Текст книги "Прошлое и будущее (СИ)"

Автор книги: Женщина-дед

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

========== Зимний Солдат. Цель уничтожена. Введение. ==========

Зимнему было больно. Плечо заливало кровью, рана пульсировала, форма намокала. Это знало его подсознание, самому же агенту это было неизвестно. Он не знал, что такое боль, что такое дискомфорт. Он мог спать стоя, мог не спать днями напролет. Мог есть что угодно, будь то жуки или просрок, мог вообще ничего не есть. Зимний Солдат мог все.

Гидровский квинжет летел бесшумно. Было время подумать. Агент знал того парня на мосту, откуда – неизвестно. Ведь у него не было воспоминаний. Но парня он знал, и потому отсутствие воспоминаний ему не мешало. Он знал, что у этого Стива есть прошлое, которое было связано с ним.

Еще Зимний знал, что через три часа сорок восемь минут квинжет сядет в лесах Германии и его обнулят. А значит, у него есть три часа сорок восемь минут, чтобы зарисовать тех, чьи лица врезались в его голову ненадолго. Он знал, куда и как прятать свой блокнотик, чтобы его не нашли, и чтобы он сам его нашел после обнуления.

Лицо Стива вышло очень хорошо, с ходу, словно он целыми днями рисовал его. Откуда агент умел рисовать останется загадкой. Хотя нет, не останется: Зимний Солдат может все.

Когда с голубоглазым блондином (что не было понятно, потому что портет представлял собой танец серых карандашных линий, а свет и тень отмечены простой штриховкой) было покончено, Солдат приступил к рисованию женского лица. Да, там, с этим Стивом, была девушка, рыжеволосая, невысокая, плотного телосложения. Ее окликали «Нат», и дралась она подобно суперсолдатки из красной комнаты. Зимний точно знал эти приемы, и еще точнее он знал, какие именно люди способны на такие.

Вот так на бумажке и остались красоваться два лица: мужское и женское. У мужского идеальным калиграфическим почерком выведено 《 «Стив». Убит》, у женского -《”Нат». ? 》

А Барнс помнил, как в усмерть забил этого Стива голыми руками. Он лишь кричал «Баки, это я, Баки, неужели ты не помнишь меня, Баки» и «Я не буду биться с тобой».

Какой к черту «Баки» Зимний, конечно же, не знал. «Нат» он отправил с моста, она должна была разбиться о воду, но агент знал, что бился с другим агентом. Так что допускал, что она выжила, да и вовсе до воды не долетела.

Насчет «Стива» же он не сомневался ни минуты: он превратил его прекрасное лицо в кровавое месиво, забил его тело ножом, выпустил контрольный выстрел в голову. Потом приложил два грубых пальца к горлу, небрежно проверил наверняка.

«Стив» совершенно точно был мертв. Вопрос об агентессе остался открытым.

Два часа тридцать одна минута и обнуление.

Зимний пролистал блокнотик, в котором было очень и очень мало страничек. Красовались на них только те цели, которые как-то его интересовали. Солдат верил, что однажды он сможет выведать информацию о них.

Так вот на первой страничке красовалось лицо, которое он только что закончил рисовать. Лишь прическа другая. Подпись римским шифром на румынском – 《”Вдова». Агент. Одесса. ? 》

Значит, тогда агенту было известно, что его цель – агентесса. Зимний видел ее прежде! Видимо, в Одессе. И она ушла от Зимнего Солдата в который раз.

Вот так старые враги и портили нынешнюю малину.

Теперь ее хотелось убить из принципа.

≫≫

– Доложить обстановку! – голос одного из хозяев был жестким.

– Цели уничтожены. Первая цель: десять ножевых, один огнестрельный в голову, открытые переломы лобной и теменной кости. Вторая: три ножевых, уничтожена падением с моста, высота – двести сорок пять метров и четыре сантиметра.

– Мы отправляли тебя на мост пониже.

– Цели обратились в бегство, пришлось работать на опережение.

– Сам как?

– Ножевой в плечо, удар шокером. Время регенирации – четырнадцать часов.

– Обнуляем? – Доктор глянул на вышестоящего коллегу.

