Текст книги "Ева. Эпизод первый (СИ)"

Автор книги: А. Прокофьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

  4. Нотариально заверенное подтверждение супруга, (супруги), родителей на данную диагностику и возможное операционное вмешательство.

  5. выписку с банковского счета, обследуемого лица, (супруга, супруги, родителей) о наличии необходимой суммы.

  5. Копию заграничного паспорта (для оформления заявки и содействия в получении визы).

  6. Копию квитанции о переводе – 230 евро, за обработку первичной информации (реквизиты указаны ниже).

   Ваше состояние, до определённых сроках не является препятствием к операции.

   После изучения и рассмотрения предоставленного пакета документов, в двухнедельный срок, вам будет направлен контракт для ознакомления, После получения контракта , Вам необходимо перевести указанную сумму ( в вашем случае– ориентировочно 175 000 евро), согласно реквизитам договора, и прибыть в недельный срок в Клинику.

  Последняя регистрация заканчивается 23 марта. В Клинике на данный период -пять свободных мест.

  С уважением – Доктор – Курт Вольт Ханферр.

  Эта ситуация не вписывалась в ее представления, Ева растерялась, не понимала – что делать. Нужны копии исследований – это понятно, нужна – гарантии оплаты, это каким образом? Есть ли у Вадима данная сумма на счету? Предоставит ли он ей, эти деньги? Вообще не факт. Задумано было все несколько иначе.

   Итак, надо срочно запрашивать совет, решила Ева.

  Пройдя в угол комнаты, она спешно набрала номер, – Алло. Привет! Это Ева. Есть пару вопросов. Срочно! Могу подъехать?

  – Привет! Что то ты запропала! Не звонишь! Давай, жду. К пяти вечера нормально? – ответили мягко.

  – И давай не в клинику...сейчас скину адрес, – повторили в трубке.

  – Хорошо. – сказала Ева и засобиралась.

  Они сидели в большой гостиной устланной коврами, заставленной столиками, этажерками, книжными шкафами вдоль стен, скульптурками, вазочками, фотографиями в рамках, сами стены завешанные картинами добавляли ощущения благопристойности, разливая забытым ароматом мещанства.

  – Присаживайся! Рассказывай!

  Он впервые принимал ее дома, и Еву заинтересовали немного старомодные, но эстетически приятные, со вкусом выполненные интерьеры. Ее окутывал покой и гармония. Хотелось остаться здесь навсегда.

  – Чай, кофе?

  – Красиво у тебя! – вертела головой Ева и улыбалась, ей реально здесь нравилось.

  Он присел напротив. Уже немолодой, усталый взгляд, лысая голова отсвечивала в свете лампы, усы ежиком, брюшко под пуловером – только руки такие же сильные, нежные... Сколько раз эти руки ласкали ее, доставляя невероятные эмоции и ощущения, она уже и не помнит.

  Но, собственно говоря, ничего, кроме удовольствия и наслаждения она не получила от встреч с ним.

  – Квартира матери. – он мило улыбнулся.

  – Кофе. – попросила Ева, пытаясь избавится от гнетущих ее размышлений о письме. Она хотела настроиться на те воспоминания, которые приносили ей радость и были связаны с ним, чтобы еще раз эту радость получить, здесь и сейчас.

  С одной стороны, можно назвать это платой за прием, хотя она была уверена, что это далеко не так. ,И ни один прием ни стоил ей ни копейки, а он считался лучше врачом в области, и лично она, отдавалась ему с огромным трепетом и желанием, и ей бы хотелось делать это постоянно, и только с ним, но, реальность считала иначе. Он вел ее порядка десяти лет, и если бы не его поддержка в сложные времена, вплоть до материальной, если не его рекомендации и направления, не его рецепты и исследования, то где бы она была сейчас?

   Он принес кофе. Сидел, закинув ногу на ногу, внимательно смотря на ее руки, что нервно крутили билет.

  – Что у тебя деточка? Брось ты этот билет! Как ты себя чувствуешь?

  Голос мягкий, вкрадчивый. Как и должен быть у психиатров, убаюкивающий, ласкающий, обнимающий за плечи, уводящий вдаль.

  -У меня рецепт заканчивается. – сказала она первое, что пришло в голову.

