Текст книги "Досье Кеннеди"

Автор книги: А. Роджер Экерч

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

Все с любопытством посмотрели на Малко. Его одежда так явно выдавала в нем иностранца, словно у него на груди висела соответствующая табличка.

Официантка, розовощекая девица в черном сатиновом платьице, положила перед Малко меню. Оно было написано на чешском языке, и лишь одно блюдо суп с телятиной – невесть за какие достоинства или, возможно, недостатки было названо по-немецки.

Вооружившись алюминиевой ложкой, Малко не без труда справился с телячьим супом, кнедликами и картофельным пюре. Потом, обнаружив, что забыл сигареты в машине, купил за шесть крон пачку лучших чешских сигарет "Езерка". После двух затяжек фильтр почернел и безнадежно закупорился. Похоже, помимо рака легких, эти сигареты грозили курильщику дюжиной других, не менее страшных болезней...

Часы показывали половину второго. Малко подозвал официантку. Счет был уже готов: сорок пять крон – меньше одного доллара! И это в ресторане-люксе!

Малко надел в гардеробе пальто и вышел на площадь 29 Августа, которую почти полностью занимал рынок. Насколько хватало глаз, тянулись прилавки с яблоками. Создавалось впечатление, что в Чехословакии заменяли яблоками и мясо, и яйца, и рыбу, и даже научились варить яблочный кофе, судя по вкусу напитка который ему подали в ресторане.

Миновав двадцатимётровую очередь за бананами, он вошел в крупный универмаг главным образом для того, чтобы выявить возможную слежку. На первом этаже за непомерно большую цену предлагалось приобрести допотопные стиральные машины. Малко зашел в лифт, поднялся на второй этаж и внезапно почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд.

По лестнице поднимались двое в черных кожаных пальто и фетровых шляпах. Встретившись взглядом с Малко, один из них поспешно отвел глаза. У Малко застучало сердце. Это полицейские. Но его ли они ищут?

Обороняться ему было нечем: он не рискнул взять с собой пистолет. Единственное, что могло помочь ему в случае опасности, это миниатюрное переговорное устройство, приклеенное пластырем к спине. Кризантем будет ждать его у самой границы с точно таким же аппаратом.

Едва дождавшись, пока откроются двери лифта, Малко пересек зал второго этажа и, задевая локтями покупателей, сбежал по боковой лестнице вниз. На улице он быстро повернул за угол, прошел вдоль площади и оказался на улице Польны, где не было ни машин, ни тротуаров. Она вела в "старый город". Стараясь восстановить в памяти карту Братиславы, Малко свернул в каменную арку и через две минуты выбрался на улицу Гейдукова, по обе стороны которой стояли низенькие каменные домики, построенные, видимо, еще в прошлом веке.

В доме номер 16 действительно оказалась лавка по продаже фарфора. По словам Грельски, нужная квартира находилась на втором этаже. На площадке была всего одна дверь, из-за которой доносилась негромкая музыка. Малко постучал – два удара, один, еще два. Его не покидала мысль о людях в кожаных пальто. Совпадений в этой работе не бывает. Те, кто в них верит, долго не живут.

Дверь едва заметно приоткрылась.

– Что вам нужно? – спросил по-чешски женский голос.

– Я от Стефана, – ответил Малко по-немецки.

Дверь открылась шире, и Малко увидел перед собой худую пятидесятилетнюю женщину с седеющими волосами и чересчур накрашенным лицом. Лет двадцать назад она, несомненно, была настоящей красавицей.

– Кто вы? – спросила она на плохом немецком, недоверчиво оглядывая Малко блестящими черными глазами. – Зачем пришли?

Малко молча достал половинку купюры. Женщина взяла ее и исчезла в соседней комнате. Оттуда донеслись обрывки разговора, а затем в коридор вышел молодой светловолосый парень. Его открытое лицо и ясные глаза сразу внушили Малко доверие и симпатию.

– Это мой племянник Ярослав, – сказала женщина. Теперь уже у нее в руках были обе половинки разорванной банкноты.

– Добро пожаловать, – сказал парень по-немецки. – Извините за невежливый прием, но мы столько всего пережили! Сначала немцы, теперь вот коммунисты... Мы надеемся, что когда-нибудь вы нас освободите, – горячо добавил он.

