Текст книги "Никто не придет"
Автор книги: Зович
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)
Сегодня капюшон его ужасной коричневой куртки скрывал лицо полностью. Он размахнулся и еще раз ударил лежащую на снегу Вику ногой под ребра. Место удара рвануло болью. Боясь издать хотя бы звук, Вика сжалась в дугу и с ужасом смотрела, как он расстегивает куртку, запускает руку глубоко во внутрь и достает оттуда что-то страшное. В свете фонаря блеснула сталь. Отвертка. Вика в панике зажмурила глаза и перестала дышать. В наступившей абсолютной тишине она услышала собственный крик: «Ааааа!». Острый кусок металла с сопротивлением вошел в бок, уровень боли взлетел до неба, внутри все рвалось. Вика захлебнулась в крике и проснулась, резко сев на кровати. Она была дома, своей небольшой квартире в Отрадном. За полупрозрачными гардинами шумел деревьями теплый июньский ветер. Из приоткрытого окна пахло влажной землей и зацветающей липой. Не было снега, куртки, фонаря, однако, по ощущениям отвертка не только торчала из бока, но и проворачивалась там. Закусив губу, Вика сползла с кровати и по стеночке пошла на кухню к аптечке. На половине пути остановилась. Дышать было больно и тяжело, вздох не получался. Мысли путались.
– Все-таки надо кому-нибудь позвонить. Так и умереть можно. И Кастанеда обглодает мне лицо, – думала Вика. Кастанеда в коридоре хмуро наблюдал за ее перемещением, приняв позу горгульи и посверкивая в полумраке желтыми глазами. Сейчас он выглядел серым привидение самого себя, щекастого полосатого сибирского кота. – Надо его покормить, что ли. Но сначала позвонить. Так, кому? Родители в Сочи, улетели неделю назад отдыхать, толку от звонка не будет, только перепугаются. И у Аллы экзамен для института дизайна, не надо ее дергать. Лариска? А, нет, уже десять, она девочек уложила, разбужу. Господи, Руслан же!
С Русланом они начали встречаться относительно недавно, пару месяцев назад. После семи лет брака и двух лет одиночества Вика никак не могла привыкнуть к мысли, что Руслан есть в ее жизни. Ну как есть, временами. Он молодой бизнесмен, весь в делах, растит свой стартап. Если находит время для Вики, то и хорошо. Про эту неделю в прошлую встречу он загадочно размахивал руками и говорил, что ждет хороших новостей. Вика взяла телефон и набрала сообщение: «Привет, можешь говорить?». Одна галочка, две галочки, телефон зазвонил.
– Але, могу говорить, недолго только, – голос Руслана был бодр, – только что приземлился в Мюнхене, вызвали они меня на встречу, будут контракт подписывать.
– Немцы твои согласились? – Вика на секунду забыла о боли.
– Да! У них там главный доступен только эту неделю, ну я и рванул. Так что все идет по плану.
– Ну здорово! Поздравляю!
– Да рано еще, вот подпишем, тогда и поздравляй. Что там у тебя, как сама?
– Я?– Вика растерялась. Помочь ей Руслан сейчас ничем не мог, пожалуй. – Да вот спина что-то болит.
– А я говорил, аккуратнее со спортом, железки тягать надо под присмотром тренеров, а не сама по себе. Слушай, тут паспортный контроль, я отключаюсь. Давай, спокойной ночи, целую, созвонимся.
– Пока.. – ответила Вика уже гудкам и опустила телефон.
Возмущение пополам с недоумением захлестнуло Вику. Вообще-то она не занимается спортом и железо не тягает. И сказать, что улетаешь из Москвы, можно было заранее. И спросить, что со спиной, а не давать сразу свои выводы. Дышать почему-то стало полегче, и отвертка в спине ослабла. Вика доковыляла до кухни, включила свет, кинула телефон на стол, вытащила аптечку из шкафа и опустилась на диванчик. Перебрала упаковки лекарств – от аллергии, успокоительное, желудочное, пастилки для горла, капли для носа. Из обезболивающего была только просроченная но-шпа. Можно было бы спросить у соседей, но сейчас на площадке мертвый сезон: семья справа выехала на все лето на дачу, из дальней квартиры съехали очередные жильцы-студенты, и новых хозяева пока не нашли. А квартиру слева вообще продали, и в ней идет бесконечный ремонт. Рабочие на ночь уезжают, видимо, все с жильем. Соседей снизу Вика не знала, а сверху весь этаж был заварен металлическим дверями, без звонков, просто рай для параноиков. У Вики был встречный страх – не дай бог лифт отключат, сдохнешь прямо на площадке, уйти невозможно.