  И тут же, вылила эту историю, залпом выплеснула -все, что так тревожило, напрягало, приводило в смятенье. Впервые она рассказал о Вадиме, не упоминая имен и фамилий, о своем плане вычитанном где-то в интернете про то, как нужно и можно подходить к устройству личной жизни одинокой девушке. Про ее многомесячные изыскания, привязанные к тем разработкам в области психиатрии, которые он, именно он ей указал.

   – Давай Стас, теперь скажи – что делать. Ты должен знать. – закончила с выдохом Ева, – У меня, голова не варит уже, реально!

   Смирницкий , откинувшись в кресло -замер, пытаясь переварить услышанное, усики шевелились, в глазах блеснуло и скрылось удивление, восхищение, восторг.

  – Ты, реально все это сделала? – спросил он, с некоторой долей уважения – Однако! Девочка моя, ты гораздо умнее чем я мог себе представить! Ну, теперь не удивляюсь твоей нервозности.

  Они просидели практически два часа, увлеченно обсуждая разного рода детали и нюансы, касающиеся запроса из клиники. Стас достал заранее подготовленные: снимки, описания, последние и предыдущие направления, историю болезни толщиной в хорошую книгу, старые исследования и целый листок последних назначений и рекомендации. Они что-то чертили, рисовали, а наброшенные схемы – фотографировали и порвав, бросали в туалет.

  Потом, он поинтересовался ее выпадами в туман, и вздохнул с явной долей облегчения, услышав – про стабильность.

  Он положил мягкую руку на колено, проскользнул по колготкам глубже, во тьму разреза. Жар руки передался ей, она задрожала, облизнула пересохшие губы, глаза впилась в его серые зрачки.

  – В душ? – То ли попросил, то ли скомандовал. И по отработанной годами схеме, лишь впервые не на съёмной квартире, где каждый стул и подоконник помнили форму и тепло ее задницы; и не в рабочем кабинете на столе, посреди откинутых в сторону, страшных историй болезней; а в его старомодной, благопристойной, уютной, тихой квартирке. Залил кровать и друг друга спермой, они устало откатились в стороны, зажмурившись от удовольствия, и потом пили чай, жарили какую-то курицу, картошку, смаковали с воспоминаниями, голодные, довольные и счастливые.

   -Я,– сказал Стас, не отводя от нее взгляда и положил руку на ее ладонь, -Я давно хотел сказать, но все как-то не решался.

  Он смутился, опустил глаза. – С мамой все тут, ну ты знаешь! Короче!

  Он выдохнул, – Давай переезжай ко мне, а? Я за тобой понаблюдаю! Может чего и без Австрии придумаем!

   Ева округлила глаза, – Ты мне что? Предложение что ли делаешь? А?

  Засмеялась от счастья, ее это взбудоражило, накрыло волной тепла, какого впервые непонятного ей чувства, пробрало до мурашек. – А, Стасик!

  Обняла его, впившись в губы, но тут же взяла себя в руки.

  – Ладно, подожди, сначала мне надо в Австрию! Осталось чуть-чуть! Там делов то на пару-тройку недель! Потом еще один вопрос выясню, а вот только потом, решу и скажу.

  – Ну, как скажешь! -согласился он. – А может и мне полететь с тобой?

   Провожая, приоткрыв дверь, он как будто невзначай, сказал куда-то в сторону, будто и не ей, – Знаешь, а ведь он приходил.

  – Что? Кто приходил?

  Ева замерла, и рванула дверь – закрывая, хлопнула так громко, что сыпануло с верху. чуть поджала его к стене, едва доставая до подбородка.

  -Кто? Кто приходил? Кто, говори?

  Она уже все поняла и без него и все дорисовала, но ждала.

  А слово было сказано, невзначай или специально, он не понял, но оценив сложность ситуации, решил быть честным.

  – Парень твой приходил. Инвалид который, его же Вадим зовут? Так? Я только сейчас догадался.

  Голос вернул ему уверенность, многолетняя привычка подманивать собеседника тоном, мягкостью тембра, окутывать сладостью и доброжелательностью -позволила погасить вспышку Евы.

