Текст книги "Полководческое искусство Суворова"

Автор книги: А. Боголюбов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)

А Н. БОГОЛЮБОВ

ИСКУССТВО

СУВОРОВА

полковник А. Н. БОГОЛЮБОВ

ПОЛКОВОДЧЕСКОЕ ИСКУССТВО А. В. СУВОРОВА 5ЯС

ГОСУДАРСТВЕННОЕ ВОЕННОЕ ИЗДАТЕЛЬСТВО НАРКОМАТА ОБОРОНЫ СОЮЗА ССР 19 3 9

Полковник А. Н. Боголюбов.

„ПОЛКОВОДЧЕСКОЕ ИСКУССТВО А. В. СУВОРОВА⁴⁴

Книга знакомит с важнейшими операциями, проведенными гениальным русским полководцем А. В. Суворовым, и, на основании анализа этих операций, раскрывает значение и роль А. В. Суворова в развитии русского военного искусства.

Рассчитана книга на командный я начальствующий состав РККА.

ВВЕДЕНИЕ

Почти два века отделяют нас от эпохи, в которую жил и работал великий русский полководец Александр Васильевич Суворов. Ему по праву принадлежит первое место в развитии военного искусства дореволюционной России. Больше того, суворовские способы ведения войны, примененные в практической деятельности, предвосхитили стратегию Наполеона и поставили Суворова в первом ряду великих полководцев мира.

Деятельность Наполеона развилась в эпоху французской буржуазной революции. Став диктатором и императором Франции, Наполеон получил от французской буржуазии неограниченную власть и армию, воодушевленную борьбой против феодально-монархической системы. «...Бессмертная заслуга Наполеона заключается в том, что он нашел единственно правильное тактическое и стратегическое применение колоссальных вооруженных масс, появление которых было возможно лишь благодаря революции...» ¹

Суворову пришлось проявить себя в другой обстановке. Он не имел власти, не имел поддержки правительства, ему не доверяли.

Деятельность Суворова проходила в эпоху дворянской диктатуры, в условиях усиления барщины и крепостного гнета. Командуя небольшими отрядами и небольшой армией (по сравнению с масштабами наполеоновских армий), Суворов, несмотря на все препятствия, намного опередил военное искусство своей эпохи, в том числе и военное искусство Наполеона.

То новое, что применил Наполеон в стратегии и тактике, в полной мере было применено Суворовым раньше и в обстановке гораздо худшей, чем обстановка эпохи Наполеона. Мы не собираемся отрицать гениальность Наполеона, о которой написано так много книг и исследований, включительно до наших дней. Но мы вправе себе задать вопрос: имел ли Наполеон возможность, никогда не встречаясь с Суворовым на театре военных действий, знать и продумать стратегические и оперативные принципы Суворова? Мы полагаем, что Наполеон знал их. Французские генералы Моро и Макдональд на себе испытали сокрушающие удары Суворова.

Занятый идеей покорения всей Европы, ведя непрерывные войны, Наполеон не успел изучить в полной мере военное искусство Суворова, но операции Суворова в Северной Италии и разгром наполеоновской армии в 1812 г. другим великим русским полководцем, последователем и соратником Суворова – Кутузовым, могли убедить Наполеона в дни его размышлений на островах Эльба и Елены в преимуществе полководческого искусства Суворова. Нам важно не то, как оценивал Наполеон Суворова. Наша задача – на конкретных примерах разобрать деятельность Суворова, руководствуясь словами В. И. Ленина: «...История вся слагается именно из действий личностей, представляющих из себя несомненно деятелей. Действительный вопрос, возникающий при оценке общественной деятельности личности, состоит в том, при каких условиях этой деятельности обеспечен успех? в чем состоят гарантии того, что деятельность эта не останется одиночным актом, тонущим в море актоз противоположных?» ¹

Полководец Суворов, применяя свою теорию на практике, со своими «чудо-богатырями» не знал поражений. Его успехи объяснялись тем, что в своей деятельности он опирался на массу, на рядовых солдат русской армии. Несмотря на блестящие победы, полководческое искусство Суворова не получило своего развития, и даже больше того – вскоре после смерти «полководца-солдата» оно было сдано в архив и забыто.

