Текст книги "Книга пятничных рассказявок. Зеленый том"

Автор книги: А. Горбов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

Разница восприятия

Маленький дикарь Акухо выглядел ужасно расстроенным. Переминался с ноги на ногу, морщил загорелое до черноты лицо, теребил заплетенные в тонкие косички волосы.

– Ну! Как же ты умудрился, дружок?

Шериф огорченно покачал головой. Акухо он знал давно: туземец частенько появлялся в поселке, обменивал шкурки на разную мелочь, подряжался делать несложную работу, был всегда тихим и улыбчивым. А тут вдруг разбил витрину магазина тётушки Ло.

– Очень плохо, Акухо, очень плохо.

Абориген выразительно развел руками. Мол, сам не знаю, как получилось.

– Придется тебя задержать.

– А?

– Посидишь в тюрьме, раз хулиганишь.

Дикарь скорчил такую жалобную мину, что пострадавшая тётушка Ло чуть не заплакала из сострадания. Акухо рухнул на колени, схватил шерифа за штанину и принялся причитать тонким голоском.

– Не надо в тюрьму, большой вождь! Акухо рано умирать! У Акухо дети, жена, мама, папа, тётя, дядя Умзай, двоюродный дядя Бхко и старенькая бабушка Чуго. Нельзя Акухо умирать! Кто принесет им сочных кореньев? Кто убьёт злого крокодила, ждущего у берега? Кто обменяет шкуры опоссума на железный нож? О, все погибнут без Акухо! И дети, и жена, и мама, и папа, и тётя, и дядя Умзай, и двоюродный дядя Бхко, и старенькая бабушка Чуго. Не убивай Акухо за разбитую стеклянную стену!

– А ну-ка, прекрати!

Шериф вырвал брюки из пальцев туземца.

– Ничего с тобой не случится. Посидишь недельку, будешь улицы подметать в счет отработки ущерба. Правильно, тётушка Ло?

Женщина жалостливо вздохнула, глядя на дикаря.

– А может, отпустим? Тут делов-то на пару монет всего.

– Нет уж. Закон есть закон. Набезобразничал – отрабатывай. Иди за мной, Акухо.

Шериф привел еле волочащего ноги аборигена в участок. Камера там имелась всего одна: небольшой закуток с откидной койкой, загороженный стальной решеткой. Обычно она пустовала всю неделю, кроме пятницы, когда там сидел старый Джон после традиционного скандала в баре.

– Заходи.

Акухо, как приговоренный к казни, медленно прошествовал в узилище.

– Вот тебе одеяло, укроешься, если ночью будет холодно.

Шериф выдал дикарю кружку, ложку, стальную миску и полосатую шапочку, которую считал обязательным атрибутом заключенного.

– Ужин тебе вечером принесут. Всё, удачной отсидки, а я пошёл отдыхать.

Дикарь не спеша рассматривал камеру, выданные вещи, койку с колючим одеялом, и в глазах его стояло удивленное выражение.

Всю следующую неделю Акухо честно отбывал срок. Носил полосатую шапочку, ел, что дают. По утрам мел улицы здоровенной метлой, а остальное время лежал на койке и тихонько пел заунывные песни. Выглядел он при этом совершенно довольным и даже счастливым.

– Ну всё, – шериф отпер решетку и жестом приказал аборигену выходить, – надеюсь, это пошло тебе на пользу.

Дикарь вышел из камеры и тяжело вздохнул.

– Уходить? Совсем, да?

– Свободен. Честно отсидел – вышел с чистой совестью. Иди уже к своей родне.

Акухо еще раз вздохнул и поплелся прочь.

На следующий день шериф обнаружил перед участком целую толпу дикарей под предводительством Акухо.

– Это что еще такое?

– Большой вождь! – Акухо выступил вперед и сложил перед собой ладони. – Мы пришли, чтобы ты посадил нас в свою удивительную комнату за железной изгородью.

– Что?

– Мы очень хотим, чтобы ты запер нас в этой удивительной комнате. Мы будем мести улицы, сидеть тихо, только пусти нас в это чудное место.

– Сдурели? Это тюрьма, а не чудное место.

– Нет, нет! Это самое лучшее место, вождь! Там можно укрыться теплым одеялом. Там кормят целых три раза в день. Там на голову не капает дождь, а крокодил не хочет тебя кушать! Посмотри: дети, жена, папа, мама, тётя, дядя Умзай, двоюродный дядя Бхко и старенькая бабушка Чуго – все хотят туда. Вождь, посади нас в волшебную тюрьму!