Кстати о сдохнуть, это нам сейчас нельзя, действуем по обстоятельствам. Вика решительно выдавила две таблетки и запила водой прямо из кувшина. Потом откинулась на спинку дивана и начала прислушиваться к боли. Эпицентр был справа, под нижними ребрами спины. Вика старалась дышать равномерно как на йоге, делая медленные длинные вдохи и выдохи. Боль не уходила, но ее, по крайней мере можно было терпеть. Надо успокоиться, и все пройдет. К чертям эту отвертку и тем более коричневую куртку, не нужно о них даже думать. Из темноты коридора пришел Кастанеда, мявкнул и мягко запрыгнул на диван, подошел к Вике, аккуратно потоптался на ее коленях и улегся калачиком. Она запустила пальцы в мягкую шерстку на загривке. Кот мерно затарахтел. Начал лечить.
Кастанеду они подобрали со Славиным, когда еще были вместе. Вернее, это Вика подобрала у подъезда тощего и больного кошачьего подростка, отбивавшегося от пары агрессивных ворон. А Леонид уже просто согласился на совместное жилье с ним. После примерно года лечения ушей, глаз, вирусных инфекций и зубов Кастанеда обрел наконец-то вид приличного домашнего кота. Полосатый, пушистый, с кошачьей буквой М на лбу он лежал на всех видимых поверхностях квартиры, излучая полную невозмутимость, и жмурил свои желтые глаза. Имя пришло от Викиной мамы, Ольги Ивановны, у которой было достаточно свободного времени и множество увлечений. В число последних входили психология, тарология и личностный рост. Черпая новые для себя знания и красивые цитаты, Ольга Ивановна щедро делилась ими с дочерьми и зятем. Зять Леонид по мотивам ее выступлений именовал в доме отдельные предметы особо звучными именами. К примеру, холодильник звался Зигмундом за то, что каждый находил в нем ответы на мучительные вопросы, особенно в отсеке для сыров и колбас и на полке для бутылок. Роутер назвал Ретроградным Меркурием за полную непредсказуемость действий. Его так и прописали в сети, и часто гости, пытавшиеся подключить свои телефоны к вайфаю, даже отказывались от него, что нимало способствовало живому общению. «Нужно искать и видеть чудеса, которых полно вокруг тебя», – Ольга Ивановна прислала оборванную цитату Карлоса Кастанеды дочери, очередной раз пытаясь поспорить с ее упертым рационализмом. Вика в чудеса не верила, вообще ни в какие. Это создавало определенные трудности в общении не только с мамой, но и приверженцами любых религиозных течений, любителями гороскопов и просто романтическими особами. Леонид был менее категоричен, но в целом поддерживал жену в ее мнении. Опять же, это снимало с него любые ожидания относительно организации всяких бытовых чудес, что было ценно для его понимания семейной жизни. Так вот, Вика зачитала цитату Славину, призывая его разделить свой скепсис:
– Ну что, поищем чудеса? Или будем уколы коту колоть? Ибо нет никаких чудес.
– А если найду? – неожиданно отреагировал муж.
– Найди, – улыбнулась Вика.
– Вот смотри, ты нашла кота возле дома.
– Да какое это чудо? Обычный кот, только больной, и кстати, пока безымянный.
– Для тебя не чудо, а для кота-то чудо. Его должны были вороны забить, ну или болезни доконать, а тут такая ты пришла и спасла ему жизнь. Ангел-хранитель, можно сказать.
– А он мне за это ремешок у босоножки отгрыз и руку изодрал. Что за отношения с хранителем?