Этому были свои причины.

Самодержавные, коронованные жандармы – помещичья аристократия—в полной мере использовали военный талант Суворова и его преданность родине. Используя его в своих захватнических целях, они не стеснялись представить Суворова полупомешанным, человевом-шутом, ограниченным, не имеющим военного таланта, объясняя его блистательные успехи счастьем. Ложь, интриги, опалы и ссылки были наградой Суворову за его деятельность.

б

Слишком популярен был Суворов в солдатских массах, умен и знаменит, самостоятелен, откровенен и бесцеремонен с царями, чтобы прийтись по вкусу правителям дворянской Империи. Вся жизнь и деятельность Суворова не похожа на нравы и обычаи правящей верхушки России XVIII века, его взгляды на военное искусство расходились с господствовавшими тогда взглядами прусской военной системы, да и сам Суворов не был похож ни на одного– из военных деятелей своей эпохи.

Идя на поводу Европы, русские «горе-генералы» слепо восхищались чужими теориями, восхваляли гений Наполеона, пытались понять «секрет» наполеоновских побед и принципиально не желали изучить и понять опыт Суворова.

Спустя сто лет после смерти Суворова правители царской России скрепя сердце «соизволили: признать» в ненавистном им Суворове полководца.

Запоздалою «признание» не принесло пользы царским генералам.

В русско-японскую войну 1904—1905 гг. Куропаткин и иже с ним пытались механически применить теории Наполеона и Суворова для победы над японцами – и с треском провалились. Чванливые, бездарные генералы ничего не поняли в учении Суворова.

Изучая великое наследие прошлого, командный и начаты ствующий состав Красной армии восстанавливает правдивую картину развития русского военного искусства, гениальным представителем которого был А. В. Суворов.

Глубокое изучение выдающихся образцов полководческой деятельности Суворова и преломление их в свете требований современности обогащают оперативное искусство Красной армии. ¹1
  V 7


[Закрыть]

ГЛАВА I

ДВОРЯНСКАЯ ИМПЕРИЯ

Внешняя политика дворян-помещиков ео второй половины XVIII века характеризуется захватом новых земель, Порабощением нарЬдов и контрреволюционной войной с буржуазной революцией во Франции.

Следствием этой политики были непрерывные войны царской России. Наиболее длительные войны велись с Турцией.

Русско-турецкие войнах были связаны с развитием торгового капитала и стремлением русских помещиков укрепиться на Черном море, захватить торговые пути с Западом, подчинить Турцию своему влиянию.

В ходе этих войн царское правительство пыталось играть активную роль в международной политике путем заключения тайных договоров с феодально-абсолютистскими монархиями– Австрией и Пруссией. На политику последних, в свою очередь, оказывали влияние Англия и Франция. Международные хищники, заключая договоры, в первую очередь имели в виду свои собственные интересы, увеличение своих доходов и поэтому зорко и завистливо следили друг за другом. До тех пор, пока Россия способствовала своей армией укреплению морского могущества Англии, расширению владений Австрии, ей не мешали в ее агрессивных намерениях, в ведении войны с Турцией. Но как только эта война начала давать свои результаты, усиливая позиции дворянской России на Черном море, Англия, Австрия и Пруссия активно вмешались в эту войну, встали на сторону Турции, угрожая, в свою очередь, войной России. Вчерашние «союзники» сделались врагами. Это – неизбежный результат всех буржуазно-монархических коалиций, таящих в самом своем существе непримиримые противоречия.

С 1789 г. царская Россия направляет внешнюю политику исключительно на борьбу с французской буржуазной революцией.

