355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » А. Веста » Змееборец » Текст книги (страница 5)
Змееборец
  • Текст добавлен: 5 октября 2016, 00:10

Текст книги "Змееборец"


Автор книги: А. Веста


Жанр:

   

Ужасы


сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Едва увидев «марух», Варганов ушел в охранение, на этот раз абсолютно добровольно. Он растянулся на шатком топчане у дверей «холодильника» и даже задремал, привычно удерживая в руках автомат. Во сне он вновь видел белый полярный остров, расцвеченный радугами. Знакомый белый сокол низко кружил над спящим Варгановым и, задевая крыльями, гнал по лицу свежий холод.

– Так-с, спим-с, значит… – раздался над ухом Варганова дребезжащий старческий тенорок.

Варганов резко дернулся, крепче прижал к себе автомат и только тогда проснулся.

Перед ним стоял маленький старичок в белом халатике. В кармашке с аккуратно вышитыми инициалами торчал стетоскоп. Из-под круглой накрахмаленной шапочки выбивались седые встрепанные космы, как космические протуберанцы, и это придавало ему взбалмошный и одухотворенный вид. В глазках позднего визитера играл удалой огонек, точно ему удалась какая-то рискованная, но вполне удачная операция.

– Отдыхайте! Отдыхайте, юноша, – примирительно произнес он и махнул на Варганова пухлой розовой ладошкой.

– Ваш пропуск? Документы предъявите! – пробормотал Варганов, хотя проверка документов не входила в его обязанности.

– Позвольте представиться, профессор Присыпкин, только что спецрейсом из Шестипалатинска… Хочу взглянуть на наш артефакт. – Старичок нажал на слово «наш», явно намериваясь проникнуть к объекту охранения.

Варганов загородил вход в холодильную камеру автоматом:

– Без пароля не пропущу!

Но Кусок, внезапно появившийся в дверях каптерки, заорал:

– Пропусти, пусть посмотрит! Может, скажет, что эту хрень давно пора на свалку выкинуть и неча тут автоматом махать.

Варганов и сам был не прочь послушать профессора и с удовольствием выполнил распоряжение Куска – распахнул дверь в холодильник и щелкнул кнопкой освещения. Под потолком затрещала голая, заляпанная известкой лампочка на крученом стебельке. Старичок белой мышкой прошмыгнул внутрь холодильной камеры и забегал вокруг саркофага, радостно потирая розовые ладошки. Солдаты тоже подошли послушать, что скажет профессор, похожий на сказочного доктора Айболита. Девицы, уже порядком помятые, тихонько хихикали. Рыжая толстуха жалась к Бегемоту, темненькая держалась за его рукав цепкими обезьяньими лапками. Профессор вплотную подошел к дощатому ящику, достал из кармана лупу и с минуту изучал древесину, после он пододвинул алюминиевую, измазанную краской стремянку и ловко взобрался на ящик. На ногах профессора оказались разношенные войлочные бахилы с пестрыми тесемочками на щиколотках.

Присыпкин уверенно сорвал печати, открыл засовы и заглянул внутрь. С минуту он хранил многозначительное молчание, – Все ясно… это Гвибер, – наконец произнес он упавшим голосом. – Еще один!

– А чё, другой был? – удивился Кусок.

– Первыми замороженного «Гвибера» нашли американцы, – объяснил профессор. – Это было сразу после войны, во время экспедиции адмирала Берда в Антарктиду. Разумеется, находку тут же датировали эпохой мезозоя, хотя совсем недавно, в позднем Средневековье, Гвиберы буквально кишели вокруг, но появились они гораздо раньше…

Здесь на севере, у полярного круга и на дне Арктической котловины, остались материальные следы высочайшей человеческой культуры, но никто из ученых академиков не объяснит вам, почему наши доблестные предки оказались на полюсе и от кого они прятались среди тросов и льдов.

А укрывались они от тех, кому холод был особенно опасен – от яростных драконов-истребителей! И не только прятались, но и успешно отражали натиск, а вот и доказательство!

Профессор пошурудил в ящике и с легким треском вынул изо льда кованую острогу, похожую на небольшие вилы с заостренными зубцами.

– Взгляните на это охотничье орудие, оно явно изготовлено человеческими руками! Но т-с-с… Мы вторгаемся в область запрещенной истории и погребенной археологии!

Солдаты, медички и даже пошатывающийся Кусок по очереди залезали на стремянку и осматривали «объект».