– У него вороны активировали путь воина, просто он пока не определился, с кем воевать. Попалась ты, вот и пробует.
– Так я чудо или не чудо?
– Давай кота спросим, – Славин наклонился под стол, выковырял из коробки сонного кота и посадил его на пол перед Викой. Кот крутил взъерошенной башкой и пытался проморгать залепленные засохшими корочками глаза, потом внезапно замер, резко разлепил глаза, оттопырил зад и налил на пол лужу. Закончив, он качнулся и влез в нее всеми лапами.
– Это ли не подтверждение твоей чудесности самим Кастанедой? – захохотал Славин, схватил кота под мышки и потащил мыть в ванную. А имя сразу прижилось. И кот прижился. А вот со Славиным все как-то понемногу прекратилось. Расстались вроде нормально, изредка продолжали общаться, все-таки общий кот. Славин и с первой своей женой остался в хороших отношениях, Вика даже виделась с ней на каких-то семейных сборищах. Предыдущий развод Славина случился до их с Викой знакомства, поэтому особой неловкости при встречах не было. Но и интереса и особого желания общаться также не возникло. Детей у них, кстати, тоже не было. Вот и Вика теперь – одинокая сильная женщина с котом. Она вздохнула. Вот так и сама считает себя одинокой, а как же Руслан? Что не так в их отношениях?
С Русланом Вика познакомилась на шиномонтаже, меняя резину на летнюю. Когда ее Шкоду подняли на домкратах, Вика вышла на улицу, воткнула наушники в уши и включила старую подборку музыки. Стоял апрель, снег уже почти весь стаял, по разбитой дороге, громыхая, мчали грузовики. Пахло сырой землей, бензином и выхлопом. Шиномонтаж, совмещенный с магазином автозапчастей, располагался между пустырем и какой-то фабрикой, пойти было некуда, но сидеть в комнате ожидания не хотелось. Вика усилила громкость и начала беззвучно подпевать «Наутилусу». Пропев одну песню, поддержала следующую, потом еще одну. В голове было пусто и легко. Неожиданно кто-то коснулся ее плеча, Вика вздрогнула и вскрикнула, скорее всего, совсем не беззвучно. Выдернув наушники, она обернулась. Перед ней стоял высокий улыбающийся брюнет в хорошо сидящем костюме:
– Испугались? А я вас зову-зову. Там попросили зайти документы подписать.
– Ой, спасибо! У меня тут музыка, не услышала, – Вика улыбнулась в ответ.
– Да, я так и понял, вы же пели.
– Я… – Вика почувствовала, что краснеет. – Я же без звука.
– Зато с выражением. Я через стекло на вас смотрел.
– Долго? – Вика совсем смешалась.
– Мне кажется, пару песен, – он все еще улыбался. Вика смотрела на него и не могла оторваться. Незнакомец и его улыбка держали ее взгляд как магнит. – Вы не отводите глаза, так непривычно для московских девушек. Вы не москвичка?
– Очень даже москвичка, – возмутилась Вика, сбросив, наконец, оцепенение. – Что там нужно подписать?
– Не знаю, спросите у администратора, я здесь не работаю.
Вика сбежала внутрь салона магазина. Администратор, веселый прокуренный мужичок с перстнем-печаткой, радостно засипел:
– Виктория Сергеевна, договор на хранение подпишем? Сейчас ребята закончат монтаж, тогда уже и оплатим все.
– А долго еще ждать?
– Минут пятнадцать, я думаю. Сегодня записи мало, у нас вон вы и Лексус в соседнем боксе, ребята еще не устали, работают с огоньком.
– А Лексусу долго еще?
– Да столько же, он почти сразу за вами приехал.
Вика обернулась. Незнакомец стоял на улице и смотрел сквозь витрину прямо на нее. И явно пел, очень красиво отстукивая длинными пальцами ритм. Вика засмеялась и вышла на улицу. Пятнадцати минут им хватило, чтобы познакомиться, от души посмеяться, спеть дуэтом, обменяться телефонами и этим же вечером договориться встретиться в ресторане у друзей Руслана. А на майские они уже вместе улетели в Мюнхен.
