Текст книги "Соль, потерявшая силу?"

Автор книги: А. Бежицын

Катастрофа

Катастрофу предрекали многие. «Нелепо, – писал В.С. Соловьев, – было бы верить в окончательную победу темных сил в человечестве, но ближайшее будущее готовит нам такие испытания, которых еще не знала история».[42]42
  В.С. Соловьев. Сочинения в двух томах. Т.2, М., 1989, с.492.


[Закрыть] А Н.С. Лесков, литератор совсем иного склада, чьи произведения так любят нынешние ревнители православия, в письме А. С. Суворину делился с ним в декабре 1887 г. такими мыслями о нашей официальной вере: «О разрушении ее хорошо заботятся архиереи и попы с дьяками. Они ее и ухлопают». И ухлопали.

Если рассуждать в цивилизационной парадигме, то в 1917 г., несомненно, произошла не революция, а контрреволюция, отказ от всех достижений петровского периода, что символически и фактически выражено обратным переносом столицы из Санкт-Петербурга в Москву. Несмотря на западную лексику большевиков, движущей силой этой «революции» были массы, взявшиеся истребить ненавистных "людей в немецком платье", что предрек еще Н.Г. Чернышевский и о чем в канун Катастрофы предупреждал М.О. Гершензон: "Каковы мы есть, нам не только нельзя мечтать о слиянии с народом, – бояться его мы должны пуще всех казней власти и благословлять эту власть, которая одна своими штыками и тюрьмами еще ограждает нас от ярости народной".[43]43
  Вехи. М. 1990, с. 92.


[Закрыть]

А Александр III и за ним Николай II вздумали поиграть в славянофильские игры, что и кончилось Катастрофой. Потому что в эти игры играют только ошалевшие интеллигенты, а вовсе не народ. Он иногда с удовольствием прислушивается к "державным завываниям", даже подтягивает им, но тяга к бунту, пусть бессмысленному и беспощадному, у него куда сильнее. И «подтягивает» народ обычно в минуты относительно спокойные, а когда приходит пора испытаний, он мгновенно забывает о державности: "Что нам Расея – мы калуцкие!".

И все же надо сказать, что кое-кто и внутри официальной церкви видел плачевное состояние дел. Об этом свидетельствовал собор 1917–1918 гг., но, похоже, сами православные с ним никак не разберутся. Восстановили патриаршество, избрали патриархом Тихона, по мнению большинства современников человека слабого и недалекого, явно не понимавшего, что происходило (митрополит Антоний Храповицкий вроде и вовсе его дураком пожаловал).

Ясно одно: никакой привязанности к своей церкви народ не выказал. В.В. Розанов так писал в том же "Апокалипсисе нашего времени": "Русь слиняла в два дня. Самое большее – в три. Даже "Hовое Время" нельзя было закрыть так скоро, как закрылась Русь. Поразительно, что она разом рассыпалась вся, до подробностей, до частностей… Hе осталось Царства, не осталось Церкви, не осталось войска. Что же осталось-то? Странным образом – буквально ничего. Остался подлый народ, из коих вот один, старик лет 60-ти, "и такой серьезный", Hовгородской губернии, выразился: "из бывшего царя надо бы кожу по одному ремню тянуть". Т. е., не сразу сорвать кожу как индейцы скальп, но надо по-русски вырезывать из его кожи ленточка за ленточкой. И что ему царь сделал, этому "серьезному мужичку".

Это к вопросу о народной любви к царю, за которого якобы тоже народ "стоял горой". На самом деле известие о зверском убийстве царя и его семьи встретили или равнодушно или даже со злорадством. Очевидцам тех событий все виделось не так, как нашим нынешним охранителям. Один из этих очевидцев (Георгий Иванов) писал:

 
Овеянный тускнеющею славой,
В кольце святош, кретинов и пройдох,
Не изнемог в бою Орел Двуглавый,
А жутко, унизительно издох.
 