– Кого вы имеете в виду?

– Вас – людей с "того берега".

Малко был тронут его энтузиазмом, однако нужно было спешить.

– Вы знаете, зачем я приехал? – спросил он.

– Конечно, – ответила женщина.

Парень пошел в другую комнату и вынес черный чемоданчик. Замок, похоже, не открывали, однако красная клейкая лента исчезла. Женщина тревожно посмотрела на чемоданчик, в волнении сцепив пальцы.

– А теперь уходите скорее. Мне страшно.

Не успел Малко что-либо ответить, как на лестнице послышались шаги. Ярослав побелел как мел и приложил палец к губам. Шаги приближались. Они смолкли совсем близко, и в ту же секунду раздался тяжелый удар в дверь.

"Вот оно, – подумал Малко, – то, чего опасаешься всю жизнь. Значит, Ференц все-таки слушал его разговор с Грельски..."

Все трое неподвижно стояли посреди комнаты. Дверь снова задрожала от удара, и чей-то голос крикнул:

– Открывайте! Политическая полиция!

Ярослав потянул Малко за рукав, и они на цыпочках перешли в соседнюю комнату. Женщина опустилась на стул, безучастно глядя перед собой. Малко не удержался и шепотом спросил:

– Почему вы согласились хранить эту вещь? Вы же знали, что рискуете...

Она засучила левый рукав и показала выколотый на руке шестизначный номер.

– Стефан спас мне жизнь. Это было давно, в Польше.

Малко повернулся к Ярославу:

– Другой выход в доме есть?

Парень в ответ молча открыл окно. Метрах в десяти внизу, по дну глубокой траншеи, протекал узкий ручей.

– Мы вылезем в окно, – сказал Ярослав. – Веревка у меня есть.

– Мы?

– Я иду с вами. Иначе вам ни за что не перейти границу. Не дожидаясь ответа, парень вышел и через минуту вернулся в перчатках, кожаной куртке и с мотком веревки в руках. Дверь затряслась от новых ударов.

– Скорее, – поторопил Ярослав. – Они взломают.

Он откинул полу куртки и с гордостью показал торчащую из-за пояса рукоятку револьвера. Малко узнал старый военный кольт сорок пятого калибра, начищенный до блеска.

– Нашел когда-то в лесу, – сказал парень, – и запасся патронами.

– Но что будет с ней? – спросил Малко, кивнув на женщину, сгорбившуюся на стуле со слезами отчаяния на глазах.

– Допросят и отпустят, – сказал Ярослав. – Она знает, что отвечать. Ее уже не раз арестовывали. Но мне нельзя оставаться: меня будут пытать. Да и вам я могу пригодиться.

Малко быстро закрепил конец веревки на оконной раме, перешагнул через подоконник и стал съезжать по веревке, зажав зубами ручку чемоданчика и упираясь ногами в стену. Каждую секунду он мог получить пулю в спину, но спуск прошел благополучно. В следующее мгновение Ярослав уже стоял на земле рядом с ним.

– Идите за мной.

Парень побежал вдоль ручья к туннелю, открывавшемуся в двадцати метрах от них. Позади грянул выстрел, и раздался мужской голос:

– Стойте!

Голос показался Малко знакомым. Он обернулся, прежде чем нырнуть в темный туннель, и успел заметить в окне лицо Ференца Карцага.

– Давайте руку, – сказал Ярослав. – Скорее! Из туннеля есть другой выход. Мы должны их опередить. У моего друга есть машина, он вывезет нас из города.

Метров через пятьсот впереди показался свет. Добежав до конца туннеля, Малко и Ярослав поднялись по крутым каменным ступенькам на безлюдную улицу.

За углом находилась мясная лавка.

– Подождите здесь, – сказал Ярослав. – Если моего друга не окажется на месте, мы спрячемся в лавке до наступления темноты.

Он вбежал в лавку. Малко остался на улице, оглядываясь по сторонам. Ференц знал, для чего он прибыл сюда, и наверняка готов был обыскать весь город. Возвращаться к машине не следовало. До границы было целых двадцать километров. Пожалуй, Малко обладал лишь одним преимуществом над своими преследователями. Похоже, они не знали, что ему помогает чех.