Поездка был полуделовой-полутуристической. Руслан планировал пару встреч с потенциальными клиентами, обязательно один день на отоспаться, ну и дальше по настроению – прогулки, шопинг, пиво, еда, экскурсии. Прилетели вечерним рейсом Аэрофлота, долго толпились на паспортном контроле, где всего два небыстрых пограничника тщательно проверяли наличие брони отелей, цели визита и обратные билеты у владельцев неевропейских паспортов. Европейцы же быстро прошли сквозь электронные воротца границы. Вика уже бывала в Мюнхене, приезжала по работе на конференцию участником. Тогда ей купили билеты Люфтганзы, и по прилету она вышла в роскошный новый терминал, сверкающий магазинами и ресторанами. У нее мгновенно поднялось настроение, и вся поездка прошла отлично, оставив закладочку в памяти про Мюнхен как город-праздник. Здесь же, в маленьком закутке старого терминала было душновато и совершенно непразднично. Пассажиры нервничали, напирали, слишком громко разговаривали по телефонам. Проходящие контроль рылись в сумках, листали бумаги в прозрачных файлах, искали подтверждения в сообщениях в телефонах, надолго зависали в ответ на вопросы пограничников. Руслан полностью погрузился в телефон, отвлекаясь только на чемодан, который он легонько подпихивал ногой при движении очереди. Вике особо общаться было не с кем, в Москве совсем поздно, поэтому она просто наблюдала происходящее. Ждать пришлось минут сорок. За это время Вика рассмотрела всю очередь, запомнила все вопросы пограничников, вытащила из сумки и разложила в нужном порядке паспорт, подтверждение брони отеля и обратного рейса. Контроль они проходили по очереди. Рыжий пограничник спросил ее о цели визита, и Вика честно ответила – пить пиво. Тот улыбнулся, и это была первая улыбка с момента прилета. Вика оглянулась на Руслана, который продолжал что-то набирать в телефоне.
– Вот этот парень в костюме тоже со мной, – на английском сказала Вика, махнув в сторону Руслана. Он действительно был в костюме, почти всегда и везде. Поэтому Вике пришлось лететь в плаще и платье.
– Не садитесь за руль пьяными, – сказал пограничник и шлепнул штамп в паспорт. – добро пожаловать в Германию.
Руслан прошел контроль совсем быстро. Они вышли, наконец, на улицу. Там было очень тепло, не по-весеннему, а уже даже по-летнему.
– Ну, добро пожаловать в Баварию – на родину автомобилестроения! – Руслан театрально развел руки в стороны.
– Ага, и колыбель нацизма, – зачем-то блеснула знанием Вика. Это замечание явно было не вовремя, потому что Руслан сразу скис. Но он быстро взял себя в руки и заговорил деланным энергичным голосом:
– Так, берем такси, едем в отель, бросаем чемоданы и гулять. Погода отличная.
– Ты уверен? Я бы предпочла постель, – Вика после перелета была совершенно не готова была к развлечениям. Однако, ее и тут поняли иначе.
– Постель, ну конечно, – перешел на шепот Руслан, обнял Вику одной рукой за плечи и обстоятельно поцеловал. Судя по ощущавшимся колебаниям, второй рукой в это же время он махал такси.
Подъехал черный БМВ, аккуратный высокий старик вышел из машины, забрал и положил чемоданы в багажник. Вика с Русланом забрались на заднее сиденье.
– Сколько ехать до города? – спросила Вика
– Видишь таксометр? Когда будет 60 евро, значит, подъезжаем, – ответил Руслан. Он открыл в телефоне адрес отеля и показал водителю, тот кивнул, пристегнулся и завел машину.