Правящая клика России во главе с представительницей дворянской диктатуры Екатериной II, а затем во главе с душителем России дегенератом Павлом I решила принять все меры к восстановлению монархии во Франции.

С этой целью в 1792 г. создается первая коалиция России, Австрии и Пруссии, поклявшихся друг другу в «дружбе» и незыблемости монархического строя. Договор был скреплен обязательством этих стран выставить определенное количество вооруженных сил на борьбу с Францией. Самодержавный жандарм, дворянская Империя играла в этом союзе первую скрипку и разработала целую программу контрреволюции.

«В настоящее время достаточно 10 000 человек, – говорится в этой программе, – чтобы пройти Францию от одного конца до другого. Посредством этого войска можно освободить Францию от разбойников, восстановить монархию и монарха, разогнать самозванцев, наказать злодеев... Французское духовенство получит назад, что останется нераспроданным из его имущества, дворянство – свои права сословные. В манифестах непременно нужно провозгласить с решимостью, что так называемое Национальное собрание превысило полномочия, данные ему его доверителями; что действия депутатов имеют целью уничтожение монархического образа правления, установившегося во Франции уже 1 000 лет; что они дерзают помышлять даже об отмене христианской религии... что на место древнего правительства, даровавшего Франции блеск и твердость... они предают государство разрушительной анархии; что само Национальное собрание поступает по внушениям разбойников, коими наполнен Париж; что, заключив короля своего в темницу, они насильно заставляют его соглашаться на все, что им угодно, действуя .смутою и мятежом; что члены этого собрания набрали войско, вооружили общины и через то лишили всю Францию войск, необходимых для защиты государства от внешних неприятелей, и в то же время дозволили гражданам взяться за оружие для того, чтобы убивать друг друга... во вред промыслам и торговле, которые не находят для себя рук.

Разумеется... при составлении манифестов надо будет изо всего вышеизложенного привести то, что наиболее пригодно в данную минуту, соответственно обстоятельствам. По мере того как войска будут подвигаться в край, надлежит обезоруживать общины, вновь приводить их к присяге на верность королю, отнять у них кокарду и все прочие республи-

канские погремушки, ввести прежние государственные цвета, белую кокарду, королевское знамя, уничтожить ненавистные наименования демократов и аристократов и прочие...»¹

Автором контрреволюционной программы была Екатерина II.

В осуществлении этого плана правители дворянской Империи не стесняются в выборе средств и союзников и добиваются окончательного раздела Польши, тем самым пытаясь создать кордон против революции.

Внутренняя политика определялась интересами крупного крепостнического дворянства. Расширялись дворянские привилегии и усиливалось крепостное право. Крепостной гнет, усиление барщины, непрекращавшиеся войны с целью захвата новых земель и колониального угнетения нерусских народностей царской России – все это тяжелым бременем ложилось на народные массы, ухудшая их и без того безвыходное положение. Среди крестьянства все чаще вспыхивали то тут, то там вооруженные восстания. Крупнейшие из них – восстания башкирского народа под предводительством Батырши, восстание казахского народа во главе с народным героем, храбрым Сарым Датов, и восстание Пугачева, в котором очень большое участие принимали уральские горнозаводские рабочие, снабжая повстанцев оружием и сражаясь против царских войск.

Все бунты и восстания крестьянства жестоко подавлялись правительством.

В |борыбе с крестьянской армией Пугачева (1773—1775 гг.) царское правительство вынуждено было снять войска с других фронтов и бросить их на подавление восстания. Не имея организующей силы, не поддержанное крестьянством других районов России, восстание было подавлено вооруженной рукой самодержавия.

Двухлетняя борьба крестьянства во главе с Пугачевым нанесла сильный удар самодержавию. Дворянство заметалось в поисках выхода. К внутренней революционной опасности присоединилось влияние революционной Франции. Правительство принимает драконовские меры к ликвидации последствий восстания: массовые расстрелы, каторга и ссылка, уничтожение деревень и сел.

