Текст книги "Пламя и тайна (СИ)"

Автор книги: А Рахметов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

  Прошло три часа, и буря за окном наконец затихла. «Ласточку» перестало бросать по песчаным волнам. Безумная качка прекратилась. Ван Ванирон выполз из-под кровати и выдохнул:

  – Пресветлый Бог и все духи его! Святые апостолы!

  Затем провел рукой по своей лысой блестящей голове и добавил:

  – Хрмммпффф!

  – Что, монах, бессмертная душа в пятки ушла? – насмешливо спросила Ева, выползая из-под другой кровати. – Это ты еще червей не видел.

  – Каких червей? – постанывая, спросил ван Ванирон.

  – Гигантских! – страшным голосом произнесла Ева. – Они живут в пустыне и питаются человеческим мясом. Мы с Северином однажды подстрелили одну такую тварь. И сожрали. А что? Они же едят людей, почему бы и людям их не съесть? Целую неделю питались как короли, а потом червяк кончился.

  – Не выдумывай, дитя, – взмолился ван Ванирон.

  – А я и не выдумываю, – заспорила Ева. – Северин, скажи ему!

  Северин проигнорировал ее. Он подошел к иллюминатору и не без труда провернул. В каюту хлынул холодный свежий воздух. Северин вдохнул и тут же поперхнулся. В воздухе все еще витала песочная взвесь.

  Северин закрыл иллюминатор и сказал:

  – Дерьмо.

  – Здесь ребенок, – напомнил ван Ванирон. – Прошу, не ругайтесь при Еве, она еще не доросла до таких грязных слов.

  Северин поперхнулся еще раз.

  – Этот ребенок, – он кивнул в сторону ухмыляющейся Евы, – знает столько грязных слов, что ими можно забить любой сортир.

  – И все же, – попросил монах.

  – Дерьмо – это не матерное слово, – продолжал Северин. – И даже «член» не матерное слово. И даже «женская щель» не матерное слово. Вот «дыкщ мар дюрш» – это настоящее грязное ругательство. Правда, по-шаринорски, но это действительно самое грязное ругательство, которое я когда-либо слышал.

  – Дыкщ мар дюрш! – повторила Ева.

  Ван Ванирон страдальчески закатил белые слепые глаза.

  – Беата! – позвал Северин, отворачиваясь. – Я хочу есть.

  – Вот сам и приготовь, – донеслось из второй каюты.

  – Женская щель! – закричал Северин. – Иногда я не понимаю, зачем роботу отдельная каюта! Конечно, она женщина, и трусы с лифчиком она носит, да и переодеваться ей где-то нужно – но она же, черт возьми, робот! На кой хрен роботу трусы? Пытаешься сойти за человека? А? Беата! Приготовь нам пожрать, черт побери, или выметайся с моего корабля!

  Беата вышла из каюты.

  Она была очень похожа на человека – однако ее синтетическая кожа с ее рук облезла, и сквозь кисти и запястья проглядывали холодные стальные кости. Вместо сердца у нее в груди пылала материнская плата из частей солнечного камня. Лицо у нее было очень симпатичное и молодое, но при этом стервозное. Беата скрестила руки на груди и произнесла:

  – А если я не буду – то что?

  – Ты знаешь, что, – намекнул Северин. – Я тебе ПРИКАЖУ.

  – Ты никогда на это не пойдешь, – уверенно сказала она.

  – Думаешь?

  – Конечно. Ты ведь не монстр. Только полное чудовище может ПРИКАЗАТЬ мне. Гнусно воспользоваться тем, что я робот, и не смогу противиться прямому приказу хозяина. Нет, ты не такой.

  – Плохо ты меня знаешь, – покачал головой Северин.

  – Погоди, ты правда?...

  На лице Беаты появилось затравленное выражение.

  – Нет, подожди! – совсем уже другим голосом произнесла она.

  – Роботов надо наказывать! – заявил Северин. – Беата! Слушай меня!..

  Она покорно зажмурилась.

  – В общем, приготовь яичницу. Это приказ.

  Беата открыла глаза.

  – Это ведь не ПРИКАЗ, – медленно, неверяще произнесла она.

  – Это приказ, – сказал Северин, переминаясь с ноги на ногу. – Короче, приготовь яичницу. Всем нам. Живо.

  – Ты...

  Беата втянула в себя воздух, а затем столь же быстро сдулась.

  – Ладно. Но только в этот раз.