– Обнуляем. – Голос выбрлсил это слово тихо и нехотя.

Солдата усадили на кресло, дали старую деревянную катушку от ниток в белые зубы. Руки и ноги были сцеплены огромными железными кандалами, голова закреплена чем-то напоминающим клещи.

Разряды тока выжигали нейронные связи одни за другими, не давая Зимнему и шанса утаить хоть что-то хоть на каких-то подкорках.

Острая боль, которую не смог бы терпеть даже Зимний Солдат. Хотя почему же не смог, он терпел. Потому что Зимний Солдат может все.

Криокамера. Стекло покрылось инием, таким уже привычным. Таким успокаивающим в некой степени, ведь это значило, что ближайшее время не придется никого трогать.

Это тоже знало только подсознание агента. Потому что Зимнему Солдату было плевать, кого и в каких количествах да какими способами убивать. Потому что Зимний Солдат может все.

Комната была в подземелье, темном и неприятном на внешний вид. Горели лампы, и горели они тусклым депрессивным желтым цветом. Часть из них время от времени перегарала, но их не меняли. Добрая половина доживала последние часы и нервирующе моргала, иногда неприятно жужжа.

Стены были серые, из бетонных блоков, между швами которых прижилась плесень. База была под землей, время от времени крыша протекала, а пол размывался подземными водами в паре мест. В эти места просто вываливали цемент, который неплохо справлялся с работой. Все это было просто благодатью для плесени, которая разводами покрывала стены, поднималась с пола и спусаалась с потолка.

Двери были железные, очень толстые, пуленепробиваемые, и открыть их могли только три человека разом, иначе дверь не поддаваласть.

Окон не было, вентиляцией служило три маленьких дырочки под потолком, который, на секундочку, был в пяти метрах над полом. Из-за этого в комнате было сыро, запах был неприятный, дышалось тяжело, ибо помещение проветривалось только в те секунды, когда дверь была открыта.

В углу, под потолком, висела камера, возле нее – громкоговоритель, в который твердый голос отдавал приказы. Обычно в это время работали над солдатской рукой пара докторишек, и еще охранников семь – восемь с автоматами стояли по периметру.

Кресло и криокамера – все, что было в комнате.

Зимний заснул крепким сном, помня своих жертв, но не помня, почему они должны были погибнуть от его рук, кто они, и были ли они знакомы, и кто есть он.

А кто есть он? Что значит быть человеком? Быть личностью? Иметь чувства, мысли, свое мнение, собственное я, принципы. Было ли все это у Зимнего Солдата? Конечно же нет. Ведь человек не захочет отставаться в таких условиях. Условиях, хуже чем у скота. Он непременно убежит, сбежит, скорется, заляжет на дно, тем более имея силу суперсолдата и железную руку, что может сломать шею движением, которым обычная рука берет чашку. Серийный убийца. Суперсолдат. Живое оружие. И держится под полным контролем без цепей, смирительных рубашек и не на обособленном острове. Почему не сбегает? Не видит смысла. Ведь в его жизни смысла нет, он обыкновенная вещь, его имя стоит в графе «им-во», и в накладных он тоже числится среди автоматов, шокеров и квинжетов. У него нет дома, нет семьи, ему нечего терять, потому что этого он не помнит. Он не человек, потому что он не чувствует ничего. Не человек, потому что сам он не думает, а лишь выполняет приказы. По этой же причине у него нет собственного мнения, собственного я. Он не анализирует, не рефлексирует, не делает выводы. И потому жизненного опыта у него тоже нет. И уж тем более у него нет собственного мнения. У него нет себя.

Болью его вытравили из себя же. Спроси у агента, кто он, и он ответит «Зимний Солдат». Но это не он, а название товара в накладных.

========== Черная вдова. Начало мести. ==========

Девушка тяжело дышала. То, что обычно душило людей, помогло ей зацепиться за балки моста. Руки дернуло очень сильно, и если бы все напряжение мышц сейчас же не оказалось в логтях, их бы попросту повыбивало из суставов.

Вдова провисела под мостом еще немного, ожидая выстрелов, но ничего не происходило. Тогда она набралась смелости подтянуться на этих жалких тросиках и постараться не упасть.

