Текст книги "Вешние воды Василия Розанова"

Автор книги: А. Малышевский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

О Юстиниане Великом

Егор Крикалев Василию Розанову

Сердечное спасибо Вам за ваше участие к моему последнему труду. Вы один из немногих, которые хотят понять мои стремления и, снисходя к недостаткам моих трудов, одобряют руководящие идеи. Я был бы счастлив, если бы для моих трудов нашелся такой рецензент, как Вы, т. е. человек с философским складом ума, который любит не в мелочах копаться с тем, чтобы открыть несколько невольных ошибок, а углубляться в идейную сторону и уметь раскрывать идеи с необыкновенным мастерством. Обычные наши рецензенты не любят разбираться в разных точках зрения (ибо для этого нужно подумать, да и самому иметь определенное воззрение); они придерутся к тому, сему, а больше – ни к чему, поспорят, пошумят, проберут и тем дело кончат. О, коротенькие!

По поводу нападок на второй выпуск моего «Опыта»[473]473
  Женская гимназия. 1892. Май.


[Закрыть]: мне пришлось защищать и русскую точку зрения, и, в частности Юстиана Великого[474]474
  Флавий Петр Савватий Юстиниан (483 г., Тавресий, Верхняя Македония – 14 ноября 565 г., Константинополь) – византийский император (1 августа 527 г. – 565 г.), полководец и реформатор, один из наиболее выдающихся монархов поздней Античности. Правление Юстиниана знаменует собой важный этап перехода от Античности к Средневековью, от римских традиций к византийскому стилю правления. Юстиниан был полон амбиций, однако ему не удалось совершить реставрацию Римской империи – единственного государства в истории, которому принадлежало все побережье Средиземного моря. На Западе он завладел большой частью земель Западной Римской империи, распавшейся после Великого переселения народов, в том числе Апеннинским полуостровом, юго-восточной частью Пиренейского полуострова и частью Северной Африки, присвоив себе титул Цезаря Флавия Юстиниана Аламанского, Готского, Франкского, Германского, Антского, Аланского, Вандальского, Африканского. При Юстиниане было переработано римское право, результатом которого стал новый свод законов – свод Юстиниана. Указом Юстиниана, желавшего превзойти царя Соломона и легендарный Иерусалимский храм, был полностью перестроен сгоревший собор Святой Софии в Константинополе, поражающий своей красотой и великолепием и остававшийся на протяжении тысячи лет самым грандиозным храмом христианского мира. Почитается в лике благоверных.


[Закрыть]. Странно, что в «Журнале Министерства народного просвещения»[475]475
  1892. № 4.


[Закрыть] в рецензии на мой второй выпуск (рецензии крайне поверхностной) стараются набросить тень на память Юстиниана Великого за то, что православие сего государя не было безупречно до конца. Как будто он был не человек! Ведь и на солнце есть пятна.

Василий Розанов Егору Крикалеву

В наш демократический век и история пишется очень просто: учитель гимназии или профессор университета, дальше библиотеки никуда не ходивший, жизнь не знающий, не видевший, в жизни государственной не соучаствующий, – смотрит запанибрата на Юстиниана Великого, на русских Иоаннов, корит их непросвещенностью или за жестокость и коварство и т. д., и т. д. Между тем Юстиниан создал Святую Софию Константинопольскую, и его повелением в его царствование составлен, изваян на вечные времена «Corpus juris civilis»[476]476
  Гражданский кодекс (лат.).


[Закрыть]. Рецензенту журнала Министерства народного просвещения, профессору университета и учителю гимназии просто невмочь поднять голову на такие гигантские по величию, высоте и обширности труды, создания. Он в них понимает столько же, сколько мальчик в строительстве Ладожского канала[477]477
  Ладожский (позднее Петровский или Староладожский) канал, построенный в начале XVIII в. – 117-километровый водный транспортный путь вдоль берега Ладожского озера, соединяющий реки Волхов и Неву. Являлся крупнейшим гидротехническим сооружением Европы.


[Закрыть]. Ну, и вот он пишет… историю, обзор или руководство, со своими одобрениями и со своими порицаниями… Что-то мне брезжится в уме, что через век, через два будут выброшены как хлам и сор все решительно истории, в демократический век написанные, за их недостойный тон, за их ошибочный тон, за этот тон лакея, для которого в барине его нет героя, хотя бы барином этим случалось быть Людовику Святому[478]478
  Людовик IX Святой (25 апреля 1214 г., Пуасси, Франция – 25 августа 1270 г., Тунис) – король Франции (1226–1270), сын Людовика VIII Льва и Бланки Кастильской, представитель династии Капетингов, руководитель 7-го и 8-го крестовых походов, канонизирован Католической церковью (1297).


[Закрыть], Владимиру Святому[479]479
  Владимир Святославич (около 960 г. – 15 июля 1015 г.) – князь новгородский (970–988), князь киевский (978—1015), не только сам принял христианство по греческому образцу (988), получив при крещении имя Василий, но и сделал христианство государственной религией Киевской Руси; прославлен в лике святых как равноапостольный; известен под именами Владимир I, Владимир Святой, Владимир Великий, Владимир Креститель (в церковной истории).


[Закрыть], Юстиниану или Петру[480]480
  Император Всероссийский.


[Закрыть].

Егор Крикалев Василию Розанову

Жду придирок и к третьему своему выпуску. Одновременно с вашим письмом я получил письмо от одного образованного и умного интеллигента, который не понимает моего посвящения и моей руководящей идеи. «Что это за православный учебник истории?» – иронически спрашивает он меня и ставит мой учебник в параллель с теми учебниками физики и минералогии, которые в былые времена излагались с православной точки зрения. Кажется ли Вам странным и неуместным мое посвящение ввиду того, что в наши гимназии допускаются и иноверцы? Находите ли Вы узкой для учебника ту точку зрения, которую я избрал и которая выражается в известной формуле: православие, самодержавие и народность[481]481
  Теория официальной народности – принятое в литературе обозначение государственной идеологии Российской империи в период царствования Николая I. Автором теории стал Сергей Семенович Уваров (25 августа / 5 сентября 1786 г., Москва – 4/16 сентября 1855 г., Москва) – граф (1846), антиковед, государственный деятель, министр народного просвещения (1833–1849), действительный тайный советник, почетный член (1811) и президент (1818–1855) Императорской Академии наук, действительный член Императорской Российской академии (1831).