Напомним, что вторая голова орла символизировала церковную власть. Церковь «сдохла» столь же – если не более – унизительно. В.В. Розанов отмечал: «Переход в социализм и, значит, в полный атеизм совершился у мужиков, у солдат до того легко, точно в баню сходили и окатились новой водой. Это – совершенно точно, это действительность, а не дикий кошмар… весь 140-миллионный „православный“ народ впал в такие степени богохульства и богоотступничества, какие и не брезжились язычеству, евреям и теперешней Азии». А С.Н. Булгаков зафиксировал в одном письме: «Народ наш с беспримерной легкостью и хамством предал свою веру на наших глазах, и эту стихию предательства мы и в себе ведаем, и на крестовый поход с этим драконом мы имеем поистине благословение от православия – и у меня иногда является опасение, не есть ли ревность против иноверия заменой этой более нужной, но и более трудной ревности».[44]44
  «Вопросы философии». 1994, N 10, с.162.


[Закрыть] «Ревность против иноверия», завещанную России Византией, сберегли, веру – нет.

А вот другой очевидец Катастрофы, И.А. Бунин: "Россия ХХ века христианской веры далеко оставила за собой Рим с его гонениями на первохристиан и прежде всего по числу этих жертв, не говоря уже о характере этих гонений, неописуемых по мерзости и зверству".[45]45
  Иван Бунин. Великий дурман. М., 1997, с. 73.


[Закрыть] Ему запомнилась «какая-то паскудная старушонка», кричавшая: «Товарищи! любезные! Бейте их, казните их, режьте их, топите их!» Били, казнили, резали и топили с огромным энтузиазмом – и в первую очередь священнослужителей Русской православной церкви. События тех «окаянных дней» говорят не о равнодушии народа к церкви – они говорят о ее злобном неприятии. Ей словно мстили, и мстили совершенно бесчеловечно. Не просто не ходить в храм, не просто закрыть его, а обязательно справить нужду в алтаре, поперек лица Богородицы нацарапать матерное слово.

Зверства и скотство показывали страстное неприятие «своей» веры, и страстность свидетельствует, что подспудно люди ощущали обман: "вера не настоящая", "не то дали". За что и мстили с ожесточением. Если не так, тогда это полная одержимость дьяволом и ничего более. Так, между прочим, тоже думали у нас, в частности, правительница Софья, и даже Иван Грозный высказывался в сходном духе. Но и в таком случае: что ж не одолели дьявола за без малого тысячу лет?

Оставалось только констатировать: "То, перед чем ужаснулось бы христианское сердце, здесь не встречало противодействия, но явилось естественным и как бы само собой разумеющимся: систематическое осквернение храмов и поругание святыни, методическое религиозное нахальство, руководимое целью всячески унизить и профанировать святыню, воссесть в храме "выдавая себя за Бога", – это именно и произошло в России, – небывалое торжество последовательно проведенной вражды к самому имени Божию… В насильственном насаждении безбожия проявилась такая антирелигиозная ревность, которой давно не видела история".[46]46
  Прот. Сергий Булгаков. Судьбы мира, грядущее // Наш современник. 1993, N7, с.137.


[Закрыть]

Зинаида Гиппиус откликнулась на Катастрофу стихами:

 
Какому дьяволу, какому псу в угоду,
Каким кошмарным обуянный сном,
Народ, безумствуя, убил свою свободу,
И даже не убил – засек кнутом?
Смеются дьяволы и псы над рабьей свалкой
Смеются пушки, разевая рты…
И скоро в старый хлев ты будешь загнан палкой,
Народ, не уважающий святынь!
(29 октября 1917)
 

Конечно, были единицы, десятки, сотни, много – тысячи искренне веровавших, были «соловецкие исповедники», отказавшиеся сотрудничать с богоборческой властью, но не могли они изменить общей печальной картины. Ни во время Катастрофы, ни после. Храмы переделывали то в узилища, то в увеселительные заведения – и ходили в них, нимало не смущаясь совершаемым кощунством не единицы, не десятки, не сотни и не тысячи, даже не десятки и сотни тысяч – а миллионы. И ничего! За такое нравственное состояние народа после почти тысячелетнего попечения о его нравственности церковь должна отвечать или нет? И будет ли за это прощение?

Есть верующие, в том числе православные, которые полагают, что официальная церковь получила сполна за свои великие вины – перед Богом, перед народом, перед другими верующими. Вины же в том состоят, что наша церковь так и не научила народ ни верить в Бога, ни жить по-Божески, а верующих инако – зверски преследовала. За что, говорят, к примеру, наши староверы, Господь и взыскал с нее, а особенно за гонения на старую веру: "Они расплатились за каждую каплю нашей крови". Злорадство – не христианское чувство, вряд ли стоит разделять такой подход, Но бессмысленно делать вид, будто его не существует.