– В китайских хрониках явление дракона предвещает эпоху перемен, – вещал профессор. – Вам повезло, мальчики. Вы увидите, как растают ледяные глыбы и все незыблемые химеры обратятся в кучу студня. Все эти КГБ, ОВИРы и банковские кризисы сгинут в тартарары! Берегитесь, мы стоим у порога Царства Дракона!

– И вправду дракон, – лениво заметил Бегемот. – Может, он резиновый?

Варганов дольше всех смотрел на замороженного змея, моргая пушистыми, белесыми от инея ресницами. Несмотря на промозглый холод, из-под его ушанки выбежала капля пота. Внизу под стремянкой соловьем заливался профессор.

– Посмотрите, он совсем такой, как на полотнах Иеронима Босха. Кто-нибудь видел картины этого средневекового художника? Ая-я-яй! Какое дремучее невежество! Принято считать, что он рисовал воображаемые силы Зла, но никому и в голову не приходило, что еще лет шестьсот назад драконы встречались чаще, чем сегодня дворняги. Гвибер, как воплощение абсолютного Зла, красуется даже на гербе Москвы. И неспроста! Место сие было отмечено явлением князю Юрию Долгорукому трехголового чудища, в котором без труда можно узнать Гвибера. Накануне князь пил безмерно брагу, и три головы чудища можно смело считать за одну, а значит, встретился князь с неким ящером, которого язык не поворачивается назвать реликтовым. Причинно-следственная связь между появлением крупных чешуйчатых пресмыкающихся и употреблением хмельных напитков не нуждается в комментариях, однако княжий старец счел видение добрым знаком, но, вероятнее всего, сам он сам был в предварительном сговоре с Драконом.

Случилось это на берегу Москвы-реки, в месте «высоком и красовитом». И место это уже было занято, там стояло цветущее боярское село. Боярин Степан Кучка отказался добровольно покинуть обжитый посад, надеясь отстоять дорогое сельцо. Тогда дружинники запойного князя безжалостно вырезали мирных жителей, а само село сожгли дотла. С тех пор драконы незаметно курировали свое московское начинание, но административный центр драконьей цивилизации располагался севернее – в Новгороде и Пскове. Летописи пятисотлетней давности свидетельствуют о нашествии на эти северные города крокодилов, кои великое множество посадского люда «побиша и поядоша». А знаменитый Волхвец, давший имя новгородской реке, по преданию, был именно драконом, и в жертву ему приносили живых людей! Так-то, солдатики-касатики! Чтобы управлять историей, достаточно управлять верхним этажом власти, а место у властного кормила заняли драконы!

Солдаты слушали затаив дыхание, и только Кусок громко ритмично икал.

– За кем сила, за тем и правда! – Присыпкин кровожадно потряс острогой. – Со временем политика Московского государства обрела некоторую самостоятельность от драконов. Иван Грозный силой покорил Псков и залил кровью Новгород. В память о победе над северными змеепоклонниками был учрежден новый московский герб – конный воин-ездец, поражающий копьем дракона. Но еще долгие века драконы продолжали тайно курировать свое детище… Другим их излюбленным занятием, описанным в былинах и сказках, было воровство, но не обыденное хищение. Похищали драконы главным образом красных девушек и княжеских жен…

Догадливый Бегемот налил профессору водки в пластиковый стаканчик. Тот понюхал и просветлел лицом.

– Заметьте, драконов неудержимо влечет к человеку, и ради более близкого общения с нашим видом они идут на любой риск. Кроме того, они неравнодушны к крови.

– Почему? – выдохнул Кусок.

– Эмоции – драгоценная особенность человеческого естества, это истинное сокровище Вселенной, которого лишены и ангелы и их антиподы. Гвиберы абсолютно хладнокровны в силу своих эволюционных особенностей, на них не действуют ни алкоголь, ни наркотики. Но они нуждаются в свежей человеческой крови; она бодрит их, как бокал хорошего вина.

Профессор с чувством хлебнул из пластикового стаканчика и потешно закрутил головой.

Кусок подобострастно подлил еще, поощряя Присыпкина на новые откровения.

– В это трудно поверить, – продолжил свою лекцию профессор, – но наши предки воочию встречались и даже общались с удивительными существами – Тифоном и Гидрой, с говорящими Змеями и Золотыми Рыбками и конечно же с Драконами!

