Текст книги "Дрессировщик денег (СИ)"

Автор книги: А Рахметов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

  – Очень жаль. Вы едва не устроили бунт. Честный народ высыпал на улицы, чтобы расквитаться с тервингами и прочими «варварами». Попутно избивали всех, кто имел хоть малейшее отношение к власти. Попытались даже базилику поджечь, но Вителлий, по счастью, успел ввести войска из пригорода. Ближе к обеду будут казни. Твое счастье, что император пока не знает, кто был зачинщиком. Согласен?

  – Нет, – ответил Лукреций.

  Домна села рядом с ним и просто сказала:

  – Ты воняешь.

  – Знаю. Убьешь меня? – спросил Лукреций. Монетка билась под ним, как сумасшедшая. Пришлось приподняться – и освобожденный квадранс мигом скакнул Домне в ладонь, где и успокоился.

  Она ласково прижала монету к щеке.

  – Не буду я тебя убивать, – сказала Домна. – И даже выдавать не стану. Ты хотел доступа к адверсариям – ты их получишь. Я и при первой встрече хотела тебе это предложить... но ты слишком разозлил меня своим тоном, вот я и проучила тебя. А так – мы не враги. Убедись сам, что реформа вредна, – она рассмеялась. – А она вредна.

  – Чем именно?

  – Иллюзией стабильности. Весь комплекс реформ, начатых мной, ведет к одному: созданию краткой передышки, затишью. А так – вскоре всё кончится, и станет хуже, намного хуже. Но здесь я совершенно бессильна. Эту империю уже не спасти.

  – Нет. Способ есть, – ответил Лукреций зачем-то.

  – Это какой же?

  – Пройти сквозь Врата Авроры в Истинный мир. Там есть зазеркальная империя, отражением которой является наш Авентин. Поскольку загнивает она... все наши попытки исправить ситуацию здесь обречены на провал, но там... – Лукреций говорил как в забытьи. – Если мы....

  – Врата Авроры! – сказала Домна Октавия, смакуя эти слова. – Их не существует. Я знаю точно.

  – Но ведь я открыл такие... однажды...

  – Что за вздор. Ладно, отдыхай, а затем тебе принесут адверсарии. Но с одним условием – чтобы никуда не выходил, пока не закончишь работу. Хочу, чтобы ты оправдал меня по всем пунктам и как можно подробнее.

  Лукреций остался лежать на скамье и глядеть в потолок.

  На выступлении в базилике они с Сервием стояли совершенно убитые – опустив глаза, ссутулив спины. Лукреций закончил свою речь в поддержку Домны Октавии и смолк, а раздраженный с похмелья император произнес:

  – Идиоты. Еще хоть слово – и вас распнут. Ты забавный шут, Сервий, но в этот раз ты меня разозлил. Пошел вон!

  Выйдя от императора, Сервий сознался Лукрецию, что никогда не собирался выплачивать ему деньги, тем более такие громадные.

  – Прости, – прошептал он, воняя перегаром.

  – Прощай, – сказал Лукреций, и они все-таки обнялись.

  Позже он встретился с Домной Октавией.

  Они стояли на верхних этажах особняка и смотрели на панораму города. Кое-где горели склады, дома, инсулы. Бунт ширился. Граждане избивали федератов, те в долгу не оставались, а фаворитка широко улыбалась. Лукреций смотрел на нее и думал.

  – Ты ничем не рисковала, – сказал он. – И все равно пошла мне навстречу. Пыталась заинтриговать меня, будто я что-то значу. Переманиваешь сейчас к себе. Зачем?

  – Ты жрец Монеты, – ответила она.

  – Да, понимаю, – Лукреций стиснул в ладони горсть монет. – Наверное, я последний такой в этом мире.

  Улыбка сползла с ее лица.

  – А я? Есть еще я.

  – Нет, – Лукреций покачал головой. – Я давно это понял. От тебя и пахнет по-особенному. Никакая ты не жрица Монеты. Ты и есть Монета. Куда еще может устроиться бывшая богиня, как не в фаворитки к императору?

  Она улыбнулась сначала ошеломленно, затем хитро, с видом разоблаченного фокусника, однако ему не было больше дела до ее выкрутасов. Размахнувшись, Лукреций швырнул в нее горсть монеток, которые до этого катал в ладони. Он ждал результата – но не настолько эффективного: каждая из монет при ударе проплавила в теле Домны зияющие дыры. Запахло золотом. Взвыв, богиня отступила на шаг, беспорядочно размахивая руками. Лицо ее исказилось от потрясения. Не такого результата она ждала от их беседы.

  – Зачем?!... – закричала Домна Октавия, и одна из ее ног вдруг подломилась. – Нет! Не надо!!!

  Но Лукреций уже стоял над ней, напуганной, съежившейся, вдвигая ей в лоб давешний квадранс. Движения его были точные и заученные, пальцы почти не дрожали.

  – Я думал, что ты человек, и боялся тебя. А ты всего лишь монета. Я привык укрощать монеты, тем более такие опасные и своевольные. Извини. Раскрыв себя, ты сделала себя слишком уязвимой, и я должен поступить с тобой соответствующе. Прости. Пожалуйста, прости.

  – Отпусти!!!

  Когда она расплавилась и вновь оформилась в виде тяжелого ауреуса, Лукреций поднял монету с земли и положил в зонарий. Тяжело быть заклинателем денег. Каждая из монет любила его, но сам он любил только Юлию, и потому сердцем своим предавал их постоянно. Из бывшей богини, ставшей де-факто министром финансов в Авентийской империи, получится аналог тысяч ауреусов, благодаря которым Врата Авроры откроются вновь. И тогда он войдет туда, чтобы спасти душу Юлии из лап чудовищ.

  А может, и исправит ход истории. Обернет инфляцию вспять.

  Но это всё потом, а пока сердце его бешено колотилось от столь внезапного, спонтанного и страшного предательства, совершенного им.

  В высоком синем небе сияло солнце, напоминая собой монету: литой, горячий, только что оттиснутый дупондий. Такой медяк не возьмешь руками – если, конечно, ты не богиня Монета, ныне упраздненная епископалами.