  Она зашла к себе в каюту.

  – Ты бы правда применил к ней ПРИКАЗ? – полюбопытствовала Ева.

  – Нет, – угрюмо произнес Северин. – Я вроде поклялся, что никогда с ней этого делать не буду. Только ей этого знать не следует.

  – А как звучит ПРИКАЗ?

  – А тебе зачем?

  – Я бы сделала ее своей рабыней, и она бы лизала мне пятки, – хихикнула Ева. – Хотя нет. Я бы приказала ей самоуничтожиться. Ненавижу ее.

  Ван Ванирон ахнул.

  – Дура, – сказал Северин.

  Ева взобралась на кровать с ногами. Ей было тринадцать лет, и в ней еще чувствовалась подростковая угловатость. Она скорее походила на мальчика, чем на девочку – из-за коротко остриженных волос и сбитых костяшек.

  – Дашь мне камешков? – умильно спросила Ева. – Ну пожалуйста.

  – Нет, – сказал Северин.

  – Но мне правда надо. Я делаю супер-оружие – из которого можно запросто валить роботов. Бах – и робот готов. Мне только камешков не хватает. Не здоровенных кусков, а так... осколочков. Буквально пылинок. С двигателя сковырнем немножко? Ну пожалуйста!

  – Нет! – сказал Северин. – Двигатель у нас один, и он уже старый, черт побери. Скоро закончится. А ты его хочешь на какое-то дерьмо потратить, изобретательница, мать твою. Нет, и все тут.

  – Дитя, а зачем тебе оружие против роботов? – спросил ван Ванирон.

  – Я бы убила из него Беату.

  – Ага! – сказал Северин. – Убьешь ты ее, и потом что? Сама бы нам жратву готовила.

  Он вновь подошел к иллюминатору.

  – Кстати, – произнес он. – За окном что-то есть. Я его еще в первый раз заметил. Здоровенное такое.

  – Червяк? – испугался ван Ванирон.

  – Нет, червяк бы двигался... – рассеянно ответил Северин. – Думаю, нам надо выйти и посмотреть поближе. А то из-за этой чертовой темноты я не вижу ни хрена.

  – Может, не стоит?

  В этот момент из каюты вышла Беата.

  – Еда кончилась, – сказала она.

  – Никакой пользы от тебя, – отозвался Северин. – Дыкщ мар дюрш тебе в силиконовую задницу.

  – Чего?

  – Ничего. Одевайся – пойдем на разведку.

  2.

  Снаружи была холодная темнота. С тех пор, как древние аэроманты своей бесконтрольной магией истощили Солнечный Стержень, и он раскололся на части и осыпался на землю – такая темнота была везде. Вокруг осколков Стержня люди выстроили города, и между ними теперь курсировали поезда Конгломерата. Поезда мчались в абсолютной тьме, и амфисбены, песчаные черви, ползли за ними.

  Лишь солнечный камень – осколок Стержня – мог разогнать мрак.

  Камень использовался и в материнских платах роботов, и в топках поездов, и зарядах рейлганов. Двигатели были из солнечного камня. Огромные гипер-аннигиляторы Конгломерата тоже работали на солнечном камне.

  Поэтому он ценился на вес золота.

  – По-моему, это корабль, – сказал Северин, задирая вверх голову. – Но я не уверен. Здоровенная хреновина. Наверное, сто лет пролежал в песке, а буря его наверх вынесла. Да... точно – корабль. Беата, посвети.

  – У меня заряд не бесконечный.

  – Посвети, пожалуйста, – попросил Северин.

  – Ну хорошо.

  Ее глаза светились в темноте, как самые мощные фонари.

  Они разглядывали корабль. Тот был старой формы – сглаженный, скругленный, каплевидный и массивный, со стальной обшивкой и цепочкой иллюминаторов на боку. Сталь, изъязвленная песком, была на ощупь шершавой. Даже наполовину утопленный в песке, корабль показался им неимоверно громадным. Сейчас так не строят. Страшно подумать – сколько средств было потрачено на постройку такой громадины; и зачем? Сейчас вся эта бесполезная масса стали и стекла упокоилась в песке.

  – Северин, – вдруг сказала Ева. – А если у нас еда кончилась, то что мы будем есть?

  – Тебя сожрем.

  – Меня?!

  – Или монаха. Кто из вас двоих бесполезней окажется, того и сожрем.

  – Я умею драться, – напомнил ван Ванирон.