– По улицам ходила большая крокодила! – заржал Бегемот, но его никто не поддержал.

– Их становилось все больше… Ой, они меня нашли! – пискнул профессор и смешной стариковской рысцой прошмыгнул за саркофаг.

Варганов оглянулся на внезапный шум – в холодильную камеру через незапертую дверь входили два санитара.

– Вот ты где, Присыпкин, и уже и нализаться успел. – Они ласково подхватили профессора под локотки.

– Дайте мне еще пять минут, и я опрокину все ваши заблуждения! – взмолился Присыпкин.

– Пойдем, пойдем, Архимед, – добродушно посмеивались санитары.

– Помните: мы не одиноки во Вселенной! – уже издалека крикнул «профессор». – Мир совсем не то, что кажется!

– Палата номер шесть, – покрутил у виска Кусок.

– Он же сразу сказал, что прилетел из Шестипалатинска, – запоздало припомнил кто-то. – А мы, как чмо последнее, уши развесили, поверили старому пердуну.

– Как грустно, господа… – сквозь икоту заметил Кусок.

– Но ведь ящер-то остался! Стало быть, не врал профессор, – округлив глаза, напомнил Варганов.

– Да нет там никакого ящера! Я вот смотрел и ни черта не видел и сейчас не вижу! – заявил Кусок.

– Должно быть, надо еще клюкнуть, – подсказал Бегемот, но его не поддержали.

Всем сразу стало холодно и скучно. На часах уже был третий час ночи, «марухи» внезапно вспомнили об утреннем обходе, и никто не стал их отговаривать.

– Эй, Варганов, чего рот раззявил?! – внезапно вызверился на Варганова прапорщик. – Срочно восстановить пломбы: вот-вот гебисты заявятся – сердцем чую!

Сердечная чуткость прапорщика не вызывала сомнений. Варганов снова залез на колченогую стремянку и попытался приладить обратно замки и печати. Потом он крепко «задраил» дверь «холодильника», спрятал ключ в нагрудный карман и закрыл двери гаража на засов.

Наряд захрапел, задудел на разные лады, больше всех старался Кусок. Варганов вполглаза прикорнул на колченогой банкетке.

Громкий стук в двери гаража и окрик «Откройте! Комендатура!» подбросили Варганова с лежанки. Он распахнул дверь в темную каптерку. В темноте солдатские тела походили на брошенные вповалку спиленные бревна, но Варганова удивила недобрая тишина. Только прапорщик еще подавал признаки жизни; его натужное дыханье слышалось с дивана.

– Подъем!!! – крикнул Варганов, но никто не пошевелился.

Он посветил фонариком в синюшные омертвелые лица. В дверь сердито громыхали.

– Товарищ прапорщик, вставайте! – Варганов потряс Куска за плечо.

Тот вскочил, но не удержался на онемевших ногах и с грохотом упал, опрокинув столик с остатками пищи.

– Встреть, Варганов, – простонал Кусок, – скажи, что мне с животом плохо…

Варганов поспешно отпер гараж. Разыгравшаяся метель ворвалась в едва раскрытую дверь, и сильный толчок снаружи отбросил Варганова к стене. Он едва успел вскочить и козырнуть, прижав к себе автомат. В ангар вошли трое. Высокий сутулый майор сунул ему в лицо удостоверение военного коменданта, имя и фамилию Варганов не успел рассмотреть.

Двое сопровождающих быстрым шагом обошли помещения и, распахнув дверь в каптерку, оглядели «спящий» наряд и обездвиженного прапорщика, пытающегося козырнуть лежа на полу. Тем временем высокий майор решительно направился к холодильной камере. Варганов поспешно вернулся на пост номер один и встал навытяжку у дверей «холодильника».

– Пароль? – шепотом спросил он у майора, одновременно перегораживая автоматом вход.

– Какой на хрен пароль, постовой? Ты что, не видишь, кто перед тобою? Да я тебя, салага, в цифру шесть согну!

– Пароль, товарищ майор, – захлебываясь от страха, пролепетал Варганов.

Высокий майор с пустыми, как вычищенные алюминиевые донца глазами, сделал шаг к Варганову и потянулся к стволу автомата.

– Товарищ майор, я не могу вас пропустить, еще шаг – и стреляю на поражение! – прошептал Варганов, отступая к запертой двери.