Борясь с проникновением революционных идей Франции в Россию, правящая клика в 1793 г. разрывает дипломатические отношения с Францией и объявляет ей войну. Россия

расторгла торговый договор, запретила стоянку в русских портах французских судов, выслала французских консулов и запретила въезд французов в Россию.

Началось бешеное преследование «вольнодумцев», жертвой которого стали Новиков и Радищев. Просветители – иллюминаты, франкмасоны, либералы всех оттенков – попали под строгий надзор. Закрыты были все вольные типографии и установлена жестокая цензура¹.

Таковы характерные черты внешней и внутренней политики дворянской Империи во второй половине XVIII века.

Средством для выполнения этой политики дворян-помещи-ков была армия,* находившаяся в очень плохом состоянии. РосСйя являлась в ту эпоху самой отсталой страной в Европе в области экономики и культуры. Промышленность была в зачаточном состоянии. В 1762 г. в России насчитывалось всего 984 фабрики. Сельское хозяйство, разоряемое крепостниками-помещиками, давало низкий урожай. Культура стояла на очень низком уровне. Грамотный человек среди дворян-помещиков, не говоря уже о многомиллионном крестьянстве, был редким явлением.

Привилегированное сословие не хотело учиться. «У нас исстари положено: для дворянина – шпага, для стряпчего – перо, а грамота—для попов»,– говорили дворянские сынки и продолжали оставаться «Митрофанушками»; «науками ли наживают деревни, науками ли приобретают себе покровительство? Нет! Так к чему же они годятся?», – так считали они. Грубость, невежество и бескультурье – характерные чефты дворянского сословия Империи XVIII века.

Экономическое и культурное состояние России в полной мере отражалось на состоянии русской армии того времени.

Армия комплектовалась путем рекрутской повинности, в силу которой крепостное крестьянство вынуждено было поставлять людей для службы в царских войсках. Отдача в рекруты всецело зависела от помещичьего произвола. Непрерывные войны требовали все новых и новых пополнений. Были годы, когда с 1 000 человек мужского населения в армию бралось 200 рекрутов. Исключительное зверство и грубость сопровождали набор рекрутов. «Когда в губерниях рекрут сберут, то с начала из домов их ведут скованных и, пришедши в города, держат в великой тесноте, по тюрьмам и острогам не мало время и, таким образом, еще на месте изнурив, отправят, не рассуждая, по числу людей и далеко-и сти пути, € одним, и то негодным, офицером или дворянином, при недостаточном пропитании; к тому же поведут, упустив удобное время, жестокою распутицею, от чего в до-ропе приключаются мвошя болезни и помирают безвременно, другие же бегут и пристают чк воровским кампаниям» ¹.

Это приводило к тому, что в 1757 г. из направленных в полки 43 088 чел. прибыло только 23 571 чел., остальные 19 517 чел. или разбежались, или погибли. Страшным бедствием ложилась на народные массы рекрутская повинность. Срок службы в армии – всю жизнь (с 1793 г. установлен был срок службы в 25 лет). Семья, провожавшая сына в армию, прощалась с ним навсегда, «так как считала его заживо погребенным. Так оно и было. Если не в дороге в полк, то в полку, не в полку – так на фронте солдата ждала смерть или полная инвалидность. Народ ненавидел армию и тем или иным путем стремился избежать ужасной участи. Правящий же класс – дворяне и помещики в отношении военной службы имели всевозможные привилегии, а на рекрутских наборах наживали целые состояния.

Укомплектованная таким способом армия не могла представлять собой боеспособного организма.

Из года в год численность армии увеличивалась. Если до начала Семилетней войны армия была в составе 100 000 чел., то в 1763 г. она насчитывала уже 274 557 чел., а в 1796 г. – 495 663 чел., – рост за 40 лет на 500°/о!