Его мысли были прерваны автомобильными выхлопами: рядом с лавкой открылись ворота, и оттуда выехал фургон, за рулем которого сидел курносый краснолицый парень – помощник хозяина. Он жестом велел Малко залезть в кузов.

Малко откинул брезентовый полог и увидел бараньи туши.

– Садитесь, – сказал из темноты Ярослав. Малко вскарабкался в фургон. Ему сразу же ударил в нос резкий запах сырого мяса, но привередничать не приходилось...

– Он отвезет нас как можно ближе к границе, – прошептал Ярослав.

Фургон ехал то в гору, то под гору, останавливался, трогался снова. Вскоре он покатил быстрее: дорога заметно улучшилась.

– Выезжаем из города по Пражскому проспекту, – пояснил Ярослав. – Этот путь длиннее, но безопаснее.

Малко ежился от ледяного ветра, проникавшего в щели кузова. Глупо было бы, ускользнув от беспощадного Ференца, умереть от простого воспаления легких... И вообще, видели бы его сейчас благородные предки – его, принца, сидящего в вонючем фургоне в обществе бараньих туш!

– Впереди солдаты! – крикнул водитель.

Ярослав решительно ухватился за рукоятку кольта.

– Без глупостей! – сказал Малко.

Фургон затормозил и остановился. Послышались голоса троих солдат. Один из них со смехом сказал другому:

– Да что ты парня зря пугаешь? Он честный малый, это сразу видно. И потом – какой шпион полезет в эту требуху? Наконец фургон покатил дальше. Ярослав нервно засмеялся. За следующие несколько минут их дважды обгоняли грузовики; Малко понял, что они следуют по шоссе. Вскоре фургон остановился, и в окошке показалось веселое лицо водителя.

– Мы на развилке Вена – Будапешт, – сказал он. – Здесь мне нужно разгрузиться. А потом что будем делать?

– Отвези нас как можно дальше, – сказал Ярослав. – Здесь открытая степь, – пояснил он Малко. – Спрятаться негде. А там, ближе к границе, начинается лес.

Малко кивнул.

Через три минуты они уже налегке отправились дальше. Было четыре часа дня, но заметно темнело. Внезапно сзади послышался шум мотора легкового автомобиля. Автомобиль обогнал фургон, и помощник мясника, замедлив ход, крикнул:

– Двое мужчин в черной "татре"! Остановились и замахали мне, чтобы я затормозил!

– Тогда тормози! – крикнул Малко.

– "Татра" – это полицейские, – напомнил Ярослав.

Теперь уже им было не отделаться так легко, как в случае с солдатами. Их остановили агенты тайной полиции – а может быть, сам Ференц Карцаг.

Глава 11

Фургон, закачавшись, остановился на обочине. Малко и Ярослав услышали, как поблизости хлопнула дверца автомобиля, и водитель предупредил:

– Двое идут сюда.

– Не шевелись, – сказал Малко Ярославу. – Может быть, это обычная проверка.

– Куда едешь? – донеслось снаружи.

– В Бржецлав – разгрузить оставшееся мясо.

– Разрешение на выезд из города есть?

– Нет. Я же не знал...

– Так. Поедешь за нами. Но сначала посмотрим, что там у тебя в кузове. Спекулируешь, небось, помаленьку?

Малко криво улыбнулся в темноте. Вот как порой бывает...

Полог резко отдернули. Малко успел увидеть широкое лицо незнакомца и золотые коронки у него во рту. Затем грохнул кольт Ярослава, и золотые коронки разлетелись в разные стороны. Полицейского отшвырнуло далеко назад, на шоссе. На таком расстоянии пуля из "сорок пятого" была для человека все равно что артиллерийский снаряд.

Ярослав уже спрыгнул на асфальт. Раздался второй выстрел. Малко высунул голову. Полицейский с золотыми коронками лежал на спине; нижняя часть его лица превратилась в сплошную багровую рану, а челюсть свесилась на грудь, словно жуткий амулет.

Второй лежал неподалеку, скрючившись и зажимая руками бок. Шляпа его откатилась далеко в сторону. Он судорожно захрипел и замер с открытым ртом.

Сильно побледневший Ярослав смотрел на трупы, прислонившись спиной к фургону. Его руки дрожали. Внезапно он согнулся пополам, и его стошнило. Отплевываясь, он вытер губы рукавом, все еще держа в руке кольт.