Костенеющими пальцами он сдвинул флажок предохранителя, рывком отбросил затвор и прицелился в расплывающееся, как прокисший студень, лицо майора. Дульный срез огрызнулся огнем. Искаженное лицо, уже не человеческое, а злобно демоническое, исчезло, как лопнувший воздушный шар, но на звук выстрелов из каптерки выбежали еще двое.

– Стой, стрелять буду! – деревянным языком отбарабанил Варганов и дал по бегущим короткую, звонкую очередь. Цевье автомата скользнуло из рук. В глазах вспыхнули бенгальские огни, он бескостно осел на пол и, привалившись спиной к косяку запертой холодильной камеры, потерял сознание.

Варганов очнулся от того, что кто-то пробовал снять с него ремень автомата. Он потянул оружие на себя, одновременно пробуя подняться, и словно угадав его желание, Варганова неожиданно ловко и сильно подбросили и поставили на ноги. Перед ним стоял незнакомый штатский, неприметный с виду, весь какой-то сермяжный, но с лукавой хитринкой в небольших светлых глазах. На лацкане его пиджака светился значок – алый меч из рубинового стекла с тонкой золотистой окантовкой.

Варганов огляделся: дверь в холодильную камеру была распахнута… но тех, в кого он стрелял, в помещении уже не было.

– Пароль… – прошептал Варганов.

– «Сивка-Бурка, вещая каурка», – усмехнулся штатский. – Капитан Копейкин из Москвы, – не по уставу представился он.

– Я что, в людей стрелял? – с сомнением спросил Варганов, уставившись на темные зеленоватые лужицы на выщербленном бетоне гаража.

– Добро должно быть с «калашами»… – усмехнулся Копейкин. – А кто сказал, что это были люди, так видимость одна…

– А кто? Гвиберы? – спросил Варганов.

– Это что за зверь?

– Ну, драконы, как в том ящике?

– О как все запущено-то, – не то удивился, не то обрадовался Копейкин. – Ну что с тобою прикажешь делать? Мы уже рапорт написали, что никакого дракона нет.

– А что есть?

– Есть ездовая собака в кожаной сбруе, удрала от наших доблестных полярников. За полвека шерсть от оттепелей вылезла, вот и похожа незнамо на кого. Находка подлежит утилизации согласно установленным правилам.

Копейкин говорил громко и браво, так докладывают старшему по званию исполнительные служаки, но веко на правом глазу предательски дергалось, точно отбивало собственное сообщение.

– А ты молодец, рядовой! Будем ходатайствовать о представлении тебя к следующему воинскому званию, – понизив голос, пообещал Копейкин. – Только вот беда… Дружбаны твои так и не проснулись. – Он кивнул на каптерку, где вповалку лежали бойцы. – Похоже, крепко спиртом траванулись, один прапорщик живой, заранее так нализался, что пить уже не мог.

– Им же до дембеля три месяца осталось… – прошептал потрясенный Варганов.

– Ну, будет, будет… Не плачь… – похлопал его по плечу Копейкин. – В конце концов, это был их выбор. Живое думает о жизни.

Прощаясь, Копейкин протянул Варганову сухую крепкую ладонь:

– Хочешь к нам? В «Сивку-Бурку»? Мы редко кому предлагаем.

– Нет, я с армией завяжу. Не могу я в людей стрелять…

– Тогда возьми хоть это, – Копейкин взвесил в ладони небольшую кованую острогу, – и поберегись, те ребята обид не прощают.

– Да куда мне ее, я ж на срочной, а такую вещь в тумбочку не спрячешь, – смутился Варганов, но глаза блеснули мальчишеским азартом.

– А ты черкни адресок. Доставим… Эх, жаль погнулась немного – видно, удар был не слабый, – заметил Копейкин.

– Так это легко исправить, – поспешил заверить его Варганов, он даже испугался, что Копейкин вдруг передумает и не отдаст острогу. – У меня дед ковалем был, отец тоже немного кумекает, и адрес у меня простой: Архангельская область, поселок Волин…

Через полтора года кованая острога, подаренная Копейкиным, переехала из Волина в Москву, как уверял Присыпкин, тайно захваченную драконами. Сергей Варганов по лимиту оформился в московскую милицию и до поры до времени драконов не встречал, разве что обуянных зеленым змием становилось все больше и больше. В конце девяностых Варганов случайно встретил Копейкина в «горячей точке», и с тех пор они не теряли друг друга из вида.