Они медленно выехали из зоны прилета и вырулили на автобан, скорость значительно увеличилась. Руслан снова был в телефоне. Вика откинулась на удобный подголовник и смотрела то в окно, то на красные цифры счетчика. Если бы не поцелуй на стоянке такси, можно было подумать, что они коллеги, а не любовники. Причем, такие не особо близкие коллеги, из разных отделов. Не то чтобы она ждала от Руслана ежеминутной страсти, но, к примеру, заднее сиденье автомобиля, по ее мнению, вполне себе романтическое место. А для него, значит, скорее рабочее. Ну что ж, посмотрим, как пойдет дальше. Брать на себя много инициативы Вике не хотелось. С одной стороны, они так недавно вместе, можно было бы быть и попыльче, попылее, господи, как это подумать? Пострастнее? Покраснее и позеленее, блин. У Вики иногда случались такие филологические затыки, когда основная мысль сбивалась на подбор правильного слова. Со Славиным они даже делали это вслух, добавляя по очереди свои версии и хохоча от особенно абсурдных вариантов. С ним в этом плане было очень увлекательно. Так, зачем тут Славин еще вспомнился, и так в этой машине совершенно ноль романтики, так еще и призрак бывшего мужа нарисовался. Вика прикрыла глаза и переключилась на ощущения. Ага, кожаное сиденье. Она погладила пальцами обивку рядом с коленями. Кожа была прохладной наощупь. Вика повернула голову и приоткрыла правый глаз. Руслан увеличивал на экране какой-то документ. Она потянулась в его сторону и принюхалась. От него пахло сложным запахом сандала, табака, кожи и ветра. Что-то неуловимо восточное и беспокойное. Хотя весь вид Руслана – само спокойствие и уверенность, скала буквально. А без картинки – совсем по-другому. Вика открыла глаза, медленно провела рукой по сиденью и коснулась мизинцем колена Руслана. Не отрываясь от телефона, она накрыл ее ладонь своей. Вроде бы и ответил, а вроде и остановил.
Доехали действительно за 66 евро. Когда они вылезли из такси, на улице уже совсем стемнело, и на небе можно было увидеть звезды. Вика стояла с задранной головой, пока таксист выгружал из багажника кабинные чемоданчики и вытягивал из них телескопические ручки для удобства клиентов. Звезды над Мюнхеном, звучит как название музыкального произведения. Вика с Русланом схватили по чемодану и повезли их в раздвижные стеклянные двери. В отеле освещена была только совершенно безлюдная зона ресепшн, дальше в полумраке можно было разглядеть столики и закрытую барную стойку. Из боковой двери вынырнул человек в форме и поздоровался по-немецки. Руслан ответил по-английски и вынул из внутреннего кармана пиджака паспорт, Вика достала из сумки свой.
– О, добро пожаловать в Германию, – перешел на русский консьерж, забирая документы. – Один момент, проверю вашу бронь. Так, господин Галаев и госпожа Славина…
Вика после развода оставила фамилию бывшего мужа. С одной стороны, за семь лет брака привыкла, к тому уже с ней она стала известна как специалист и эксперт, документы опять же не хотелось менять. С другой стороны, ей нравилась сама фамилия, удобная и в кириллице и в латинице, редко кто ошибался и опечатывался или произносил коряво, максимум ударение не там делали. Консьерж с ударением не ошибся, а фамилию Руслана, Германию и господина с госпожой произнес с мягким южным Г. Вика молча улыбнулась консьержу и отошла в сторону к диванчикам. Не то чтобы ей так уж хотелось сесть, просто поддержание беседы с бывшими соотечественниками не было в числе ее любимых занятий. Она предоставила Руслану весь процесс оформления и наблюдала с дивана, как он переписывал данные из паспортов в бланки. Ну что ж, лишний раз посмотрит на дату рождения и вспомнит, что Вика старше на пять лет. В этом году ей исполнится 35. Пик бальзаковского возраста, так сказать. С этой мыслью Вика машинально выпрямилась и втянула живот. Да уж, говорят же, что молодые любовники держат в тонусе, вот он и тонус, привет. А перед этим, видимо, был склероз, потому что про тонус она забыла.
Консьерж вложил в конвертики электронные ключи от номера и передал Руслану. Потом снова скрылся в боковой двери и вынес оттуда два больших белых свертка с банными халатами. Вика вдруг запаниковала. У них, конечно, уже был секс с Русланом, он приезжал к ней, правда, никогда не оставался до утра. Ну и в ресторан, в их первую встречу, они вообще заперлись в какой-то подсобке. Честно говоря, Вика тогда даже думала, что Руслан после этого безумия больше никогда не появится, но его это как раз очень воодушевило. А сейчас им предстоит не только уснуть вместе, но и потом вместе проснуться. Вика начала слегка подрагивать. Хорошо, что есть халаты, она будет прямо в халате спать, скажет, что мерзнет.