Все дикари стали кивать, подтверждая слова Акухо. А старая сморщенная старушка радостно угукала и тыкала пальцем на дверь участка.

– А ну, кыш! Тюрьму не для этого придумали!

Целый час шериф пытался прогнать упорных аборигенов. Те ни в какую не хотели понимать, почему их не пускают в этот рай белых людей.

– Вон! Все вон! – кричал разъяренный шериф. – Тюрьма только для преступников! А не для толпы дикарей, решивших отдохнуть. Совершите преступление – тогда посажу. А сейчас вон отсюда!

Туземцы, повесив головы, потянулись из участка. Старенькая бабушка Чуго, поджав губы, покачала головой и тоже засеменила за родней.

Шериф вздохнул и налил себе кофе. Вот же приставучие дикари со странными фантазиями! Тоже мне, племя сидельцев нашлось.

– Вождь!

В участок снова ввалилась толпа дикарей.

– Ну, что еще?

– Вот!

Акухо протянул руку и разжал кулак. На ладони лежал маленький кусочек стекла. Следом блестящие осколки стали показывать дети, жена Акухо, мама, папа, тетя, дядя Умзай и двоюродный дядя Бхко. Последней кусок заново разбитой витрины тётушки Ло продемонстрировала бабушка Чуго. Старушка радостно улыбалась беззубым ртом и хихикала, предвкушая чудесную неделю в раю. Где кормят три раза в день, есть надежная крыша, теплые одеяла и совершенно не водятся крокодилы.

Что?!

Вагон мерно стучал колесами. Люди внутри ели, спали, разговаривали и занимались другими дорожными делами. Сидя на нижней полке, девочка лет десяти что-то писала в цветастом журнале.

– Мама! А что такое «бздель»?

– А? Что?

– Что такое «бздель»?

– Где ты это услышала?

– Да вот тут, в журнале. Тут квадрат с буквами, надо слова из него вытащить. Я все уже вычеркнула, осталось последнее – «бздель». Что это?

Мама неопределенно хмыкнула, бросила короткий взгляд на соседей.

– Даже не знаю, как сказать. Это…

– Деточка, – влезла в разговор женщина в очках, сидевшая на полке напротив, по виду – заслуженный библиотекарь района, – это слово из русского арго. Означает, что кто-то пукнул.

Девочка заулыбалась, а её мать покраснела.

– Простите, мадам, – отозвался потертого вида мужчина с боковой полки, – вы ошибаетесь. Это слово – когда кто-то очень сильно боится.

– Да что вы знаете! – Из соседнего купе протиснулась старушка с фиолетовыми волосами. – Не слушай их, девочка. Бздель, это ткань такая, как тюль, только потолще.

– Не путайте ребенка! – С правой верхней полки показалась мужская голова, – бздель – это птица! Очень похожа на свиристель, только со специфическим пением.

– А вот и нет! Это ткань!

– Птица!

– Тихо! – С верхней левой полки спрыгнул парень. – Покажи, где у тебя эта «бздель».

Все с вниманием уставились на парня, водящего пальцем по бумаге.

– Ты ошиблась.

Послышался вздох облегчения.

– Тут по-другому слова. Здесь «ель», а тут «бзик».

Парень победно оглядел соседей по вагону.

– И никакого «бзделя».

– А вот тогда, – девочка дернула его за рукав, – тогда тут слово появляется – «хуцка». Что это значит?

Вагон замер в ожидании версий.

Котики, которые всегда с тобой
(нанопроизводственный микророман)

– Ещё открытые вопросы есть?

Собаков обвёл тяжёлым взглядом начальников команд. Мужчины переглядывались и чуть заметно пожимали плечами. На призыв откликнулся только блондин с родинкой на щеке:

– Наверно, нет, Павел Григорьевич. Только небольшой курьёз.

Блондин вытащил из внутреннего кармана пиджака стандартный контейнер для наноботов. Стеклянный цилиндрик, стальные блямбы на торцах, синеватая дымка внутри, наклейка на круглом бочку с номером 44001-5. Поставил на стол вертикально и отправил по полированной поверхности в сторону начальства.

– Куклевский учудил. Из некондиции последней партии собрал черт-те что и сбоку бантик.

– Что там? – подался вперед чернявый начальник отдела проектирования.

– Я же говорю, курьез. Однотипные модули без программируемого канала, но с обратной связью. Я его спрашиваю – зачем? Он отвечает – они на котиков похожи.