К тому времени Варганов уже закончил академию, вырос в чинах, и по столичным меркам он мог бы жить припеваючи, если бы не явное, точнее, грубо замаскированное зло, следы которого он научился видеть и находить повсюду.

…Со стороны казалось, что полковник задумчиво листает старые подшивки телефонограмм и внимательно просматривает оперативные сводки, но это было обманчивое впечатление. В эту тихую и сосредоточенную минуту он ни больше ни меньше обнаружил еще одно доказательство заговора против человечества.

По долгу службы полковник Варганов знал тайную статистику нераскрытых преступлений. Особой статьей секретного учета были «пропавшие без вести».

В последнее время их число перевалило за все возможные границы. «Ушел из дому и не вернулся» – эта стандартная формула давно уже стала привычной. По официальной статистике в России каждый год пропадало сто тысяч человек, по неофициальной – гораздо больше. На центральном канале даже была организована душещипательная передача «Найди меня!» с радостными встречами и внезапными обретениями. Она была сконструирована столь умело, что у расстроганных зрителей возникала полная иллюзия, что пропавшие люди возвращаются… На самом деле возвращалась только десятая часть «ушедших из дома», остальные – никогда. Где все эти люди? Пропавшая армия, сгинувшая без войны!

И это может случиться с каждым. К примеру, с его дочерью. Молодая, красивая, чистая, она, как никто, близка к этой группе риска. Он с внезапной тревогой подумал о ней и торопливо набрал домашний телефон. Дочь была дома, вот только голос у нее был усталый и сконфуженный:

– Папа, я машину утопила…

– Да хрен с ней, с этой машиной. Ты-то в порядке?

– Конечно. – Она засмеялась, и дороже этого смеха у полковника не было ничего.

– Ой, папаня, я спешу, потом поговорим, ладно?

– Будь осторожней, – крикнул он в уже отключенный микрофон и вновь вернулся к своим невеселым рассуждениям о «заговоре Драконов».

Особо худая слава закрепилась за московской «подземкой» – линейными отделениями милиции на метрополитене. Они специализировались не столько на захмелевших и обездвиженных пассажирах, сколько на вполне сносно передвигающихся подростках и молодых людях призывного возраста. Следы многих пропавших без вести терялись где-то на полпути от милицейского обезьянника до спецприемника или приемного покоя детской больницы, куда задержанных желторотиков отправляли на обследование. Какое именно обследование? Все говорило о хорошо налаженной поставке живого товара, но подступов к этой тайне у полковника пока не было. Тем не менее мрачный свет в конце тоннеля все же блеснул: Вибер-Гвибер! Наконец-то он опознал его! Да, этот «объект» не шибко и прятался, даже псевдоним себе выбрал Говорящий!

В доверительных разговорах с коллегами по службе этот особый клан привычно называли «гадами». И хотя никто не знал, откуда так повелось, но образ бесчеловечной рептилии всплывал всякий раз, когда речь шла о противостоянии народа и власти, о ночных взрывах жилых домов, об алкогольном геноциде или массовом вывозе из России человеческих органов. Из разворошенного праха прежде великой страны их выползали все новые Гвиберы.

Их сплоченность и жизнестойкость временами вызывала у Варганова черную зависть. Этот клан никогда не терял из виду своих и умело вызволял их из любых передряг. Гвиберы активно обменивались информацией, держали общак и поддерживали тесные связи по всему миру. Этот экземпляр вынырнул внезапно. Всплыл, как крокодил из ряски, и его студенистый взгляд напоминал взгляд хищной рептилии.

Варганов прямо со службы отправился на охоту. До вечера он караулил в скверике, напротив дверей, откуда, по его расчетам, должен был выйти Вибер. Гад гадом, а отдыхать он когда-то должен.

Вечером, уже в сумерках, Вибер вышел и, озираясь, точно чуял слежку, сел в припаркованный автомобиль. Было жарко, и Вибер почти сразу же опустил боковое стекло, так что полковник успел сделать несколько снимков мобильником.