   Они вернулись в комнату. За окном стемнело и очертания предметов и вещей изменились в свете лам и торшеров. Нависло напряжение. Он рассказал, что посчитал нужным рассказать, возможно из за того, что питал к ней те чувства; которые рождаются когда-то у каждого мужчины. Где-то нежные, где-то воздушно-счастливые, они казалось, сочились из трещинок его души, очерствелой, уставшей от бесноватых пациентов и их бесконечных жалоб. Стас хранил в воспоминаниях ее запахи, образы, жесты, ее улыбку, и винил себя за это. Каялся и вновь жаждал увидеть. Молился за нее.

  "Он приходил два раза. Меня кстати попросили его принять, звонили -весьма серьезные люди. В первый раз, он пришел в сентябре прошлого года, Вошел вперевалочку, помню, как уточка, с палкой, вроде застенчивы такой, скромный, улыбается. А глаза жесткие, как у ротвейлера, нервные, злые. Такое.. Странное ощущение. Я сразу понял, что это – тертый калач, и не смотри, что инвалид. Он не прост Ева, совсем непрост, будь с ним весьма осторожна. Так, вот. В первый прием – он плел что-то про стресс, депресуху, ну я послушал, выписал с ходу – ноотропил. Спрашиваю -спите нормально? А он, да сплю хорошо, сны не очень. А я, как след почуял -рассказывайте мол, для того вы и здесь.

  . « Сон говорит доктор, один и то же, много месяцев подряд. Стою, будто в школе своей бывшей, в окружении одноклассников, что били все те годы, снимают они сука штаны, поворачиваются ко мне задом, нагибаются как по команде и просят наказать. И что странно, доктор -я вставляю всем по очереди, а самое страшное, что с удовольствием. То ли удовольствие от наказания, то ли от ....».

  И дальше твой Вадим говорит, мол типа не понимает , что с ним. Терзается. Ну и так далее. Хотя по признакам все понятно. Ну для меня все понятно".

  Стас замолчал, задумчиво взглянул на Еву, в ее глазах вспыхивали молнии, банкнота в ловких натренированных пальцев -в сотый раз скручивалась и раскручивалась, окончательно потеряв форму.

  – И что ты ему сказал? – спросила она вновь вспыхивая, и тут же сдержалась.

  -Спокойно, девочка моя, спокойно! -поднял руки психиатр, – Вообще его рассказ– достаточно интересная тема для меня, у него явно серьезная травма детства -похожая , частично на твою, но , я повторю -он мне сильно не понравился, аура у него нехорошая, вязкая какая то.

  Короче – послал его подальше, к сексопатологу! Мужчины, которые ощущают влечение к себе подобным, теперь не редкость. Все мы имеем задатки к бисексуальности. Просто у некоторых они обострены, у других – подавлены. Пусть так!

  Ну типа, вы не мой пациент. И тот разговор, был в прошлом году! А во неделю назад – он вернулся с другим вопросом .

  – Господи, ну говори уже Стас?

  Стас задумался. Профессиональная этика удерживала от разглашения, но интересы и отношения с Евой зашли в такой горизонт, что на этику он просто плюнул – Ева была важнее.

   Вадим был трудоголиком, так почему говорят, когда человек безумно любит свою работу, получает от нее кайф, истинное удовольствие до мурашек, да еще и весьма приличные деньги. Проблема всех труголиков, что у них не остается времени для близких, что порой выстраивает стену непонимания в отношениях. А бывает еще вариант пожёстче, когда работу тащат домой. Не в виде эмоций и настроения, не в виде пересказа ситуаций и впечатлений, а именно в виде работы. Так, Вадим, не успевая что-то доделать в Институте, тащил это в квартиру, и часами сидел после ужина за какими-то чертежами, запершись в своем кабинете. По субботам до обеда занимался какими то расчетами и отвлекать его в такие моменты, считалось совершенно невозможным. Если что и могло отвлечь Вадима от институтских забот, так это ее изящная ножка на красной шпильке, что плавно вытягивалась из-за двери, и следом вливалось обнаженное тело, растекаясь по двери интереснейшим образом, и забывались и проекты и расчеты и время.

   Но и это практиковалось нечасто, в последнее время Вадим закрывал дверь изнутри. Они меньше стали гулять в парке, а выезжать Вадим вообще не любил, предпочитая в свободную минуту полистать журнал, посмотреть кино или покувыркаться с Евой в постели.

   В тот день, где то с обеда, они сидели в зале, напротив телевизора, что бормотал что-то неразборчивое и уже начало смеркаться, Вадим включил оба торшера, верхний свет, с кухни угадывался аромат кофе и свежего хлеба. Прислугу отпустили.

   Последние дни в отношениях возникло облачко непонимания и отчужденности, которое не рассеивалось. Вадим, раскинувшись на рыжем диване размышлял о Еве, а та устроилась с ногами на кресле, и вероятно листала электронную почту в планшете.

  – Что читаешь? – спросил Вадим, видя, как она шевелит губами. Его удивляло, что из огромной, роскошной библиотеки, которую он собирал несколько лет, она так ничего и не выбрала, и последние пару месяцев – читала только планшет. Хотя, еще неделю назад, планшет интересовал и Вадима .

   Но, ему удалось подобраться к гаджету, с которым Ева не расставалась ни на минуту, а ночью клала под подушку. Для этого правда, пришлось пойти на несколько неординарные меры, подсыпать снотворного, и когда Ева вырубилась прямо на кухне ( ну переборщил с дозировкой-бывает),Вадим выкачал все содержимое с Самсунга на свой комп, а потом через админа – нашел и вскрыл продолжения дневника, его текущую часть. И это содержимое потрясло Вадима настолько , что пришлось срочно звонить Антону.

  – Привет Антоха! – Вспомнил он тот разговор. -Есть тема для разговора, буквально пару вопросов.

  – Привет! Ну давай, всегда к вашим так сказать..! А что? Вскрыл планшет что ли? – в голосе Антона проявилось любопытство.

  – Представь себе! Слил планшет. Нашел ту программулину, ну мой админ, ее за пару дней вскрыл ! – рассказал Вадим.

  – Забавно! Прям, детектив. Ну и что, она – шпион ЦРУ?

  – Да хорош! Слишком банально, нашел продолжение дневников, не более!

  – Почитал?

  – А то! Интереснее первой части конечно, попахивает детективом. Или как ты говоришь– криминалом.

  – Ну что там? Не тяни уже, кота за причинное место.

  – Короче Антон, возможно Ева кого-то завалила в недавнем прошлом. У нее там глюки случается, типа отрывы от реальности. Вот кстати, почему она таблетки пьет, я то думал – контрацептивы. Она описала там одну историю с хозяином квартиры, весьма напряжённую, концовка непонятна, короче– надо бы разобраться, однако не понимаю как! – Вадим был взволнован, но старался говорить ровно.

  – Вадим, что за...херня? Там прям написано так, завалила? -удивился в трубке Антон.

  -Ну не так, я же сказал– похоже. Ну что делать, в полицию? -спросил Вадим.

  – Дурак что ли, какая полиция? Иди к тому психиатру, Смирницкий, помнишь, Стас? Телефон остался? Расскажи ему – это скорее его тема, может чего подскажет. – успокаивал Антон.

  – М ....слушай, и еще. Посмотрел ее сумку, ну на всякий случай, она нож таскает. Выкидуха такая, хулиганская. – В голосе Вадима прозвучала нотка растерянности.

  – Оставь это Вадим. Твои задачи другие. У тебя дома ножей– куча. Если что, прирежет тебя кухонным... ха-ха-ха. -заржал Антон в трубку.

  – Дурак ты Антон! Нашел время шутить.

  -Ладно, звони Стасу, и дуй на прием. Про нож – забудь, я вон ствол ношу от дураков и ничего. – Антон отключил трубу.

   – Что читаю? -удивилась Ева, медленно поднимая голову. В области затылка с утра работали бензопилы, внимание переключалось с большим трудом, но нужно было как то решить мучивший ее вопрос, – Смотрю отели в Австрии, в Вене!

   – В Вене? Зачем? Вадим отложил в сторону томик Астафьева, – Что ты забыла в Вене?

  – А ты не хочешь в Австрию7 Странно, не хотеть в Европу. Что киснуть в этой Москве? Слякоть, снег, кошмар. – Ева, напрягаясь, выбрасывала слова словно горох, боясь, что он ее остановит. – Погуляем, попьем глинтвейна, съездим в горы! Расслабимся, полечимся, всякие там грязи, массажи!