[Закрыть]? Этот мнимый интеллигент недоволен также и моей оценкой Грозного[482]482
  Иван IV Васильевич, прозванный Грозным (25 августа 1530 г., село Коломенское, под Москвой – 18/28 марта 1584 г., Москва) – старший сын великого князя московского Василия III и Елены Глинской, первый царь Всея Руси.


[Закрыть]. Но за Грозного я спокоен, ибо я тут могу опереться на глас народа, который, как говорится, есть глас Божий, и на голос самого Пушкина, авторитет которого перевесит все ученые авторитеты. Да и что такое иные наши ученые, чтобы им доверять? Возьмем хоть Д. И. Иловайского[483]483
  Дмитрий Иванович Иловайский (30 января / 11 февраля 1832 г., Раненбург, Рязанская губерния – 12 февраля 1920 г., Москва) – историк, автор учебников по всеобщей и русской истории для гимназий.


[Закрыть]: он талантливый живописец, но очень посредственный мыслитель, и поэтому судил он Грозного зря.

Василий Розанов Егору Крикалеву

Мы своей истории не знаем – вот в чем дело, и ни Иловайский, ни Делянов[484]484
  Иван Васильевич Делянов (25 ноября / 7 декабря 1817 г., Москва – 29 декабря 1897 г. / 10 января 1898 г., Санкт-Петербург) – государственный деятель, министр народного просвещения (1882).


[Закрыть], Толстой[485]485
  Дмитрий Андреевич Толстой (1/13 марта 1823 г., Москва – 25 апреля / 7 мая 1889 г., Санкт-Петербург) – обер-прокурор Синода (1865–1880), министр народного просвещения (1866–1880), министр внутренних дел (1882); провел гимназическую реформу (1871), вводившую классическое образование (латинский и греческий языки).


[Закрыть] и Уваров русских мальчиков и девочек русской истории не научили; а Потебня[486]486
  Александр Афанасьевич Потебня (10/22 сентября 1835 г., хутор Манев близ села Гавриловка, Роменский уезд, Полтавская губерния – 29 ноября / 11 декабря 1891 г., Харьков) – языковед, литературовед, философ, член-корреспондент Императорской Санкт-Петербургской академии наук, первый крупный теоретик лингвистики в России.


[Закрыть], Буслаев[487]487
  Федор Иванович Буслаев (13/25 апреля 1818 г., Керенск, Пензенская губерния – 31 июля / 12 августа 1897 г., Люблино, близ Москвы) – языковед, историк литературы.


[Закрыть], Тихонравов[488]488
  Николай Саввич Тихонравов (3/15 февраля 1832 г., дер. Шеметово, Мещовский уезд, Калужская губерния – 27 ноября / 9 декабря 1893 г., Москва) – профессор истории русской литературы Московского университета (1859–1889), ректор (1877–1883).


[Закрыть], Сахаров[489]489
  Иван Петрович Сахаров (29 августа / 10 сентября 1807 г., Тула – 24 августа / 5 сентября 1863 г., имение Заречье, Валдайский уезд, Новгородская губерния) – этнограф-фольклорист, археолог и палеограф.


[Закрыть], Снегирев[490]490
  Иван Михайлович Снегирев (23 апреля / 4 мая 1793 г., Москва – 9/21 декабря 1868 г., Санкт-Петербург) – историк, этнограф, фольклорист, археолог, искусствовед, первый исследователь русского лубка, член-корреспондент Санкт-Петербургской академии наук (1854).


[Закрыть], Хомяков[491]491
  Алексей Степанович Хомяков (1/13 мая 1804 г., Москва – 23 сентября / 5 октября 1860 г., село Ивановское, Липецкий уезд, Орловская губерния) – религиозный мыслитель, поэт, публицист, один из основоположников славянофильства.


[Закрыть] и все Аксаковы[492]492
  Сергей Тимофеевич Аксаков (20 сентября / 2 октября 1791 г., Уфа – 30 апреля / 12 мая 1859 г., Москва) – писатель, отец К. С. и И. С. Аксаковых. Константин Сергеевич Аксаков (29 марта / 10 апреля 1817 г., Ново-Аксаково, Бугурусланский уезд, Оренбургская губерния – 7/19 декабря 1860 г., о. Занте, Греция) – писатель, поэт, критик, один из теоретиков славянофильства. Иван Сергеевич Аксаков (26 сентября / 8 октября 1823 г., Куроедово/Надеждино, Белебеевский уезд, Оренбургская губерния – 27 января / 8 февраля 1886 г., Москва) – поэт, публицист, издатель славянофильского направления.


[Закрыть] – в учителя русского юношества никогда не были призваны и даже не были до учительства допущены[493]493
  Розанов В. В. Литературные изгнанники: Н. Н. Страхов, К. Н. Леонтьев.


[Закрыть].

Иловайский – рутинный историк. Он сетует на чрезмерное, подавляющее развитие периодической печати и этим развитием объясняет упадок в обществе серьезного чтения. «Периодическая печать, – возражает он мне или думает, что возражает, – теперь убила книгу… В Европе уже немного осталось людей, которые еще борются с наплывом газетного чтения и продолжают читать книги». Видит факт, но не ищет причины! Ему не кажется, что для этого перехода общества от серьезного чтения к чтению поверхностному есть какая-нибудь общая почва и что она должна скрываться в условиях, этому чтению предшествующих и его подготовляющих для каждого[494]494
  Розанов В. В. Сумерки просвещения. М.: Педагогика, 1990.


[Закрыть].

Егор Крикалев Василию Розанову

Обличителям Грозного следовало бы помнить слова великого Ранке[495]495
  Леопольд фон Ранке (21 декабря 1795 г., Виэ – 23 мая 1886 г., Берлин) – официальный историограф Пруссии (1841), разработавший методологию современной историографии, основанной на архивных источниках, на стремлении к историзму.


[Закрыть], что с историей и великими идеями не спорят. Европеизм – вот едва ли не главная причина, которая мешает нашим историкам правильно понять Грозного. Желательно было бы, чтобы Вы, Василий Васильевич, выяснили этот вопрос (о Грозном) со свойственными Вам глубиной и разносторонностью.