Собаков поймал контейнер, повертел в руках и с осуждением посмотрел на блондина.

– Куклевскому – выговор и премию порезать. Если он гений сборки, это не значит, что ерундой маяться можно.

– А может, – откликнулся с дальнего конца стола похожий на майора в гражданском мужчина, – подкинем нашим «партнерам»? Пусть поломают голову.

Собаков скривился.

– Там тоже не дураки сидят. Не надо давать лишнюю возможность пощупать наши возможности. Всё, на сегодня достаточно. Завтра жду ваши отчеты за второй квартал.

Отпустив подчиненных, Павел Григорьевич еще посмотрел документы, бросил в портфель мелочевку со стола и отправился домой. Не сказать, что он туда торопился – пять лет как вдовец, дети живут своими семьями. Но лучше доделать работу на диване, чем в рабочем кабинете. Да и тиранить подчиненных, не позволяющих себе уйти раньше шефа, он не считал нужным.

По дороге остановился у супермаркета. В портфель отправились бутылка молока и банка консервов. Готовить Павел Григорьевич не любил, а рестораны и кафе его раздражали.

Немного потолкавшись в пробках, Собаков, наконец, попал домой. Вытаскивая покупки, он вдруг ощутил холодную липкость на пальцах. Стал шарить по портфелю и с самого дна достал контейнер с номером 44001-5. Видимо, случайно попавший туда с рабочего стола. Стекло треснуло, и остатки синеватого геля вытекали ему на руку, быстро впитываясь в кожу. Павел Григорьевич пожал плечами. Вреда наноботы не причинят. Ну, подумаешь, котики. Завтра на работе выведем штатными средствами.

Собаков поужинал. Сел в любимое кресло и включил телевизор. Пощелкал десяток каналов и выключил. Было тоскливо и безрадостно. Одиночество встало за спиной и положило тяжелую руку на плечо. Мелькнула мысль, что, возможно, дочь была права, уговаривая его жениться еще раз. Только на ком? Он даже домашнего животного не завел. Собак, несмотря на фамилию, не любил. А на кошек имел аллергию. Хоть аквариум с рыбками стоило поставить. Всё не так было бы одиноко.

Павел Григорьевич лег на диван. За окном шел дождь. По комнате, натыкаясь на мебель, в сумерках бродила грусть. В самом пакостном настроении Собаков закрыл глаза. Но даже спасительный сон не шел к нему.

Поначалу он не понял, что происходит. По телу стало растекаться мягкое тепло. Доброе и ласковое. Словно к животу прижался теплый пушистый комочек.

А затем послышался звук. Странный, давно забытый. Звук из детства. Из такой дали, что не вспомнишь, где слышал. Как скрипучий звук дверцы шкафчика на кухне, за которой мама хранила конфеты и сахар.

Звук усиливался. Становился громче. Мягкий, обволакивающий. Добрый и родной.

Он вдруг понял. Это урчание. Басовитое кошачье урчание. Начинающееся в груди и волнами растекающееся по телу. Доброе и ласковое, затапливающее мысли, прогоняющее грусть и тоску.

Впервые за долгие месяцы он уснул счастливым. А плывущие в его крови наноботы, похожие на котиков, продолжали урчать. Даря своему человеку покой и счастье.

Утром на работе Собаков поразил всех свежим цветущим видом. Глаза начальника управления наносборки горели живым огнем. Походка была легкой и почти летящей, насколько летящей может быть она у пятидесятилетнего человека.

Первым делом Павел Григорьевич вызвал к себе Куклевского.

– Берешь вторую группу малый «клав» и повторяешь своих «котиков». Надо – подключим отдел Петрова. Сделаешь образцы – и по стандартной процедуре. Действуй, гений.

О деньгах Собаков не думал. Его интересовало одно – жизни скольких одиноких людей могут облегчить «котики». Те, что продолжали чуть слышно урчать в груди в такт с биением сердца.

Одинокая марсианка желает познакомиться

– Милочка! – Тётушка Кшысш расстроенно пошевелила псевдоподиями. – В твои годы давно надо подумать о замужестве. Выбрать подходящего и…

– Ах, оставьте! – прекрасная марсианка Ылкзым всплеснула щупальцами. – Разве найдёшь сейчас хоть одного достойного марсианина? В кого ни ткни, сплошное огорчение. Субтильные, безответственные, работать не хотят, только и делают, что ругаются о политике, да ещё и туники начали подворачивать. Ужас!