Руслан махнул Вике, и она на деревянных ногах поднялась с дивана и подошла к нему. Консьерж затейливо пожелал спокойной ночи и изобразил на лице одновременно улыбку, профессиональное смирение и даже каким-то образом прощание. Руслан отдал Вике халаты, подхватил оба чемодана, и они пошли к лифтам. Вика обняла свертки и уткнулась них носом. Халаты пахли кондиционером с искусственной лавандой. Лифт звякнул, открываясь, и из него вышел высокий брюнет в спортивном костюме. Вика встретилась с ним взглядом и поразилась цвету его глаз – совершенно желтые, как у Кастанеды. Брюнет учтиво наклонил голову и быстро прошел к выходу. Руслан пропустил Вику в лифт, вошел за ней и нажал верхнюю кнопку.
– Он на тебя посмотрел, – скорее утвердительно, чем вопросительно сказал Руслан.
Вика вдруг почувствовала кураж, ноги прекратили быть деревянными, и вообще стало легко и весело. Она с вызовом задрала подбородок:
– Потому что я – красивая!
– Очень, – Руслан обеими руками притянул Вику к себе, халаты между ними, зашуршав упаковкой, слегка сплющились как мягкий щит. – И ты моя.
Вика почувствовала, как юбка поползла вверх и собралась возмутиться, но Руслан закрыл ей рот поцелуем. Лифт остановился, звякнул, и двери открылись. На этаже стояла пара пенсионеров, одетых для прогулки. Вика задергалась, вырываясь из объятий и пытаясь опустить юбку. Да что ж такое, кто-нибудь спит тут или нет, не отель, а проходной двор какой-то. Руслан же напротив совершенно спокойно взялся за чемоданы и вышел из лифта, в точности повторив учтивый кивок недавнего брюнета. Вот же человек, везде найдет чему научиться. Пенсионеры кивнули в ответ, пропустили смущенную Вику, гуськом погрузились в лифт и уехали вниз, видимо, гулять, либо прожигать свою взрослую жизнь в ночном Мюнхене.
Они нашли в длинном коридоре номер, затащили внутрь чемоданы, бросили куда-то в темноту халаты, путаясь в одежде, раздели друг друга и рухнули на кровать. У Вики мелькнула совершенно неуместная мысль, что пиджак и плащ надо бы повесить, но она почти сразу и ушла. Остался только Руслан, его тело, его запах, его голос, его дыхание, его ритм. И космос, взорвавшийся новой вселенной.
Утро было прекрасным, потому что Руслан убежал в спортзал, и Вика была предоставлена себе самой. Она распаковала чемодан, развесила вещи и даже прошлась по платьям утюгом. Захватив большую дорожную косметичку, она отправилась в ванную и провела там кучу времени, сначала блаженно замерев в душе с потолочной лейкой, имитирующей тропический дождь, потом навертев тюрбан из полотенца и размазывая по телу и лицу всяческие увлажняющие кремы. Главное не заглядывать в увеличивающее зеркало с подсветкой. О, это страшный прибор, которым комплектуют многие гостиничные номера. Хорошая штука, чтобы аккуратно накрасить глаза, к примеру, но есть у него и теневая сторона. Зеркало обязательно подробно покажет все морщинки, прыщики и прочие проблемки. И тут уже не остановиться. Ковырять, выщипывать, замазывать, обычно уже до состояния, когда к людям лучше и вообще не выходить. Поэтому надо держать себя в руках и про проблемки даже не задумываться. Проблемки – слово Александра, начальника Вики. Его речь пестрела всякими уменьшительными, и весь офис знал термин диминутив. Некоторые остряки даже пытались называть его за глаза мистером Диминутивом, но не прижилось. Но если кто-то приходил в отдел с вопросиком, то было ясно, откуда изначально росли его ножки. Вика общалась с Александром регулярно, так что уменьшительные пробирались и в ее речь, хотя она честно старалась их избегать. Потому что если из уст начальника они хоть и звучали странновато, но скорее комично и часто сглаживая острые ситуации, то у себя Вика слышала их как нелепый куклобарбиевский диалект. И поэтому боролась, да. Но не всегда, сегодня будет день релакса, на проблемки не смотрим, но и за проблемки не осуждаем. Вика запихнула кремы в косметичку, раскрутила тюрбан, надела халат и принялась сушить волосы. Когда Руслан вернулся и полез в душ, ей осталось только одеться к завтраку.