Армия воспитывалась и обучалась по прусскому образцу. Свирепствовала жестокая палочная дисциплина. Инструкцией по обучению войск предписывалось: «Чтобы крестьянская подлая привычка, уклонка, ужимка, чесание при разговоре совсем были из него истреблены, – прямой путь к этому батожье и шпицрутен». Грубый произвол офицеров, всевозможные издевательства над солдатом превращали царскую службу в каторгу.

Грубость нравов нашла свое отражение даже в литературе. Так, в стихотворении «Похвала учебной палке» подробно перечисляются «услуги», оказываемые палкой при обучении солдат:

«Она крестьянина в солдата превращает,

Она в упорного послушный дух вселяет,

Она трусливому отважность подает,

Она злонравного на добрый путь ведет,

Она ленивому вперяет в ум прилежность».

Офицеры в большинстве были безграмотными или малограмотными. «Моя наука, – заявляли они, – вся в том состоит, чтобы уметь кричать: пали! коли! руби! и быть строгим до чрезвычайности к своим подчиненным: науки да

кнйш умягчают сердце, а от мягкосердечия до трусости только один шаг».

Всякий офицер бесконтрольно использовал труд солдата в своих личных интересах: солдаты были лакеями, поварами, кучерами, дворниками. При этом чем старше чин, тем больше солдат использовалось . на услугах при высокой особе, даже офицеры по отношению к генералам выполняли роль лакеев. Так, в свите Потемкина в 1785 г. насчитывалось 233 чел., в том числе 91 офицер, 142 рядовых солдата.

Обучение войск производилось при помощи немецких инструкторов. Главное внимание обращалось на стойку, маршировку и ружейные приемы. На марше требовалось, чтобы солдаты не сгибали колен, для чего подвязывали под колена лубки. Оружие чистилось только снаружи, с тем чтобы создать видимый блеск на параде.

В боевых порядках строго придерживались прусского образца. Построение полка производилось в течение часа. Пехота строилась в длинные, тонкие, неповоротливые и неподвижные линии. Построив боевой порядок, войска боялись шевельнуться из-за опасения, что все перепутается

На вооружении состояло ружье (фузея) с трехгранным штыком. Вес – около 14 фунтов. Дальность – 300 шагов. Заряд—ударно-кремневой. Вес круглой пули – 8 золотников, а заряда пороха – 3V2 золотника.

Кроме того, на вооружении было холодное оружие – шпага, тесак. Каждый солдат имел две ручные гранаты.

Запас патронов: каждый солдат в пехоте имел 20 пуль, в патронных ящиках – 30 пуль.

Обмундирование было тесным, неудобным для похода; от солдат требовались особые прически – завивки волос. Неточное соблюдение наряда вызывало палочные наказания.

Такая парадная армия была малоподвижна, неповоротлива и, по существу, для боевых действий не годилась.

Зверское издевательство над солдатом приводило к тому, что в армии усиливалось дезертирство. За один 1757 г. армия насчитывала 20 000 дезертиров.

В армия, наконец, царили всевозможные злоупотребления со стороны офицерства: воровство, лесть, подхалимство и взяточничество.

«Кровавая дисциплина, позорное издевательство над сол-. датами, плохое вооружение и снабжение, подкупленное и развратное управление, парадное рутинерство—все это находило себе место в русской армии в такой же мере, если не в большей, как в прусской» *.

Такова была царская армия, в которую в 1745 г. вступил пятнадцатилетний Суворов и в которой он служил до самой смерти.

ГЛАВА 11

АЛЕКСАНДР ВАСИЛЬЕВИЧ СУВОРОВ

Александр Васильевич Суворов родился 13²2
  <sup>Все даты указаны по старому стилю.