– Извините, – пробормотал он. – В первый раз вижу, как умирает человек.

В этот момент на его лице было испуганное детское выражение как у ребенка, увидевшего какое-то жуткое зрелище.

– Сколько отсюда до границы? – спросил Малко.

– Три или четыре километра.

– Возьмем их машину. Пусть твой друг возвращается в Братиславу и в случае чего скажет, что ничего не видел. Эти двое уже не смогут уличить его во лжи.

Фургон стал удаляться. Малко посмотрел ему вслед, от души надеясь, что с парнем не случится ничего плохого. Он даже не узнал его имени.

Теперь, без прикрывавшего их фургона, трупы стали видны за километр.

Малко подскочил к "татре" и уселся за руль. В машине пахло потом и крепким табаком. На приборной доске была установлена радиостанция, и из динамика доносился трескучий голос:

– Алло, Славин! Алло! Славин, в чем дело? Мы слышали стрельбу. Алло!

Малко повернул ручку, и голос умолк. Немного поработав рычагом скоростей, он нашел первую и дал газ.

– Вышки довольно далеко от контрольного пункта, – сказал Малко. Может, охранники не сразу догадаются открыть огонь.

Теперь они уже выехали на прямую дорогу, в конце которой виднелись вышки, а по сторонам – редкий лес.

Малко сразу увидел, что впереди творится что-то неладное. Оказалось, дорогу перегородили грузовиком. Рядом с ним копошились люди. Малко взглянул на своего спутника. Парень уже пришел в себя и теперь спокойно совал в барабан кольта недостающие патроны.

– Впереди заслон, – сказал Малко.

– Я знаю эти места, – отозвался Ярослав. – Можно переправиться через реку, но без машины.

– А черт! – зло проговорил Малко.

В зеркале заднего вида появилась стремительно догоняющая их машина такая же черная "татра", как та, которую они угнали. На переднем сиденье было двое мужчин.

– Приготовься, – сказал Малко. – Сейчас начнется. Теперь преследователей отделяла от них какая-нибудь сотня метров. Малко вывернул руль, и машина вылетела на обочину. Вместо канавы сбоку дороги был довольно пологий спуск к обледеневшему полю. "Татра" заскользила по нему юзом. Малко отчаянно пытался выровнять машину. Он чудом объехал бетонный столб, но тут же увидел, что прямо на них стремительно надвигается огромное развесистое дерево.

– Берегись!

Правое крыло автомобиля исчезло как по волшебству. "Татру" несколько раз развернуло на триста шестьдесят градусов, и наконец она остановилась. Малко машинально выключил зажигание и плечом открыл дверцу. Ярослав вышел вслед за ним. На лице у него была кровь.

Оказалось, что они удалились от шоссе примерно на три сотни метров. На насыпи появились две человеческие фигуры. Видимо, преследователи решили, что Малко попал в аварию.

– Сюда! – крикнул Ярослав и побежал к лесу. Со стороны дороги послышались крики, потом два выстрела. Малко не обернулся: на таком расстоянии пистолет не страшен. Однако сам по себе факт погони ничего хорошего не сулил.

Добежав до деревьев, они посмотрели на дорогу. Те двое не рискнули преследовать их.

– Они пошлют за подкреплением, – заметил Малко, – у нас мало времени.

Минут двадцать они шли молча, увязая в снегу и продираясь сквозь кусты. Малко думал о Кризантеме. Тот должен был находиться в каких-нибудь двух километрах отсюда. Их разделял металлический забор, вышки и охранники. Малко ощупал рукой спину.

– Слушай, у меня кое-что приклеено к спине, – сказал он Ярославу. Достань-ка.

Он нагнулся. Парень сунул руку ему под рубашку, вытащил металлическую коробочку и с удивлением посмотрел на нее.

– Что это?

– Радио, – пояснил Малко. – Чудо техники. В Австрии, у границы, меня ждет друг с таким же аппаратом. Может быть, он сможет нам помочь.

– Так значит, вы... настоящий шпион? – спросил чех, возбужденно поблескивая глазами.

– Увы, настоящий, – сказал Малко.

Он вытянул маленькую антенну, нажал на кнопку передачи и тихо произнес:

– Элько, Элько, ты меня слышишь?

В ответ раздавалось только потрескивание. Он повторил вызов несколько раз, а затем выключил аппарат.

– Или он слишком далеко, или почему-то не может ответить. Боюсь, нам придется рассчитывать только на себя.

В руке Малко по-прежнему болтался злополучный чемоданчик, и он с горечью подумал, что рискует жизнью ради тайны, которая, возможно, очень скоро станет широко известной.

Вдалеке послышались выстрелы и свистки.

– Они не торопятся, – мрачно сказал Малко. – Знают, что нам некуда деться.

– Идемте к реке, – сказал Ярослав. – Мои друзья уже переправлялись раньше. Нужно только нырнуть и продержаться под водой минуту. Течение само отнесет нас.

Река скорее напоминала ручей. Он протекал перпендикулярно границе. Малко и Ярослав пошли между деревьями по левому берегу, и вдруг оказались прямо перед "железным занавесом".

С любопытством оглядев эту вторую Китайскую стену, Малко оценил кропотливую работу ее создателей. С чехословацкой стороны она представляла собой толстую металлическую сетку четырехметровой высоты, укрепленную на бетонных столбах, врытых в землю через каждые десять метров. Это сооружение венчали шесть рядов колючей проволоки, натянутой со стороны возможного нарушения границы. За забором было пять-шесть метров свободного пространства, а дальше была установлена вторая сетка – точная копия первой.

Забор уходил в обе стороны, насколько хватало глаз. На некоторых столбах висели прожекторы.

– Колючей проволоки касаться нельзя, – прошептал Ярослав. – Она под током. Человека не убьет, но сработает сигнализация, и тут же прибудет охрана, так как на всех участках установлено круглосуточное дежурство.

Нужны были инструменты, а их не было. Сделать подкоп в такой мерзлой земле не представлялось возможным, тем более что это заняло бы несколько часов, а счет шел на минуты.

Малко разгадал замысел Ярослава: столбы были вкопаны по обе стороны от ручья, сетка опускалась в воду, но до дна не доставала. Именно там и рассчитывал чех пересечь границу под водой. Но когда они спустились к ручью, то поняли, что их план осуществить невозможно: лед в этом месте был слишком толстым. Ярослав подобрал крупный камень и несколько раз ударил по поверхности, но лишь отбил несколько осколков – ручей промерз почти до дна.

Малко вздохнул.

– Придется возвращаться в город, – сказал он.

– Вы плохо знаете страну, – возразил парень. – Нам никто не захочет помочь. Ведь мы убили милиционеров...

– И все же попробуем.

Они уныло побрели на восток.

Метров через пятьсот ручей расширялся; слева возвышался небольшой холм, у подножия которого виднелся большой котлован. На его дне оказалось нечто вроде металлической будки. Рядом стояли землеройные машины.

– Что это такое? – спросил Малко.

– Карьер.

– Пойдем посмотрим. Может быть, найдем какие-нибудь инструменты.

Будка была закрыта на огромный висячий замок. Обойдя ее, Малко уставился на огромный бульдозер, накрытый сверху брезентом. Ярослав подошел ближе, недоумевая, почему Малко разглядывает бульдозер так, словно это последняя модель "роллс-ройса", выставленная в международном автосалоне.

– Вот что, старина, – сказал Малко. – Давай-ка попробуем завести эту штуку. Пожалуй этой махине любая преграда нипочем.

Чех подскочил к машине, сорвал брезент и завозился в кабине.

– Горючее есть. Но вот заведется ли бульдозер на таком морозе? Погодите, я сейчас.

Побродив возле будки, парень нашел консервную банку и кусок шланга. Он быстро нацедил в банку горючего из бака, добавил в нее горсть земли и чиркнул зажигалкой. Из банки примерно на тридцать сантиметров поднялось красивое голубое пламя. Ярослав сунул ее под картер бульдозера и выпрямился.

– Через десять минут масло разогреется, и тогда попробуем завести мотор.

Они присели на корточки возле будки. К счастью, пламя было скрыто от посторонних глаз. Сейчас их, видимо, искали где-то у забора.

Малко достал передатчик и включил его. Голос Кризантема раздался сразу же, да так громко, что Малко поспешно убавил звук.