   -Подожди, подожди? Просто не пойму зачем? Там такой же снег, как и здесь. и также холодно. – удивленно протянул Вадим, зная-почему именно в Австрию ей нужно, все прописано в дневниках, все последовательно. Упомянула и его патент на новый метод, что продали Австриякам, но, сейчас он желал детального ответа, и его решение разорвать отношения ( от греха подальше) -сформировалось именно в связи с открывшимися записями. Он только ждал момента– вынести вердикт.

  – А я хочу в Вену, В Вену! – выпалила яростно Ева и осеклась, увидел настороженный взгляд Вадима. Поняла, что горячится, она тоже знала что он в курсе.

  – В Сочи сгоняй! -бросил он ей, сползая с дивана и подхватывая палку, -Там тоже горы! Воздух! – и прошел, не оборачиваясь в соседнюю комнату.

  – Да какие там горы! – заорала Ева вдогонку, и голова ее словно разъехалась на куски -теряя целостность; защелкали, загудели шестеренки, и выдали очередную волну злобы и ярости, но она сдержала ее, – Говно там, а не горы! Тогда одна поеду! Денег только дай!

  Вадим удивленно и чуть грозно повернулся в кресле.

  Пожалуйста! – постаралась она произнести помягче.

   Но, что то взбесило его в ее словах, он не мог до конца понять что именно, то ли тон то ли интонация.

  – Ты офигела? Что за тон? Я не мальчик, так со мной разговаривать!

  – И я не подстилка в конце концов! А то как съездить куда, я на работе! Давай на море, я занят! Прошу в Европу – а ты сгоняй в Сочи! Да ты и в Сочи не поедешь, одни отговорки. Только кофе принеси, да минет сделай -это ты считаешь нормой отношений ? Ты даже ни разу в театр со мной не сходил, ученый хренов! Ни на один симпозиум не взял! Только имеешь меня – сука куда хочешь и когда хочешь! – уже яростно орала Ева, и ее крупные пальцы впились ногтями в подлокотник кресла, и ногти ломались, но боли она не чувствовала, ибо настоящая боль, с хрустом раскручивалась из затылка и пульсирующими движениями уходила вперед, в лобную часть.

  – Да знаешь что? -обиделся Вадим, – Хватит! Надоело! Не хрена на меня орать, в моем же доме! Все! Езжай на свою Заводскую. Достала уже вконец со своим гонором!

  – Каким гонором, за все что я делала -вот такое спасибо! Эх ты сволочь, какая же ты сволочь! -завопила вскакивая Ева в бессильном гневе , уже не контролируя себя, ибо та, другая рвалась наружу, сквозь эту пульсирующую, выносящую сознание боль. Воздухе вокруг нее уплотнился, что стало тяжело дышать.

  – Да и ладно.... И ладно...уйду. – обессиленно прошептала она, сдаваясь , отступая с поникшей головой – место другой Еве. И книжные шкафы резко съехали в сторону, разрушаясь, выплескивая содержимое темных полок наружу и толстые книги пропадали в плотной дымке. Потолок накренился и расслоился куда то, во тьму.

   Встряхнув головой и уверенно оглянувшись по сторонам, Ева шмыгнула в ванну, захватила приготовленные там, когда то предметы, и тихо переступая по прохладному паркету, подкралась к сидящему Вадиму. Обняла его за шею, лизнула в ушко -захватив мочку, руки скользнули к груди.

  – Ну котенок, прости! – всхлипнула она нежно, и также нежно воткнула шприц в его ляжку. И он встрепенулся – удивившись, подался было вперед, она мягко подхватила падающие очки, и он, расслабился и обмяк.

   Прямо в кресле она обмотала его скотчем. Прошлась раза четыре по ногам, прикрутила на пять оборотов болтающиеся вдоль кресла руки. Аккуратно подложила под голову подушечку. Присела напротив, на стул – и настроилась – ждать.

  Ева. Эпизод 4-й. Час Зверя.

  По внутренним ощущениям, Вадиму показалось что он пролежал без сознания пару-тройку часов. За окном смеркалось, и Ева включила верхний свет, ибо открыв глаза, он сразу увидел ее лицо в пятне света. Она восседала на стуле напротив, вплотную приставив к нему колени. Нервная улыбка блуждала на ее бледном лице, то появляясь, то исчезая; напряженные скулы, вязкий, чужой взгляд, спутанная челка – словно и не она вовсе.

  – Ну что сучка! Скажи мамочке – доброе утро! – четко выделяя каждое слово, произнесло существо, методично раскручивая нож-перо между пальцами, практически на уровне глаз Вадима. Зеленая, перламутровая рукоять притянула его взгляд. Нож вращался быстро, с короткими остановками, и во время остановок у него замирало сердце, и она это видела.

  В состоянии тихого ужаса, он перевел взгляд с ножа на нее, потом на стены комнаты, на входную дверь, реальность не менялась; вот стол в углу, кусок прихожей, его ботинки в коридоре. Он еще надеялся – наваждение пройдет, а может какой сон, но нет.

  – Что сучка, читаешь письма мамочки! Разносишь ее секреты? – мутные глаза впились в Вадима так, что живот его захолодел, а вдобавок сводило руки и ныла затекшая шея.

  – У тебя сучка, очень длинный язык. – прошипела она и схватила сильной ладонь его подбородок, продолжая накручивать зловещее перо.

  – Деньги! Ева, тебе нужны деньги? Сто семьдесят тысяч? -прохрипел он, крутя головой и пытаясь откинуть руку. Он уже осознавал – случилось нечто ужасное, то, к чему он совершенно не был подготовлен.

  – Нет, сначала – ты полижешь мамочке, хитрая сучка! Деньги потом! Все потом! Ты же любишь лизать мамочке! – она азартно трепала его подбородок; то сжимала с боков до боли, то отпуская и придерживая указательным пальцем.

   – Мамочка любит твой язычок!

  Вадим вздрогнул переваривая услышанное и рявкнув в ответ. – Да пошла, ты! – и злобно плюнул в сторону.

  – Не смей грубить сучка! – назидательно сказала она, и ловко остановив перо, всадило лезвие по самую зелёную рукоять в его правое бедро. – Сто семьдесят пять тысяч!

  Боль, мгновенно отзывалась в правом полушарии, и исчезла вместе с ее лицом и осознанием реальности.

  Резкий шлепок по щеке, всплеск воды, вернул его в комнату. Она смотрела в сторону отбросив стакан, и Вадим чувствовал боль и растекающиеся тепло в паху, что-то подсказывало – кровотечение, нужен жгут и срочно, срочно!

  – Еве не нужны деньги. Их заберет мамочка. Потому как, и тебе они – больше не нужны.

  – Дорогая моя! Малышка моя! Прости! Прости меня! Я все понял! Все исправлю! – начал было уговаривать ее Вадим, почувствовав острую необходимость договориться любым возможным способом. – В сейфе есть наличка, и в Райфайзен банке, на карте черного цвета, в портмоне.

  Она молча обошла его по кругу, цепляясь шальным взглядом и отступив на шаг назад, удивленно всматривалась, будто видя впервые. – Надо слушаться мамочку, маленькая сучка! Не трепаться о наших секретах!

  – Жгут Ева! Дай жгут, я же истеку кровью! -взмолился Вадим, – Эй! Ну, помоги! ЛЮДИ! – заорал он во весь голос.

  – Не ори! А то будет, бо-бо! – она подняла с пола приготовленный скотч, и отрезав кухонным ножом полоску, не торопясь, залепила ему рот.

   – Не делай так сучка, никогда! – машинально повторяла она, не спеша переодеваясь, потом также не торопясь открывая сейф, вытаскивая всю наличку, тщательно упаковывая ее в спортивную сумку, и уже выйдя в холл, щелкнула выключателем погружая комнату в темноту, и голос ее раздался будто из ниоткуда. – Не полизала мамочке, будешь наказана!

   Потом, как бы вспомнив, она вернулась к компьютеру, вспыхнул дисплей, ее пальцы стремительно пробежала по клавиатуре, на экране высветились непристойные картинки, обнаженные мальчики, мужчины...

  – Мамочка уйдет, – опять раздался ее голос, – У нее есть копия, и ты сучка забудешь про ее секреты! – последние слова она прошипела ему прямо в ухо, обхватив за шею и наклоняясь так низко, что он ощутил пряный , одурманивающий запах духов Евы.

  – М...ы.ы.ы – промычал Вадим, кивая на торчащий в бедре, нож.

  Она, едва уловила в полумраке движение, кивнула, – Конечно! Мамочка заберет свои вещи!