[Закрыть] ноября 1730 г. Отец его – Василий Иванович Суворов – служил денщиком у Петра I и в 1730 г., в год рождения сына, был произведен в подпоручики. Занятый своими хозяйственными делами, Суворов-отец мало обращал внимания на воспитание сына, предоставляя его большей частью самому себе и предопределяя его в будущем к гражданской службе, так как сын «ростом был мал, тощ, хил, дурно сложен и некрасив».</sup>

Детские годы маленький Суворов провел в семье, учился без всякой системы, под руководством своей матери. Рано стал читать и писать. Читал все, что попадет под руку, и быстро развивался. Нужно думать, что походы великих пол ководцев – Александра Македонского, Юлия Цезаря и других, книги о которых Суворов мог достать в библиотеке своего отца, – поразили воображение мальчика, и в дальнейшем он все больше и больше увлекался мыслью сделаться военным.

После долгих упрашиваний Суворов получил согласие отца на устройство его в армию. Не воспользовавшись привилегиями дворянства, он начал военную службу рядовым. Привилегии дворянства заключались в том, что по указу Петра I каждый дворянин имел право зачислять своего сына на военную службу со дня рождения, и с этого времени исчислялся срок службы. Это имело большое значение при получении очередных чинов. Как правило, сыновья знатных дворян до 20—25 лет не служили в армии, а придя в нее, получали сразу чин генерала, так как уже имели выслугу в 20—25 лет.

В 1745 г. мы видим пятнадцатилетнего солдата Суворова стоящим на посту в Семеновском полку. Девять долгих лет прослужил Суворов рядовым, не кичась своим дворянством, разделяя со всей солдатской массой тяготы и невзгоды военной службы. Здесь впервые познал Суворов все бесправие русского солдата, его тяжелую беспросветную жизнь.

Готовя себя к военной деятельности, молодой Суворов очень внимательно изучал быт и нравы окружающей среды. Критический взгляд его сумел отметить язвы на больном организме армии. И, подметив недостатки, Суворов не остановился на фиксировании их, а сделал для себя определенные выводы.

Хорошим офицером, считал он, может быть только тот, кто изучил прошлое, знает настоящее, предвидит будущее.. Успех будет иметь тот, кто будет опираться на массу, жить с массой, служить примером солдату.

Русский солдат таит в себе исполинскую силу; он геройски переносит все невзгоды военной службы и храбро сражается. Нет такой армии в мире, которая могла бы устоять против русского солдата.

Стремясь понять источник богатырской силы русского солдата, Суворов внимательно изучал массу, он сросся с ней, понял ее внутреннюю силу, стал говорить на ее языке.

От нее он воспринял любовь к своей несчастной родине, ненависть к вельможам и особенно к иностранным офицерам– прусским (немецким), австрийским*, французским, английским. Деля с солдатами все тяготы военной службы, Суворов закалил свой организм, приобрел способность переносить всевозможные лишения и трудности.

И все же между Суворовым и солдатами была разница. Суворов знал, что рано или поздно он станет офицером, солдат же обречен был на всю жизнь тянуть свою каторжную лямку.

Суворов с громадной энегргией занимался самообразованием, стремясь познать военное искусство во всех его тонкостях. К 20 годам он уже самостоятельно изучил походы Александра Македонского, Юлия Цезаря, Карла XII, Тюрен-на, Конде, маршала Морица Саксонского и др., изучал географию, историю и философию, уделял большое внимание изучению иностранных языков. Этим уже Суворов отличался от всей дворянской молодежи и в еще большей степени от офицерской среды. Всю свою жизнь он не переставал учиться: где бы он ни был – в бою ли, в походах, – всегда у него в багаже были новейшие книги.

Девять лет военной службы в качество рядового явились для Суворова великолепной школой жизни. Проведя детские годы в одиночестве, юношеские – среди солдат, Суворов пришел в офицерскую среду не зараженным пренебрежением к солдату, не знающим подхалимства, лести и других «качеств» дворян-помещиков.

Произведенный в 1754 г. в офицеры – поручиком, когда его сверстники были уже полковниками и генералами, Суворов начинает службу с самых низших офицерских должностей (см. хронологическую справку о службе Суворова, стр. 146).