– Говорит Элько, говорит Элько. Вы меня слышите?

Малко мгновенно нажал кнопку передачи.

– Элько, слышу тебя отлично. Где ты?

– Я в километре от границы, севернее шоссе. А вы?

– Тоже на севере. Почти на таком же расстоянии. За нами гонится полиция. Мы попробуем прорвать заграждение бульдозером. Иди нам навстречу.

– Хорошо. Буду ждать вашего появления.

– О'кей. Выходим на связь каждые пять минут.

Малко посмотрел на часы: с тех пор, как Ярослав поджег содержимое банки, прошло уже девять минут. Огонь уже почти погас.

– Попробуем, – сказал Малко.

Чех ухватился за рукоятку. Малко подергал рычаги управления. Все оказалось очень просто: бульдозер управлялся так же, как танк, – двумя рычагами, каждый из которых приводил в действие соответствующую гусеницу.

– Давай!

Ярослав дернул рукоятку так, что чуть не вывихнул руку. От напряжения на лбу у парня проступили вены. Но масло в двигателе растаяло не до конца, и мотор дважды чихнул, но не завелся. Ярослав выпрямился, выбившись из сил.

Внезапно из-за леса загудел мегафон:

– Мы знаем, где вы! Лес окружен. Сдавайтесь!

Это был голос Ференца.

Ярослав положил кольт на землю, чтобы не мешал, и снова взялся за рукоятку. Малко до отказа вытянул кнопку воздушной заслонки и мысленно перекрестился.

На двадцатом обороте из-под кожуха раздался страшный рев, и машину затрясло. Ярослав поднял к Малко мокрое от пота, но торжествующее лицо.

– Вечером будем в Вене! – крикнул, улыбаясь, Малко.

Он включил сцепление и потянул на себя левый рычаг. Тяжелая машина стала медленно разворачиваться на промерзшей земле. Ярослав вскочил в кабину.

Бульдозер выполз из карьера и, покачиваясь, поехал вдоль ручья. Он производил ужасный шум, который наверняка был слышен на добрых два километра.

Следующие двести метров они преодолели без труда. Сжимая рычаги, Малко старался не съезжать с тропы. По сравнению с этой ездой гонки "Формулы-1" казались сущей увеселительной прогулкой.

Слева послышалась автоматная очередь. Пули срезали ветки высоко на деревьях. Стреляли наугад.

Еще сто метров...

– Сдавайтесь! – снова загудел мегафон. – Иначе нам придется вас уничтожить!

– Осторожно, Ярослав! – крикнул Малко, первым заметивший солдата, выскочившего навстречу бульдозеру. Чех поднял кольт, но в этот момент солдат всадил в бульдозер очередь из автомата.

Пуля отбросила парня на Малко. Он успел еще выстрелить в ответ, а затем бессильно уронил руку с револьвером. На его лице удивление смешалось с болью: в двадцать лет человек считает себя неуязвимым... Затем глаза парня закатились, и он издал протяжный стон.

– Держись, – сказал Малко. – Мы почти у цели.

Ярослав сделал глубокий вдох и закашлялся. На его рубашке расплывалось большое кровавое пятно.

– Ничего, – прошептал он. – Ничего.

До забора оставалось пятьдесят метров. Теперь в лесу уже рябило от серо-голубых шинелей солдат. О железные бока бульдозера снова разбилась пригоршня пуль. Солдаты, видимо, получили приказ взять их живыми, поскольку стреляли довольно вяло.

– Мне больно, – пробормотал бледный как полотно Ярослав, с трудом перезаряжая кольт. – Я слезу и попробую их задержать.

– Ты с ума сошел! – крикнул Малко. – Поехали дальше!

– Нет. Я все равно умру. Так что... Их глаза встретились.

– Прощайте, – прошептал чех.

– Прощай, Ярослав!

Парень сполз с сиденья, прокатился по земле и укрылся за деревом. Малко яростно надавил на акселератор. Воинственно подняв ковш, бульдозер прорвал заграждение, как бумагу. Металлическая сетка смялась и накрыла переднюю часть машины. Гусеницы начали пробуксовывать. Малко дал задний ход, и бульдозер попятился, волоча за собой сетку и содрогаясь, словно раненый слон. Сквозь рев мотора Малко услышал два выстрела из кольта, затем – длинную автоматную очередь и жалобный крик.