Дома полковник сейчас же загнал фото в компьютер и вывел на монитор серию снимков. На фотографиях Вибер был легкоузнаваем, но словно обведен мягкой ретушью. Полковник прогнал изображение через фильтр, и то, что не решался запечатлеть объектив, четко проступило на пленке. Густая тень обволакивала его лицо и фигуру, так что изображение немного двоилось, казалось наложенным, но не оставляло сомнений – за рулем «мерса» сидел дракон. Дать его словесный портрет Варганов, пожалуй, не смог бы. Это существо ничем не походило на звероподобных ящеров из палеонтологического музея. От предков у него осталась едва заметная сутулость и буровато-зеленая лягушачья кожа, покрывающая лицо и шею широкими мягкими складками. По бокам лица свисали два кожистых жгута неизвестного назначения. О том, что этот экземпляр принадлежит к хищным видам, свидетельствовала только тяжелая, выдвинутая вперед нижняя челюсть, и еще странная деталь – его лишенный всякого выражения взгляд по-прежнему казался злобным. Так смотрит из травы испуганная гадюка или голодный удав на обреченного теплокровного.

Полковник уже догадался, почему он не видел истинного лица Гвибера, даже стоя рядом с ним. Обычный человек видит только то, на что реагирует мозг, все остальное сейчас же блокируется и вышибается из памяти. Возможно, так было не всегда, но примеры из истории только убеждали Варганова в наличии такого «фильтра».

Давно известно, что простодушные индейцы времен Колумба долгое время не замечали испанских кораблей, стоящих у берега, и не видели самих пришельцев, пока «зрячие» – жрецы не приучили их к мысли, что у берега стоят удивительные «лодки», а по берегу ходят невиданные существа с белым цветом кожи, в башмаках и кирасах. За несколько столетий Гвиберам удалось приучить людей к мысли, что их нет. Несколько столетий черно-магических ритуалов с использованием человеческой крови, целые серии генетических опытов с «гуманоидным материалом» помогли им внешне слиться с титульной расой и почти полностью подчинить себе ее волю и разум.

В драке с драконами одному не сдюжить, и Варганов решился: «Сивка-Бурка, вещая каурка, – прошептал он, – встань передо мной, как лист перед травой!»

Знакомый с детства заговор принес внезапное спокойствие и ясность.

«Сивка-Бурка» была одной из самых действенных и глубоко законспирированных спецслужб, вроде тайного ордена или воинского братства, независимого от ГРУ, ФСБ и даже от президента.

Сложная аббревиатура расшифровывалась так: «Служба информационного воздействия и концептуального анализа для быстрого управления ресурсными каналами». «Сивка-Бурка» не имела четкой иерархии и строилась по принципу казачьего круга, но каждый сивкобурковец, будучи специалистом в узко определенной области, принимал на себя руководство операцией по мере необходимости. Аналитический отдел «Сивки-Бурки» со стороны представлялся собранием сбрендивших гениев, но этот чудо-конек имел стальные мышцы, невероятную мобильность и полную неуловимость в условиях тотального контроля и слежки конкурирующих мировых разведок. Секрет заключался в полном структурном рассредоточении этого подразделения. Все сивкобурковцы были связаны между собой таинственной клятвой, но редко видели друг друга в лицо. В случае удачно проведенной операции о «Сивке-Бурке» никто ничего не знал и не мог узнать, а в случае неудачи, а такие тоже бывали, когда один из бойцов пытался в одиночку предотвратить кровопролитие на Дубровке, погибший поминался на тайной вечере, в кругу соратников. Для мира его смерть и его подвиг оставались личным выбором, и даже его семья не догадывалась о тайном круге, к которому принадлежал погибший герой.

Варганов набрал по мобильнику код доступа и вызвал ресурс. Если объявлялся полный сбор, то вызов пробегал по цепи и отзывался цветными всполохами на браслетах связи, замаскированных под обычные наручные часы, а позднее под мобильные телефоны, но Варганов выбрал себе в помощники одного-единственного бойца, которого знал лучше других, капитана Копейкина, но, к его удивлению, сигнал отозвался продолжительным желтым миганьем.

Похоже, что за несколько последних лет Копейкин отошел от дел, такое бывало, если человек уставал и искал полного покоя и уединения. Бывало и так, что идеалы и заветы, ради которых создавалась «Сивка-Бурка», заменялись другими приоритетами, тогда по просьбе бывшего соратника ему с его согласия бережно подчищали память и отправляли на покой, в этом случае его позывные навсегда стирались из ресурса «Сивки-Бурки».

В коротком сообщении Варганов передал самое важное из того, что успел узнать. Дождавшись ответного звонка, он снял со стены над кроватью древнюю острогу, перенес в багажник «вольво» и выехал за город.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю