Текст книги "Слезы ангелов (СИ)"

Автор книги: А. Норди

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава 7. Раздражение

Картер сидел в кабинете начальника Секции криминальных расследований, внимательно наблюдая за тем, как Нейт Герлинг с невозмутимым видом читал рапорт на мониторе, встроенном в поверхность стола. Лицо иммортала оставалось спокойным и безучастным, как будто он изучал не докладную записку о неподобающем поведении своего подчиненного, а скудное меню в дешевой закусочной.

Картер вспомнил: когда он поступил на службу в Бюро Порядка и Контроля, Герлинг уже тогда выглядел моложе его, хотя на самом деле был лет на двадцать старше. С тех пор за прошедшие годы Герлинг, казалось, не постарел ни на день: все то же гладкое, моложавое лицо с острым носом и зачесанные назад темные волосы без единого признака седины.

– Как ты это объяснишь, Картер? – наконец, спросил Герлинг, оторвавшись от чтения.

Он взглянул на подчиненного. Холодные, серые глаза – такие же, как небо за панорамным окном позади стола Герлинга.

– Они первые начали. – Картер дернул плечами, но сразу же об этом пожалел: малейшие движения причиняли боль в ребрах. Похоже, без трещин там точно не обойдется.

– Согласно рапорту, ты первым набросился на агента Финча. – Герлинг буравил Картера взглядом.

– Потому что он задел меня. – Картер поморщился. – У меня накипело, и я взорвался.

– Накипело? – Еще чуть-чуть, и в голосе Герлинга, казалось, могло бы прозвучать искреннее удивление, хотя он физически не был на него способен.

– Это такое чувство, когда все бесит, и ты готов порвать на куски первого попавшегося. – Картер не смог удержаться от язвительного комментария.

Проведя ладонью по волосам, Герлинг встал из-за стола и подошел к окну. Сложив руки за спиной, принялся рассматривать что-то с высоты двадцатого этажа штаб-квартиры Бюро Порядка и Контроля.

– Картер, я помню, через что ты прошел. И я думал, что ты справился с эмоциями. Но в последнее время… ты словно не в себе. – Он повернулся к подчиненному. – Парням из Отдела особо тяжких преступлений не нравится, что ты суешь свой нос в их расследование. Ты вообще в курсе, что не имеешь к нему никакого отношения?

– Они три месяца спустя рукава занимались исчезновениями сенсорок. – Картер сжал кулаки: пальцы больно впились в ладони. – И вот результат: обнаружен первый труп. Не сомневаюсь, что за ним последуют другие.

– Странно слышать упреки в адрес Финча и Андерса от человека, который звезд с неба не хватает, – заметил Герлинг. – Согласно статистике, ты не самый выдающийся агент Отдела по борьбе с энхансерами: раскрываемость преступлений составляет всего тридцать восемь процентов. С чего ты взял, что можешь расследовать похищения сенсорок лучше, чем Андерс и Финч?

Картер шумно выдохнул, дернув щекой: Герлинг задел его самолюбие. Раздражало еще и то, что шеф не собирался прислушиваться к его доводам и полностью встал на сторону Андерса и Финча. Кто бы сомневался.

Насмотревшись в окно, Герлинг вернулся за стол и вновь взглянул на рапорт.

– Ты нарушил место обнаружения трупа, огороженное лентой, – процедил шеф: если бы он мог испытывать чувства, то уже давно потерял бы терпение. – Финч и Андерс имели полное право тебя арестовать, к тому же ты подходишь под профайл убийцы.

– То есть? – опешил Картер.

Герлинг развел руками:

– Как известно, убийцы любят приходить на места преступлений, чтобы вновь почувствовать пережитые эмоции. Простой смертный, вроде тебя, отлично соответствует профайлу, составленному нашими психологами.

– Вы серьезно?! – Картер чуть не поперхнулся от возмущения. – Вы правда считаете, что убийства совершает кто-то из смертных? Имморталы, как обычно, ни при чем?!

– Странно, что ты не знаешь статистику. – Герлинг постучал пальцем по монитору, встроенному в столешницу. – Большинство убийств происходят на бытовой почве и носят импульсивный характер. Спланированные убийства тоже требуют эмоций – ненависти, затаенной злобы и тому подобных сильных чувств. Серийные убийства, совершенные психопатами, также завязаны на эмоциях. Имморталы не могут их испытывать, поэтому, согласно статистике, крайне редко замешаны в убийствах. – Он погладил подбородок, продолжая внимательно смотреть на подчиненного, словно оценивая его профессиональную пригодность. – Сенсоры тоже не подходят в качестве подозреваемых: в их нейромодули встроены алерт-системы.

Картер знал об этом без всяких напоминаний: алерт-система передавала в полицию сигнал тревоги в том случае, если сенсору поступал заказ на исполнение любого противоправного действия – или же если сам сенсор по своей инициативе совершал незаконный поступок, будь то убийство или причинение физического вреда другому человеку.

– Благодаря алерт-системам сенсоров технически нельзя использовать для убийств с целью доставки соответствующих эмоций, – продолжал Герлинг. – Тебя этому не учили?

Картер проигнорировал упрек начальника.

– Ну хорошо, а ренегаты? – спросил он. – Я всю жизнь занимаюсь этими психами, и могу точно сказать: они способны на что угодно ради дозы энхансера.

– Именно потому, что ты всю жизнь общаешься с этими придурками, ты сам стал таким же болваном и не понимаешь главного. – Герлинг прищурил глаза. – Согласно статистике, ренегаты совершают импульсивные убийства под действием веществ. Методичное планирование своих поступков для них нехарактерно. В случае исчезновений сенсорок мы имеем дело со злым умыслом, который преступник последовательно воплощает в реальность. Вначале – похищения, и вот теперь – убийство. Все логично.

Голова продолжала гудеть после вчерашней потасовки, поэтому смысл сказанного Герлингом доходил с небольшим отставанием. Шеф оказался как никогда разговорчивым. Впрочем, ничего нового Картер все равно не узнал: Герлинг выдавал одно клише за другим.

– Спасибо за ликбез, – скривился Картер: ему надоело тратить впустую время, выслушивая лекцию Герлинга. – Очень познавательно.

– Это было последнее предупреждение. Еще одна такая выходка – и ты уволен. – Герлинг вновь провел рукой по волосам – привычка, которая намертво к нему прицепилась. – К тому же тебе есть, чем заняться. Как там дела с этим новым энхансером, «Слезы ангелов»?

– Работаю над этим. – Картер демонстративно посмотрел на наручные часы. – Я могу быть свободен?

– Нет.

Герлинг изобразил на лице нечто, отдаленно похожее на издевательскую ухмылку – во всяком случае, исходя из контекста беседы, иммортал постарался воссоздать именно ее. После чего, выдержав паузу, добавил безразличным тоном:

– Я назначил тебе внеочередную консультацию корректора. Явка обязательна.

Картер сжал поручни кресла, стараясь сохранить невозмутимое выражение лица, хотя внутри все клокотало от негодования.

Вот только общения с корректором ему не хватало!

* * *

Джой молчала на обратной дороге. Она думала о том, что сказал ей Отис Хагер – человек, мнение которого действительно имело для нее значение.

Если верить его словам, то получалось следующее: Джой, в силу своих врожденных особенностей, обладала повышенной чувствительностью, которая делала ее восприимчивой к кошмарным сновидениям.

Но почему они ей снились и как от них избавиться?

Ответа на эти вопросы Джой по-прежнему не знала.

Пока автопилот вел электрокар по улицам Трокар-Сити, Астер комфортно развалился на сиденье рядом с Джой, продолжая трещать о том, как он душевно пообщался с Папой Мартином – одним из наставников «Колыбели», который вместе с Хагером воспитывал маленьких Астера и Джой.

Устав слушать болтовню друга, Джой прислонила голову к окну, наблюдая за тем, как на город медленно опускались сумерки: дневной свет сдавался под натиском неоновых огней витрин, вывесок и билбордов.