  – Я тоже умею, – прорычал Северин. – Раньше, когда я еще служил в армии Конгломерата, меня звали Танцором. За что, как думаете? Я мог любого из них нашинковать мечом в капусту. А потом шаринорцы сломали мне кости на каждой руке – все кости от плеча и до фаланги мизинца. С тех пор я могу только из рейлгана стрелять, да пипиську свою придерживать, когда ссу.

  Он помолчал.

  – Да и то... постоянно мимо унитаза промахиваюсь.

  – Ты никогда мне об не рассказывал, – робко произнесла Беата. – Так вот почему унитаз постоянно обоссан. Оказывается, дело в тебе.

  – Спасибо за понимание, Беата.

  Северин еще раз взглянул на корабль.

  – Ладно, пойдемте проверим, что это за штука. Где здесь люк?

  – По-моему, вот, – притихшая от таких откровений Ева показала пальцем на громадный, трехметровый люк наверху. – Только мы до него не достанем.

  – И то правда. Предложения есть?

  – Я могу прожечь обшивку, – предложила Беата.

  – Ну так прожги.

  Ван Ванирон мялся с ноги на ногу, а затем произнес:

  – Я не понимаю – зачем нам вообще нужен этот корабль? Мне он не нравится, от него... от него же явно исходит зло! Вы разве не видите?

  – Нет, – сказал Северин.

  – Огромный корабль давно исчезнувшей цивилизации. Неизвестно, сколько он пролежал в песке. Может, он лежит здесь с самого сотворения мира! Я хочу сказать, а вдруг там внутри кто-то есть? – ван Ванирон поежился. – И люк явно не на человека сделан – слишком громадный. Кто знает, что мы внутри обнаружим?

  – Я знаю, – сказал Северин. – Солнечный камень. На таких кораблях всегда есть солнечный камень. Может, даже целые залежи.

  – Точно! – воскликнула Ева.

  – И все равно – я против, – сказал ван Ванирон. – Если позволите, я вернусь на «Ласточку». Посижу немного и подожду, пока вы вернетесь.

  Он повернулся и пошел в сторону «Ласточки».

  – Беги, трус! – со смехом закричала ему вслед Ева, а сама прильнула к Северину. – Мы ведь продадим камень и получим много денег?

  – Угу.

  – И все поделим пополам?

  – Угу.

  – Тебе половину, и мне – половину? А монах с Беатой в пролете?

  – Ага, – сказал Северин. – Ты это, сильно рот не разевай. Посмотрим еще на твое поведение.

  – А если я убью тебя? – Ева кровожадно ухмыльнулась. – И все деньги себе присвою? – ее пальцы прижались к шее Северина.

  Северин нахмурился.

  Он знал, что Ева способна на это. Для этой девочки убить человека – все равно что прихлопнуть таракана. Она – дикий аэромант, и в двенадцать лет убила собственного отца. Свой путь по миру Ева прокладывала трупами. Она наслаждалась убийствами, смаковала их, как... а что там пьют дети вместо водки?

  Северин посмотрел на пальцы, прижавшиеся к его шее.

  – Много не болтай, – сказал он и отвесил Еве увесистую затрещину.

  Девочка ойкнула от неожиданности и тут же одернула руку. Зловещая аура рассеялась.

  – Больно! – с обидой в голосе воскликнула Ева.

  – Не ври, не так сильно я тебя ударил.

  – Что?!

  Издав яростный клич, Ева кинулась на него с кулаками.

  В этот момент подала голос Беата.

  – Вы что там, деретесь? Это плохо!

  – У нас все нормально, – сказал Северин, удерживая рычащую Еву. – Прожгла обшивку?

  – Нет.

  – Почему? – спросил Северин, продолжая бороться с Евой.

  – Ну... Похоже, это был военный корабль или что-то в этом роде. Обшивка словно из титана. Видимо, его строили с таким учетом, что никто обшивку пробить не сможет. Тем более я. Я ведь не боевой робот, а простая робот-домохозяйка. Наивно было полагать...

  – Ты была проституткой, – напомнила Ева.

  – А тебя не спрашивали, маленькая дрянь, – резко ответила Беата.

  Бросив свои попытки, она села на песок и принялась смотреть наверх. Будь она человеком, то, наверное, сдерживала бы сейчас слезы.

  Северин почувствовал, что самое время ему вмешаться.

  – Ладно, – сказал он. – Есть другой вариант.