Идеальная физическая подготовка, ставшая наградой Красной Комнаты, помогла влезть на перекрытия без сверхусилий. А дальше нужно было изловчиться настолько, насколько возможно, чтобы не упасть, и влезть на следующую балку, однозначно не предназначенную для лазания по ней.

Агентесса постаралась потянуться рукой до железяки, но ничерта не вышло, кончик пальца и надежду на выживание разделяли сантиметров двадцать. Нужно было вставать, что значило, что в любой момент можно оказаться без равновесия и рухнуть с моста с концами.

Драка вытянула все силы, каждый шаг был опаснее предыдущего. Плечо кровоточило, прямо чуть выше логтя, еще раз нож проскочил по костюму, разрезав его и задев кожу у ключицы, третье ножевое было над коленкой. Артерии, вроде как, были целы, но кровь терялась, а значит, терялся кислород в мозгу, что приводило к головокружениям, которые вообще некстати.

Выдохнув, девушка допрыгнула до балки и подтянулась на ней, заставляя плечо кровоточить еще сильнее. Острая боль пронеслась по всему телу, словно электрический разряд.

Теперь Вдова стояла на ровной и весьма широкой железяке, что позволяло ей встать в полный рост и потянуться до последней, а после вытащиться на мост. На мосту же были слышны крики, что означало наличие опасности на месте.

Прыжок. Агентесса уцепилась за балку, оставалось только притянуть себя и небольшим прыжком оказаться на мосту хотя бы руками и головой.

Выстрел. Агентессу это испугало, ведь у Стива не было огнестрельного. Лишь бы мимо, лишь бы мимо.

Девушка смогла подняться на мост, когда рев мотоцикла врага расстворился в воздухе.

– Стив! – девушка подбежала к лежавшему на асфальте другу. У нее уже ничего не болело, ей было глубоко плевать на порезы и ушибы, на все, что было до. Она подлетела к другу, накрыла израненное тело своим и просто горько заплакала, жмурясь и скалясь до того, что вена вспухла на виске. Лицо ее друга было в клочья разбито, во лбу красовалась огромная дыра, а с затылка, словно нимб, лужа крови и кровавых брызг.

– Ну чего же ты, Капитан, сдался, мы бы победили… – Девушка продолжала задыхаться в своего рода истерике.

≫≫

Тело Капитана увезли и кремировали без прелюдий. Просто и быстро, без почестей и пышных поминок. Как расходник, как мятый лист бумаги, как старые и протертые штаны, как поломанный автомобиль, как старая игрушка – одним словом, как что-то ненужное и скоротечное, как что-то, что подразумевало свой конец при жизни хозяина, к чьему концу были не то что готовы, а даже знали, где, когда, почему и во сколько.

Вдова знала, что так будет, и сама бы не против таких же похорон – не любила быть заметной. Но сейчас ее в клочья рвало изнутри, ведь она не была готова к смерти Капитана Америка, лучшего и ближайшего друга, наставника, человека, вытащившего ее из бездны самобичевания. Она не была готова к смерти того, кто показал ей, что можно доверять другим, что можно отпустить прошлое, что прошлое – не то, кто ты сейчас.

А Стив, видимо, знал Зимнего, если судить по реакции, но не успел поведать, откуда. Агентесса тоже его знала, доводилось стреляться в Одессе. Он был нежданным приемом, козырем, ударом ниже пояса. Он прострелил даме живот, но ей удалось скрыться вовремя и выжить.

Вот так старые враги портили нынешнюю малину.

Теперь убить его было делом принципа.

– Романова Наталия? – К девушке подошел секретарь.

– Я. – Наталия развернулась, пряча слезы и натяжно улыбаясь. Всегда так делала, никогда не подводило и работало прекрасно. Реветь на базе было бы… Непристойно.

– Ник Фьюри предложил Вам встать на пост Стивена Роджерса. Агентам Щ.И.Т.а нужен Капитан, а мистеру Фьюри – правая рука, и вы прекрасно подходите на эту… Вакансию. – Парень смущенно улыбнулся.

– Я согласна. Тогда мой первый приказ: нарыть как можно больше информации про Зимнего Солдата и сдать мне в конце месяца максимум. – Главагентесса говорила твердо и спокойно.

– Но… Наталья… – Секретарь замешкался, не зная отчества Черной Вдовы.

– Для тебя я Наташа. – Девушка неискренне улыбнулась. – Не нужно мне про «возможно» и «невозможно», есть слово «надо». Шагай.

Секретарь поспешно удалился по длинному светлому коридору.

Плитка на полу была белой, стены тоже обложены похожей, но побольше, потолки просто беленые. На них каждый метр красовались длинные и тонкие люминесцентные лампы, светящие холодным светом. Наташа шутила, мол интерьер «как в спихушке», хотя чего там, работенка – тот еще цирк с волками.

Щ.И.Т. был организацией, которая непосредственно сотрудничает со мстителями, но если последние занимаются чем-то вроде нападений из космоса, то Щ.И.Т. занимался делами поменьше. Не закладчиками и насильниками, конечно. Это были крупные наркоторговцы, террористы, крупные преступные группировки, серийные убийцы, профессиональные киллеры и многие другие, кто был сильнее обычных копов.

Романова обустроилась в новом офисе. В том, где раньше воссидал Капитан Америка она, конечно, работать не смогла бы. Поэтому отправилась в другой, менее комфортный и свободный, но не напоминавший больную тему.

Наташа разложила документы, поставила фикус, потому что могла себе позволить, вошла в базу с аккаунта восьмого (почти высшего) уровня, разложила папки с наводками на разного рода ублюдков, и только после наведения порядка смогла позволить себе пойти на перевязку. Ножевые заживать будут неделями.

Раны обрабатывались и перевязывались, а Романова, привыкшая к боли, хмурилась по иной, совершенно иной причине.

Она знала, что боль душевная и боль физическая имеют настолько разные под собой основания, что называть и то и то болью было оскорбительно по отношению к душевным страданиям. От физической есть столько всего, а от душевной – жалкие антидепрессанты, которые хуже но-шпы при открытом переломе. Физические так быстро заживают, и привыкнуть к ним легко, – Наташа знала по себе – а душевные – они тянутся с годами, и ранят каждый раз почти как в первый, а иногда и хуже. Сколько она хотела бы сказать Стиву, но не сказала. И винила себя за это. Могла погибнуть она, а не он, и она винила себя за это. Она могла вернуться на мост быстрее и спасти его, и она винила себя за это.

Еще она винила себя за то, что всю жизнь думала, что агенты – расходники, и нормально к этому относилась. А теперь, потеряв первого и последнего напарника, она уже никогда не будет прежней. Она ведь знала его. Какие картины он пишет, какой у него почерк, с какой ноги он начинает свой шаг, размер его обуви, любимый цвет, любимый тип пасты в ручках, предпочтения в еде и одежде. Она знала его планы и цели, знала его всего. Потому что она шпионка, а им свойственна наблюдательность. И она винила себя за то, что не уберегла напарника.

Она винила себя почти за все.

Время шло, а поиски Зимнего так и не приносили никаких плодов. Ничего. Он был тенью, был неуловимым, для многих мертвым. Он был городской легендой, или чем-то подобным. Он никогда не оставлял свидетелей, он вырезал всех до последнего, и все, кто видели его – видели в последний раз. И образ его оставался последним, что свидетель мог узреть перед смертью, иногда мучительной. Зимний Солдат никого не щадил.

Романовой Фьюри не верил. Убийцу искали, но из раза в раз игнорировали замечания главагентессы: это – Зимний, мать его, Солдат.

А Наташа узнала его из тысячи. Он был полностью закрыт одеждой, даже бионическая рука была под длинным рукавом и в перчатке. Лицо под маской. Черная куртка, напоминавшая смирительную рубашку, черные штаны, черные сапоги, и все это с ремнями, на которые крепились боеприпасы. Темные волосы почти до плеч и не видавшие расчески.

А после он хватал ее за горло, и то была нечеловеческая сила. Она узнала его голос, узнала его походку, манеру нападения.

Таких монстров тяжело забыть.