После Катастрофы

Не будем давать детальную событийную канву происшедшего после 1917 г., укажем только на некоторые вехи.

…Февраль 1922 г., ликование эмиграции внутренней и внешней: "Теперь большевикам конец! На Церковь замахнулись – теперь-то народ их скинет непременно!" Это упования появились в связи с изъятиями церковных ценностей и гонениями на церковь. Ленин писал тогда Молотову: "Мы должны именно теперь дать самое решительное и беспощадное сражение черносотенному духовенству и подавить его с такой жестокостью, чтобы они не забыли этого в течение нескольких десятилетий". И что же, пришел большевикам конец? Только в Шуе да кое-где еще было открытое недовольство, что очень обрадовало большевиков: появился повод для разгрома церквей и расстрелов священников. И в том и другом народ участвовал с таким энтузиазмом, что большевикам пришлось его сдерживать специальным постановлением "о перегибах".

…С обновленческой ересью РПЦ справилась не без чести, хотя, кажется, не без участия НКВД, который сначала натравливал обновленцев на РПЦ, а потом, за примерное поведение, помог ей избавиться от них. Есть еще загвоздка: с тех пор всякая попытка хоть как-то привести РПЦ в чувство выдается ее охранительными кругами за обновленчество и встречает дружный отпор.

…Образование Русской православной церкви за границей (РПЦЗ). Ныне она заявляет, что только ей удалось сохранить «неповрежденной» истинную русскую православную веру. Похоже, здесь явная нравственная аберрация. В самом деле, за границей оказалось не так уж много православных русских – но непропорционально много русских православных архиереев. Значительная часть эмигрантов были военными, для окормления которых хватило бы военного протопресвитера с его штатом. Ан нет – там оказалось слишком много епископов, архиепископов, даже митрополитов. И чувствовали они себя неплохо, и никому не приходило в голову спросить себя: "Что ж пастыри бросили свою паству в беде?" Конечно, ни от кого нельзя требовать принять мученический венец, это дело всегда добровольное. Да и нашлись у Русской православной церкви свои мученики. Но эти вот, уехавшие, неужели не помнили слова Евангелия: "А наемник, не пастырь, которому овцы не свои, видит приходящего волка, и оставляет овец, и бежит; и волк расхищает овец, и разгоняет их. А наемник бежит, потому что наемник, и нерадит об овцах" (Ин 10:12–13). И еще из Библии: "…пастыри сделались бессмысленными и не искали Господа, а потому они и поступали безрассудно, и все стадо их рассеяно" (Иер 10:21).

…1927 г. некоторые православные считают годом окончательной капитуляции РПЦ перед большевиками. Митрополит Сергий выпустил декларацию, в которой сказано было, что можно быть православным и "сознавать Советский Союз своей гражданской родиной, радости и успехи которой – наши радости, а неудачи – наши неудачи". Сейчас вокруг декларации идут ожесточенные споры, защитники Сергия говорят, что поскольку употреблено слово «которой» (а не "которого"), т. е. согласование по женскому роду, а не по мужскому, то, стало быть, речь идет только об удачах и неудачах родины, а не Советского Союза. На противников эти филологические тонкости не действуют, они именуют этот документ не иначе как "декларацией о радостях" и видят в нем воплощение ереси "сергианства".

…Апрель 1929 г. – принятие законодательства о религиозных объединениях и постановление НКВД от октября того же года. Гонения получают юридическое оформление. Однако и закон, и постановление в значительной части повторяют циркуляры и постановления, принятые еще до революции и направленные против инославных и иноверных, прежде всего циркуляр Министерства внутренних дел от 4 октября 1910 г. В частности, оттуда переписаны требования испрашивать разрешение на проведение любого мероприятия за две недели, запрет на распространение учения, вообще на всякую деятельность вне церковных стен, на изучение Писания, на обучение несовершеннолетних и многое другое – гг. большевики не очень утруждали себя, все уже было готово и опробовано.

…30-е годы. Церковь обвиняют в полном сотрудничестве с НКВД (расправныму ведомству сообщалось содержание исповедей, имена тайных верующих, подпольных священников и монахов), в доносительстве на катакомбников. Расцвет ГУЛАГа, описанного А.И. Солженицыным, который сколько угодно может говорить, что его «Архипелаг» – книга о власти коммунистов в России, но во всем мире (многие и у нас тож) ее читают и будут читать как книгу о России, вскормленной православием.