Малко устремился ко второму забору, но машине не хватило разбега, и она отскочила от сетки, как теннисный мяч. Нужно было отъехать назад на десять-пятнадцать метров. На это требовалось не меньше минуты – целая вечность!

– Эй!

Это был голос Кризантема. Малко присмотрелся: тот стоял у забора напротив него, держа в руках "ремингтон".

– Стреляй, стреляй! – заорал Малко, стараясь перекричать рев двигателя. Турок жестом показал, что понял, и припал к прицелу винтовки.

От первого выстрела из ствола вылетел белый дымок. В ответ донесся вопль одного из солдат. Турок продолжал стрелять, просунув ствол сквозь сетку и широко, как на стенде, расставив ноги. Солдаты залегли. На этот раз бульдозер взял достаточный разгон. Край ковша мигом разрезал сетку между столбами, но машина за что-то зацепилась, и мотор тут же заглох. Малко осталось только выбраться из кабины и пролезть в образовавшуюся дыру. Услыхав шум, он повернул голову: по грунтовой дороге стремительно приближался открытый грузовик, битком набитый солдатами. Кризантем тоже заметил его. "Ремингтон" стрелял так быстро, что напоминал не винтовку, а пулемет. Лобовое стекло грузовика разлетелось вдребезги; водитель дернулся и закрыл лицо руками. Машина по инерции налетела на забор.

Малко вскочил на капот бульдозера и швырнул черный чемоданчик далеко вперед, на австрийскую территорию. Прыгнув на мерзлую землю, он прокатился по сухой траве. Кризантем бросился к Малко и помог ему подняться.

– Холодно здесь, однако, – заметил турок, сохраняя олимпийское спокойствие.

Малко оглянулся. Ярослав лежал поддеревом на боку. Рядом валялся бесполезный кольт. От этого зрелища на глаза Малко навернулись слезы. Ему очень хотелось самому похоронить этого замечательного парня.

Подобрав чемоданчик, Малко пошел за турком. Сбоку, на пограничном контрольном пункте, страсти разгорались все сильнее. Командир австрийских пограничников зажигал один прожектор за другим, требуя подкрепления из Вены и, видимо, решив, что стал первой жертвой третьей мировой войны.

Глава 12

Малко спал. "Ягуар" мягко катил по заснеженной дороге. Опускалась ночь. Кризантем свернул с шоссе налево. От легкого толчка Малко проснулся и посреди заснеженного пейзажа увидел знакомые очертания замка. Ему захотелось поцеловать в нем каждый камешек... Хотя надо признать, что любой из этих камней в свое время мог стоить ему жизни.

– Я приготовлю вам ванну; – невозмутимо произнес Кризантем.

Малко не верилось, что он уехал отсюда в это же утро.

– Однако вы не слишком торопились возвращаться! На пороге библиотеки стояла Мариза со стаканом в руке. Между необычным блеском ее глаз и катастрофически низким уровнем жидкости в графине с водкой наверняка имелась самая тесная связь. Она была совершенно пьяна – и все же очаровательна. В черном платье, из которого при всем желании нельзя было сшить два бикини, в черных чулках в "сеточку" она запросто могла вернуть былую силу и молодость всем престарелым поклонникам Венской оперы. Мариза повертелась на высоких каблуках – платье запорхало вокруг талии, обнажив изящные черные подвязки. Кризантем пробормотал пару турецких ругательств и для успокоения отправился на кухню выпить стакан холодной воды.

– Неужели ты предпочтешь мне свою крестьянку в сапогах?! – агрессивно заговорила Мариза, запинаясь на особо трудных для произнесения словах. – А я тут так старалась сделаться похожей на настоящую... э-э... канделя... кастеляншу! Ну-ка, поцелуй мне ручку!

Малко повиновался: в таких вещах женщина мне отказывают. Мариза удовлетворенно ухмыльнулась и повисла на нем.

– Но где это вас носило? Я тут так боялась! Домище-то здоровенный тут целый "Хилтон" поместится...

Отмахиваясь от водочных паров, Малко позвонил Уильяму Коби, но не застал его: американец отправился ужинать. Слегка раздосадованный, Малко решил оставить драгоценный чемоданчик у себя до утра.