Василий Розанов Егору Крикалеву

Иван Грозный резал, топил, давил и растлевал людей[496]496
  Розанов В. В. О писательстве и писателях.


[Закрыть]; вдруг юродивый Никита подает ему кусок коровьего мяса. «Я не ем скоромного в пост», – отвечает грозный царь. Юродивый возразил: «А человеческое мясо ешь?». И тем не менее Грозного все еще любят, даже слагают заунывные песни в его память, вспоминают необъяснимо любимого народного русского царя[497]497
  Розанов В. В. В темных религиозных лучах.


[Закрыть]. Ибо самые любимые наши цари суть самые страшные… Народ все простит царю, но не простит одной обыкновенности, вульгарности, повседневности[498]498
  Розанов В. В. Последние листья.


[Закрыть]. В покаянной речи мудрого царя перед народом, когда с любого места он говорил о своих винах, и о чужих преступлениях, и о невыносимых долее страданиях сирот своих, простого народа, – как много было смысла и достоинства, если сравнить ее с нашею обличительную литературой, конечно, правою, но так мелко, злобно, так напоминающее те собачьи головы, с которыми позднее ездили опричники, выметая сор из отечества. И далее, в земском, в стоглавом соборах, в вопросных пунктах и в речах на них как много опять было ума и обдуманности, сравнительно с разными (кто помнит имя их?) комиссиями 60-х годов[499]499
  Розанов В. В. Легенда о Великом инквизиторе.


[Закрыть].

Грозный был в вечном споре… Его безумная борьба с дворянством, борьба, наконец, со святыми, с церковью (судьба митрополита Филиппа[500]500
  Митрополит Филипп II, в миру Федор Степанович Колычев (11 февраля 1507 г., Москва – 23 декабря 1569 г., Тверь) – епископ Русской церкви, митрополит Московский и всея Руси (1566–1568), известный обличением злодейств опричников царя Ивана IV (Грозного); до избрания на московскую кафедру был игуменом Соловецкого монастыря; из-за несогласия с политикой Ивана Грозного и открытого выступления против опричнины попал в опалу, решением церковного собора был лишен сана и отправлен в ссылку в тверской Отроч Успенский монастырь, где был убит; по инициативе патриарха Никона мощи Филиппа были перенесены в Москву (1652), а сам он был прославлен для всероссийского почитания как святитель Филипп Московский.


[Закрыть], судьба Адашева[501]501
  Алексей Федорович Адашев (1510–1561) – окольничий, воевода, приближенный царя Ивана Грозного, начальник Челобитного приказа, постельничий и хранитель личного архива царя вместе с печатью для скорых и тайных дел.


[Закрыть] и Сильвестра[502]502
  Сильвестр, в иноках Спиридон (умер около 1566 г.) – православный священник, политический и литературный деятель XVI века.


[Закрыть]; судьба князя Курского[503]503
  Андрей Михайлович Курбский (1528 г. – май 1583 г., Миляновичи, Волынское воеводство, Речь Посполитая) – князь, русский полководец, политик, писатель, переводчик и меценат, ближайший приближенный Ивана Грозного.


[Закрыть]), – все это похоронные этапы Руси; все это грозные предвестники разложения Руси. Все это было скрепление Руси, но с таким наоборот, при котором все целебное как-то пропадало, испарилось[504]504
  Розанов В. В. О писательстве и писателях.


[Закрыть].

Как это сказал когда-то митрополит Филипп, взглянув в Успенском соборе на Иоанна Грозного и на стоящих вокруг него опричников в известном наряде: кафтан, бердыш, метла и собачья голова у пояса. Митрополит остановился перед царем и изрек: «В сем одеянии странном не узнаю Царя Православного и не узнаю русских людей». Нельзя не обратить внимания, что все мы, после начальных дней революции, как будто не узнаем лица ее, не узнаем ее естественного продолжения, не узнаем каких-то странных и почти нетерпеливых собственных ожиданий, и именно мы думаем: Отчего она не имеет грозного лица, вот как у былого Грозного Царя и у его опричников. Мы не видим метлы и собачьей головы и поражены удивлением, даже смущением, даже – почти недовольством. Как будто мы думаем, со страхом, но и с затаенным восхищением: Революция должна кусать и рвать. Революция должна наказывать. И мы почти желаем увеличения беспорядков, чтобы, наконец, революция и революционное правительство кого-нибудь наказало и через то проявило лицо свое[505]505
  Розанов В. В. Революционная Обломовка.


[Закрыть].

Егор Крикалев Василию Розанову

Спасибо вам за рекомендацию К. Леонтьева.

Василий Розанов Егору Крикалеву

В свое время меня поразили смелость и гордость Леонтьева. Строй его мыслей до такой степени совпадал с моим, что нам не надо было сговариваться, договаривать до конца своих мыслей: все было с полуслова и до конца, до глубины понятно друг в друге. Вот ум, вот убежденность, вот язык и тон! Никем я не был заинтересован, как им. Нет, по силе ума – славянофильская партия куда превосходит западную[506]506
  Розанов В. В. Литературные изгнанники: Н. Н. Страхов, К. Н. Леонтьев.


[Закрыть].

Леонтьев – один из самых глубоких исполнителей славянофильской идеи и как наиболее проницательный аналитик кризиса европейской культуры. Только прочитав многочисленные статьи К. Леонтьева, впервые начинаешь понимать грозный смысл всех мелких, не тревожащих никого, микроскопических явлений действительности: там вскроется пузырек, там ослабеет ткань, и, кажется, колосс всемирной культуры еще неподвижен, а между тем с ним совершается самое важное, что когда-либо совершалось[507]507
  Розанов В. В. Легенда о Великом инквизиторе.


[Закрыть].

При этом вызывает отторжение эстетический аморализм и натурализм его исторической теории. Это страшно; это, я думаю, не угодно Богу; против этого надо бороться. Куда же девать смирных и некрасивых? Я сам такой, и за тысячи таких же буду бороться. Леонтьеву все подавай Александров Македонских[508]508
  Александр Македонский, Александр III Великий (предположительно 20/23 июля или 6/10 октября 356 г. до н. э. – 10/13 июня 323 г. до н. э.) – царь Македонии из династии Аргеадов (336 г. до н. э.), выдающийся полководец, создатель мировой державы, распавшейся после его смерти.


[Закрыть] или Алкивиадов; бог с ними, мы им не мешаем, но мы также хотим жить и не в силу только животного права; мы даже и их иногда потянем к суду по той или иной главе Евангелия или иному стиху Второзакония. Бог над всеми, а не над великими только. Леонтьев велик, но он требует поправки… Эстетика его жестоковыйна, и предпочтение Алкивиада Акакию Акакиевичу[509]509
  Акакий Акакиевич Башмачкин – герой одной из петербургских повестей Н. В. Гоголя «Шинель».


[Закрыть] (а почему мы все не Акакии Акакиевич?) вызвало бы протест во всем христианском мире, и больше всего – в Апостолах… Но, это самое главное: мне пришли в голову такие соображения, которые – я в отчаянии, что не сказал самому Леонтьеву при жизни – ибо они вдруг заставили бы его отказаться от триединого процесса истории, пункта исходного всех его теорий – и умереть радостно, а не скорбно, не с отчаянием за всю историю человечества[510]510
  РГАЛИ. Ф. 2. Оп. 2. Ед. хр. 15. Л. 38 об., 53–55 об.


[Закрыть]. Церковь и особые обетования, ей данные, – вот что совершенно забыто Леонтьевым, что в его страхах, сомнениях и ими обусловленном негодовании не занимает никакого положения. Он ее не вспоминал вовсе и вот отчего остался неутешен; окончательный вывод – он во всем ошибся[511]511
  Розанов В. В. К. Н. Леонтьев // Торгово-промышленная газета. Литературное приложение. СПб., 1893–1917.


[Закрыть].

Вместе с тем такого воскрешения афинизма… шумных агора афинян, страстной борьбы партий и чудного эллинизма на ты к богам и к людям, – этого я никогда еще не видел ни у кого, как у Леонтьева. Все Филельфо[512]512
  Франческо Филельфо (25 июля 1398 г., Толентино – 31 июля 1481 г., Флоренция) – итальянский гуманист эпохи Возрождения.


[Закрыть] и Петрарки[513]513
  Франческо Петрарка (1304 г., Ареццо – 1374 г., Аркуа) – итальянский поэт.


[Закрыть] проваливаются, как поддельные куклы, в попытке подражать грекам, сравнительно с этим калужским помещиком, который и не хотел никому подражать, но был в точности как бы вернувшимся с азиатских берегов Алкивиадом, которого не догнали стрелы врагов, когда он выбежал из зажженного дома возлюбленной[514]514
  Розанов В. В. Литературные изгнанники: Н. Н. Страхов, К. Н. Леонтьев.


[Закрыть]. Самое свободомыслящее явление, может быть, за все существование русской литературы… Безбрежность его скептицизма и сердечной и идейной свободы (независимости, вытекания только из собственного я) оставляет позади себя свободу Вл. Соловьева, Герцена, Радищева[515]515
  Александр Николаевич Радищев (20/31 августа 1749 г., Верхнее Аблязово, Пензенский уезд – 12/24 сентября 1802 г., Санкт-Петербург) – прозаик, поэт, философ.


[Закрыть], Новикова[516]516
  Николай Иванович Новиков (27 апреля / 8 мая 1744 г., Тихвинское-Авдотьино, Московская губерния – 31 июля / 12 августа 1818 г., там же) – российский издатель, общественный деятель, масон, крупнейшая фигура эпохи просвещения в Российской империи.


[Закрыть]. Дух Леонтьева не знал, так сказать, внутренних задвижек: в душе его было окно, откуда открывалась бесконечность[517]517
  Розанов В. В. Литературные изгнанники: Н. Н. Страхов, К. Н. Леонтьев.


[Закрыть].

Натурой Леонтьева был эстетизм, а в христианство он все-таки был только крещен; это – первозаконие и второзаконие. Мировоззрение Леонтьева – ревущая встреча эллинского эстетизма с монашескими словами о строгом загробном идеале. Дьявол в монашеском куколе, – бросился в Оптину Пустынь только оттого, что ему нельзя было броситься к какому-нибудь тирану Дионисию[518]518
  Дионисий Старший, Дионисий I (431/430 г. до н. э. – 367 г. до н. э.) – сицилийский военачальник, занимал должность стратега-автократора, тиран города Сиракузы (405 г. до н. э. – 436 г. до н. э.), создатель военно-политического союза городов Сицилии.


[Закрыть] в Сиракузы[519]519
  Розанов В. В. Легенда о Великом инквизиторе.


[Закрыть]… Его боги совершенно ясны: Ломай спину врагу, завоевывай Индию. В сущности, он Байрон[520]520
  Джордж Ноэл Гордон Байрон (22 января 1788 г., Лондон – 19 апреля 1824 г., Миссолунги, Греция) – английский поэт.


[Закрыть] более самого Байрона[521]521
  Розанов В. В. Уединенное.


[Закрыть]… Это русский Ницше; они – как бы комета, рассыпавшаяся на две, даже более того, Леонтьев был больше Ницше[522]522
  Фридрих Ницше (15 октября 1844 г., Реккен, Саксония – 25 августа 1900 г., Веймар) – немецкий философ.


[Закрыть], чем сам Ницше, он имел неслыханную дерзость, как никто ранее его из христиан, выразиться принципиально против коренного, самого главного начала, Христом принесенного на земле, – против кротости, дай-ка ему волю и власть (с которыми бы Ницше ничего не сделал), он залил бы Европу огнями и кровью в чудовищном повороте политики[523]523
  Розанов В. В. Литературные изгнанники: Н. Н. Страхов, К. Н. Леонтьев.


[Закрыть].

«Подморозить гниющее»… Печальный совет самого пламенного из наших консерваторов, пожалуй, единственного консерватора-идеалиста. Печальный и бессильный совет: Леонтьев забыл, что ведь не вечная же зима настанет, что на установку вечной зимы не хватит сил ни у какого консерватизма и что как потеплеет, так сейчас же начнется ужасная вонь от разложения. Он, биолог, забыл другое явление, что вырастают чудные орхидеи на гниющих остатках старых дерев, но уже, конечно, вырастают они, вовсе не повторяя в себе тип и форму этого дерева, превратившегося, по закону всего смертного, в персть земную[524]524
  Розанов В. В. Когда начальство ушло.


[Закрыть].

Не знаю, обманывает ли меня вкус, но чувствуется мне, что Леонтьев был декадентом[525]525
  Декадентство, также декаданс – направление в литературе, творческой мысли, самовыражении периода рубежа XIX и XX веков, которое характеризуется эстетизмом, индивидуализмом и имморализмом. Родоначальники декадентства стремились освободить искусство от материалистических забот, раскрепостить мораль, скованную условностями, выступали против старых, академических форм искусства, искали новые формы самовыражения, более гибкие и более соответствующие усложненному мироощущению современного человека. Характерными чертами декадентства обычно считаются отход от общественности и отвращение к повседневной жизни, что проявляется в искусстве отрывом от реальности, поэтикой «искусство для искусства», эстетизмом, модой на демонизм, преобладанием формы над содержанием, стремлением к внешним эффектам, стилизации и т. д.


[Закрыть] раньше, чем появилось само это имя, что он писал свою прозу раньше символических стихов, но уже – как их предварение, и создавал свою необычайную политику для каких-то сказочных, а не реальных царств, где будут носить египетские короны и ассирийские жезлы[526]526
  Розанов В. В. Легенда о Великом инквизиторе.


[Закрыть]. В скорлупу своего жестокого консерватизма Леонтьев заперся только с отчаяния, прячась, как великий эстет, от потока мещанских идей и мещанских фактов своего времени и надвигающегося будущего. И, следовательно, если бы рыцарскому сердцу Леонтьева было вдали показано что-нибудь и неконсервативное, даже радикальное – и вместе с тем, однако, не мещанское, не плоское, не пошлое, – то он рванулся бы к нему со всей силой своего – позволю сказать – гения. Леонтьев не дожил немногих лет до нового поворота идей, вкусов и поэзии в нашем обществе, которое охватывается в одну скобку декадентства и, думается, самою неожиданностью своею, своими порывами вдаль, своими религиозными влечениями и симпатиями к древнему Востоку, вероятно, охватило бы его душу как последняя и смертельная любовь[527]527
  Розанов В. В. Из старых писем // Вопросы жизни. 1905. № 10–11.


[Закрыть].

Леонтьев слишком, как женщина, смотрел на историю и культуру; у него был женский глазок на все, с его безумными привязанностями, с его безумными пристрастиями, с его безумным фанатизмом. Отсюда станов очарование, которое на нас льется из его неудержимых речей, как будто нас заговаривает женщина, чего-то у нас просящая, чего-то безумно требующая и которой мы не в силах противостоять. У Леонтьева – чары из самого слова, из строения фразы, в каждой строке с мольбой или упреком. От этого его любят или, правильнее, влюбляются в него даже враги… В Леонтьеве есть что-то от Чайковского[528]528
  Петр Ильич Чайковский (25 апреля / 7 мая 1840 г., пос. Воткинск, Вятская губерния – 25 октября / 6 ноября 1893 г., Санкт-Петербург) – композитор, педагог, дирижер и музыкальный критик.


[Закрыть] и его таинственной, гипнотизирующей музыки[529]529
  Розанов В. В. Легенда о Великом инквизиторе.


[Закрыть]… Я спрашивал одного очень умного старого доктора о пороке Константина Николаевича, его бисексуальности. Он мне сказал, что это необъяснимый порок, большей частью врожденный и непреодолимый. Я обрадовался этому объяснению, потому что оно успокоило мое сердце: Леонтьев был редко чистосердечный человек, с редкой отзывчивостью на всякую нужду, с любовью к конкретному, индивидуальному, с привязанностью к человеку, а не только к мозговым абстракциям. А грехи его тяжкие, преступные грехи – да простит ему милосердный Бог наш[530]530
  Розанов В. В. Литературные изгнанники: Н. Н. Страхов, К. Н. Леонтьев.


[Закрыть].

Егор Крикалев Василию Розанову

Не могу взять на себя смелость заняться характеристикой славянофильских взглядов по теории русской истории. Для этого нужно обладать большим философским умом и обширным образованием, чего я не имею. Судя по Вашим печатным статьям, которые я всегда читал с удовольствием, эту задачу о славянофилах Вы могли бы выполнить не без успеха, и я прямо скажу Вам, что ваш талант обязывает Вас к этому. Вы, к тому же, по-видимому, располагаете свободным временем. А задача действительно стоит того, чтобы над ней потрудиться.

Кстати, не думаете ли Вы перебраться в Москву? Теперь, т. е. после ухода Высотского[531]531
  Николай Григорьевич Высоцкий (1846 г. – после 1917 г.) – правитель канцелярии попечителя Московского учебного округа.


[Закрыть], я думаю, это не будет невозможно.

Василий Розанов Егору Крикалеву

С Высоцким я встречался дважды в 1891 г. Первый раз при ходатайстве об обмене местами с моим университетским товарищем Константином Вознесенским[532]532
  Константин Васильевич Вознесенский – университетский товарищ В. В. Розанова, вместе с которым он снимал комнату (1878–1882). В 1918 г. жил в Сергиевом Посаде и после смерти Розанова привез деньги на его похороны.


[Закрыть], который согласился уступить мне свое место в Бельской прогимназии[533]533
  Город Белый Смоленской губернии.


[Закрыть] и занять мое место в Елецкой мужской гимназии. Другой раз при ходатайстве о переводе на должность инспектора в Рязань… И вот какой-то Высоцкий только потому, что он делец (моих лет, если не моложе), кричит на меня, и я по своей застенчивости и робости молчу и краснею. Скажи он мне просто и ясно, не будь этих подлых торопливых убеганий за дверь, грубости со мной (слова – очень возвышенным, без малого кричащим голосом – о вашем незнании положения дел) и проч. – и я был бы спокоен, не было бы той озлобленности, которая буквально душила меня целый день[534]534
  Розанов В. В. Литературные изгнанники: Н. Н. Страхов, К. Н. Леонтьев.


[Закрыть]…

Егор Крикалев Василию Розанову

Я рвусь из Коломны и если ничего не добьюсь, то, пожалуй, удеру в какой-нибудь округ, где обращают побольше внимания на людей занимающихся.

Не молчать о самом главном[535]535
  Из переписки (29 июля 1910 г. – 21 ноября 1913 г.) В. В. Розанова со студентом Иваном Алексеевым. См.: Вешние воды. 1914–1916.