Миновала неделя, а информации насчет убийцы никакой. Абсолютно. Нат это вымораживало: должно же быть хоть что-то, хоть какая-то зацепка, что-то, что могло дать хоть маленькую толику информации. Какая-то песчинка, крупица.

Ничего. Иголка в стоге сена. Микроскопическая.

– Ник? – Романова вошла в кабинет.

– Нат? – Мужчина обернулся. Он был в черном костюме, поверх которого был надет черный плащ, как обычно. Глаз по-прежнему закрывала кожанная повязка.

– Я насчет Зимнего Солдата. – Девушка по-хозяйски выдвинула себе стул.

– Я тоже слышал эти байки… – Ник рассмеялся.

– Нет, ты не понимаешь. Он нападал на меня до. Он убил Роджерса. И Роджерс знал его.

– Он не мог его знать. – Фьюри сел напротив.

– Нет, он узнал его. Я напала со спины и сорвала маску, Стив встал как вкопанный и перестал нападать. Меня тут же с моста и выкинули, я не увидела его лица.– Наташа давила ком в горле.

– Он мог быть шокирован чем-нибудь другим. – Мужчина подпер голову кулаком.

– Почему ты так упрямишься? Он сдался, понимаешь, он перестал биться. У него кулаки были целы, и щит тоже новых повреждений не получил. Он разрешил убить себя. Понимаешь? – Агентесса нагнулась к собеседнику. – Капитан Америка позволил Зимнему Солдату себя прикончить. Что могло быть между ними такого?

– Хочешь нарыть информацию про Зимнего Солдата – выслеживай его, хватай и пытай. – Ник встал из-за стола. – Все, что знает Щ.И.Т. тебе уже сказали.

– Да бросайте это, я в жизни не поверю, что у вас нет ничего! Так не бывает! – Девушка тоже встала из-за стола, громко отодивинув стул. – Хотите сказать, что все, что у вас есть о величайшем убийце-серийнике и, возможно, живом оружии – пара слухов и факт наличия железной руки? Не верю! Ни наводок, ни странностей, ни тех, на кого он работает, ни имени и фамилии? Ничего? Вы игнорируете его существование? – Нат подошла почти вплотную. – Что вы скрываете?

– Не «вы», а мы. Это раз. А два – недоверие в коллективе вызывает разногласия. – Фьюри отошел к двери. – Я разрешаю тебе работать одной, только отстань от коллег со своими безумными идеями, ладно, Таш? – Директор открыл дверь для девушки, показательно махнув рукой, намекая, что Наташе пора уходить.

– Документы мне хоть дадите? Ордеры, разные паспорта?

– Нет.

– «Nu i idite lesom» – Таша буркнула на русском и ушла из кабинета, цокая невысокими каблуками.

Ник ненавидел, когда она говорила по-русски.

Это «нет» значило, что придется рыться самой. Значило, что придется заниматься слежкой, погоней, воровством, фальсификацией, потратить ночи на изучение информации. И потом, когда она найдет место, где живет этот маньяк, или людей, на которых он работает, она должна будет вывести на них Щ.И.Т. и ликвидировать. Сможет ли Наташа достать «несуществующую» информацию – неясно. Она как всегда приложит максимум усилий, все свои навыки и способности. Но переть одной против сверхсекретной организации и государства, которое не дает тебе поддержку, все равно что идти сквозь лавину.

Наташа сидела в столовой и пила кофе на голодный желудок.

– Отказали? – перед лицом Вдовы упал поднос, на котором была каша и какие-то фрукты. Зеленый чай немного пролился, но это никого не волновало.

– Подслушивать нехорошо, Шэрон. – Таша подняла глаза и говорила на чистом русском.

– Любимую узнаешь по походке? – Шэрон рассмеялась и отправила овсянку в рот.

– Понятия не имею, что делать. Я должна его найти. – Романова зомбированно крутила ложкой в полупустой чашке.

– Думаю, я могу помочь. Кто-то же должен отомстить за Мстителя? – Агентесса улыбнулась. – Слава богу, что тетушка не узнает об этой потери. – Шэрон сглотнула ком в горле. – Да и мне Стив не безразличен.

– Это у вас Картеровское, семейное? – Романова ухмыльнулась и допила остатки кофе.