В этот вечер Малко решил от всего отдохнуть, даже от Александры, наверняка сгоравшей от бешенства. Чтобы продолжать бесконечные ухаживания за Александрой, нужно было сначала дождаться отъезда Маризы. Впрочем, чего тут ждать? Завтра он, Малко, посадит ее в самолет и отправит в Нью-Йорк. Тем более, что если она останется в этом же наряде, то наверняка станет чьей-то невестой, не успев пролететь и полпути.

Через десять минут зазвонил телефон.

– Что нового? – раздался мягкий интеллигентный голос Уильяма Коби.

– Вещь уже у меня.

– Я об этом догадался, – невесело отозвался Коби. – В вечернем выпуске "Курьера" только о ваших подвигах и пишут. Трое милиционеров убито, шестеро ранено. Чехи подняли страшный шум и временно закрыли границу.

– Можете спать спокойно. Завтра я привезу ваш документ.

– Браво! Желаю хорошо отдохнуть. Малко отправился в спальню, прихватив с собой злополучный чемоданчик. Он еще в машине заметил, что случайная пуля повредила замок, и что теперь его можно открыть, не набирая шифра. Любопытство взяло в нем верх над профессиональной честностью. Ему захотелось узнать, ради чего он рисковал жизнью.

Он долго не мог отвести глаз от названия на первой странице:

"ДОКЛАД О ПРИЧИНАХ И ПОДРОБНОСТЯХ УБИЙСТВА ПРЕЗИДЕНТА КЕННЕДИ".

Сначала Малко решил, что это шутка или какая-то ошибка. Доклад комиссии Уоррена, расследовавшей убийство Кеннеди, был общедоступным документом и продавался в книжных магазинах по доллару за штуку.

И все же он приступил к чтению.

Дойдя до четвертой страницы, потрясенный Малко отложил листки в сторону. Теперь он понимал, почему Стефан Грельски предал своих шефов, почему за ним, Малко, охотится Ференц Карцаг, почему делом занимается лично Дэвид Уайз. Этот доклад был опаснее, чем материалы по атомной бомбе, похищенные супругами Джулиусом и Этель Розенберг десять лет назад. Здесь фигурировали фамилии, мельчайшие детали, доказательства, изложенные со скрупулезностью полицейского отчета. Эти бумаги могли нанести такой удар по Америке в глазах мировой общественности, от которого ей никогда не суждено было бы оправиться.

Малко дважды перечитал результаты вскрытия: Кеннеди и губернатор Коннели не были поражены одной и той же пулей. А ведь согласно любительской кинопленке отснятой в момент покушения, было сделано заключение, что стрелял одиночка. Из доклада же следовало, что Освальд был не один.

Из следующих страниц Малко узнал, почему комиссия Уоррена ограничилась сравнительно безобидной версией о преступлении сумасшедшего одиночки, за которым без видимой причины последовало убийство Освальда Джеком Руби.

В тексте доклада было полно опечаток: видимо, автор печатал неважно, а доверить текст постороннему человеку не рискнул.

Страница за страницей Малко открывал для себя фамилии и факты, от которых мороз пробегал у него по спине. Заговор против Кеннеди постепенно превратился в четкий, до деталей продуманный план, действовавший с точностью бомбы замедленного действия. Каждый занимал в нем свое определенное место: Ли Освальд – неврастеник-марионетка, Джек Руби – хозяин сети ночных клубов, и особенно – другие, настоящие виновники, о которых в докладе Уоррена не говорилось ни слова.

Чем дальше читал Малко, тем большее отвращение он испытывал. Мотивы убийства Кеннеди были мелочными и корыстными. В основе его лежала обычная ссора между власть имущими. Здесь были ответы на все вопросы, которыми люди задавались после убийства: второй снайпер, странное поведение далласской полиции, явная безнаказанность, которая сопутствовала Освальду вплоть до преступления, загадочная встреча с полисменом Типпитом. Все отличалось ясностью и логичностью; элементы головоломки прекрасно подходили друг к другу. Тщательно разработанный план завершился четырьмя выстрелами, прозвучавшими 22 ноября 1963 года в 12 часов 30 минут. Однако в этот отлаженный механизм все же попала крохотная песчинка. И даже не одна, а целых десять.