Тётушка Кшысш согласно вздохнула, но сдаваться не собиралась.

– Но ведь есть и другие планеты. Можно присмотреть жениха там. Как тебе, например, юпитериане?

– Тётушка, но ведь они такие гиганты! Да еще их газы…

– А сатурниане?

– Ой, вы, наверное, смеётесь. Мужчины, обвешивающиеся кольцами, это же просто смех.

– А нептунианцы?

– Слишком уж холодны. Такого даже в постели не расшевелишь.

– Может, тогда венерианцы? Эти очень даже горячи.

– Нет, нет, нет! Их ужасная привычка к кислотным ваннам, это непереносимо.

– Плутоняне?

– Так они же карлики. Мне будет стыдно выйти с таким мужем в свет.

Тётушка на мгновение задумалась.

– А как насчёт землян?

– Землян? – прекрасная Ылкзым взмахнула перепонками, – никогда не думала. Они вроде бы ничего… Но такие нелюдимы. Сидят на своей планете, ни с кем не знакомятся.

– Они просто скромные. Но их обаяние всё искупает. Помню, у моей бабушки Аэлиты был возлюбленный с Земли. Такой душка!

Ылкзым задумчиво перебирала псевдоподии и тянула коктейль через трубочку.

– Тётушка, но я же не полечу на Землю сама знакомиться. Это будет неприлично.

– Ну что ты, конечно, нет! Мы просто дадим объявление. Это вполне в рамках этикета…

Михалыч задумчиво чесал в затылке. Поле, ещё по-весеннему зелёное, было покрыто гигантскими знаками: круги, вложенные друг в друга, длинные дуги, полумесяцы и прямые линии. Шутник, вытоптавший пшеницу, поработал на славу – всего за ночь, с филигранной точностью на огромной площади.

– Ну, блин!

Мужчина сердито покачал головой. Не знакомый с марсианской письменностью, он был не в силах прочитать романтическое объявление: «Одинокая марсианка желает познакомиться…» А ведь его счастье было так близко!

Коуч

Пробка с громким «чпоком» выскочила из бутылки. Густой дым повалил из горлышка, складываясь в фигуру средних лет мужчины в строгом костюме и чалме.

– Добрый день, о, мой дорогой спаситель! Разреши представиться – я великий джинн Коуч ибн Консультант. И только сегодня, только сейчас, и только для тебя, в честь моего юбилейного трехтысячного освобождения, я исполню одно твоё желание.

Вовка с сомнением посмотрел на джинна.

– Всего одно желание?

Джинн улыбнулся во все тридцать два белоснежных зуба.

– Второе и третье желание ты можешь приобрести с пятидесятипроцентной скидкой, о, бриллиант моей души. Но только если закажешь их сразу после первого.

– Но первое бесплатно?

– О да, великолепнейший из освободителей джиннов.

– Точно? Без подвохов?

– Даже не сомневайся, о, подозрительнейший из умнейших!

Вовка на мгновение задумался.

– Ладно, есть у меня желание. Как раз для джинна. Построй мне дворец.

– О, разумнейший из желающих, я не могу построить дворец.

– Тю… – Вовка разочарованно выпятил губу.

– Но я могу научить тебя…

– Как самому его построить?

– Научить тебя, как мотивировать себя на постройку дворца.

– Ты издеваешься?

– Что ты, что ты, о, ироничнейший из строителей дворцов. Ведь еще моим досточтимым родителем, великим джинном Консультантом ибн Гербалайф, сказано: построй человеку дворец, и он будет счастлив только день; но мотивируй человека на строительство дворцов, и он….

– Будет впахивать всю жизнь.

Джинн с укоризной посмотрел на Вовку.

– Перебивать невежливо, о, рассудительнейший из умнейших. Так вот, моим родителем сказано…

– Короче! Дворец ты строить не будешь?

– Я могу провести для тебя уникальный тренинг по выбору правильного дворца! В зависимости от климатической зоны, политической обстановки, гороскопа, линий на руке и фаз луны.

– А советов по выбору ипотеки у тебя нет?

– Есть курс лекций по выбору тещи. Способствует скорейшей женитьбе и…

Вовка вздохнул, поднял бутылку и кивком указал на неё джинну. Коуч поправил чалму и полез обратно в сосуд.