– Так я могу с тобой работать? – Агентесса отпила чай, словно повторяя за союзницей.

– Я не нуждаюсь в напарниках в любом их проявлении.

– Не страшно нападать на самого Зимнего Солдата одной? Я все-таки главпомощница Фьюри, хоть и доверяет больше он, по видимому, тебе. Вход в базу девятого уровня…

– Во-первых, я и не буду нападать. – Наташа отставила чашку от себя. – Посмотрю, понаблюдаю, поищу, потом сдам нашим. Мне – честь и слава, а ему – то, что заслужил. А во-вторых, если Фьюри не доверил мне, тебе он точно не доверит, давай без обид, но тут не в ранге дело.

– Ты хочешь отомстить или выслуживаться? – Картер продолжала жевать.

– Я хочу поступить по совести. Так, как сделал бы Стив.

– И снайперка тебе не нужна?

– Агент Тринадцать, идите работать.

– А я проберусь к тебе домой и сожру все пельмени! – Шэрон встала из-за стола. Удивительно, но посуду она опустошила до крошки.

– У меня в холодильнике жучки? – Нат фирменно подняла бровь.

– Не узнаешь, если не возьмешь с собой.

– Нет.

– Хорошо, хотела подноготную – получай. Это важно для меня, потому что мне дорог Стив, и дороги воспоминания тети Пегги о нем. Я верю в существование Зимнего и хочу посмотреть на него, а лучше в его глаза. Узнать, кто он, что он, и зачем. Не хочешь брать с собой – не бери, я посижу в офисе в наушниках, хоть и профессиональная снайперка…

– Он тоже. – Перебила.

– Снайперка. Владею боевыми искусствами и всеми видами оружия, вожу все щитовскую технику. Наташ! – Шэрон уже не держала эмоций, что агентам не положено.

– Вот, так-то лучше. Мне надо говорить правду. Всем нам что-то нужно друг от друга, так что говори, как есть. – Наташа встала. – Посидишь и полистаешь архивы со своего уровня. – Девушка улыбнулась и хлопнула подругу по плечу.

Та лишь заулыбалась так сильно, как физически могла, взвизгнула шепотом и выдала «спасибо».

========== Зимний Солдат. Последняя встреча. ==========

– Доброе утро, солдат. – Доктор похлопал железное плечо и отошел в сторону.

– Я готов выполнять приказы. Хайль Гидра.

Голос Зимнего был очень тихим и хриплым. Он сомкнул зубы, чтобы судорога оставалась внутри. Взгляд как всегда стеклянный, в одну точку этой несчастной катакомбы. Внутри него бушевала тревога.

Сидел с голым торсом на ободранном кресле. Засаленные волосы прилипали к вспотевшему лбу, лезли в рот. Левая рука практически не чувствуется. Гидровец сжал ее в кулак, стараясь касаться пальцами ладони. Осязание ни к черту. Тело болело.

К Солдату подошел крупный мужчина средних лет. Его шаг был твердым и уверенным.

Не успели стеклянные глаза подняться, как кулак прилетел в щеку, да так сильно, что голова резко отвернулась вбок. Снайпер посидел немного с опущенной головой, и только потом поднял взгляд. Пирс.

– Скажи мне, какого черта мы тебя содержим?! – Рука схватила нечесанные волосы. – Какого черта, если ты не можешь рассправиться с девкой! С бабой, ты, щенок, справиться не можешь! – Пирс отцепился и ушел в сторону. – Да бог с тобой, ничего не помнишь уже. Можешь забыть, этой бабенкой займутся другие люди и несколько позже. Рушишь мои планы и только, подонок! Вставай и любуйся на жерву! – Александр нервно ушагал из комнаты. Он оставил вопросы у всех, кроме Зимнего Солдата. Тому не было дела.

Агент встал с кресла и прошел к столу, что стоял напротив. Там лежала его форма на этот раз и фотография его жертвы: молодая девушка. Светлые волосы, голубые глаза, вполне симпатичное лицо. Зимний взял фотографию в руки, попутно окидвая взглядом предлагаемое оружие.

– Координаты на обратной стороне. Найти и уничтожить без свидетелей.