  И также ловко, взмахом, дернула нож из раны, и разом брызнула кровь, но она успела отстраниться. Вадим же, в ужасе округлил глаза, только сейчас поняв– лучше бы он молчал.

  – Жг... – снова было промычал он, но существо развернувшись в темноте, легко подхватило сумку и открыло входную дверь.

  – Веди себе хорошо сучка, и мамочка не придет! -дверь захлопнулась, и лишь мерцанье экрана ноутбука напоминало Вадиму, что он еще не умер.

  Через два часа, Вадима обнаружила домработница, которая весьма удивилась смс с незнакомого номера, и просьбой зайти к 17.00, по известному ей адресу. Телефон Вадима не отвечал, и домработница поехала, почуяв неладное.

   Ева успела отправить смс – пред самым началом выпада, трясущимися руками набирала цифры и слезы катились из ее глаз заливая экран.

  В больнице Вадима подлатали: заштопали, накололи успокоительным и отправили в палату, вызвав дополнительно еще и полицию.

  Но, обколотый препаратами, на стрессе, он сразу же погрузился в сон, и все общение с ним отложили до утра.

   Утром, практически к обходу, примчался встревоженный, прилетевший утренним рейсом Антон. Врачи развели руками– пациент исчез, вероятно выспался и с утра смылся, полицию кстати направили по месту регистрации.

  Вадим, растрепанный, осунувшийся и небритый, явно немного не в себе, приковылял домой через пару дней. Антон расположившийся в гостиной в растерянном ожидании, увидев слегка помятого товарища, заторопился навстречу, распахнул объятия.

  – Ну наконец то! Куда ты пропал, блин, да в таком виде!

   – Я тоже рад тебя видеть! -проворчал Вадим, – Сколько лет, сколько зим!.

  И похлопав долговязого Антона по спине, и не снимая обуви, он проковылял в зал, и завалившись на диван, устало прикрыл глаза.

  – Ну ты и выдал тревожности на гора ! Выглядишь неважно.. . Менты тебя спрашивали, раза два уже.

  – Я в курсе Антон! Был я в отделе. Заявление еще вчера написал.

  – Да ладно! На Еву? – спросил с недоумением Антон, закуривая и наливая себе и Вадиму коньяка.

  – Нет, блин, на мамочку!

  – Опа! Что за мамочка?

  Встряхнувшись и глотнув напитка, Вадим рассказал об инциденте, опуская некоторые негативные моменты касающиеся его ощущений, однако не упомянул про квартиру Евы и психиатра Стаса.

  Антон удивленно покачал головой, закуривая.

   – Ну, а про квартиру, про психиатра ментам сказал?

  Вадим напрягся, задумался, опустил стакан на стол, двинул его в сторону.

   – Блин, как-то не подумалось мне – про психиатра, про квартиру-да, сказал, конечно, труп то там должен лежать.

  – Погоди, какой труп? Кого-то убили?

  – Антоха, кого, кого! Хозяина квартиры естественно! Ну наверно...

  Вадим молча достал телефон, понажимал кнопки и протянул его Антону...

  – Читай, я сразу фотки тех страниц сделал. А «мамочка» с компа все удалила наверно.

   4 февраля 2008 год. Понедельник.

  Неделю, как сняла квартиру, на Заводской. Неплохая квартирка, уютная. . Башка у меня разболелась, четыре таблетки с утра. Бздец, просто. Стреляет как – с пулемета.

   Странный этот хозяин, как-то он мне не нравится, нервный, дерганный, глаза какие то пустые. Нарик? ... А я наверно со стороны, такая же..

  Все он пытается уточнить, одна буду жить, не одна, друг есть – нет, И подкатом вроде не пахнет, да и сама не дала бы. Противный тип. Но, зато берет не дорого, и без залога. Ладно, поживу пока. Ох, сука, несет меня.. выходы стали злые какие-то... мерзкие..

  08. февраля. 2008г. пятница.

  Ох, проколбасило вчера... полночи трясло, думала сдохну. Дубак еще страшный на улице.

   Сегодня опять приходил упырь, хозяин. Заходит сука, практически через день -не понимаю, чего надо? То ли трахаться, то ли он реально нарик и денег хочет?. Но, ведет себя -не по-джентльменски, приобнять тут хотел -пришлось послать! Не буду больше пускать. Надо замок поменять. И башка че то не болит совсем– плохой знак, ох плохой....все странно как то.