– О, великолепнейший из владык над джиннами, – раздался приглушенный крик уже изнутри, – только для тебя есть замечательный трехдневный интенсив по развитию интуиции на правильное вложение в криптовалюту! Мы подробно рассмотрим технологии блокчейна, выберем оптимальную стратегию покупки биткоина и, конечно же…

Не дослушав, Вовка заткнул пробку и, размахнувшись, выбросил бутылку обратно в Москву-реку.

Трудная работа

– Итак, – преподаватель, грузно переваливаясь, прошёлся перед замершими рядами, – сегодня вам предстоит первый раз воспользоваться своими знаниями на практике. В нашей специальности это единственный экзамен. И только от него зависит ваше дальнейшее будущее.

По рядам студентов пронёсся лёгкий шёпот, мгновенно угасший под суровым взглядом профессора.

– Не думайте, что это будет легко. Вы справлялись на тренажёрах, но на реальных объектах поставите на кон свои жизни. Даже опытные специалисты каждый раз рискуют, что же говорить о таких зелёных новичках. Но ваша работа, сохранять ресурсы планеты – бесценна!

Молодёжь вздохнула, одни от страха, другие от набивших оскомину нравоучений.

– Перед началом хочу ещё раз напомнить вам базовые правила. Первое – выбранному объекту надо смотреть в глаза. Гипнотизируйте его! Второе – сначала делайте бросок. Пусть он опешит. В этот момент можно задать вопрос, например «Ты видел цены на продукты?» Это выбьет его из колеи. Затем берите на болевой захват. Не стесняйтесь. Спросите прямо: «Какая-какая у тебя зарплата?» Пусть помучается.

Профессор сделал паузу и выпил немного воды, прочищая горло.

– И вот тогда можно брать в удушающий захват. Ни в коем случае не тяните! Чем раньше начнёте душить, тем лучше. Давите на жалость к себе, угрожайте дошираком на ужин. Любые методы хороши!

Тяжёлый взгляд обвёл ряды слушателей.

– Все ясно? Тогда за дело!

Квакая, молодые жабы спрыгивали с листа кувшинки. Их ждала сложная, опасная работа – душить людей жадностью.

Деньгожор

Всё началось с того, что Макс захотел купить танк. Обычный зелёный виртуальный танк в онлайн-игре. Заядлым игроком он не был, не подумайте. Играл всего по часу в день, после работы. А сегодня вдруг захотел танк: большой, красивый, премиальный. И даже достал бумажник, чтобы пересчитать наличность, оставшуюся до зарплаты.

По коридору послышались мелкие шаги, дверь распахнулась, и в комнату вошел он. Представьте себе зелёный морщинистый колобок. С карикатурными тоненькими ножками и ручками. И с громадной пастью от уха до уха.

– Здоров, чувак!

Колобочище быстро просеменил к Максу и подпрыгнул, заглядывая в экран ноутбука.

– Ага, вижу, вижу. Давай сюда!

– Что давать? – Макс оторопело пытался отодвинуться от кошмарика вместе со стулом.

– Деньги.

– Какие деньги?

– Как это какие? Ты танк хотел купить?

– Да.

– Вот и давай их сюда.

– Зачем?

– Я – твой личный Деньгожор. Всё, что ты соберёшься потратить впустую, я буду поедать. Понял?

Макс помотал головой.

– Вот дурак. Смотри, на пальцах, – Деньгожор стал загибать кривые зелёные отростки на тщедушных ручках, – ты хочешь купить танк. Это трата бессмысленная. Значит, их должен съесть я. Усёк?

– Нет. С чего вдруг я буду деньги отдавать?

Деньгожор нехорошо улыбнулся и придвинулся поближе к Максу.

– Не хочешь – я тебе ногу откушу, – и продемонстрировал пару сотен острых зубов в четыре ряда.

Злобный ужастик отобрал у Макса бумажник, отсчитал несколько купюр и, громко урча, сожрал.

– На, – кинул ложный колобок кошелек парню на колени, – лишнего не возьму, не бойся.

Макс потряс головой, пытаясь избавиться от наваждения.

– Ну всё, бывай. Зайду, как позовешь.

И кошмарик выкатился из комнаты.

В следующий раз Деньгожор настиг Макса утром возле кофейни. Парень как раз подумывал купить большой стакан кофе перед работой, как почувствовал, что его дёргают за штанину.

– Не ждал?

– Опять ты?

– Не ждал, значит. Давай, – колобочище потер пальцами, будто пересчитывал купюры, – собирался же на ерунду потратить.

– Кофе не ерунда!

– В офисе растворимый выпьешь, чай не барин.

– На, подавись!