…Годы войны. Сталинские послабления, за которые ныне многие православные требуют объявить этого изверга святым. Некоторые его биографы настаивают, что как личность его сформировала как раз православная церковь, его formative years прошли в семинарии. Восторженно описывается его встреча с Сергием в 1943 г. А когда в марте 1953 г. в церквах РПЦ ему провозгласили "Вечную память", то побоялись просить за упокой души "раба Божия Иосифа", как положено, и просили за упокой души "генералиссимуса Иосифа". Достойный православный архипастырь, архиепископ Лука (Войно-Ясенецкий) скорее всего искренне говорил: "Сталин сохранил Россию, показал, что она значит для мира. Потому я как православный христианин и русский патриот низко кланяюсь Сталину".

Чего уж требовать от народа помельче? Священник со сложной биографией Дмитрий Дудко пишет о нем восторженную статью под названием "Он был верующим", где находим такие строки: "Не сразу Сталин осознавался как русский гений, не случайно он обладал скромностью и бессребреничеством, нравственными устоями. Нам, православным людям, испытавшим гонение за веру, нужно забыть обиду, как и подобает христианам, и с должным вниманием и любовью посмотреть на все… Наследие Сталина надо изучать и изучать, чтоб лучше понять, как нам уберечь Россию. Враги наши это раньше нас понимают, и потому они льют на него такую грязь, чтоб из-за нее мы не видели, кто он такой".[47]47
  «Наш современник», 1999, N 12.


[Закрыть]

Любви к Сталину хватает с избытком, говорят, что не то он сам, не то Жуков, не то Василевский облетел на самолете зимой 1941 г. фронт под столицей с иконой, что и обеспечило разгром немцев под Москвой. Конечно, всем этим пренебрегать не стоит, как не стоит над этим и смеяться, тут мы имеем дело с фактами веры, не с фактами истории. Но все же не должны они так уж расходиться между собой, и священноначалие РПЦ могло бы помочь верующему народу правильно расставить акценты.

Следует упомянуть деятельность Русской православной церкви на присоединенных территориях, в частности на Украине и в Белоруссии. Она лизала пинавший ее сапог, но вместе с ним топтала греко-католиков. Об этом тоже сейчас ни слова, зато много говорят о "разгроме православных церквей", по своему обыкновению не давая слова противоположной стороне и не выслушивая ее. А она цитирует слова Евангелия: "…какою мерою мерите, такою и вам будут мерить" (Мф 7:2). С этим можно не соглашаться, но мнение другой стороны нельзя игнорировать. Доводы типа "мы тут ни при чем, это все светская (она же советская) власть" никому не кажутся убедительными. И еще о Львовском соборе 1946 г., «обратившем» униатов в православных: ни один из 16 епископов греко-католической церкви не согласился в нем участвовать. Очень разительный контраст с РПЦ, давшей много и "красных попов", и "красных епископов".

Кое-как была воссоздана структура церкви, даже система подготовки церковных кадров. Но и тут умалчивают об одном обстоятельстве: собственно Россия поставляла ничтожную часть этих кадров. Русские город и село не давали достаточного числа желающих учиться в семинариях, большая часть семинаристов была из Украины и из Белоруссии. Существовала вечная проблема нехватки кадров: выпускники из украинцев и белорусов ехали на приходы в Россию по распределению, отрабатывали положенный срок, потом уезжали на родину. А замещали их, в основном опять-таки украинцы и белорусы. Украинское православие и сейчас сильнее русского, и если украинская церковь отделится от русской, то станет сильнее этой последней, что странным образом восстановит историческую справедливость: Киевская митрополия и старше московской, и каноничнее. Во всяком случае, Москва получила патриаршество не совсем красивым способом, как свидетельствуют православные же историки – А.В. Карташев, например.

РПЦ играла отведенную ей роль на внешнеполитической арене, что не спасло ее от гонений при Хрущеве, которые тоже хорошо описаны – и тоже, в основном, внецерковно.

И после Катастрофы внутри церкви все же находились люди, которые верно указывали причины всех бед: "В происходящей разрухе церковной нечего винить «внешних»: виноваты неверные чада Церкви, давно гнездившиеся, однако, внутри церковной ограды. Благодетельной десницей Промысла (а не сатанинской злобой большевиков) произведен разрез злокачественного нарыва, давно созревшего на церковном теле; удивительно ли, что мы видим и обоняем зловонный гной, заливающий "Святую Русь"?.[48]48
  М. А. Новоселов. Письма к друзьям. М., 1994, с.116.


[Закрыть]

Есть такие люди и сейчас, но они скорее вне церкви. Солженицын прямо указывает, что ХХ век был веком исторического поражения русского народа, и главным виновником этого поражения называет Русскую православную церковь – и верующий народ: "…русская Церковь в роковую для родины эпоху допустила себя быть безвольным придатком государства, упустила духовно направлять народ, не смогла очистить и защитить русский дух перед годами ярости и смуты. И если посегодня сатанинский режим душит страну и грозит задушить весь мир, то из первых виновных в этом – мы, русские православные".[49]49
  Александр Солженицын. Публицистика в трех томах. Т. 2, Ярославль, 1996, с. 303.


[Закрыть] Это написано в 1975 г. С тех пор А.И. Солженицын не раз повторял свою мысль о нашем историческом поражении.

Но вот коммунистический режим тоже "унизительно издох", однако славы РПЦ это не прибавило. Несмотря на великие беды, которые церковь претерпела в годы коммунистического правления, на неслыханные унижения, которые требуют же объяснения, церковь молчит о них. Падение коммунизма, похоже, просто-напросто отшибло у нее память.

РУССКОЕ ПРАВОСЛАВИЕ ЭПОХИ ВТОРОГО ХРАМА ХРИСТА СПАСИТЕЛЯ

Ничему не научились?

Коммунизм тоже пал совершенно бесславно и отнюдь не в результате духовного подъема – он пал исключительно из-за неспособности режима хотя бы накормить страну. Ключевым словом, вдохновлявшим движущие силы «революции» рубежа 80-90-х годов ХХ века, было не «демократия» и не «православие», а очень земное слово «колбаса». Напомним, что нехватка хлеба и хлебные очереди сыграли решающую роль в событиях 1917 г.

Тем не менее крах коммунизма норовят выдать за проявление величия народного духа и опять-таки за торжество православной идеи, по которой якобы истосковался народ. Так, во всяком случае, РПЦ объясняет происшедшее в 1991 г. О французский аристократах, вернувшихся во Францию после падения Наполеона, говорили, что они ничего не забыли и ничему не научились. Русская православная церковь, полагают многие, похоже, ничего не помнит и не в состоянии ничему научиться. Не помнит она, что Русь-тройка, разлетевшись, самым неприличным образом вывалила ее в придорожную канаву.

Сама РПЦ и не думает оценивать Катастрофу, считая ее, похоже, "яко не бывшей". Слышны только победные трубные гласы: устояли, выдержали, прошли с честью через испытания. Символом возрождения стало клонирование храма Христа Спасителя (народное именование – храм Лужка-спасителя). Он и до революции-то не считался архитектурным достижением (псевдовизантийский стиль, "чернильница"), а нынешний бетонный новодел и вовсе не шедевр, хотя пытались вроде включить его в список памятников ЮНЕСКО.

Было много вранья относительно того, на чьи деньги он возводился: государственные, городские, на "пожертвования верующих", как добровольные, так и принудительные, – тот же самый «Лужок-спаситель», по слухам, обложил город тяжкой данью в пользу храма. Врали и о стоимости: предельная встречавшаяся цифра – 850 млн. долларов. Ясно, однако, что ни одна христианская церковь мира – ни католическая, ни все протестантские вместе взятые, ни тем более все восточные – не могли бы позволить такую трату. Но РПЦ вправе сама решать, на что тратить деньги.

Хотя многие православные считают, что деньги лучше бы пустить на восстановление порушенных за время коммунистического безвременья храмов, на приходы. Вот парадокс: после первого официального богослужения в Храме Христа Спасителя никто из мирян к чаше не подошел – некому было причащаться. Это значит – в храме не было православных, кроме священнослужителей. Так что для трубных гласов нет никаких оснований. Храм Христа Спасителя есть православный аналог царь-пушки и царь-колокола, из коих, как поведал еще П.Я. Чаадаев, первая никогда не стреляла, а второй никогда не звонил.