  – Какой? – угрюмо спросила Беата, не оборачиваясь.

  Северин показал пальцем наверх, на люк.

  – Мы можем войти через дверь.

  3.

  Беата взобралась наверх по почти отвесной стене корабля. Ее металлические пальцы с легкостью отыскивали щербинки и выступы в обшивке. Движения чуть напоминали паучьи. Чуть – но Ева тут же закричала снизу:

  – Ты как краб!

  – Заткнись! – закричала ей Беата.

  Добравшись до люка, Беата провернула его и распахнула. Раскрылось темное отверстие, откуда пахнуло сыростью, старостью и жутью. Беата сбросила им трос. Подхватив конец троса, Северин уперся ногами в обшивку – и принялся взбираться вверх по стене, тяжело пыхтя. Ева следовала за ним, хихикая.

  – Мы как скалолазы, а Беата как краб!

  – Заткнись, Ева, – пропыхтел Северин, и Ева замолчала.

  Северин подумал, что ему определенно нравится Ева. Только она нормально реагировала на его предложение заткнуться. Все остальные сразу начинали орать еще громче, словно ему в пику. Не будь она убийцей и аэромантом – цены не было бы девочке.

  Хотя и так сойдет.

  Северин взялся за протянутую ему руку Беаты. Она втащила его внутрь – он при этом едва не упал лицом в темноту – а затем точно также втащила в люк что-то проворчавшую Еву. Следом за ними Беата вспрыгнула на пол. Ее глаза светились в темноте.

  Они стояли в наклоненном коридоре. Стоять было неудобно.

  – Эй! – сказал Северин. – Посвети-ка туда.

  – Чего?

  – Посвети, я что-то странное заметил.

  Беата послушно приблизилась к стене, светя глазами. Перед ними открылась жутковая картина – на стене была выгравировано изображение расчлененного человека. Рот его раскрылся в вопле. Внутренности лежали на коленях. Над ним стояли какие-то странные создания с шарами вместо голов. Они держали в руках мечи.

  – Тонкая работа, – сказал Северин. – Мечники какие-то. Кишки.

  – Да уж, – потрясенно произнесла Беата.

  – Я вот чего не понимаю: на кой черт было рисовать это дерьмо прямо в прихожей? Да еще на стенах. Чтобы гостей до усрачки напугать, что ли? Черт их разберет, этих Предтеч.

  – Возможно, это заклинание, – сказала Ева. – Что-то вроде запорного, ммм, механизма.

  – Заклинание в виде картинки? – удивился Северин.

  – Не знаю. Я вообще в этом не разбираюсь, – поежилась девочка. – Я ведь не петромант, и в артефактах не секу. Мне больше честная магия нравится.

  – Угу. Честная.

  – Честная! – закричала девочка, и тут же смолкла.

  Эхо отразило ее вопль от стен.

  – Пошли, – угрюмо произнес Северин, обняв Еву за плечи. Девочка прильнула к нему. Она была маленькой и теплой. Северин зашагал вперед.

  – Беата, веди нас, – бросил он за плечо.

  – Х-хорошо, – спохватилась Беата.

  Некоторое время они молча шагали по темным коридорам. Корабль оказался действительно гигантским. По его стенам тянулись рифленые шпангоуты, и сегментированные провода свисали с потолка, словно стальные черви. Тут пахло тьмой и пылью. Малейший звук отдавался тяжким эхом в ушах. Видно, конструкторы не предусмотрели звукоизоляцию. Или она была, но канула в никуда вместе с вентиляцией и коммуникациями.

  Периодически от главного коридора отделялись другие – поменьше и поуже. Все они были рассчитаны на гигантов – трех, четырех метров в высоту. Не привыкший к таким масштабам Северин начал было гадать, действительно ли раньше люди были такого роста – но тут же перестал. Сейчас это никак им не поможет. А напугать может запросто.

  – Северин, а люди правда раньше были такого роста? – шепнула Ева.

  О господи. Наверное.

  – Хрен знает, – ответил Северин.

  – А вдруг один из них по-прежнему спит на корабле? И мы его нечаянно разбудим?

  При мысли об этом у него мурашки побежали по спине.

  – Ну проснется он, и что? – бодро сказал Северин. – Убьем ублюдка, и все дела.

  – А мы сможем?

  – Конечно, сможем. Мы – да не сможем? Ты – сильнейший в мире аэромант, я – в прошлом великий воин, а Беата – ...