Дворянско-помещичья офицерская среда, к которой по своему общественному положению вплотную подошел теперь Суворов, также не могла не оказать влияния на его развитие. Эта среда внушала преданность дворянству и императрице, пренебрежение к народу и его сынам—солдатам; эта среда разжигала шовинизм и ненависть к другим национальностям, учила, как «наживать» капиталы, брать взятки, подхалимничать перед начальством и льстить вельможам. В этой среде немало было примеров того, как бездельники и бездарности, используя всевозможные «связи», добивались высоких чинов. Здесь игнорировали науку, подвергая насмешкам тех, кто стремился к знанию.

С первых же дней по прибытии Суворова в полк над ним стали издеваться за его грамотность и начитанность, за его прямоту и честность. С этого времени положено было начало сплетням о «шутовстве» Суворова.

Семилетняя война с Пруссией, в которой Суворов получил первый боевой опыт, дополнила его начальное военное образование. В этой войне Суворов, командуя небольшими отрядами, показал образцы партизанских действий.

Внезапно и решительно налетая на превосходные силы немцев, Суворов всюду и везде бил противника и принуждал его к отходу. В 1760 г. он участвовал в набеге на Берлин и в захвате города.

Эти три «школы»—солдатская, офицерская и боевая – показали Суворову во всей «красоте» состояние царской армии, нравы и обычаи дворянско-помещичьей России и дорогу, по которой он должен итти.

Первая школа воспитала в нем любовь к родине, любовь к солдатской массе, веру в непобедимость русского солдата.

Вторая – заставила признать власть дворян-помещиков во главе с ijapeM единственно возможной и незыблемой; показала закулисную сторону жизни офицерства и дворян – воровство, подхалимство, лесть, взяточничество и т. п.; борьба с злоупотреблениями привела Суворова к ряду про-

2 Полковод. искусство Суворова 1*

тиворечий в его характере, поступках и взаимоотношениях с правителями Империи.

Третья школа – боевая – на практике показала непригодность прусской линейной тактики и плачевные результаты обучения армии по прусской системе: малую подвижность, громоздкость обозов, безграмотность и пассивность офицеров, боязнь маневра, неуменье использовать имеющееся оружие и т. д.

Суворов ставит себе цель – обучать войска на других принципах.

В 1763 г., вступив в командование Суздальским полком, Суворов приступает к выполнению своей программы и борется за нее всю свою жизнь.

Главное оружие войны – человек, говорил Суворов, и от морального состояния солдата в большой степени зависит успех дела; обучая свои войска, Суворов воспитывал в солдатах чувство достоинства, активность, удаль и находчивость, самостоятельность в действиях и уверенность в себе. «Каждый воин должен понимать свой маневр», – учил Суворов и боролся с косностью офицерства, с палочной дисциплиной и жестокостью.

Он внушал войскам человечное отношение к местным жителям, к пленным и перебежчикам: «Обывателя не обижай, он нас поит, кормит; солдат—не разбойник; пленных содержать ласково и человеколюбиво, кормить их хорошо, хотя бы то было и сверх надлежащей порции...»

Основой такого воспитания войск являлось знание солдата, любовь к нему, глубокое понимание запросов солдатской массы.

Пройдя суровую солдатскую школу, Суворов научился ценить и беречь солдата и служить ему примером во всем. Он делил с солдатами вед трудности и невзгоды военной службы; голодал вместе с ними, если нечего есть; мерз с ними, если солдаты мерзли; спал на земле, если у солдат не было помещения. Он не пользовался своим привилегированным положением ни в мирное, ни в военное время. Одевался просто, ездил на простой казачьей лошади, спал на сене, прикрываясь простыней. Вставал очень рано, занимался гимнастикой. Будучи впоследствии генералом, фельдмаршалом и генералиссимусом, он всегда оставался простым солдатом.