Встает большой вопрос – с честью ли вышла РПЦ из испытаний, не все верят даже, что она устояла. Высказывалось мнение, что не выдержала наша церковь испытания тысячелетней историей, не простится ей это.

Есть честные тексты, есть православные люди, которые описывают происшедшее не в терминах триумфализма, а глубокого покаяния. Но мало их, да и лучшие авторы таких текстов не случайно выбирают для своего богословствования и философствования стиль интеллектуального юродства. Это свидетельствует об их маргинальности в современном русском православии, не они определяют его облик. Они нужны ему скорее для того, чтобы сказать: "Видите? У нас и такие есть!" Они действительно есть, читать их – огромное удовольствие, но едва ли они оправдают русское православие.

Вот что пишет один из самых светлых умов нынешнего российского православия, С.С. Аверинцев: "Отступничество активное принимало у нас, особенно в 20-е – 30-е годы, формы чудовищной одержимости…. Воздержусь от кровавых примеров, расскажу только, что сам слышал ребенком от старушки, приехавшей в Москву из деревни. У них в ту пору, пока еще не была закрыта церковь, местные комсомольцы забирались на колокольню и – прости, читатель! – мочились оттуда на крестный ход: на собственных отцов да матерей, дедушек да бабушек. Не «инородцы» с окраин, даже не партийцы из города: местные деревенские, свои парни, плоть от плоти и кость от кости крестьянской Руси".[50]50
  С. С. Аверицнев. Мы и наши иерархи – вчера и сегодня // Новая Европа. 1992, N 1, с. 44–45.


[Закрыть] В общем, все по Илье Муромцу. В конце своей статьи С.С. Аверинцев говорит, что хотя есть пословица «каков поп, таков и приход», то в каком-то степени верно и обратное, но тут с ним трудно согласиться. Ибо пастыри должны вести паству, не наоборот, с них и спрос. Тем более, что времени показать себя было предостаточно Так нет, они эту тысячу лет в основном млели, дремали и пьянствовали.

Архипастыри сейчас не столько прислушиваются к голосу свыше, сколько к голосу снизу, от самых темных сил, которых так много в народной толще. Короткое время после 1988 г. архиереи показывали религиозное здравомыслие, и могли бы повести паству к очищению, к осознанию происшедшего – и к многообещающему будущему. Но как-то очень уж быстро вновь заявили о себе все пороки нашего дореволюционного официального православия. Митрополиты и епископы стали на сторону самых косных людей, позволили им увлечь себя, предпочли роль ведомых роли ведущих – так спокойнее и надежнее. В очередной раз они предпочли пренебречь ответственностью перед Богом (а значит, и перед народом) ради сиюминутных земных выгод.

Не смыт великий грех нашей официальной церкви – антисемитизм, разнузданный внизу и сдержанный наверху (с исключениями и внизу, и наверху). Алексий II может высказать свое истинное отношение к этому важнейшему для русского православия и для христианства вообще вопросу не ближе, чем в Нью-Йорке. Но и долетевшие оттуда отголоски его выступления сильно подорвали его позиции. Как всегда, находятся в нашем православии единицы, которые говорят очень правильные слова, но это никак не меняет общего печального положения дел.

Фактически евреи по-прежнему рассматриваются как враги веры и государства, а вот коммунисты – совсем другое дело. Между тем именно они усугубили все пороки, от которых не избавило народ прежнее православие. Они сами многое взяли от него, кое-что добавили – и теперь передали такое вот «обогащенное» нравственное состояние народа нынешней РПЦ, которая и в своих винах не повинилась, и коммунистические добавки "приняла на баланс".

Дело не только в «краснопоповстве», в сотрудничестве церкви с НКВД-КГБ, дело в глубоком внутреннем родстве русского православия и русского коммунизма, о котором давно говорили наши провидцы, и прежде всего Н.А. Бердяев, не без основания даже в идее III Интернационала усмотревший вариацию идеи Третьего Рима. Вообще наши революционеры многое взяли от православия. Скажем, Н.Г. Чернышевского не понять, не зная русского идеала святости, ибо в его облике были черты православного святого. Бердяев отмечал, что все теоретические, идейные и философские споры в советской России шли по накатанным еще церковью колеям: как споры ортодоксии (т. е. православия) с ересью. Поиск ересей и борьба с ними была главной как для Русской православной церкви, так и для КПСС. И даже стиль борьбы, даже ее фразеология совершенно одинаковы, как одинакова и лютая ненависть ко всем «уклонившимся».