  – Робот-проститутка, – хихикнула Ева.

  – Конечно, – угрюмо произнесла Беата, моргая. – Давайте вспоминать это на каждом шагу! Как будто я делала это по собственной воле. Как будто я могу противиться ПРИКАЗУ. Как будто это смешно!

  – Это очень смешно, – сказала Ева. – Тебя трахали в силикон.

  Беата резко остановилась.

  – Ты чего? – спросил Северин.

  – Мы пришли, – чужим голосом ответила Беата. – Тут дверь.

  Северин задрал голову вверх.

  Круглая стальная дверь была украшена целой гаммой изображений. В самой нижней ее части были изображены люди. Они пахали, сеяли, жали урожай – занимались обычной работой. Над ними изображены были странные гибриды людей с машинами – громадные, уродливые, противоестественные. Судя по всему, они распахивали и жали людей. Один из них держал в челюстях аж трех младенцев. Над ними расположены были шесть фигур – все высокие и статные, с шарами вместо голов и с мечами в руках. А далеко в небесах над всеми ними вызревали в коконах чудовищные насекомые.

  Северин застыл.

  «Шум их крыльев заглушит биение жизни. Погасят они всякий свет и всякую надежду в сердце человеческом, и всякую жизнь. Берегитесь, ибо...»

  – Что за хрень? – затряс головой Северин. – Вот мерзость.

  – Ты тоже слышишь этот звук? – пискнула Ева.

  – Ага. Как будто в уши кто-то шепчет.

  – А я ничего не слышу, – удивилась Беата. – Что с вами?

  – Да ничего, – с досадой произнес Северин. – Ну что, заходим? Думаю, это что-то вроде кабины пилота. Или главный двигатель. Вот это для нас лучше всего – сразу камень найдем.

  – Не уверена, что здесь вообще есть камни... – протянула Беата.

  – Открывай дверь! – рявкнул Северин.

  Беата взялась за ручки и откатила дверь в сторону.

  ... Хлынул свет.

  Он был чудесным – он дарил блаженство и радость. От радости распирало в груди. Северин почувствовал на щеках слезы. Когда глаза чуть привыкли к свету, Северин разглядел вмурованный в пол огромный кристалл солнечного камня, установленный посреди ровной и чистой площадки.

  Кристалл сиял и манил к себе.

  Он был таким чистым.

  И таким дорогущим.

  Продать его Конгломерату – и деньгами можно набить всю «Ласточку». Даже на пару мешков еще останется. Мешки можно отослать Фелиции в Баттусворт, пусть детей побалует шоколадками, а все остальное... Можно хоть в Летние города свалить и жить там как король. Денег хватит до конца жизни.

  Я богат.

  – Я богат! – пошатнулся Северин. – Я буду срать золотом!

  – Мы богаты! – закричала из-под его локтя Ева.

  – Нет, ты не богата! Это я богат!

  – Дурак!

  – Дура малолетняя! Я богат, а не ты!

  – Ничтожества, – чужим голосом проскрипела Беата.

  – Чего?

  Только чудом Северин смог увернуться от нацеленного ему в голову удара – он вовремя отшатнулся, и металлический кулак прошел мимо. Беата ударила вновь. На этот раз она метила в сердце. Северин неуклюже отпрыгнул и не удержался на ногах – ударился спиной о стену и упал вперед. От удара об землю перед глазами вспыхнули белые искры. Похоже, он разбил себе нос – по верхней губе потекло что-то теплое и пахнущее железом.

  – Ты чего? – жалобно спросил Северин, поднимая голову. – Спятила?

  Она двигалась, как марионетка. Ее глаза-фонари чуть притухли, и цвет их поменялся с желтого на мертвенно-зеленый. Беата стояла над ним – словно палач над заключенным – и неистово скрежетала зубами.

  – Жалкие твари, – поскрипела Беата. – Вы, крошечные человечки, никогда не меняетесь. Вы желаете только одного: свергнуть императрицу.

  – Какую еще императрицу? Совсем до ручки дошла?

  – Разговор окончен, крошечный человечек. Ты погибнешь страшной смертью, как и вся твоя никчемная раса. Я раздавлю твою душу, а тело порабощу и продам в рабство Мерзости. Я убиваю тебя!

  Она занесла над ним кулак.

  В этот момент Ева изо всех сил толкнула Беату. Та потеряла равновесие, и Северин, поднявшись, смог плечом повалить ее на пол. Роботесса оказалась неожиданно тяжелой.