  13.февраля 2008г. .Среда.

  Б***ь... вот говорила – надо замок поменять. Этот гандон – вероятно понял что я одна, подкараулил меня ночью, прямо в квартире.

  С ножом гад. ходит, перышко у него как у шпаны.... Эх, я как чувствовала такой расклад. Отымел эта сука меня, как последнюю шлюху, ... только бы ничем не заразил-скотина, и деньги все унес.. Ну б***ь, я ему устрою, сука – кровью умоется, дайте время. Только бы из реала в тот момент не выскочить– иначе ему жопа, да и мне не в кайф. Опять меня трясёт, .и таблетки кончаются, надо бы к доктору любимому.

  12 марта. 2008 воскресенье.

  – Ух ты, выпрыгнула сегодня. Что то часто стало выносить в последнее время. Череп еще гудит, шестерёнки как будто крутятся. Пойду завтра за таблетками.

   Во, че странно, не могу понять, что за знакомый ножик, зеленый? Проснулась, а он на тумбе в коридоре валяется!

   И хозяин трубу не берет, странно. Бухает? Деньги уже не нужны, этому козлине. А, ножичек то, на его похож.

  14 марта. 2008 вторник.

  Сегодня – у меня день ужасов. Началось, что увидела какие то следы на балконе, снегом занесенные. Странно, я вроде на балкон не выходила. И снега то прилично, дверь открываешь и валится, ну думаю разгребу пойду.

   Бля... даже не знаю, стоит ли об этом писать. Старик Кинг нервно курит в сторонке!

  У меня там такой подарочек в шкафчике!!! Трындец. Сколько -это здесь лежит? Это я сотворила? Когда Господи успела? А кровища где? А остальное где? А если менты придут? У этого мудака семья была интересно? Это вообще кто? Или что?

  Ну вот что за жизнь у меня, сплошные сувениры. Может пора съехаться кс моим кандидатом?

  Антон поднял глаза, и некоторое недоумение читалось в его взгляде.

  – Кандидат ты что ли? И что и всего этого видно? Ни слова про труп? Ни слова про убийство? Откуда ноги растут, Вадим?

  – Ну во что она превращается, я тебе рассказал. Ты не веришь, или тебе этого мало?

   И Вадим в негодовании указал на распухшее бедро, ткнул пальцем в экран смартфона,

   – Вот же видишь пишет – А остальное части где? А если менты придут? У этого мудака семья интересно была?

  -Ну хорошо, хорошо! – примиряющие пробормотал Антон поеживаясь, видя как разошелся в негодовании Вадим, и обновив коньяк в бокалах, добавил – Ментам сказал, и молодец. Пусть они и проверяют!

  Звонок мобильного у Вадима прервал беседу, он ответил.

  – Да. Да что вы! Нет, нет, не надо машину, я сам! Конечно еду!. – Вадим резво было подскочил, но тут же опустился с кислым выражением, осмотрелся вокруг ища палку, и махнул Антону.

  – Такси вызови на Заводскую! Полиция там на квартире у Евы! Просят приехать на опознание! Я тебе говорил -труп! Нет блин, нет..

  Антон в растерянности взирал на товарища, – Опознании кого Вадим? Ты знал хозяина квартиры?

  – Нет! – Вадим остановился. -Опознание девушки...

  -Опа! -привстал в тревоге Антон, -Вадюша, а ты где был эти два дня?

  Ева. Эпизод пятый. Исход.

   Квартира на Заводской, представляла собой весьма странное зрелище. Следом за входной дверью – вход преграждала тяжёлая металлическая решетка стального

   кодовый замок, и назначение ее, Вадим понял сразу, подивился ее смекалке.

   Недавно покрашенные стены и перекрытые свежим ламинатом полы, говорили о желании жильца чувствовать себя благопристойно в старой хрущевке с убитым подъездом и обшарпанными стенам. Эту же мысль продолжала свежая мебель, подобранная в разрезе идей современного дизайна. Голубого оттенка тюль, в контрасте бежевых обоев, придавала гостиной некий уют. Стеклянные панно из Икеа с видами городов и улиц, повешенные в определенном порядке, украшали стены.