[Закрыть]

Дом Пушкина

Иван Алексеев Василию Розанову

Я прочел в «Рус. сл.»[536]536
  Русское слово. 1910. 15 июля. № 161.


[Закрыть] не так давно вашу статью о домике Гете[537]537
  Иоганн Вольфганг Гете (28 августа 1749 г., Франкфурт-на-Майне – 22 марта 1832 г., Веймар) – немецкий писатель, мыслитель, философ и естествоиспытатель, государственный деятель.


[Закрыть].

Василий Розанов Ивану Алексееву

Гете – гармония. Гете – разум. Гете – мудрость. Но выше всего в нем – что он весь гармоничен, развит разносторонне в разные стороны… Что он есть цветок, у которого не недостает ни одного лепестка. Вот это живая органическая его цельность, полнота способностей и направлений в нем и есть самая главная, ему исключительно присущая… Ибо ни на какой другой человеческой личности народы, страны и века не могли бы остановиться, сказав: – Я удовлетворен, – с тем покоем, твердостью и уверенностью, как на Гете… Гете как бы вышел из всех цивилизаций в их разносторонности и соединил на себе их всех сияние и тонкий аромат. Мир Гете везде чист. Он везде ясен, спокоен и разумен. На стенах его не лежит, даже как возможности, ни одной человеческой кровинки. Он так же наукообразен, в смысле точных наук, – как и философичен. Мысли и рассуждения Гете о теории света, о развитии костей человека, о морфологии растений – предварили на несколько десятилетий великие европейские открытия[538]538
  Розанов В. В. О писательстве и писателях.


[Закрыть].

Тайна его «Фауста»[539]539
  «Фауст, трагедия» (чаще просто «Фауст») – философская драма для чтения, которая считается главным трудом Гете. Автор работал над замыслом о Фаусте на протяжении 60 лет своей жизни. Благодаря ритмам и мелодике «Фауст» считается одной из вершин немецкой поэзии.


[Закрыть] есть скрытое отречение от христианства – вот чего никто не хочет понять; от этого 2-я его часть, загробная, начинается с Элены-троянки, появляется Олимп, великие матери – это иносказания древних Астарт[540]540
  Астарта – греческий вариант имени богини любви и власти Иштар, заимствованной греками из шумеро-аккадского пантеона через культуру финикийцев. В северной Сирии в текстах, найденных в Угарите (современный Рас Шамра), упоминается с XIV века до н. э. как Ашерах, Ашерат, Аштарт, Ашера, Ашират. Атаргатис (Атаргатида) – греческое искажение арамейского имени Астарты – Атаргата или Тарата. У западносемитских племен Аштарот, Ашторет (иврит), у южносемитских – Аштерт. Ее культ был известен в Израиле с X по VIII век до н. э. Наиболее часто упоминается в текстах Библии. Истоки культа уходят в древнюю Месопотамию, в которой семитские племена, касаясь религиозной традиции шумеров, восприняли ярчайшие образы главных божеств и ввели их в свой пантеон не только вследствие торговых отношений, но и братания, сближения, необходимого для естественного взаимного сосуществования.


[Закрыть], которые все закляты крестом Иисуса. Гете пошатнул в своем сердце крест – и под ним, в могиле, увидел древний мир, его прельстивший, его восхитивший. Вот где последовательность, вот где логика. Отвернувшись от христианства, Гете из тоски своего сердца извлек Фауста, но он же показал в Вагнере[541]541
  Кабинетный ученый, для которого существует только книжное знание: оно должно открыть сущность жизни и тайны природы. В трагедии Гете Вагнер – антипод Фауста, стремящегося к постижению смысла жизни посредством активного участия в ней.


[Закрыть], этом сухом ничтожестве, что будет с каждым, кто без сил Гете вздумает повторить его сердечные и умственные эксперименты[542]542
  Розанов В. В. Во дворе язычников.


[Закрыть]…

У немцев есть собственно одно великое и благородное явление – Гете, и помимо Гете, их всех можно бы вытолкнуть из человеческого общежития. Но Гете в теперешней Германии угас; в прусской Германии – он и не зарождался[543]543
  Розанов В. В. Последние листья.


[Закрыть]…

Иван Алексеев Василию Розанову

Мне пришло сравнение – состояние этого домика Гете, так охраняемого немцами, с тем домом, где родился наш русский Гете – Пушкин. Мне, как студенту Московского технического училища[544]544
  Императорское Московское техническое училище – высшее техническое учебное заведение Российской империи.


[Закрыть], каждый день приходится, проходя по Немецкой улице[545]545
  Бауманская улица (до 1922 г. Немуцкая улица, до 1930 г. Баумановская – к югу от Елоховской площади и Девкин переулок, позже Бауманский переулок к северу от нее) – улица в Басманном районе Центрального административного округа города Москвы. Главная улица бывшей Новой Немецкой слободы, существовавшей с 1652 г. на месте старой Немецкой слободы XVI в. Дом № 40 – школа; жилой дом, стоявший на ее месте, – одно из вероятных мест рождения А. С. Пушкина. У входа в школу – мемориальная доска со словами «Здесь был дом, в котором 26 мая (6 июня) 1799 года родился А. С. Пушкин».


[Закрыть], видеть этот дом. И вот чуть ли не в той самой комнате, где появился на свет будущий поэт – гордость нашей родины, – там помещается мастерская сапожника.

Что это, издевательство или какое-то преступное отношение перед памятью дорогого для России человека? Ведь там (не где-либо, а именно там, т. е. здесь, в комнате, где родился Пушкин) надо устроить музей или что-либо посвященное его памяти, и, во всяком случае, сделать так, чтобы эта комната не сдавалась в наем… Что же смотрит академия, Пушкинский лицей? А еще хотят строить Пушкинский дом!.. Вам, мне кажется, следовало обратить на это внимание статьей, сопоставив отношение нас, русских, к своему писателю и хотя бы немцев к Гете.

Василий Розанов Ивану Алексееву

Пушкин… я его ел. Уже знаешь страницу, сцену: и перечтешь вновь; но это – еда. Вошло в меня, бежит в крови, освежает мозг, чистит душу от грехов[546]546
  Розанов В. В. Уединенное.


[Закрыть].

Пушкин – художник-наблюдатель… цельный человек, чуждый внутреннего разлада, быть может, оттого и любящий жизнь и человека, что не чувствует мучительности быть человеком и жить[547]547
  Розанов В. В. О понимании.