  Сидя на полу, Беата затрясла головой.

  – Никчемные человечки! – она зашипела, выпуская пар из ушей.

  – Бежим! – Ева схватила Северина за руку, и они помчались прочь, обратно по коридору к выходу, спотыкаясь и оскальзываясь на залежах пыли. Бежали они сначала в абсолютной темноте. Затем позади них вспыхнул свет, и лучи заметались по стенам – это Беата бросилась в погоню.

  – Что за хрень! – ужаснулся Северин, прибавляя ходу. – Она спятила!

  – Это магия! – закричала Ева.

  – Магия! – в ужасе пропыхтел он. – Вот хрень!

  Ева начала отставать, и Северин последние метры буквально волок девочку за собой. Она не возражала.

  Они вывалились из люка и на полной скорости рухнули в песок с высоты, ухитрившись не поломать себе конечности. Вокруг была темнота; но чуть поодаль медленно фосфоресцировала «Ласточка», их дом.

  Спасены.

  Северин взглянул на корабль и только сейчас понял, что все это время не дышал. Он торопливо втянул в себя воздух, полный песка, и закашлялся. А Ева упала на бархан и замерла. Пробежка полностью вымотала ее.

  Судя по всему, Беата их больше не преследовала.

  Она осталась внутри.

  – Черт бы побрал этих тупых роботов, – произнес Северин.

  4.

  Ван Ванирон говорил обличающе, размахивая пальцем.

  – Я знал! Я как видел, что от этого проклятого корабля ничего хорошего ожидать не следует. Я ведь вам говорил, а вы меня не послушались, – он торжествующе взглянул на Северина. – И теперь Беата в плену чудовища!

  – Нет, – возразил Северин. – Не чудовища.

  – Вы отказываетесь верить собственным глазам?

  – Беата сейчас – в плену огромного, здоровенного, сверхценного кристалла солнечного камня, – алчно произнес Северин. – Если его достанем, то жить будем безбедно, и еще потомкам останется. А сейчас у нас одна проблема – это сама Беата. Как бы вырубить ее так, чтобы не поднялась?

  – Кристалл защищается, – провозгласила Ева.

  – Но мы сильнее, – воодушевленно подхватил Северин. – Мы победим этот гребаный кристалл и загоним его Конгломерату! И ты получишь свою долю, ван Ванирон. Если поможешь нам с Беатой, конечно.

  – Жадность ослепила вас, – покачал головой монах.

  – Послушай, – Северин повернулся к нему со стеклянными глазами. – Ты же умеешь драться! Ты сам говорил. Ты же практикуешь какой-то стиль... там название еще такое, смешное.

  – Стиль парящего удара, – напомнил ван Ванирон.

  – Плевать. Главное здесь вот что. Сможешь Беату вырубить?

  – Не знаю, – поморщился монах.

  Северин пригласил его сесть за стол. Рядом устроилась Ева. В руках она крутила свое недоделанное оружие – чем-то напоминавшее рейлган, но без спуска и накопителя, зато с прицелом.

  – Что мы знаем о Беате? – произнес Северин, сцепив пальцы. – Она робот модели «домохозяйка». Предназначена для стирки с глажкой и поддержания порядка в доме. По крайней мере, она сама так говорит. Это значит, что она не боевой робот и драться не умеет.

  – А еще она была проституткой, – напомнила Ева.

  – Помолчи, – отмахнулся Северин. – Единственное ее преимущество – сила, а еще то, что она железная. Беата и понятия не имеет, каково это – быть солдатом, она пороху не нюхала и собственные кишки на коленях не видела, она даже кровь нормально-то пустить не может! Мы легко ей наваляем. Что скажешь, Ванирон? Справишься с домохозяйкой?

  – Постараюсь, – неуверенно ответил монах.

  – А ты, Ева? – повернулся к ней Северин. – Что за хрень у тебя в руках?

  – Мое оружие против роботов.

  – Точно! Вовремя ты его вытащила. Сможешь Беату оглушить?

  – Оглушить? – протянула девочка. – Вообще-то я думала ее взорвать.

  Северин замер.

  – Взорвать? В смысле, ты хочешь ее убить?

  – Да! – просияла Ева.

  Северин отвесил ей подзатыльник. Девочка ойкнула.

  – Никаких убийств! – заявил Северин. – Ты хоть понимаешь, сколько стоит работоспособный робот? Беата – ценный артефакт. И наш товарищ.