Одинаково пренебрежение человеком, личностью, за которой отрицается всякая самоценность и которая всегда на подозрении и в русском православии, и в русском коммунизме. А вот институция – будь то КПСС (КПРФ) или РПЦ – достойна всяческого восхищения. Даже сентенции о них одинаковы: "Партия всегда права" и "Церковь всегда права", хотя отдельные их члены могут ошибаться, пусть и на самом верху – это не умаляет величия институции. Так что есть резон в прелестной аббревиатуре РПЦ(б) и в юмористическом первомайском призыве: "Да здравствует Коммунистическая партия Российской Федерации имени преподобного Серафима Саровского!" Постановления Синода по тональности неотличимы от постановлений ЦК КПСС, даже число (истинно) верующих у наших коммунистов и РПЦ примерно совпадает.

Ну, а главное, что объединяет РПЦ и КПРФ, – это, конечно, ненависть к Западу, к Европе. Ее коммунисты – несмотря на свое вроде бы западное происхождение – быстро переняли от прежних, православных времен, приумножили и укрепили и вновь передали законному владельцу – РПЦ, с которой живут душа в душу. Относительно 1917 г. можно сказать, что "своя своих не познаша", зато сейчас РПЦ и КПРФ друг друга вполне «познаша» и даже «возлюбиша». Во всяком случае фотография явно довольного собой Алексия II между двумя главными коммунистами России (на IV Всемирном русском соборе) никого не шокирует. Так что есть у нас православный коммунизм и коммунистическое православие.

Неудивительно, что тот же отец Дмитрий Дудко пишет о коммунизме и коммунистах: "Коммунизм, придерживающийся материалистической доктрины, в России приобретает другое значение, и нам не нужно сбрасывать его со счетов, не случайно теперь коммунист может быть верующим человеком, и в первую очередь должен быть патриотом своей страны… Коммунизм как история в России останется, это наша русская история. В созидании богоносной страны, Святой Руси он будет играть не последнюю роль. Сталин сыграл в этом первую роль… Современных коммунистов мы тоже должны понять, как близких нам, верующим. Мне больно слышать, как некоторые священники (притом не испытавшие гонения) пылают к ним ненавистью. Считаю ревность их не по разуму и не христианской".[51]51
  «Наш современник». N12, 1999.


[Закрыть]

Охотно и много об извечной близости и родстве между христианством и коммунизмом, между православными и коммунистами говорят эти последние. Лидер КПРФ: "Вера – это состояние души. В сердце каждого должен быть свой Бог. Я верю в разум, в человека труда, в звезду России. Если человек верит в правду, добро, красоту – он верующий. Я нашел для себя такое решение Бога. Я крещеный… В церкви бываю довольно часто… В церкви очень приятная атмосфера, хорошая аура".[52]52
  «Аргументы и факты», 2000, N 46.


[Закрыть] А на VII съезде КПРФ в декабре 2000 г. Зюганов заявил: «Символ веры», который исповедовал русский народ… совпадает с идеалами коммунизма… Наше мировосприятие издревле содержало в себе мечту о царстве справедливости, добра, о Святой Руси, о братской обители – народной коммуне". Среди предтеч большевиков оказались и Нестор Летописец, и митрополит Иларион, автор «Слова о законе и благодати».

К чести РПЦ, не все ее адепты готовы к сотрудничеству с заклятыми врагами веры. "Более полувека, – пишет священник Георгий Эдельштейн, – Московская Патриархия активно сотрудничала с коммунистами и их потатчиками во всем мире, проповедовала с церковных амвонов, на ассамблеях, конференциях, по радио и в печати именно то, что соловецкие исповедники признавали позорнейшей ложью и губительным соблазном… Коммунисты и кагебешники и сюда проникли, раньше боялись, а теперь в церкви сами бесы со свечками стоят…".[53]53
  Священник Георгий Эдельштейн. Невозможно примирение между «да» и «нет» // Знамя. 2000 г., N 4.


[Закрыть] И все-таки остается впечатление, что позиция отца Дмитрия Дудко куда ближе к позиции священноначалия РПЦ, чем позиция тех, кто требует покаяния за сотрудничество с бесовской властью и трезвой оценки собственной роли.