[Закрыть]. Пушкин есть как бы символ жизни: он – весь в движении, и от этого-то так разнообразно его творчество. Слова его никогда не остаются без отношения к действительности, они покрывают ее и через нее становятся образами, очертаниями; в нем нет никакого болезненного воображения или неправильного чувства. Именно Пушкин есть истинный основатель натуральной школы, всегда верный природе человека, верный и судьбе его. Пушкин не навязывает читателю своей точки зрения: любя его поэзию, каждый остается самим собою. Поэзия Пушкина лишь просветляет действительность и согревает ее, но не переиначивает, не искажает, не отклоняет от того направления, которое уже заложено в живой природе самого человека[548]548
  Розанов В. В. Легенда о Великом инквизиторе.


[Закрыть].

Значительность и мощь пушкинского гения в том, что Пушкину удалось выразить разнообразные духовные настроения, что не смог больше сделать никто из русских поэтов и писателей. Не вступая в борьбу с усвоенными формами поэтического творчества, Пушкин в пределах их пережил все душевные настроения, исторически сложившиеся в Западной Европе и только частью отраженные в нашей прежней поэзии. Каждое настроение казалось Пушкину окончательным и совершенным, но ни одно из них не насытило его окончательно, и, когда душа его утомилась всеми ими, он возвратился к народному. Творчество Пушкина – начало движения русской литературы к возвращению самостоятельности и созданию типов и характеров, которые совершенно гармонизируют с душевным складом, до сих пор живущим в нашем простом народе… Типы иной красоты в конце концов были побеждены типом духовной красоты, сложившимся в нашей жизни, выросшим из нашей действительности, откуда и ведет свое начало трезвое простое отношение к действительности, которое с тех пор стало господствующим в нашей литературе[549]549
  Розанов В. В. Легенда о Великом инквизиторе.


[Закрыть]. В этой связи Пушкин народен и историчен, и именно это раздражает те части общества и литературы, о которых покойный Достоевский в «Бесах» сказал, что они исполнены животной злобой к России. Поэт испытывал невыразимую любовь к обществу, людям, всей шумящей жизни, с чем всегда хотел быть слит, но тем не менее в силу своей седой мудрости и скептицизма смотрел на все это как на пору нашего исторического детства, где так же грубо ошибочно было бы что-нибудь презирать, как и чему-нибудь последовать[550]550
  Розанов В. В. О писательстве и писателях.


[Закрыть].

Пушкин – главный светоч нашей литературы, в его единичном, личном духе Россия созрела, как бы прожив и проработав целое поколение[551]551
  Там же.


[Закрыть]. У Пушкина каждая страница может быть развита в философский трактат и каждая строка может быть раздвинута в страницу. Непревосходимая красота выражения, совершенная глубина и, вместе, прозрачность и тихость сознания… Если и есть у Пушкина недостаток, то он заключается в том, что идея смерти как небытия у поэта отсутствует, поэтому и природа у него существенно минеральна. Материя – персть, красная глина – преобладает над дыханием Божиим[552]552
  Розанов В. В. Легенда о Великом инквизиторе.


[Закрыть]…

Жизнь Пушкина есть явление природы. В ней все текло так естественно, все так было чуждо преднамеренности. Даже поддаваясь различным влияниям, Пушкин вырастал из каждого поочередно владевшего им гения, – как бабочка вылетает из прежде живой и нужной и затем умирающей и более не нужной куколки. У поэта не было ни чрезвычайных переломов в развитии, ни швов и сливок в его духовном образе. Пушкинская цельность превращается в слитность и монолитность. Пушкин универсален, если под универсальностью понимать трезво спокойное настроение души и тяготение воображения к совмещению на небольшом куске полотна различных противоположностей. При этом Пушкин ни на чем не останавливается, любит все одинаково и одинаково всем очаровывается. (Есть великолепие широкой мысли, но нет той привязанности, что не умеет развязаться, нет той ограниченности сердца, в силу которой оно не умеет любить многого, и в особенности – любить противоположной, но зато же не угрожает любимому изменою…) Отсутствие постоянства приводит к тому, что Пушкин, находясь в состоянии восхождения, завершения которому не предвидится, становится вечным гением – среди преходящих вещей… Итог всему – полное одиночество – простые люди не могут дышать с ним одним воздухом[553]553
  Розанов В. В. О писательстве и писателях.


[Закрыть].

Конечно же, Пушкин всебожник, а его жизнь – прогулка в Саду Божием, в котором он не издал ни одного ах, но зато вторично, в уме и поэтическом даре, насаждал его, повторял дело Божьих рук. Однако выходят у него не вещи, а идеи о вещах, – не цветок, но песня о цветке, однако покрывающая глубиною и красотой всю полноту его сложного строения. Предлагая цветок-стихотворение на каждую нашу нужду, Пушкин способен пропитать Россию до могилы не в исключительных ее натурах, в то время как России необходимо подышать и атмосферой исключительных настроений, свойственных Гоголю и Лермонтову. Пушкинский «Пророк» не более чем отражение одной из страниц сирийской истории, в котором поэту открыта только земля, но зато это вся земля. Пушкину не суждено было обогатить землю чем-то новым, но полюбить то, что уже существует… вознести ее к небу, и уж если обогатить, то самое небо – земными предметами, земным содержанием, земными тонами[554]554
  Розанов В. В. Собрание сочинений. Среди художников. М.: Республика, 1994.


[Закрыть].

Пушкин – дружный человек, для которого условием созидания служит внешнее и почти пространственное ограничение. Этим качеством он противоположен Гоголю, Достоевскому и Лермонтову, которые суть оргиасты в том значении, и, кажется, с тем же родником, как и Пифия[555]555
  Пифия – в Древней Греции жрица-прорицательница Дельфийского оракула в храме Аполлона в Дельфах, расположенного на склоне горы Парнас.


[Закрыть], когда она садилась на треножник. В отличие от них Пушкин – больше ум, чем поэтический гений, многому в этом мире, т. е. в сфере его мысли и чувства, он придал чекан последнего совершенства. Роль Пушкина – это роль учителя: по многогранности, по все-гранности своей он вечный для нас и во всем наставник[556]556
  Розанов В. В. Легенда о Великом инквизиторе.