Солдат пепевернул фотографию. Надпись была выведена кривой латиницей. «Шэрон Картер».

– Эта красотка провинилась тем, что тесно общалась с предыдущим твоим врагом и, скорее всего, захочет тебя найти или напускать слухов. Сделаешь это вперед нее.

– Есть.

Солдат натянул термобелье, поверх него пошли очень плотные брюки цвета хаки, ушитые карманами с патронами и ножами. На бледные плечи помимо термокофты больше ничего не легло, как раньше, лишь черная куртка, сшитая прямо под его тело, сантиметр к сантиметру. Значит, дело быстрое и раздеваться не нужно будет. Автомат, еще пара пистолетов и кастет.

Далее Зимний запрыгнул в сапоги, затянул их потуже, напялил маску, завязал волосы и стройным шагом, отдававшимся эхом по пустой комнате, отправился к выходу.

Гидровский квинжет летел бесшумно, было время подумать.

У Гидры было мало техники, и снайпер вылетал на одном и том же. Его не всегда обнуляли после полетов, так что квинжет – все, что он знал и знал, что не забудет. Там-то он и держал блокнотик.

Он раскрыл страницы по-новой. «Нат», «Черная Вдова». Он уперся в них стеклянным взглядом, стараясь хоть что-то вспомнить. Кто же она? Пирс говорил явно о ней. Значит, жива.

Зимнему захотелось найти ее прежде Гидры и убить самостоятельно. Но чтобы это случилось, нужно, чтобы память была на месте.

Окон не было, поэтому агент не знал, где он находится. Он даже не знал, откуда он, но знал, что курс держит на штаты.

Квинжет сел в лесу. Оттуда Солдат отправился на машине. Летел он часов семь, что значило, что место вылета находится далеклвато.

Рассвет одарял дорогу розовым светом. Он Он был мягким и нежным, умиротворяющим. Зимний же таким не был и летел по пустой утренней трассе со скоростью сильно за сто.

Впервые его отпустили не под конвоем, а одного. Возможно, это было ошибкой, ведь Зимний стал думать и… Чувствовать? Вот он, один, летит по этой дороге, и никто его не контролирует. Дышится легко впервые за семьдесят лет. А думал он насчет Нат. Кто она? Почему не убивала его? Почему он ее не убил? Откуда она? На кого работает? Почему так важно убить ее? Что за Шэрон? Они обе знали Стива? Кто они ему? Они из организации? Почему нужно убить всех троих? Что нужно Гидре? Что такое гидра?

Зимний остановился на заправке. Снял маску, кабуру, оставил заметное оружие. Достал из бардачка пару десятков долларов и отправился в магазин. Он знал, что это за еда, но ее никогда не ел. Блестящие фантики, яркие надписи. Странные на вид напитки.

– Я могу вам помочь? – Худощавый продавец говорил сонно и даже не смотрел на вошедшего.

– Мне нужна еда. – Зимний чеканил каждое свое слово.

– Чипсы, круасаны, сэндвичи, шоколадки, печенье… – Парень продолжал втыкать в телефон.

Зимний был шокирован тем, что на него не обращают внимания. Он тут же набил в свободные карманы, взял «сникерс», спрятал в куртке колу литражом в 0,75, припрятал маленькую пачку «принглс» и два больших круасана «7 days», один с какой-то белой субстанцией, другой с джемом.

– Вы брать что-то будете? Заправляетесь? – продавец продолжал листать твиттер.

– Нет, спасибо. – Агент вышел из магазина и направился в машину. Отъехав метров пятьдесят, он решил, что медлить нельзя.

Солдат высыпал содержимое карманов на соседнее сидение. Первыми на очереди стали чипсы в маленькой баночке. Железные пальцы тут же сняли крышечку и без проблем продырявили бумажную пленку, которую следовало бы оторвать.

Первый чипс оказался во рту. Солоновато, соль даже немного жгла язык. Как же это вкусно! Зимний стал жевать, затем потянулся за следующими и по-армейски быстро опустошил баночку. Нужно учиться смаковать.