  – Кому товарищ, а кому... – недовольно произнесла Ева, но оружие все же убрала со стола. – Ладно. Пускай монах с ней дерется.

  – Решено, – сказал Северин. – Ванирон, дерись с Беатой.

  – Х-хорошо.

  Монах поднялся и пошел к выходу.

  Северин и Ева остались сидеть за столом. Северин достал из-под скатерти истрепанную книжечку, которую на досуге читала Беата, и открыл на самой последней странице. Ева вернулась к своему недоделанному оружию.

  Возле двери ван Ванирон обернулся и неуверенно спросил:

  – Вы что, со мной не пойдете?

  – Нет, – ответил Северин. – Мы тебе только мешать будем.

  – Мы тебе не нужны, – потвердила Ева.

  – Так не пойдет! – возмутился ван Ванирон. – Или вы идете со мной, или я никуда не иду!

  Северин возмутился в ответ:

  – Ты бросишь Беату одну? В темноте? С этим монстром?

  – Вы поступили точно также!

  – Неправильный ты какой-то монах, ван Ванирон, – упрекнул его Северин, но все же поднялся. – Пойдем, чертов нытик. Ева, за мной.

  Они вышли во тьму.

  Холодный ветер ударил им в лицо. Северин поежился. Ему показалось, что пустыня разговаривает с ним. Предупреждает, что лучше не ходить.

  – Где мой рейлган? – вспомнил он. – Вы идите, а я пока рейлган вытащу.

  – А говорил, что не хочешь ее убивать, – уколола его Ева.

  – Я же ей не в голову стрелять буду. В ногу там, в плечо... От этого еще никто не умирал, – пробормотал Северин. – Хотя кому я вру, сам же видел, как умирают и от недолеченной царапины. Мир – он такой. Дерьмовое место.

  Когда он вернулся с своим рейлганом допотопной модели, Ева и ван Ванирон пытались вскарабкаться по тросу, все еще свисавшему сверху.

  – Я же говорю – тупой робот, – нервно произнес Северин. – Будь я на ее место, то обрезал бы трос, и хрен бы мы ее оттуда достали.

  – Я наверху, – крикнул ван Ванирон.

  – Я лезу, – сказала Ева. – Сначала я. Северин, а ты после меня.

  – Подожди. Ничерта не видно. Сейчас я...

  Северин поудобнее перехватил рейлган и ногтем подцепил цинковую заслонку накопителя. Оттуда ударил яркий свет. Обнажилась батарейка из солнечного камня. Северин стал светить ей, как фонарем.

  – А где все наши фонари? – спросила Ева.

  – По-моему, я их продал, – сказал Северин. – Точно, продал. Мы еще на те деньги мешок со жратвой купили в Тавиндорфе, помнишь? Монаха тогда еще с нами не было. Вкусная была жратва, да.

  – И зачем ты их продал? – удивилась Ева.

  – А нахрена они нам, если есть Беата? – спросил в ответ Северин. – Лезь давай.

  Ван Ванирон стоял у края люка и терпеливо ждал, когда они поднимутся.

  Время от времени ван Ванирон делал руками странные пассы, словно пытался прощупать мир вокруг. Монах был слеп от рождения и потому ориентировался с помощью эфирных течений. Он утверждал, что весь мир был пронизан этими самыми течениями. Но что это, монах не прояснял.

  – Вы скоро там? – крикнул сверху ван Ванирон.

  – Ползем! – крикнула Ева.

  Она почти добралась до люка, когда из отверстия позади монаха высунулись отблескивающие металлом руки и ухватили его за горло.

  – Нет! – закричал ван Ванирон. – Отпусти!

  – Аааа! – завизжала Ева, выпуская трос и падая в песок.

  Монах захрипел, повалился назад.

  Бац-бац-бум!

  Его ноги выбили дробь по стальной обшивке. Затем монах обмяк, и Беата без всякого сопротивления втащила его внутрь. Все кончилось быстро.

  Северин несколько раз выстрелил в люк, но не попал.

  Ева визжала, сидя на песке.

  Северин закинул рейлган на спину, подхватил немедленно прильнувшую к нему и затихшую Еву и помчался к «Ласточке». Он запер дверь, заложил столом изнутри и только потом перевел дыхание.

  Ева в ужасе смотрела на него.