Когда они приехали домой, Джой первым делом попросила Астера дать ей доступ к медиавизору – вернее, не ей самой, а ее голосовому помощнику.

– Доступ получен, – произнес в ушах Илон. – Что дальше?

Джой хотела ответить, но ее перебил Астер:

– Давай я что-нибудь нам приготовлю, – предложил он, вставая с дивана.

– Я думала, ты умеешь только разогревать пиццу, – улыбнулась Джой.

Астер рассмеялся:

– Готов поспорить, что я тебя удивлю.

Он подмигнул, остановившись в дверях спальни, а затем удалился на кухню. Спустя мгновение оттуда раздался грохот кастрюль (похоже, они упали из шкафа), за которым последовали чертыхания Астера.

– Илон, включи запись сновидения, – попросила Джой своего голосового помощника, когда шум из кухни, наконец, утих: Астер принялся за стряпню.

На экране медиавизора появились кадры кошмара, и Джой пришлось взять всю волю в кулак, чтобы продолжить просмотр.

Казалось, она уже наизусть выучила запись: длинная дорога среди заброшенных строений, полная луна в ночном небе, силуэт преследователя вдали, у ворот, вот он приближается к ней, бежит, она прячется внутри здания, он находит ее, набрасывается, душит…

Джой буквально приходилось сдерживать тошноту, вновь и вновь по кругу просматривая запись, как вдруг она заметила нечто, на что раньше не обращала внимания.

– Илон, отмотай назад на пять секунд, – попросила Джой, прильнув к экрану. – Поставь на паузу.

ИИ выполнил просьбу: изображение застыло на моменте, когда убийца только начинал за ней гнаться по дороге среди заброшенных зданий.

– Включи воспроизведение.

Картинка ожила, и Джой снова увидела то, что привлекло ее внимание: короткий, едва заметный всполох белого цвета посреди экрана, словно какая-то помеха в изображении.

– Илон, сделай скриншот этого кадра, – приказала Джой.

Спустя мгновение на экране появилось изображение – белое размытое пятно на фоне силуэта убийцы, застывшего посреди дороги.

– Сделай картинку четкой. Более контрастной.

Илон исполнил приказ, и у Джой перехватило дыхание, когда размытое пятно обрело ясные очертания.

– Астер! – позвала она. – Взгляни на это.

Астер зашел в комнату, держа в руках сотейник, в котором что-то размешивал – судя по запаху, чесночный соус. Он уставился на экран медиавизора.

– Что это?

– Я не знаю. – Джой покачала головой. – Я заметила короткую вспышку белого цвета на записи кошмара, и когда мой ИИ обработал изображение, то получился этот символ.

Будто зачарованная, Джой не моргая смотрела на кадр, застывший на экране: широкая окружность, внутри которой вписан треугольник с буквой «А».

* * *

Картер ненавидел ходить на консультации корректора. Согласно законодательству, регулярные беседы с мозгоправами являлись обязательными для простых смертных людей, работавших в организациях, большинство сотрудников которых составляли имморталы. Еще одним условием для принудительных консультаций корректора был среднемесячный доход, позволявший оплатить Терапию.

Картер соответствовал обоим критериям, о чем в очередной раз напомнила сидевшая напротив него женщина-иммортал:

– Исходя из последних данных, девяносто восемь процентов сотрудников Бюро Порядка и Контроля являются имморталами. – Она сверилась с информацией, махнув пальцами по экрану планшета, который держала в ухоженных руках. – Кроме того, я вижу, что ваш среднемесячный доход стал еще больше и вполне позволяет тратить часть средств на Терапию.

Корректор посмотрела на Картера. У нее было красивое лицо молодой женщины лет тридцати, но потухший взгляд выдавал ее истинный возраст: она наверняка разменяла седьмой десяток, не меньше. Корректора звали Амелией Винзар, и она работала в Бюро уже в те времена, когда Картер только поступил на службу.

Шесть лет назад, на следующий день после того, как он отметил свое тридцатилетие, состоялась его первая консультация с Винзар. Голосом, лишенным каких-либо оттенков, она предложила ему начать Терапию, как поступало большинство сотрудников Бюро – на тот момент девяносто два процента из них были имморталами.

Картер обещал, что подумает: он не жаловался на здоровье и считал, что с началом Терапии можно повременить еще пару лет, да и накопленных средств на тот момент у него было не так много.

Спустя год все изменилось, и он окончательно отказался от Терапии.

С тех пор каждые шесть месяцев, как требовало того законодательство, Картер посещал консультации корректора, во время которых Амелия Винзар уговаривала его начать терапию, но он всякий раз отказывался.

Расположившись в удобных кожаных креслах, они сидели друг напротив друга в просторном, стильно обставленном кабинете. За окном стемнело: Картер видел, как ярко сияют окна небоскребов, а вдоль широких улиц мерцают гигантские 3D-экраны мультимедийных билбордов.

– Вы должны понимать, что поступаете неразумно, когда отказываетесь от Терапии, – продолжала Винзар, глядя на Картера: ее глаза напоминали шарики из мутного стекла. – Прежде всего потому, что ставите под угрозу не только свое здоровье и долголетие, но и благополучие других сотрудников Бюро.

– Решение о приеме Терапии является добровольным, – устало процедил Картер: он повторял эти слова на каждой консультации корректора, и обычно они действовали, как ритуальное заклинание. – Если я не хочу принимать Терапию, то никто не может меня заставить. Таков закон.

– Верно. – Винзар убрала планшет в сторону и, расправив складку на юбке, аккуратно сложила руки на коленях. – Но закон также гласит другое. Агент Картер, вы работаете в организации, в которой абсолютное большинство сотрудников являются имморталами. Как показали многолетние научные наблюдения, в рабочих коллективах, состоящих из имморталов и простых смертных людей, неизбежны конфликты и стычки, которые могут приводить к опасным последствиям. Все мы помним чудовищную аварию в Ладонге и теракт в Модус-Сити. Не говоря уже о периодических массовых расстрелах на рабочих местах по всему миру.

– Вы все время об этом напоминаете, и каждый раз я отвечаю: решение о приеме Терапии является добровольным. – Картер потер ушиб на скуле, скривившись от боли. – Сделайте отметку в своем отчете, что я послушно явился на консультацию, и покончим с этим дерьмом.

– Я не закончила. – Винзар припечатала его взглядом, от которого голова разболелась еще больше. – Вчерашняя драка с агентами Отдела особых тяжких преступлений, инициированная вами, в очередной раз доказала справедливость выводов, сделанных психологами: простые смертные люди, продолжая испытывать эмоции самого разного спектра – в том числе негативные, – неизбежно провоцируют необоснованные атаки на своих коллег-имморталов. Верно и другое: если абсолютно все сотрудники организаций станут имморталами, то вероятность катастрофических конфликтных ситуаций будет равна нулю.

– Нет эмоций – нет конфликтов, – ухмыльнулся Картер.

– Вам это не нравится? – Винзар смотрела на него, не моргая. – Вы считаете, что конфликты – это хорошо?

– Не надо передергивать мои слова.

Картер нахмурился, чувствуя, как напряглись желваки и скрипнули зубы: беседа с корректором действовала на нервы, ему хотелось вскочить с кресла и вырваться из этого сраного кабинета.

В конце концов, уж лучше гоняться за обдолбанными ренегатами, чем протирать штаны в бесконечной беседе с женщиной-биороботом, которая в этот момент даже не чувствовала, как сильно она его бесит.

– Вы должны объяснить мне причину, по которой напали вчера на агентов Финча и Андерса, – упорствовала Винзар. – Это требуется для моего рапорта.

Картер вздохнул, устало прикрыв глаза.

– Напишите, что я был крайне расстроен безразличием, с которым агенты Отдела особо тяжких преступлений подошли к расследованию.

– Исчезновение девушек-сенсоров задевает вас лично. – Винзар кивнула, внимательно следя за реакцией Картера.

Он постарался ничем себя не выдать, хотя мышцы лица, похоже, все-таки немного дернулись.

Винзар, тем временем, продолжала, заглянув в свои записи на планшете:

– Как и пять лет назад, вы снова повторяете это слово, когда описываете ход расследования. – Винзар подняла на него взгляд. – Безразличие.

Картер развел руками:

– Что поделать, если ничего не меняется: имморталам плевать на смерти сенсоров, если только они не касаются их личного блага.

Винзар промолчала в ответ: глядя на Картера своими рыбьими глазами, она словно находилась в состоянии транса. Наконец, спустя несколько секунд, показавшихся Картеру бесконечно долгими, она проговорила:

– Прежде, чем мы закончим нашу консультацию, вы должны в очередной раз назвать мне причину, по которой отказываетесь начать Терапию. – Она постучала ноготками по экрану планшета. – Это требуется для моего рапорта. В конце концов, мое заключение остается прежним: вы можете – и должны – позволить себе Терапию. Ради своего и всеобщего блага.

Поднявшись с кресла, Картер направился к выходу. В дверях остановился и, обернувшись, сказал:

– Я просто хочу чувствовать боль.

Не дожидаясь ответа от Амелии Винзар, он вышел из кабинета в тот самый момент, когда в наушнике раздался голос Ауры:

– Звонок от Шимари. Принять?

Глава 8. Решимость

Усевшись почти впритык к медиавизору, Джой и Астер рассматривали загадочный символ, застывший на экране: окружность, внутри нее – треугольник с буквой «А».

– Что это, черт возьми, такое? – кажется, уже во второй или третий раз спросил Астер.

Джой по-прежнему не знала, что ответить.

– Я не помню этот символ в своем сне, – наконец, сказала она. – Если бы я не заметила странную вспышку на записи, то вообще бы не узнала про его существование.

– Может, он всплыл откуда-то из подсознания? – предположил Астер. – Отпечатался при записи эмоций в нейромодуль?

– Понятия не имею. – Джой покусала губу, продолжая рассматривать странный знак. Ей пришла в голову одна идея, и она сказала, обращаясь к своему ИИ: – Илон, поищи в Сети, что может означать этот символ.

– Поиск завершен, – спустя пару секунд ответил голосовой помощник.

– Выведи информацию на медиавизор и говори через колонки, чтобы Астер тоже мог слышать.

Кадр на экране сменился: теперь окружность с треугольником и буквой «А» были изображены черным цветом на белом фоне, внизу читалась надпись: «АЛЮБЕРГ».

– Символ, который вы видите, является эмблемой алюминиевого завода «Алюберг», – раздался из динамиков голос Илона.

– Никогда не слышал о таком, – встрял Астер.

– Завод располагался в ста двадцати километрах к северу от Трокар-Сити. Он был закрыт сорок лет назад под давлением «зеленых» активистов, – продолжал Илон. – Вот так он выглядел раньше.

Когда на экране начали сменять друг друга фотографии внутренних помещений цехов, заставленных массивными механизмами, и многочисленных корпусов завода с высокими дымовыми трубами, сердце Джой забилось чаще, а дыхание перехватило.

– Илон, покажи, как завод выглядит сейчас, – попросила она.

Еще одна фотография на экране: длинная, поросшая травой асфальтовая дорога, протянувшаяся между заброшенных корпусов с разбитыми окнами, на заднем фоне – высокие дымовые трубы.

У Джой больше не оставалось никаких сомнений.

– Это место из моего сна, – выдохнула она.

– Но… как такое, черт подери, возможно? – Астер вскочил и теперь расхаживал по комнате: судя по его ошеломленному виду, он удивился не меньше Джой. – Ты когда-нибудь была на этом заводе?

Джой покачала головой:

– Нет. Никогда в жизни. Я даже не знала о его существовании.

Она поднялась, еще раз невольно взглянув на экран. Полуразрушенные здания, в одном из которых во сне ее задушил неизвестный человек, вызывали у нее тошноту, но в то же самое время странным образом манили к себе.

– Я должна проверить это место, – твердо заявила Джой.

– Ты с ума сошла! – Астер, казалось, чуть не потерял дар речи. – Джой, это может быть опасно. Ты собираешься отправиться туда, где тебя убивают – пусть и во сне, но все же! Мы понятия не имеем, почему тебе снится этот жуткий кошмар. Может, он служит предупреждением?!

Джой уже надевала куртку, рассеяно слушая друга.

– Я не переживу еще одну ночь этого кошмара.

– Ты даже не знаешь, приснится ли он тебе в этот раз! – Астер отчаянно пытался остановить Джой, хотя его растерянный вид говорил о том, что он осознавал безуспешность своих попыток. – Прошлой ночью ты его не видела…

Джой перебила друга, развернувшись в дверях комнаты:

– Теперь, когда я знаю про это, – она кивнула на экран медиавизора, на котором застыла фотография с заброшенными корпусами завода, – я не смогу успокоиться, пока все не выясню. – Джой замолчала и, взглянув в потемневшие глаза Астера, тихо добавила: – С тобой или без тебя.

* * *

Картер остановил машину там, где договорился с Шимари во время звонка – через дорогу от входа в ночной клуб «Танатос». Как только он выбрался наружу, из тени, сгустившейся в переулке, нарисовался Шимари. Худой, высокий, в черном пальто, он походил на призрака.

– Нам туда, – сказал биохакер, кивнув в сторону ночного клуба. – Это место держит тип по имени Стикс.

Перейдя дорогу, Картер и Шимари направились по тротуару ко входу в здание. Наступил вечер, и на улице было необычайно спокойно. Тишину нарушали только шум дождя и слабые звуки музыки, доносившиеся из клуба – трехэтажного бетонного строения с окнами, закрашенными черной краской. Желтоватый свет уличных фонарей освещал темный асфальт, отражаясь в лужах.

– Подходящее у него имечко для такого места, – заметил Картер, рассматривая мерцавшую на здании неоновую вывеску с названием заведения – «ТАНАТОС».

– Стиксу принадлежит еще несколько точек. – Шимари поднял воротник плаща: мокрая от дождя лысая голова блестела в свете фонарей. – В лицо его видели единицы. Но если тебе нужны «Слезы ангелов» – прямая дорога к Стиксу.

– Так просто?

– Ты прикалываешься?! – Шимари, похоже, готов был взорваться от негодования. – Я вышел на него через цепочку дилеров. И везде – контроль на линии. Подпускают только проверенных.

– Ладно, разберемся на месте. – Картер махнул рукой в примирительном жесте.

Они подошли ко входу в клуб. Двое вышибал в черных костюмах стояли возле массивных железных дверей, выкрашенных темно-зеленой краской. Судя по их хмурым рожам и подозрительным взглядам, они были простыми смертными.

– Куда прете? – гаркнул один из них – лысый амбал со шрамом на щеке.

– Я к Стиксу. От Жесткого Эрика, – оскалился Шимари, а затем кивнул на Картера. – Он со мной.

Презрение во взглядах вышибал вдруг сменилось удивлением. Они переглянулись, после чего лысый отошел в сторону и что-то тихо пробурчал – понятное дело, связывался по нейромодулю с кем-то внутри здания. Общение длилось около минуты: сквозь шум дождя и грохот музыки, звучавшей из клуба, до Картера доносились лишь обрывки слов. Наконец, верзила вернулся и, состроив свирепую рожу, прорычал:

– Проходи.

Шимари, расплывшись в победной улыбке, с довольным видом шагнул к двери, но лысый амбал остановил его грубым толчком в грудь.

– Не ты, – рявкнул он, после чего указал пальцем на Картера. – Ты – проходи.

Картер посмотрел на Шимари, но тот, судя по его растерянному лицу, удивился не меньше.

– Давай-давай, – вышибала поторопил Картера. – Не стой, проходи.

Полумрак, встретивший Картера внутри, уже через мгновение сменился яркими вспышками цветных лазеров и стробоскопов. Громкая, наглая, чудовищная музыка, синтезированная нейросетью, казалось, лилась отовсюду, раздирая барабанные перепонки, толчками пульсировала внутри головы. В такт безумным звукам на танцполе дергались тела простых смертных, пришедших вечером в клуб как следует оторваться, и сенсоров, которые были здесь для того, чтобы доставить эмоции имморталам.

Осматриваясь по сторонам, Картер осторожно лавировал между танцующими посетителями клуба, не сильно понимая, куда ему следует двигаться дальше без подсказок Шимари. Воздух внутри помещения представлял собой убийственную смесь из запахов пота, парфюма и алкоголя, разлитого на полу, поэтому Картер старался дышать не полной грудью. Вскоре он заметил еще одного амбала в черном костюме, стоявшего у стены в глубине зала. Картер приблизился к нему и сказал:

– Картер. К Стиксу.

Смерив агента БПК взглядом, бугай отошел в сторону, открыв доступ к едва заметной двери, выкрашенной в цвет стен.

– За мной, – сказал он.

Картер последовал за вышибалой, скрывшимся в полумраке за дверью. Они спустились по темной лестнице и вышли в длинный, тускло освещенный подвальный коридор: источниками света служили редкие лампы на низком потолке.

Вдыхая ядреную смесь из запахов сигаретного дыма, пота и антисептиков, Картер напряг зрение, чтобы как следует осмотреться. По сторонам коридора тянулись ряды кабинок, завешенных занавесками из полупрозрачного пластика. Внутри виднелись размытые силуэты людей: трудно было сказать, чем именно они занимались, но, судя по доносившимся стонам и вздохам, а также по ритмичным движениям силуэтов, навряд ли они пришли в подвал, чтобы почитать книги или поиграть в настольные игры.

Впрочем, во что-то они все-таки играли: Картер переступил через испачканный прозрачной смазкой шарик, выкатившийся из-под занавески.

Рядом с некоторыми кабинками стояли девушки и юноши. Из одежды на них было только нижнее белье, да и то весьма символическое: навряд ли нитки с лоскутами ткани на причинных местах можно было назвать трусами. Секс-рабы курили, провожая Картера затуманенными взглядами. Он повидал множество притонов и публичных домов, но этот, устроенный в подвале ночного клуба, поражал своим размахом.

– Уютное местечко, – Картер не удержался от комментария.

Вышибала ничего не ответил: он все так же шел вперед, не обращая ни малейшего внимания на царившую в подвале атмосферу разврата, похоти и темных, опасных желаний.

Наконец, бугай раздвинул одну из полупрозрачных занавесок и без предупреждения прошел внутрь. Картер последовал за ним, очутившись в коридоре меньшего размера. Здесь не было никаких кабинок, да и сам проход оказался короче, заканчиваясь еще одним постом охраны.

Двое вышибал сидели у мониторов видеонаблюдения. За ними виднелась массивная металлическая дверь с глазком, выкрашенная в темно-красный цвет.

Заметив визитеров, охранники демонстративно положили ладони на рукоятки пистолетов, висевших на поясах. Судя по их напряженным мордам и острым взглядам, впившимся в Картера, вышибалы были готовы в любой момент открыть огонь в случае малейших подозрительных действий с его стороны.

– Он к Стиксу, – сказал бугай, сопровождавший Картера.

Охранники едва заметно кивнули, не спуская глаз с агента БПК: они явно ждали его появления. Один из них набрал комбинацию цифр на электронной панели. После того, как раздался звуковой сигнал, дверь с тихим щелчком приоткрылась, и охранник сказал:

– Проходи.

Он отступил в сторону, пропуская Картера, который с невозмутимым видом направился к двери.

Пройдя внутрь, Картер оказался в просторном помещении, залитом теплым сиянием настенных светильников в абажурах. В комнате царила роскошь: антикварная мебель, старинные картины в позолоченных рамах, резные шкафы с книгами в дорогих переплетах.

За массивным дубовым столом в огромном кожаном кресле сидел тщедушный на вид и весь какой-то костлявый мужчина, одетый в элегантный строгий костюм. Дымчатый галстук, повязанный вычурным узлом, гармонировал с серым цветом глаз. Пустые, блеклые и равнодушные, они сразу же говорили о том, что их обладатель был имморталом.

Картер не знал настоящего возраста мужчины, но прикинул, что на вид тому было лет пятьдесят – возраст, в котором хозяин кабинета начал принимать Терапию. Скорее всего, мужчина принадлежал к одному из первых поколений имморталов, поскольку в последние годы большинство людей начинало Терапию при достижении тридцатилетия.

– Мне нужен Стикс. – Картер остановился посреди комнаты.

Изящным жестом ладони, украшенной кольцами, иммортал пригласил Картера сесть в кресло напротив стола.

– Это я, – сказал Стикс, поднеся к тонким губам бокал с красным вином.

Он пригубил напиток с выражением полного безразличия на лице, как будто пил не дорогое вино, а воду из-под крана. Картер не сомневался, что нужные эмоции Стикс получит позже, когда их доставит сенсор по его заказу.

– Я представлял вас по-другому. – Картер устроился в мягком кресле, сделанном из натуральной кожи. – Насколько я помню из древнегреческой мифологии, Стикс является олицетворением ужаса и мрака, но вы не сильно подходите под это описание.

– Не вы один заблуждались. – Стикс вернул бокал вина на стол, внимательно глядя на Картера. – Могу я вам что-нибудь предложить, агент Картер? Коньяк, виски, водка?

– Спасибо, не стоит, – отрезал Картер: голова у него и так раскалывалась, не хватало еще алкоголя.

– Ожидания людей могли бы меня огорчать, если бы я в принципе мог огорчаться, – с каменной физиономией проговорил Стикс. – Какое же из меня олицетворение ужаса и мрака?

Картер наклонился, вперившись взглядом в узкую, костлявую морду иммортала. Судя по его тусклым, практически выцветшим глазам, истинный возраст Стикса составлял не меньше ста лет. Картер испытывал бесконтрольную неприязнь к имморталам первого поколения, и его злость прорвалась наружу вместе с выдохом:

– По-моему, вы и есть самый настоящий ужас и мрак, – процедил он, даже не пытаясь скрыть отвращение. – А еще – мерзость и скверна. Вы хоть отдаете себе отчет, сколько человек подсадили на энхансеры? Сколько жизней поломали?

Лицо Стикса разрезала улыбка – слишком широкая, чтобы быть искренней.

– Мы оба знаем, зачем вы пришли, – сказал иммортал. – И находитесь вы здесь только потому, что я решил посмотреть на идиота, которому хватило мозгов расспрашивать про «Слезы ангелов» у торчков в подворотнях. – Он вновь пригубил вино, держа Картера на прицеле своего взгляда. – Впрочем, мы могли бы договориться. Не каждый день ко мне в гости приходит агент Бюро. Возможно, нам удастся наладить контакт.

Стикс посмотрел на Картера сквозь стекло бокала.

– Прежде, чем договариваться, мне нужно знать источник. – Картер откинулся на спинку кресла, сложив руки на груди. – «Слезы ангелов». Новый энхансер на рынке. Откуда он взялся? Иран? Китай?

– Дешевым говном пусть вмазывается плебс. Есть те, кто ценит настоящее качество. – Отметив замешательство Картера, Стикс покрутил в руке бокал с вином, а затем сказал: – Как бы вам объяснить? Даже среди тех, кто пьет марочные вина, всегда найдутся желающие испробовать раритетные, выдающиеся винтажи.

– То есть, «Слезы ангелов» – это энхансер для избранных?

– Вы даже не представляете, кто мои клиенты. – Стикс постучал длинными ухоженными ногтями по стенке бокала. – Они готовы многое отдать за «Слезы ангелов». Это уникальный энхансер. Для большинства он не доступен.

– Что в нем особенного? Другой метод очистки?

– Я не вникаю в подробности. – Стикс пожал плечами, вновь расплывшись в фальшивой улыбке. – Говорят, он синтезирован из волшебных цветов, выращенных на крови ангелов.

Проведя ладонью по губам, Стикс о чем-то подумал, а затем достал из ящика стола небольшой пластиковый флакон с прозрачной жидкостью внутри. Поместил его на самый край стола – так, чтобы до него мог дотянуться Картер.