Солдатская масса, забитая, бесправная, понимала простой язык Суворова, верила ему и за его человечность и заботу любила его.

У солдат, в их тяжкой, беспросветной доле, был один друг – Суворов. У Суворова, не имевшего ни семьи, ни друзей в своей среде, издевавшегося над придворными вельможами, единственными друзьями, товарищами были солдаты.

Связь с массой всегда и во всем – характернейшая особенность Суворова. Он, бесспорно, был предан родине, любил се и всемерно стремился к усилению могущества России. Занимая различные посты в армии, являясь представителем дворянского класса и слугой самодержавия, Суворов должен был выявить и свое политическое лицо.

Принципиальный в вопросах военного искусства, во взаимоотношениях с солдатской массой и с правителями дворянской Империи, Суворов в вопросах внешней и внутренней политики являлся активным исполнителем воли самодержавия.

С одинаковым старанием он воевал с Турцией, принимал активное участие в разделе Польши, в усмирении татар на Кубани, в ликвидации восстания Пугачева и, наконец, в попытке подавить французскую буржуазную революцию и восстановить во Франции монархию.

Эта деятельность показывает, что Суворов был верным слугой дворянской Империи. Служа ей верой и правдой, он видел безобразия, творившиеся в армии й в правящих кругах царской России, и не мог с этим примириться.

Образованнейший человек своего времени, выдающийся полководец, Суворов вел в армии жестокую борьбу с злоупотреблениями, воровством, взяточничеством. Пользовавшийся исключительной популярностью и любовью солдат всей русской армии, он, естественно, не мог не вызвать со стороны офицерства и придворных кругов России всевозможных сплетен и интриг. Посещая иногда столицу, встречаясь с придворными, Суворов и -здесь видел всюду воровство, лесть, фаворитство, обман и грабеж.

И здесь, как и в войсках, он вел со всем этим решительную борьбу. Но там, в войсках, он был хозяин, а во дворце– назойливый и непрошенный гость. Борьба его носила своеобразный характер.

Он издевался над придворными кругами, открыто показывая к ним пренебрежение, называл придворных льстецами, угодниками, здоровался с истопниками и низшими служащими и совсем не отвечал на поклоны вельмож; в разговоре с императрицей Екатериной откровенно говорил ей о жестокости в войсках, злоупотреблениях, воровстве, не стесняясь касаться личностей. Он не выносил людей, не разборчивых

в выборе средств для своей наживы, и открыто издевался над временщиками – Потемкиным и особенно Зубовы^: «Я часто смеюсь глупости Платона Зубова и тужу о России», и т. д. и т. п.

Можно было бы привести еще много фактов, но и этих достаточно, чтобы понять отношение Суворова к высшей аристократии. Последняя боялась ядовитого языка Суворова, Завидовала его военным успехам и мстила ему всеми способами, не стесняясь в выборе средств, включительно до признания его полупомешанным. Добивались, чтобы Суворова или сослали служить куда-нибудь на окраину, или отправили в отпуск, или отстранили от должности и возвратили в деревню.

Но Суворов был единственным полководцем, который мог справиться с любой боевой задачей, а так как ^ аппетиты дворянства требовали новых и новых захватов, – Суворова опять вызывали, награждали и отправляли на театр военных действий. Кончалась война—Суворов был не нужен!

Особенно обострилась борьба Суворова с правящей верхушкой при Павле I. «Павел душил из всех сил Россию и в четыре года свернул шею – не России, а себе» (Герцен). Опасаясь «внутренней опасности» и влияния французской революции, Павел начал свое царствование тем, что закрыл в России все частные типографии, запретил читать французские книги и говорить о революции во Франции. Он ввел самую бесчеловечную дисциплину в армии, «форменные» палки для наказания солдат, поставив во главе армии звероподобного Аракчеева и внедрив жеетокую муштру по прусскому образцу.