[Закрыть]. Пушкин был зенитом того движения русской литературы, которое прекрасно закатывалось, все понижаясь, в серебряном веке нашей литературы, 40–50–60–70-х гг., в Тургеневе, Гончарове и целой плеяде рассказчиков русского быта, мечтателей и созерцателей тихого штиля. Для всех этих писателей характерно отсутствие бури и порыва, они показали Россию так, как она жила и есть, и этим выковали почти всю русскую образованность, на которой спокойно, почти учебно воспитываются русские поколения, чуть-чуть скучая, как и всякий учащийся скучает над своим учебником[557]557
  Розанов В. В. О писательстве и писателях.


[Закрыть].

Безмерно жаль, что Пушкину так и не пришлось побывать за границей. Он обречен был на жизнь соловья с выколотыми глазами, а его поэзия – на грезы безглазого гения, отчего она так и закруглилась, без шероховатостей, без запятых, которые, – увы! – во всякую мечту сумеет вставить действительность. Внешние ограничения были почти намеренно спровоцированы властью: Зачем господину глаза соловья? Он, владыка, богач, ведь не смотрит ими: от соловья он имеет только песню, ему нужна только песня. И когда она может быть лучше от вырванного глаза, – пусть будет он вырван! Вот судьба Пушкина[558]558
  Розанов В. В. Когда начальство ушло.


[Закрыть]. И все же поэт умел быть свободен и независим, стоя непосредственно около царя[559]559
  Розанов В. В. Погребатели России // Новое время. 1909. 19 нояб.


[Закрыть], а его творчество стало доказательством того, что, кроме России печатной, есть Россия живущая, которая вовсе не состоит из гадов[560]560
  Розанов В. В. О психологии терроризма // Новое время. 1909. 25 июля.


[Закрыть]. Перед лирой Пушкина померк, побледнел… просто умер Бенкендорф[561]561
  Александр Христофорович Бенкендорф (23 июня / 4 июля 1782 г. – 11/23 сентября 1844 г.) – граф (1832), российский государственный деятель, военачальник, генерал от кавалерии, шеф жандармов и одновременно Главный начальник III отделения Собственной его императорского величества канцелярии (1826–1844).


[Закрыть]…[562]562
  Розанов В. В. Наша русская анархия // Московский Еженедельник. 1910. 3 апр.


[Закрыть]

Для молодежи, знакомой с Пушкиным, невозможно увлечение марксизмом, так как разносторонность его души и занимавших его интересов предохраняет от того, что можно было бы назвать раннею специализацию души. (Поэт был в высшей степени не специален ни в чем: и отсюда-то – его вечность и общевоспитательность, а также то, что Пушкин всегда с природой и уклоняется от человека везде, где он уклоняется от природы…) Если бы сегодня он был бы более популярен, то предупредил бы и сделал невозможным разлив пошлости в литературе, печати, в журнале и газете, который продолжается вот лет десять уже[563]563
  Розанов В. В. Среди художников.


[Закрыть]. Так что современникам следует любить творчество Пушкина так, как люди потерянного рая любят и мечтают о возвращенном рае. Нужно вслушиваться в голос говорящего Пушкина, угадывая интонацию, какая была у живого. Ибо по сравнению с необыкновенной полнотой пушкинского духа наш дух вовсе не полный, растрепанный, судорожный и жалкий[564]564
  Розанов В. В. Уединенное.


[Закрыть].

Иван Алексеев Василию Розанову

Кстати, благодарю Вас за вашу интересную статью о профессоре Тарееве[565]565
  Новая книга о христианстве // Новое время. 1909. 3 янв. № 11786.


[Закрыть], в которой так много горькой правды.

Василий Розанов Ивану Алексееву

Профессор Тареев[566]566
  Михаил Михайлович Тареев (7/19 ноября 1867 г. – между 20 мая и 4 июня 1934 г., Москва) – философ, богослов.


[Закрыть] – одно из светил нашей богословской, или, точнее, религиозно-философской литературы. Он не спиритуалист[567]567
  Спиритуализм (от лат. spiritualis – духовный) – философское воззрение, согласно которому дух является первоосновой действительности как особая бестелесная субстанция, существующая вне материи и независимо от нее.


[Закрыть] по трафарету… Спиритуалист Тареев говорит, что в воскресении Христа было только воскресение его души, а телесного воскресения не было вообще[568]568
  Розанов В. В. Около церковных стен.


[Закрыть]. Между тем ведь душа, даже наша, и при смерти, при убийстве нашего тела не умирает. Душа не воскресает, потому что она не умирает. Воскресение есть именно факт тела; всегда была предметом сомнения или спора возможность для него воскреснуть. Христос победил смерть – именно телесную, по законам природы, физики и химии; и через то дал надежду и нам всем воскреснуть физически…

Бог и человек, Христос и человек, но совершенно нелепо говорить: Христос и общество, Христос и государство… христианский брак, христианская семья – все это противоречие в определении, все это ни да, ни нет для Христа. Ну а как же с миром? С политикой, с искусством, семьей? Тареев не видит царства зла во всех этих вещах, не видит для них, так сказать, необходимости искупления, говоря церковными понятиями. Все эти вещи хороши не по отношению ко Христу и не под условием связанности со Христом, а когда довлеют сами себе. Для него природа, космос разделяются (без противоречия и без взаимного требования) на царство Духа, для которого единственно пришел Христос и на это царство единственно воздействовал, и на царство или, точнее, целую иерархию царств естественных, натуральных вещей, естественных отношений и явлений, куда относятся биология и физиология (семья, брак), общество, экономика, политика и проч. Попытка насильственного слияния, подчинения и проч. только портят прекрасную природу этих вещей, врожденно разделенных и врожденно независимых. Монашество с этой точки зрения абсолютно отвергается, или, точнее, не ставится ни в да, ни в нет[569]569
  Розанов В. В. Собрание сочинений. Около народной души (Статьи 1906–1908 гг.). М.: Республика, 2003.


[Закрыть].

Иван Алексеев Василию Розанову

У меня есть письмо от профессора Тареева, в котором он жалуется на то, как публика плохо обращает внимание на его сочинения.

Василий Розанов Ивану Алексееву

Обрядоверие и обрядолюбие… Не нужно оговаривать, что и от обрядоверия, и обрядолюбия ничего не остается[570]570
  Там же.


[Закрыть]…