Дальше агент открыл круассаны. Начал с того, что с джемом, ибо джем ему откуда-то был знаком. Его вкус что-то напоминал, но это знало лишь подсознание. Сам же агент уплетал круассан, почти не жуя, до того он казался вкусным, хоть и был холодным и подсохшим с краев.

Запить это дело было необходимо, хотя привыкать ли солдату? Кола зашипела, запенилась, железная рука рефлекторно отодвинула шипящую бутылку от себя и сидений. Благо, обошлось без гейзеров, и уже через несколько секунд пересохшие губы и пластиковое горлышко встретились. В колу отправилось немного крошек, но сути это не меняло: напиток слишком сладкий и газированный. Но это имело свой шарм. Бледный нос сперва поморщился, брови хмурились, но после третьего небольшого глотка Зимний вошел во вкус и опустошил треть бутылки залпом.

Зашуршала синяя обертка круассана, тот, что с «белой субстанцией». Это был крем, не менее вкусный, но более сытный.

Крошки мягкого слоеного теста оставались в щетине: на щеках и под носом, в уголках рта; кола, что покрыла сухие губы, налепила на себя еще немного крошек и крема.

Солдат жадно облизнулся и полез за сникерсом. Батончик был жестковат, но крепкие зубы без проблем справились и с орехами, и с карамелью.

Этот сладкий вкус, что стоял во рту после всего съеденного и выпитого, был прямой дорогой к гастрономическому оргазму. Никакая еда, что попадала в солдатский организм, не была такой вкусной, как эти заправочные закуски.

Вот он, один, на трассе, под лучами восходчщего солнца ест сникерс, запивая его колой. Его не пытают, не избивают, не пытаются убить, не топят, не жгут руки, не ранят, по нему не стреляют. Он не знает, кто он, что он, откуда он, а главное, зачем. Но он, кажется, счастлив. И, кажется, это начинает понимать сам Зимний, а не его подсознание.

Деревья и поля перешли на деревушки, а после и на большой город.

Машина встала. Адрес солдат помнил наизусть. Все просто: пройти в подъезд, зайти в квартиру, уничтожить цель, покинуть объект, вернуться на базу и сесть в квинжет. Что может быть проще? Неясно, почему отправили его.

Агент вышел из авто. Двор. Было холодно, поэтому ни к перчаткам, ни к длинным руквам куртки вопросов возникнуть не могло. А вот к маске… Зимний решил обойтись без нее до входа в подъезд, а после уже понадобится, ибо на выстрелы набегут. А пока… Вдруг кто копов вызовет, спрашивать начнет… Все равно его еще долго не увидят, так что значения не имеет. Да и кто рассматривать будет? Разве что дети с площадки, но что они запомнят и кто им поверит? А кто увидит и будет представлять опасность-говорить не сможет.

– Дядя, а вы кто? – Маленькая девочка подошла к солдату и дернула его штанину.

Мужчина смутился. Он не знал, как реагировать. Ребенка тут же окрикнула женщина, извинилась перед незнакомцем и продолжила смотреть в телефон.

– Мам, посмотри, какие у дяди длинные волосы! Смотри, какой красивый! – Девочка упрямилась и не уходила. Агент невольно улыбнулся. Кроме боли от других людей он ничего не получал. А девочка смотрела на него своими васильковыми глазами так по-доброму, что заставила белые зубы немного показаться из-под расплывшихся в улыбке пухлых губ

– Дядя, а как вас зовут?

И тут Зимний задумался. А как его зовут?

– Никак. – Мужчина нахмурился и пошел к подъезду.

– Так не бывает! Я – Эмили, вас тоже как-то зовут! – девочка побежала следом.

– Отстань.

Не стрелять же всех на площадке?

– Чего вы такой злой! Может кличка есть какая-то? Вот его все мышью называют! – Ребенок показывал пальцем на мальчика в песочнице. У него торчали передние зубы и уши, казалось, под девяностно градусов.

Зимнему нужно было проникнуть в подъезд без свидетелей, а девчонка все портила. Убивать ее не очень хотелось, что Солдату было, разумеется, не свойственно.

– Я – Зимний Солдат. – Мужчина сдался. Ребенок забудет, да и не знает ничего про него, а если и знает, то рассказать не расскажет, а если и так – кто поверит?