В ресторане на первом этаже пахло выпечкой. На шведском столе Вика первым делом набрала в большую тарелку разных булочек и налила в большую кружку порцию капучино из автомата. Потом омлет, жареный бекон, сосиска, пара ломтиков картошки, сыр, ветчина, кубик сливочного масла, помидоры черри, листья салата и несколько маслин. Свободных мест было на удивление много, и Вика, кивнув Руслану, заняла столик у окна. Руслан подошел со своей тарелкой, они переглянулись и засмеялись. Абсолютно идентичный набор, только всего побольше, и кофе без молока.
Когда люди сходятся в предпочтениях в еде, это делает их общение легким. Еда как один из признаков «мы с тобой одной крови». Славин, к примеру, в последние годы их брака сильно увлекся диетами и то и дело объяснял жующей Вике, почему вредно есть именно то, что у нее прямо сейчас во рту. Расстались они, конечно, не только поэтому, но совместная еда перестала быть удовольствием, а превратилась в мучение. Сейчас же она с наслаждением резала бекон и откусывала большие куски прямо от свежайшей булки с нежным мякишем. Телефон на столе звякнул сообщением. Вика разблокировала экран – Алла прислала отчет о посещении кота. На фото Кастанеда уткнулся мордой в полную миску, его задняя правая лапа стояла на ноге, обутой в голубую гостевую тапочку. Вика улыбнулась и напечатала: «Спасибо! Поцелуй его от меня» и поставила сердечко.
– Кто пишет? – поинтересовался Руслан.
– Сестра, кота навестила. – Вика вдруг подумала, что она ему таких вопросов не задает. С другой стороны, у нее гораздо меньше контактов, да и дел, тем более сейчас, на праздниках.
– Кстати, о родственниках. На обратном рейсе меня будет брат встречать.
– Отлично, – расслаблено ответила Вика, – можно будет не брать такси, раз он нас довезет.
– Меня довезет, – Руслан отпил кофе и вытер губы салфеткой. – А ты вызовешь себе такси. И я бы не хотел, чтобы вы с ним пересеклись на прилете. Поэтому я выйду раньше тебя.
Из ресторана разом куда-то ушел весь шум – от кофемашин, звякающей посуды, гомонящих за соседним столиком детей. Вика медленно положила на тарелку вилку с ножом, подняла глаза на Руслана и тихо выдохнула:
– Хорошо.
Он широко улыбнулся, накрыл ее руку своей:
– Эй, что ты сразу расстроилась? Я потом тебе все объясню, пока просто так надо. Все будет хорошо, все уже хорошо, правда?
Все и правда было хорошо эти несколько дней в теплом майском Мюнхене с его площадями и соборами, тенистыми парками и оживленными рынками, пивом и солеными бретцелями, сосисками и горчицей, пинакотекой и тест-драйвом БМВ, звездными вечерами на верандах, горячими ночами в номере и ленивыми утрами, такими же почти как сегодня. Просто буквально каждый момент прямо над Викой висел в воздухе очень тяжелый вопрос «Почему?». И когда она выходила одна из терминала Шереметьево, у нее было такое чувство как в детстве, когда дали поиграть красивой игрушкой, а потом велели отдать. Потому что не твое.