  Чувствуя, что надо что-то сказать, Северин произнес:

  – В такие минуты во мне просыпается солдат. Воспользовавшись эффектом неожиданности, противник смял наши ряды и посеял среди нас панику. Не время ей поддаваться. Ведь наше дело правое. Мы не отступаем, мы идем до самого конца. Рядовой Ева! Используй что хочешь, но прикончи этого проклятого робота!

  – Правда?! – у нее загорелись глаза.

  – Хмм. Нет, – подумав, произнес Северин. – Пожалуй, что нет. Можешь ей прострелить ногу. Или оторвать голову. Но пластину из камня, которая у нее в груди горит, не трогай. Ведь тогда ты убьешь ее насовсем.

  – Но я хочу! – возмутилась Ева. – Знаешь, как она напугала меня?!

  – Рядовой Ева! Исполняйте приказ!

  – Так точно, – скучным голосом произнесла девочка.

  А сама завела руку за спину и скрестила пальцы.

  – Ну-уж-нет.

  5.

  Северин купил «Ласточку» три года назад, в Иоланде. Корабль был старый, с лысыми шинами и дырявыми парусами. Северин больше потратил на ремонт, чем на сам корабль. Он вложил в «Ласточку» все свои сбережения, кое-как накопленные во время военной службы. Еще ему, как ветерану Конгломерата, полагалась пенсия – однако Северин немного недотянул до конца службы: в Ровего, во время яростной атаки имперских карателей, он бросил оружие и бежал с поля боя. Трусливый скот.

  – Эй! – возмутился Северин. – Хорош про меня сказки рассказывать! Все не так было!

  Он перевел взгляд на Еву, сосредоточенно скалывавшую с двигателя кусочки солнечного камня.

  – Давай пошустрее.

  – Не торопи меня, – пожаловалась девочка. – А то еще двигатель угроблю.

  Наконец она закончила.

  Пластинка солнечного камня, тонкая, полупрозрачная, по внешнему виду напоминавшая скол янтаря, легла в гнездо ее оружия. Ева взвесила его, провела пальцем по дулу, затем кровожадно ухмыльнулась.

  – Кому-то будет больно.

  – Ты стрелять-то умеешь, малолетка? – спросил Северин.

  – Конечно! – возмутилась она.

  – Ну смотри.

  Они вышли из «Ласточки», вооруженные до зубов. Северин нес на плече рейлган, а Ева пряталась за его спиной. Древний корабль по-прежнему ожидал их во тьме – огромный и темный, страшный.

  – Как думаешь, этот кристалл... – произнес Северин. – Это вообще что? Для чего он был сделан?

  – Не знаю, – сказала Ева.

  – Ты аэромант. Должна знать.

  – Я же нигде не училась. Не знаю. Наверное, нужен был, чтобы роботов с толку сбивать. Предтечи, они же воевали с помощью роботов и демонов, и этот здоровенный корабль, наверно, летал себе над полем боя и вражеских роботов подчинял.

  – Хммм.. Похоже на правду, – сказал Северин.

  Они подошли к тросу, и им стало не по себе. Внутри их поджидала Беата, ставшая вдруг врагом – ждала их в кромешной тьме. Скрежетала, наверное, своими железными зубами и вынашивала злобные планы.

  – Я первый, – сказал Северин.

  – Конечно, ты первый. Лучше пусть она тебя сожрет, чем меня, – сказала Ева. – Проститутка эта.

  – Она не проститутка, – сказал Северин.

  – Ты же сам говорил!

  – Ну... было такое в одно время, – вздохнул Северин. – Но она ведь не виновата. ПРИКАЗ такое дело, с ним не поспоришь. Беата просто не могла противиться. Люди использовали ее как машину удовольствий. А когда она сломалась – выкинули на помойку. Плохая у нее была судьба, Ева.

  – Все равно она шлюха, – угрюмо сказала девочка.

  – Как знаешь.

  Спорить с ней о шлюхах не было никакого желания.

  Закинув рейлган за спину, Северин начал подъем. Его ноги упиралась в почти отвесную стену. Он добрался до люка, взялся одной рукой за скользкую рукоятку, затем одним рывком вспрыгнул внутрь.

  И сразу же выхватил рейлган.

  Темнота молчала. Северин огляделся, но никаких следов Беаты не нашел, и слегка успокоился. Он выглянул наружу и помог Еве вскарабкаться. Рука у девочки оказалась потной. Северин пожевал губами и вытер ладонь о штаны, затем сказал: