведь их тут так мало в опасном, трудном, но радостном деле. Ну что же: в конце-то концов, может быть, и не через такое уж долгое время, смогут они общаться теми же совершенными способами, что и на Земле. А пока... Пока он думает о том, как Шотишу будет работаться, житься на новом месте. Какие там будут у него помощники, друзья... Люди...

А Пьер здесь один. Так ли огорчило бы его это раньше? Но ведь не надолго. Будет он среди людей.

–

–

Маленький самолет, на котором летел Шотиш, опустился на пустынное плато. Унылый пейзаж оживлялся сводчатым пленочным домом. Из него выбежали четверо молодых людей – новые помощники Шотиша. И ему стало весело. Чуждая планета, все близкие остались на Земле, связи с ними нет, тусклая равнина, мутная толща нескончаемых туч, а люди эти до краев полны радости.

И как не радоваться? Первая из необитаемых планет Солнечной системы уже попала в руки человека, и он творит на ней дела, какие раньше лишь грезились фантастам.

Он видел своих новых друзей в первый раз и вдруг услышал знакомый голос:

– Добрый день, Шотиш!

Перед ним стояла невысокая плотная девушка.

– Герда! Ты здесь?

.Удивление его было вполне понятно: он знал Герду как крупного вулканолога.

Герда смутилась:

– Ты считаешь... мне здесь не место?

Шотиш ответил:

– Просто я удивлен. Тут работа очень простая, несложный монтаж. А для руководства работой с вулканами нужны опытные специалисты.

Герда возразила:

– Теперь таких специалистов много. Меня и Жана Тэна направили в другие... в разные места.

Строительство электролизного завода в самом деле было сравнительно несложным. Основной агрегат – ванны для электролиза. Они, правда, очень велики и протянулись длинными рядами. На Земле их можно было бы поместить под открытым небом. Но здесь, где пока еще часто бушуют грозы, бури, пришлось возвести над ними длинное невысокое строение, создать в нем нужную температуру, нормальный земной состав атмосферы. К зданию "подвели" невидимые провода от энергетической станции. Проще было бы поместить электролизный завод глубоко под поверхностью планеты, поближе к выявленному здесь скрытому морю. Тогда не пришлось бы тратить такое большое количество энергии на подачу воды вверх. Но, на беду, именно в этом районе затаилось озеро магмы, угрожавшее крупными неприятностями. И на поверхности приходится все время быть начеку. А уж глубоко внизу...

Проводка воды уже подготовлена. Насосы подают ее из глубины в холодильные бассейны, а оттуда в огромные электролизные ванны.

Конечно, и этот завод не может существовать изолированно. Как и все предприятия, он станет составной частью производственного комбината.

Каждая ванна разделена посредине непроницаемой для воды перегородкой. В ваннах раствор, хорошо проводящий ток.

Кислород, выделяющийся на аноде, компрессоры будут выталкивать через высокие трубы в атмосферу. А водород, освобождающийся на катоде, по другим трубам пойдет на химический завод. Туда же по особому трубопроводу сжатый мощными компрессорами газ будет гнать отходы очистки атмосферы – измельченную щелочь со связанной ею углекислотой. С помощью водорода углекислота будет восстанавливаться и послужит сырьем для химического завода.

Итак, очистительная станция связана не только с химическим заводом, но и с электролизной установкой и, конечно, с энергетической. Энергетическая станция дает жизнь этим предприятиям и строительству искусственных вулканов (на первых порах оно пользовалось энергией доставлявшихся с Земли аккумуляторов). Готовые вулканы сами вырабатывают энергию. Позже будет создано, как и на Земле, единое всепланетное высоковольтное кольцо. Вот он, комплекс в действии!

–

–

Вскоре монтаж был закончен, и новые порции кислорода пошли в атмосферу.

Теперь строители уйдут отсюда туда, куда их направит Штаб освоения. Здесь никого не останется, завод будет действовать автоматически.

И вот опять надо расставаться. Двойственное чувство владеет Шотишем. Недавно разлучился он с Мерсье, с которым быстро подружился. А тут он успел уже подружиться с помощниками по строительству завода – и опять нужно уходить в разные стороны.

Грустно?

Но его охватывает радостное предчувствие, ожидание участия в новых предприятиях по освоению планеты. Даль пространства и даль времени! Все это раскрыто перед ним, раскрыто перед человечеством, которого он неотъемлемая частица. Что-то сулит завтрашний день?

Глава 19

Центр урагана

Они сидели друг против друга: смуглый, черноглазый, сухощавый, но атлетически сложенный Шотиш и русоволосый, светлоглазый Сергей.

– Так как же, Шотиш, – спросил Сергей, ласково коснувшись его руки, согласен ты со мной?..

– Постой-ка, – перебил Шотиш, – прежде всего я хотел бы знать, почему тебе разрешили...

– Не так уж обязательно мне быть членом Штаба освоения, – сказал Сергей. Правда, мне удалось там быть кое-чем полезным. Но масштаб работ растет с каждым днем. Нашлись люди с большими организаторскими способностями.

– Понимаю. Конечно, я заранее согласен. Хотя ты еще не сказал мне, куда зовешь.

– А если и не скажу, – озорным тоном сказал Сергей, – поверишь ты мне на слово, что это особенно интересно?

– Почему же не поверить? Неинтересного здесь я не видел.

– А это особенно интересно, – подчеркнул Сергей. – Я должен подобрать себе помощников... Ну, Жан. А он указал еще на тебя.

–

–

Уединенная, высоко поднятая скала среди необозримой равнины – будущий остров будущего моря.

Не случайно выбрано это место для нового грандиозного сооружения. По сведениям вулканологов, теперь недра под прилегающим обширным пространством сравнительно спокойны.

Недавно отбушевал здесь искусственный вулкан. Из вскрытого кратера выползла и потянулась по заранее проложенной дороге сверкающая огненная змея. Пар и дым поднялись к облакам. И презрительно, уверенно смотрела на буйство стихий из домика с пультом молодая девушка, управлявшая буром.

Когда большая часть магмы из этого скопления была вычерпана, геологи проверили прочность породы над образовавшейся сравнительно неглубокой пустотой. Осадка почвы оказалась небольшой. На месте вулкана остался холм из выброшенных им камней и пепла.

–

–

Однажды, на заре долгого венерианского дня, к этому месту подошел воздушный корабль.

Заря на Венере не похожа на земную. Светает медленно, на тучах ни малейшего отсвета солнечных лучей: не пробиться им сквозь тяжкую гущину. И все же есть что-то отрадное, бодрящее в медленной, но неуклонной победе света над долгой ночной тьмой. Над этой пустынной областью не зажигали электрическое солнце, и венерианский рассвет можно было наблюдать во всей его дикой прелести. Сперва чуть-чуть прояснились контуры уже намеченной береговой линии, затем из черноты стали проступать охряные оттенки бесплодных скал – рыжие, светло– и темно-желтые, бурые, оранжевые, красные. Всё больше и больше они отделялись друг от друга. Даль ширилась, становилась необъятной.

Утро было редкое на Венере: спокойное.

Жан, Шотиш и Сергей сошли с корабля и с волнением оглядывали неказистый холм.

Началась выгрузка. Доставленные детали нового сооружения грандиозны, но довольно просты, и монтаж будет несложным. Предстоит собрать вакуум-насос и башню, очень похожую на башню воздухоочистительной станции, но несравненно большую.

Насос громаден, однако прибывшим он кажется не таким уж колоссальным по сравнению с тем, какой объем работы предстоит ему выполнять.

С выгрузкой спешили: на этой планете все нужно делать быстро, никогда не знаешь, какой сюрприз она может преподнести в любой момент.

Недалеко от холма стоял пленочный домик, в котором раньше находился пульт управления искусственным вулканом. Возле домика сложили части насоса и трубы. Затем стали собирать насос. Смонтировали трубу. Ее секции и аппаратура были присланы с Земли, а теперь, доставленные сюда, собраны с помощью крана, прибывшего на том же корабле, который привез и людей.

И вот рядом с насосом встала цилиндрическая башня. Установка готова. Воздушный корабль ушел, увозя большую часть работающих. Скоро домик опустеет. Пока же в нем ненадолго остались только Сергей, Жан и Шотиш. Им предстоит произвести первое испытание установки. Все рассчитано заранее, но уж очень необычны размеры этого сооружения.

Тихо в домике. Глубокая тишина вокруг. Словно планета, уже неоднократно испытавшая вмешательство человека, ломающее стихии, замерла в ожидании нового, еще более могущественного вторжения в ее жизнь.

Все узлы агрегата увязаны. Надо только повернуть пускатель. Потом вся установка будет сама себя регулировать.

У рубильника Шотиш. Можно сидеть. Но он стоит. Так когда-то стояли часовые на посту у воинского знамени.

Перед ним на стене часы. Одна за другой вспыхивают и гаснут цифры, отмечающие секунды.

Полминуты осталось до момента, назначенного Штабом освоения. Теперь в разных местах Венеры, работая или отдыхая, люди застыли в напряженном ожидании. И на Земле, конечно, ждут сообщения...

Последняя секунда!

На экране появилось лицо дежурного члена штаба. Он говорит:

– Напоминаю: будьте осторожны! Ни в коем случае не выходить!

Сделал паузу, подчеркивая значительность предупреждения. Затем:

– Пуск!

Шотиш повернул пускатель.

Тишина.

Но уже заработал вакуум-насос.

Сперва еле слышно, потом громче, затем с оглушительным ревом стал втягиваться атмосферный газ.

Все большие и большие газовые массы вовлекаются в движение. Чем менее плотным становится газ в башне, тем яростнее врывается в нее окружающий. Его замещает газ, присасываемый низким давлением из все более и более дальних мест. Так без конца одни слои газа уступают место другим. Втягиваясь в широкий раструб башни сверху, газ стремительно выходит снизу – башня стоит на твердом основании из мощных плит, разделенных большими промежутками. Искусственный вихрь будет проноситься над долинами и горами, над уже возникшими на планете сооружениями людей. Он пройдет высоко над ними и не причинит им вреда.

Прибор показывает, что вакуум достиг заданного предела. Ураган ревет как бешеный. В нем многие миллиарды эргов. Противостоять ему невозможно. Если бы человек оказался на его пути...

Разве есть в мире сила, которая могла бы остановить это страшное стремление атмосферных масс?

Конечно, есть.

Стоит легким движением повернуть пускатель.

Отключится ток. Насос остановится. Побушевав еще по инерции, умрет ураган. Умолкнет башня. Автоматически захлопнется ее крышка.

Но сейчас это не нужно. Пусть перемешивается атмосфера над планетой. Высокие слои атмосферы – с нижними. Кислород, выпускаемый людьми в атмосферу, станет равномерно распределяться в ней. Эта башня – огромная мешалка, которой человечество размешивает газовый океан над планетой.

Мягче станет климат Венеры. Очистительные станции уменьшат содержание углекислоты и увеличат процент кислорода в атмосфере. Им помогут электролизные установки. Меньше станет углекислого газа – больше тепла уйдет в мировое пространство. Уменьшится количество облаков, меньше будет атмосферного электричества. Реже и слабее станут грозы.

Трое подходят к прозрачной стене.