Вика посмотрела на календарь над рабочим столом – конец июня, скоро представлять отчет за полугодие, часть работы уже сделана ее отделом, и они еще ждут данные от регионов. Все свести, задизайнить инфографику, сверить цели и планы на второе полугодие, и можно будет подумать об отпуске. Вроде недавно были майские каникулы, а уже очень хотелось снова отдохнуть. Вику в начале года назначили руководителем отдела аналитики, справлялась она очень даже неплохо, коллектив работал слаженно, недоразумений не возникало. Правда, работы было как-то слишком много. Разные задачи вылезали то и дело, руководству приходили новые идеи относительно старых данных, свежих данных, потенциальных данных, выборок по данным, еще более узких выборок по данным. Небольшой отдел из трех аналитиков скрипел, но делал. Вика старалась по возможности разгружать ребят и брала часть задач на себя. Накануне что-то не сходилось в квартальных выгрузках, и она уехала из офиса в полночь. Охранник на КПП, видимо, заснул, поэтому Вика, помигав фарами, простояла у закрытого шлагбаума минут десять, не решаясь посигналить – ночь, рядом жилые дома, пустая улица как рупор усилит звук клаксона. Примерно на одиннадцатой минуте Вика начала беззвучно плакать. Нипочему и сразу от всего. Накатило. Мигнула еще раз дальним светом, и шлагбаум, наконец, открылся. Вечно в этом мире пока не заплачешь, ничто не сдвинется, – жаловалась она утром у кофемашины коллеге из отдела поддержки. Технической поддержки, разумеется, поддержку для сотрудников еще организовали. Вика вздохнула и перевела взгляд с календаря на монитор с открытой таблицей.
– Виктория Сергеевна, как дела с отчетиком? – над перегородкой возникла рыжая кудрявая голова Александра. Иногда они называли друг друга по отчеству, скорее в шутку.
– Идем в рабочем темпе, к тридцатому числу будет готов на 90%, к выступлению – на сто, – ответила Вика
– Хорошо, а что с личиком нас?
– У нас? – переспросила Вика.
– Так, слушай меня, дорогая Виктория, я с утра за тобой наблюдаю, ходишь с мрачной физиономией. Нельзя с такой ходить по офису, ты руководитель, какое настроение будет у твоих сотрудников. Ты в этом деле человечек новый, но должна знать, лицо начальника – мотивация отдела.
Вика смотрела на Александра и думала, не предложить ли ему зеркало.
– Александр, слушай, я спала сегодня пять часов, и ехала по пробкам из Отрадного почти два часа.
–Так, твоя личная жизнь меня сейчас вообще не интересует. Будь добра, надень пристойное выражение лица.
«Сейчас не интересует». На самом деле Александр очень даже интересовался личной жизнью своих и чужих сотрудников и любил погреть уши на кухонных разговорах, а то и озадачить неожиданным бестактным вопросом в лоб.
– И я сегодня слышал, как ты Потаповой утром жаловалась на слезы, ты с ума вообще сошла? Где твой образ безупречного начальника-героя? Ты хочешь, чтобы ко мне возникли вопросики? Почему у меня руководит аналитикой не профессионал со стальными яйцами, а кисейная барышня в слезах.
– Потому что это ты назначил руководителем именно кисейную барышню, – разозлилась Вика, – и набросал задач выше крыши, и все с максимальным приоритетом. Давай лучше сядем со списком и посмотрим, что можно перенести, а то вопросики будут уже совсем другие.
– Вот, теперь нормальное личико, – Александра явно устраивала Вика, доведенная до тихого бешенства, – в четыре подходи, все решим.
Он поднял правый кулак в коммунистическом салюте, и пошел к своему рабочему столу. Проходя мимо большого двойного зеркала на стене, он подсобрался, втянул живот, выпрямил спину и скосил глаза на свое отражение. Впрочем, так делали все сотрудники, работающие на этаже.
Вика злобно выдохнула, и в правом боку что-то кольнуло. Наверное, села неудобно. Она поелозила в кресле и сменила позу, закинув ногу на ногу. В боку кольнуло сильнее.
– Кофе хочешь? – у стола возникла Потапова. – Я как раз иду.
– Пошли, а то я засиделась что-то, затекло все, – Вика встала с кресла и охнула, слегка согнувшись.
– Что такое? Где больно? – Потапова наметанным взглядом уперлась Вике в живот. – Беременная? – перешла она на шепот.
– Нет! – Вика даже разогнулась. – В боку больно, правом. Спазм какой-то.