Две бумажки упали в подставленную пасть. Деньгожор пару раз чавкнул и сглотнул.

– И ещё пять рублей.

– За что?

– За пакетик.

Монетки исчезли в бездонном колобочище.

– Подавись, сволочь!

– Было бы с чего. Ладно, некогда мне. За обедом увидимся.

И Деньгожор бодро засеменил прочь.

Следующие месяцы Макс непрерывно страдал. От огромной кучи мелких приятностей приходилось отказываться: всё поедала незваная нечисть. Даже пельмени купить не удалось.

– Сам приготовишь, не маленький, – ворчал зелёный шар, пожирая бумажки.

Деньгожор стал меняться. Рос с каждым днём, пока не увеличился до размера Макса, сыто лоснился, обзавелся шляпой и галстуком.

– Я теперь солидный, на видной работе. Знаешь, как мне завидуют, что нашёл такого жирного клиента? – пояснял Деньгожор, больно тыкал Макса в бок и громко ржал.

Но хуже всего оказался вечер, когда Макс остановился у витрины салона связи. Прямо напротив выставленного на обозрение новенького телефона «фруктовой» фирмы.

– Гы-гы!

Деньгожор похлопал его по плечу.

– Мне тебя даже жалко, дружок. Эк ты неудачно-то вляпался.

– Я не собирался…

Зелёный укоризненно посмотрел на парня и показал пальцем на карман с деньгами.

– У меня нет столько!

– А на карточке?

– Нет, не дам её сожрать!

– Да и не надо, – Деньгожор силой отнял бумажник у Макса.

Вытащил кредитную карту и провел её между сложенными «уточкой» губами. Старый мобильник в кармане Макса жалобно звякнул, сообщая, что пришла эсэмэска из банка.

– Вот и всё. Ох, спасибо! Королевский ужин! Ну-ну, не расстраивайся. Пойдем, домой провожу. Раз такое дело, можешь себе пельменей купить, разрешаю.

Получив в очередной раз зарплату, Макс сразу снял её в банкомате и с задумчивым видом пришел домой. Деньгожор, развалившийся по-хозяйски на диване, радостно осклабился.

– Это правильно. Сразу мне всё отдай и гуляй себе спокойно весь месяц. Одобряю!

Макс, не обращая внимания на колобочище, вытащил десяток конвертов.

– Эй! Ты что делаешь?

– Это на еду, – парень надписал первый конверт и положил внутрь несколько купюр.

Деньгожор с тревогой наблюдал за действом.

– Это на проезд, это на коммуналку, это на новые ботинки…

Денежная стопка неумолимо уменьшалась.

– Алё! Ты что творишь-то?

Макс поднял взгляд на растревоженного колобочища.

– Бюджет составляю. Финансовая дисциплина – наше всё!

Деньгожор чуть не задохнулся от возмущения.

– А это, – парень потряс перед носом зелёного монстра оставшимися деньгами, – я отложу. Понял, гад?

Несчастный колобочище сник, не в силах возразить.

Через два месяца Деньгожор усох до размера мячика для пинг-понга.

– Я так совсем исчезну! – тоненько пищал монстрик.

– Ничего, кофе по утрам я всё ещё люблю.

Макс посадил зелёный комочек в карман.

– Ты мне пригодишься. Для контроля.

– А давай ты хоть мороженое захочешь, а? – бедный Деньгожор умоляюще сложил ручки. – А я тебе кое-что покажу. Интересное!

– Ладно, – Макс сунул в карман купюру.

Деньгожор, пища, как мышь, захрустел бумажкой.

– Так что ты мне показать хотел?

– На балкон выйди.

– Ну, что тут? – Макс недовольно поёжился от холодного осеннего ветра.

– Вон, смотри!

В синеватой дымке на горизонте высилась колоссальная круглая фигура. Настолько огромная, что за лысую зелёную макушку цеплялись облака. Чудовищная пасть непрерывно чавкала и рыгала.

– Это что?

– Деньгожорище Миллиардович. Мой старший брат.

– Чей он? – Макс от ужаса пошатнулся и схватился за перила.

– Государственный, – тоненько пискнуло из кармана, – бюджет кушает.

– Кушает? Да он жрёт в три горла!

Зелёная мелочь захихикала.

– Ну, ничего, – Макс с решимостью посмотрел на великана, – и с ним разберёмся. Не боги горшки обжигают. Говорят, выборы скоро…

Деньгожор-младший сдавленно пискнул: после позорного поражения в Макса он верил больше, чем в старшего братца.